Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

СНЕЖНЫЙ КОТЁНОК №498
или две поездки к пяти “семёркам”

 

ПАМИР 2000 Введение ко второй части 30 июня 1 июля. В Бишкек 2 июля. В Ош. Дорога в базовый лагерь 3600 м под пиком Ленина 3 июля. Прогулка на перевал Путешественников 4 июля. Прогулка по гребню пика Петровского 5 июля. До лагеря 4200 6 июля. Прогулка на “сковородку” 5300 м. 7 июля. Прогулка на “сковородку” 5300 м с турками. Спуск в базовый лагерь 8 июля. День отдыха 9 июля. До лагеря 4200 10 июля. Подъем на "сковородку” 5300 м с турками. 11 июля. Подъем до 5800 м. Вершина Раздельная 6148 м. 12 июля. Спуск в базовый лагерь. 13 июля. День отдыха 14 июля. День отдыха 15 июля. Подъем до 4200 м 16 июля. Подъем до 5300 м 17 июля. Подъем до 6100 м. Пещера 18 июля. День отсидки в пещере на 6100 м 19 июля. Вершина пика Ленина 7134 м 20 июля. Спуск в базовый лагерь 21 июля. Ждем Антипина 22 июля. В Ош. База на стадионе 23-26 июля. Ош 27 июля. В Карамык к погранзаставе 28 июля. Залет на поляну Москвина 29 июля. Прогулка до 4600 м 30 июля. Подъем на пик Воробьева до 5100 м 31 июля. Вершина пика Воробьева 5685 м. Спуск в базовый лагерь 1-2 августа. День отдыха 3 август. Подход под пик Четырех до 5100 м 4 август. Подъем до 5800 м. Вершина пика Четырех 6230 м 5 август. Спуск в базовый лагерь. День отдыха 6 август. День отдыха 7 август. Свидание на вершине пика Воробьева 8 август. Подъем в лагерь 5100 9 август. Подъем в лагерь 6300 10 август. Вершина пика Евгении Корженевской 7105 м 11 август. Спуск в базовый лагерь 12-13 август. День отдыха 14 август. День отдыха. Подход под маршрут 15 август. Подъем на плато 6100 м 16 август. Подъем на вершину Душанбе 7000 м 17 август. Вершина пика Коммунизма 7495 м. Спуск на плато 18 август. Спуск в базовый лагерь 19 август. Ждем вертолета 20 август. Вылет в Карамык 21-22 август. Ош 23 август. Вылет в Бишкек 24-25 август. Бишкек 26 август. Москва! Пояснения   Читайте на Mountain.RU: Тянь-Шань - 1998. Воспоминания о поездке к наивысшей вершине Тянь-Шаня, пику Победа (7439 м), и о восхождении на него Немного про пик Победы. 2003 год Ушба. Кавказ 2004. Март.

ПАМИР
июль-август 2000 года

Пик Ленина 7134 м, пик Евгении Корженевской 7105 м, пик Коммунизма 7495 м

Часть 1. Пик Ленина

“Крыша мира” называют
страну высоких гор – Памир

Введение ко второй части

Летом 2000 года я примкнул к питерскому альпинисту Николаю Тотмянину и принял участие в поездке на Памир. Наши переговоры велись с середины зимы. Окончательный вариант моего летнего отпуска проявился не сразу. Планы часто менялись. С равной вероятностью фигурировали такие названия как Мустаг-Ата, Победа, Хан-Тенгри, Ленина, Корженевской, Коммунизма.

Мустаг-Ата - семитысячник в северо-западном Китае (немного выше пика Коммунизма).
Победа – это высшая точка Тянь-Шаня 7439 м (Киргизия).
Хан-Тенгри – красивейшая вершина Тянь-Шаня 7010 м (Киргизия).
Пик Ленина - высшая точка Заалайского хребта 7134 м (Памир).
Корженева – пик Евгении Корженевской 7105 м (Памир, Таджикистан).
Коммунизма – пик Коммунизма 7495 м. Высшая точка СССР (Памир, Таджикистан).

Мне хотелось на Памир, потому как на Тянь-Шане я уже принимал участие в нескольких восхождениях. Наконец, в один прекрасный момент в конце весны я узнаю окончательный вариант.

Едем с 1 июля под Ленина с двумя турками, – прочитал я в последнем письме от Николая.
- А в августе? – задал я вопрос в ответном письме.
- В августе под пик Коммунизма с испанцами.
- А удастся ли мне туда тоже присоединиться?
- Давай, если хочешь. Только все это не дешево будет. Вертак (вертолет) дорогой под пиком Коммунизма, потому что его из Душанбе гнать будут. А киргизский борт (вертолет) таджики не пускают.
- На пик Коммунизма надо съездить. Когда еще придется. А то закроют район из-за очередной военной бучи, так и не побываю. Лучше уж на впечатления потратить средства, чем проесть или на барахло спустить.
- Хорошо, я тогда заброшу твои паспортные данные на пропуска в погранзону Дудашвили и Антипину.
- Договорились.

Сергей Дудашвили и Володя Антипин - Люди из фирмы, которая нас принимает в Киргизии и организует наше путешествие.

30 июня.

…По всей комнате разбросано снаряжение, но нет времени спокойно собрать рюкзак. Спешу к своему приятелю на день рождения. Не по-людски будет, если не приду. Самолет из Домодедова в Бишкек вылетает утром. Ночью вернусь домой и соберусь, а в полете высплюсь.

Хорошо, что продукты с собой брать не надо. Они будут в базовом лагере. Возьму с собой только три лимона. Нет, нет, не денег, конечно, а цитрусы! Они очень пригодятся мне на первом этапе акклиматизации. Еще беру пузырек аскорбиновой кислоты и маленькую аптечку. Все, достаточно.

1 июля. В Бишкек.

Не выспался, но это совсем не чувствуются в преддверии большой дороги. Завтракая, мысленно проверяю, не забыл ли чего положить ночью. Рюкзак стоит посередине комнаты. В общем, получилось немного. Всего около 20 кг. Эх, с таким бы рюкзаком да на край света! Когда я еще не был ленивым и ходил в туристические походы, “взлетный” вес рюкзака перед поездкой в Азию составлял 40 и более килограммов, вплоть до 50. Нынче в мой рюкзак не влезли лишь лыжные палки и то, потому что они были куплены, возможно, до моего рождения. Мой друг называет их громоотводами. Я посмотрел еще раз на свои “громоотводы”, представил, как я с ними буду мучиться в самолете и решил не брать. Там найду.

Все. Пора. Распрощался, пообещал часто посылать вести. В путешествии буду два месяца максимум, если все будет хорошо. Спускаюсь, выхожу во двор. Нет людей на улице этим солнечным субботним утром, да и кому охота рано вставать в выходной день. Спят. Пускай спят, а мне пора уезжать.

Захожу в аэропорт Домодедово в предвкушении большой давки на регистрации азиатских рейсов, как это раньше было. Захожу и глазам своим не верю. Аэропорт-то обновили. Он стал похож на европейский. Все сделали просторным, как в загранице. Только вывески не висят, чтобы народ не расслаблялся и тренировал серое вещество коры головного мозга, соображая куда идти.

Николая не видно. Внимание привлекла толпа иностранцев с большим количеством однообразных баулов. Я прошел в одну сторону, в другую, нашел свой рейс. И только тут я увидел Николая Тотмянина и Анатолия Мошникова. Мошников - это простой ЗМС. Лишние комментарии, я думаю, тут не нужны. Анатолий в этом сезоне выступает в роли гида у большой группы англичан, с которыми встретится в Бишкеке. Рядом оказался турок. Он летит в горы через Москву. У второго турка прямой рейс до Бишкека. Он должен уже быть там.

-О! Привет. Какая встреча! Hi!

Мы скупо поздоровались, как будто расстались только вчера. Это было в каком-то смысле вчера, то есть недели две или три назад на Эльбрусе. Мы там пересекались, чтобы обсудит на свежем воздухе окончательные планы. На этот раз Анатолия я узнал сразу, чего нельзя сказать о нашей встрече на Эльбрусе.

-Ну, как добрались? Где вещи?

-Нормально добрались, а вещи уже сдали в багаж.

Мы заполнили декларацию и пошли проходить паспортный и таможенный контроль.

Меня спросили о цели моей поездки в Бишкек. Я сделал паузу, подумав о том, какие же у меня цели, вздохнул и ответил: “Цели альпинистские”.

Анатолий Иванович оказался разговорчивее Николая. Правда, говорил он все время с привкусом лени. И еще была одна особенность. Почти каждый свой ответ на мой вопрос или реплику он начинал с критики. Может, это, конечно, характеристика моих вопросов.… Ну а в целом человек нормальный.

Самолет еще стоял на месте, когда Анатолий, не спеша, достал полуторалитровый термос с… коньяком и предложил начать “путешествие”. Я, в свою очередь, предложил отложить открытие мероприятия до того, как мы хотя бы взлетим.

Мы взлетели…. Сразу завязался разговор. О чем только не говорили в течение 4 часов полета поперек всей нашей необъятной Родины. Спорили о проблеме отцов и детей, классики и модерна, искусства и бизнеса и в то же время, не для истинных спортсменов будет сказано, потягивая чуть-чуть из аэрофлотовских чашек неплохой напиток. Один Коля в силу своего характера больше молчал. Трудно сказать, что думал турок об этом всем и вообще о российских людях, но только от коньяка он наотрез отказался и предпочел читать книгу. Хорошее начало.

В Бишкеке пришлось долго ждать выгрузки багажа. Стоим, ждем в помещении, закрытом для входа посторонних лиц и встречающих, но, как известно, в Азии обо всем можно договориться, если знать подход и если есть деньги, поэтому уже здесь стояли, предлагая свои услуги, блатные таксисты.

Анатолий, наговорившись с нами до отвала за 4 часа полета, воспользовался этим, и перекинулся на них. Чтоб было не скучно ждать багаж, он стал продолжительно и основательно полоскать им мозги. Таксисты не могли никак уяснить, к чему же он клонит, едет или не едет он на их машине, и в результате им приходилось слушать весь спектр длинных речей.

В аэропорте города Бишкека нас встретила Лена, дочь Дудашвили. Она усадила нас в простенький мерседес и мы помчались из аэропорта Манас в город. С южным приятным акцентом, который свойственен русскоязычным людям в Азии, она стала рассказывать о реальном положении дел в Алайской долине. Вечер уже спускался на город. Вдалеке синели трафаретом горы. Где-то там, в вечерних сумерках, та самая Ала-Арча, удивительный горный район, оставивший у меня самые наилучшие впечатления после поездки туда в 1997 году. Неужели я опять в этих краях?! Я сел поудобнее на мягком сидение машины и уже не вслушивался в разговор Елены с Анатолием, а просто наслаждался движением.

Мы въехали в город и добрались по оживленным улицам до гостиницы “Бишкек”. Там поселен второй турок Керэм. После недолгого ожидания нам удалось собраться всем вместе в гостиничном холле с мягкими креслами и коврами. Керэм работает в Турции и занимается электроникой, связанной с телефонами. По его словам, он имеет собственное дело. Турка, которого мы встретили первого, зовут Серкан. Он работает в Финляндии в фирме Nokia. Им по 27 лет. Молодые. Коля уже при первом визуальном знакомстве с ними стал давать прогнозы. Вот этот, говорил он про Серкана, очень здоровый, накаченный, с большой мышцей, а значит, на высоте ему будет очень тяжко. Трудно будет всю эту массу мышц обеспечить кислородом. Среди таких бывают выносливые, но гораздо реже. А у второго больше шансов. Остальное увидим в реальной обстановке.

Анатолий пожелал на ночь туркам не пить много в баре и аккуратно с женщинами, потому как завтра рано вставать и долго ехать. На этом мы распрощались с нашими турками и поехали к Дудашвили домой. У Сергея Дудашвили гостеприимство без ужина не бывает. И вот уже в который раз я сижу в городе Бишкеке вдали от Родины, в уютной домашней обстановке. Есть что-то в этом…, в путешествии, друзьях... Большой компанией долго “гудели”, потом разошлись по своим углам для непродолжительного сна. Чтобы сэкономить деньги мы ночевали в офисе, то есть в соседней квартире.

Балкон нараспашку, коврик на пол, без одеял. Они не нужны в теплую южную ночь.

2 июля. В Ош. Дорога в базовый лагерь (3600м) под пиком Ленина.

Утром нас безжалостно подняли. В этот же момент приехала Таня, мой друг в Бишкеке. Нет времени даже поговорить. После быстрого кофе пришлось распрощаться с ней. Меня с Николаем затолкали в машину и умчали обратно в аэропорт. За турками мы тоже заехали. Анатолий Мошников еще раньше нас уехал забирать из гостиницы первую партию своих англичан. Встретимся в аэропорте.

Теперь мы полетим на маленьком самолете ЯК-40 в город Ош. Это всего сорок минут полета. Ош - старейший город (около 3000 лет) находится на пересечении шелковых и других древних путей на юго-востоке Ферганской долины.

В аэропорте из альпинистов не только мы. Народу много, потому что некоторые плановые рейсы отменили из-за отсутствия в “достаточном количестве” пассажиров. Что тут скажешь…?! Азия! А еще служащие могут менять самолеты. То есть вы можете попасть на ЯК-40 или на ТУ-154. Это заранее не известно. Под наш рейс было обещано “Тушку” (ТУ-154), но подогнали ЯК-40. Тем, кто не помнит, напомню, что хороший самолет ЯК-40 обладает одним недостатком – он маленький. А из всей нашей альпинистской братии только у нас троих: Коли, Анатолия и меня компактный багаж. У наших турков по два баула. У мошниковских англичан вещей немереное количество, плюс бочки со снаряжением и плюс канистры под бензин, которые они зачем-то тащат из самой Англии! А тут еще чехи в жару прямо в кофлаках с баулами. Жуть! Кофлаки - большие пластиковые альпинистские ботинки. Самолет-то один, а пассажиров на него вдвое больше.

-Так! Эти с большими вещами в самолет не влезут. Следующим рейсом полетите. – заявила администрация.

-Как следующим!!? Нас там ждут уже давно.
- Ну, куда вы в ЯК-40 с такими вещами? Там же багажное отделение только для небольших вещей.

Началась сутолока, ругань, недоумение. Дудашвили подошел к нам с Колей.

-Полетите отдельно от Мошникова и его англичанам. У вас вещей мало. Вас сейчас втолкнем в этот самолет.
- Хорошо.

Мы с турками распределили наши вещи по рукам так, чтобы их количество не сильно бросалось в глаза. Дудашвили пошел обеспечивать нам зеленый свет. У него здесь есть связи. Через две минуты мы, уже резво перейдя из конца очереди в начало, протиснулись сквозь проходную, где удерживали остальных. Вот так по блату нас и пропустили.

В Оше жаркий день в самом разгаре. Нас встретила жена Дудашвили, Володя Высоцкий и Володя Антипин с Мурзой. И уже здесь ждет вторая часть англичан. Мурза - шофер КамАЗа. Работает в фирме у Дудашвили с Антипиным. Володя Антипин - это человек, который обеспечивает нашу доставку и проживание в альплагере, а Высоцкий - это еще один гид у англичан из фирмы Мошникова с Николаем Тотмянинын. В тени деревьев стоят две машины: полноприводный шестиосный крытый КамАЗ военного образца и УАЗик какой-то хорошей сборки.

Пару слов про англичан:

У англичан, а может, и не только у них, появилась новая волна моды покорять не пройденные вершины. И вот большая компания англичан (8 человек) приехала взойти на вершины, на которые не ступала нога человека. Конечно же, англичанам хочется залезть на самые высокие из них, но, как известно, на всех высочайших вершинах мира, то есть на всех 14 восьмитысячниках, уже побывали люди. Здесь они не успели. Нужно было раньше рождаться. Для желающих осталось много нехоженых семитысячников, но это преимущественно в Гималаях и Кара-Коруме. Добираться туда гораздо дороже и дальше, чем сюда, в Кыргызстан. На территории СССР все пять семитысячников давно пройдены, и даже большинство шеститысячников не смогло скрыться от назойливых восходителей. Но все же остались еще не пройденные. Так вот, эти англичане, вовремя подхватив новую волну моды на не пройденные вершины, смогли растрясти солидных спонсоров у себя на родине и организовать экспедицию к не пройденному пику Курумды (шеститысячник). Этот пик стоит в Заалайском хребте, где и пик Ленина, но только восточнее. Алайская долина в районе пика Курумды сейчас дикая. Киргизы туда теперь редко заходят со своими стадами. Так что к услугам восходителей все прелести первопрохождения. Англичане под это дело набрали много фото- и видеоаппаратуры, спутниковую связь. Вплоть до техники, которая позволит им вести через спутник видео-репортаж в прямом эфире на TV в Англии. Вот такие у наших англичан заложены планы, а пока мы вернемся к прозе жизни.

Англичане забили весь КамАЗ снаряжением и продуктами. Набрали вместо нормальных продуктов какую-то ерунду. КамАЗ забит соками, пепси-колой, мюслями и другими “продвинутыми” продуктами. Ближе к концу я коснусь того, что из этого вышло. А пока мы застали всю эту компания за интересным занятием. Англичане пытались купить (взять в аренду) предназначенный нам УАЗик вместе с Володей Антипиным. Одной машины с Мурзой им стало мало, и они захотели захватить еще русский джип. На остальных им наплевать. Комичность ситуации заключалась в том, что до нашего прибытия мало кто мог толком говорить с ними по-английски. Подошли мы и ввязались в перепалку за наш “джип”. Стали его “перекупать” на свою сторону. Это Средняя Азия!… Народ смеялся. Англичане говорят Коле, что они раньше приехали и купили Володю Антипина с его “джипом” еще до нас. На что Коля парировал, что купил Антипина с его машиной еще месяц назад, когда заказывал трансферт. Англичане все равно в свою сторону гнут. Володе Антипину оставалось только смачно материться. Остальные, держась за животы, ухахатывались и отпускали в адрес Володи всевозможные шуточки. В результате торга нашли компромисс. Заставили их нанять другую, “левую” машину, а дядя Володя пообещал к ним заехать на неделе.

Наступил долгожданный момент старта. Впятером: я, два турка, Николай и Володя за рулем. Мы вместе с баулами и рюкзаками залезли в УАЗик, а правильнее сказать, утрамбовались. Володя сразу предупредил: машина будет немного шуметь и рычать, так как это машина горная. То есть он по горам в ней ездит. Ну ладно, горная так горная. Завелись. Поехали!

Нам предстоял восьмичасовой переезд из Оша в альплагерь (3600м) под пик Ленина по памирскому тракту через три автомобильных перевала. Дорога неблизкая. Перед выездом из города мы остановились у “автомобильного базара” и запаслись фруктами, водами, овощами и другой снедью. Торговый ряд здесь выстроен вдоль автодороги. Расположили продукты на полу под ногами, под сиденьем, там в этой жаре наиболее прохладное место. Понеслись в путь.

Дядя Володя возрастом тянет к пятидесяти. Человек он в прошлом военный, поэтому речь его по-мужицки груба и пестрит военными шутками. Но мужик он приятный в общении. Нормальный, в общем, мужик. То, что надо. К деньгам имеет неприязнь. Даже когда выдает своим людям на расходы, не пересчитывает, а дает на глаз или, можно сказать, на ощупь. Ради справедливости стоит заметить, что ошибается он при этом редко.

Дорога, по которой мы едем, есть ни что иное, как памирский тракт, который начинается от города Ош и идет через весь наш Памир на юг к границе, дальше вдоль реки Хорог на запад, а потом возвращается на север. Солнце греет так, что ошибиться в нашем широтном положении сложно. Окружающие предгорья и сама дорога источает неистовый жар. От неминуемого перегрева спасает только мощная струя воздуха, врывающегося в приоткрытое окно несущейся машины. Пейзаж сменяется пейзажем, и эта бесконечная перемена места и скорость действует как наркотик. Хочется ехать все дальше и дальше.

Уже долго в пути. Первый привал-остановку делаем у святого родника. Дорога наша идет вдоль горной реки. День в разгаре. Живительная влага является нам из земли и по специально установленным желобкам стекает к краю дороги. Местность обжитая. Вверх по склону повсюду виднеются заборчики небольших огородов, садиков, нехитрые жилища.

Выйдя из машины, я понял, что еще немного, и забыл бы как ходить. Приятно распрямиться, размяться, напиться настоящей воды и умыться, намочив всю голову в холодной струе. Мы вымыли наши фрукты. Они здесь совсем не такие, как в Москве. Гораздо вкуснее и существенно крупнее. Ешь, сколько хочешь! Азия! Я вкусил этой райской пищи с таким удовольствием, что Володя спросил:

-Что, Дима, соскучился?! Бери еще, сколько душа пожелает. Здесь этого добра много.
-Вкусно. Только сколько душа пожелает не надо, а то потом у каждого куста тормозить придется.

Двигаемся дальше. Дорога длинная, и за время пути характер пород окружающей нас местности сильно меняется. Встретились песчаные утесы. Мягкая осадочная порода, из которой они сделаны, податлива для природных скульпторов, таких, как ветер и вода, а они уж постарались сотворить фантастические рельефы и барельефы. На срезах породы отчетливо видны слои разного времени и характера. Очень похоже на пирог.

Далее на одном из серпантинов дороги я обратил внимание на породу поразительно яркого красно-оранжевого цвета. Она открылась нам на покрытых зеленью склонах, где водяные потоки, порождаемые во время дождей, прорезают в податливом теле земли глубокие овраги и овражки. Они тут с настолько резкими краями, что кажутся кровавыми трещинами или ранами. Податливость породы воде есть настоящее бедствие для дороги. Это видно по тому, как здесь часто встречается “старое русло” дороги, заросшее и изрезанное промоинами.

На заключительном этапе нашего движения на юг машина проверяется на прочность при подъеме по затяжному серпантину на последний и самый высокий на нашем пути перевал через Алайский хребет (не путайте с Заалайским) в Алайскую долину. Высота перевала где-то 3500 м, и погода тут, по понятным причинам, сильно отличается от ошской. Здесь уже прохладно, дует ветерок, облачка.

При спуске с него открываются перед глазами огромные просторы Алайской долины, за которой встает более высокий Заалайский горный хребет, в котором пик Ленина. Сейчас весь грандиозный хребет закрыт серыми облаками. Небо пасмурное. От жары ничего не осталось. Здесь совсем другой климат.

Ширина долины, по моим прикидкам, составляет 10-15 километров, и весь этот простор виден как на ладони с автомобильного перевала. В длину она составляет около 170 км. Красивое уникальное место, отгороженное со всех сторон горами. На востоке она упирается в Китай, а на западе подходит к Таджикистану. Раньше здесь паслись миллионные стада скота. Сейчас же несколько тысячных поселений киргизов значительно обеднели даже на фоне своей природной дикости и простоты.

Когда памирский тракт спустился с перевала на ровную часть долины, на нашем пути встала пограничная застава. До Китая недалеко. Близкий Таджикистан теперь сам себе отдельная “страна”. Издали застава смотрится двумя-тремя крошечными домиками. Как и от кого эта маленькая крошечная точка может оградить? Задача, наверное, у нее другая.

На дороге стоит часовой у шлагбаума. Рядом домик-будочка, куда проезжающие по дороге заносят свои документы, разрешающие проезд. Проверка идет во всех направлениях. Перпендикулярно дороге в обе стороны отходит забор-заграждение из металлических столбиков и натянутой колючей проволокой. Есть маленькая особенность. Оно заканчивается через 20-25 метров от дороги! Главное – дорога под контролем, а это уже много. Невдалеке стоит казарма и хозяйственные постройки. У шлагбаума вдоль дороги есть передвижное заграждение, на случай, если надо дорогу перекрыть. Вырыто несколько коротких окопчиков.

Володя отнес наши бумаги и паспорта на проверку, а мы с турками сидим в машине. Часовой у шлагбаума в солдатской телогрейке посматривает на нас с интересом. Странные люди-альпинисты, да еще и иностранцы тут.

Многие годы, еще с начала существования МАЛа (международный альпинистский лагерь) под пиком Ленина, сюда каждый сезон приезжают иностранцы, но для молодого солдата-срочника, который тут служит от силы два сезона, проезд “странных людей”, а тем более иностранцев в яркой и необычной одежде, - это интересное событие в монотонной службе. С 1999 здесь киргизские пограничники, среди которых большой процент русских.

Странно смотреть солдатикам на этих людей, непонятно чем и, главное, зачем занимающихся. Я уже не говорю о киргизах, живущих в этой отгороженной от мира долине. Если по какой-то причине или нужде остановишься в селении, на тебя все сходятся посмотреть, как в зоопарке. Окружают и смотрят. Нельзя сказать, что это совсем неприятно. В какой-то мере забавно и интересно выступить в такой роле.

Поехали дальше. Памирский тракт пересекает долину и взбирается на перевал через Заалайский хребет. Там горная цепь имеет неожиданно глубокий провал относительно своих грандиозных высот. Как будто специально возникло понижение для возможности проложить автодорогу. А мы сворачиваем с памирского тракта вправо на запад и едем по Алайской долине вдоль реки Кызыл-суу (красная вода) к подножию пика Ленина. Заалайский хребет поднимается за 5-6 км и даже за 7 км на пике Ленина, а дно долины находится на уровне 3200-3400 м.

Недалеко от заставы на равном удалении от хребтов стоит станция слежения. Ее крытые радары в виде белых шаров похожи на гигантские дождевики, сидящие кучкой. Это след исчезнувшей “древней цивилизации” под названием СССР. А следствием нашего времени являются караваны КамАЗов, набитых алюминием, которые везут продавать трудновосполняемое сырье в Китай по минимальным ценам.

На запад мы едем не менее полутора часов. Хитрость в том, что мост через Кызыл-суу находится дальше, чем поворот в нужное нам ущелье. Приходится делать крюк. Можно без моста, но решили не рисковать. Сейчас вечер, река полноводная и машина забита под завязку. Неприятно будет застрять с клиентами. Так что доехали мы до моста, переехали речку и ринулись по бездорожью на восток под пик Ленина. На окружающий нас мир спустились сумерки. Началось что-то вроде ралли Париж-Дакар, только мы смотрим на это не по телевизору, а из машины, стучась головой о крышу на очередной кочке. Несмотря на тряску, нас с Николаем и турками стало клонить ко сну после малосонной ночи. Разговоры в машине утихли. Ночь спустилась по-азиатски быстро. Стемнело. Володя прибавил скорости. Ралли стало полномасштабным: темно, свет фар, рев мотора, скорость, пыль из-под колес, отскакивающие камни, крутые подъемы, спуски, наклонные проезды. Ровная часть долины, только издали ровная, а на самом-то деле камни, ямы, бугорки, древние речные наносы. Я схватился руками крепче. Турки тоже уперлись руками, чтобы не сильно подпрыгивать на неожиданных кочках, и периодически скидывали с головы напрыгивающие сзади рюкзаки.

Уже в полной темноте относительно ровная местность резко сменилась холмами высотой 10-20 метров, покрытыми травой и изредка камнями. В темноте трудно разобрать, что к чему. Да уже и неохота ни в чем разбираться. Устали мы от тряски и бесконечной езды. Ко всему этому добавился дождь.

Неожиданно после спуска с холма Володя затормозил и выскочил в темноту под дождь. Спустя несколько секунд он вновь появляется из темноты с двумя белыми шарами размером со средний арбуз. Бросает их нам и снова за руль.

-Что это?
- Как что!? Грибы. Не видел что ли грибов?
- Эка ж их разнесло-то!

Вот такие грибы растут в Алайской долине - размером с большой арбуз. Сорвал один - и жаркое на весь лагерь! Это местные дождевики, которые вырастают буквально за два дня. Вкусные. Их вовремя нужно успеть сорвать, чтобы не перезрели. Два дня после дождя растут, а потом все – негодные в пищу.

Через 15-20 минут езды свет фар выхватывает из темноты палатки. Это наша альпбаза. Приехали! Люди с фонарями вышли нас встречать. Основного света пока нет. Генератор не включен.

Дождь ослабел. Выходим из машины на мокрую траву и заносим свои вещи в какое-то странное жилище с тяжелым пологом, откидывающимся наверх. Темно, но тут завели генератор, включили свет, и круглое жилище оказалось ничем иным, как настоящей юртой. Так! Интересное начало. Как выяснилось, Володя Антипин купил ее у киргиза. Жилье это как раз приспособлено для этих мест. Они с ним вдвоем поставили ее за 2 часа. Эта большая просторная юрта будет служить столовой. А спать мы будем в поставленных базовых палатках. Турки в одной, а мы в соседней. Перед сном решили нас ужином накормить. Мы же здесь клиенты получаемся. Встаем на полное довольствие. В юрте пока бардак, поэтому ужин накрыли в длинной палатке, предусмотренной для радиосвязи. Здесь тоже хорошо. Длинный стол, лавки. Быстро удалось приготовить только макароны с мясом и овощами. Теперь привычного нам хлеба долго не увидим, но лепешка тоже хорошо идет. За столом собрался персонал и мы - единственные пока клиенты. Не обошлось без “начала акклиматизации”…. Когда потом залегли в спальники, Коля сказал: “Все! Приехали, начинаем спортивный образ жизни! А то сколько можно?”. На этой праведной мысли мы погрузились в сон.

Хочу заметить, что всего за полтора суток мой бренный организм переместился из московской квартиры далеко на юг в эту палатку, стоящую на высоте 3600 м под пиком Ленина на Памире. Для Николая и турков дорога заняла немного больше. Современные скорости. Столетие назад люди сюда бы добирались неделями, а то и месяцами.

3 июля. Прогулка на перевал Путешественников.

Спали до упора, пока солнечное утро не выманило нас из палатки. Маленькие облака проплывают над нами, ненадолго загораживая солнце. Лагерь находится между боковыми отрогами Заалайского хребта. В одну сторону виден простор Алайской долины и поднимающийся за ним Алайский хребет. Облака плотной шапкой клубятся на его вершинах, скрывая их от постороннего взгляда. В другую сторону в просветах облаков видны непрерывающиеся вечные снега и льды пика Ленина и соседних вершин. Пик Ленина – один из 5-ти семитысячников СССР высотой 7134 м. Он самый пологий из них, но требует хорошей физической выносливости, необходимой для прохождения длинного гребня. Я имею в виду часто используемый маршрут через вершину Раздельная. Есть более короткие пути, по которым ходят значительно реже. Снега заканчиваются примерно на высоте 4000 м. Ледники же успевают сползать ниже, прежде чем окончательно тают.

Наш маленький лагерь стоит на высоте 3600 м в зоне живописных альпийских лугов (Альпийские луга – это название растительного пояса гор, где нет деревьев, а растет короткая ярко-зеленая трава).

Лагерь Антипина не единственный. Недалеко от нас стоит лагерь казахов (Вадима Хайбулина), а еще дальше к пику Ленина расположились узбеки на краю знаменитой луковой поляны. Под пиком Петровского находится наполовину запущенное хозяйство МАЛа. Он построен во времена СССР руками альпинистов. Этот большой, шикарный лагерь со всеми удобствами после развала империи “прихватизирован” под начало киргиза, работавшего здесь завхозом. В результате - запустение.

Базовые лагеря расположенные подле остальных наших четырех семитысячников находятся на высоте 4000 м, а тут 3600 м. Казалось бы, разница небольшая. На самом же деле там, на 4000 м, вокруг в основном камни да лед, а здесь зеленая трава повсюду и кислорода больше. Как результат - отдых после высоты тут эффективней и физически, и психологически. Живая высота!

Резкий перепад высот после Москвы ощущается несильно даже для моего чувствительного к этому организма. Две недели назад я был на Эльбрусе, акклиматизировался перед поездкой. Николай “круглый год на рельефе”, как говорит наш знакомый Андрей Петров из МИФИ. Турки высоту почувствовали, но переносят процесс привыкания вполне спокойно.

С трех сторон поляну нашего лагеря ограждают от ветров холмики. С четвертой стороны большая ровная поверхность, по которой несколькими рукавами течет ручей. Это наш источник воды и место умывания. Рядом с лагерем есть маленькое приятное озеро. Вдоль краев поляны поставлены стационарные палатки для клиентов, но они пока пустуют. Красиво смотрится большая юрта. Еда готовится в отдельном передвижном вагончике, специализированном для этой цели. Там газовая плита, работающая на привозном газе. Рядом палатка радиосвязи и палатки персонала лагеря. У озера стоит баня. Электричеством лагерь обеспечивает бензиновый генератор, стоящий поодаль. Композицию венчает длинная металлическая антенна с прикрепленным к ней флагом “Asia mountains” (так называется фирма Дудашвили с Антипиным).

Умывшись, собираемся в юрте для завтрака. Внутри еще не все разобрано для полномасштабных приемов клиентов, но для нашего столика места хватает. Принесли еду. Все вкусно. По Колиному расписанию у нас сегодня прогулка на перевал Путешественников, как начало активной акклиматизации. Чтобы подойти под пик Ленина, нужно преодолеть этот перевал. Но не все так грустно, потому что перевал совсем простенький и низкий, высотой около 4000 м. Через него идет обходной путь, который позволяет избежать неудобной дороги напрямик. Перевал немного виден от нас. Следующее по ходу на пик Ленина место ночевки находится на 4200. Оно тактически удобно, так как расположено рядом с подъемом на маршрут. Лагерь организован на поверхностной морене ледника Ленина. Морена – это груда камней, а часто и грандиозные валы, которые сгреб ледник при своем движении. Также она бывают в виде длинных насыпных полос, как в лагере 4200. Ледник трется о борта ущелья и уносит на себе камни, упавшие со скал. Скалы разрушаются от ветра, воды и перепада температур.

Можно идти без перевала, напрямик, через язык ледника Ленина, но придется перелопатить ногами всю каменную помойку (имеется в виду морена, которую нагреб ледник). Так что дешевле свернуть правее в маленькое параллельное ущелье, пройти по нему вверх и перевалить обратно к леднику, где он более ровный. По леднику до лагеря 4200 остается простой путь вверх по течению. По этой дороге могут пройти даже лошади, несмотря на то, что приходится преодолевать боковую морену при выходе на ледник. Сегодня мы идем налегке. Акклиматизироваться, сидя на месте, нельзя. Нужно все время двигаться, ходить, выполнять физическую работу.

Коля убедил нас, что там не должно быть снега. Народ надел трекинговые ботинки, а я кофлаки, так как кроме них у меня только легкие городские туфли и шлепанцы, которые слишком экстравагантны для перевала.

Турки Керэм и Серкан при общении с нами использовали английский язык. Я специально взял с собой словарик, чтобы тренироваться в разговорной практике и проходить не только физическую, но и умственную акклиматизацию. Переход получился медленным. Зона холмов, на краю которой стоит наш лагерь, закончилась, и после плавного поднятия пред нами раскинулся широченный зеленый ковер луковой поляны. Дикий лук растет тут в изобилии, от чего и пошло ее название. Живописный вид этой обширной зеленой поляны создает большой контраст с белоснежными вечными снегами горных великанов. Контраст не только плоскости и горы, зелени и снега, но и контраст жизни и вечного безмолвия. На поляне много маленьких цветов. По левую и по правую сторону она обрывается глубокими каньонами рек, вытекающих из ледников. Их рокот доносится до нашего слуха. Райское место.

Тяжелее идти Серкану – он мужик здоровый, а это тут играет в минус. Сделали остановку. Я тоже не против постоять, так как хождение в жарких громоздких кофлаках по траве не доставляет удовольствия. Облака раскрыли нам вершину пика Ленина, а с левой части панорамы вершину XIX партсъезда. Она тоже немаленькая. По центру панорамы, левее пика Ленина, находится перевал, названный именем первого Наркома юстиции Н.В. Крыленко, возглавившего в 1929 году группу альпинистов, стремившихся подняться на вершину. Шли они безо всякого специального снаряжения в одних кавалерийских сапогах. Тогда в паре с красноармейцем они не дошли до вершины несколько сот метров и благополучно спустились обратно. Смелые люди были. Сейчас смотришь и думаешь, как они там спускались в сапогах?! А до вершины впервые добрались немецкие альпинисты в 1928 году. Фотографию, сделанную с этой стороны, я видел часто. Теперь это наяву.

Много разных альпинистских экспедиций и событий случалось на этой поляне. Николай участвовал в некоторых из них. К сожалению, я не запомнил в точности его рассказов, чтобы пересказать их здесь. Спросите его сами при встрече. А тем временем мы прошли луковую поляну и вошли в маленькое ущелье, ведущее к перевалу Путешественников. До него идти 30-40 минут. Набитая тропа проходит через царство сурков. Они вырыли себе много нор среди зеленой травы. Они искусные шахтеры, так как рыть норы приходится в изобилующей камнями земле. Когда мы приблизились к границам их королевства, воздух наполнился предупреждающим свистом стражей. Нужно присмотреться внимательнее, чтобы различить рыжие меховые столбики на каком-нибудь бугорке. Сурок стоит в стоике возле норы, и, если опасность продолжает ему угрожать, быстро туда ныряет.

Сезон восхождений только-только начался, и люди здесь пока редкие гости, поэтому годовалые сурки, родившиеся недавно, и еще не видевшие человека, с нескрываемым любопытством высовываются из своих норок совсем близко. На них шикнешь – спрячутся, а отойдешь два шага опять появляются маленькие любопытные головки. Взрослые сурки ведут себя гораздо осторожнее. Они уже знают, кто такие люди, и пережили не один сезон охоты.

По зеленой траве рассыпано множество фиолетовых и желтых цветов. Внизу течет река и своим успокаивающим говором создает приятное настроение. Ближе к перевалу тропа переходит на осыпь. Впереди виден маленький цирк с небольшим ледником. Цирк – верхняя часть ущелья, замкнутая горами. На подъеме на перевал оказался снег, ранее незаметный из лагеря.

-Ну что, Коля. А ты говоришь снега нет. Не зря я в кофлаках парился на траве. Тут ваши “тряпки” быстро промокнут.

-Не должно здесь быть снега в это время. – Буркнул он в ответ.

-Ну-ну!…

Серкан с Керэмом поежились, предвкушая хождение по мокрому раскисшему снегу в трекингах без фонариков (фонарики - чехлы для защиты от попадания в ботинок снега и камушков). Под снегом стекают ручейки оттаявшей воды. Порода, измельченная до консистенции земли, размякла и превратилась в мягкую грязь. Фу, какая пакость! Мы шли, а точнее, месили оттаявшую грязь под десятисантиметровым слоем снега.

-Через два дня стает этот снег. Недолго ему еще осталось – утешил второй раз Николай турков, у которых насквозь промокли ботинки. – Обычно в сезон его здесь нет.

Значит, зимний снег еще не спешит покидать эти места. Недаром говорили, что неразумные испанцы, которые заехали сюда раньше на месяц, “утонули” в снегу, а потому и не взошли.

За 20 минут мы поднялись серпантином к седлу, но вылезать напрямик не стали из-за наледи. Пришлось выруливать правее на снежный наддув выше седла и потом спускаться вниз. С другой стороны снега нет. Солнечная сторона. Мы немного приспустились на очень приятную площадку. Глазам открылся красивый вид на язык ледника, вытекающего из-под пика XIX партсъезда. Растрескавшийся на огромные блоки лед застыл в своем “падении” со скалы. Другая скала, гладко обтесанная многовековым давлением тысячетонных льдов, гордо расчленяет их потоки как ножом. Она не поддалась напору, не позволила стереть себя с лица Земли и выбросить в виде камней в долину. Мы полюбовались красотой природы, сделали несколько снимков, понежились на солнышке и тронулись в обратный путь через седло. Николай сказал, что высота перевала всего 3800, хотя у турков альтиметр до 4000 тысяч и зашкалил он еще перед подъемом. Альтиметр – высотомер на принципе измерения давления. Оно, как известно быстро меняется с высотой. Я взял среднее от этих “показаний” и решил для себя, что высота перевала 4000 м. Стоит заметить, что давление меняется, даже если ты стоишь на одном месте. Это зависит от погоды. Показания альтиметра при этом могут меняться на 100-150 м в одной и той же точке. Абсолютную высоту им не меряют, но зато хорошо видна динамика давления за время стоянки, из чего можно судить о погоде. Это жизненно важно в горах. Физическое ощущение высоты зависит именно от давления и, следовательно, от количества кислорода. Абсолютную высоту часто определяли с помощью теодолитов, измеряя углы от горизонтали к вершине с двух известных точек. А дальше вычисляли, используя простейшие геометрические формулы для треугольников. Кто хочет, может попробовать.

Коля не пользуется альтиметром на наших пяти семитысячниках, так как приблизительная высота мест ночевок и других определяющих точек давно известна и запомнилась. Существует еще несколько способов определения высоты, например, с помощью лазерного луча или измерения температуры кипения воды.

При выходе из ущелья к луковой поляне, на скале прибиты таблички на разных языках мира. Горы все-таки. Не всегда ушедшие наверх возвращаются назад. Горы оставляют часть у себя. На территории МАЛа есть захоронение женской команды, в 1974 году попавшей в ураган на пике Ленина и погибшей полностью. Это, к сожалению, не самая большая трагедия на пике Ленина. В 1990 году здесь погибло в одно мгновение больше 40 человек в большом ледовом обвале. Я расскажу об этом позже, когда мы поднимемся к этому месту.

Вторая половина дня на базе прошла без особых событий. Пообедали, вздремнули чуток, разобрали и разложили вещи и снаряжение. Нужно кое-что подшить и удобнее обосноваться в своем жилище. Я достал свою каску “касиду” и обозначил ее перед Николаем.

- У тебя есть такая “шапка”? – Спросил я.
- Нет, а зачем? На голову тут почти неоткуда падать. Все полого.
-Ну-ну…. А если сам поедешь вниз или в трещину нырнешь?

Ходить надо аккуратнее. Короче, не взял я каску. В рюкзак не влезла. Она тяжелая и громоздкая у меня.

Сложилось так, что реально из тех людей, кого я видел на восхождениях по простым классическим маршрутам на высокие горы, большинство не носит каски. Тут в основном гибнут не от этого.

Коля, потерев руки, достал свою заветную папочку с бумагами. Чего тут только нет. Вся “канцелярия”, включая переписку с клиентами. Некоторые расчеты и решения, как это часто бывает, приходиться менять по ходу дела без особого времени на раздумье. Теперь время есть, и Николай зашуршал бумажками и зашевелил мозгами.

К вечеру поужинали и, спустя время, благополучно легли спать.

4 июля. Прогулка по гребню пика Петровского до 4600.

Спалось сладко. Палатка была раскрыта всю ночь, и свежий воздух непрерывно питал наш сон. На такой высоте спать в пуховом спальнике тепло, даже жарко. У Николая вместо пухового спальника теперь синсулейтовый. Это синтетика, подобная синтепону. Она выполнена в виде пуха и обладает почти такой же, как пух, способностью удерживать тепло, при этом меньше намокает и сохнет так же быстро, как синтепон. Одним словом, современные технологии…. Коля радуется и никак не нахвалит свое приобретение, а я в силу своего характера за это над ним подшучиваю. На самом деле я понимаю, почему он так радуется. Если бы вы видели его прежний спальник, которым он пользовался на Победе, вы бы тоже поняли. То был пуховый спальник, который в процессе длительного использования свалялся и везде просвечивал насквозь.

Я медленно выполз в тамбур и взглянул на мир. Хорошее утро. Солнце. Легкие облака плывут по небу. Лицо обдувает еле заметный ветерок. Я надел шлепанцы и, потягиваясь, побрел к ручьям. Послышались приветствия. Ребята из персонала уже давно встали, не то, что мы – дрыхнем, как суслики. Из палатки выскочил Николай и, помахав руками для создания видимости зарядки, быстрым шагом пошел к “умывальнику” на ручьях.

Руководителем базы поставлен Леха – сын Дудашвили. Есть повар – узбек. По технической части - Марат. В его ведении инструмент и всяческие железки. Есть дядя Валера – бывший служащий КГБ. Ему около 50 лет и он также с Маратом по технике тут назначен. Генератор, баня, рация и другое - их заботы. Еще есть сын Володи Антипина. Он совсем молод – около 22, и еще пара ребят есть. Вот и вся наша команда. Ах, нет! Не вся! Забыл упомянуть одного полноправного члена нашего экипажа, трудящегося не меньше остальных. Это ротвеллер – сторожевая собака. Он привязан на длинном поводке к кухне и живет под ней, охраняя склад продовольствия и всякой всячины. Работа тяжелая! Охранять приходится, начиная с грызунов и кончая чужими собаками и шальными людьми. Он мужественно несет свою вахту.

Сегодня мы продолжаем активную акклиматизацию. Идем на ближайший к нам пик Петровского. Он стоит в отроге основного хребта. Мы заползем на гребень по травянистым склонам и будем двигаться по нему в сторону вершины, пока есть желание и настроение. Полезно будет походить на высоте 4000-4800 м.

Скрипя ботинками, направляемся к склону через маленькую речку и болотистую низину. За ней мы пересекаем территорию МАЛа с безлюдными строениями. На подъеме мне сразу вспомнились первые азиатские походы. Беспощадное солнце, жара, травянистые длиннющие склоны, тяжелые рюкзаки. Походы были автономны, а не как у нас сейчас – ушел, пришел, принял сауну, выпил чашечку кофе. При большом наклоне трава растет кочками и ногой приходится искать удобное место, чтоб не скользить по мягкой зелени. Кофлаки очень жаркие. Скорее бы до снега дойти. Травянистые ужасы! Я немного утрирую, но те, кто ходил, простят меня за это отступление.

На гребне стало прохладнее, а когда солнце закрылось облаком, захотелось утеплиться. Теперь нам пилить и пилить вверх, пока не надоест. Несмотря на то, что Керем легче Серкана, он идет медленнее. Серкан недавно был в горах, и его привычка к такой высоте еще не рассосалась. Турки взяли моду пить все время воду, и в больших количествах, что увеличивает нагрузку на сердце, и пот льет градом. В каком-то смысле вода тут выступает в роли наркотика. Если начал пить, то все больше хочется. Мы воду не пьем, и пить не хочется. Идти легче, и организм настроен только на движение и созерцание. А созерцать есть что. С гребня нам открылся соседний цирк. Вершина Петровского ограничивает доступ солнца туда, и поэтому там царство снега. Наш гребень с той стороны покрыт снегом. Ледник заполняет цирк, несмотря на то, что высота его ниже луковой поляны. И вообще, то ли облаков стало больше, то ли ветер повлиял на нас, но цирк этот со своими безжизненными склонами с ползущими тенями облаков кажется мне холодными и неприветливыми. Медленно дошли до снега. Перед ним на ровной площадке видны следы старых ночевок. Интересно, как давно? Может, кто для акклиматизации тут ночевал, а может, туристы переваливали через эти отроги. Высота начала чуть отдавать в голову легкой болью. Идем дальше по снегу. Обходим скалы. Снег раскис. Вокруг скал ветер выдул снег, так что образовалась траншея. Это часто бывает. Будто кто-то специально выкопал ее и ровно-ровно загладил, оставив ровную кромку по окружности. Так и хочется ее потрогать. За скалой глубокий снег по пояс и очередной взлет. Солнце в лицо, снежная поверхность красиво искрится. Любоваться приходится, не расслабляясь, так как есть ощутимый уклон в сторону холодного цирка. На простых местах нужно тоже быть осторожным, чтобы потом обидно не было.

Появилось одно забавное явление: я вынимаю палку из снега, с нее падает снежный комочек и катится вниз. Консистенция снега такова, что этот комочек при качении увеличивается в размере. Традиционного в нашем понимании круглого снежного кома не образуется, а образуется плоское колесо, которое катится и растет в диаметре, пока не завалится. Такое колесо имеет рисунок закручивающейся спирали, как улитка. Из-за этого сходства их и называют улитками. Очень забавно, когда почти каждый соскочивший комочек превращается в улитку. Этакий пластилиновый сюрреализм. Главное, чтобы эта улитка, разогнавшись, не угодила в тебя.

Керем слишком сильно наклонился к склону и, сорвав ступеньку, застыл, боясь соскользнуть дальше. И ни вперед, ни назад. Осознав, что такое положение ни к чему не приведет, он сделал еще движение и проскользнул. Улегшись на склоне, он поехал ко мне. Я задержал такое неудачное передвижение. Далее, подставляя острия палок под ноги, я поспособствовал Керему подняться к Николаю. Коля, выругавшись на нашу эквилибристику, достал из рюкзака веревку, которую он по своей “гидской привычке” всегда берет с собой.

-Ну, что! Вниз?
- Давай вниз – согласился я.
- Жаль. До вершины немного осталось
- Где же немного? Кому немного, а кому много. Еще пилить и пилить. Она высоко.
- Невысоко. Где-то 4700.
- Да ну 4700. Это мы сейчас на 4700…

Мы еще попрепирались для развлечения и решили спуститься и выяснить по карте истину.

Пошли вниз. Николай подстраховал Керема с помощью веревки на наиболее опасном участке. Когда снег кончился, веревку спрятали обратно. Я начерпал снегу в ботинки, так как не надел фонарики, понадеявшись на неглубокий снег. Бр-р-р! Неприятно. Пришлось вытряхивать. С гребня мы съехали вниз по мягкой мелкой осыпи и вернулись на базу. При переходе вздувшейся за теплый день речки пришлось упражняться в прыжках в длину с рюкзаком. Вечером занялись хозяйством.

5 июля. До лагеря 4200.

Сегодня в лагере случилось пополнение. Приехал немец. Исходя из Колиной тактики, нам сегодня следует сделать переход со всем снаряжением в лагерь 4200 на ледник Ленина. Стартовать решили после обеда. При хорошем темпе время пути 3 часа, ну а мы по первости закладываем 5-6 часов. Немец - мой с турками ровесник. Лет 27, не больше. Ходит один здесь. Поедая обед, мы разговорились. Он сказал, что является представителем турфирмы и специально ездит по новым районам, чтобы оценить возможность привоза сюда своих клиентов. Смысл сводится к тому, что принимающая его сторона, то есть фирма Антипина с Дудашвили, должна оказывать ему радушный прием, так как заинтересована в его клиентах, которых он может направить сюда, если оценит это место как перспективное. То есть почти бесплатный сервис. Все бы казалось хорошо и правильно, но никто не гарантирует, что представитель оценит район и сервис как перспективный и сюда толпами поедут туристы. Немец может здесь пожить задарма, сходить на вершину и уехать благополучно дальше. Теоретически, если ты имеешь достаточно правдивый документ представителя турфирмы, то можно дешево путешествовать. Кто отличит это от работы? Ладно, что я на немца, пускай путешествует. Я ведь не знаю, какой у него с Антипиным договор. Для меня главное - общение, разговор.

В разговоре выяснилось, что родом он из окрестностей Мюнхена. Поговорили сразу о Баварии.

Немец хочет на пик Ленина зайти в одиночку. Он вместе с нами поднимется на 4200.

-Почему ты ходишь один? – спросил я немца. – Это же опасно. Почему с тобой нет друзей?
- Да, одному сложно. В последний момент оказалось, что мои друзья не смогут поехать.
- И ты решил один ехать?
- Да. Это мне интересно. Я имею много времени для путешествия.
- Как много?
- Три месяца.
- Вот это да! Это такой отпуск?
- Я несколько лет не брал отпуск и теперь взял.

Немец сказал что-то еще, но я не понял до конца, как связан его отпуск, его работа и то, что он приехал сюда как представитель фирмы.

-А ты гидом работаешь? – спросил меня в свою очередь немец.
- Нет. Это Николай гид, а я так…, за компанию. Гуляю сам по себе. Работа сидячая, поэтому хочется динамического отпуска.
- А что есть твоя работа?
- Простой инженер. – Я рассказал немного о прикладных научных проблемах, к которым имею отношение у себя на работе.

Он тоже оказался технарем по образованию. Работал в области, связанной с авиацией.

Необычно так вот сидеть в высоких горах, в палатке и рассуждать о научно-технических задачах.

За месяц до нас, в июне, испанцы совершали попытку восхождения на пик Ленина. Они “утонули” в снегах и вынуждены были вернуться обратно. Коля давно знал об этих испанцах. Они еще весной пытались договориться с фирмой, где он работает ехать сюда в июне, но, получив рекомендацию перенести путешествие хотя бы на июль, отказались от их услуг и воспользовались другой конторой, которая им не отказала. В результате еще глубокий в июне снег остановил их задолго до вершины, несмотря на лыжи и все остальное. Один из них подвернул ногу.

Интересно, кто первым проделает в сезоне путь к вершине. Мы с турками не одни в районе. А теперь и немец подключился. Появился азарт в этой, прежде всего тактической, игре. После обеда организованный немец сразу ушел наверх, а мы еще час собирались, так как турки решили именно в последний момент отлаживать и оптимизировать свое снаряжение. У Серкана в качестве высотной обуви серые кофлаки, а у Керема хорошие американские ботинки, но как назло впритык по размеру. Это плохо для кровообращения. На высоте без ног можно остаться. У меня красные кофлаки на размер или полтора больше, как и положено для высоты. У Коли желтые кофлаки Arctic Expedition последней модели. Наконец-то он их себе приобрел на смену старым двадцатилетней давности. Старые стерлись настолько, что через пластик их мыльниц (внешняя пластиковая часть ботинка) можно читать книгу. Это я загнул, но не сильно. Он получил их еще к восхождению на Лхоцзе (восмитысячник в Гималаях) в бородатом году. Коля хотел их послать обратно на фирму производитель с письмом, что отходил в них во много раз дольше предусмотренного срока. Для них это реклама. Глядишь бы, новые выслали за это. Хотел послать да не послал. Сам приобрел.

Мы выдвинулись по широким просторам луковой поляны к нашей цели. В ее конце стоит лагерь ташкентцев. Народ у них прибавляется. В ущелье Серкан начал отставать, и мы решили разделиться. Я с Керемом вперед пойду, а Коля с Серканом сзади. Сперва я шел впереди, но, оказалось, шел немного быстрее, чем удобно было Керему. Тогда я решил экспериментировать и пустить его вперед. Пусть задает свой темп. Так мы больше сил сэкономим и быстрее дойдем. Я ошибся. Керем стал идти еще быстрее, чем шли, и, как следствие, загнал сам себя. Получается, определить для себя оптимальный темп не так просто, как кажется. Лучше уж я пойду впереди. Мне вспомнились лыжные прогулки по выходным в Московской области. Я со своими друзьями присоединился к группе Дмитриева. В ней много “дедушек и бабушек”. Каждую субботу зимой группа проезжает от 40 до 100 км в день и частично с тропежкой по свежему снегу. Мы, молодые, поначалу никак не могли угнаться даже за самыми “древними дедами” и приезжали к финишу последними. А все потому, что не могли взять правильный темп. Сперва гнали, а потом тащились еле-еле. А старики как встанут на свой железный темп, так в нем все 30-50 км и идут до костра. В результате обгоняют нас, вырвавшихся вперед.

Под перевалом мимо нас проехали киргизы на лошадях. Два киргиза вели лошадей с рюкзаками в лагерь 4200. Как видите, за деньги можно не мучиться, и поручить транспортировку вещей местным “портерам” (носильшик). Непугливая лошадь спокойно может пройти до лагеря 4200. Главное - перевал и спуск на ледник, а дальше, на ровном леднике, для нее нет проблем. Эксплуатируют лошадок.

Киргизы предложили туркам подвезти их багаж и их самих. Турки обрадовались, но Николай на английском предложил им вначале узнать, сколько это будет стоить, а потом уже радоваться. На этом диалог был исчерпан и все остались при своем.

За перевальным седлом мы опять отдохнули на зеленой лужайке с красивым видом на ледопад. Нам предстоит преодолеть насыпную боковую морену. Ледник тут из-за сопротивления скал растрескался и вздыбился горами. Слово “неровно” очень хорошо подходит к этому месту. Перед окончательным спуском на ледник мы проходим еще несколько сот метров траверсом по склону вверх по течению.

Мы спустились и уже готовы были перейти на ледник, как путь нам преградил неожиданно бурный поток реки. По камням не перепрыгнешь – сильное течение.

-Раньше здесь течение было меньше, – заметил Коля.
-Ну что? Будем ноги мочить?
- Нет, пойдем через снежный мост. Вон он вверху.

Действительно, в скальной щели, откуда вырывалась река, в тени от солнца сохранился снежный мост. Из-за пыли снег приобрел бурый цвет и не отличался от берегов. Вода бурной струей вырывается из снежной пасти. Сильный уклон образует стремнину, зажатую крутыми конгломератными берегами. Конгломерат - спрессованная, измельченная до порошка порода с множественными включениями камней. Результат схода селей или действия ледников.

С виду снежный мост крепкий. Идем туда к обрывистому сужению. Неприятно. Николай пробует мост. Прочный. Чуть выше в мосту дыра, из которой раздается гул воды. Туда попадать совсем не хочется, – засосет, заклинит под мостом и все. Николай перешел мост и остановился в готовности подстраховать турков.

-Давай наверх. Сделай ступени – крикнул мне сквозь шум Коля
- Хорошо.

Предо мной трехметровая стенка из конгломерата. Я стал выбивать дырки для ног. Подниматься с рюкзаком неудобно. Подо мной как раз дырка с несущейся рекой. Падать нельзя - собью Николая, и ухнем туда вместе. Вываливаются камни. Один я уже уронил вниз. Хорошо, что не попал. После того, как я выполз на ровное место, пришла очередь турков. Керем залез до середины и ни с места. Николай подгоняет. Я протягиваю палку и стараюсь найти точку опоры как можно крепче. Керему нужно двигаться. Если протянет, то быстро потеряет силы и уж точно шлепнется в дырку. Полез снова вверх. Вылез. Серкан – следующий. Мужик тяжелый и плюс рюкзак. Коля встал в сторону. Налету все равно не поймает, а так, может, зацепить успеет. Через 10 минут все стоим на площадке и готовы к движению.

Мы перелезли насыпь, спустились на ледник, и теперь нам надо не заблудиться в ледяных горах, покрытых черными камнями. Кое-где с прошлого года обозначена турами тропа, но не везде. Ледник течет и все меняется. И вот началось наше движение вверх вниз вправо влево. Турки тормозят. Переход к лагерю 4200 затягивается. Перед нами высокий и длинный ледяной гребешок с двадцатиметровым обрывом к центру ледника. Лошадей киргизы внизу провели, а нам лучше наверх. Там длинный ровный участок, удобный для передвижения. Взобрались, немного прошли и встали на привал.

Большая каменная глыба на половину висит над двадцатиметровым обрывом. От соблазна столкнуть глыбу в пропасть и пронаблюдать ее падение я не смог отказаться, и принялся ее качать ногой. Не поддается! Коля (сорокалетний мужик) с серьезным видом стал давать рекомендации, а потом сам не выдержал и принялся раскачивать. Не поддается – упрямая! Ну ладно! Близко подходить к обрыву опасно. Тогда пошли технические решения. Поддели ледорубом. Не хочет. Тогда стали бросать тяжелые камни на висячий край глыбы. Вот-вот сорвется…, но никак. Перебросали не один десяток тяжелых камней. Изможденные переходом турки косятся на нас, но, похоже, уже не беспокоятся о нашем психическом здоровье, мол, русские, – что с них взять!? Нами овладел неподдельный азарт. Разгорелись жаркие споры о том, как лучше скинуть глыбу. Наконец мы бросились на нее в отчаянном порыве, усилие и…. Глыба медленно перевесилась и, гулко ударяясь, понеслась вниз. Ура-а-а! Победа! На этой радостной ноте мы взвалили на себя рюкзаки и всей командой пошли дальше. Спустились на ровную часть ледника. Здесь лежит тонкий слой снега. Мы перешли от черного цвета камней к белому цвету снега. Видна тропа людей и лошадей, прошедших ранее в лагерь 4200. Не в радость было лошадкам ковыряться среди тех ледяных горок. Двигаясь по тропе, мы увидели их, идущих уже налегке навстречу. А мы еще только туда идем. Осталось немного. Трещин тут нет, и тропа указывает, где лучше идти.

Погода переменилась. Через нас поползла туча. Окружающие нас цвета сменились на тоскливые серые. Подул холодный встречный ветер со снежной крупой (жесткий снег в виде крупы). Ушли мы от травушки-муравушки. Здесь уже чувствуется холодное дыхание ледового царства. На насыпной морене стоит лагерь 4200. Ребята с нашей базы подняли сюда вчера большой газовый баллон и отыскали законсервированные с прошлого года большие палатки “Бам” и другое хозяйственное барахло. Оказывается, лагерь 4200 организован тоже капитально: с кухней, кормлением и постоянно находящимся тут человеком. Естественно, “сервис” здесь не идет ни в какое сравнение с базой, но это легко компенсируется тем, что лагерь стоит под горой. 30 минут - и начало маршрута. Ребята предложили мне чаю. Как вовремя, а то я ничего не пил за время этого китайского похода, а точнее, турецкого. Это турки хлестали холодную химическую воду на каждом привале, что только усугубляло нагрузки на их организм. Во время переходов лучше пить минимальное количество воды, а утолять жажду во время длительных стоянок. Около палатки-серебрянки рядом с работающим примусом стоял алюминиевый чайник и стеклянный стакан с чаем. Непривычный сервиз в таких местах. Я с наслаждением выпил чаю. Остальное содержимое чайника останется идущим сзади Николаю и туркам. Невдалеке стоит палатка-полусфера. Это, скорее всего, немец встал поодаль от основной площадки. Марат и Рустам (ребята, которые нас тут встретили) видя, что народ подваливает, стали устанавливать кухонную брезентовую палатку. Пришел Коля с уставшими турками. Пока они переодевались и пили чай, мы установили их палатку Salewa, а потом и наш North Face. Когда установка и обустройство палаток завершилось, Марат с Рустамом позвали нас пить чай. Просторная палатка “Бам” отведена под общественную столовую и кухню. Из камней и досок возвели стол и стулья. Получилась уютная кают-компания. Рядом еще палатка под склад и палатка для ночлега “начальника Чукотки”. Ребята с базы обеспечивают лагерь 4200 всем необходимым, регулярно приходя сюда с грузом. Основная площадка под палатки составляет 150 м в длину и около 50 м в ширину.

Пик Ленина и все что выше нас скрыто облаками. Сейчас не до него. Похолодало. Или это мне от усталости так кажется. Я быстро стал надевать теплые вещи. Стемнело. Чай пили при свете свеч и электрических фонариков. Кликнули немца. Турки, немец, русские и киргиз сидим за столом при свечах и пьем чай с сахаром и печеньем. Тут пригодился мой лимон из Москвы, который был вмиг разрезан и поглощен. Пошел снег. Нам теперь все равно. Пригрелись. Подоспели макароны с тушенкой, и жизнь окончательно наладилась. Есть сразу не хотелось. Я пил чай, пока организм не насытился влагой, и только после этого приступил к основному блюду. Завязался немецко-английско-киргизско-русский разговор. Сидели долго. Не хотелось выходить под снег и идти в темную, узкую палатку, но усталость взяла свое и, пожелав спокойной ночи, мы разошлись по палаткам.

6 июля. Прогулка на “сковородку” 5300.

Утром мы не торопились вставать. Выспались, как следует. Рустам позвал нас на завтрак. Каша и чай с разной всячиной. Ложки, тарелки, стаканы выдают. Неплохо! Будто не в горах, а в городе завтракаешь. Рустам здесь главный повар и хозяин. Он киргизо-узбек 23 лет отроду. Турки вначале пытались общаться с ними через Колю и меня. Нам они говорили на английском, а мы переводили на русский. Коле “испорченный телефон” надоел, и он предложил туркам общаться напрямик на турецком. А что? Языки очень близкие - турецкий и киргизский. Из одной группы языков. Должны понимать. Они попробовали. Кое-что из этого вышло. После нескольких повторений и жестов они смогли объяснить друг другу свои мысли. Нашли общие слова. После завтрака Коля предложил мне сходить с ним сделать тропу до следующего лагеря 5300, который находится за “сковородкой” (плоское место на 5300 м, на пике Ленина). Пик Ленина - пологий невзрачный гигант. Обращенная к нам северная стена не крутая, и представляет из себя огромную площадь, покрытую льдами и снегами без выхода скал. Она простирается на километр сверху вниз, имея небольшое выполаживание на высоте 5200 м. Далее вниз опять снежно-ледовый склон, упирающийся в ледник Ленина. Ровное большое ложе–арена, ограниченное с трех сторон склонами пика Ленина и вершины Раздельная, находится на высоте 5200 м и обрываясь в нашу сторону километровым ледопадом. Это место зовется “сковородкой” из-за сходства в форме и свойствах. Левее ледопада находится маршрут подъема. Там склон рассечен по горизонтали длинными трещинами. К центру трещины сужаются и теряются под слоем снега. По крайней мере, так смотрится отсюда. Еще левее снежно-ледового склона вверх поднимается скальный гребешок. Там, в четырехстах метрах выше ледника, находились остатки фюзеляжа знаменитого самолета Р-5, который в тридцать седьмом году, помогая экспедиции альпинистов забрасывать продукты и снаряжение, потерпел аварию. Снежная площадка с чуть заметным скальным выступом получила название “скал Липкина” по фамилии командира экипажа. Отважные летчики тогда смогли спуститься вниз.

Николай предлагает подняться по центру склона, где обычно проходит традиционный путь подъема и пробить тропу на сковородку. От нашего лагеря нам придется идти по закрытому леднику. Еще не стаяли основные массы снега. Плохо. Значит, выше еще больше. Будем в нем барахтаться. Немудрено, что испанцы, бывшие здесь в июне, не смогли взойти. На леднике Ленина еще не вытаял их лыжный след, а выше на подъеме следов не осталось. Теперь все как у больших. Берем снаряжение, нижнюю обвязку, карабины, веревку, кошки, жумары и буры на всякий случай, если в трещину провалишься. Запаслись термосом горячего чая, парой бутербродов и вперед!

Первые наши шаги оказались неправильными. Нас притягивал лыжный след испанцев, который идет по центру ледника. Мы решили от лагеря сойти с морены и наискосок подрезать его. По следу идти приятнее. Но как только мы вышли на закрытый снегом ледник, так сразу через 200 метров попали в зону неприятных трещин. Они скрыты под снегом и еще, вдобавок, не параллельны друг другу. Трудно угадывать. После получаса петляний стало ясно, что так потеряем много времени, и мы вернулись к морене. Морену тоже пересекают трещины, но часть из них завалена камнями и нет скрывающего их снега. Мы прошли как можно дальше по морене и свернули на ледник в более спокойном месте, потом пересекли его и вышли под огромный снежно-ледовый склон. Сотни тысяч кубометров льда над нами - ни что иное, как застывший во времени водопад неимоверных размеров, который хоть и медленно, но движет свои массы вниз. Вместо водяных струй и водоворотов здесь трещины и ледовые блоки, а вместо пены снежный покров. Чем ближе мы подходим к склону, тем глубже становится снег. Сейчас позднее утро. Он размяк. Испанский след, который мы подсекли у реки, исчез. Коля думает, что все еще идет по нему. Он тренирует шестое чувство. Остался единственный критерий, по которому можно определить старую тропу. Проваливаешься чуть выше колена, значит, ты на ней, а если ступил не туда, то погружаешься в снег по развилку. Два раза нам встретились едва торчащие из снега вешки³⁶. К последней из них мы решили подойти, но только глубже увязли. Есть еще одна маленькая неприятность. В толще снега на глубине полголени остался наст. Если бы он держал наш вес, было бы замечательно, но он не держал. Упираешься в него ногой, поднимаешь весь свой вес, но в последний момент нога проваливается еще на полметра. При следующем шаге то же самое. Получается, что ты все время совершаешь абсолютно бесполезную работу по подъему своего веса и разламыванию наста. Тратятся силы. Вот такая физика, а точнее физкультура. Основной склон начинается резким взлетом. Работа закипела. Коля полез первым, прокапывая ногами траншею и прощупывая путь лыжными палками. Периодически слышны команды “жестче”, “мягче”. После взлета появились полузасыпанные трещины. Началось петляние и выбор наиболее прочных снежных мостов. Напряженное состояние вызывают широкие трещины, направляющиеся к нам и уходящие под снег метров за 10-15 до нас. Где они дальше проходят под нами? Засыпаны ли они полностью, или эта ровная искрящаяся снежная поверхность - коварная западня, хрупкий мост над бездонной дырой? Возникают ассоциации: “невидимый враг”, “минная война”, “работа сапера”. Ходить одному в таких местах нельзя. Копаемся в снегу дальше. Получается, что Коля прокладывает тропу, которой будет пользоваться масса людей на протяжении всего двухмесячного сезона. Она потом превратится в “Бродвей”. Говорят, что пик Ленина - технически простая вершина, но стоит заметить, что хождение по трещинам тоже требует большого напряжения. В один из моментов вся наша связка длиной 15 метров оказалась целиком на снежном мосту-завале поперек большого разлома. Сюда и грузовик поместится.

Мы добрались до края сковородки, а значит, набрали километр по высоте. Небо заволокло облаками. На сковородку уселась туча и начала сыпать на нас снежными зарядами. Вот противная! Не смогла себе найти лучшего развлечение, чем портить нам видимость! Стало серо и уныло. Снизу тоже накопились тучи и создали впечатление, что лагерь 4200 погрузился в сумерки. Лагерь 5300 находится на противоположном конце сковородки в глубине цирка на маленькой каменной осыпи, как можно дальше от огромных склонов пика Ленина. Наш маршрут на пик Ленина так и пойдет: сперва подняться от лагеря 5300 по гребню на Раздельную (6148м), перевалить через нее и дальше по длинному гребню пика Ленина до самой вершины. Это настоящий “китайский поход”! К лагерю 5300 решили не ходить. Как-то все не весело вокруг. Мы прошли еще 400 м по сковородке и встали. Выпили чаю с бутербродами, осыпаемыми снежинками и повернули обратно. Высота 5200 м пронизала мой организм усталостью и легкой головной болью.

Вниз мы быстро сбросили километр. Раза 3-4 останавливались на 3 минуты отдохнуть. Коля ворчал и хотел идти без остановки, но я настоял на привалах, чтобы не потерять способность передвигаться. При длительном спуске нагрузка идет на колени. В конце концов, это сильно надоедает и требуется отдых. В динамике спуска неудобно попадать ногами в подъемные следы. Они слишком частые и их жалко разрушать. Оказывается легче идти рядом по свежему снегу, если позволяет безопасность. В этом случае ты делаешь шаг на оптимальном для тебя расстоянии, и мягкий снег приятно амортизирует твою поступь. Единственно, что при этом больше шансов нырнуть в трещину, и поэтому нужно понимать, где это можно делать, а где нельзя. Например, мосты через трещины нужно проходить по следам и под вниманием напарника.

Спускаясь с последнего крутяка, я увидел недалеко внизу палатку немца. Он вышел нам навстречу из палатки.

-Hallow! – приветствовал он нас.
- Grüß Gott! – Ответил я баварским приветствием.
- Не могли бы вы сказать… - обратился немец к Николаю на английском. Я не разобрал, что он хотел сказать. Когда Николай кивнул немцу на прощанье, и мы двинулись дальше, я спросил.
- Что хотел немец?
- Очко заиграло ходить одному без связки по закрытым трещинам
- Вполне может быть. Может, пока сюда шел, ухнул разочек по пояс в трещину. Понимает, чем дело может кончиться.
- Спрашивает, не знаю ли я здесь кого, кто мог бы за деньги найти веревку и пройти с ним опасный участок пути. Так что можешь пойти завтра с немцем. Заработаешь баксов сто.
- Хорошо. Завтра пойдем, если не передумает, чего же не помочь.

Вернулись в лагерь. Внизу все не так плохо, как казалось сверху. Снег шел недолго и ландшафт ничуть не изменился. Турки в наше отсутствие наводили порядок в своем снаряжении и совершали короткие прогулки в окрестностях лагеря. Рустам как местный шеф-повар напоил нас чаем и накормил. Приятно вернуться в лагерь, снять отсыревшие от ноги кофлаки и надеть просторные шлепанцы. Благодать. Рустам оказался нормальным, спокойным человеком, знающим свое дело. Он здесь подрабатывает в сезон восхождений. Основное время работает простым поваром в кафе или ресторане в Оше. За вторым чаем мы немного поговорили. С его слов я записал себе в тетрадь несколько русских транскрипций киргизских фраз. Пригодятся.

Пользуясь прямой связью, турки, особенно Серкан, все время подбивали его поджарить что-нибудь мясного. Рустам потихоньку возмущался, но просьбу выполнял. Мол, пускай едят, а то оголодают. Не привыкли они еще каши потреблять, а большое количество мышц требует пищи. С нами еще Марат, который так и не спустился на базу позавчера. Ему столько же лет, как нам с турками. По жизни он свободный художник, не имеет постоянной работы и места проживания, если я правильно понял. Подрабатывает. Руки по технической части у него неплохо привинчены. Вообще, он окончил институт или хороший техникум в каком-то нестоличном городе. Английский язык немного знает. Вот так. На этом день и закончился.

7 июля. Прогулка на “сковородку” 5300 с турками.

В это утро мы встали раньше вчерашнего. Какой там раньше! Ни свет, ни заря. 4:30 утра. Ужас! Я осознал, что сегодня второй раз надо подниматься на сковородку с турками. И Коля еще им потакает. Мол, хотят в четыре утра вставать – пускай. Встанем. Раньше выйдем – легче пойдем. Четыре утра…. О-ё-ёй! Это турки после форсирования речки при переходе в лагерь 4200 решили, что утром ходить - дешевле выйдет. Но не до такой же степени! Ладно. После 10 минут сомнамбулического состояния жизнь стала налаживаться. На дворе ночь. Звезды. Легкий морозец. Жаль, что я не смыслю в звездах. Их расположение на небе явно не такое, как в средней полосе.

Рустам встал еще раньше, чтобы приготовить чай и завтрак. Сборы в темноте под звездами, по холодку, происходят в полудреме и оставляют во мне необычные ощущения. Турки замучили Рустама просьбами нагреть несколько литров воды, чтобы развести сухие соки в бутылках из-под пепси. Собрались, покушали при свечах и затемно выдвинулись в путь. Фонари надеты на лоб, палки в руках, идем.

Рассвет еле-еле обозначился, темно, тихо. Слышно только шуршание капроновых штанов, металлическое звяканье палок о схваченные льдом камни и глухой тупой стук пластиковых кофлаков о незамеченные выступы. Свет фонарей освещает пространство перед тобой. Идем молча, лишь иногда кто-нибудь откашляется. Путь проходит по морене как вчера. На поларку надет капрон. Стало жарко. Это после обильного горячего чая за завтраком. Неосторожное движение массивного кофлака сбросило горсть камней в узкую трещину. Они зашуршали, а потом застучали о ледовые стенки, удаляясь и удаляясь. Затихло. Светает быстро. Вокруг уже бледно-серые цвета. Мы сошли с морены на ледник. Фонари теперь совсем не нужны. Вчерашний след вывел нас к началу подъема. Здесь у нас привал для надевания обвязки, кошек и организации связки. Турки достали свои фляги с водой и стали пить, словно сейчас жаркий полдень. Это настораживает. Только первый переход сделали, а уже пьют. Может, они какой-нибудь зловредной книги начитались, где все всё время пьют. Далее выяснилось, что Керем не взял с собой в горы обвязку, так как прочел в каком-то путеводителе, что она не нужна на пике Ленина. Ну, я так и предполагал, что они зловредных книг начитались. Становилось понятно, что так просто мы с ними на вершину не попадем. Коля отдал свою обвязку Керему, а себе сделал из конца связочной веревки. После небольшого монолога Николай сообщил, что в переписке он говорил брать обвязку, а они поверили не ему, а путеводителю. Но это еще не тяжелый случай. Например, в прошлом году у него клиент не взял кошки на пик Победы! Это было гораздо веселее.

По проделанной вчера тропе поднимаемся вверх, с осторожностью минуя снежные мосты. Темп медленный. Они еще не акклиматизировались, и дай Бог, чтобы они в дальнейшем увеличили свой темп.

Прошло несколько часов подъема. Километровый перепад высот дается нелегко, даже без рюкзаков. День в разгаре. Азиатское солнце улыбается нам своим жарким ликом. Но мне не до улыбок, потому что я разгадал его коварный азиатский умысел. Оно сговорилось с облаками. Белые ватные подушечки облаков, разбросанные по небу, словно приклеились к нему и все долгое время подъема ни на минуту не загораживали нас от палящего солнца. Остается только молиться на редкие легкие дуновения ветерка. Через панаму голова нагрелась до такой степени, что пришлось прикладывать к ней снег, чтобы не получить тепловой удар. Пришлось вместо тонкой панамы надеть шерстяную шапку. Такая замена, несмотря на свою кажущуюся парадоксальность, немного облегчила ситуацию. Николай в своей тирольской шляпе чувствует себя лучше всех. Турки страдают от жары не меньше моего, а может быть, и больше. Странно. Они же родом из жаркой Турции. Им должно быть легче, чем нам – северянам.

Я не сразу заметил впереди на тропе одинокую человеческую фигуру. Этот идет не кто иной, как наш немец. Он решил сэкономить деньги и вышел один самым ранним утром, пока снег твердый и мосты крепче.

Переходы наши длятся 40 минут. После отметки 5000 м такой график сбился. Остановки “по требованию” участились. Стало ясно, что и в этот раз нам не дойти до лагеря 5300. Так и получилось. Мы заползли на край сковородки и встали там на перекус с чаем перед поворотом обратно. Турки за подъем выпили не меньше 2 литров на каждого. Теперь и мы выпьем по две чашечки чая. Пришла и наша очередь заправиться влагой. Если пить обессоленную талую воду в больших количествах, это приводит к чрезмерно быстрому вымыванию солей из организма. Ладно, хватит физиологию разводить, пора выпить чаю с лепешкой. Для полного “отрыва” мы бросили в чай любимую турками смесь с поэтическим названием “танк”.

До окончания вчерашних следов мы не дошли. С нашего края хорошо видно плоское пространство сковородки. На противоположном краю маленькие каменные осыпи обозначают место лагеря 5300. А еще нам хорошо видна полусфера немецкой палатки. Немца не видно. Наверное, залег спать или готовит внутри еду. До палатки 400 м. Подходить не будем. Так он и не узнает, что мы вылезали на сковородку и смотрели на него. Интересно, почему он не дошел до места стандартных ночевок? Осталось только плоский участок ему преодолеть. Может, решил, что снег сильно раскис от дневной жары и лучше не ходить в одиночку по закрытому леднику, тем более что кончились наши следы. Эх, ладно, хватит рассуждать и предполагать. На высоте, к которой человек еще не акклиматизировался, мысли шевелятся медленно, поскольку голове кислород еще нужнее, чем остальным нашим членам. Во время чаепития я просушил отсыревшие кофлаки на солнце. Тут на жестком солнце и разреженном воздухе все сохнет быстрее. Без ботинок ноги себя чувствуют как в раю. Сижу я на рюкзаке полуразвернувшись, пью чай с “танком” и смотрю на высокий и длинный гребень пика Ленина, огораживающий сковородку с юга.

-Это было здесь? – спросил я Колю.
- Да, здесь - ответил Николай, догадавшись, о чем я спрашиваю.

А спрашивал я о месте самой большой горной трагедии, произошедшей здесь 10 лет назад. Тогда, в июне 1990 года, за одно мгновение погибло более 40 человек. И было это здесь, на ровной мирной сковородке у “безобидного” пика Ленина. Лагерь 5300, ютящийся ныне на маленькой осыпи вблизи отрога Раздельной, раньше располагался в центральной части сковородки и существовал там много сезонов. Лавины со склонов останавливались задолго до лагеря. Но в одну злополучную ночь, когда многолюдный лагерь спал в своих палатках, откололся кусок ледового панциря, покрывающего северный склон пика Ленина, размером около 0,3 - 0,25 квадратного километра, и с километровой высоты обрушился на сковородку. Вся эта масса льда, весом порядка миллиона тон, пронеслась через всю сковородку и спрыгнула в огромный ледопад в сторону ледника Ленина.

В течение многих дней потом велись поисковые работы в ледопаде с риском попасть под отвалившийся кусок льда. Копали долго, но никого не нашли. Гора не отдала свои жертвы. Их как не было. Они спали, но наверняка проснулись от грохота за несколько секунд до конца. Однако чудо все-таки произошло. Два человека выжили. Их сбросило с ледопада на километр, и они остались почти невредимы. У одного сломана нога. В спальной одежде, в одних носках они просидели вместе остаток ужасной ночи на найденном поблизости коврике. Их увидели утром подоспевшие на помощь люди из лагеря 4200. Как они смогли спастись, одному Богу известно. Большинство погибших было из ленинградской команды, у которой здесь под пиком Ленина проводились сборы перед Гималаями. Из-за чего рухнуло – неизвестно. Может, сейсмический толчок, может, массы льда превысили свое критическое значение, или высокая солнечная активность разрушила лед. Ясно, что такие обвалы происходят не каждое столетие, иначе со склонов бы все давно обрушилось и лед не успел бы нарасти.

С места, где мы сейчас сидим и пьем чай, и через 10 лет хорошо видна грань отрыва ледяного панциря. Николай указал нам на него. Край откола еще не загладили снега и лавины. Горная основа склона в этом месте вогнута, что способствует накоплению снега и льда. Возможно, следующую сотню лет этот резервуар будет накапливаться и потом найдется причина его следующего обвала. Никто больше не ставит палатки на несчастливом месте лагеря 5300. Ныне палатки ставят как можно дальше от огромного северного склона.

-Ну что, Дима? Пора идти назад.
- Пора.

Опять по этой тропе. Я чувствую, что по ней нам придется пройти еще минимум раза два вверх вниз, не считая этого спуска.

-Надевай ботинки. Раньше выйдем, раньше придем.

Николай натопил туркам воды в их огромные фляги и развел их любимый “танк”.

Обратно выдвинулись снова в связке. Ох уж эти затяжные спуски! Серкан с Керемом потеряли скорость. Устали. Спуск оказался таким же долгим, как подъем. Особенно доставалось Серкану. Он тяжелее всех и теперь, когда снег размяк от жары, под ним чаще всего проваливаются следы и нога увязает по колено. Так мы и шли с частыми остановками. Николай был на этот счет спокоен и разражался громкими тирадами англо-русских слов только когда кто-нибудь показывал чудеса неуклюжести при прохождении трещин или ледовых уступов. Иногда он начинал бегать вокруг провинившегося полутораметровыми шагами и по несколько раз демонстрировать, как надо ставить ноги. Сейчас идет “обучение” турков, а вчера под огонь критики попадал я.

Можно, конечно, подтрунивать над турками, но я их понимаю. Они может быть, впервые заработали достаточно денег, чтобы рвануть на край света. И рванули. Просто оказалось все сложнее, чем они предполагали. С кем не бывает. Они вымотались и не могут контролировать свои шаги, потому что находятся за гранью усталости. Это очень непросто. Коля это все труднее понимает, так как в силу своей работы и опыта он не так часто оказывается слабейшим на фоне остальной команды.

Во время остановок при нашем длительном спуске я изредка поглядывал на тот самый большой ледопад, находящийся слева по ходу. Ведь все эти люди, потерпевшие катастрофу 10 лет назад, до сих пор находятся там.

Перед последним крутяком на спуске мы встретили поднимающихся людей. Ой, да сколько же их!? Они поднимались по навешенной ташкентскими гидами перильной веревке на первом крутом участке. Чтобы дать им всем подняться и пройти, мы остановились, не доходя, и отступили на метр с тропы. Но ребята не рвались вперед. Поднявшись, они тоже садились на привал. Интересно, кто они? Кое-кто поздоровался с нами стандартным “Hi!” по которому сложно судить об их принадлежности. Одеты неярко, скорее ближе к “русской моде”. Приятно вот так вот встретить людей и догадываться, кто же они. Они могут быть из любой страны мира. К солнцезащитным очкам приделаны клювики для защиты носа от ожогов. Лица прикрыты защитными марлями. Между ними завязался разговор, из которого стало ясно, что это наши братья славяне.

-Кто, думаешь, это? – спросил я Колю
- Чехи конечно!
- Ты почем уверен?
- Да был я в Чехии. – Как-то невесело произнес Коля.
- А, понятно! Это после той поездки ты пиво больше пить не можешь?!
- Просто не люблю пиво и все….
- Да, да, да…. Я тоже арбузы ем редко, после того, как объелся ими до полусмерти.

Мы отдохнули немного и, видя, что они не хотят идти, пошли в обход них. В первых рядах их оказалась женщина, что всегда приятно видеть на этой высоте.

В лагере 4200 Рустам встретил нас по-хозяйски. Чай и еда были в полной готовности, поскольку он видел, что мы спускаемся. Люди теряются из поля зрения только когда поднимаются на сковородку. Вечер прошел в полном расслаблении и спокойных разговорах. Хорошо, что по плану следующий день - отдых, а то сколько можно бегать туда-сюда, вверх-вниз по километру набора! Голова закружится от такой карусели. Николай напомнил туркам о завтрашнем спуске в базовый лагерь. Они вопреки ожиданиям отказались спускаться. Убеждения не помогли. Зря. В зеленой зоне на 3600 м отдыхается во много крат лучше, чем тут, на каменной морене ледника на 4200 м. Возможно, турки вспомнили, с каким трудом дался переход из базы сюда и сейчас ошибочно решили, сохранят больше сил, если не будут тратить их на переходы туда-обратно. Коля попытался еще раз уверить, что сейчас, налегке, по второму разу все окажется проще и быстрее. Не 7 часов, а 3-4 часа. Там хорошая пища, зеленая трава, больше кислорода, баня. Можно отдохнуть по-настоящему. Тут всего этого нет. Турки стояли на своем. Ладно, не хотят, так не хотят. Пойдем одни.

Далее >>