Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

СНЕЖНЫЙ КОТЁНОК №498
или две поездки к пяти “семёркам”

 

ТЯНЬ-ШАНЬ 1998 Введение к первой части 28 июля. Путь из Каравшина в Вoрух 29 июля. Путь в Ош 30 июля. Путь из Оша в Бишкек 31 июля. Встреча с Николаем Тотмяниным. Алма-Ата 1 августа. Дорога из Алма-Аты в Каракол 2 августа. Прибытие в базовый лагерь на леднике. Статья Н.Н.Щетникова 3 августа. Прогулка по леднику. 4 августа. Прогулка к подножию Хан-Тенгри 5 августа. Прогулка вверх до 4500 и спуск на базу 6 августа. День отдыха 7 августа. Подход под Хан-Тенгри 8 августа. Подъем до 5300 и прогулка до 5800 9 августа. Подъем до 5800 и прогулка до 6100. Воспоминания о событиях 1997 года 10 августа. Спуск на базу 11 августа. День отдыха. Баня 12 августа. День отдыха 13 августа. Подход под Победу до 4400 14 августа. Подъем на перевал Дикий. Ночевка 5300 15 августа. Подъем до 5800. Пещера 16 августа. Спуск на базу 17 августа. День отдыха. Баня 18 августа. День отдыха. Прогулка по леднику 19 августа. Подход под Победу до 4400 20 августа. Подъем до 5800. Пещера 21 августа. Подъем до 6500. Омичи 22 августа. Подъем до 7100 под “Обелиск” 23 августа. Вершина 7439 24 августа. Спуск до 5800 25 августа. Спуск на базу 26 августа. Сбор лагеря. Вылет. Иссык-Куль 27 августа. Иссык-Куль 28 августа. Бишкек. 29 августа. Бишкек. 30 августа. Бишкек. 31 августа. Москва! Читайте на Mountain.RU: Памир 2000. Пик Ленина 7134 м пик Евгении Корженевской 7105 м пик Коммунизма 7495 м Немного про пик Победы. 2003 год Ушба. Кавказ 2004. Март.

ТЯНЬ-ШАНЬ
июль-август 1998 года

Воспоминания о поездке к наивысшей вершине Тянь-Шаня, пику Победа (7439 м), и о восхождении на него

19 Августа. Подход под Победу до 4400.

Утро. Завтрак. После завтрака окончательные сборы. Выход. Шутки кончились. Теперь наша цель - вершина. Если повернем обратно, то все. Второй попытки в этот раз не будет, потому что до последнего вертолета времени осталось мало. Со всеми попрощались, отшутились.

Первые шаги от базового лагеря медленные и ленивые. Никто не торопится. Вершина видна. Вот она. Но до нее надо еще дойти. Огромная пружина, сидящая в нас, со скрипом кофлаков медленно, не спеша начинает разгоняться, раздвигаться. И ты, как огромный фрегат, поскрипывая мачтами, выползаешь из уютной бухты, чтобы взять курс на самый далекий континент.

Погода спокойная. Вышли на ледник. Пересекли его в сторону валиевского лагеря. Там на противоположной морене, тоже своим чередом идет жизнь. В забавных шатрах стоят новосибирцы. Подходим, разговариваем. Они задумали траверс Победы, но планы меняются на ходу. Гора вносит свои коррективы. Распрощались с ними. Идем дальше. По морене гуляют трекеры. Просто гуляют, а мы просто идем, просто медленно идем к Победе. И эта простота меня умиляла до глубины души.

Сегодня у нас подход под перевал Дикий до 4400, под маршрут. Наш сегодняшний путь не сложный, почти без набора, но ужасно длинный около 15 км. И богато удобренный разнообразными ледниковыми уловками. Как-то: разломы, реки, моренные чехлы, лабиринты, закрытые трещины и так далее, и тому подобное.

Наконец, приходим к ночевкам под самую гору. Победа в знак приветствия сбрасывает огромную пылевую лавину, перекрывшую все подножие стены. Но беспокоиться нечего, мы вне пределов ее досягаемости.

20 Августа. Подъем до 5800. Пещера.

Сегодня в наши планы входит подъем с 4400 до 5800, где расположена наша пещера с заготовленными во время нашей акклиматизации продуктами и газом. Прямо от наших палаток видна крутая часть ледопада, которую надо проходить пока солнце не принялось за свою повседневную работу по растапливанию льда. Выходим рано, не мешкая. Путь известный, и чем раньше мы его пройдем, тем лучше для нас. Пока собирали лагерь и связывались в связки, мне в моем поларе и ветровке стоять было холодно, но, когда пошли, минут через двадцать быстрого хода, стало жарко. Из-за надетой поверх ветровки обвязочной системы снять лишние вещи, не развязываясь, не удается, поэтому приходится париться. Это дает о себе знать недавно выпитый за завтраком горячий чай. Ну и пусть, ничего. Все равно, когда организм привыкнет к движению, все станет на свои места.

При каждом шаге под ногами хрустит, не проваливаясь, смерзшийся за ночь снежный наст. На его сахарной кристальной поверхности наши металлические кошки оставляют характерные дырочки. Как приятно идти утром, когда снег еще твердый. В середине дня на этой высоте он превращается в рыхлую кашу. Ноги начинают проваливаться, и движение становится намного сложнее.

Триста метров опасного участка ледопада преодолеваем без задержек и выходим на пологий участок пути, ведущий к небольшому перевальному взлету. Солнце уже вовсю купает нас в своих лучах. И более того, этот “небольшой” закуток, куда мы все влезли, ограничен с трех сторон от ветра горами, отчего становится еще теплее, чем обычно.

Взобрались на перевал и, пройдя к ночевкам на 5200, остановились на перекус. И опять перед нами появилась проблема завещанных нам забросок продуктов. Оставлять продукты до следующего года на растерзание зимних штормов не позволяла нам наша голодная совесть. А поэтому, как мы не сопротивлялись, но множество сублимированных продуктов: омлетов, мюслей, грибных и мясных блюд, да еще газ - перекочевали к нам в рюкзаки.

За два часа по знакомому для нас гребню добрались до пещер. “Родной дом” принял нас в свои объятия. Вечером мы и вправду устроили шикарный ужин, а то потом наверху кусок в горло может не полезть. Испанцы с удовольствием нас поддержали. Даже откуда-то из своих закромов достали сервелат и выдали нам. Сервелат пошел у нас хорошо. Испанцы с нескрываемым интересом наблюдали за этим. Сперва я думал, что им интересно, как нам понравился запасенный ими продукт, но, как оказалось, все дело в том, что у себя на родине они как раз и занимаются выпуском этой колбасы, и им вдвойне интересно наше мнение.

21 Августа. Подъем до 6400. Омичи.

Утром сбор рюкзака проходил у меня в ином ключе, нежели вчера. Осознав полностью предстоящий подъем, я старался оставить в пещере как можно больше “лишних” вещей и предметов, хотя как вы понимаете, действительно лишние вещи здесь на этой высоте оказаться не могут. Все сводится к тому: либо ты уменьшаешь вес рюкзака и этим себе облегчаешь движение, но рискуешь остаться без нужной вещи в кризисной ситуации, либо ты набираешь барахла на все случаи жизни, но тогда все это приходится нести на собственном горбу. Нужно выбрать золотую середину для конкретного случая и чем-то жертвовать. Например, я в последнюю минуту пожертвовал своими любимыми пляжными шлепанцами, решив, что дальше они могут не понадобиться!

Суета закончилась. Облачившись в “доспехи”, мы выползли из нашего убежища и медленно двинулись наверх к первому скальному поясу. Двигаемся в связках. Так надежнее, но более трудоемко. Особенно мне. Ведь поспевать за Николаем, даже если он не торопится, непросто, а тормозить не хочется.

Погода, скажу прямо, наводила болотную тоску. Мелкий снег, порывы ветра и ни одного кусочка синего неба. Хорошо хоть видимость неплохая. Как водится, на таких маршрутах, которые люди проходили не раз и не два, скалы провешены веревками различной свежести. В ход пошли жумары. Они нам будут нужны вплоть до высоты 6700.

Николай шел впереди. Когда я вскарабкался на очередной перегиб скал, обнаружил, что он стоит вверху с кем-то рядом и разговаривает. Я пригляделся…. Ба! Да это же “деды”. Они шли вниз и пропускали нас на подъеме.

Коля, я и испанцы продолжаем подъем. С погодой пока полная неясность. К чему она клонит? В какую сторону перегнется? Неясно. Почему-то такое состояние природы кажется мне не устойчивым. Чувство неопределенности создает психологический дискомфорт.

После первого скального пояса перед вторым мы обнаружили одинокую, недавно покинутую площадку под палатку. Наверное, это Токмаковская. Точно. Они ночевали здесь.

Легкий привал и снова наверх. Мраморные скалы вокруг нас стали теперь светло-коричневого цвета. Возле очередной каменной ступени я остановился перевести дух. Угловатый мрамор оказался прямо перед глазами. Я машинально рассмотрел его мельчайшие подробности. Господи, лежит этот камень здесь, высовываясь из снега, и лежит целую вечность и даже не знает, что где-то бывает лето, тепло, зеленая трава, жидкая вода. И привела же меня сюда за тысячу верст неведомая сила, чтобы встретиться лицом к лицу с этим камнем.

Моя связочная веревка натянулась, и я двинулся дальше. Николай хотел сегодня дойти до стандартных ночевок на Важе, то есть вылезти на основной гребень массива Победы. Но все у нас получалось вяло и медленно. С нашим темпом мы туда к 6900 не успевали, и поэтому остановились задолго до этого в укромном маленьком местечке на высоте 6400, под защитой выступа скалы. Почему темп был такой слабый – не знаю. Может быть, неправильно распределили силы и переработали вначале подъема, может, рюкзаки тяжелые, а может, еще чего…. На Хан-Тенгри перепад в километр на таких высотах давался проще, причем можно было спокойно успеть спуститься обратно. Сверху появился человек. Очевидно, идет на спуск. Пока я подбирался к нашему будущему месту ночевки, Коля все время с ним говорил. Они несколько раз указывали руками в сторону. Я поднялся и сквозь частое дыхание прошипел приветствие. Незнакомый человек кивнул мне и пошел почему-то обратно вверх. Он был с ледорубом и без рюкзака. Это бросилось в глаза.

- Дима, давай оперативней. Чего сел? Этот пятачок под их палатку (испанцев), а рядом немного подстроим и под нашу будет. Доставай лопату. А эти… где!? – Он кивнул вниз в сторону испанцев.

“Опять”, подумал я. Не может сезон без гибели пройти, не может. Гора напоминает о себе.

- Что, веревка старая оборвалась?|
- Нет. Просто шел по “ровному” месту, упал, покатился и усвистел за перегиб, в сторону ледника Дикий. …И места, вроде, достаточно чтобы задержаться и ледоруб был… - Коля махнул рукой. – Пока не стемнело, ищут докуда возможно.

Мы поставили палатки. Сквозь шум ветра продолжали слышаться безответные окрики. Спускались сумерки, и вместе с ними в наше сознание закрадывалась безнадежность происшедшего.

Я не сомневался, что, если надо, разместим хоть их всех. Даже, если бы нашли и понадобилась ночная транспортировка, помогли бы, не колеблясь ни секунды, несмотря на высоту и сильную усталость. Это ясно всем. Но где-то в темных глубинах души ядовитый червь предательски произнес “Лучше, если они там вместятся, и сюда никто не придет”…. Вот она! Вот эта часть человеческой души, которую надо безжалостно истреблять в себе. Ослабленный высотой организм не может скрыть потаенные уголки.

Никто не пришел.

22 Августа. Подъем до 7100 под “обелиск”.

Утро. Сборы. Завтракаю легко, потому что довольно трудно победить отвращение к пище. Организм отторгает ее и ему наплевать на то, что сознанием человек четко понимает физическую напряженность предстоящего дня. Правда, можно сказать и обратное. Человек заставляет поглощать пищу организм, не перестроившийся для ее восприятия на такой высоте. Насколько мне известно, полностью адаптироваться к высоте выше 5500-6000 людям невозможно вообще.

Утро довольно ясное и морозное. Но внизу горы закрыты наполовину облаками. Наша небольшая площадка приютилась под монолитным скальным выступом, метра три высотой. Он надежно защищает от камней и снега, которые могут соскользнуть сверху. От холода пальцы начинают замерзать. Но вот, наконец, сборы закончены, и мы двумя связками стартуем вверх. Через 20 метров встречаем ночевки омичей. Они тоже проснулись. Возможно, осмысляют произошедшую вчера трагедию. Утром они снова выходили искать, и нашли след падения, ведущий за перегиб на крутую часть склона в сторону ледника Дикий. А там, скорее всего, лететь до конца географии. Да, вот так оно часто и бывает… на спуске. Всякий срыв ужасен, а тем более, если он бывает прямо перед тобой. Приходится осознавать и то, что в упавшем человеке еще может теплиться жизнь, но помочь ему, найти и спасти его там, где никто никогда не ходил, почти невозможно.

…Идем дальше вверх. Стало жарко в теплой одежде. Потеют очки и вообще немного не по себе. Идем в связке с Николаем, поэтому темп мне приходиться держать более быстрый, чем я способен выдержать долго. Никто, конечно, не заставляет бежать, но постоянно натянутая веревка действует психологически и заставляет машинально ускоряться. Но с грехом пополам движение продолжается. Скалы здесь, в среднем, несложные. Крутые участки все же случаются. Их проходим, не снимая кошек, потому как снимать и надевать их по несколько раз не позволяет усталость, да, возможно, лезть по заснеженному мрамору в кошках даже безопаснее. Все движения со стороны плавные и спокойные, но дыхание напоминает дыхание лыжника во время гонки.

Посыпались комья снега. Я поднял голову и увидел, что вниз спускаются знакомые валиевские гиды. Мы встречали их уже чуть ниже на акклиматизации. Они спустили вниз занемогшего японца, а после того как его забрал вертолет, сходили на вершину. Я остановился пропустить их. И смотрел, чтобы они не сбросили на нас камушек. Место здесь не крутое, но, как говориться, береженого Бог бережет. Вот прошел один, второй, третий. Мы обменялись приветствиями. Один из них назвал меня по имени и пожелал удачи. Вот неожиданность. Неужели я 6 дней назад говорил, как меня зовут. Да, приятно.

Подъем по скалам чередовался с проходом по более пологим участкам, засыпанным снегом. Стационарные веревки или их остатки указывали оптимальный путь подъема. Сейчас на снежных полях они заметены, и поиск их требовал дополнительных усилий. По наиболее свежим перилам мы двигались с использованием жумара. На скальных взлетах это особенно помогало. Скребя кошками по светло-коричневым мраморным глыбам, хватаясь за выступы скал руками, одетыми в неудобные толстые варежки, медленно карабкаемся наверх. При порывах ветра порошкообразный снег струйками стекает прямо в лицо, если вовремя не отвернуться. Иногда порыв ветра запутывается меж камней и закручивается, вихрем поднимая упавший снег.

Очередные скалы закончились. За ними снежная полка, переходящая в новый взлет. Путь наверх там идет по узкому снежному желобу. Сверху он вертикальный. Подобравшись к этому месту, понимаешь, что снег недостаточно рыхлый, чтобы его можно было легко разгрести руками и недостаточно плотный, чтобы можно было надежно за него зацепиться или сделать в нем ступеньку ногой. Приходится совершать движения, очень напоминающие движения пловца кролем, нежно обнимая снежный уступ. Но вот крутой участок преодолен.

Сверху сидит Николай, и, саркастически оскалившись на наше черепашье передвижение, вытягивает на себя нашу связочную веревку. Она прикреплена одним концом ко мне. Ну вот, дальше относительно пологий снежный склон, упирающийся сверху прямо в небо. Там он обрывается, образуя гребень, идущий на запад и на восток. Та его часть, которая находится над нами, образует вершину Важа Пшавелла (Западная Победа 6918м). На востоке он испытывает сильное трапециевидное поднятие. Это главная Победа 7439. На западе, сразу за Важей, гребень снижается и переходит после в пик Неру 6742м. Оставшаяся нам часть пути до гребня не представляет абсолютно никакой технической сложности. Иди себе да иди. Если, конечно, силы есть. Теперь идем без связок. Это облегчает движение, но уменьшает безопасность. Что приведет к большему успеху, одному Богу известно. Важа Пшавелла далеко не Эверест, но все равно быстро идти не удается. Приходится останавливаться и отдыхать. Снег под ногами спрессован ветрами в фирн. На нем лежит свежевыпавший сухой, порошкообразный. Дующий ветер не дает ему покоя, перенося с места на место. Он не дает покоя и нам. Не позволяет долго стоять. Подгоняет.

…Последние шаги. Последний взлетик и… передо мной открывается панорама, масштаб которой не укладывается в моей голове. Я вижу Китай, вижу на сотни километров китайскую часть Тянь-Шаня. А под ногами…. Под ногами граница. Она проходит по хребту Кокшаал-Тоо, по этому гребню. Только пограничников здесь не встретишь.

Погода божественная. Облаков нет. Солнце, солнце и солнце…. Вдали на горизонте чудится марево пустыни Такла-Макан. А может, я действительно вижу великую пустыню, но поверить в это сложно. С южных склонов Победы стекают древние ледники подобно огромным пресмыкающимся гадам. Их тела покрыты множеством поперечных трещин и зачернены обширными полосами моренного чехла. За хребтом Кокшаал-Тоо, за Победой на юг горы не кончаются сразу, как это мне казалось, когда я глядел на карту. До пустыни еще около ста километров, и это пространство покрыто множеством менее значительных пиков и хребтов. На юго-востоке несколько гор напоминают по форме Хан-Тенгри. Я посмотрел на настоящий Хан на севере, потом обратно на них. И точно, похожи. Только меньше.

Отдыхать долго не пришлось. Николай поторапливал нас. Теперь мы пойдем по этому гребню на восток под башню главной Победы. Расстояние до нее километра четыре-пять по технически несложному рельефу. Погода все так же благоприятствовала. Ветер дул в спину. Подталкивал. Помогал нам. Несмотря на усталость и недостаток кислорода, состояние души удивительно радостное. Нигде более, даже с самолета, нельзя увидеть и пережить подобное настоящему. Я остановился на минуту и посмотрел на юго-юго-запад. В самую даль. Интересно, видна ли отсюда знаменитая К-2? Вряд ли. Для интереса я прикинул, как далеко может видеть человек, находясь на таком возвышении над поверхностью Земли.

Если бы до К-2 было по прямой меньше 641 км, то ее в ясную погоду можно было бы увидеть с Победы. По крайней мере, кроме атмосферы и облаков ничто не стало бы на пути взгляда. Но до великой горы отсюда порядка 800 км. Даже при идеальной видимости изгиб поверхности планеты помешает увидеть вершину. Ниже можно оценить, как далеко может видеть человек, поднявшийся над идеально ровной поверхностью Земли.

Скрипнув снегом под ногами, я пошел дальше. Ну что, может, в Китай спуститься!!? Спуск туда выглядит положе, чем к нам. Так и пойти…. Прогуляться! Но тяжесть в ногах, невозможность быстро продышаться, вялость движений и мыслей. Все это сильно ограничивает свободу передвижения. И только на душе легко. Легко как никогда.

Я иду по гребню, на который я много раз смотрел снизу из лагеря, но никогда не видел сверху. Так почему же картина эта мне так знакома, будто я уже здесь был?! Эти увалы из ослепительного снега, безумно синее небо и вершинную башню вдали я уже когда-то видел. Но когда? Неужели я схожу с ума, а моя эйфория - это лишь начальная стадия горняшки.

Вспомнил! Вспомнил! Я же видел это во сне и не раз. Это было еще там в Москве. Да это было в Москве. В той далекой Москве, образ которой так несовместим с этим местом. За полтора месяца в горах городская жизнь чудится сном. Забытым сном.

Свежий дружный ветер подгоняет меня в спину по этой снежной дороге. Дороге в небесах. И правда, этот гребень шириною метров 10-20 обрывается гигантскими карнизами на север слева от меня и уходит перегибом на юг справа от меня. Так что глаза видят только этот снежный путь перед собой. А вся панорама гор - это второй план, имеющий резкий разрыв по расстоянию с первым. По высоте этот длинный гребень не имеет резких подъемов и спадов. Его поверхность плавная, волнистая, и только изредка карнизы задирают свои крылья вверх, заставляя с опаской пробираться по их наклонной поверхности.

Но этот мирный сегодня гребень в непогоду становится настоящей западней. Стоит выпасть рыхлому снегу по пояс, и пробиться по нему пять километров становится непросто. Или ураганный ветер не даст устоять на ногах. Здесь от него нет защиты.

Ух! Опять “поползли” вверх. Метров пятьдесят…. Нет, сто. Небольшой плавный подъем, а за ним спуск. Это последний, да, последний. Хотя сколько уже таких последних было до этого, за которыми поднимались новые. Но этот точно последний. Не могут же эти 5 км длиться бесконечно!

За этим, самым грандиозным из карнизов, с длинной нависающей части метров 50, оказалось уютное (ну, конечно, относительно…) широкое понижение. Здесь мы ночуем. Прямо из него начинается резкий подъем наверх, на главную башню Победы.

Высота нашей ночевки 7100 м. Это уже выше Хан-Тенгри. В душу закралось сомнение. Смогу ли еще выше? Близок ли предел моих скудных сил? Я стал активно разгружать вещи из рюкзака в палатку. Сомнения надо гнать прочь. Не хватало еще настроиться на поражение. Не для того сюда шел.

В палатке согрелся не сразу. Только после горячего питья стало совсем хорошо. Николай, как самый активный, кипятил воду и готовил еду сам, я лишь принес чистый снег. Глядя на него, мне никак не удавалось понять, действует ли на него хоть как-то высота или кислород в воздухе ему вовсе не обязателен.

Горячий чай! Настоящую цену ему можно узнать только здесь. Он возвращает к жизни.

Поесть не получилось. Только при мысли о любой еде начинается тошнота. Коля же в это время уплетал за обе щеки картофельное пюре с салом. Видя мое положение, он решил “подбодрить” меня и, улыбаясь, протянул мне кусочек растопленного сала побольше.

При виде колыхающегося скользкого теплого сала меня чуть не вывернуло. Грозно ругаясь, я резко отвернулся, чтобы этого не видеть, а сам на всякий случай нащупал рукой “дежурный” пакетик.

К вечеру неожиданно наступил перерыв в отвращении к еде, и мне удалось “навернуть” немного сала с картошкой. После ужина я так расслабился, что не смог выйти полюбоваться звездным небом на такой высоте и лег спать. Раскаиваюсь до сих пор.

<< Назад Далее >>