Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

СНЕЖНЫЙ КОТЁНОК №498
или две поездки к пяти “семёркам”

 

ТЯНЬ-ШАНЬ 1998 Введение к первой части 28 июля. Путь из Каравшина в Вoрух 29 июля. Путь в Ош 30 июля. Путь из Оша в Бишкек 31 июля. Встреча с Николаем Тотмяниным. Алма-Ата 1 августа. Дорога из Алма-Аты в Каракол 2 августа. Прибытие в базовый лагерь на леднике. Статья Н.Н.Щетникова 3 августа. Прогулка по леднику. 4 августа. Прогулка к подножию Хан-Тенгри 5 августа. Прогулка вверх до 4500 и спуск на базу 6 августа. День отдыха 7 августа. Подход под Хан-Тенгри 8 августа. Подъем до 5300 и прогулка до 5800 9 августа. Подъем до 5800 и прогулка до 6100. Воспоминания о событиях 1997 года 10 августа. Спуск на базу 11 августа. День отдыха. Баня 12 августа. День отдыха 13 августа. Подход под Победу до 4400 14 августа. Подъем на перевал Дикий. Ночевка 5300 15 августа. Подъем до 5800. Пещера 16 августа. Спуск на базу 17 августа. День отдыха. Баня 18 августа. День отдыха. Прогулка по леднику 19 августа. Подход под Победу до 4400 20 августа. Подъем до 5800. Пещера 21 августа. Подъем до 6500. Омичи 22 августа. Подъем до 7100 под “Обелиск” 23 августа. Вершина 7439 24 августа. Спуск до 5800 25 августа. Спуск на базу 26 августа. Сбор лагеря. Вылет. Иссык-Куль 27 августа. Иссык-Куль 28 августа. Бишкек. 29 августа. Бишкек. 30 августа. Бишкек. 31 августа. Москва! Читайте на Mountain.RU: Памир 2000. Пик Ленина 7134 м пик Евгении Корженевской 7105 м пик Коммунизма 7495 м Немного про пик Победы. 2003 год Ушба. Кавказ 2004. Март.

ТЯНЬ-ШАНЬ
июль-август 1998 года

Воспоминания о поездке к наивысшей вершине Тянь-Шаня, пику Победа (7439 м), и о восхождении на него

Часть 1. Как все начиналось

Введение к первой части.

Свой аспирантский отпуск летом в июле-августе 1998 года я решил посвятить очередной поездке в Среднюю Азию. Главной целью моего путешествия являлась вершина пика Победы 7439 м. Возможность такого восхождения стала реальностью по воле случая, который познакомил меня с ленинградским альпинистом Николаем Тотмяниным за год до настоящих событий. Николай работает гидом для зарубежных альпинистов, желающих побывать на высочайших вершинах Тянь-Шаня, Памира и Кавказа. В августе этого года у него был запланирован подъем группы испанцев из четырех человек на Победу. А я, имея ту же цель, напросился к нему в попутчики. Но события стали разворачиваться еще за месяц до нашей общей встречи в Бишкеке….

…Тридцатого июня 1998 года наш самолет, снижаясь, влетал в уютную долину Ош - Ферганскую долину. Открывающееся из иллюминатора зрелище завораживает взгляд. Половина видимой части долины была закрыта толстым облаком, демонстрирующим резкую противоположность света и тени. Пучки гигантских нитей дождя связывали небо с землей. Знаменитая долина, славящаяся сухим и жарким климатом, встречала нас дождем. Неожиданней картину придумать было нельзя! Представляете, что творится в горах?!

Так начиналась первая часть моего отпуска. Совместно со своими знакомыми “коллегами” с туристо-альпинистами или альпинисто-туристами, сейчас уже не разберешь: Кириллом Ковалко, Димой Большаковым и Ильей Левятовым при а/к МИФИ мы совершили интереснейший азиатский поход в Матчинском горном узле, расположенном к югу от Ферганской долины. Об этих дивных местах и о добрых и гостеприимных людях, живущих высоко в горах, вдали от злобы современной цивилизации, мы отсняли видеоматериал и сделали фотографии. Это позволит надолго сохранить воспоминания и, главное, поделиться увиденными красотами со своими друзьями.

Кроме того, лично для меня туристический поход, проходивший большую часть времени на высоте от 3500 до 5000 метров, играл роль акклиматизации перед высокими горами.

После него я распрощался с москвичами и перебрался на центральный Тянь-Шань. По воле обстоятельств ни видеокамеры, ни фотоаппарата ни у меня, ни у Николая не оказалось. Задним числом, это обидно. Распирающие меня изнутри впечатления я не смог удержать в себе и изложил в виде дневника, несмотря на то, что мои писательские способности далеки от совершенства. Потом через годы приятно будет взять и перечитать записи. Надеюсь, и моим друзьям, имеющим и не имеющим отношение к альпинизму, будет интересно узнать, как все это происходило.

27 июля, после почти месячных скитаний в Матче, мы с ребятами достигли Каравшина и остановились под Асаном в компании украинских и ленинградских альпинистов. Вздымающиеся рядом с нами стены вершин Асан, “4810”, Слесова очень знамениты своими сложными маршрутами среди любителей теплого отвесного лазания. Удивительная красота и своеобразие этих мест притянуло мое внимание с первых минут. Это не похоже ни на что, ранее виденное в этих горах. Вдоль реки Кара-суу пасется множество гордых яков, прирученных людьми. Как жаль, что расслабиться в этом земном раю не придется. Мы пришли сюда вечером, а уже завтра утром мне нужно отправляться в путь. Поджимают сроки. Хорошо, что хоть у ребят есть время погулять полдня и отдохнуть. За совместным ужином я у знакомых ленинградцев узнаю возможные варианты и особенности дороги в Ош, перетасовываю снаряжение и ложусь спать.

28 Июля. Путь из Каравшина в Ворух.

Прозвонил будильник. Темень непроглядная. Ах, этот трижды проклятый адский инструмент! Будильник! Я представил, с каким наслаждением раздавил бы его тяжелым каблуком на камне, и спать, снова спать!!!

Сегодня мне нужно покинуть своих ребят и одному пуститься в путь, в очень далекий неизвестный путь. Он как дымка или далекое зарево на горизонте манит и одновременно пугает трудностями. С одной стороны, перспектива еще одного месяца скитаний, с другой, можно просто уехать домой. Ведь это же так просто - не поехать ни на какой Тянь-Шань, а остаться с друзьями и вернуться домой.

Я вылез из спальника. Соседи рядом весело сопят в две ноздри.

С этими словами я выбрался из палатки. Сборы заняли немного. Чуть-чуть перекусив и напившись чаю, я уже был готов к старту. Из палатки, как сомнамбулы, появились Кирилл и Дима. Они молча встали рядом. По их молчаливым, покачивающимся фигурам было видно, что они спят стоя. 5 утра. В вышине стала проясняться вершина Пирамидального, но здесь, внизу, еще царствовала тьма. Наше прощание было немногословным.

Я надел рюкзак и пошел. Короткая альпийская трава покрыта росой. Кроссовки быстро намокли и стали сильно скользить по ней. Шел быстро, не останавливаясь. Тропа вела то через заросли, то по полянкам вдоль реки. Все больше светало и я, заглядевшись на блики утра, с разбегу немного не влетел в небольшое стадо спящих яков, которых принял за кусты. Ближние ко мне животные вскочили и, недовольно фыркнув, отошли в сторону, освободив мне дорогу.

Перед слиянием Ак-суу и Кара-суу (белой и черной воды) я присел отдохнуть и разогрел на горелке остатки утреннего чая во фляге. Лучи солнца уже коснулись верхушек хребтов. День, конечно, обещал быть жарким, но первая часть 50-ти километрового ущелья расположена удачно для меня. Солнце проникает туда только к середине дня, и все утро здесь стоит живительная прохлада. Я пошел очень быстро. Еще немного и шаг перейдет в бег. Удивительное состояние. Ты один стремительно шагаешь вперед вдоль причудливого ущелья. Растительность обильно присутствует здесь. Есть даже березы, правда, кора желтее и даже розовее, чем у наших русских, и они короче ростом. Они, несомненно, короче наших стройных красавиц. Хорошо набитая тропа резвится, как ей вздумается. То возьмет вверх, то упадет вниз, вправо, влево, то по осыпи, то по травке, косая, прямая - какая хочешь! Я остановился и оглянулся назад. Как огромный тупой скальный зуб, стоит Асан. Как будто специально поставив в профиль свою знаменитую грандиозную стену - нате вот, мол, любуйтесь. Дойдя до следующего слияния рек, ущелье поворачивало влево. Здравствуй, солнышко! Наверное, хорошо ты меня сегодня поджаришь?! Близь слияния стоял красивый старый урюковый сад. Вот загородочка, вот идеально ровная поляна. Широкие деревья по бокам создавали обильную тень. Все ветки осыпаны абрикосами…. Нет, нет, еще не дозревшими. И никого… только рев горной реки. Боже мой! Это же рай. Прилечь здесь в тени отдохнуть, поспать. Но нет. Надо идти. Я сорвал пару абрикосов и пошел дальше. После поворота налево началась каменистая пустыня. А еще дальше несколько боковых ущелий слились с основным, и оно повернуло направо. Вдруг края его резко сдвинулись высокими стенами, и тропа пошла прямо под ними. Скорее надо пройти этот каньон. Здесь как-то не по себе. Так и тянется рука за каской в рюкзак. Но вот все снова раскинулось. Горы стали положе и ниже. Самая жаркая пора уже наступила. Жажда! Она взяла тебя в свои клещи. Из мутной реки пить не хочется - наверху стада яков. Неёт больше и снега на ближайших вершинах, нет ручьев с живительной влагой. Шел я уже по старой автомобильной дороге сквозь марево жаркого дня. Одежда, казалось, совсем не защищает от лучей солнца. Вот это я понимаю - Средняя Азия, а то снег, лед! Сюда бы сейчас хоть кусочек. Мне кажется, будь он здесь, пшикнув, вмиг бы испарился.

Остатки какого-то поселения возникли на дороге. Ни души! Ага, если поселение, значит, должна быть чистая вода. Да вот же она! Но это только русло. Воды нет! Чтобы понять мое разочарование, его нужно пережить. А идти все равно надо. Ладно, если совсем прижмет, напьюсь из реки. Сейчас до нее неудобно спускаться с дороги, а дальше посмотрим.

Вот, наконец, показался вагончик Эрика – нашего знакомого по началу похода, но там никого, он еще наверху. Не вернулся. Здесь я один среди гор. Вдали появился зеленый оазис, но одновременно возникли на пути огромные боковые саи (крутой и каменистый приток горной реки), образованные сходившими здесь селевыми потоками. Они так сильно изрезали борт ущелья, что дорога удлинилась вдвое, выписывая глубокие зигзаги.

Наконец-то оазис. На другом берегу приютился яблоневый сад, чье-то жилье. Здесь, на моем берегу, поляна обильно заросла по бокам шиповником и еще чем-то. Как по мановению волшебной палочки в этой жаре возникло удивительное чудо. Из возвышающейся обочины дороги прямо из зарослей выходит деревянный желобок, по которому струится кристально чистая вода. Обочина в этом месте ухожена аккуратными свежими дощечками с вырезанными на них словами, очевидно, на местном языке. Я вместе с рюкзаком привалился рядом в тени небольшого куста и вдоволь напился.

Хорошенько пообедав, я допивал чай, как вдруг с другого берега послышались звонкие крики. Кто-то махал руками. В ответ помахал и я. Через некоторое время прибегает пацан лет двенадцати. Ну, почти ничего ни бум-бум по-русски, кроме слов: чай, лепешка, куда идешь. Но потом с помощью жестов и небольшого количества слов нам удалось познакомиться. Это был Нурлан - старший сын в семье, остальные девчонки. Это обстоятельство хорошо отразилось на нем. Он был серьезным и решительным.

Мне показалось, что он говорит слова невпопад, потому что до Воруха было, Бог знает сколько километров.
- Заходи в дом. Чай, лепешка будешь?
- Нет, мне нужно быстро идти в Ворух. Спасибо, но я спешу.
- Я тоже Ворух….
- ?!
- Пожалуйста, жди, …я тоже Ворух. - он убежал обратно.

Я остался сидеть, не зная, как поступить. Вижу, Нурлан возвращается, а рядом спешно ковыляет старый дед. Запыхавшись, дед присел на обочину и заговорил по-русски.
- Издалека идешь?
- Сегодня с самого верха. Старик покачал головой и посмотрел на рюкзак.
- Тяжелый мешок?
- Да уж! Без него гораздо легче, да не получится так.
- Куда идешь?
- Ворух. Хочу в сторону Оша сегодня уехать.
- Дальше Воруха не успеешь.
- А далеко до него?
- Сейчас день идти, потом ночь идти…. Как раз придете. Нурлан пойдет с тобой. У тебя есть, где ночевать?
“Да - подумал я - ничего себе. Но, может, это старику долго идти, а мы быстрее проскочим”.
- Ворух пройдешь. За ним Старый Аксай. Там мой брат. Нурлан приведет туда. Там переночуешь. А завтра автобус.

Дальше был рассказ, как ехать.
“Ну что же - подумал я - хороший провожатый да ночлег - это уже неплохо”.

И мы пошли с Нурланом дальше. Путь был очень длинным. Ущелье непрерывно меняло свой облик, но конца края видно не было. По дороге мы встречали урюк и ели его. Я заставлял Нурлана мыть ягоды, поднятые с земли. Это было забавно.

Раза два навстречу проходили местные на ослах. До Воруха, по их словам, оставалось часа два, но я сильно вымотался и шел медленно. Мой проводник держался бодро. Вдруг из-за поворота дороги выходят европейские мужики, белые, не загоревшие, свежие. Все в разноцветной одежде: очки, платки, майки, шорты. Не знаю, то ли они меня, прожженного солнцем и пропитанного солью, за местного приняли, то ли еще что, но разговор состоял только из приветствий. Вроде русские, а вроде нет - непонятно. Я, например, люблю постоять, поговорить, а тут здравствуйте - до свидания. Иной раз, местного приятней встретить, чем таких своих. Ну, да ладно, пустимся дальше. Теперь мне понятно, почему по этой дороге не ездят машины. Она вся испещрена завалами, а расчищать некому. Прошли еще немного. Смотрю, навстречу ЗИЛ едет. Вот тебе на…! Дальше пошла очищенная дорога. Кузов бортовой машины был полон молодых туристов. Мы весело помахали друг другу руками. Вот это наши люди. Похоже, это те самые группы, которые “наводняют район”, как говорил Кирилл, но которых мы так ни одной не встретили в походе. ЗИЛ довез ребят до ближайшего завала на дороге, а на обратном пути подобрал нас, но не бесплатно.

За рулем сидел бравый, колоритный шоферюга (иначе не скажешь), в центре сидения я, сбоку таджик, который, как я понял, частенько занимался извозом туристов. Нурлана отправили в кузов с моим рюкзаком. Последние 8 км до Воруха мы проехали в этой чудной машине. А чудным было то, что этот, в конец раздолбанный механизм, мог еще ездить. Дорога проходила через таджикские поселения. Мы несколько раз останавливались, чтобы грузить сено. Нурлану приходилось помогать работникам. Он был киргиз и чувствовал себя напряженно. Но вот мы наконец в центре Воруха возле школы. Тут я распрощался с Махмудом Алиевым, так звали таджика. В дороге мы с ним, как водится, успели наговориться обо всем. В следующий приезд он предлагал сразу идти в школу и спрашивать его. Я пообещал, что, как буду в Ворухе, обязательно зайду. Дальше шофер отвез нас на край поселка, откуда мы уже пошли пешком. Через некоторое время мы опять шли по улице сквозь ряд характерных для этих мест домов. Людей было много. Иногда они поглядывали на нашу странную процессию.

Мы шли по прямой улице этого небольшого селения. Чувство некоторой неловкости не покидало меня: один среди населенного поселка, грязный рюкзак, не первой свежести одежда. Но, правда, к этому моменту я прошел с рюкзаком уже больше 50-ти км, и мне становилось постепенно все равно, кто и как на меня смотрит. Небольшая стайка местных “Гюльчатай” стала со мной заигрывать. Но, чтобы не вызвать гнев местного “Абдулы”, я мягко ушел от этих забав. Здесь, немного вдалеке от основной дороги, вид туриста стал редок, особенно в последние годы.

Тут на середину улицы вышел толстый киргиз в пятнистых штанах цвета хаки и в пестрой рубашке (киргизская шапка – по умолчанию). Вообще, как я заметил, те, кто хочет подчеркнуть свою значимость, независимо от того, есть она на самом деле или нет, стараются носить шляпу парадного вида как можно чаще. Эти люди сразу мне бросаются в глаза, в отличие от нормальных простых киргизов, которые тоже носят шляпы. Но вид у них гармоничен и не вызывающ, или шляпы проще.

Коротко с Нурланом по-киргизски. Приветствие. Потом ко мне:
- Здравствуй!
- Добрый вечер!
- Ты кто? Откуда?
- Я турист, иду сегодня с Кара-Суу. Встретил Нурлана и его деда у яблоневого сада. Теперь идём вместе.
- Дед его – уважаемый человек. Ну и как тебе здесь понравилось? Где ходил?
- Места здесь прекрасные. Ничего подобного не видел раньше. Особенно – люди понравились. Кормили, поили, ночлег давали. (Я назвал тех, у кого мы гостили). Рассказал, как на лошадях нас подвезли. Потом стал перечислять названия гор и ледников. Было видно, что большую часть названий он не знал.

Тут Нурлану, очевидно, надоела вся эта болтовня на непонятном языке. Он встал руки в боки, сплюнул демонстративно на землю, и хотя по габаритам мой спутник был раз в десять меньше, у меня создалось впечатление, что ещё немного и начальник Баткенского лесхоза нарвётся на неприятности.

Конечно же, никто Нурлана не испугался, но разговор был переведён в мирное русло. Мне объяснили, что и как платить в следующий раз, и что вообще надо, наконец, навести порядок. Потом страж порядка указал, куда нам дальше идти, и мы разошлись.

Правда, я не сказал, что во время разговора проводил одну линию. Я всё время говорил, как бы невзначай, что хорошо поездил, походил здесь и когда приеду домой расскажу своим знакомым об этом и порекомендую сюда ехать. Говорил, что так делают все туристы. Например, ездил кто-то на Кавказ, там их обидели, отняли деньги, вещи. Вот они приехали домой, рассказали всем, и больше туда никто не поехал. Я намекал этим, что если он человек, заинтересованный в приезде туристов сейчас “достанет” меня с деньгами, то никаких туристов больше не увидит. Это, конечно, блеф, но я не преминул им воспользоваться.

Мы вышли на основную трассу, прошли ещё селение. Мне казалось, что это как раз то место, куда нам нужно. Старый Ак-Сай, где живет брат деда Нурлана. Но мой проводник не остановился.
- Это Старый Ак-Сай?
- Не понимаю.
- Ну, твой дом скоро?
- Да.
- А где он?
- Там. - Он показал вперед, где виднелись вдали еще какие-то дома.
- Сколько идти?
- Пять часов.
- Как пять? Это же должно быть где-то здесь? Не понимаю. Ну, приятель, ты даёшь! Да так ты меня вконец умотаешь. Ладно, коль идём вместе – пошли дальше.

Так мы шли уже в ночи по дороге. Ворух остался далеко позади. Это было уже широченное ущелье реки, или скорее долина. Где-то вдали вообще не было видно гор. Через несколько часов опять спросил, сколько осталось идти и с удивлением услышал.
- Пять часов.
- ?!!

Понятно, что так далеко идти было не запланировано, но мы продолжали путь, и я никак не мог выяснить, почему. Не хватало одного маленького логического хода, чтобы понять это. В состоянии полнейшей усталости я не мог его сделать. Позже, когда мы в третьем часу ночи, наконец, пришли, стало понятно, что Нурлан отвел меня не к брату своего деда, а в свой дом, дабы похвастаться редким гостем, то есть мной.

Это я понял позже, а пока мы шли и шли вперед уже в ночи. Свернули с основной трассы в глубь почти полностью заселенного пространства долины. Похоже, прибыли! А нет, мы еще долго шли сквозь какие-то кишлаки, встречали изредка ночных прохожих. В домах горел свет, шла какая-то жизнь, а мы все шли и шли. То по утоптанным дорожкам вдоль глиняных заборов, то вдоль тихо журчащего арыка. В какой-то момент я очутился перед красивой мечетью. Потом снова дорога.

Наконец, пришли. Мне казалось, что пройдено километров сто. Похоже, реальная цифра не сильно отличалась от этого. Сейчас три часа ночи. Значит, я шел почти сутки. Да, похоже, взойти на Хан-Тенгри – это только подходы, а настоящий альпинизм сейчас.

Вошли в незапертую калитку. Внутри нас встретила старуха. Пошли разъяснения на киргизском. Я осмотрелся. Хозяйство состояло из дома с пристроенной открытой верандой, хозяйственной постройки и небольшого сада посередине. Дом одноэтажный, мазаный или просто шпаклеванный, три - четыре комнаты. В некоторых из них земляной пол. Пристроенная веранда на метр поднята над землей и на нее ведет несколько ступенек. Посреди веранды на деревянном настиле расстелено чистое ватное одеяло. Это стол. Вокруг стола лежат сложенные в несколько раз одеяла “постарше возрастом” – это сидения.

Нурлан пригласил к “столу”. Я поставил возле стены дома рюкзак, снял, как и все, обувь перед небольшой лесенкой и поднялся на веранду. За стол сели вдвоем по-турецки. В это время старуха свистнула, притопнула, и откуда-то, чуть ли не из-под веранды, выскочили две киргизки. Одной лет 15, другой, когда пригляделся, лет 30. Они шустро забегали и через несколько минут принесли горячий чай, лепешки, сахар, урюк. Старуха села с нами третьей, а девчонкам за стол не полагалось. Они расположились невдалеке. Рядом, в ближнем к дому углу, спали на одеялах еще два человека. Какая-то пожилая женщина и дитя лет трех. Нурлан был среди хозяев единственным мужчиной. Но это не самое интересное. Самое интересное - это то, что здесь никто, даже мало-мальски, не говорил по-русски. Сегодня я уже привык говорить с помощью рук, поэтому, припомнив десяток слов по-киргизски и, обильно удобряя их жестами, повел разговор. Рассказал, откуда и куда иду, спрашивал что-то. Удавалось даже шутить. Я брал желтый литой кусок сахара, делал вид, что ломаю об него зуб, и вопрошал, как же они его едят. Старуха смеялась и показывала, как она с ним справляется. Потом интересовались у меня, почем в Москве хлеб, мука, урюк.

…Хочу отдельно сказать, как происходит процесс чаепития.

К импровизированному столу кипяток приносится обычно в узком высоком чайнике литра на полтора и ставится возле хозяина дома. В этой роли выступал Нурлан. Блюдо с сахаром, конфетами и урюком ставится в центр стола. Туда же вначале кладут лепешки. Каждому из нас ставится пиала. Когда все садятся, хозяин делит эту пресную лепешку поровну и раскладывает всем. Потом идет разливание чая, причем хозяин обязательно по традиции наливает и делит сам. Вначале мне – гостю, потом остальным и себе. Но наливает пиалу не полностью, а половину. Говорят, чем больше раз тебе наливают чай, тем большее уважение выказывают.

Ну, вот мы и почаевничали в три часа ночи. За разговором успели даже примерить ко мне младшую. Не подойдет ли она мне в качестве жены!

Спать меня положили в самой парадной комнате. Во всем ее пространстве не было никакой мебели кроме книжного секретера вдоль одной стены. Особую чистоту и строгость придавал постеленный во весь деревянный пол комнаты темно-синий палас. В самом центре этой “палаты” стояли две “кровати”. То есть, не кровати вовсе, а возвышающийся над полом сантиметров на десять деревянный настил с наклонным подъемом в области головы. И более ничего лишнего. Вся эта конструкция застелена толстыми одеялами, а сверху чистые белые простыни, которые я так давно не видел. Не теряя времени, я плюхнулся на ложе, и через мгновение события минувшего дня закружились в причудливых сновидениях.

29 Июля. Путь в Ош.

В эту короткую ночь я приятно поспал. Как только я лег на белую простыню и повернулся на бок, так сразу же провалился в бездонную пропасть различных сновидений. Они были легкие, ненавязчивые и быстро чередующиеся.

Завтра мне нужно было не проспать автобус.
- Дима, пора вставать. Автобус…. - Нурлан решительно тряс меня за ногу.

Я очнулся ото сна. Вся комната была залита мягким светом. Нежно-голубое небо говорил о приятной утренней прохладе, за которой неизбежно наступит жаркий день. А день предвещал быть бурным и начиненным событиями. Мне не хотелось бросаться в их пучину, но надо было ехать. Мы вышли на веранду и умылись, поочередно поливая воду друг другу на руки из металлического кувшина, похожего на вытянутый чайник с длинным-предлинным носиком. Мы почти не говорили – видимо, устали вчера изъяснять друг другу свои мысли - поэтому сейчас общались лишь с помощью коротких жестов. Домашние почти не появлялись. Вдвоем с Нурланом мы сели позавтракать на веранде. Пожевав лепешку с чаем и заев все это только что сорванным урюком, я стал делать последние приготовления. Поменял вдрызг разорванные грязные кроссовки на шлепанцы и затянул последние лямки на рюкзаке. Нурлан сунул мне в дорогу лепешку, и, попрощавшись с домашними, мы отправились на остановку. Старуха, провожая нас, улыбалась, и говорила какие-то напутствия в дорогу.

Остановка была недалеко, и люди там уже ждали автобуса. На небольшой лавочке возле мазаной стены дома сидели молчаливые старики, остальные, стоя или сидя на корточках, о чем-то жужжали. Минут через десять подкатил затертый ЛИАЗик.

- Ну! Чон рахмат, Нурлан. Не поминай лихом - я пожал ему руку и сел в автобус на заднее сиденье, с рюкзаком в ногах.

Я немного жалел, что не мог подарить на прощание чего-нибудь существенного, кроме тех крепких веревок, которыми вчера перевязал его сумку. Лишнего не осталось ничего. Да, в принципе, и не было. Даже свою кепку с козырьком я не напялил ему на голову на прощанье, потому что без нее меня убьет полуденное солнце, а запасную я успел потерять еще в горах.

- Ты откуда будешь? - спросил меня сосед слева. Я обернулся.

Рядом со мной ехал киргиз лет сорока с довольно интеллигентным лицом и, конечно, в киргизской шапке. Я улыбнулся и охотно ответил на этот вопрос и на другие. Мы говорили обо всем. Другие люди тоже чего-то спрашивали, вплоть до того, зачем нужны те или иные лямки на рюкзаке, про закрытый нынче комбинат. Я спрашивал про здешних людей, про места которые мы проезжаем, говорили про распри между таджиками и киргизами. То есть завязался обычный в этих случаях разговор, и события дня полились рекой. В автобус натолкалось много народа. Я попытался уступить место входящему старику.

Я понял: я здесь гость и отношение ко мне как к гостю. В силу автобусных турбулентностей в час пик, мой рюкзак сместился от меня, но его участливо поддерживали те, кто был рядом. А я? Я вел разговор. Бородатые старики, ходячая история, не считали возможным спрашивать напрямую, а поэтому оживленно беседовали по-киргизски с моими непосредственными собеседниками.

Кто ездил не на магистральных, а на этих заезженных и помятых местных автобусах в глубинке, тот знает, что это то самое прямое, неподдельное общение с местным населением. Сознание того, что ты где-то за четыре тысячи километров от дома едешь один с совсем не похожими на тебя людьми, завораживало. Чувство непрерывной осторожности иногда сменялось ощущением полноты жизни и радостью за это.

Автобус объезжал все окружающие селения, включая Исфару, и вез всех в местный центр - Баткен. Отсюда ходит междугородний автобус до Оша.

Я попрощался с попутчиками и вошел в здание автовокзала. Надо узнать, когда отправляется мой следующий транспорт.

К выходу направлялись двое служащих автовокзала. Недалеко на стене висело расписание, но мне приятней было спросить.

Я присел, раздумывая, что делать. До ближайшего автобуса оставалось три часа. Чего делать, чего делать, да ничего не делать. Жарко. Пойду в ближайшую чойхану и закажу чайничек зеленого чая. Да, да чайничек. Стаканами тут чай не выдают. Дают маленькими чайничками, похожими на средний наш заварочный. А в пиалу ты сам наливай, сколько тебе надо.

Выпив пару чайничков, я вернулся обратно в вокзальный зал и присел на лавочку насладиться прохладой.

Тут пожилой киргиз небольшого роста, уже не раз появлявшийся тут и входивший то в одну, то в другую служебную дверь направился прямо ко мне. На нем были какие-то форменные брюки, рубашка и, конечно, киргизская шапка.
- Можно тебя спросить, если не помешаю?
- Конечно. Мне будет приятно ответить. - Я встал навстречу.
- Я много раз видел на вокзале людей с рюкзаками, таких как ты. Скажи, куда эти люди направляются через этот вокзал. Я здесь начальник.
- Это туристы, альпинисты….- Я понял, что этот человек начальником стал недавно и не обращал раньше внимание на то, что во времена СССР эти “люди с рюкзаками” ездили сюда в горы гораздо большими толпами. А сейчас это жалкие остатки былой роскоши. Я рассказал ему в какие именно районы люди едут.

Начальник сказал, что хочет организовать некий сервис для туристов и стал перечислять варианты. Приятно, когда человек хочет заработать деньги не методом “шлагбаума”, когда ничего не делаешь, перегородил дорогу и у тех, кто хочет по ней пройти, вымогаешь деньги, а путем усилий, которые могут облегчить жизнь: гостиницу, корректировка автобусных рейсов и так далее.

Наконец, мой автобус отправился. Я плюхнулся на заднее сиденье, а рюкзак положил под сидение водителю, чтобы не мешал проходу. Поехали!

Таджикская таможня на въезд не заставила себя долго ждать. Наш автобус остановили у второго бетонного заграждения. Таможенник, не спеша, вошел в автобус и окинул всех взглядом. Я сидел в конце автобуса и старался придать себе как можно более беззаботный вид. Следует сказать, что вид мой был весьма характерным для этих мест. На мне была давно не стираная рубашка, широкие спортивные штаны и шлепанцы. Лицо и руки имели сильный загар.

Проверив почти у всех документы, он начал придираться к моему соседу спереди. После недолгого спора таможенник повернулся и хотел покинуть автобус, но…! Но тут я сделал то, что вряд ли можно ожидать от самого отъявленного идиота!

Таможенник обернулся, взял паспорт и машинально пролистав, хотел отдать обратно, но тут в его глазах вспыхнул огонь хищника.
- Так ты российский?!!
- Российский, российский. - Я не переставал улыбаться.
- Так. Выходим со мной из автобуса.
Проходя мимо шофера, я как-то по-хозяйски кинул.
- Без меня не уезжай.

Мы зашли внутрь КПП. Там находились три-четыре таджика, а в центре экспозиции сидел русский в бронежилете. Он и задавал вопросы.
- Ты кто?!
- Я?! Турист. Еду в Ош.
- А где турист твоя туристская книжка?
- Книжка? Она у командира нашей тургруппы. Их много. Она им нужнее. Мы закончили поход, и они поехали в Ташкент. У них оттуда билеты в Москву, а я еду в Ош к знакомым.
- Ты едешь один?
- Один.
- Одному нельзя.
- ?!!
- Не положено проезжать через границу одному без соответствующих документов.

К счастью, я имел за плечами несколько наглядных примеров того, что в Средней Азии не рекомендуется сразу “качать” свои права, даже если они имеют под собой законные основания. В этой относительно безобидной ситуации лучше дать почувствовать, что ты морально раздавлен и всячески об этом сожалеешь. Конечно, не всегда, но в большинстве случаев такой вариант поведения является оптимальным. Поэтому я решил сыграть роль “шнурка”.

- Прошу прощения, но я, к сожалению, не знал, что рейсовый автобус пересекает так много границ. А мне просто надо в Ош.
- Выкладывай все из карманов на стол.

Хорошо, что мой рюкзак находится под сиденьем водителя. Они его не видели. Из своей единственной поясной сумочки я вытряс все на стол перед допрашивающим. Там оказались: небрежно смотанная туалетная бумага, большое количество фантиков из-под конфет, пробочки от газовых баллонов, растрепанный до ужаса старый билет на самолет, бумажка с ошским адресом и куча долларов, сомов и рублей. Увидев кучу денег, таможня запела до тошноты мне известную песню вымогателей в милицейской форме.

Прекрасно понимая, что они хотят меня вынудить с ними поделиться, я решил блефовать. Ведь в список моих финансовых расходов не входила графа “таможня”.

Тут между ними начался разговор по-таджикски. В это время в КПП стали заглядывать шофер и мои попутчики из автобуса, с которыми я уже успел душевно поговорить. В адрес таможни посыпались упреки, что они задерживают ни в чем не повинного человека, что они меня давно знают и что давно пора ехать.

Я собрал все свои “драгоценности” и сел в автобус. Мы продолжили путь.
- Ну, сколько взяли? - спросил шофер?
- Нисколько.

Этот вопрос интересовал весь автобус, и поэтому наиболее важно выглядящий человек со смеющимися глазами задал его снова. Я хотел показать характерный в этих случаях жест, но ограничился ответом.

- Ничего.
- Правильно. Этим бандитам никогда не давай денег.

Тут я вспомнил, что весь автобус киргизский и понял их сплоченность. Следующий таджикский КПП на выезд проехали на удивление гладко. Через пять минут мы подъехали к киргизской части таможни. Все началось заново. В автобус вошел киргиз и начал проверять документы. Человек с улыбающимися глазами сидел без капли движения. Таможенник с ним поздоровался, и пошел проверять документы у остальных.

Сложное имя его я не запомнил, но это и не важно. Держался он степенно. Расспрашивал меня – кто такой? Откуда? Зачем? А я весело рассказывал. В свою очередь вопросов, кто он, старался не задавать. Люди, так держащие себя, не любят на них отвечать.

Слово за слово время прошло, и мы подъехали к городу Хайдаркенту. Автобус сделал пятнадцатиминутную остановку, и мы получили возможность прогуляться. Мой попутчик жил здесь и очевидно занимал не последний пост, потому как многие с ним уважительно здоровались.

Всяк кулик свое болото хвалит. И он расхваливал, что только мог: здешнюю питьевую воду, имеющую поразительно мягкий и приятный вкус. Даже заставлял меня пробовать. Хвалил природу, жителей, кухню, жилье, где можно остановиться туристам. Я, конечно, поддакивал и уверял, что обо всем этом обязательно расскажу своим друзьям. Так оно и должно быть, по-хорошему.

В здании небольшого вокзала мы зашли перекусить.

Тут к нему подсел очередной его знакомый, и они заговорили на киргизском. Разговор был обо мне. Об этом нетрудно было догадаться по отдельным словам. Да и вообще здесь, похоже, вошло в привычку говорить о тебе на киргизском, стоя рядом, вместо того, чтобы поговорить прямо со мной на русском. Может, стесняются? Не знаю.

В разговоре промелькнуло слово “адрес” и я понял, к чему дело клонится. Но меняться домашними адресами не входило в мои планы, и отказаться в лоб тоже нехорошо. Поэтому, не дожидаясь обращения ко мне, я упредил вопрос, заговорив первым.

Мой “ход конем” возымел действие, и нежелательный вопрос о моем адресе задан не был. Мы по-дружески попрощались. Я сел в автобус, и он стал медленно огибать вокзальную площадь, выезжая к нужной дороге. Из окна автобуса я увидел, что мой знакомый пошел к центру площади, где стояла вишневая “девятка”. Из машины навстречу ему вышла пожилая женщина, а за ней выпорхнула стройная и очень красивая блондинка. “Да, елки палки” - подумал я “надо было все-таки остаться погостить пару дней!”

Автобус домчал меня до Кизыл-кия. Там у него была конечная. Приехали, дальше до Оша нужно искать транспорт.

Вокруг все выглядит довольно цивилизованно. О восточном колорите тут не скажешь. Широкая оживленная трасса, автовокзал, много людей. Сейчас часов шесть-семь вечера. В воздухе чувствуется свежесть недавнего дождика, а вдалеке, на севере, висит огромная грозовая темно-синяя туча. Наверное, там сейчас весело под ливнем. Пока оглядывался, ко мне подскочил таксист. Со своим рюкзаком я заметен ихнему брату, как фонарь среди ночи. Но сегодня я был в ударе. Торговался не спеша, и с таким изощрением, что в какой-то момент таксист не выдержал и спросил, не местный ли я. В результате километров сто до Оша обошлись мне всего в двенадцать рублей. Дорога шла под горку, и мы неслись с бешеной скоростью, изредка включая двигатель. Наверное, в Москве за такие деньги удалось бы проехать всего лишь четыре километра. В машине нас ехало трое. Водитель, я и еще один попутчик – студент из Оша. В который раз в этот день новые люди, новые знакомства. Настоящий водоворот жизни. И если отнестись к этим людям с душой, вести непринужденный разговор, то и они к тебе тоже отнесутся с уважением.

Пока ехали, студент рассказывал немного об этих местах. Хорошо запомнилась здешняя святая гора “Сулейманка”. Она одиноко стоит среди ровного места, немного вдалеке от оконечности гор. Касаясь ее склонов, проходили древние торговые пути, и легендарные люди находили ночлег возле нее. Студент старался рассказать как можно больше из того, что знал, и мне было приятно слушать его.

Из центра Оша, куда меня довез шофер, пришлось еще трястись на забитой народом маршрутке до турбазы. Сесть в нее было нелегко. Водители, как только видели мой большой рюкзак, сразу пасовали. Но все же удалось. Адрес, к сожалению, нечетко отложился в моей голове, и я ехал немного наугад. Бог миловал, и я пришел на базу, с удовольствием плюхнулся на кровать, стоящую прямо на свежем воздухе, и сразу заснул.

30 Июля. Путь из Оша в Бишкек.

Следующий день тоже оказался не из легких. Я забрал свои вещи, которые не хотел носить с собой в походе, оставленные здесь месяц назад. Потом пришлось по телефону отменять броню на самолет на завтра и в течение нескольких часов штурмовать кассу аэропорта, чтобы улететь именно сегодня в Бишкек. И вот, наконец, я стою в очереди для проверки вещей перед посадкой в самолет. В руке долгожданный билет. Но приключения не думали кончаться… Я хотел перевезти с собой в Бишкек на самолете пять газовых баллончиков, правда, три из них были пустыми, один на половину заполнен, а другой полный доверху. Но владельцы турбазы вихрем налетели на меня и стали всячески отговаривать от этой идеи, поскольку совсем недавно в аэропорте произошел взрыв такого рода газового баллона. Таможня теперь проверяет очень строго. Так что с этим делом можно попасть в сильные неприятности с властями. Напор убеждающих был настолько силен, что мне пришлось взять с собой только один полный баллон, что, конечно, не сильно снижало риск. Положил я его внутрь кастрюли, обложил кошками, ледорубами, карабинами и поместил все это в центр рюкзака, а надо было бы в самый низ. Для лучшей экранировки от просвечивающего устройства я разместил по бокам кастрюли лавинную лопату и ледоруб. Далее, сверху положил побольше грязных вещей, а верх композиции увенчал носками “очень хорошей выдержки”.

На проверочном пункте я, как водится, вызвал интерес, и меня попросили открыть рюкзак. Я стал сетовать и вздыхать на то, что рюкзак очень плотно и с большим трудом уложен, и что в нем кроме грязного туристического снаряжения ничего нет. Но служащий не сдавался. Тогда я вскрыл рюкзак и стал по одному вынимать на глазах у всех грязные носки, раскладывая их как можно шире вокруг. Через некоторое время, после того как я наполовину выложил множество грязных вещей и всяческой утвари, и до кастрюли с баллоном осталось чуть-чуть, служащий сдался.

Просунутые внутрь его руки, ничего подозрительного не нащупали, и мне было разрешено собирать вещи обратно.

На маленьком самолете ЯК-40 лететь до Бишкека где-то минут 30 - 40. Плавный гул моторов во время полета меня успокоил, и я немного расслабился. Рядом сидел афганец и, как водится, я завел с ним разговор о жизни. Выяснилось, что он пять лет назад уехал из Кабула, своего родного города, и теперь торгует здесь со своими собратьями черным металлом. Знакомые, жившие в Бишкеке, вызвали его к себе из Афганистана, где в то время было очень неспокойно. Правда, его родителям прибыть сюда не удалось. Они сейчас живут в Пакистане. Я стал расспрашивать про Пакистан. Там находится знаменитая вершина К-2.

Самолет приземлился в аэропорту Манас города Бишкека, и мы с попутчиком распрощались. Вот я и у цели. До города отсюда километров 30-50. Маршрутку ждать нужно было целый час, а уже наступал вечер, поэтому, сторговав цену вдвое ниже, я сел в такси и помчался к городу.

Как выяснилось в разговоре с водителем, В Бишкеке днем раньше стояла жара за 40, а сейчас было всего 30 с небольшим.

В офис туристической фирмы Щетникова я постучался часов в восемь вечера. Но вот и все. Добрался до цели. Здесь я должен пересечься с Колей Тотмяниным, который прилетит сегодня-завтра из Ленинграда, и мы пустимся в новые скитания.

Сам Щетников сейчас “на леднике” и приедет завтра в середине дня. Николай тоже будет только завтра вечером. Офис фирмы – это довольно приятное местечко. Одноэтажный дом с пристройками и очень аккуратный, буквально выхоленный садик, с высыпанными мелкими камушками дорожками, мастерская для починки машин, которые стоят здесь же на аккуратно выложенной гравием площадке. Баня тоже строится. На скамеечке беседки стоит в горшочке лимонное деревце с настоящими, большими плодами. Да, необычно все это для бывшего альпиниста, но очень симпатично.

Я подошел к телефону и позвонил Тане. Таня - это наш друг в Бишкеке. Мы познакомились с ней во время прошлой летней кампании. Да к тому же ее родственники, по иронии судьбы, живут в Москве в двух шагах от моего дома.

Через 10 минут я уже сидел в джипе. Мы ехали в гараж заливать солярку. После этого пошли домой. Ее родители тоже знали меня. Прошлым летом мы большой компанией альпинистов заночевали у них. Нам был оказан радушный прием.

Нормальным людам сложно представить, какое это блаженство после месячного похода залезть в белую теплую ванную на часок-другой, после надеть на себя все чистое. Побрившись и облачившись, я вышел на всеобщее обозрение.

31 Июля. Встреча с Николаем Тотмяниным. Алма-Ата.

На следующее утро я, не спеша, поднялся. Позавтракал в одиночестве. Татьяна с самого утра куда-то укатила по делам. Мне было поручено отвечать на телефонные звонки и все тщательно записывать. С удовольствием я сел в кресло и стал наслаждаться покоем и уютом. В комнате тикали часы, а с улицы доносились звонкие голоса играющих во дворе ребятишек. Эх, как же иногда приятно просто посидеть.

Татьяна вернулась часа через два с ватагой друзей. Вообще, насколько я помню, этот дом не существует без гостей. Сразу начались разговоры, сборы, переговоры и всяческая другая жизнедеятельность. Как раз в это время позвонил Щетников. Он сообщил, что Тотмянин прилетел, и наша машина отправиться в восемь вечера в Алма-Ату.

Возможно, вода действительно была прохладная, но мне повезло: после многочисленных купаний в ледниковых озерах она для меня была парным молоком, и я с удовольствием искупался. Расслабление в воде на катамаране казалось мне затишьем перед предстоящей бурей событий.

Искупавшись, стали собираться домой. Ко мне подошла Таня.

- Ты любишь кататься на мотоцикле?
- Обожаю, но, правда, последний раз катался лет пятнадцать назад.
- Очень хорошо. Если ты не против, мы заберем в машину еще одних наших знакомых. Подбросим их по дороге в одно место, а тебя подвезут на мотоцикле.
- Хорошо – я обернулся и увидел УРАЛ с коляской. Да, это зверь-машина. Я взгромоздился в коляску. Мне посадили на колени ребенка, и, укутавшись в кожаную куртку, мы затарахтели в направлении к городу. Ехали мы неплохо, с ветерком. Мотоцикл вел Сергей. На вид очень крепкий человек лет сорока.

После того, как мы отвезли девочку, мы подъехали к какому-то большому административному зданию. Что это было за здание и кем работал Сергей, по внешнему виду я не определил, да это меня мало интересовало. Я наслаждался движением и разглядывал идущих по улице горожан.

Мы вошли внутрь здания. Я был погружен в себя и пребывал в состоянии приятного расслабления, поэтому даже не удосужился прочитать табличку при входе в главный подъезд. Мы прошли по темному коридору первого этажа, потом спустились по лестнице и… уперлись в мощную двойную решетку. Сергей открыл замки. “Вот тебе раз” подумал я. “Где же это он работает? Банк что ли это? Непохоже”. Когда встретились на пути еще несколько двойных решеток, стали вспоминаться фильмы про тюрьмы. “Да! Ну и попал. Нарочно не придумаешь”. Еще через несколько мгновений мы вошли в довольно уютный кабинет. Во многих местах стояли ухоженные комнатные растения. Шкаф, маленький диван, рабочий стол – все, что надо для спокойной работы …только непонятно, какой. На краю большого рабочего стола стоял огромный аквариум с не менее огромными экзотическими рыбами. Они медленно плавали и смотрели на все с только рыбам свойственным безразличием. Звуки с улицы почти не проникали сквозь окно. В тишине раздавалось только тиканье часов и бульканье пузырьков в аквариуме.

Сергей повернулся ко мне.

Через двадцать минут мы уже стояли у Таниного подъезда и ждали хозяйку. Она задержалась пуще нашего. Как я узнал, административным зданием было областное управление внутренних дел, а Сергей работал следователем в делах по борьбе с наркотиками. Я спросил у него.

Мы поговорили обо всем. О всяких видах наркотиков, способах приготовления и каналах поступления. Когда все остальные подъехали, мы вошли в квартиру. Мне оставалось время только собрать рюкзак. Оставив часть снаряжения на балконе, я приготовился к выходу.

Железную калитку щетниковского офиса открыл Коля Тотмянин.

Я закинул рюкзак в ГАЗ-66-вахтовку, и мы тут же поехали.

В крытом отделении вахтовки стояло несколько парных сидений, как в пассажирском автобусе, а сзади оставалось пустое пространство для грузов. Сейчас здесь было очень просторно. Я лег на одно из сидений и заснул.

Далее >>