Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

СНЕЖНЫЙ КОТЁНОК №498
или две поездки к пяти “семёркам”

 

ПАМИР 2000 Введение ко второй части 30 июня 1 июля. В Бишкек 2 июля. В Ош. Дорога в базовый лагерь 3600 м под пиком Ленина 3 июля. Прогулка на перевал Путешественников 4 июля. Прогулка по гребню пика Петровского 5 июля. До лагеря 4200 6 июля. Прогулка на “сковородку” 5300 м. 7 июля. Прогулка на “сковородку” 5300 м с турками. Спуск в базовый лагерь 8 июля. День отдыха 9 июля. До лагеря 4200 10 июля. Подъем на "сковородку” 5300 м с турками. 11 июля. Подъем до 5800 м. Вершина Раздельная 6148 м. 12 июля. Спуск в базовый лагерь. 13 июля. День отдыха 14 июля. День отдыха 15 июля. Подъем до 4200 м 16 июля. Подъем до 5300 м 17 июля. Подъем до 6100 м. Пещера 18 июля. День отсидки в пещере на 6100 м 19 июля. Вершина пика Ленина 7134 м 20 июля. Спуск в базовый лагерь 21 июля. Ждем Антипина 22 июля. В Ош. База на стадионе 23-26 июля. Ош 27 июля. В Карамык к погранзаставе 28 июля. Залет на поляну Москвина 29 июля. Прогулка до 4600 м 30 июля. Подъем на пик Воробьева до 5100 м 31 июля. Вершина пика Воробьева 5685 м. Спуск в базовый лагерь 1-2 августа. День отдыха 3 август. Подход под пик Четырех до 5100 м 4 август. Подъем до 5800 м. Вершина пика Четырех 6230 м 5 август. Спуск в базовый лагерь. День отдыха 6 август. День отдыха 7 август. Свидание на вершине пика Воробьева 8 август. Подъем в лагерь 5100 9 август. Подъем в лагерь 6300 10 август. Вершина пика Евгении Корженевской 7105 м 11 август. Спуск в базовый лагерь 12-13 август. День отдыха 14 август. День отдыха. Подход под маршрут 15 август. Подъем на плато 6100 м 16 август. Подъем на вершину Душанбе 7000 м 17 август. Вершина пика Коммунизма 7495 м. Спуск на плато 18 август. Спуск в базовый лагерь 19 август. Ждем вертолета 20 август. Вылет в Карамык 21-22 август. Ош 23 август. Вылет в Бишкек 24-25 август. Бишкек 26 август. Москва! Пояснения   Читайте на Mountain.RU: Тянь-Шань - 1998. Воспоминания о поездке к наивысшей вершине Тянь-Шаня, пику Победа (7439 м), и о восхождении на него Немного про пик Победы. 2003 год Ушба. Кавказ 2004. Март.

ПАМИР
июль-август 2000 года

Пик Ленина 7134 м, пик Евгении Корженевской 7105 м, пик Коммунизма 7495 м

Часть 2. Пик Корженевской.

22 июля. В Ош. База на стадионе.

Утро… Ош… База на стадионе – произошла загрузка информации в голове после выхода из глубокого сна. Появившийся Антипин схватил нас, едва дав умыться, и повез к туркам в гостиницу. Там, возле нее, в утренней прохладе, мы вместе позавтракали в ближайшей закусочной. Турки тоже сонные. Завтрак прошел в молчании.

-Ну что? Куда сейчас? – спросил Антипин.
- У них самолет в середине дня. Так что сейчас пойдем на Сулейманку, а потом я их отвезу в аэропорт. И с ними в Бишкек полечу. Там их дальше отправлю, а сам в Бишкеке испанцев встречать буду. В Ош вернусь с испанцами 27 июля. А ты, Дима, проживешь здесь недельку в Оше? Не вижу смысла лететь в Бишкек, тратить деньги.
- Проживу, а что не прожить-то. На стадионе дешево. Всего 1$ с человека за ночь.
- Плати сразу два за весь номер, чтобы не беспокоили. Рюкзак я оставлю у тебя.
- Договорились.

После завтрака Антипин ускакал, а мы с Колей и турками поймали машину и отправились к Сулейманке. По дороге поменяли доллары на сомы. Если вы думаете, что это происходило в официальном заведении, то вы заблуждаетесь. По нашей просьбе об обмене шофер подвез нас к специальному месту на оживленной улице. К машине мгновенно подбежал человек с толстенной пачкой сомов.
- Вам что?
- Доллары на сомы – ответил Коля, не выходя из машины.
- Хорошо – киргиз назвал приемлемый курс. Коля и турки дали ему несколько десятков долларов. Человек стремительно зашелестел пальцами по пачке сомов и за пару секунд отсчитал нужную сумму. Пачку он просунул в окно.
- Спасибо.
- Вам спасибо.

Шофер довез нас до священной горы и за небольшую мзду каким-то людям провез еще выше, до конца автодороги.

Сулейманка – скальная, красивая гора, стоящая прямо в городе. Она окружена множеством легенд и сказаний. Это место паломничества мусульман. Высота ее от подножия, по моим оценкам, метров триста. К одной из ее вершин идет утоптанная поколениями тропа с заглаженными ногами камнями. Ныне для безопасности и удобства она оборудована перилами и лесенками. Наверху мусульманская символика и миниатюрная мечеть. Проход на гору не ограничен.

Жаркий день. Только на вершине горы нас спасает ветерок. Видно весь город. Недалеко стоят невысокие коричневые горы.

После Сулейманки я распрощался с турками и с Колей и поехал на стадион.

Прихожу. Питер на Мурзе опять едет кушать в кафе. …На КамАЗе! Едем вместе в приятное заведение под кодовым названием “рыбки”. На самом деле оно называется Меркурий, но народ наш прозвал его “рыбками” за то, что посреди закутка плещет красивый фонтан с четырьмя симпатичными каменными рыбками. Дворик кафе, где стоят столики, закрыт от солнца почему-то военной маскировочной сеткой. Удобно. Играет музыка на основе национальных мотивов. Журчит фонтанчик. Приятно.

Из столов нам сразу выстроили большой длинный стол на всех. Заказали самсу, шашлык, салаты и так далее. Вкусно. Особенно после горы. Все это изобилие по-азиатски дешево. С ценами в Москве и Питере даже смешно сравнивать. Шампур хорошего шашлыка в пересчете на наши стоит 4 рубля.

На базе догоняемся арбузом с дыней. На веранде возложен огромный экземпляр, и тот, кто еще может, отрезает кусочек.

Питерцев снова загрузили в КамАЗ и отправили в аэропорт. Они уезжают домой. Счастливого пути! Прощаемся.

Мурза вернулся. Ко мне подошел Антипин.
- Ну что? Поужинает? – Спросил он.
- Нет проблем. Куда?
- Поедем в Меркурий (рыбки)
- Только там был. Ладно, поехали.
- Залезай в УАЗик. Мурзу за руль посадим.

Приехали к рыбкам. Посидели, поговорили. Потом я от Антипина позвонил домой и на этом вернулся на базу.

23 июля. Ош.

День прошел в полнейшем расслаблении. Я гулял по улице Ленина. Как известно, во многих городах центральная улица называлась, да и сейчас называется улицей Ленина. Тут ошибиться трудно. Иду по улице жаркого Оша и смотрю на прохожих и людей, сидящих в тени деревьев. Много русских. Они живут здесь. Это их родина. Эх, как же далеко отсюда Москва! Я сходил на переговорный пункт звонить, потом вернулся на базу и проспал до вечерней прохлады. Кстати говоря, часть домиков базы на стадионе за небольшим заборчиком занимает некая фирма, где ходят мужики в глаженых брюках с белыми рубашками, галстуками и сотовыми телефонами. Эта контора как раз занимается торговлей цветными металлами. Алюминий, вольфрам и т.д. Проще говоря, собирает с окружающих металлический лом и продает, скорее всего, в Китай. Разбазаривает из республики ценное сырье, которое в ней не производится. В качестве прикрытия (крыши), говорят, стоит местный депутат. Я видел его пару раз. Он приезжал сюда на новом джипе. У остальных “служителей” конторы машины на порядок хуже. Говорят, не один миллион долларов здесь замешан. Прямо как у нас в России, кто сырье продает налево и направо тот богатство имеет материальное.

В завершении дня я гулял пару часиков по ночному Ошу и прислушивался к звукам жизни. Конечно, интересно путешествовать по Азии, общаться с людьми. Но в большей степени в горный мир меня тянет природа поднебесного царства. Я с удовольствием посетил бы горы в Европе или в Америке, на юге Евразии и так далее, но жить среди них все время не моя цель. Невозможно долго не видеть родные просторы зеленых лесов, лугов, спокойных широких рек и озер.

Без городов, где сосредоточено острие прогресса нашего времени, жизнь тоже окажется неполной. Но ни разу не видеть величие гор и чистоту их природы, это значит, не раскрыть в себе часть своих чувств и ощущений. Не у всех есть такая возможность. В мире есть много всего, откуда можно черпать свое душевное совершенствование. Главное, нельзя быть замкнутым в своем развитии. Нужно стремиться посетить все страны пообщаться со всеми людьми. Нужно быть максимально образованным и достичь вершин, продвинуть прогресс дальше.

В горах гибнут люди – это опасно. Но пройти один или два настоящих горных похода в молодости очень полезно. Там сразу видно, кто ты есть на самом деле. Там настоящие человеческие отношения, а не та фальшивая мишура, которую можно часто видеть в столицах.

24 июля. Ош.

Этот день отведен мной для похода на главный базар. Место это хорошо известно еще по советским временам. Я уже не говорю о древности. О знаменитом ошском базаре слышали многие.

Коля оставил мне список продуктов, которые нужно докупить для следующей экспедиции под пик Коммунизма, и я пошел их покупать.

Надо сказать, что одежда моя к тому времени хорошо подходила для этих мест. Широкие полуспортивные штаны и выгоревшая на солнце светлая рубашка. Еще я использую специально для хождения в городе простецкие брюки, чтобы не сильно отличаться от местных жителей и не искушать местную милицию и других неблагонадежных личностей. Надеюсь, мои осторожности в последнее время стали лишними, но ручаться за это я не стану. Иностранный народ ходит без проблем, правда, если все документы в порядке, а у нашего брата это не всегда так.

Ошский базар находится в центре города и расположен на большой площади. Если смотреть с Сулейманки, место базара ничем не примечательно. Я прошел к нему от стадиона по улице Ленина. Базар предстал в понижении у речки. Перейдя дорогу, я спустился к началу торговых рядов. Передо мной киргиз с огромными тюками, погруженными на большую телегу, ступил на пологий спуск, предусмотренный для скатывания телег. Товар явно превышает вес провожатого в несколько раз, но киргиз, будучи только во вьетнамках, смело вытолкал телегу на спуск и с криками “хош” (или “гош”, или “ош”) уцепился за нее и поехал вниз, пытаясь тормозить ногами. Телега разогналась, несмотря на торможение. Я уж думал, что донизу у киргиза одни уши доедут, но все обошлось. Подпрыгивая и подскакивая, упираясь, он остановил свой товар на пологом участке. Этот окрик часто встречается на базаре. Он употребляется для предупреждения, чтобы люди освобождали дорогу, и очень напоминает название города. Я к своему стыду забыл, как оно образовалось. Думаю, кто захочет, легко это найдет в справочной литературе. Возможно, шел в древности пророк и в приятном месте у горы Сулейманки остановился на отдых, сказав что-то вроде “ош” (отдохнем, стой). Базар большей частью продуктовый. В остальном он насыщен всякой всячиной, свойственной для этих мест. Купить можно все, или почти все, из продуктов и мелочей. Меня поразили длинные ряды с фармацевтической продукцией. Причем наверняка все это продается без врачебной консультации. А может, врачи в поликлиниках посылают пациентов за лекарством… на базар! Остается надеяться, что за прилавком продавцы достаточно хорошо разбираются в лекарствах.

Купить удалось даже сало! Для тех, кто не понял, почему здесь могут возникнуть трудности, напомню, что киргизы мусульмане. А сало здесь продается в маленьком закрытом закутке-павильоне, где торгуют украинские тетушки. На базаре много больших крытых “павильонов”.

Помимо торговли тут места для трапезы и обмена денег.

Общее впечатление: азиатская жара, много людей, товара, рядов. Горы кураги, изюма, фруктов и других восточных вкусностей. Непрерывный оживленный шум торговли, крики “ош” носильщиков, бесконечно ныряющих туда-сюда с огромными мешками и телегами. Кроме того, здесь очень популярны трехколесные мотороллеры с кузовом для перевозки товаров. Их треск слышен беспрерывно. Как они тут ездят меж узких рядов заполненных толпами народа?! Пару раз видел в более широких проходах протискивающиеся обшарпанные жигули. Как они тут…?! В случае “пробки” поднимается яростная ругань на киргизском языке, но дело при этом никогда не доходило до драки. Похоже, драки здесь не приняты. Ты можешь яростно ругаться, а через секунду после разрешения конфликта с полным спокойствием двигаться дальше. Люди могут подраться, но они понимают, что это не будет способствовать скорейшему доставления товара на прилавок, а поэтому не тратят время на это.

При движении мне ужасно надоели бесконечные оттяжки навесов от солнца. Они все оказались на уровне моей головы, и приходилось всегда наклоняться. Киргизы ниже ростом. Не повезло!

…И опять изобилие, изобилие и изобилие товара. При покупке можно торговаться, делать это упорно, но без обид. Многие говорят, что на востоке принято торговаться и что для торговых людей это своеобразная жизнь, игра, азарт, интерес. Реальная ситуация во многом похожа на это. Я ни разу не купил товар, не приценившись к соседнему и не поторговавшись хотя бы чуть-чуть.

Я на самом деле не любитель таких многолюдных мест и наслаждаться долго восточным своеобразным колоритом я не стал и, съев рис с мясом и с зеленым чаем, покинул это место.

25 июля. Ош.

В этот день Мурза привез на КамАЗе большую команду эстонцев. Они здесь переночуют за дешево и завтра отправятся под пик Ленина. На спортбазе сразу стало много народа (около 20-25 человек) и вещей, среди которых видны лыжи и сноуборды. Между собой приезжие говорят на эстонском, а с хозяйкой базы и Мурзой на русском. Не забыли еще! Несколько личностей неизвестной принадлежности не говорят по-русски. Так же как местным людям, мне стало интересно посмотреть на эстонцев, и я присел в сторонке для наблюдения. Люди и звуки их речи напоминают мне далекие годы, когда я был в Прибалтике. Ныне это заграница.

Приехал Леха Дудашвили из БЛ под пиком Ленина. Он подкатил на старом форде, которым гордится, и привез канистру домашнего вина. Говорит, цены на виноград, который они покупают, падают к осени до 1,5-2 рублей. Сейчас он дороже раз в пять.

Эстонцев на Мурзе отправили на базар, а мы с Антипиным и Лехой пошли к рыбкам трапезничать и посидеть в приятной тени у фонтана.

За это время на базе прогрели большую сауну, и я загрузился туда вместе с вернувшимися эстонцами. Я разговорился с их руководителем и рассказал ему как там сейчас на пике Ленина, а потом он стал спрашивать меня про лавиноопасность, поскольку народ хотел спуститься на лыжах. Здесь я отделался общими фразами, так как дело серьезное и из бани сложно что-то предсказывать.

Вечером опять к рыбкам вместе с эстонцами. Там я обнаружил Юру из Питера со своими двумя друзьями итальянцами. Эстонцы сели за длинный стол, а мы с итальянцами за отдельный поменьше. Вечер в такой компании прошел весело. Музыка, шашлык, разговоры. Интересно общаться с людьми из разных стран.

На базу вернулись в полнейшей темноте.

26 июля. Ош.

Сегодня последний спокойный день. Завтра запланированы всевозможные приезды отъезды и другие телодвижения. Я уже отвык от этого. В первой половине дня мы проводили эстонцев под пик Ленина, а потом я занялся плавным сбором и упаковкой вещей. Вечером Антипин привез еще несколько вещей Николая. Мы посидели с ним немного в тиши спортбазы. В темноте пели сверчки, и издали раздавался уже привычный звук мусульманской молитвы. Теперь надо отдохнуть в эту теплую азиатскую ночь.

27 июля. В Карамык к погранзаставе.

Утром в 6:00 вламывается Антипин и в своей манере, матерясь по-военному, просто излагает:
- Пойдешь переводить “гандурасам”. Кто он, где…?

Каким “гандурасам” и что переводить, я не понял спросони, но вскочил с кровати и вышел из комнаты.

Знакомый длинный австриец смешно сидел на маленькой табуретке возле веранды и осоловелыми глазами смотрел на хозяев базы и на Антипина.
- Спроси, с какой он группой прибыл и на какое число у него билет. А то непонятно, когда и куда его везти. Вот “гандурасы”!!! Мурза привез его из-под пика Ленина с чехами, а кто он?!… “Гандурасы”!!!

Гандурасами он их не со зла называл. Это у него такие плоские шутки-присказки, образовавшиеся вследствие военной службы. Я сказал Антипину, что это австриец из тех, с кем я был под пиком Ленина. Я узнал у сонного австрийца про билет и про другие мелочи. Это был именно тот, у кого не привезли багаж при перелете из Европы. Трое его товарищей сходили на вершину пика Ленина, а он так и не пошел из-за отсутствия снаряжения. Антипин, получив ясность в дальнейших действиях, успокоился, прекратил “допрос” и “отпустил” австрийца спать. Тот, недолго думая, дошел до ближайшей койки, как оказалось, предназначенной не ему, и сразу уснул. Поскольку длинна австрийца явно больше длинны кровати, то заснул он в позе звезды: навзничь, в одежде, не снимая даже ботинок. Чех, увидев австрияка на своей кровати, немного поерепенился, но, видя, что тот не собирается просыпаться, пошел на другое место.

Я поговорил с чехами. Несколько человек из них дошли до вершины.

Пришел и мой черед собираться в путь. Вначале мы съездили к “интуристу” завтракать. Это совсем рядом. Затем с Антипиным и Мурзой на КамАЗе приехали в гостиницу Жетиген за испанцами. Они там со вчерашнего вечера должны быть. Остальных привезет Коля сегодня.
- Где у вас тут испанцы? – ворвался Антипин в гостиницу.
- Здесь, на первом…
- У-у-у, “гандурасы”! Где их тут искать?

Навстречу по коридору шел один из “наших” испанцев, но это мы потом узнали. Антипин подошел к нему вплотную и указал ему на него перстом.

-Ты на Коммунизма?! – обратился он угрожающе на русском языке.

Испанец отшатнулся, не поняв, что от него хотят. Слово коммунист наверняка знакомо ему, и, возможно, ему послышалось, подумалось, что его спрашивают о принадлежности к коммунистам. Он замотал отрицательно головой и боком прошел мимо. Антипин матернулся и пошел искать следующую “жертву”. Нас догнала горничная и указала на номер “наших” людей. Мы загрузили испанцев с их вещами в КамАЗ, прикупили овощей и фруктов в дорогу и отправились в аэропорт встречать Николая со второй группой. Прилет рейса задерживается. Казалось, чему тут задерживаться, когда всего один маршрут летает Ош-Бишкек. Раньше сюда из Москвы был рейс, но теперь сократили.

Середина дня, жара. Жизнь притихает в полуденные часы. Решили обедать. Антипин вручил мне всех испанов (испанцев) и ушел к машине, оставив меня одного изъясняться. Мы сели к достархану. Заказали плов с салатом и зеленным чаем. Завязался разговор. Вопросы, ответы.

Удивление у испанцев вызвало то, что я из Москвы. Вид у меня, как у местного. Спросили, не поваром ли я работать буду в лагере. Я ответил, что приготовить кое-что могу, но вообще-то я собрался на гору пройти. Отпуск у меня, как и у них. Потом еще о чем-то говорили. Здесь, в тени деревьев, хорошо вести беседу.

Вернулись обратно к машине. Испанцы сели кто где в тени, а я ушел на лавочку к таксистам. Сижу и слушаю их незатейливый разговор, читаю брошенную кем-то газету. Буквы с трудом складываются в слова на такой жаре.

Наконец после утомительного ожидания прилетает самолет с Николаем и второй группой испанцев. Казалось бы, все в порядке, загружаемся в машину и едем в Алайскую долину. Так ведь нет! Старая история снова повторилась. У одного из наших испанцев не прилетел багаж! Ну просто … (слов нет)!

С прилетом рейса в маленьком аэропорте активизировалась жизнь. Откуда-то появились люди, стали ходить туда-сюда. Через проходную вышли первые пассажиры. Их, как мухи, облепили таксисы.

Испанцы вышли с большими баулами. Я стал помогать загружать вещи в КамАЗ. Мурза до этого момента спал в кабине. Мы с Антипиным охраняли тщательно его сон, так как он недавно вернулся из рейса, и еще ему нас везти в самый конец Алайской долины.

С Тотмяниным удалось лишь коротко поздороваться, как сразу началось обсуждение возможных вариантов развития событий в связи с задержкой багажа. Решение было принято. Теперь у нас 8 испанцев. Держать 7 из-за одного не будем. Отправим их на КамАЗе с Мурзой к погранзаставе в Карамык, куда должен прилететь вертолет, а Антипин с Колей и потерпевшим испанцем будут здесь еще полдня ездить на уазике во всякие официальные учреждения, звонить в представительство British airlines и пытаться найти место нахождения багажа. Да, на этот раз отличилась компания British airlines! Николай высказал все, что он думает об этой кампании.

Мурза, узнав о перспективе ехать одному с кучей иностранцев, сразу замахал руками и занекал. Тогда решили меня послать с Мурзой. Восторга от такого поворота событий я не испытал, но другого выхода нет. Ехать больше некому.

Пики Коммунизма и Корженевской видны с пика Ленина, но это, однако, уже Таджикистан. В наше время уникальность заброски под эти вершины заключается в том, что попасть туда с помощью киргизского вертолета оказалось невозможно. Не разрешают полет киргизского борта над Таджикистаном. Поэтому придется сажать таджикский борт на киргизской территории вблизи границы. Поскольку Володя Антипин, который нас принимал в Киргизии, был бывшим военным, он смог договориться об этом в “высоких эшелонах” военной верхушки.

-Ну что, Дима, едешь?
- А что делать. Поеду. – Я постарался запомнить название того затерянного на краю долины селения Карамык. Там рядом граница с Таджикистаном и, соответственно, погранзастава, с которой есть полуофициальная договоренность принять таджикский борт, который отвезет нас в глубь Таджикистана к пику Коммунизма.
- Карта-то есть? Ни я, ни Мурза там не были.
- А зачем карта? И так все ясно. Это в самом конце долины.
- Ну-ну!!!
- Вы езжайте, а мы вас на полпути догоним.
- А если не догоните, прилетит утром вертолет? Чего вообще пограничникам-то говорить?
- Да мы вас догоним – Коля сделал паузу - …ну, в крайнем случае, я и без вертолета смогу под Коммунизма дойти.
- Спасибо, “успокоил” – Все ясно, будем импровизировать.
- Да, еще…. По дороге в Алайской долине вам нужно будет забрать двух “узбекских” французов (которые в узбекском лагере под пиком Ленина жили) и еще трех австрийцев. Последних есть договоренность забрать в Сары-Моголе. Они должны туда подойти. Это все те, кто хочет под пик Коммунизма попасть.
- Это те австрияки, которых мы видели?
- Да
- Одного из них я уже в Оше видел. Он уехал.
- Я даю тебе погранпропуск. Они там все указаны и ты тоже.

Я взял бумажки, покряхтел немного, распрощался с остающимися и скомандовал “по коням”. Испанская братия загрузилась в крытый кузов КамАЗа, а я сел в кабину с Мурзой.

-Ну как, Дима?! Поехали!
- Поехали! – и мы поехали. Раскаленная дорога заиграла под нами, а окружающий ландшафт стал плавно меняться.

Ах, да! Еще один занимательный момент я не рассказал. До аэропорта мы с Мурзой ездили заправляться соляркой. Если вы думаете, что мы приехали к сверкающей новизной бензоколонке европейского типа, какие вы привыкли видеть в Москве, то заблуждаетесь. Мы въехали в полнейшее захолустье. Дворы, деревянные заборы, грунтовая дорога и так далее. Остановились у забора одного из домов в ряду маленькой глухой улицы. КамАЗ смотрится непропорционально большим. Мурза постучал в калитку. Открыла киргизская женщина в национальном одеянии с малым дитем на руках. Мурза поздоровался, поговорил о чем-то. В глубине двора раздался голос хозяина. И через секунду выскочила пара ребятишек лет одиннадцати с ведрами. Внутри двора стоит большая бочка с соляркой и эти ребята, открыв кран, стали наливать из нее в ведра и носить к машине. Там через воронку топливо заливалось в бензобак. Для того, чтобы перекрыть струю, один из ребят перегибал резиновый шланг и ожидал, пока второй сходит и зальет ведро. Вот такая техника! Солярку тут ведрами продают в разлив! В городе есть и нормальные советские бензоколонки, но тут дешевле.

Я сел на небольшой мостик через быстрый мутный арык, несущий воды вдоль дороги и считал ведра. Работал счетчиком.

Из ворот вышла маленькая кроха и стала подходить ко всем, спрашивая своим детским голосом что-то свое на киргизском языке. Подошла и ко мне. Маленькое личико выражало озорной интерес. Последовала фраза на киргизском. Я ничего не понял и спросил, говорит ли она по-русски. Кроха утвердительно кивнула. Я попросил ее сказать на русском, что она хотела. Она заговорчески кивнула и снова спросила на киргизском, потом так же как я села на корточки по-азиатски возле арыка и стала палкой ковырять песок.

Когда баки были заполнены соляркой, мы с Мурзой расплатились, пожелали саламат бул (будь здоров) и уехали.

-Здесь самая дешевая солярка. – констатировал Мурза.

И вот мы снова едем в Алайскую долину, теперь с испанцами. На выезде из Оша нас тормознул гаишник.

-Что, нарушил, Мурза? – спросил я его.
- Да нет, что ты, ничего не нарушил. Просто надо дать денег, да и все, дальше поехать.

Мурза вышел, взяв документы. Вернулся только через 10 минут.

-Ну что?
- Да с… они! обычно двадцати сомов достаточно было, а сейчас пока сотню не дал, не отпускали.
- И ты что, из-за 100 сомов торговался?
- Конечно! Сотню жалко отдавать. Привыкнут.

Я подумал, что в Москве наши гаишники сродни азиатам. Только здесь, в Азии, еще проще, без каких-либо вуалей.

Участок пути по памирскому тракту через три перевала проехали с несколькими остановками и обедом в придорожной харчевне.

На редких участках дороги, где встречался ровный асфальт, Мурза включал магнитофон и начинал яростно подпрыгивать на сиденье в такт музыке. А ему лет 50 и детей целый паровоз. Когда вновь начиналась тряска и колдобины, магнитофон переставал нормально работать и становился бесполезен.

В какой-то момент Мурза в шутку предложил:

-Давай, Дима организуем свою фирму. Нельзя же так, чтобы все время ходить в подчиненных у Николая. Надо самому! Я здесь организую связи, у меня будут свои люди в Азии, а ты клиентов приглашай…

Мурза не знал, что я вовсе не гид и ни на кого не работаю. Объяснять это я не стал, так как вряд ли Мурза оценит то, что я приехал сюда на свои средства с желанием залезть на гору. Нам с Мурзой еще долго ехать, и я не стал омрачать его мнения на мой счет. На его вопросы я отшутился.

КамАЗ перевалил Алайский хребет, и мы спустились в долину к первой погранзаставе на нашем пути. На заставе узбеки к нам подсадили двух своих французов. Ребята из лагеря ташкентцев давно ждали нас и почти потеряли надежду, пытались всячески успокоить француза с француженкой. Француз был на вершине пика Ленина и спустился оттуда на лыжах. Мы его с Колей видели. Когда спускались, он поднимался на гору.

Мурза сам отнес документы с паспортами пограничникам. На пропускном пункте стоит маленькая очередь. Впереди местный автобус, забитый киргизами, с багажным отделением на крыше, которое неимоверно загружено разным скарбом и баулами. Скорее всего, народ возвращается из Оша. И как только эта “штуковина” заползла на перевал?! Автобус долго держали пограничники. Местный народ, слезший с автобуса, с интересом заходил со стороны открытой двери нашей машины и разглядывал внутренности и необычных пассажиров. И одежды. Испанцы вышли на свежий воздух. Пришлось прикрыть дверь, чтобы не искушать народ чего-нибудь стянуть из цветастых иностранных вещей.

Из набежавшей тучи пошел крупными каплями дождь. Но что местному киргизу дождь?! Это нисколько не стеснило любопытства.

Дальше мы, как и раньше, съехали с памирского тракта и поехали вдоль долины к Сары-Моголу. Там у нас следующая встреча с австрийцами.

В Сары-Моголе никаких австрийцев мы не обнаружили. Такая ситуация не была предусмотрена изначально. Непонятно, ждать или не ждать?

Уже полчаса мы стоим на развилке посередине поселка. Собралось большое число “зрителей” посмотреть на диковинных людей. Иностранный народ вышел из машины. Кое-кто стал фотографировать киргизов, которым так хорошо удалось сохранить свой древний облик.

Походил я взад-вперед, посмотрел по сторонам, вглядываясь в даль пустых дорог. Ни Тотмянина с Антипиным, ни австрияков. Пришлось принять решение. Я скомандовал “по коням”. Европа послушно забралась в КамАЗ, Мурза сел за руль, и наша забавная компания двинулась дальше. Мы едем к западной оконечности долины. Там как раз висят унылые дождевые тучи. Пошел дождь. Ну и ладно, может, к ночи растянет. Едем молча, потому что до конца неясно, правильно ли мы поступили и какая была все-таки договоренность с австрияками.

Наконец Мурза разговорился и рассказал, как он однажды ездил один сюда встречать вертолет из-под пика Коммунизма и прождал его два дня один без еды. Это было не на заставе в Карамыке, куда мы едем, а в пустынном ущелье реки Алтын-дара. Как раз в те времена здесь была напряженная ситуация с таджиками. Вот он тогда страху натерпелся. Зато вертолет встретил. Но с тех пор один ни за что не соглашается ездить встречать.

Доехали до большого поселка Дараут-Курган. Наступили плотные сумерки. После этого селения дорога нас вывела к развилке. Одна дорога уходит влево по мосту через реку, а другая идет прямо. Причем обе как назло накатаны одинаково хорошо. Мурза поворачивает без раздумий налево через мост.

-Мурза, ты уверен, что нам сюда?
- Да, да, конечно.

Я немного успокаиваюсь. Мол, человек знает куда ехать. Едем дальше уже в очень густых сумерках. Пошел дождь. Смотрю, Мурза чего-то заерзал, осматривается.

-Мурза, ты же сказал, что уверен?
- Ну, сказал. Да. А Бог его знает.

Свет фар вырвал из темноты случайного прохожего в этот дождливый вечер. Мурза остановился и заговорил с ним на киргизском языке. Как мне показалось, разговор шел по кругу. В конце концов, Мурза довел человека до белого каления, и мы поехали дальше. Как оказалось, он произвел расспрос с пристрастием. В местных названиях сам черт ногу сломит и не разберется, приходилось спрашивать, сколько километров от туда до сюда и как далеко удален населенный пункт от известных нам пунктов.

Наша машина, набитая под завязку иностранцами, передвигается в абсолютной темноте в непонятном направлении где-то в западной оконечности Алайской долины.

-Ну что, Мурза, главное, что бы они не подумали, что мы их похитили. Придется с важностью делать вид, что все идет под стопроцентным контролем. Остается молиться, чтобы на той развилке мы повернули в нужном направлении.
- Да, вот абзац будет, если придется эти тридцать километров обратно возвращаться к развилке дорог в темноте.

Поблизости не видно ни одного огонька. Темень. Ни души. Только вдали маячат огоньки. Далеко ли они? На этом ли берегу реки? Дорога укатана, но тут она вдруг сваливается куда-то в бок насыпи на кочки и бугры.

- Все, что ли, приехали? Заблудились?
- Непонятно. Это похоже на объезд. Может, основную дорогу размыло, а это обход.
- Посмотрим. Если выйдем обратно на ровную, значит, правильно едем.

Выехали обратно на ровное. Хорошо. Еще через полчаса появились близкие огоньки. Откуда-то вынырнул солдатик. Значит, застава близко. Мурза спросил, где тут Карамык. На это солдатик переспросил, а какой нам, собственно говоря, Карамык нужен? Большой или малый? Их тут, оказывается, два!!!

-Ну, там, где застава №11?
- Это здесь, левее.

Мы поехали дальше. По сторонам проплывают огоньки жилых домов. Поселок не напоминает казарму. Где тут их искать? Машина залезла на маленький бугор, и мы увидели постройку, которая больше всего напоминает административную. Возле нее свет фар выхватил три новеньких Нивы без номеров. Навстречу вышел мужик. Он сказал, что застава действительно тут и указал, куда нам лучше ехать. Мурза развернул свой “танк” и мы двинулись в указанном направлении. Показались длинные казармы и ограда из колючей проволоки. Навстречу вышли двое военных.

-Кто такие? Сюда проезд запрещен. – Обратился к нам младший офицер
- Нам нужен командир заставы. У нас с ним договоренность. Завтра утром должен прилететь вертолет.

Юный офицер и такой же юный солдат в замешательстве таращили на нас глаза. Хорошо, что иностранный легион погасил свет в машине, иначе дежурный с часовым, увидев военный КамАЗ, набитый кучей “головорезов”, без предупреждения въезжающий на территорию спящей заставы, подняли бы тревогу.

-Сейчас командира заставы я вам не могу позвать. Только завтра утром.
- А можно тут встать на ночевку?
- Нет, на территории заставы нельзя. Отъезжайте метров сто назад, там есть место.

Мы отъехали куда-то в темноте и встали на ровную площадку. Судя по шуму воды, рядом течет река. Мурза заглушил мотор. Я вышел из кабины и зашел к европейской братии.

-Приехали. Как дела?
- Прекрасно – ответили утомленные многочасовым переездом голоса.
- Ужинать хотите, или лучше завтра есть будем?

Французы согласились на завтра, но испанцы настояли на еде.

Я выковырял из рюкзака баллон с горелкой и хотел накипятить чаю, но у меня литровый ковшик, а искать что-то более подходящее для 11 человек не хотелось. Одним словом, бросил я это дело и достал большой мешок припасенных помидоров, колбасы и лаваша. Нарезав бутербродов, мы с Европой умяли их за милую душу с помидорами вместо чая.

Где же Антипин с Тотмяниным? Плутают на своем Уазике. А что мне прикажите делать с начальником заставы и вертолетом?!

После ужина я предложил два варианта Европе. Поставить палатки или спать в машине. Испанцы поставили быстро две палатки, а французам после горы настолько лень было это делать, что они предпочли спать в машине. Мурза залег в кабине. Я взял спальничек и вышел, чтобы лечь на свежем воздухе. На небе видны звезды. Может, дождя больше не будет. Два часа ночи. Спальник взял, а ковер забыл. Что ты будешь делать! Опять лезть в машину через французов. Неохота.

С дороги послышался шум машины. Стих…. Не наша. Снова шум. Снова стих, но потом опять заревело ближе и ближе. Шальные фары метались из стороны в сторону. Я вышел вперед палаток, чтобы мистер гость не передавил испанов. На меня вырулил антипинский Уазик. Тяжесть сомнений и ожиданий сразу упала с плеч.

Антипин объехал палатки и встал параллельно КамАЗу.

-Чего не спишь? – спросил Антипин, вылезая из машины, как будто отъезжал на пять минут за сигаретами.
- Да так, что-то не спиться – подхватил я шутку. – Удалось багаж найти? – обратился я к Николаю.
- Много куда звонили. Одни обещания. Говорят, найдут и привезут.
- Куда? Под пик Коммунизма?!
- Жди больше. В суд надо подавать на British airlines. Много у них уже грехов. Да не только у них. На 4% больше билетов продают, чем мест на самом деле, и внутренняя экономия за счет раздельной перевозки багажа.

Измученный суматошным днем испанец вылез из машины и, как лунатик, пошел к своим.

-Дима, давай свою посуду. Сейчас ужинать будем, – сказал Антипин, доставая пакет с яблоками.

Я принес свой ковш, в котором хотел кипятить чай, горелку и баллон. Сажусь на первое сиденье, Антипин за рулем, Коля на заднем.

-Ну что? Давайте – сказал Антипин и достал из-под сиденья треть бутылки. Отвинтив пробку, он приготовился наливать, но остановился, увидев мой ковшик.
- Ну, ты даешь…. Литровый ковшик приготовил! А говоришь, спортсмен! Извини, у меня только одна треть бутылки.
- Кружка моя в рюкзаке. Пока ее вынешь, всех передавишь.
- Французы здесь? – спросил Коля.
- Да.
- Мы встретили ташкентцев на дороге. Они сказали, что подсадили их. А австрияки?
- Австрияков нет. Мы их в Сары-Моголе ждали полчаса, а потом плюнули и уехали.
- Правильно сделали. Они, наверное, решили не спускаться, пока не взойдут на пик Ленина, а на Коммунизма “забили”.
- Ну, все, вы как хотите, а я спать. Чур, мое место под КамАЗом – заявил Антипин, доставая сзади доисторический спальник и непонятной природы коврик.
- А что в Уазике?
- Я и так из него не вылезаю. Хоть посплю отдельно – сказал Антипин и полез под КамАЗ.
- Ладно, тогда я поперек передних сидений лягу, а тебе на задних. Пойдет? – спросил я Николая.
- Пойдет. Мне все равно.

Я улегся поперек, выставив ноги на улицу через открытую дверь, и постарался уснуть.

28 июля. Залет на поляну Москвина.

-Вставай, Дима. Солнце давно взошло. Где твоя горелка? Заводи. Будем кофе пить.
- Сейчас заведем, – Я вылез из машины.

Выспаться не удалось. После вчерашнего суматошного дня сознание долго не могло успокоиться и впасть в сон. Ладно, чего уж тут. Высплюсь на леднике.

Солнце действительно вышло из-за гребешка гор, но приятная прохлада утра еще не покинула нас. Только сейчас оказалось возможным увидеть окружающую нас обстановку, поскольку вчера мы прибыли сюда в полной темноте. В общем-то, ничего необычного: горы, река, солнце, поселок. Хорошо мы вчера встали. Место это удалено от жилых домов.

Николай уже о чем-то трепался с испанцами, француженка у речки совершала утреннее умывание.

Выпили кофе с бутербродами. Столом послужил капот уазика.

Собрали вещи, сели и поехали к погранцам (пограничники). Рядом с поселком стоит застава. Это в ее казармы мы вчера пытались въехать. Сейчас же мы вернулись к тому месту, где видели новенькие Нивы. Тут пропускной пункт. Рядом со шлагбаумом стоит обшарпанный переносной строительный домик, на котором крупными буквами выведено слово “таможня”. Вероятно, новые Нивы проходят тут “растаможку”. Вполне может быть, что через эту затерянную заставу очень удобно гнать машины в Таджикистан.

Началась долгая для нас процедура прохода через границу. Забавно видеть, как в это же время местные жители глядят на нас, проезжая на своих возах через государственную границу без всякого досмотра и препятствия. Все очень медленно, да медленно, конечно, медленно. Это Азия, здесь никто не торопится, и все происходит медленно. Зачем торопиться!?

Посмотрели у всех паспорта, погранпропуск, что-то спросили, потом вызвали нашего начальника, то есть Николая, и в кругу “высшего офицерского состава” долго сидели в пограничном вагончике у шлагбаума.

С нашей стороны людей, жарящихся на солнце, можно подумать, что возникли какие-то формальные трудности, и Николай не может их преодолеть. Оказалось, все проще. Такие люди, как мы, с паровозом иностранцев большая экзотика для этих мест, и поэтому командиры и таможенные начальники собрались, достали выпивку, закуску и долго расспрашивали Николая обо всем подряд, почти не касаясь непосредственного вопроса.

Вообще за посадку таджикского вертолета и пропуск нас через границу Антипин должен по договоренности поставить пограничникам хороший стол с выпивкой, причем сами погранцы обещали под это дело зарезать барана. Вот такие здесь нормативные акты!

Наконец нас пропустили на нейтральную территорию, куда будут сажать вертак. Мы выгрузили баулы и стали ждать. Прилетит, не прилетит? Может и не прилететь. Вертолет из Душанбе рейс делает к БЛ и потом за нами пойдет.

Первым вертолет увидел Николай. У него нюх на эту птицу. Маленькая инородная точка появилась на фоне неба над ущельем, уходящим в Таджикистан. Точка превратилась в маленькую стрекозу, донесся шум винтов. Железная птица летит за своей добычей! Погранцы выслали солдата с дымовой шашкой, чтобы тот зажег ее и летчикам стало видно силу и направление ветра.

Вертак оглушил нас шумом, потом толкнул ветром и сел метрах в тридцати от нас. Дверь открылась и появилась Римма. Она подбежала к вышедшему вперед Николаю. По движениям ей дашь лет сорок, а на самом деле ей за 60. Римма (настоящее ее имя сложнее) управляет делами альплагеря после смерти мужа. Винты продолжали вращаться. Началась быстрая погрузка. Меня подослали охранять задний хвостовой винт, чтобы кто-нибудь не бросился на него случайно. Лопасти его как раз вращаются на уровне головы. Загрузились, распрощались с Антипиным, Мурзой и погранцами. Поехали! Штурман захлопнул дверь, моторы взвыли еще сильнее, и мы, оторвались от земли. За иллюминатором поплыли горные хребты. Железная стрекоза, слегка вибрирую корпусом, понесла нас в Таджикистан к пику Коммунизма. Загружен вертолет стандартным способом. Все вещи к левому борту, а люди на лавочке вдоль правого борта. Набрали высоту. Внизу виднеются глубокие ущелья, реки, близкие острия горных хребтов. При перелете через последние можно разглядеть даже небольшие камни. Возможно, за всю историю Земли на этих маленьких, незначительных хребтах никто из людей не был.

Мы перелетели через Муксу. Эта большая река вытекает из самого длинного горного ледника в мире – ледника Федченко. Его длинна 70 км. Самого его отсюда не видно. Появились облака. В вертолете стало прохладно. Это хорошо заметно после жары в долине.

Наконец, высоко возвышаясь над нашим вертолетом, появился огромный и невзрачный скальный массив. Это пик Евгении Корженевской. Мы подлетаем к поляне Москвина, зажатой красивыми ледниками, стекающими с пика Четырех и пика Коммунизма. Вертолет сделал разворот и в иллюминаторе сквозь облака мелькнула резкая грань Фирнового плато пика Коммунизма. Пролетев над озером, мы сели на ровную площадку. Тут уже толпились встречающие нас люди. Высота 4200 м. Пошла быстрая разгрузка вещей. Подбежавшие мужики помогли быстро все вытряхнуть изнутри, а потом загрузили пустые бочки из-под солярки и другое оборудование, которое нужно отправить в Душанбе. Все происходило без заминки, без слов. Слова не слышны за гулом моторов. Вот и все! Вертолет улетел. Все стихло. Суета закончилась.

Смотрю я в сторону пика Коммунизма и не испытываю острого чувства новизны обстановки пребывания перед самой высокой горой в СССР. Эту картину я видел на фотографиях очень часто, и поэтому в этой панораме мне многое знакомо. Трудно себя заставить воспринять уже все это как реальность. Но одна реальность уже мной воспринята. "Военная" операция по заброске прошла успешно. Азия - уникальное место в этом отношении. Как нам сказали, договориться можно и с "духами", если очень надо.

К Тотмянину подошел управляющий лагерем Сычев. Я стою рядом.

-Здравствуй, Коля! Французов вижу…. Это твои испанцы, а где австрийцы?
- Они не прилетели.
- А тут еще записан один русский. Он прилетел? – спросил Сычев, стоя рядом со мной. “Неужели я так не похож на русского”.
- Вот он – указал на меня Николай
- Да, я буду за него – вставил я, вспоминая, что с турком меня уже перепутали под пиком Ленина. Значит, теперь сошел за испанца. Что же будет дальше?!

Мы взяли свои вещи и перенесли вначале к столовой, а потом и к базовым палаткам.

Хочу немного сказать о месте, куда мы прилетели.

Поляна Москвина.

Поляна Москвина находится на высоте приблизительно 4200 метров над уровнем моря в “кармане”, образованном двумя сливающимися ледниками. На юге от нее высится пик Коммунизма, а на севере пик Евгении Корженевской. Это удобное место старта для восхождений как на одну, так и на другую вершину. Непосредственно сама поляна с востока упирается в пик Воробьева, с севера ее ограждает морена ледника Москвина, а с третьей стороны треугольника, с северо-запада, она ограждена мореной ледника Вальтера. Одним словом, она зажата двумя ледниками, которые сливаются за ней в один. Место очень живописное и неожиданно гостеприимное в этом холодном царстве огромных масс льда, скал и камней. В летний сезон она покрыта зеленой альпийской травой. На возвышениях, на моренах, можно найти великое множество эдельвейсов. В центральной части есть неглубокое озерцо длинной 200 и шириной 70 метров с чистой проточной водой. В хозяйстве альплагеря имеется два каноэ для плавания по нему. Поляна вокруг озера ровная, но основная часть лагерных домиков и хозяйственных построек расположена с другой стороны, ближе к леднику Москвина. Тут имеется небольшое поднятие, около 7 метров над уровнем озера. Доставлять большие грузы на поляну можно исключительно вертолетом. И именно таким способом сюда была доставлена партия небольших домиков для жилья. Их около десятка. На поляне есть колесный трактор, который завезен сюда в разобранном виде и собран на месте дядей Витей. Он же - лихой водитель этого агрегата. Дядя Витя является бессменным в течение нескольких десятков лет и уже, можно сказать, легендарным персонажем этой сказочной поляны.

Открыл это место отряд советских топографов в 1933 году. Он насчитывал всего трех человек: двух топографов - Вальтера и Москвина и альпиниста Воробьева. Они, неся на себе все снаряжение и теодолиты, пешком поднялись сюда от ледника Фортамбек, который находится ниже на западе, и в который впадают два ледника, о которых велась речь выше. Лет им было всего по 22 и по 23. Этот райский уголок, который они случайно обнаружили, навсегда пленил их сердца. Впоследствии, пятьдесят лет спустя, Вальтер перед своей кончиной завещал похоронить свой прах именно здесь, на поляне, где он пережил одни из лучших моментов своей жизни. Николай Тотмянин один из тех людей, кто реализовал последнюю волю Вальтера.

В хорошую погоду сюда прилетают воробьи и несколько видов других мелких птах. Также здесь появляются улары – дикие куропатки и заходят небольшие группы диких горных баранов.

В альплагере из достопримечательностей есть просторная стеклянная столовая с люстрами, что очень необычно для этих мест. Конечно, есть баня с душем, и даже система подогрева воды за счет солнечного излучения, которая применяется в душе и в столовой.

Испанцев поселили в большие палатки-кемпинги, французов разместили в одном из домиков. Французы уже были здесь один раз. Их опекает кто-то из лагеря, поэтому им, как постоянным клиентам, и “застолбили” домик. Ныне здесь еще обитают четыре норвега и два грузина. Точнее, грузин с испанкой, очень похожей на грузинку. Грузин ее гид. Ему около 45, а ей примерно 35-40. Она на “гражданке” довольно богата и здесь, в БЛ, при себе имеет спутниковый телефон. Это хорошо. Будет от кого позвонить, в крайнем случае. Испано-грузинка или грузино-испанка оказалась темпераментной женщиной в разговоре и большой любительницей появляться в обществе в подчеркивающей фигуру одежде. И если черты лица не выделяли ее из разряда “обычных”, то в фигуре есть, что подчеркнуть.

Мы с Николаем поселились в одном из домиков, который, кстати говоря, закреплен за ЦЭТ-НЕВА, где он работает. Раньше ЦЭТ-НЕВА держала тут свой отдельный БЛ, но теперь это зачахло, и все остатки лагерного богатства теперь утрамбованы в один домик.

Коля решил выгрузить все из домика на улицу под полиэтилен, а самим поселиться в комфортных условиях.

Ох, и нудная это вышла работа - выгружать все барахло!! При этом Николай пытался еще классифицировать и упорядочивать богатства “медной горы”.

В час дня по таджикскому времени гонг возвестил об обеде, и все обитатели БЛ двинулись к просторной застекленной столовой с тюлем на окнах и люстрами.

Я подошел к входу и хотел войти, как столкнулся с молодой девушкой в фартуке. Увидев меня, она неожиданно спросила:

-Простите. Вы говорите по-русски?

“Вот тебе раз, подумал я. Опять начинается…. Напасть какая-то. Неужели я на русского не похож?”

-Да, иногда получается. – Ответил я после секундной паузы.
- Извините, просто… - улыбнулась она.
- Я понимаю, все одинаковые на вид, и непонятно, на каком языке говорят. – Мы познакомились. Это оказалась Настя из Душанбе. Как нетрудно догадаться, она тут подрабатывает в столовой.
- Это ваши испанцы?
- В каком-то смысле, да.
- Позовите их, а то все остынет, пока они сюда придут.

Я исполнил “приказание”, и мы все собрались в столовой за двумя столами. Один из них был занят русскими, в большинстве своем гидами, персоналом и так далее, а второй стол собрал всех иностранцев, то есть клиентов. Ситуация в этом году вышла забавная. Сотрудников лагеря с гидами, поварами, техниками, радистами и т.д. столько же, сколько клиентов. Я хотел сесть к русским, но мне сообщили, что на меня накрыли за другим столом. Там же оказался Николай и грузины. Все мы тут за столом клиенты лагеря. Лагерь называется НАВРУЗ. Коротко о персонале: Настя, с которой мы только что познакомились, работает на кухне и отвечает за раздачу, поскольку она молода, привлекательна и умеет быстро бегать. Ей скоро 20 и учится она в душанбинском университете на инязе. В структуре должностей НАВРУЗа угадываются следы былой основательности советского лагеря, когда тут бывало великое множество народу, и места под палатки не так просто было найти. Есть в лагере переводчик. Это простой профессор (или немного пониже рангом) из того же университета. Он не альпинист. Есть радист, и есть электрик-тракторист дядя Петя. Отношение к альпинизму они не имеют, но вид у них весьма и весьма колоритный, как у бывалых шкиперов. Есть несколько женщин на кухне и несколько гидов (местных, лагерных). Часть гидов работает тут за еду и ночлег, так как им самим нужен пик Коммунизма. Они приехали взойти на него, и свое пребывание отрабатывают.

Подали борщ с сосисками, с макаронами, с салатом. Я накинулся на еду, но скоро понял, что за неделю расслабления в Оше организм успел отвыкнуть от высоты. Появились легкие позывы к тошноте. Такое бывает при акклиматизации. Да, быстро же я переключился на равнинный режим. Ладно, придется подождать с едой до ужина. Я ушел к нашему домику, достал спальник и, разложив его на свежем воздухе, залег вздремнуть пару часиков, так как предыдущая ночь была малосонная и суетная. Сладко я поспал, хорошо.

-Хватит спать. Ночью не уснешь! – разбудил меня Николай.

Он в это время продолжал приспосабливать домик для жилья, а я тут дрыхну. Я собрал спальник и приготовился помогать. Закипела работа по освобождению нашего будущего жилья. Что тут только не заткнули в этот маленький домик! Большое количество всякого альплагерного снаряжения, долгоживущих продуктов и медикаментов. Николай терпеливо наводил порядок. В итоге все было вынесено, закрыто полиэтиленом и прижато камнями. Домик стал жилым. Прекрасные апартаменты для высоты 4200 м. Есть электричество, которое, как обычно, включается по вечерам, когда заводится дизельный генератор.

О начале ужина возвестил гонг. Как на корабле! На этот раз организм сообразил, где находится, и переключился на высотный режим. Теперь я смог спокойно рассмотреть облик новых для меня людей, с которыми предстоит прожить в замкнутом коллективе несколько недель. Новые люди - это всегда интересно.

29 июля. Прогулка на 4600.

Солнечное утро, бодрящее прохладой. Вчера Николай соорудил из мягкой канистры и сломанного стула умывальник, поэтому умываться можно прямо у домика. Лень - двигатель прогресса!

Завтрак. В столовой встречаемся со всеми. Наши испанцы выглядят хорошо. После завтрака мы плавно выплыли на улицу и сели на специальную лавочку, которые очень удачно поставлены. На них можно сесть и, положив ногу на ногу, лениво созерцать пик Коммунизма, переваривая поглощенную пищу. Можно выйти прямо со стаканом чая или кофе, дабы испить сей напиток с видом на грандиозные панорамы. Рассиживаться долго не придется. Необходимо движение, чтобы организм быстрее акклиматизировался, поэтому Николай спланировал небольшую прогулку до обеда в сторону пика Четырех до высоты 4600 м.

Вышли налегке. Подъем по морене не вызывает особого восторга в первые дни акклиматизации. Идем медленно. Испанцы сопят. Тяжело привыкать, но через это нужно пройти. Стадия привыкания к высоте идет и для меня, хоть и в заметно облегченном варианте. Пик Ленина все-таки дал привыкнуть.

Дошли до цели нашего подъема. Видно, как ледник на этом уровне обтекает скалу, стоящую посередине. Очень красиво. На Корженеве хорошо виден край ледника, застывшего над пропастью. Если кусок льда откалывается сверху, то, разогнавшись, разбивается на брызги, прыгая, как с трамплина.

Спустились. Отдыхаем.

30 июля. Подъем до 5100 на пик Воробьева.

Сегодня у нас запланирован подход под нашу первую гору в этом районе. Это пик Воробьева. Высотой он примерно как Эльбрус. С учетом того, что поляна Москвина уже на уровне 4200 м, предстоящая вершина на фоне окружающих великанов кажется небольшим скально-осыпным отрогом. Но надо помнить: гора есть гора.

Николай распланировал так: сегодня мы вяло и как бы нехотя забираемся до высоты 5000 м, ночуем там для адоптации, а на следующий день идем на вершину и вниз на поляну к БЛ. Склоны пика Воробьева ограничивают поляну Москвина с востока, но путь подъема на вершину начинается с севера. Свое название гора получила по фамилии одного из трех первооткрывателей этого района. Мы пройдем в кармане между ледником и мореной вдоль его склона в сторону пика Коммунизма до еще одной вертолетной площадки.

Интересно сказать немного слов об этой площадке. Она расположена напротив ребра Бородкина, которое используется в наше время как основной путь подъема на Фирновое плато и далее на вершину Коммунизма. Раньше было по-другому. Основной БЛ для восхождений на высшую вершину СССР лежал со стороны ледника Фортамбек. Простейшим популярным маршрутом был подъем на Фирновое плато в самом его дальнем от вершины краю и путь по нему под вершину и дальнейший подъем. Получалось длинно. А через ребро Бородкина, который используется сейчас, короче. Тут после подъема на плато нужно всего лишь пересечь его поперек, и ты под вершиной. Раньше спуск через Бородкина был аварийным вариантом. Если кому-то плохо, то можно спуститься по короткому пути, а уже отсюда пострадавших забирает вертолет и перевозит в основной БЛ или куда дальше. Для этих целей соорудили под пиком Воробьева на широком ровном месте добротную вертолетную площадку, выложенную камнями. В центре есть круг и крест из белых камней.

Так вот что делал народ. Идущие вниз сообщали по рации, что они в “аварийной ситуации” и спускаются сюда. А от сюда их забирал вертолет. Такие “лентяи” редко встречались, но прецеденты были.

И вот мы хорошо позавтракали, лениво собрались и медленно, “чтобы не вспотеть”, пошли с испанцами вдоль морены к той вертолетке. Я думал, что магистральная тропа подхода под ребро Бородкина, по которой мы идем, - это набитая широченная дорога, вытоптанная за много лет. Наивный. Все оказалось наоборот. Хорошо натоптанный “Бродвей”, начинающийся с поляны Москвина при спуске в расселину между ледником (Вальтера) и его боковой мореной, превращается вскоре в груду камней и текущий ручей. Это один из ручьев питающих наше сказочное озеро на поляне. Пришлось кувыркаться по камням более часа. Если честно признаться, то сложности в хождении по камням нет, а просто лениво начинать по ним прыгать от самой базы. Лед со временем продвигается и разрушает утаптываемую тропу.

Перешагивая с камня на камень, мы неожиданно встретили идущую навстречу француженку. Чего это она тут прогуливается? Мы постояли и немного поговорили. Выяснилось, что они вчера с французом подошли к вертолетке с расчетом на то, что он ранним утром стартует вверх по ребру Бородкина на плато Коммунизма. У него же есть акклиматизация после пика Ленина. Не хочет он просто так сидеть в БЛ или ходить на Воробьева или Четырех. Как я упустил это из виду. С утра же все говорили, что француз пошел. И действительно, на ребре можно, присмотревшись, увидеть маленькую точку. Француженка проводила его, а теперь, когда он стартовал, возвращается в БЛ. Она не альпинистка.

Все наши испанцы разделились изначально на две группы. У одних Николай считался гидом, и они шли с нами. Вторая часть гида не заказывала и перемещается сама, используя только Колины рекомендации.

Сегодня день хождения исключительно по камням. Перспектива подъема вырисовывалась сразу. От вертолетки идет длинный нудный осыпной склон 600 метров по высоте, который только после 5000 м переходит в снежник. Хорошее терпение требуется, чтобы бесконечно скакать по камням длинной осыпи. Нужно обладать даже некой тактикой ходьбы. Мелкие и плохо лежащие камни проскальзывают вниз под ногами, поэтому приходится выбирать места тверже, и непрерывно находиться в состоянии выбора. Конечно, осыпной рельеф прост по сравнению с остальными видами рельефа, но тоже требует к себе уважения.

С вертолетки обрыв плато виден еще огромней, еще ближе. Край его нависает над нами с двухкилометровый высоты. (Ветролетка 4200-4300, а плато 6100). Видя такой перепад высоты, не думаешь о том, что это только половина пути до вершины. Сперва туда нужно добраться. Отсюда почти не видно вершину пика Коммунизма, но уже чувствуется холодная синева Большой Горы.

Точка, обозначающая положение француза, постепенно поднимается вверх. Он может успеть за день подняться на плато, если не снизит скорость.

Начался наш подъем на Воробьева. После долгого и утомительного хождения по бульникам осыпи мы вышли на высоту 5000 м к маленьким площадкам. Выше виднеются небольшие скалы, а еще выше - снежник.

Как обычно, наиболее готовую площадку отдали испанцам. Они клиенты. Сами разровняли себе другую. Чтобы найти воду, Николай пошел траверсом по небольшому снежнику и отковырял там маленький ручеек. После солнечного дня снег наполнился влагой за счет собственного таяния. Поискав, можно найти водяной сток. Воду кипятить всегда проще. Между нами и пиком Коммунизма проплывают облака. Время, когда мы направим туда свои мысли, еще далеко. Пока мы идем к вершине Воробьева. Далее по плану пик Четырех, и только после этого на большую гору. Сидя у палатки, я наблюдаю высокие горы Памира. Хорошо.

Вечером пришел один русский из БЛ. Мы прежде договорились, что он будет ночевать сегодня у нас в палатке. Втроем стало теснее. Привыкли мы уже с Николаем просторно жить. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде!

В сумерках сюда же поднялись “грузины”. К ночи небо заволокло облаками. Пошел редкий снег.

31 июля. Вершина пика Воробьева 5685.

Утро. Всю осыпь покрыл тонкий слой свежего снега. Облака по-прежнему плывут вокруг нас, но множество разрывов, открывающих синее небо, вселяют надежду, что утро и день будут приятными. Это способствовало приливу бодрости и мы, быстро позавтракав, выдвинулись наверх с испанцами и русским. Остается чуть пройти по заснеженным камням до маленьких скал, а дальше по снежнику до самой вершины. Набрать нужно всего 600 метров. Все, как обычно. Цоканье палок о камни, дыхание. Немного жарко после выпитого чая. Физическое тело постепенно привыкает к движению после сна. Через полчаса баланс процессов в организме установился, и мы резво шагаем вверх, проделывая цепочку следов в виде серпантина.

Вершина в поле зрения появилась в последний момент. И вот мы на ней. Неплохо. Открылся приятный вид вокруг. Пик Коммунизма с длинным северным гребнем, в продолжении которого, восточнее, стоят цепочкой несколько вершин, не сильно выделяющихся на фоне общего поднятия массива горы. Их склоны так же круто обрываются на север, как и плато, которое сейчас не намного выше нас. Кажется, еще чуть-чуть, и можно заглянуть на его ровную поверхность. А пока необычная для гор горизонтальная плоскость - это всего лишь черта.

Обернувшись на юг, я узнал пик Четырех, который отсюда уже совсем не симметричный. Вот так вот меняются вещи, горы и люди, если на них посмотреть под другим углом зрения. На юго-западе виден пик Москвы. Ух, а это интересно, что за высокая гора?

-Коля, это что? – спросил я, находясь в глубоком созерцании безграничных просторов и не задумываясь над словами.
- Так это же Корженева!
- Вот тебе раз! Слона-то я и не приметил!

Точно, это же Корженева. Совсем незнакомый вид. Получается, что я раньше никогда не видел Корженевы на фотографии. Вид у нее скромный, без особенностей. Но высота чувствуется.

На западе немного виден Фортамбек. Это большой ледник, куда стекают наши ближайшие ледники Москвина и Вальтера. На вершину пришли испанцы и русский.

-Ладно, пошли вниз. – Сказал Николай.
- Пошли.

Теперь спускаемся к палаткам, забираем все и вниз в БЛ, предаваться отдыху и расслаблению. У палаток мы обнаружили пробуждающихся ото сна грузинов. Они только сейчас просыпаются. Только вот небо постепенно закрывается облаками и наверх идти будет не так интересно. Мы подождали наших и вместе спустились по нудным камням вниз.

Из сообщений француза по рации выяснилось, что он отдыхает после вчерашнего восхождения на плато. Это он зря. Отдыхать на высоте дело неблагодарное.

В БЛ за обедом мы встретились с норвегами. Они вчера спустились с пика Четырех. Давно мы о них слышали, но увидели только сейчас. Хотя их “темные точки” на снегах пика Четырех можно было видеть из БЛ. Их четверо. Трое мужиков и одна женщина.

1 августа. День отдыха.

День отдыха! Ну что сказать о дне отдыха. Это расслабуха. Хорошо отоспались в комфортном домике. По гонгу сходили в столовую и еще лучше отъелись.

Мы сидим на лавочках возле столовой после вкусного завтрака и смотрим в сторону пика Коммунизма. Разорванные облака цепочкой тянутся над самым плато. Там сейчас француз. У него идет снег.

-Нет, не растянет. Есть сильный признак. Если запад “гнилой”, значит, погода не улучшится. Есть еще второй, менее очевидный признак ухудшения погоды: это то, что я надел пуховку. Поверьте мне – старому аборигену.

Мы засмеялись. Так нам говорил маленький пожилой мужичек по фамилии Айзенберг. Он завсегдатай этих мест. Работает гидом. Ухудшения погоды не хотелось, и, собственно, оно не было для меня очевидным. Однако солнце вдруг опять закрыло облако, выскочившее откуда-то “из-за угла”. Наши взоры до этого были устремлены на далекое плато, а на то, что делается внизу, в долине ледника, не обращали внимания. Снизу с запада со стороны ледника Фортамбек на нас неслось темно-сине-серое облако снежного заряда. Сразу стало неуютно и зябко в душе. Тепло резко поменялось на холод. Мы с Николаем сорвались с лавочек у столовой и устремились к домику. Прямо из-за морены снизу вверх вырвался авангард из обрывков основной тучи. Странно видеть, как облака выныривают из пространства ниже тебя. Как только мы зашли в домик, сразу пошел сильный косой снег с ветром.

Француз сидит на краю плато в палатке около “Востока” и не делает попыток продвинуться. “Востоком” называют скалу на краю плато, где в былые времена хотели устроить метеорологическую станцию. Но сейчас там только маленькая кучка никчемных железяк и все.

Француз свое промедление по рации объясняет большим количеством снега.

-Но у него же лыжи! Мог бы по 200-300 метров набирать к пику Душанбе. Все равно теряет силы и время, сидя на высоте 6100 м. – Не мог успокоиться Коля.

На сеансах связи французская журналистка долго с ним беседовала по рации. Из-за этого у него быстро закончились аккумуляторы. Стационарную палатку с провизией, где он сидит, занесли гиды, когда обрабатывали маршрут.

Сегодня трое из них вышли к 5100, предполагая подняться к нему на плато.

К вечеру погода успокоилась. Мы занялись ремонтом снаряжения и чтением местных книг, которые хранятся в числе прочих мелочей нашего домика.

<< Назад Далее >>