Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

СНЕЖНЫЙ КОТЁНОК №498
или две поездки к пяти “семёркам”

 

ПАМИР 2000 Введение ко второй части 30 июня 1 июля. В Бишкек 2 июля. В Ош. Дорога в базовый лагерь 3600 м под пиком Ленина 3 июля. Прогулка на перевал Путешественников 4 июля. Прогулка по гребню пика Петровского 5 июля. До лагеря 4200 6 июля. Прогулка на “сковородку” 5300 м. 7 июля. Прогулка на “сковородку” 5300 м с турками. Спуск в базовый лагерь 8 июля. День отдыха 9 июля. До лагеря 4200 10 июля. Подъем на "сковородку” 5300 м с турками. 11 июля. Подъем до 5800 м. Вершина Раздельная 6148 м. 12 июля. Спуск в базовый лагерь. 13 июля. День отдыха 14 июля. День отдыха 15 июля. Подъем до 4200 м 16 июля. Подъем до 5300 м 17 июля. Подъем до 6100 м. Пещера 18 июля. День отсидки в пещере на 6100 м 19 июля. Вершина пика Ленина 7134 м 20 июля. Спуск в базовый лагерь 21 июля. Ждем Антипина 22 июля. В Ош. База на стадионе 23-26 июля. Ош 27 июля. В Карамык к погранзаставе 28 июля. Залет на поляну Москвина 29 июля. Прогулка до 4600 м 30 июля. Подъем на пик Воробьева до 5100 м 31 июля. Вершина пика Воробьева 5685 м. Спуск в базовый лагерь 1-2 августа. День отдыха 3 август. Подход под пик Четырех до 5100 м 4 август. Подъем до 5800 м. Вершина пика Четырех 6230 м 5 август. Спуск в базовый лагерь. День отдыха 6 август. День отдыха 7 август. Свидание на вершине пика Воробьева 8 август. Подъем в лагерь 5100 9 август. Подъем в лагерь 6300 10 август. Вершина пика Евгении Корженевской 7105 м 11 август. Спуск в базовый лагерь 12-13 август. День отдыха 14 август. День отдыха. Подход под маршрут 15 август. Подъем на плато 6100 м 16 август. Подъем на вершину Душанбе 7000 м 17 август. Вершина пика Коммунизма 7495 м. Спуск на плато 18 август. Спуск в базовый лагерь 19 август. Ждем вертолета 20 август. Вылет в Карамык 21-22 август. Ош 23 август. Вылет в Бишкек 24-25 август. Бишкек 26 август. Москва! Пояснения   Читайте на Mountain.RU: Тянь-Шань - 1998. Воспоминания о поездке к наивысшей вершине Тянь-Шаня, пику Победа (7439 м), и о восхождении на него Немного про пик Победы. 2003 год Ушба. Кавказ 2004. Март.

ПАМИР
июль-август 2000 года

Пик Ленина 7134 м, пик Евгении Корженевской 7105 м, пик Коммунизма 7495 м

Часть 1. Пик Ленина. Продолжение.

8 июля. День отдыха.

Утром проснулись по внутреннему будильнику. Не вылезая из спальника, я расстегнул молнию внешнего тента палатки. В глаза ударило солнце, только что вышедшее из-за горного хребта. Мы проснулись с ним одновременно. Сейчас 6 или 7 утра.

Еще свежи воспоминания о форсировании речки, преграждающей путь к базовому лагерю. Долго не мешкаем. Когда солнце разовьет свою силу и растопит снег, река станет многоводной. Всегда лучше передвигаться по леднику и переходить речки утром, потому как на леднике еще смерзшийся за ночь наст держит тебя, а в реке минимум воды. Единственное, что мешает ходить утром, так это лень вставать рано!

Марат и Рустам уже встали и разогрели для нас чай.

Нам сейчас много не надо. Спальник, коврик в рюкзак и вниз бегом по леднику. А внизу через 3 часа нас ждет база с зеленой травкой, замечательным поваром узбеком (Бахадыром), баня и “живая” высота 3600 м. Я, Николай и Марат после чая ринулись вниз по хрустящему гладкому леднику Ленина. Здесь он открыт и безопасен. Главное - не забывать вовремя соскочить на левостороннюю морену.

Ну, ничего, налегке все это проскочить просто, успокаивал я себя, когда захлебываясь частым дыханием, пытался не отстать от Николая и Марата. Они стремительно набирали высоту при подъеме на перевал Путешественников.

- Нет, все! “…В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов…!” Никаких гор. – Выпалил я с театральным возмущением, когда “выгреб” на последнем дыхании к удобной площадке перед седлом. – День отдыха называется! Опять гонки по вертикали. Позавчера на 5300 и обратно, вчера на 5300 и обратно, а сегодня еще галопом по моренам да по перевалам. Лучше уж картошечку сажать на огороде и клубничку пропалывать под жужжание пчелок и стрекотание кузнечиков.

Я бросил рюкзак на землю и плюхнулся на него. В ста метрах от нас на зеленой лужайке резвилось восемь рыжих сурков. Толстые, пушистые комочки вставали столбиками, и забавно обнявшись, пытались завалить друг друга. Все веселились, лишь только старый толстый и вечно чем-то недовольный сурок-хозяин перевала сидел в одиночестве.

-Да, такой “ряхе” ничего не стоит насквозь прорыть перевал норой!

Мы перевалили и зашуршали вниз по еще не успевшей оттаять измельченной породе. Нам навстречу вверх “тянулись” узбеки или казахи. Мы быстро соскочили по тропе до луковой поляны. С удовольствием я провел рукой по луковым стрелкам, стоящим в изобилии повсюду. Кругом зелень. Это лучше, чем “торчать” на леднике на 4200. На середине луковой мы чуть не затоптали грибы: желто-коричневые, плотные, приземистые. Не удержались, стали собирать. Эти грибы имеют привычный для меня вид и размеры, не то, что те огромные гиганты, которые мы тогда нашли внизу в Алайской долине.

Немногим менее трех часов мы потратили на дорогу. За наше отсутствие в лагере появились чехи. Они вовсе не стали на лагерное довольствие. Экономят. Наверное, еще осталась наша соцлагерная привычка экономить на всем. Чехов много. Человек 10.

Одевшись в шорты, я пошел заниматься хозяйственными делами, а именно стирать грязные вещи. После стирок и прохлаждений, нас как единственных на этот момент клиентов стоящих на лагерном довольствии позвали обедать в юрту. Ну, обедать и обедать, чего тут особенного и необычного. Первым в прохладную тень юрты вошел Николай и сразу же стремительно вышел.

-Ты куда?
- За фотоаппаратом. Ты зайди, глянь.

Я глянул. Ну и ну! Весь стол на четверых человек был уставлен всевозможными блюдами в красивых фарфоровых тарелках. На сложенных уголком салфетках лежали в необходимом порядке нож, вилка, ложка, маленькая ложечка. Стоит ли перечислять блюда, тем самым терроризируя читателя? Стоит, стоит! Завидуйте: маринованные грибочки с лучком, собранные, конечно, здесь, малосольные огурчики, увенчанные в центре замысловато вырезанной розочкой из помидора с расходящимися листьями из зеленого перца, блюдо из фигурно разрезанных свежих овощей. Подали самодельные пельмени с бульоном в больших тарелках. Спросили, что желаем пить: зеленый, черный чай, кофе. Компот и айран уже стояли на столе. Венчали композицию восточные сладости, курага, изюм, яблоки, виноград, сливы, халва и т. д.

Мы с Николаем притронулись ко всему только после нескольких фотографий рядом с этим чудом, застигнувшем нас в далеком горном Памире. Было еще и второе из жареной картошки с мясом. Кстати, мясо это получено путем натурального обмена у ближайших стойбищ киргизов. В общем, полный финиш! У мастера “руки чешутся”, по-другому не скажешь. И все это делается в полевых условиях. Ну, все, все! Не буду больше о еде.

А через часик в баньку, прогреться и растопить холодные картины бесконечных льдов и снегов в душе.

Топится баня соляркой (форсунка). Печь на солярке хороша тем, что баня прогревается уже через два часа, быстрее, чем от дров. Да и дрова сложнее завозить, чем солярку.

Нагреешься до последнего терпения и пулей вылетаешь и плюхаешься в ледяное озеро, а потом обратно в парилку. Это - сильнодействующее средство для излечения от простуд в высокогорье. После бани фрукты, зеленый чай.

Пожилой киргиз подошел к чехам в их большую компанию и стал с удовольствием и безо всяких комплексов с ними разговаривать, рассматривать вещи. Насладившись разговором с чехами и чешками в шортах, он пошел вдоль ряда лагерных палаток. Абсолютно не стесняясь, он подходил и заглядывал внутрь палаток, рассматривал кофлаки, сушащиеся на солнце. Дошла очередь и до нас. Жизнерадостный киргиз без всяких объяснений заполз к нам в тамбур и просунул голову в палатку

-Здравствуйте! Как живете? – весело произнес он и протянул руку. Это обязательный ритуал. Любят здороваться за руку. Не поздороваешься - огорчишь.
-Отлично – Коля отвлекся от бумаг своей любимой папочки.
- Откуда?
- Из Питера – продолжал Коля стандартный разговор.

Киргиз задал еще несколько традиционных азиатских вопросов, потом посидел молча и пошел дальше вполне довольный. Он приходил искать Володю Антипина, чтобы договориться привезти мешок муки из Оша. Одежда и облик киргиза не изменился за последние сотни лет. Традиционный теплый халат, подпоясанный платком с заткнутым за него ножом или плеткой и киргизская шапка. Настоящий кочевник. И общается он так просто и без церемоний не потому, что он хочет обидеть, а потому, что так тут принято и так он общается со своими “соседями” киргизами.

Азиатские народы и в большой степени кавказские имеют прекрасную черту. Они чтут, знают и уважают своих родных, вплоть до самых дальних родственников, не то что “русский Иван, не знающий своего родства”. Пример надо брать с крепкой сплоченности горцев. В этом деле нам до них как до луны.

Вечером “легкий ужин”. Легким он только называется, потому как трудно было устоять и не попробовать всех блюд. В общем, отдых оказался “не простым”. Сидим за столом. На лице Николая отражается пищевое опьянение, совсем не совместимое с понятиями о суровой горной альпинистской жизни.

Легли спать.

9 июля. До лагеря на 4200.

Баня прибавила здоровья и сильно увеличила глубину сна. Утром в 9:30 вышли обратно на 4200. Набрали еды. Лагерные ребята понесли туркам остатки их вещей, причем с большим удовольствием, потому как переноска 1кг стоит 1$. Здесь такой бизнес. Если хочешь, чтобы за тебя перенесли твой рюкзак - пожалуйста! Плати деньги, и тебя самого занесут куда угодно. Из базового лагеря 3600 до лагеря 4200 1кг стоит 1$, из лагеря 4200 до лагеря 5300 1кг стоит 3$, а из лагеря 5300 до 5800 1кг стоит 7$. Дальше договорная цена. Вот так!

Поверьте мне, не хотел я говорить о завтраке, а то рассказ все про еду да, про еду. Но когда на столе оказался огромный самодельный торт с разноцветными розочками, здесь под пиком Ленина на Памире на Заалайском хребте. Не смог, поверьте не смог не рассказать.

Все, все, все! Срочно надо уходить наверх, иначе помрем от обжорства, полностью расслабимся, и начихать нам на горы. Эх, а турки все это пропустили.

И вот мы снова бредем вверх по луковой поляне. Погода хорошая. Нас сопровождают знакомые крики сурков.

Синие и желтые ковры цветов. Какое приятное маленькое ущелье!

Когда мы уходили с луковой поляны в это ущелье, то на краю, поодаль от “народной тропы”, хорошо был виден лагерь ташкентцев. Размахнулись они хорошо. Поставили три юрты, большие палатки в виде красивых шатров. Большого числа клиентов не видно, но, судя по приготовлениям, их ожидают. Лагерь даже огорожен белой ленточкой. Пара лошадей стоит внутри территории. На одной сидит киргиз. Местные на лошадях будут зарабатывать, помогая перевозить вещи и клиентов в лагерь 4200 м. Невдалеке от ташкентского лагеря скачут по ровным зеленым просторам луковой поляны мальчишки киргизы на своих… ослах, оседланных, как лошади. Забавно! Зато смотрятся они на своих коротконогих и лопоухих скакунах пропорционально своим детским размерам.

Вид обширной луковой поляны на высоте 3800 м необычен для моего взгляда. Наносы из камней и измельченной породы засыпали неровное дно ущелья и образовали ровную поверхность поляны. Наскреб все это при своем движении гигантский ледник, который брал свое начало с огромных вечно снежных склонов пика Ленина и окружающих вершин. В древние времена он выползал своим языком на просторы Алайской долины. В наше время он отступил и разбился на несколько отдельных истоков. Нынешние ледники есть малые крохи былой мощи. Они заканчиваются выше луковой поляны. Саму поляну, превратившуюся с тех пор в зеленый луг, прорезают боковые каньоны рек. Глядя с края на поток, бурлящий в глубине, можно оценить большую толщу этих наносов.

Мы идем быстрым шагом по маленьким зеленым лужайкам между каменных осыпей и откосов. После хорошего отдыха движение легко и безостановочно. Не снижая темпа, поднимаемся по серпантину на перевал. Организм радуется, что акклиматизирован к этой высоте и за спиной нет тяжелых рюкзаков. На одном дыхании мы прошли от базы до сурковой фазенды на другой стороне перевала. Спешить некуда. Решили присесть полюбоваться видами ледника. Дальше траверс вдоль склона и спуск к реке. Теперь эта бурная река представляет собой маленький ручеек. Где-то выше вода нашла себе другой путь и ушла под ледник. У ручья мы отдохнули еще раз, а потом перешли на ледник. Он имеет свою микро-красоту. Тонкие верхние кромки на поверхности ноздрястого льда хрустят битым стеклом под кофлаками. Снежный покров давно стаял и можно идти, не боясь попасть в трещину. В лагерь 4200 доскакали за три часа с небольшим. Это нормальная скорость. Турков мы застали в столовой. В приятной тени и безветрии Серкан читал повесть на английском языке, а Керем пытался что-то сделать со своими ботинками

-Привет! Как там внизу? – встретил нас Рустам
- Классно! В бане хорошо прогрелись, и Бахадыр нам такое угощение сделал, что мы еле расстались с базовым лагерем. А ты чего не спускаешься вниз отдохнуть?
- Да ну, неохота. Мне и здесь хорошо.

Прижился тут Рустам. Его теперь по-другому не назовешь, как ледниковым жителем. Он освоился и свыкся со своим хозяйством и никуда не торопится из этих мест. Ни вверх, ни вниз. Живет он здесь и баста!
- А что немец? Где он?
- А кто его знает. Не появлялся.
- Ребята наши как тут жили?
- Да ничего, нормально. Гуляют по ближайшим окрестностям и все время пристают, чтобы я им мяса какого-нибудь готовил
- Обойдутся. Не за что еще! – вставил в своем стиле Николай.

Свободное время мы потратили на подготовку снаряжения к завтрашнему дню. В частности, обмотали кошки скотчем, рулон которого я привез из Москвы для этих целей. Скотч препятствует подлипанию снега, что сильно облегчает движение и его безопасность. Есть модели кошек, на которых уже предусмотрены пластиковые пластины для этих целей. У нас не такие. Коля, еще до поездки, прикрепил самодельные антиподлипы. Выглядит солидно, но мы еще посмотрим, насколько это будет долговечнее скотча. Такую простецкую процедуру оклеивания скотчем кошек я подсмотрел у того же Николая в 1997 году на Иныльчеке. А сейчас я показываю это туркам с важным видом. Забавно! Если камней будет мало, а их будет мало, то эта конструкция оправдает себя. На самом деле снег не всегда липнет, а только когда он “теплый” или свежевыпавший при ярком солнце.

10 июля. Подъем на “сковородку” 5300 с турками.

Своим гнусным “пиком” пропикал Колин будильник. Я вернулся к реальному миру из манящего вновь мира сладких сновидений. Через слух до моего сознания дошел характерный звук шуршащего о тент палатки падающего снега. Я продолжаю лежать, пытаясь насладиться последними минутами покоя. Не рассвело еще. Темно. Сбоку от меня Коля активно зашуршал спальником, послышался жжжик расстегиваемой молнии палатки, две секунды полного затишья, потом снова жжжик и Коля выдал резюме.
-Спим дальше….
- А как же горы?
- Горы подождут!

Это кайф! Натуральный кайф! В тот момент, когда ты уже смирился с жестокой и неотвратимой необходимостью покинуть теплый спальник и начать копошиться в темноте, как вдруг оказывается, что можно с чистой совестью поспать еще немного. Это и есть не что иное, как настоящий кайф! Вот так вот человек может раздваиваться. Одна его часть осознает, что отсрочка может привести к проблемам в будущем, а вторая его часть безмерно счастлива маленьким радостям. И никакого кокаина не нужно.

Второй раз я проснулся, когда солнце радостно светило, поднявшись над зубцами гор. Снег больше не падает. Тучи растянуло. Я осторожно расстегнул молнию, стараясь не стряхнуть внутрь палатки снег, прилипший снаружи к тенту. Белоснежный ковер покрыл всю морену. Я закрыл молнию и стукнул по стенкам палатки, чтобы сбросить вниз остатки снега на тенте.
-Идем? – спросил я Николая.
- Идем. Погода наладилась. Снега выпало мало. Буди турков.

После завтрака мы двинулись в путь. Теперь нужно нести с собой все снаряжение: палатки, спальники, газ, горелки, продукты и прочее. Следующая ступень акклиматизации – это ночевка в лагере 5300 м, а потом под Раздельной на высоте 5800 м или на 6100 м за Раздельной.

Подъем из-за погоды начинаем только в 9:00. Как я упоминал ранее, этот огромный снежно-ледовый склон высотой в километр ведет к ледовому плато – “сковородке”, зажатому в цирке Ленина и отрога вершины Раздельная. Трещины, трещины, трещины! Кого могут согреть эти холодные гигантские трещины? Враждебны ли они нам, людям? Нет, они просто требуют уважения к ним. Все это создано природой и не может быть враждебным. Нужно уважать природу, а значит, и уважать себя, собственную жизнь, и тогда она не отнимется у тебя.

День выдался жаркий. Облака на небе были, но они не являлись преградой между нами и солнцем. А солнце тут на высоте 5000 м, да на свежем белоснежном снегу, решило с нами как следует расправиться, поджарить как цыплят на сковородке. Ветра нет. В общем, опять полная жаровня. Около 80% солнечных лучей отражается от свежего снежного покрова. Если не обмазаться кремом с максимальной степенью защиты или не закутаться в одежды, то ожог второй степени не заставит себя долго ждать. Мы защищались, как могли, но все равно через день обнаружили волдыри ожогов в местах, на которые никак не могли попадать прямые солнечные лучи. В общем, утверждение, что жареных альпинистов еще не видели, подверглось большому сомнению. Какой контраст! Белоснежный холодный снег, вековой лед и жуткое пекло, жестокая жажда. Раздеться нельзя - зажаришься, одеться нельзя - сваришься. Одним словом, царство солнечной радиации.

Так вот, чуть не зажарившись, мы добрались до сковородки и двинулись по ее плоскости к современному месту лагеря 5300. Еще издали я увидел кусок льда, оторвавшийся от склона пика Ленина и съехавший вниз, пересекши тропу, которая теперь проложена до самого лагеря 5300 немцем, чехами, или еще кем. Тропа идет по дуге ближе к склонам Ленина и подальше от центра, где сковородка начинает трескаться и потом обрывается вниз тем самым большим ледопадом. В этих местах видны серповидные трещины, и чем дальше мы от них, тем лучше. Сковородка имеет прогиб 10-20 метров по высоте, терять которые совсем не хочется. Вдоль тропы трещин не видно, но это несильно успокаивает. Поэтому идем по-прежнему в связке со стандартными мерами предосторожности. У Николая и Керема по две лыжные палки, у меня и Серкана - палка и ледоруб. Когда мы дошли до места падения кусочка льда, то обнаружилось, что это вовсе не кусочек, а огромная целиковая глыба, не расколовшаяся и съехавшая по снегу без кувырканий. Размер ее 4х3х7 метра, что, по скромным подсчетам, не менее 70 тонн, а то и все 80. Этот “каток” оставил после себя длинную полосу утрамбованного снега шириной 4 метра. Мы пересекли этот highway, абсолютно не проваливаясь, как по асфальту. Значит, не успокоились еще эти склоны на следующую сотню лет. Проверяют бдительность. На всякий случай сообщили туркам что-то вроде “снег башка попадет – совсем мертвый будешь” - нужно быстрее проходить это место, но ускорения в движении не вышло. Оставалось только смотреть чаще на склоны. Волей не волей хочешь быстрее пройти место, где может что-то упасть на голову.

Наконец десятиметровый подъем ознаменовал наш приход на небольшую каменную осыпь. Это скорее даже морена так как осыпавшиеся камни с невысоких скал близлежащего отрога лежат на льду. Длинной она всего 100 метров и шириной 50. Дальше камни куда-то деваются. То ли под снег уходят, то ли еще куда пропадают. Площадок под палатки можно найти около десяти. В общем-то, их количество зависит исключительно от трудолюбия и желания разгребать камни и подрубать лед. Рядом трехсотметровый подъем на гребень, ведущий к вершине Раздельная.

В лагере 5300 людей нет. Стоят лишь две пустые палатки, а альпинисты, скорее всего, спустились вниз на отдых. Мы установили лагерь и напились горячего чая. Воду брали из ручейка, стекающего тонкой струйкой в трещину. Коля пошел “бродить” по морене. Пребывая уже не первый раз в горах, он перенял у извечных наших “врагов” - огромных черных воронов - нюх на “дичь”. Только Коля ведет охоту на то, что давно выброшено, а вороны на то, что плохо лежит. Снег с каждым днем постепенно тает и брошенные с прошлого года на произвол судьбы “ценности” начинают вытаивать. Трофеями оказались полу-наполненные газовые баллончики, стойки от сломанных палаток и даже прошлогодние продукты, не найденные пока залетающими сюда воронами. На семи тысячах метров я воронов ни разу не видел, а вот до шести тысяч они спокойно долетают. Прошлогоднего газа у нас теперь - хоть баню топи. Коля наковырял его много. Прошлогодние продукты мы для приличия опробовали и сделали из них заброску на всякий случай. Мало ли что. Высоко в горах они не портятся из-за холода. Есть можно.

Забыл сказать, что вверх на гребень видны следы. Кто-то уже поднимался туда, а может, и дальше. Немец, наверное?

День подошел к концу, и мы, поужинав, легли спать.

11 июля. Подъем до 5800. Вершина Раздельная 6148.

Встали, когда было уже светло. Подъем и сборы в темноте надоели и практиковались ранее исключительно по просьбе турков. Нынче лагерь наш на километр выше и жарко здесь не будет, хотя и не так холодно. Твердый наст сохраняется дольше. А вот выше 6000 м уж точно можно жары не опасаться даже в самый яркий солнечный день. Завтракали мы внутри палаток. Потом собрали все необходимое снаряжение вместе с палатками и по хрустящему, замороженному за ночь снегу пошли вверх на гребень. Кошки надели сразу. С ними гораздо удобнее, а без них опасно.

Солнце осветило противоположные склоны своим радостным утренним светом. Скоро оно доберется и до нас. Поднимаемся по склону серпантином. Как известно, такой способ экономит силы. Проще идти зигзагами по склону средней крутизны, чем подниматься напрямик. На серпантине КПД использования вашей энергии больше.

Коля впереди, потом турки, а за ними я. Веревкой не связываемся. Тут трещин нет и падать “не опасно”. Плавный выкат. Я решил прогреть конечности, и ради детского азарта обогнать турков на подъеме. Серкан с Керемом подключившись к соревнованию, ускорили шаг и не сдавались. Но мне все-таки удалось успеть их обогнать до конца подъема. Правда, в результате абсолютно не нужных здесь гонок я запарился, а турки устали и замедлились. После трехсотметрового подъема я выбрался на залитый солнцем гребень. К моему разочарованию, панораму по ту сторону оказалось невозможно увидеть. Все дали закрыли нижние облака, верхний рубеж которых почти вровень с нами по высоте. Зато солнце радостно светило нам, а ветер колыхал волны облаков. Кипящее молоко облаков вот-вот хочет убежать за края горных хребтов. Колю я нашел сидящим в скучающей позе на рюкзаке.
-Я уже задубел тут на ветру вас ждать. Турки идут?
- Придется подубеть еще немного. Они скоро поднимутся.

В ожидании турков я надел ветрозащитную куртку, обмазался солнцезащитным кремом и приступил к поеданию конфет. По гребню идет тропа. Значит, немец ушел дальше. Он ведет виртуальную жизнь. Он где-то есть, но где он есть - никто не знает. Хорошо, что оставляет косвенные улики, что он хоть жив. Мы все собрались, отдохнули и пошли выше по пологому гребню к вершине Раздельная. На каждом шаге делаю секундную паузу.
-Странно. Следов на Раздельной не вижу – произнес Николай.

С нашей стороны хорошо виден резкий трехсотметровый подъем на саму вершину Раздельная, в которую переходит наш плавный гребень
- Ничего не видно там. Может он еще под Вершиной.
- Скоро увидим.

Когда мы поднялись на возвышение, загораживающее вид, то увидели, что под вершиной никого нет.
-Куда же он делся?
- Может, следы замело?
- Да нет, не замело. Вон они. Он не стал подниматься напрямик, как обычно ходят, ушел по полкам вправо. Испугался. Снизу прямой путь страшновато выглядит. На самом деле спокойно можно пройти. А он ушел вправо.
- Да, я вижу площадку, где он ночевал, а потом следы уходят вверх на вершину.
- Значит, он дальше пошел.

Мы подошли к началу резкого подъема на Раздельную. Это 5800 м. Остановились на привал. Пьем чай.
-Будем рыть пещеру? – спросил я Николая.
- Нет, не будем. При восхождении заночуем на 6100 м на перемычке между Раздельной и Ленина.
- Не будем, так не будем
- Сейчас поставим палатки, поедим, как следует, поспим часочек, а потом на Раздельную сходим, тропу проложим, где надо.

Поспать мне среди дня не удалось. Пока Коля сопел в две дырки целый час, я смог отключиться только на 15 мину. Турки в соседней палатке достигли большего успеха, чем я. Да, кстати, сегодня мы применили маленькие воспитательные меры к туркам. Если раньше мы сооружали площадки и устанавливали их палатку, потому что им тяжело давалась акклиматизация, то в этот раз, для той же цели, помочь ребятам акклиматизироваться, им была вручена лопата и предоставлена возможность сделать все для себя самим. Активное движение на высоте способствует лучшему приспособлению к ней. Это касается всех.

После сна Николай предложил туркам прогуляться на Раздельную. Керем сказался больным, а Серкан согласился идти. Связкой-тройкой мы пошли вверх. Главный Сусанин вспахивает целину, за ним я утаптываю, а за мной Серкан, собственно, человек, для которого все это делается. Не заказал бы Серкан с Керемом пик Ленина, не было бы здесь Николая, а из-за этого и меня тоже. Так что идем наверх, и каждый выполняет у нас “свои функции”. Снег здесь рыхлый и глубокий: до колена и выше. Погода переменилась. Одно облако из тех, что мирно гуляли весь день вокруг, теперь село на нас и стало сыпать в лицо крупой. Видимость упала. Веселость дня сменилась на серую унылость. Из-за тумана появилась неоднозначность в выборе пути. Но, в общем-то, держать правильное направление в тумане оказалось Николаю несложно, так как время от времени плотность облаков уменьшалась, и показывались ледовые выступы, на которые можно ориентироваться. Шли долго. Серкан не хотел поворачивать назад, а вверх шел очень медленно. Ближе к вершине началось небольшое тестирование нервной системы на устойчивость. В полном тумане склон, который изначально был крутизной 40 градусов, стал выполаживаться и выполаживаться, закругляться и закругляться, но высшая точка никак не достигалась. К тому моменту, когда эта ситуация стала очень сильно раздражать, нам все-таки удалось достичь предположительной вершины 6148 м. Постояли, отдохнули и вниз. Теперь Серкана поместили в центр связки. Так надежнее. Он отдал много сил на подъеме, и при спуске ноги его плохо слушаются. Снег не прекращается. Запомнилось, как спускаешься в серой мгле, и тут где-то в тумане начинает проявляться палатка. Рельефа не видно. На чем она стоит? Или она просто плавает в воздухе в этом молоке?

После ужина погода успокоилась и раскрылись окна в облаках на пик Ленина и на Алайскую долину. Вершина Ленина успела нам на прощанье мигнуть последним бликом солнца, когда внизу уже сгустились сумерки. А Алайская долина покрылась безбрежным морем облаков, над которыми лишь чистый эфир вечернего неба.

12 июля. Спуск в базовый лагерь.

В эту ночь приятный яркий и глубокий сон отнес меня столь далеко от этих мест, что, проснувшись утром, я долго возвращался от впечатлений сна к реальному восприятию, и сперва был даже удивлен, эка же меня занесло так высоко. Веселое солнечное утро встретило наше пробуждение. Мы с хорошим настроением, не торопясь, собрались и пошли вниз. За вчерашний вечер снега навалило около 5-7 сантиметров. Утренний наст нас не держал, но, к счастью, на этом гребне снег не скапливается, и наши ноги проваливаются не более чем по верх ботинка. Плавное снижение гребня позволяет идти, делая большие шаги и при этом абсолютно не напрягаясь. Идешь себе по инерции и ставишь ноги шире, чтобы на быстром ходу не зацепить кошкой за штанину. Яркое солнце в лицо, и ты шагаешь себе беззаботно по гребню выше 5000 м. И наслаждаешься движением.

В альпинизме нет зрителей. Да и вообще мало кто представляет, что это есть на самом деле. Простые картинки на экране и на бумаге не доносят истинных ощущений, потому как ни рассказом, ни показом фотографий и видеоматериалов нельзя передать тех эмоций и напряжения, которые испытывает человек. Потому что не с чем сравнивать. Здесь проявляются одни из лучших человеческих качеств: самопожертвование, сплоченность, здесь есть лучшие спортивные качества, о которых знают профессиональные спортсмены, и здесь собираются философские и мировоззренческие начала человека. Так что, если можно назвать это видом спорта, то этот вид спорта существует в умах, в среде занимающихся этим людей. Городским жителям это не интересно, так как находится очень высоко и далеко и не имеет какой-либо аналогии в их жизни. Я не вижу в этом ничего необычного. И стараюсь больше не утруждать их слух своими рассказами. Делюсь только с теми, кому это интересно. Изложение на бумаге в этом смысле благодатнее: кто хочет, прочтет, а кто не хочет, отложит.

Что может тянуть в горы меня, равнинного жителя, предки которого, по крайней мере, в обозримом прошлом, жили на равнине? Странно…

Трехсотметровый спуск к лагерю 5300 из-за своей крутизны потребовал большего напряжения и осторожности. Еще со склона я заметил в лагере аккурат возле нашей заброски, обложенной камнями, черноперого ворюгу. Ах ты, бестия! Крылатый разбойник, очевидно, проголодался и решил, воспользовавшись хорошей погодой, слетать позавтракать на свое высокогорное ранчо-лагерь 5300, тем более что альпинистская братия наверняка оставила что-нибудь вкусненькое. Ну, держись, крылатый мародер! Сейчас я тебя “угощу”! Ворон почуял мои намерения, подпрыгнул, взмахнул огромными крыльями и улетел прочь.
- Коля, ты видел этот летающий танк?
- Нет.
- Вот бы такого приручить рюкзаки доставлять по воздуху наверх.

Мы укрепили заброску массивными камнями, отдохнули, сняли с себя теплые вещи и выдвинулись дальше, связавшись в связку. Вчерашний снег завалил тропу на сковородке, и нам пришлось ее заново прокладывать. Коля старался угадывать ее прежнее место. Снег на сковородке по колено. Движение наше замедлилось. Ну и ладно! До лагеря 5300 мы “сбежали” меньше чем за час, и теперь можно с чистой совестью ковыряться в снегу. Со склонов пика Ленина ничего более не отваливалось. Глыба по-прежнему лежит в одиночестве. Километровый спуск опять вымотал все силы у турков. Нудное это дело!

Снежный покров ледника Ленина сильно отступил к верховьям за эти жаркие дни. В низинах на нашей тропе образовались ледниковые болота. Это когда снег еще не дотаял до конца и, преграждая путь маленьким ручейкам, насытился водой до такой степени, что следы от ботинок мгновенно ею заполняются. А болотом называется, потому что снег маскирует эти заводи и можно не заметить и залить ботинок водой. В лагере 4200 нас встретил бессменный Рустам и напоил чаем. Благодать! Теперь можно отдыхать. Мы поставили палатки для просушки, и все вывалили на солнце сушиться. Ташкентцы здесь, на 4200, тоже поставили свои красивые шатры и организовали лагерь. Народу пришло много. В основном братья славяне из европейских стран. На нашей площадке тоже прибавление. Коля и я зашли к узбекам в шатер узнать, что слышно по рации. У них она имеется. Руся через них общается с нашим базовым лагерем. Один из гидов нас угостил компотом. Русский. Говорит, на Ленина уже был 9 раз. Это они повесили общественную веревку на подъеме. Никаких новостей по рации не сообщалось, и мы, отблагодарив, вернулись к себе. После часа отдыха Коля опять предложил туркам спускаться на отдых в базу на 3600 м. Нам предстояли два полных дня отдыха. Не торчать же здесь. Турки отказались, вероятно, из-за того, что устали на спуске и не хотят немного напрячься, чтобы спуститься в зеленую зону. В общем, сейчас мы взяли спальники с ковриками и законсервировали палатку. Налегке вниз без кошек не шлось, а просто бежалось после ночевки на 5800 м. За перевалом Путешественников открылись живописные виды зеленых просторов луковой поляны и дали Алайской долины. После снега и холода это спуск в настоящий земной Эдем с птицами, цветами и обилием кислорода. На весь путь у нас ушло меньше трех часов. В базовом лагере народу значительно прибавилось. Приехали не менее 20 человек питерцев и еще разный народ. Коля не переставал здороваться со своими знакомыми.

В этом году минует 10 лет с той трагедии. Большинство из погибших, как я упоминал, были ленинградцами. В основном приехали люди, которым за 30. Это - их друзья и родственники. Есть и те, кто по случайности не оказался в ту ночь в лагере 5300 на месте трагедии. Сейчас многие из приехавших не ходят в горы. У них семьи, дети, работа. Они приехали вспомнить друзей. Есть пожилые люди – это тогдашние тренеры и руководители. Приехало несколько жен погибших альпинистов. Двое привезли детей. Все собрались здесь, в базовом лагере, чтобы помянуть ушедших. Кое-кто из ребят хочет подняться и на сковородку. А может, и дальше. Известных мне людей здесь нет. Сегодня в юрте будет вечер памяти. Поставили два длинных стола, накрытых, как полагается в этих случаях. С краю стоит еще один маленький стол для австрийцев, которые присутствуют сейчас в лагере. Николая пригласили за центральный стол, но он отказался, и мы с ним сели за стол, где были ребята из персонала и остальные питерцы. Я сидел слева от него, а справа был его знакомый, который расспрашивал о жизни и о работе.
- Ты сейчас здесь с клиентами? – обратился он к нему в очередной раз.
- Да. Два турка у меня на Ленина хотят.
- Это один из них? – спросил он, не снижая громкости и, кивая на меня с полной уверенностью, что я есть турок и не понимаю его слов.
- Нет. Это наш – заверил его Коля.
- Да, скорее всего не турок! – подтвердил для вескости я.
- Извини, я что-то было подумал…
- Да ничего. Ерунда. Хорошо, что с негром не спутали.

Попросили внимания. За главным столом поднялся пожилой человек и сказал о погибших.

Говорили и вспоминали много. Потом взяли гитару. Австрийцам тоже поставили крепкие напитки, и они поминали вместе с нами. Они не разговаривали, а только поглядывали на такое большое количество приехавших русских.

Много людей просидели далеко за полночь, до 4 утра. Пели тихо под гитару и разговаривали. Генератор уже выключили, свет погас, а мы все сидели с маленькими свечками. Много я услышал о разных судьбах.

Питерских ребят расселили в оставшиеся лагерные палатки, а те, кто привык к своим, поставил их неподалеку.

13 июля. День отдыха.

Проснулся я поздно. Жизнь в лагере уже кипела. Я приподнялся на локти и стал разглядывать поляну сквозь открытый вход. Параллельно нашему ряду палаток с другой стороны поляны расположился ряд питерских палаток разного калибра. Народ занимался кто чем. Кто раскладывал снаряжение, кто просто читал книгу, кто разговаривал. Оживление, как на Невском….

Встали, совершили утренний моцион. Позавтракали. Бахадыр опять нас удивил своими талантами в кулинарии.

Ходили в лагерь Вадима Хайбулина. Его самого там не оказалось.

Полдня прошло медленно и лениво. Приятно облачиться в настоящую летнюю одежду. А во второй половине - баня. Туда мы пошли окончательно оттаивать.
- Дима, зачем тебе идти наверх. Сейчас в баню. Как хорошо! А потом водки выпьем, и жизнь наладится. Чего ты там не видел в этих горах? – Рассуждал дядя Валера, сидя около бани и наблюдая, как мы после хорошего обеда медленно двигались к парилке.

Водку мы не стали пить. Спортивный образ жизни все-таки! День прошел в приятном расслаблении.

14 июля. День отдыха.

Проснулись поздно. После завтрака занялись окончательной переборкой продуктовой бочки. Раньше я не упомянул, что из Оша Володя Антипин по просьбе Николая вместе с нами привез бочку продуктов долгого хранения. Они туда собраны с прошлых поездок. Теперь эту бочку привезли сюда, для нашего пропитания на высотной части маршрута. И если первым развлечением у Николая было чтение и просмотр многочисленных бумаг и документов в своей зеленой папке, то вторым делом, за которое Коля с энтузиазмом принялся, являлась сортировка продуктов на то, что мы будем есть и оставим на будущее, и на то, что давно пора выбросить. Чтобы не смущать окружающих, мы затащили бочку под тент палатки, раскрыли и стали изучать содержимое. А содержимое - это множество разных сортов и видов долго не портящихся, сухих, облегченных продуктов. Коля с азартом запускал руку в бочку и выдергивал оттуда какую-нибудь вакуумную упаковку, активно шуршал ею и пытался прочитать надписи на вьетнамском, китайском, английском, итальянском, немецком и еще Бог весть каком языке. Я достал свой словарь. То, что нельзя было разобрать по надписи, идентифицировалось по картинке, а если не было ни надписи, ни картинки, то на ощупь. Ассортимент широк: от брикетов с быстрорастворимыми супами и вермишелью до сосисок с овощами и засушенных кусков мяса. Встречались даже НАТОвские пайки. В обилии есть миниатюрные супчики галина-бланка, которыми однажды был “до верху” завален офис Колиной турфирмы в Питере в качестве подарков от спонсоров. Для каждой группы продуктов Коля излагал историю: как, когда и кем она была оставлена. Разборка заняла много времени, но, в конце концов, продукты были рассортированы. С собой брали самое вкусное. Уже когда мы были на маршруте в палатке в снегах, Коля запускал руку в продуктовый мешок, с ухмылкой доставал оттуда очередную жертву и, прошуршав упаковкой, произносил “А давай-ка мы сегодня отпробуем…”. Однажды в лагере 5300 оказалось много избыточного времени и Николай, дабы не скучать произнес: “Если некуда идти, будем тогда вкусно есть!” - и сварил такие щи с мясом, что вполне сходили за домашние. Угощенные турки поглотили их за одну минуту. Кухня наша на высоте представляла собой баллончик с навинчивающейся сверху горелкой. На горелку ставилась кастрюлька. Получалась плохо устойчивая конструкция, требующая к себе осторожности. Во время готовки совершалось меньше движений, освобождалось больше места. Те, кто был в горах, понимают, сколько проблем возникнет, если в палатке случайно опрокинуть кастрюлю. Бр-р-р! Ужас! Горелок со шлангом, которые ставятся на пол и облегчают проблему равновесия, у нас не было. На двоих человек достаточно таких, которые у нас есть, поскольку кастрюльки наши маленькие.

Вечер прошел в легком общении с новыми людьми.

15 июля. Подъем до 4200.

Утро. Завтрак. По всей поляне разложены вещи питерцев. Они в своем большинстве собираются переселиться в лагерь 4200. Оттуда часть из них пойдут выше. Большинство не ходят в горы уже несколько лет, но есть и те, кто ходит. Мы не пошли вместе с ними. Вышли в лагерь 4200 только после обеда. Грех пренебрегать стряпней Бахадыра перед длинной дорогой. Ребята из персонала базового лагеря тоже выдвинулись в лагерь 4200 забрасывать продукты Рустаму. Ушел и дядя Валера, который подкалывал меня с баней. Он понес наверх большой газовый баллон. Сейчас мы выходим на основное восхождение. Остающиеся шутят в дорогу, мол, бросьте это дело, погуляйте немного и возвращайтесь на ужин к Бахадыру. Говорят, будет торт. Соблазнительное предложение, но мы все-таки выбираем пик Ленина. Прощаемся. В горах всякое бывает. Желаем удачи. Все, вперед! В четвертый раз идем через перевал Путешественников.

У лагеря узбеков на луковой поляне мы застали интересную картину, когда остановились умыться у ручья. На другом берегу речки, вытекающей из ущелья, скопилась группа людей. Скорее всего, это клиенты узбеков ходили акклиматизироваться в боковую “щель”. Не знаю, где они перебирались через реку, когда туда шли, а теперь они, возвращаясь, пытаются спуститься к реке по крутому конгломератному склону. Они выбрали не лучшее место, и теперь замешкались, боятся сорваться. Метров двадцать до бурлящего потока. Стоят в своих трекинговых ботинках, с палочками, застыли, из-под ног только камни пускают вниз. И тут мужик в одних вьетнамках прибежал к ним из лагеря узбеков и помог спуститься. Просто виртуоз ходьбы в шлепанцах.

Ладно, пошли мы дальше. Отдохнули после перевала на сурковой фазенде и опять в путь.

Подходим к лагерю 4200. Осталось 100 метров, как видим, что из лагеря выходит большая процессия без рюкзаков, но с какими-то палками и с… айкьей! В сторону пика Ленина. Это наши ребята из лагеря, тот же дядя Валера, узбекские гиды и еще кто-то. Ну вот…. Началось. Значит с кем-то что-то…. Где же? В такой одежде на сковородку не пойдешь, значит близко. На подъеме, что ли? Приходим в лагерь. Стоит Рустам.
- Что тут такое, Руся?
- Чех в трещину улетел.
- Жив?
- Был жив. Сидит там. Ребята пошли его вытаскивать.
- Где он провалился?
- Да, здесь недалеко. Говорят, гуляли по леднику, уперлись в трещину. Все пошли обходить ее метров за сорок, а он решил сэкономить и прыгнул. Допрыгнул, но поскользнулся и свалился вниз. Кричит, что живой. Его друзья прибежали в лагерь за помощью.
- Понятно. Классическая история. Поленился обойти и провалился.

Мы зашли в столовую и напились чаю. Через час спасавшие возвратились назад. В столовую вошли дядя Валера, Марат и еще наши.
- Здорово, мужики. Ну, как?
- Выдернули прыгуна. Целехонек, только позеленел весь от испуга. Пять метров вниз пролетел и заклинился. Ничего не сломал, только лицо расцарапал и за локоть держится. Ушиб. Мы с Маратом веревку ему скинули и в миг руками вытянули.
- Слава Богу, что цел!
- Замерз сильно. Сейчас его чехи горячим чаем отпаивают.
- Ну, все, Валера, пускай теперь вам с Маратом ящик пива высылает.
- Да ладно, что уж там. С кем не бывает.

Чехи приехали большой компанией и привезли с собой несколько женщин, очень даже симпатичных для этих суровых мест. Как выяснилось позже, их женская половина не поднималась выше лагеря 4200. А хотя нет, я одну видел на подъеме на сковородку. Мы подшучивали, что чехи взяли с собой женщин, чтобы снять с своих плеч процесс приготовления пищи. Тем не менее, чехи молодцы, что не боятся путешествовать и приехали такой молодой и обширной компанией.

Через полчаса пришел чех, тот самый. Молодой. Пришел и начал обниматься и брататься со своими спасителями, растрогано мешая русские и чешские слова.

На этой ноте счастливого избавления закончим наш вечер. Мы с Николаем распределили завтрашний груз и максимально собрались перед завтрашним стартом.

16 июля. Подъем до 5300.

Ночуем мы в этот раз в палатке под названием “серебрянка”. Многие прекрасно помнят этот тип палаток, который был чуть ли не основным в прошлые времена, когда изделие из капрона еще не появились в употреблении. Палатка эта в виде домика с двумя рядами застежек на входе вместо молнии. Для меня это легенда. Я не застал их в деле. В своих первых походах я ночевал в капроновых самоделках. И теперь, лежа в спальнике внутри палатки, я смотрю с благоговением на эту конструкцию. На память приходят слова из рассказов былых лет: “…Утро, подъем. Нас четверо в серебрянке. Молча, по отработанной схеме, надеваем свои брезентовые куртки и рассаживаемся каждый в свой угол. Собираемся. Чтобы промерзшая, обледеневшая ткань палатки не холодила через куртку, надеваем на плечо каску. Разжигаем примус…” – и так далее. Было время, люди круто ходили, не то, что мы - оснащены, как космонавты.

Мы ночуем с Николаем в этой хозяйственной палатке, чтобы утром не тратить время на сборы собственной, которая уже просушена и положена в рюкзак. Есть еще одно удобство: она стоит вдали от шума основного лагеря. В нашем лагере сейчас чехи, часть питерцев - кто не ушел на сковородку. А также здесь австрийцы. О них я уже говорил раньше. Это пять длинных мужиков. Глядя на них, можно без сомнений говорить – это иностранцы. Характерные для немцев лица. Держатся тихо, несколько замкнуто, но, если к ним обратиться, на разговор идут легко. От них у меня хорошее впечатление. Есть одна проблема. У одного из них не пришел багаж в Бишкек. На этот раз отличилась кампания KLM. Это история не редкость. Когда пассажир летит на самолете у себя там, в Европе, то багаж летит отдельно в другом транспортном самолете. Таким образом, крупные кампании в целях внутренней экономии возят багаж отдельно на транспортных самолетах. И представьте теперь, что австриец летит с пересадками, да еще через СССР, да еще в Киргизию. К конце концов багаж улетает в одну сторону, а он в другую. Конечно, представители кампании страшно извиняются и уверяют, что багаж найдут и в ближайшее время (дни) и бесплатно доставят потерпевшему. …Но куда?!! На 4200 под пик Ленина? Это уж вряд ли. А представьте, что австриец прилетел в горы отдохнуть, то есть в Бишкеке снова его сажают на самолет до Оша, а там сразу в машину и 8 часов езды в самую глушь. В потерянном багаже вещи, без которых в горах делать нечего. Это значит, даром пропадают все затраченные деньги и время. Так что летайте самолетами Аэрофлота!!! Там багаж лежит всегда в том же самолете, и вы его получите непременно, если, конечно, наши советские или азиатские грузчики не вынут из него все ценности. Если все это вас пугает и смущает, сидите дома на багаже и никуда не летайте.

Встали по стандартной схеме рано утром. Бессменный Руся накормил нас, напоил, пожелал удачи и проводил в путь. Мы заковыляли по знакомой дороге. В начале подъема на сковородку надеваем кошки, связываемся в связку-четверку и медленно, шаг за шагом поднимаемся. Теперь только вверх до самой вершины. Сможем ли дойти? Главное, чтобы все вернулись целыми. Я посмотрел на вершину. “Мы к тебе, но мы не хотим никого и ничего покорять. Муравей, залезший на спину слона, вовсе не покорил его. Мы не хотим покорять горы. Мы просто придем на вершину и спустимся вниз”. До вершины набирать три километра по высоте.

Гора в этот раз переменила тактику. Нас не стали пытаться зажарить, а наоборот, захотели заморозить, припугнуть холодком! На 5000 начались сильные порывы холодного ветра, заставившие нас укутаться в поларовые и ветрозащитные куртки. Вот так нас встретила теперь якобы защищенная со всех сторон сковородка. Но зря я так про нее. Как только мы взобрались на ее край и углубились, ветер стих. Внизу Коля строил прогноз на погоду следующим образом. Если после полнолуния погода не изменится резко, то простоит такая же хорошая и дальше. Полнолуние не принесло заметных изменений, посмотрим, что дальше. Холодный ветерок напомнил, что погода вечно стоять не может. Дошли до лагеря 5300. Неплохо дошли. Времени еще навалом. В лагере палатками заняты все готовые площадки. Питерцы тоже здесь стоят. Они сейчас акклиматизируются под Раздельной. Ну что же?! Недолго думая, беремся за ледорубы и начинаем оправдывать их название. Там, где не удается уровнять площадку мелкими камнями, подрубаем ледовый склон. Трудоемкое и долгое это дело - вырубать лед под площадку, но все это окупается удобным ночлегом. Иначе силы восстановить трудно. Площадку туркам вырубили, а на свою энтузиазма не хватило, и мы, спустившись с морены, ушли на снег. Это менее комфортно, чем на камушках, но рубить лед надоело. До сюда в случае непогоды может достать небольшая лавинка. Но погода не обещает снегопада.

Пока мы занимались чаепитием, по всей тропе растянулась целая армия ходоков. Идут без веревки, по очереди садятся на снег, потом опять встают. Это чехи. Когда они приблизились, послышалось много криков и переговоров. Сильные, дошедшие первыми, вернулись помогать тащить рюкзаки ослабшим. Кое-кто переработал на подъеме и теперь последние 10 метров преодолевает с большим трудом, делая шаг и долго отдыхая, потом снова шаг и опять продолжительный отдых. Перед чехами монотонно и спокойно, без остановок прошла связка австрийцев. Видно, что австрияки не первый раз в высоких горах.

Спустившихся через пару часов питерцев мы напоили чаем. Пустячок, а приятно, когда после спуска требующий влаги организм получает чашечку горячего чая.

Кстати, я думаю, интересно будет взглянуть насколько “чай горячий”. Как известно, температура кипения уменьшается с высотой.

Температура кипения воды на разной высоте в градусах Цельсия.

Нулевой уровень	100
Эльбрус	80
Пик Ленина и Хан-Тенгри	76
Победа и пик Коммунизма	74
Эверест	72

17 июля. Подъем до 6100. Пещера.

Утром встали посветлу. Лагерь в тени. Солнце постепенно крадется к нам. Легкий бодрящий “минус” стимулирует нас начать движение как можно скорее. Сегодня со всем снаряжением поднимаемся к перемычке 6100 м. Это за Раздельной. Оттуда ходят до вершины пика Ленина по длинному гребню (стандартный вариант).

Австрияки, заслышав наш шум, стали тоже собираться вверх. На этот раз выход на гребешок прошли без соревнований. Твердый наст поскрипывал под ногами. Железные кошки оставляли в нем характерные дырочки. Поднимаемся серпантином. Зигзаг сменяет зигзаг. При повороте стандартная процедура с постепенной перестановкой палок, так, чтобы не потерять равновесие, и чтобы каждый шаг был наверняка. Вышли на гребень. Внизу по склону за нами идут четыре австрияка без рюкзаков. На гребне турки растянулись метров на 15. Австрияки не отставали. Хорошо тут. Легкий ветер, солнышко светит, облаков мало. Приятно смотрятся низкие хребты и ледники под нами. Австрияки начали нагонять наших турков, а они в свою очередь решили не уступать в скорости, несмотря на то, что они с рюкзаками. Николай выругался по этому поводу. Австрияки, судя по темпу, все равно нагонят, а турки устанут раньше времени. Четыре длинных австрийца переставляют ноги, методично замирая при каждом шаге на долю секунды. Так и положено ходить на высоте. Их движения напомнило мне движение верблюдов по пустыне. Не спеша, переставляют они свои длинные лапы с толстыми подушечками по песку. Таким шагом они преодолевают длинные дневные переходы под палящим солнцем. Вот и мы здесь чем-то напоминаем “корабли снежной пустыни”.

Под Раздельной встали на привал. Австрийцы, которые обогнали турков, сбавили темп и встали так же, как и мы. На Раздельную решили идти не связываясь. Тропа уже есть. Во время подъема турки подустали и начали часто останавливаться. Следующие по нашим пятам австрияки не выдержали такого положения дел и на очередной остановке аккуратно нас обошли. Коля с удовольствием пропустил желающих идти вперед. Первый из австрияков бодро обошел его, но через несколько шагов остановился. Он ощутил, что идти первым по наполовину занесенным снегом следам сложнее, чем по хорошо утоптанной тропе в конце всей процессии. Коля пошел вслед за ним, но не обгонял, предоставляя человеку насадиться работой первого. Австрияки со временем вышли вперед в полном составе и, когда тропа стала положе, удалились от нас за перегиб. Больше мы их сегодня не встретили, так как они ушли к вершине Раздельной, а мы отклонились левее траверсом к перемычке.

Погода менялась, вступая в свою вечернюю фазу. Низкие долины закрылись облаками, которые постепенно поднимались. Ледник Ленина исчез из поля зрения, и сковородка тоже сдает свои позиции. Через Раздельную время от времени перелетают лоскутки облаков. Еще немного, и мы окажемся на вырастающем из облаков склоне с синим небом над головой. Вверху замаячила чья-то фигура. Странно, мне казалось, что австрияков мы сегодня уже не увидим. Ан-нет! Эта фигура идет вниз. Человек с рюкзаком выруливал к нам откуда-то слева без тропы. Это не австриец. Кто же это? За время наших отдыхов люди вполне могли подняться до 6100 и выше. Уж не немец ли это, увидеть которого мы потеряли надежду? Клаймер приближался, переступая длинными спусковыми шагами. При этом он увязал по колено в нетоптаном снегу. Рюкзак на спине покосился, а утепленный шлем на голове съехал набок.
- Уж не немец ли это?
- Вполне может быть.
- Давненько мы его след потеряли. Он, оказывается, здесь наверху. Хорошо, что жив.
- За это время можно на вершину сходить.
- Сейчас узнаем.

Я обрадовался такой неожиданной встрече. На высоте малознакомому человеку радуешься, как родному. Николай первым встретил клаймера, который действительно оказался немцем. Потом он дошел и до меня. Я увидел радостную обросшую физиономию.
- rüß Gott!
-Hallow! – Ответил немец.
- Haw are you?
- OK. Fine.
- What is your result? Do you was on the top of pike Lenin?
- No, I have reached to 6900 and came back because of a lot of snow and wind.
- OK. See you in base camp.
- See you. Good luck!
- Thank you.

Мы с удовольствием обменялись незатейливыми фразами и разошлись как в море корабли.
- Что, Коля, не дошел немец до вершины.
- Не дошел, конечно. Он сразу вверх пошел один и без акклиматизации. Там на 6900 есть снежные поля, где он и завяз.

У немца было достаточно сил и практики, но он торопился. Возможно, сказалось, что из семитысячников он был только на Аканкагуа, а там все другое.

После привала движемся дальше.
- Коля, ты куда с тропы собрался уходить?
- Ни к чему нам на вершину Раздельной лезть. Время и силы тратить. Пойдем траверсом, тем более что немец уже следы проложил. Заломало его через вершину спускаться. Вот он и срезал.

Перемычку видно хорошо. Последнее усилие, и мы доберемся до стартовой позиции. Николай с Серканом выдвинулись вперед, а Керем идет медленнее. Ленился он ходить при акклиматизации на Раздельную, теперь отстает. Мы пойдем с ним вместе. Снег на траверсе глубже и вообще неприятно идти поперек склона. Облака нас взяли в плен. Видимость эпизодическая. Неприятная темная масса облаков караулит внизу. Срываться не рекомендуется. До сковородки почти километр. Глубокие следы и структура снега позволяет надеяться на успех. Николай с Серканом скрылись не то в тумане не то за перегибом. Так мы двигались больше получаса. Снег налипает на кошки. Но вот мы обогнули вершину и вновь вышли на гребень. Виден Коля с Серканом. Палатку они почему-то не ставят. Места много. Три чьих-то палатки уже разместились тут. Разбираться, кто в этих палатках, неохота, устали, высота 6100 м. Ближайшая точно пустая, а в тех, что поодаль, кто-то шевелиться.
- Ну что, Коля, будем ночевать на свежем воздухе?! – спросил я, шутя, и удобно устроился на свой рюкзак с намерением отдохнуть. Но не тут-то было!
- Чего сел? Доставай лопату, сейчас пещеру копать будем. – Обрадовал меня Коля.

Вот тебе раз! Только присел. Не удастся тут на 6100 расслабиться перед восхождением. Предстоит еще три часа упорной работы. Но пещера – это дело весьма полезное. Тут ничего поперек не скажешь. Без нее от ураганного ветра никуда тут не скроешься. Палатка не выдержит удар стихии. Но где же рыть? На севере зализанный ветром до камней склон резко уходит вниз, а на юге перемычка обрывается карнизом.
- Где будем рыть?
- Бери рюкзак и пошли, посмотришь место.

Я взял рюкзак и пошел за Николаем. А он неожиданно повернул в сторону карниза, подошел к краю и… спрыгнул вниз…. Вот тебе раз! Второй раз произнес я. У меня же нет парашюта. Я подошел к краю и обнаружил, что в этом месте карниз не имеет нависающей части и просто 90-градусным углом обрывается вниз. В 1-1,5 м ниже оказалась маленькая наклонная полочка длинной 10 метров и шириной 1,5 м. Пройдя по ней, можно оказаться метра на три ниже уровня перемычки. Место для пещеры удобное. Главное, не откопать трещину во время работы. Тогда все насмарку.
- Готовь чай, а я пойду копать - решил Коля облегчить мне участь.

Я спустился на полку и вытоптал два твердых пяточка в снегу. Один под рюкзак, а второй под кухню. Палку рукояткой воткнул в снег через лямку рюкзака для страховки. К Раздельной карниз уходит почти без нависания, но и без полки под ним, а в сторону пика Ленина имеет мощное нависающее крыло, из-под которого выходит наискось широченная трещина, наполовину засыпанная снегом. Под нами снежный склон резко спускается вниз. От нависающей части карниза, под тяжестью накапливающегося снега, со временем откалываются куски. Мы этого не застали, но зато хорошо видны на сколе годовые слои в виде чередующихся темных узких и светлых широких полос. Видно, как в иные года слой снега вырастал в два-три раза больше среднего уровня. Ширину среднего годового цикла слежавшегося снега трудно оценить на расстоянии. Получается около 20 сантиметров, как мне показалось. Правда, эта цифра ничего не говорит. В других местах другие условия накопление снега. Сколько же слоев открыто глазу? 10-15 видно. Можно брать пробы на исследование.

Пока я налаживал процесс топления снега, Коля обозначил вход и стал углубляться. Турки сидели сверху, благо ветра не было, и приходили в себя после дневного перехода. Я позвал Серкана и возложил на него приготовление горячего чая и зука, а сам пошел помогать скидывать вырубленные Николаем куски снега. Я вспомнил, как в детстве очень любил копать лопатой в песочнице и строить замки из сырого песка. А тут снег и взрослый уже, но покопать лопатой захотелось.
- Коля, дай лопатой помахать! Может, устал?
- Не устал. Выкидывай лучше, а то скапливается, – не отдавал мне лопату Николай. Хитрец! Наверное, он тоже любил строить в детстве куличики в песочнице?!

Тем временем погода продолжала изменяться, подчиняясь своему суточному циклу. Облака прибывали, ветер уменьшался. Сейчас, кажется, она достигла кульминации в своем стремлении. Ветр стих, а облака завоевали все пространство вокруг нас и беззвучно дрейфуют в произвольных направлениях. Это заметно, если смотреть на солнце. Ему удается просвечивать своим желтым кругляшом сквозь временами утончающуюся пелену. Иногда видимость падала до трех метров, и тогда было абсолютно неясно, где мы находились, а главное, что тут делаем? Сквозь желтоватые стекла солнцезащитных очков окружающий мир похож на компот, где роль сухофруктов играем мы. Возникает ассоциация с бермудским треугольником. Не хватало, чтобы нас отбросило лет на 500-1000 назад. Представляете, спускаемся вниз, а там никого и только каракиргизы в Алайской долине кочуют своими полудикими племенами, или какие другие древние племена скачут с копьями. Ну что мы им сможем объяснить при встрече?

Еще вспомнилась книжка Шатаева “Категория трудности”, где сильному урагану на пике Ленина предшествовало именно такое затишье. При этих воспоминания я стал активнее выбрасывать снег, так как именно пещера спасет нас от урагана любой силы. Палатку снесет в бездну со всем содержимым, а пещера устоит. Наконец Николай доверил мне лопату. Я залез в толщу снега через дыру и стал вырубать куски, освобождая место для ночлега. Работа кипела. После того, как мы напились горячего чаю, дело заладилось еще лучше. Первый как крот вгрызается в снег и выбрасывает куски к входу. Второй исполняет роль мусорного петуха, бесконечно сбрасывающего куски вниз по склону. Когда уже невозможно в один прием выбрасывать снег, то в ход идет коврик, который используется как салазки. “Крот” загружает коврик кусками снега, а “петух” вывозит коврик и сбрасывает снег вниз по склону. И так три часа без остановки. Раз-два, раз-два! Работа интенсивная. Получилась двухкомнатная пещера. Одна комната вдоль склона туркам, вторая, вглубь склона, нам. В завершение идут отделочные работы. Потолок должен иметь гладкие своды. А то с выступов будет капать вода, особенно когда горелка нагреет воздух в пещере. Дверь сделана из палатки, уровень входа ниже, чем пол комнат, чтобы углекислый газ лучше покидал пещеру. Он же тяжелее. Все! Квартира готова. Можно заносить мебель! Турки впервые вселились в такое жилище. Постепенно они освоились, постелили коврики, спальники. Мы тоже расположились. Место мне досталось у стенки. Кошки, ледорубы, баллончики сложили на полочку в нишу. Прекрасно. Пора и ужинать. Коля нас всех накормил. Сперва чаю, потом миниатюрные супчики “галина бланка буль-буль” в кружке развели. Потом основное блюдо - сосиски с гарниром, потом еще чаю с печеньем. Жизнь налаживается! Турки не сразу стали есть. Возможно, тошнило от высоты. У меня тоже был не лучший аппетит, но как-то все съелось без проблем. Наверное, помогло активное рытье пещеры. Николай же не испытывал никаких проблем, за исключением отсутствия добавки. Ладно. Поужинали и после вечерней прогулки на перемычку и чистки зубов легли спать. Завтра встаем в 8:00 и к вершине!

18 июля. День отсидки на 6100.

У пещеры на 6100. Фото: Н.Тотмянин

Коля с орудием производства у пещеры на 6100

Утром я проснулся после хорошего сна. Прибывая еще во власти сновидений, я открыл глаза и обнаружил прямо перед носом снежную стену. Через мгновение мое недоумение улетучилось. Я вспомнил, где я и кто я. При этом радостном событии я начал бодро приподыматься, и уткнулся головой теперь уже в потолок. Бац…! У-ё!
- Ты что-то сказал? – обернулся ко мне Коля.
- Да, я сказал доброе утро, Мир.

В пещере хорошо. Тихо. Не дует. Зато абсолютно неясно, что там снаружи. Сквозь завешивающую вход палатку пробивается яркое солнце. Ага, значит, небо чистое. С внешней стороны завешивающую вход палатку присыпал тонкий слой снега. Мне захотелось наружу по разным причинам. Голова стала немного чувствоваться. Может, это реакция на высоту, а может, кислорода осталось мало в закупоренной пещере. Снаружи меня ослепило яркое солнце, в лицо дунуло снежной пылью. Да, в шлепанцах, как вчера вечером, теперь не походишь. Лежит слой свежего снега. Откуда он? Небо же чистое. Правда, оно не такое синее, как раньше, а несколько белесое, с еле заметными перьевыми полосами. Налетевший на меня резкий порыв ветра опять осыпал снежной пылью. По завешивающей вход палатке зашуршали струйки стекающего сухого снега. Я оглянулся и обнаружил источник снежной пыли. Слева и справа висели длинные снежные протуберанцы сдуваемого с перемычки снега, так называемые снежные флаги. Над нами тоже периодически появлялась меньшего размера снежная струя, и именно в эти моменты меня засыпало снежной крошкой. Однако там, на перемычке, дует! Как там палаточные жители? На широком гребне пика Ленина, который хорошо просматривается от сюда до 6400, через всю широченную каменно-осыпную поверхность несутся снежные полупрозрачные змеи. Там пурга. Приехали! Нас же оттуда сдует. Не сможем пройти. По словам Коли, до вершины помимо километра набора еще 5 км по горизонтали.

Я влез обратно надевать свой максимальный комплект снаряжения для выхода в открытый космос.
- Ну что там? - спросил Коля, растапливая снег для еды.
- Сильный ветер и хорошая видимость. Дует с юга, поэтому у нас тут за дверью тишь и благодать по сравнению с тем, что на перемычке делается.

Мы позавтракали и к 9:00 оделись. Помимо всех теплых вещей я надел еще два ветрозащитных костюма плюс синтепоновую куртку, пуховые рукавицы, даже марлю на лицо пристроил, зашнуровался, кошки надел снаружи. За спиной рюкзак на всякий случай, там крем от солнца, шерстяные носки, запасные варежки, капроновые чехлы, если понадобится надеть на кофлаки. Турки тоже потихоньку оделись. По их лицам и медленным движениям видно, что тяжело им приходится. Коля вышел на улицу, походил, посмотрел вокруг, оценил, чем дело пахнет, и потом залез обратно и тоже надел пуховку.
- Пойдем на перемычку вылезем.
- Пошли.

На перемычке сразу все засвистело, зашуршало сдуваемой снежной крошкой по капюшону и стало выдавливать нас обратно на север. Я нагнул голову и проделал десять шагов по перемычке. Лицо невозможно развернуть к ветру и на 10 секунд. Оно начинает замерзать и не в переносном смысле, как это обычно говорят, а в самом что ни на есть структурном и физическом. Но и за 5 секунд можно разглядеть море горных пиков на юге до самого горизонта. У ближайшей к нам пустой палатки раскрыло вход и трепало его, как знамя на ветру. Долго ли она простоит? Пришлось подойти и закрыть молнию. Другие палатки тоже страдают от ветра. Сейчас видно, что они окружены стенкой из снежных кирпичей. Вокруг палаток суетятся люди, сгибаясь под напором ветра. Что же они делают? Собирают рюкзаки и снимают палатку.

Коле надоело стоять на ветру, и он пошел обратно к пещере. Я не уходил, стоял и смотрел на гребень, потом попробовал пройти несколько десятков метров вдоль перемычки. Это оказалось трудоемкой операцией. Помимо непрерывного давления на туловище, заносило по ветру вытаскиваемую из снега ногу. Идти или не идти? На таком ветру силы быстро кончатся. Не дойти. Я продолжал свое тестирование ветра и медленно шел к палаткам. Но когда по капюшону все чаще и чаще застучали мелкие камешки, поднятые ветром со склона, я окончательно осознал, что в ближайшее время стартовать не удастся. Я прошел за палатки и кивнул, как получилось, людям. Они покосились на меня, и один из них сделал движение, отдалено напоминающее приветствие. Кто они, выяснить сложно. Нужно очень близко подходить, чтобы слышать слова. Я не подошел. Они судорожно запихали палатку в рюкзак. Не сладко им было на ветру в палатке. Они собрались и сразу двинулись к Раздельной на спуск с маршрута. Хорошо, что я у них не спросил, пойдут ли они сегодня на вершину пика Ленина.

Я пошел за ними обратно в пещеру. Коля показался из-за карниза с фотоаппаратом и сфотографировал уносящих ноги клаймеров на фоне пурги. На этом он закончил свою миссию и спустился обратно к пещере. Я за ним.
- Что скажешь, Коля?
- Подождем до 11 часов.
- Думаешь, стихнет ветер?
- Не знаю
- Если не стихнет, придется сесть в осаду. Ждать погоды.
- Долго не высидишь. Продуктов и газа на один день. Турки захотят вниз.
- Спускаться вниз с турками – это значит, что второй раз сюда мы можем не попасть. Времени нет. Спускайся с ними, а я здесь дождусь погоды. Завтра питерцы планировали сюда прийти. С ними и схожу – мне не хотелось покидать плацдарм. Так как если спускаться вниз, то это не меньше чем до лагеря 4200. А оттуда снова подниматься вверх не хватит терпения. Можно, конечно, оставить турков и сходить от 4200 по прямой наверх, но турки вполне могут захотеть тоже куда-то идти. Они же клиенты у Николая. Одним словом, полная неопределенность. Николай был на вершине три раза, и ходить еще один раз для него не принципиально. Отступать сложная наука.
- До завтра ждем, а там либо вверх, либо вниз – согласился повременить Николай.
- Ладно.

В одиннадцать часов мы снова ходили на поверхность перемычки. Ничего не изменилось, за исключением того, что ни одной живой души здесь не осталось, кроме нас. Я прошел до начала подъема и вернулся. Николай расчищал снег. Керем с Серканом не ходили на перемычку. Они ограничились прогулкой по полке.

Наше заседание на 6100 продолжается. Мы пообедали по такому случаю. Теперь экономный режим стал нам не чужд. Если осмотреться, то неплохая получилась “квартирка”. От ветра защищены. Даже на “веранде” около входа можно без проблем прогуливаться. Весь поток идет выше нас.

Быт в пещере не отличался большим разнообразием. После обеда мы вздремнули, отчего у меня голова стала более мутной и мысли вялыми. Пришлось прогуляться для бодрости сознания и духа.

Вход постепенно засыпался сдуваемым сверху снегом, и нам приходилось по очереди вылезать расчищать проход. Не так просто занять себя делом в течении дня в ограниченном пространстве. Коля, например, забавлялся тем, что выжигал остатки газа из отслужившего баллончика, периодически подогревая его дно зажигалкой, и таким образом постепенно топил воду для ужина. С нашей площадки перед пещерой видно внизу лагерь 5300. Палатки кажутся маленькими пупырышками на поверхности. Турецкие ребята тоже копошились, как могли. На лицах у них появилось нечто, характеризующее эту высоту. Движения выходят вялыми. После резкого усилия хочется долго отдыхать. Хуже всех было Керему. Ему никак не удавалось подружиться с пищей.

За время нашего житья потолок в пещере подплавился теплым воздухом и с него стали падать капли. Особенно заметно это над горелкой. Радует то, что спальники сохранились в хорошем состоянии из-за аккуратного с ними обращения.

Вечером погода повторила свой маневр. Ветер стих к 17-18 часам и снизу поднялись облака. Вообще странный мир. Для нормального человека ясно, что облака сверху, а тут они чаще поднимаются из-под ног снизу. Вот дела! Нас накрыло туманов. Где-то внизу ходила гроза. До нас долетали звуки грома. Их можно легко спутать с гулом обвалов. Внизу идет снег. У ветра наступила вечерне-ночная передышка. Выходит, что ночью лучше ходить на вершину. Может того… пойти?! А что толку. С вершины ничего не увидишь, да и ее саму еще найти надо на тех высотных полях. Это не Хан-Тенгри, где все очевидно.

Лечь решили рано. Я постоял на улице, слушая приятную тишину спокойного вечера. Почистив зубы, залез обратно в пещеру. Утро вечера мудренее. Синтепоновую куртку кладу под себя на коврик, чтоб спальник не отсыревал снизу от конденсата, и теплее так, а сверху на спальник кладу авизентовую куртку, опять же от капель, если начнут капать от дыхания. После полусонного и малоподвижного дня трудно заснуть. Ворочаюсь. Турки тоже ворочаются. Один Коля лежит недвижно. Спит, наверное. Уже в темноте опят громыхнуло. Только теперь протяжнее и громче клокотало. Опять, что ли, гром?

Ночью много раз просыпался, вертелся, никак не мог сладить с “подушкой”. То низко, то неудобно…. Подложил внутренние ботинки от кофлаков, стало, вроде, лучше….

19 июля. Вершина пика Ленина 7134 м.

-Дима, подъем! На вершину пойдешь? – разбудил меня Николай в 8 утра.
- Какую еще вершину? Ах, да… конечно – я начал ерзать в спальнике.

Коля, не вылезая из спальника, зажег горелку и поставил кастрюльку с растопленной вчера вечером водой. Она покрылась коркой льда за ночь.

Растолкали турков. Они показали свои утомленные лица. Начался стандартный процесс одевания, согнувшись в три погибели, так как потолок плавным сводом переходит надо мной в пол. Слева Коля. Его нельзя толкать. Он готовит на всех “завтрак туриста”.

Итак, вначале убираю спальник, потом надеваю штаны и куртки, не осыпая с потолка снег. Сегодня задействую свои запасные внутренние ботинки для кофлаков. Они не использовались ранее и совершенно сухие.

Завтракаем. Что же там снаружи? Еще никто не выглядывал. Вылезли. Опять двадцать пять! Чистое небо и ветер. Ветер, ветер, ветер!

-Смотри-ка, – показал Николай на склон пика Ленина. – огромная доска оторвалась ночью.

Действительно, большой пласт снега - “доска” уехал ночью на сковородку, оставив толстую ступеньку отрыва. Это она вчера в темноте громыхала. Палатки лагеря 5300 из-за выпавшего за ночь снега стали совсем не заметными.
- Коля, пошли на перемычку сходим оценим.
- Пошли.

Вылезли. Ветер сильный, но уже не такой как вчера. Слабее. Каменной крошкой не бросает. Что делать?

Небо чистое и только на юге у горизонта видна полоса облаков.
-Пойдем?
- Ну, давай пойдем.

Спустившись к пещере, мы берем ледорубы и палки. Я беру рюкзак “на всякий случай”, следуя Колиной теории. Туда кладется небольшой перекус из конфет и кураги. А вот воды не беру. Нет у меня хорошего термоса. Ледяную воду пить не хочется, да и не привык я пить в движении. Запасные рукавицы очень важно взять. Руки – уязвимое место. Также кладу два капроновых мешка, в случае, если ноги начнут мерзнуть, надену их на кофлаки. Сборы закончены. “Скафандры” закупорены, вход в пещеру закрыт и укреплен. А теперь “покатай меня, большая черепаха”! Наверх!

Ошалевшие от высоты турки вылезли вслед за нами на перемычку в свистящую атмосферу. Мы все вместе шагаем к первому подъему. При движении тратятся дополнительные силы на сопротивление ветру. Он дует по-прежнему с юга нам в бок. Хорошо, что не в лицо! Нормально. Идти можно, не то, что вчера. На этот раз порядок движения изменился. Впереди иду я, а Николай идет с Серканом и Керемом. На пик Ленина мы не берем ни обвязок, ни веревок. Здесь это не нужно. А нужно лишь пройти примерно 5 км и все! Всего-то 5 км, какая малость. На равнине это час прогулочным шагом. Ближе к вершине обещают тоже большие “равнины” и мы будем гулять, гулять и гулять по ним, по поднебесным полям.

Широкий снежно-осыпной подъем скрывает от нас остальной путь. Коля обещает три основных взлета: первый до 6400, второй после пологого участка поднимется до 6700, а следующий до 6900. Дальше плавный набор, где нас ждут снежные поля. И если снег глубокий, то уйдет много сил на тропежку.

Перемычка плавно переходит в подъем. На месте вчерашних палаток осталась снежная стенка. Вверх ведут еле заметные следы. Может, это следы немца? А может, вчерашние соседи тут тоже ходили. После дня отсидки без движений организм с большим трудом привыкает к ходьбе. Появилась одышка, ударило в пот. Ничего-ничего! Нужно плавно начинать. Вверху хорошо видна тропа, проделанная многими восходителями за прежние годы. Она утоптана в каменных россыпях в виде серпантина.

Через ботинки перескакивают струйки сухого снега, подгоняемые ветром. Пальцы ног охладились ниже допустимого значения. Нужно их отогревать сгибанием и разгибанием при каждом шаге. Обычная марля в несколько слоев, которой я закрыл лицо до глаз, смягчает ветер и позволяет через нее дышать. Я знаю, что это неправильный выход из положения, но пока это хорошо работает. Коля предостерег меня, что она может примерзнуть к лицу.

Серпантин старой тропы на деле оказался обледеневшей дорожкой. Это не облегчает усилий. На кофлаки, как всегда, изначально надеты кошки. В них идешь по снегу, льду, камням. Без них тут плохо! Сзади меня догнал Николай, оставив на минуту турков.
-Ты иди один, на вершине меня подожди, – обратился он ко мне, – а я тут с турками сперва похожу, потом тебя догоню. Керем жалуется, что ботинки узки и ноги сильно мерзнут. Хочет идти в пещеру обратно. Серкан тоже может не захотеть идти наверх. Так что ты иди, а я потом.
- Хорошо. Догоняй.

И я потихоньку пошел. Надеюсь, не запутаюсь на широких вершинных полях. Следов там нет. Еще не были на вершине люди в этом сезоне. Немец говорит, что до 6900 дошел, но кто его знает, что на самом деле. Буду держаться левого края гребня. Он резко обрывается северной стеной. Не заблужусь.

Подъем до 6400 дался мне с большим трудом, чем я предполагал. Я с нетерпением ждал, когда же он кончится и появится обзор дальнейшего пути. Но вот, наконец, началось выполаживание. Двадцать шагов, отдых, еще двадцать, еще отдых…. Да скоро же там?! Не вытерпев, я пошел без остановки, и вот предо мной открылся длинный и широкий участок пологого гребня не менее полутора км. Он переходит в острый гребешок следующего взлета. Это, скорее всего, и есть второй подъем, выводящий на 6700. Роли поменялись. Теперь он ограничивает обзор пути и, пока на него не взберешься, не увидишь, что тебя ожидает в дальнейшем. Никакой серьезной защиты от ветра. Все ровно до тоскливости и длинно, так что пилить и пилить по этим просторам. Заглядевшись, я случайно вышел глубоко на снежный участок и, бывший до этого момента твердым снег, стал предательски проваливаться на каждом третьем шаге. Я замер в г-образной прозе, отдышался, и направился ближе к каменистым выходам гребня. Тут я отыскал выступ повыше и плюхнулся на бок на камни. Только так можно отдохнуть от напора ветра. Куда-то делись следы, по которым я шел ранее. Среди каменных россыпей они затерялись. Ближе к северной стене тянется наиболее значительный гребешок, высотой метр-полтора. Он смягчает силу ветра, и я стараюсь идти, прячась за его выступы. Как партизан. Солнце светит в лицо. Марля намокла от дыхания, и я ее убрал. Теперь нужно обновить слой защитного крема от УФ лучей. Тут меня ждала неудача. Крем окаменел на холоде, и его не удалось извлечь.

После нудного пологого участка я подошел ко второму взлету. Острый снежный гребешок начинается с севера от пропасти и немного наискось уходит вверх по ходу. На сорокаградусной снежной плоскости, выводящий на его острие, обнаружились одинокие следы немца, ведущие на подъем и на спуск. Значит, до 6700 он точно поднимался. Я встал боком к снежному склону, ледорубом уткнулся в его утрамбованную ветрами поверхность так, чтобы лучше чувствовать равновесие, и боком стал подниматься, втыкая кошки боковыми зубьями. Вверху подъема виднеется кусок стального троса. Это наверняка с советских времен тут висит. После подъема появился следующий пологий участок с множеством торчащих скал. Он короток. Я прилег отдохнуть и сосредоточил, наконец, внимание на море гор с юга. Ветер не дает долго смотреть. Множество снежных гор повсюду до горизонта. Это настоящий Памир – горная страна. Одни из пиков выше и значительнее, другие ниже и скромнее в размерах. На юго-западе сравнительно недалеко стоят две вершины: Дзержинского и еще какая-то. Вдали видны 3-4 выделяющиеся горы. Одна из них необычной формы. Зубец и высокое плато под ним. Я присмотрелся, и тут до меня, наконец, дошло, что это не что иное, как наивысшая вершина СССР - пик Коммунизма 7495 м. А рядом правее пик Корженевской 7105 м. Я знал, что пик Коммунизма рядом, но так вот впервые увидеть собственными глазами и осознать оказалось для меня процессом не мгновенным. Вид на север теперь закрывают сильно разрушенные скалы и светло-коричневого цвета. Мрамор, скорее всего. Только вряд ли его тут будут добывать!

Следующий широкий скально-снежный взлет в свою очередь загородил дальнейший путь. В основном камни. Следы немца окончательно исчезли. Может, я не там иду? Куда тут идти? На высоте даже 10 лишних шагов делать не хочется. Я осмотрелся влево, вправо, стараясь увидеть признаки человеческих следов прошлых лет. Явно выраженной тропы или гребня нет. Поднимусь напрямик по камням. Вроде логично. Я выбрал наиболее простой зигзаг между заснеженных скал и полез. Рельеф тут веселее. Пришлось опираться руками в пуховых рукавицах о скалы и скрипеть кошками о камни под снегом. Выбравшись на верх скал, я опять залег на снег. Очень уж пик Ленина располагает к тому, чтобы полежать! Места ровного навалом. Дальнейший вид скрывает небольшой снежный холм. Не дошел немного я до него. Решил под камушком отдохнуть в безветрии. А то бы можно было лежать и созерцать предстоящий путь. Одним словом, получать эстетическое наслаждение. Ладно, шутки в сторону. Нужно максимально расслабиться на пару минут. Ну и хороший же вид у меня со стороны: лежит мужик на снегу под камушком, отдыхает на лоне природы, между небом и землей. Ничто не напоминает о людях. Следов нет на поднебесных полях. Один. Остальные внизу. Суетятся, наверное, что-то делают, живут, а я тут лежу и разговариваю сам с собой. Хотя нет, не один. Можно поговорить с горой или солнцем. Это тут нормально. Они будут терпеливо слушать.

Прошло 4-5 часов. Медленно иду. Надо быстрее. Ветер ослабел. Или я к нему привык? Нет, точно ослабел. И небо теперь не синее, а светло-серое. Закрыла его пелена высоких облаков. Я влез на снежный холм и с него обнаружил широкие снежные холмистые просторы без единого камня. Теперь идти вверх-вниз по снегам. Сколько еще до вершины? Пик Ленина по-прежнему скрывает это от меня, оставляет в полной неопределенности. Иду траверсом по холмам, не теряя и не набирая высоты, чтобы экономить силы. Следов немца нигде не видно. Значит, сюда он уже не ходил. Именно эти поля его остановили.

Вся поверхность снега изрезана узорами: маленькими волнистыми карнизиками и плоскостями. Как будто сланец. Строит эти фигуры ветер. Они часто встречаются на полярном Урале из-за сильных ветров. На Урале такой снег тверд и по нему можно идти не проваливаясь. С такой уверенностью я ступил на снег и тут же провалился про колено. Да уж!!! Сейчас эти снежные поля на 6900 меня прикончат. Но не все оказалось так плохо. Половина следов не проваливалась

Я обошел один широкий холм, за ним стоит другой еще выше и протяженнее. Вот зануда-то! Обошел и этот. Впереди за плоским снежным участком показались каменные россыпи, которые венчают еще один небольшой подъем. Черные камушки образуют маленькие пологие холмики, как морские волны. Вид унылый. Черные россыпи камней на снегу на фоне серого неба. Солнце скрылось, но тучи не закрывают панораму гор. Эта серость очень высоко над нами.

Может, я вижу вершину? Вон тот каменный холмик вполне может быть ею. Я прибавил ходу. Дойду до камней и отдохну. Осталось немного. Около 200 метров. Я остановился в г-образной позе в очередной раз и обернулся. Вижу: мужик “бежит”! Неожиданно. Я уже привык в одиночестве тут гулять. Ну, думаю, все, приехали, теперь не успеть первым до вершины добраться. Коля обгонит. Это он. Больше некому. Я протропил снежные просторы, и перед последним поднятием на вершинное поле Николай действительно промчался мимо меня как метеор.
- Живой?! – обратился ко мне Николай, когда я залег на очередной отдых, “нежась” на снежном уступчике.
- Живой пока.
- Тут не так долго осталось. Держись лучше левой стороны вначале, а потом уходи правее.
- Да чего объясняешь, я по следам дойду. Все равно в твоем темпе не пойду.
- Давай лучше не отставай.
- Хорошо, немного пройдем вместе.

Я “рванул” за ним наверх, но долго на хвосте не продержался. Мы шли, чередуя перебежки с характерными г-образными позами отдыха. Я еще после нескольких г-образных поз ложусь на снег и полностью расслабляюсь. Встаю, иду и снова ложусь в наиболее защищенных от ветра местах.

Коля исчез из поля зрения. А проходил ли он мимо меня или мне показалось? Нет, не показалось, потому что я иду по следам. Бесконечные осыпные волны одна выше другой. Можно сбиться с пути. Все это время не видно вершины. Пускай бы далекую, но было бы видно, сколько еще осталось. Похоже, я ее не увижу, пока не уткнусь в нее носом. Хорошая тренировка для выдержки и терпения. Одна видимая впереди вершина сменяется другой, еще более высокой, и конца края этому видно не было. Уже несколько раз задумывался, чтобы повернуть, потому что борьба с ветром из меня окончательно вытянула все силы. Но вот я, наконец, забираюсь на очередной буерак и вижу Николая, стоящего метрах в ста от меня около тура из камней. Ну, хорошо, а то я думал, мы так до Китая сможем дойти! Это не вершина, а настоящий тягун. Я бросился преодолевать последнюю стометровку. Для этого, в который раз сегодня пришлось чуть-чуть приспуститься и опять, опять, опять плавно вверх. Но посидеть возле тура мне не удалось. Коля уже задубел и торопился вниз.

Вершинный тур. Фото: Н.Тотмянин

-И чего ты хочешь на эту кучу камней залезать?! Пошли назад, нужно быстро спускаться
- Да подожди ты. Дай на вершине постоять. – Я посмотрел в сторону Коммунизма. Их с Корженевой закрыли вечерние облака.
- Некогда стоять! Пошли.
- Хорошо, сделай фотографию и пошли. – Я отдал фотоаппарат. Невзрачные сегодня виды. Но хорошо еще, что не в тумане сидим. Я шел до вершины 8 часов. Это медленно. Нормальные люди ходят за 7. Николай добрался за 4. Все 8 часов я не пил и не ел, более того, даже забыл, что у человека есть такие потребности.
- Все, пошли. Надо успеть спуститься до пещеры, собраться и уйти вниз.
- До 4200 хочешь спуститься?
- Докуда выйдет.

Теперь выбираем снежные места, чтобы легче спускаться, не спотыкаясь о камни. Но предательский снег проваливался на половине шагов и заставлял то приподниматься на наст, то снова проседать. Это сбивает режим движения. Сил совсем не осталось. Все растратил на подъем. Я уже понимаю, что спуститься за два часа, как хочет Николай, не получиться. А если спущусь, то не смогу с рюкзаком идти ниже перемычки к сковородке. Николай ушел вперед и остановился ждать меня после снежных полей. Пока дошел я до этого места, запыхался вконец, потому что шел быстрее своего возможного темпа, подгоняемый ожиданием. Появилась тошнота от перегрузок.

-Быстрее идти можешь? – встретил меня Николай.
- Нет. Я лучше пойду своим темпом, а ты иди вниз своим. Я позже приду.
- Пойдем вместе
- Да брось ты! Одно мучение так идти. Лучше я в своем, чтобы меня никто не ожидал, а то я машинально ускоряюсь и быстро выдыхаюсь.
- Ладно, только давай быстрее. Не рассиживайся.

Мы разделились. К слову сказать, ветер к этому времени почти утих, сквозь пробелы в небесной мгле выглянуло мягкое вечернее солнышко. Свет его сразу оживил все вокруг, прибавил теплых оттенков в облаках, в далеких горах и здесь на снегу. Стало веселее. Вечер обещал быть приятным и тихим. И я не спеша пошел прогуливаться по широкому “Бродвею” под названием пик Ленина. Коля “подстраховал” меня издали, проконтролировав, как я спустился с наиболее крутых участков.

Добрался до длинного плоского участка на 6400. Николай, возможно, уже в пещере. Хорошо. Чаю приготовит. Ко мне вернулись человеческие потребности. Захотелось пить. Вот дойду и тогда…! Тогда напьюсь! Ох, как напьюсь! А сейчас я мечтаю дойти до начала спуска к перемычке. О пещере не задумываюсь. Нельзя привязывать свое стремление к далекой точке. Не хватит запала. Лучше дойду до промежуточной, там хорошо отдохну, и тогда уже устремлюсь к пещере.

Дошел. Внизу видна перемычка и вход в пещеру. Широкая вершина Раздельной и остальной мир тоже виден. Я присел и с наслаждением облокотился на камень, будто сел в мягкое кресло перед камином, и стал созерцать тишину горных пиков перед заходом солнца. Со стороны моя развалившаяся поза римского патриция вряд ли свидетельствует о спешке вниз. А я спешу. Спешу изо всех сил, только их нет почти, и я бережно расходую последнюю крупинку энергии.

У входа в пещеру появилась темная фигура, и, помаячив, исчезла обратно. Это, вероятно, Коля вылезал посмотреть, жив ли я еще. Ворчит, наверное, что я не дал возможности спуститься сегодня вниз. Третью ночь в пещере будем квартировать.

Еле-еле дошел до перемычки. Хорошо сегодня походил. Силы в нуле. Не помогает даже то, что я спустился на километр и кислороду стало значительно больше.

В природе умиротворение.

Я дошел до входа и присел.

-А вот и я совсем не пьяный! – обратился я к темному проему – думали, отделались от меня? Не дождетесь! – продолжал шутить.
- Dima, my congratulations with pike Lenin! – поздравили турки меня.
- Ну ты даешь, Дима! Четыре часа спускался! - Ворчал Николай
- А куда торопиться в такой приятный вечер. Самое время для прогулок на свежем воздухе
- Давай залезай, а то чай остынет.

Шурша “броней” я пролез на четырех конечностях внутрь и стал медленно снимать с себя кошки и все лишнее. Коля напоил меня чаем, которого оказалось не так уж и много, потому что закончился газ. Съел маленький растворимый супчик. Газа чуть есть только на завтрашний чай. Остальное только на 4200 найдем. Так что так!

-Ну что, турки не захотели до вершины идти? Они тоже молчаливые и уставшие.
- Керем почти сразу повернул. Сказал, что ноги мерзнут. Я его проводил к пещере. Потом вернулся к Серкану и с ним почти до 6400 дошел, и тоже повернули обратно. Проводил его до пещеры, а потом пошел тебя догонять.
- Получается, ты за 4 часа вверх и за 2 часа вниз. Неплохо! А я долго гулял. 8 часов вверх и 4 часа вниз. Ветер не позволил силы экономить.

Легли спать. Сон не шел ко мне. Переработал. И психологическое возбуждение мешает. Физическое тело будто в невесомости балансирует. Через полтора часа удалось заснуть.

20 июля. Спуск в базовый лагерь.

Пропикал Колин будильник. Я слышал его, но потом снова забылся. Несмотря на то, что засыпал долго, я погрузился в глубокий сон и теперь не мог быстро из него выйти. Коля зашуршал, откашлялся, толкнул меня и заскрипел молнией, вылезая из спальника. Скрип подействовал отрезвляюще. Так скрипеть может только новая молния. А она новая. Я перевернулся на спину и открыл глаза. Передо мной все тот же обледеневший неровный потолок пещеры, на котором отражаются блики света проходящего через желтую ткань входной палатки. Хорошо, когда ткань желтая. Это напоминает веселый солнечный свет. Я сделал глотательное движение. Сухое горло неприятно слиплось. Поверхность носа сигнализирует в мозг о повышенной чувствительности, как после горчичника. Значит, подгорел вчера на солнце. Вылезаю из спальника. Конечности “не жалуются” на вчерашнюю 10-ти км прогулку, но организм автоматически, без спросу, включил расслабление. А сейчас еще вниз идти. Расслабляться нельзя. На завтрак у нас чай. Больше продуктов нет. Есть хочется несильно. Оделись и собрались внутри пещеры. После этого вышли первый раз на улицу. Погода изменила свою тактику. Ветер совсем слабый, но облака караулят нас внизу с самого утра.

Последние вещи рассованы по нашим рюкзакам. Пора отсюда сваливать, а то сколько можно. Три ночи уже здесь. Хочется скорее оказаться на теплой луковой поляне. Залезть в баню. Правда, туда нужно еще дойти. “Сбрасывать” нам 2,5 км до БЛ. Я посмотрел на гребень пика Ленина. А может, сегодня туда еще разок! Ну уж нет! Дудки! Пик Ленина физически тяжелее, чем Хан-Тенгри. Почти как на Победе, только на ней технически сложнее и погода изменчивей. Вообще сравнение - неблагодарное занятие. Это как попадешь. Простая вершина может отнять больше сил, чем сложная. Все! Вниз, вниз, вниз к зеленой травке!

Небольшой подъем от перемычки к Раздельной очень неохота преодолевать. Ноги расслаблены, приходится себя подгонять. Правда, настроение хорошее. В душе приятный осадок после длинной прогулки под небесами и заряд чистой энергии впечатлений. Так сказать, открыли сезон. Уже при траверсе Раздельной облака лишь на короткие мгновения позволяли видеть окружающее пространство. Прежние следы занесены ветром. За это время никто к нам не пришел из-за погоды.

Быстрый спуск не ладился. Турки медленно ковыляли вниз. Они устали от пребывания на высоте. После спуска с Раздельной мы с Николаем ускорились, оставив их на простом рельефе идти в своем темпе. Прошло минут 20-30, и мы в лагере 5300 на сковородке. Все покрыто слоем свежего снега. Белый ковер закрыл палатки и камни. В лагере есть в наличии неизвестного сорта иностранцы, но с ними мы не стали беседовать. Подождали Серкана с Керемом, пока они спустятся, потом связались в одну связку и отправились преодолевать следующий этап пути по сковородке и длинный спуск к лагерю 4200. С каждым шагом кислорода больше. Силы возвращаются. На наших подопечных прибавление кислорода оказало меньшее влияние, чем длина спуска. Они совсем расслабились, замедлились, и остается только запастись терпением до лагеря 4200. Для ребят высотное восхождение впервой. Им сложнее. Нужно это понимать. Николай окончательно успокоился и взирал на промедление равнодушным блеском солнцезащитных очков. На спуске попался одинокий француз с лыжами. Вежливый. Поздоровался. Потом судьба еще раз сведет нас с ним, но уже в другом месте. А пока он лезет на пик Ленина, чтобы спуститься оттуда на лыжах. В последние годы такой вид “развлечений” моден.

В самом низу на леднике Ленина нас обогнали испанцы, идущие из лагеря 5300. Это их мы видели недавно. На ровном леднике мы убрали веревку и оставили турков идти к лагерю в своем темпе. Ледник открылся, трещин нет на тропе. При выходе на морену Коля все-таки решил подождать наших ребят, а то кто их знает. Хорошо внизу после горы. Солнышко светит между облаков, ручейки весело бегут. Дышится легко. Благодать! Впервые за последние дни мы освободились от теплой одежды. И умылись водой, а не снегом. Пришли турки. В лагере нас встретил Руся

-Сходили на вершину?
- Турки не дотянули до верху, а мы сходили.
- Поздравляю. У меня там чай готов с джемом. А через полчаса обед сварится.
- Спасибо, спасибо, с большим удовольствием поедим. Сегодня совсем ничего не ели.

Мы с Николаем и турки сели за чай в столовой. К нам присоединились наши знакомые - пять длинноногих австрийцев. Завязался разговор об общих вещах и о здешнем пребывании. Я перестал, в конце концов, вникать в смысл английских фраз и занялся чаем, а Николай активно разговаривал, стараясь больше говорить на немецком, чем на английском. Австрийцы нас поздравили с успехом. Им здесь осталось пять дней на восхождение, а потом трое тоже хотят под Коммунизма заброситься. Одному из австрийцев не повезло, как я говорил. Его багаж потерялся во время перелета на самолетах KLM. Он не набрал тут достаточно снаряжения и не пойдет на самый верх. Тема багажа стала активно обсуждаться, и австриец в заключение сказал, что “они ему за это заплатят, так что на Эверест хватит. Он так это дело не оставит”.

После обеда мы распрощались и выдвинулись в БЛ. Перед подъемом на перевал Путешественников нам встретилась большая группа питерцев, решившаяся на восхождение. Они возвращаются в лагерь 4200 после отдыха в БЛ. Начались поздравления, вопросы ответы, рекомендации. Николай рассказал, как найти нашу пещеру. Пожелали удачи. Разошлись. Остальная часть питерцев уехала в Ош. Они там будут жить несколько дней до отлета.

Как хорошо вновь увидеть зеленую луковую поляну. Даже усталые турки воспряли духом. В БЛ нас встретили, поздравили Леха Дудашвили со своей женой, Марат, Валера, Бахадыр и другие. При входе в лагерь в глаза бросились два толстеньких пожилых иностранца. Это оказались богатые итальянцы, большие друзья одного из питерцев. Этот питерец Юра тоже хотел идти на Ленина, но приболел немного и не пошел. Говорят, что, как только они узнали, что он приехал под пик Ленина, так сразу собрались и приехали. Марату было поручено разработать маршрут на 2-3 дня по живописным окрестностям.

Полные иностранцы смешно прогуливались по поляне и, излучая дружелюбие, с интересом нас рассматривали, как единственных из тех, кто пришел за это время с горы.

Мы хорошенько отужинали. Так, как это умеет делать Бахадыр. Турки тоже с удовольствием поели. Они стали, кажется, понимать, почему мы с Николаем не ленились спускаться в БЛ в дни отдыха.

После ужина в баню. Керема уговорили попробовать такую процедуру. Серкан отказался. Николай объяснил Керему на всякий случай порядок действий, и уже после второго ныряния из парилки в ледяное озеро Керем признался, что окончательно понял наше стремление в БЛ каждый раз.

После бани, укутавшись в теплые вещи, выпили чаю в юрте и спать. Сон на 3600 после 6100 очень приятен!

21 июля. Ждем Антипина.

Встали мы поздно. Наступило великое расслабление. Мы бродили по лагерю, окончательно высушивали вещи и ждали Антипина.

В приятном холодке юрты протекал наш обед. После восхождения на гору, да еще после бани, в бренном теле наступило приятное расслабление. В лагере из клиентов, кроме нас с двумя турками, никого не осталось. Все либо пошли вверх, либо уехали вниз. Юра из Питера тоже пошел в небольшой трекинг вместе с Маратом и со своими друзьями итальянцами. Рабочие дни ребят, обслуживающих лагерь, стали скучными, и за обедом мы все вместе собрались, чтобы немного отметить успешное восхождение. Достали “монополию”, производимую в Киргизии, и небольшое спокойное торжество началось.

Посидели, поговорили и разошлись. Николай пошел в палатку записывать в свою тетрадь содеянные нами подвиги, а я, чтобы максимально собрать свои вещи перед отъездом. Но уже через 5 минут вместо сборов мы мирно посапывали в своих спальниках.

-Давай вставай и быстро собирайся. – Толкал меня в бок Николай.

Глубокий сон очень медленно улетучивался из моей головы. Сквозь него я услышал гул мотора УАЗика. Коля выскочил и начал собираться. Спросони я никак не мог быстро сосредоточится, что у меня где находится. Но это никого не волновало. Альпинизм - это не только в снежных горах. Это еще и здесь, когда ты мирно спишь, а через мгновение уже должен активно действовать и мыслить.

Собрались, быстро смолотили ужин, приготовленный Бахадыром, и, утрамбовавшись в УАЗик, поехали обратно. Прощание с ребятами было короткое, потому что Володя Антипин торопился проехать большую часть пути посветлу. Машина резво ехала по дороге, которая все время то взбиралась на холм, то с него спускалась. “Откуда здесь все-таки столько этих холмов?” – подумал я снова. Гладкие, поросшие травой, с почерневшими камнями, то там, то сям виднеющиеся на поверхности. Высотой холмы 20-40 метров. На выезде из них, меня посетила простая разгадка этого рельефа. Это морена очень древнего ледника. Это он нагреб сюда хаос холмов, а потом отступил. Современные ледники, как я уже упоминал, кончаются далеко отсюда за луковой поляной в стороне пика Ленина и других гор. Мы ехали около часа по этим нагромождениям и только потом выбрались на ровную часть Алайской долины. Отроги хребта кончились раньше. То есть в древности огромный ледник, размеры которого я с трудом могу себе представить, выползал далеко в глубь долины. Весь масштаб стало возможным оценить только с другого борта долины, где идет основная дорога. Полукруглый выползыш холмов виднелся на выходе бокового ущелья Заалайского хребта, в верховьях которого стоит пик Ленина. Примечательно, что поверхность основной части долины не хранит видимых следов древнего оледенения. Она ровная. Такие груды холмов, произведенные движением льда, очень редки на всем протяжении долины и видны только у боковых ущелий, ведущих к наиболее грандиозным вершинам, где максимальное оледенение.

Забыл сказать, что на ровной площадке меж холмов обосновалось киргизское стойбище. Дорога проходит возле него. Две большие юрты составляют основное жилье кочевого семейства. Вокруг них поставлены несколько хозяйственных сооружений, загон для скота. Пасутся лошади, ослы, бараны.

-Ах ты елки-палки! Надо остановиться, а то обидится, если мимо проеду и не остановлюсь. – сказал Антипин, когда проезжал мимо них.

Он съехал с колеи и подкатил УАЗик ближе к юртам. Первыми еще до остановки встрепенулись собаки. За ними вприпрыжку побежали гурьбой загорелые дети. Пожилая женщина в пестром национальном халате и головном уборе остановила свою работу и наблюдала за нами, не подходя. Из юрты вышел сам хозяин семейства, тот самый старый киргиз, который приходил к нам в БЛ искать Антипина. Вероятно, именно с этим стойбищем наш повар Бахадыр вел натуральный обмен продуктами. Я видел, как к нам в БЛ приходила киргизская девчонка с молоком.

Антипин заглушил мотор, открыл дверь, не вылезая из машины. До ушей долетело блеяние овец и фырканье лошадей. Киргиз подошел к раскрытой двери.

-Здравствуй.
- Здорово, Володя – они поздоровались, обменялись похлопываниями по спинам. Наступила пауза. Но эта пауза заметна мне, привыкшему к беспрерывному разговору, когда слово идет за словом. Здесь не так, здесь Азия. Разговаривают здесь, не торопясь, с паузами, и это нормально. Куда торопиться? Вокруг горы, долина.
- В Ош едешь? – продолжал киргиз, протягивая руку для приветствия всем остальным в машине.
- Да, еду в Ош.
- Чай готов. Идите в юрту кушать, айран пить.
- Спасибо. Времени нет. Тороплюсь, чтобы засветло проехать больше – отвечал Антипин также спокойно, с паузами между предложениями.
- Привези мешок муки.
- Ладно, привезу.
- Хорошего пути.
- До свидания – Антипин завел мотор и наш УАЗик поехал дальше.

В этот раз мы не направились к мосту, а решили переехать речку Кызыл-Суу напрямик вброд. Опять началось ралли. УАЗик подкидывало на округленных водой камнях, когда мы въехали в широкую полосу русла реки, которая за счет быстрого течения каждую минуту изменяет положение своих многочисленных рукавов. Широкая полоса обтесанных водой камней раз в 10 шире водного потока. Это место, где “недавно” гуляла река. А если представить всю историю, то она меняла свое положение в больших масштабах. Для быстрых рек это нормальное явление.

УАЗик запрыгал на прибрежных камнях. Антипин ехал вдоль потоков, выглядывая удобное место для форсирования. По дороге к нам он переезжал здесь реку, но за несколько часов, прошедших с того момента, река незаметно для глаза изменилась. Мелкие рукава стали глубокими и бушующими, а глубокие стали мелкими. Мы пересекли несколько второстепенных потоков и ищем место, где русло делится на максимальное количество рукавов, где нет объединенного мощного потока. Со всех сторон шум, заглушающий голоса. Камни вовсе не маленькие. УАЗик кидает из стороны в сторону, но Антипин не сдается и направляет свою “горную” машину в бурлящие потоки. В 400 метрах от нас показался застрявший посреди рек ЗИЛ. Он стоит одиноко, брошенный людьми. Теперь ему тут стоять, пока трактор не приедет.

Я держался двумя руками, чтобы меня не скидывало на турков. Посреди самого бурного потока я засомневался в успехе переправы. Противоположный берег оказался в виде крутой ступени, непреодолимой для машины. Антипин выругался и направил УАЗик вдоль потока, и мы, ныряя в подводные ямы, поехали вниз по течению. Как на корабле или, скорее, на маленькой лодочке плывем.

Наконец Антипин решился и въехал на берег передними колесами. Передок машины задрался вверх, УАЗик стал пробуксовывать, а зад повело в сторону по течению. Но “русский джип” не сдавался и после дерганей и переваливаний с боку на бок влез на берег.

Отъехав в спокойное место, мы остановились. Володя Антипин отключил передний привод, покрутив гайки на передних колесах. Дальше через киргизское селение мы выезжаем на дорогу, идущую вдоль долины к погранзаставе, а дальше в Ош.

В селении идет своя жизнь. Женщины в цветных халатах несут корзины. Аксакалы сидят под стенами глиняных домов на уступах и созерцают мир. Маленькие чумазые шпанята ковыряются в канаве, взрослые киргизы сидят на корточках в кружке (излюбленная поза отдыха) и о чем-то медленно беседуют. Машина Антипина тут часто проезжает и всегда вызывает интерес. Это забава для них. Киргизы, живя здесь, отгорожены хребтами от ближайшей цивилизации и сохранили во многом свой первобытный облик. Видеть это своими глазами интересно с познавательной точки зрения. Проехав поселок “древних” киргизов, мы повернули к заставе.

Едем к заставе. Вдоль длинной нитки дороги стоят столбы, на которых через каждые 300-500 м несут свою вахту огромные хищные птицы. Они наблюдают за грызунами.

Заставу проскочили быстро и дальше мчимся по заползающему на Алайский хребет памирскому тракту. Мягкое вечернее освещение являет нашему взору красивые отроги хребта, меж которых петляет дорога. Светло-серые скалы с синеватыми вечерними тенями в расселинах вырастают средневековыми замками из бархатной зелени травянистых склонов. А мы едем и едем. Сзади остался перевал и длинный спуск с него. Навстречу проползли бензовозы на перевал. Как муравьи, настырно тащат они свои тяжелые ноши. Потом встретился еще один караван КамАЗов с алюминием. В сторону Китая наверняка идут. Больше некуда. К таджикам вряд ли. Надвинулись сумерки. Свет фар выхватывал придорожные скалы из темноты.

Антипин рассказал, как он застал врасплох лису. Она под светом фар прижалась к скале и не знала, что делать. Лису отпустили с миром.

Вблизи Оша, в одном из селений на перекрестке, нас пытался затормозить гаишник, но Антипин не остановился, а только высунулся из окна и крикнул

-На обратном пути….
- Что “на обратном пути” – спросили мы.
- Да платил я ему тут при проезде. Ничего, потерпит. На обратном пути сочтемся.

Проехав последний пост на въезде в Ош, мы через 10 минут достигли базу на стадионе. Это традиционное место ночевок и сборов многих памирских экспедиций. Турков мы по дороге забросили в гостиницу.

Ночь. Стрекотание сверчков. Коля вылез из машины и стал вслух ностальгически вспоминать, под каким кустом и в какие года он здесь ночевал. Тихо. Вдоль ограды кустарник. Асфальтовая площадка перед воротами, на которой могут легко поместиться и маневрировать грузовики. За площадью много зелени деревьев и кустарников, а за ними в свете ламп с порхающими вокруг ночными мотыльками видна длинная одноэтажная постройка, разбита на ряд маленьких комнаток. Выходы из них скрываются верандой во всю длину постройки. Комнат около 10. Интерьер прост. Две кровати, две тумбочки и шкаф. С другой стороны от жилья есть хоз-постройки с баней и душем. Весь этот тихий уголок есть спортивная база при ошском стадионе.

В темноте на подъездной дороге послышалось сухое рычание КамАЗа. Это Мурза привез питерцев. Они ездили ужинать… на КамАЗе. Встретились. Зазвучали приветствия, расспросы, рассказы. Коля поведал, что мы встретили на спуске с горы их земляков, которые шли под пик Ленина для восхождения. И так далее….

Мы загрузили свои вещи в номер и после еще долго слушали старые истории питерских старперов.

Впервые за три недели в эту ночь заснули на кровати.

<< Назад Далее >>