Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Е.В.Буянов, г. Санкт-Петербург

ИСТРЕБИТЕЛИ АВАРИЙ

Роман лавин Тянь-Шаня

Часть 2. АТАКОВАТЬ АВАРИЮ!

Поход!.. Это мечта о путешествии и воплощение мечты, само путешествие. Это проникновение в новое, из которого и сам выходишь другим, обновленным! Он дает заряд эмоций, бодрости и духа, он дает взлет душе и здоровый заряд тренировки телу.
Еще поход дарит новое понимание прелести уюта городской жизни, необычную радость от встречи с родными, с домом, со своим городом.
И пусть слабость и равнодушие твердят, что лучше и безопаснее сидеть внизу. Да, у каждого свой уровень силы и страсти, у каждого свой потолок высокого неба! Слабость не позволяет подняться высоко. А равнодушие может быть просто от незнания, или от несоответствия своему предназначению. Да, поход - не для каждого! Не осудим же тех, для кого походы не нужны, но не осудим и тех, для кого они один из путей жизни!..

А после похода, кажется порой, что все, - сыт по горло горами, что выжат ими до предела. Но проходит день, два, неделя, и... Новое "желание гор", желание опять встретить чистый лик вершин, мечта о новом походе. И начинается работа по его подготовке, начинается накопление внутренней физической и нервной энергии для нового всплеска эмоций, для нового марша следующего похода!
Хвала идущим! Хвала ищущим и находящим новые пути! Хвала стремящимся к новым вершинам!..
О славен ты, поход!

Кант бастиона (пролог части 2)...276-й час аварии

.... Двое висят на последнем крюке! Только он и короткие концы веревок-самостраховок удерживают их на этой скале, уходящей вниз рваной поверхностью полного отвеса. Скала выступает из склона вершины огромным бастионом черного базальта с мощными поясами-прожилками из белого мрамора и кварца, как у известной вершины Белалакая на Западном Кавказе. Трещины, небольшие выступы и полочки стены таят грозную опасность плохо лежащих и еле держащихся обломков горной породы, - они, случается, падают от одного дуновения ветра... Верх бастиона теряется в облаках, откуда постоянно раздается то шелест, то постукивание, то пропеллерный звук падающих камней. Идут мелкие и, реже, крупные камни, в большинстве невидимые из-за тумана и огромной скорости падения. Падают обломки льда, снежная крупа, водяные брызги...
Двоими владеет отчаянная решимость победить или умереть... Черная горечь поражения терзает души, голод и усталость терзают тела. Чувство опасности сильно притупилось, они достаточно равнодушно провожают взглядом пролетающие мимо обломки, сознавая, что в любой момент каждый из них может быть убит камнем... И хорошо, если бы так! А если тяжелая травма?.. Тогда мучительная смерть беспомощного, в висе над пропастью... Об этом уже не думают, - все сорок раз передумано. И втайне, внутренне решено, что при травме самый легкий уход - ножом по веревке, несколько секунд полета. Но это-то слишком уж просто и ... невозможно! Нет права на гибель! Они решают не только за себя, но и за всю группу. Погибнуть - значит подставить товарищей, ожидающих помощь. Приговорить уже беспомощных и тех, кто с ними остался! И, может быть, только осознание этой ответственности спасает от гибели. Они работают в ключе предельной собранности, призвав весь остаток сил, весь опыт и знания, всю страсть души!..

Авария ходит вокруг них, как хищник, сужающимися кругами, выбирая для нападения миг растерянности, слабости, отвлеченного внимания... Они, опытные походники, интуитивно чувствуют моменты приближения опасности и действуют со звериной осторожностью... Они не знают, что и вокруг ИХ аварии уже замкнулся круг поисковых отрядов... Что усилиями спасателей зона поиска вокруг них уже уменьшена по радиусу в десять, а по площади - в сто раз! Что Романцов и Мансуров ведут активные спасработы на другой стороне хребта, а группа Шепитько, уничтожив очаг аварии на леднике 21, с четкими инструкциями идет на Кан-Джайляу - навстречу, наперехват. Что группа Красовского, закончив поисковые работы у пика Игнатьева, достигла МАЛ СИ... Их ищут уже почти четверо суток в прямоугольнике гор длиной 20 километров с востока на запад и 10 километров с юга на север среди десятков ущелий, ледников и хребтов, на двухстах квадратных километрах разломов, стен и пропастей хребта Иныльчек-тау... Борьба с аварией идет на опережение: кто быстрее?..
Они на бастионе, вверх и вниз бездна и отвесные стены. Зависли на последнем крюке...

Вылет - на рассвете!

Без малого на четверо суток раньше, на 182-м часе аварии...
Романцов вызвал Красовского со спасработ для согласования действий по поиску группы Лапина. С той же целью подъехал Халиев (начальник областной туристской КСС Пржевальска), имея на руках регистрационный листок Лапина для КСС с записанным маршрутом и графиком следования группы. На основе этих данных предстояло определить зону поиска, план действий, распределить силы поисковых групп. День ушел на подготовку, продумывание, согласования...
Красовский колебался... Снимать или не снимать группу Егорова с поисковых работ у пика Игнатьева? Он чувствовал, что для аргументированного завершения "спасов" требуется еще 2-3 дня. За это время станет окончательно ясно, удастся ли вообще найти пропавших, да и возможности поиска будут практически окончательно исчерпаны: группа вымотается и физически и психологически... Срыв же ее с поисковых работ тоже не будет эффективным: сутки, а то и двое понадобятся для ее переброски в новый район... Этот вариант складывался плохо... В то же время, следовало искать и спасать в первую очередь живых, а не мертвых, и с этой точки зрения поиск Лапина предпочтительнее...
Романцов рассеял эти колебания: срывать группу Егорова, по его мнению, не стоило. Поиск надо организовать наличными силами альпинистов и подошедшей группой туристов из Харькова под руководством Шепитько. В случае надобности Халиев, теперь остающийся главным спасателем на Майда-Адыре, организует второй эшелон поиска и, если потребуется, в нем будут задействованы группа Егорова и Красовский... Но все же колебания Красовского в какой-то мере передались и Романцову, который решил немного задержать выход поисковых групп. Жила надежда, что группа Лапина все-таки появится. А план поиска следовало тщательно продумать.
Все тщательно додумали, сверстали... А теперь, после явки Воронина, весь намеченный план спокойно отправили в мусорную корзину! Слава богу, что вовремя! Искать следует в совсем другом месте и по новому плану действий.
Наряду со многими неясностями присутствовали и обнадеживающие и определяющие моменты. Во-первых, стало понятно, что с группой Лапина действительно произошло что-то серьезное, а не курьезное. Это очень важно для правильного психологического настроя на поиск, как на серьезные спасработы. Во-вторых, поисковые группы уже подготовлены и морально и физически, это большой плюс. В третьих, более четко определилось новое направление поиска. Для составления плана оставался остаток вечера и ночь. Утром группы надо выбросить!
Над схемой района в помещении небольшой солдатской столовой погранзаставы при тусклом свете лампы склонились шестеро: Романцов, Халиев, Красовский, Шепитько, Мансуров и Воронин. Последний излагал свои соображения по поводу нахождения группы Лапина, - четырех человек, затерявшихся где-то на склонах хребта Иныльчек-Тау - ледораздела Иныльчека и Каинды.

Опрос вел в основном Романцов, за которым все присутствовавшие негласно признали руководящее старшинство. Уже при спуске к заставе скупые, короткие фразы рассказа Вадима глубоко тронули Романцова. Он понял, что стоит за этими фразами, какие поступки отважного самопожертвования и высокого человеческого духа потребовались для спасения... Кроме того, его душа томилась от бездействия на этой базе, он чувствовал себя наблюдателем-статистом, когда в горах происходили трагические события! Его душа восходителя горячо требовала участия в деле. В деле и на своем уровне руководителя спасательного отряда или группы. Он не новичок на "спасах" и не страдает комплексом "неполноценности" спасработ по сравнению с запланированными восхождениями, которому подвержены некоторые даже весьма опытные альпинисты. Хотя спасработы и нарушают обычные планы и графики, в них присутствует свой, какой-то особенный интерес, своя загадка, свой накал борьбы, своя техника и тактика... Это - особый род восхождения, не только горного, но и человеческого!..
Ведь где-то я встречал раньше этого парня! - думал Романцов о Воронине... Но где? Когда?.. Чем-то знакомо открытое это лицо с грустью и тревогой во взгляде...
Вадим говорил негромко и небыстро, как бы размышляя вслух:
- ... Их положение осложнено тем, что в момент аварии обе схемы района случайно оказались у меня. А в период подготовки похода участок хребта Иныльчек-Тау изучался в основном мной, - остальные его подробно не прорабатывали. Здесь наша спортивная задача ограничивалась самым первым перевалом Путеводный с Кан-Джайляу на восточную ветвь Путеводного, что мы легко сделали в начале похода. Больше ничего не планировалось, дальше прошли на перевал Шокальского. Компас, единственный в группе, тоже находился у меня. Впрочем, компасом в походе мы пользовались достаточно редко... Так, посмотрим на верховья хребта. На участке от вершины "5449" на запад до вершины пика Сарагоса, вот этой - Вадим указал на отметку "5439", - они вряд ли пошли на переход. Участок весьма высок и сложен. Акулинин и Лапин, конечно, понимали, что это переходы на центральную и западную ветви ледника Путеводный, - трудные, опасные и просто длительные по времени, с большим крюком обхода, с выходами внизу через очень сложные ледопады... То же касается, пожалуй, и небольшого участка еще западнее, между пиком Сарагоса и вершиной "5357". Здесь два очень трудные перевала - Маршала Конева и второй, название которого мне неизвестно. Видимо, тоже предельно сложный, на "3Б"...

- Следующий участок на запад - до вершины "5326" и далее, до вершины "5075" - наиболее загадочен. Здесь нет пройденных перевалов, - их, судя по схеме, может быть 5, а может не быть ни одного... Ясно, что сюда они могли пойти, но только по ошибке... По начальной ошибке, может, вызванной спешкой... Больше пока сказать нечего... Пять километров хребта!.. Дальше хребет понижается. В первом ледниковом цирке за вершиной "5075", назовем его "ледник 17" - три перевала: Макарова и Фрунзе на "3А" и Спортклуба МВТУ (СК МВТУ) на "2Б". Переход здесь практически возможен и вполне обоснован, он им по силам. Следующий цирк, "ледник 18" - с перевалом Олимпийский, "2Б", легко преодолим. Это последний перевал с ледника Каинды, остальные - уже из долины ниже ледника. Там еще два ледниковые цирка. В первом - безымянный перевал неизвестной мне сложности, а во втором - перевалы Пржевальского и Лушникова, оба на "2Б", легко преодолимы. По конфигурации первого и второго цирков ясно, что они при входе вряд ли пошли бы в первый, узкий, а, скорее всего, выбрали бы второй, более широкий... Следующий цирк - перевалы Великий почин, "2Б", и перевал Восточный Спокойный, "2А". Несложно. Еще западнее - цирк с перевалом Спокойный, "2А" - никаких проблем с переходом. Здесь они перешли бы надежно и быстро... Но они не прошли, поэтому легкие участки кажутся мне не слишком подозрительными... Вообще перевалы средней сложности, 2А-2Б для этой группы даже в аварийной ситуации вряд ли вызвали какие-то проблемы для прохождения или задержки. Тем более на понижении хребта. Задержать их мог только ошибочный выход на очень сложный участок, - не меньше, чем на 3Б или серьезная ошибка в ориентировании...
- Далее пути через основной хребет Иныльчек-Тау прикрыты боковым отрогом с ущельем реки Ат-Джайляу Западная. Перевалив или обойдя этот отрог, можно перейти через простенький перевал Ат-Джайляу. Обходы эти не ближние, с бродами и прижимами реки... Переходы на этом участке, заметно ниже языка ледника Каинды, считаю маловероятными.
- А какие наиболее вероятны?
- Полагаю, что искать надо на участке от перевала Спокойный до вершины "5357". Наиболее подозрительна середина этого участка, от вершины "5326" до перевала Олимпийский. Вряд ли они стали переходить, опускаясь ниже ледника Каинды: слишком большой сброс высоты. Ведь они торопились, зная о состоянии Наташи... Переходы на остальных участках, выпадающих за названные границы полностью исключить нельзя, но это... Весьма призрачные варианты!..
- Как же, по-твоему, следует искать?
- Мне кажется, искать надо несколькими группами и каждой выделить участок поиска. И подумать, что мы сможем просмотреть с вертолета, использовать такую возможность, если позволят погода и средства. Использовать хотя бы на вынужденных подлетах и вылетах. Ведь снять "тройку" с Каинды надо срочно. Дай бог, чтобы развиднелось!.. И еще... Есть у меня какое-то внутреннее ощущение, что они не перевалили, что они пока еще с той стороны хребта... Мне кажется, что, если бы они перевалили, то уже сейчас кто-то был бы здесь. Спуск по времени значительно короче подъема даже на технически сложных участках.
- Могли они пойти обходом снизу, со спуском к реке Сарыджас?
- Этот обход кажется длинным и длительным: еще при подготовке похода мы сошлись во мнении, что как аварийный выход он подходит плохо. На этом пути они могли серьезно "залететь" только в реку... Все четверо? Весьма сомнительный исход! Думаю, на этом участке нам достаточно наблюдений со стороны пограничников. Если они выйдут, их обнаружат, как обнаружили меня на Иныльчеке.
- А что скажешь насчет северной стороны?
- Она, кажется, попроще в части наблюдений. Ее надо постараться просмотреть проходом или просмотром с вертолета вдоль ледника Кан-Джайляу. Сложнее, если все закроет облачностью... Да, а вот другие группы в этом узле сейчас не ходят? Может, от них можно получить какую-то информацию?
- Здесь должны были проходить четыре группы, но одна уже прошла и ничего нового не сообщила. Вторая, видимо, тоже уже перешла на Сарыджас и появится в КСС через 4-5 дней. Еще две сейчас где-то на хребте, при встрече их опросим. Еще одну группу я просто не пустил, как явно неподготовленную и с какой-то липовой документацией. Больше ничего нет - сказал Халиев.
- Все сразу мы охватить не сможем. Какие участки, Вадим, ты бы наметил для первоочередного поиска, а какие для второй-третьей очереди? - направлял Романцов ход беседы.
- Пожалуй, участок от перевала Олимпийский до вершины "5075" - наиболее подозрительное место, с которого следует начать. Примыкающие участки - восточнее, между "5075" и "5326" и четыре перевала на западе - это вторая очередь. Наконец, то, что восточнее "5326" и "Спокойные" перевалы, - третья очередь. За этими границами - четвертая очередь, случай совсем нестандартного решения на переход... Меня очень смущает фраза со слов ребят. Перед выходом Лапин сказал: "Час вниз - и через хребет..." За один переход они успели бы спуститься только к подножию пика Сарагоса. Еще за час-полтора - в зону где-то на участке между "5326" и "5075"... Судя по тому, как они начали, - около шести вечера, до остановки должны были идти часа два - два с половиной. И встали перед ущельем, которое выбрали для подъема. Я внутренне надеюсь на Акулинина. Он должен подправить действия Лапина. Думаю, если бы группой руководил Акулинин, вряд ли что-то с ней случилось... Больше мне пока ничего не приходит в голову...
- А как, считаешь, надо тактически построить поиск?
- Надо подниматься по боковым ущельям, просматривать перевальные пути и гребни, искать следы, туры с записками на перевалах... Другие следы посещения...
- Покажи, где расположен бивак Беловых и Берлиной, - сказал Красовский.
- Вот здесь. Определенно. Четкий ориентир - вершина "5449".
- Вертолет сядет?
- На ледник! Да, скорее на ледник, чем на морену.
- Володя, давай-ка отправим Вадима отдохнуть, - сказал Романцов Красовскому, видя утомление и голод в глазах Воронина. Вадим, ребята тебе сготовили поесть. Иди поешь и укладывайся в палатке. В крайней правой. А мы сейчас здесь потолкуем и решим, что делать. Утром полетишь за своими. Обстановка, в общем, ясна, спи спокойно. А детали мы еще уточним.
- Если возникнут вопросы - спрашивайте. Будите!.. Меня достали мысли об этом!..
- Иди, Вадим, отдохни. Ты сделал много, а завтра тяжелый день... Видимо, вылетим на рассвете. Ты вообще как? В норме?
- Да, немного заголодал только... Как на лыжном "полтиннике"... Очень тревожно за ребят... Я готов хоть в пекло... Поисковые работы необходимы! Необходимы, Володя! Можно опоздать!
- Я понимаю, Вадим. Но Павлу Андреевичу, похоже, это объяснять не надо.
- Не требуется! - спокойно и убедительно бросил Романцов.

Романцов с Халиевым, Красовским и Мансуровым еще более часа совещались, уточняя технические детали и выдавая распоряжения участникам для подготовки поисковых работ...
Наконец, последнее. Надо окончательно решить с составом групп. Романцову очень не хотелось разделять группу Мансурова. У того еще три участника, трое опытных и схоженных перворазрядников-альпинистов. Но кто пойдет с самим Романцовым? Иваницкая и Чаидзе? Сильная связка, но грузин Чаидзе особенно рвался на спасработы, узнав об аварии соотечественников из группы Гвелия. Может, ему очень не захочется идти в новом направлении?..
- Георгий, ты нужен нам на "спасах" здесь, на Каинды! Ты пойдешь с нами, или будешь настаивать на посылке в Южный Иныльчек? Там спасработы заканчиваются.
- Чэго обыжаэшь, началнык? Нэужто я в аварыы ыщо права качать буду? Куда прыкажэшь, туда и пойду. Нэ соскучусь!
- Хорошо, к пяти утра будь готов. С рассветом вылетаем.
Итак, трое есть. Вот брать ли Вадима? Он просится, и вроде бы подготовлен технически неплохо, но вот хватит ли у него физических и моральных сил выдержать напряжение предстоящей гонки? После таких передряг! Намного ли его хватит?.. Ладно, рискну! Его советы и соображения еще могут очень пригодится. Одно дело чувствовать обстановку в походе, в живом деле, а другое дело - здесь, внизу, на базе. Отсюда мало что подскажешь! Рискну! На марше разгружу и подкормлю... В крайнем случае, оставим внизу на леднике наблюдателем... Видно, что мужик с головой. Где же я его видел?.. Его мысль о разделении зоны поиска между группами, конечно, правильная. Вот только как их разделить? И еще, - задача туристам и альпинистам должна быть поставлена несколько по-разному. А сама задача поиска должна не просто содержать поиск пропавших, но содержать и процесс тактической разгадки их возможного маршрута. Без этого поиски могут закончиться полной неудачей. Надо "прорисовать" несколько основных версий происшедшего, из деталей которых постепенно начнет проясняться вся картина... И как нам идти с Мансуровым? Расходиться ли из соседних ущелий на запад и восток, или из удаленных ущелий сходиться навстречу? Или предварительно разойтись и идти дальше двумя группами на восток или на запад? Путь движения должен перехватывать наиболее подозрительные участки в самом начале... Под конец мы можем не успеть. Цена начального решения велика!.. Здесь надо додумать, окончательное решение приму на Каинды... К этому моменту надо четко сложить всю тактическую схему поиска... Ясно, что тургруппе надо отдать более протяженный, но технически менее сложный участок. Перевальный участок. Это - западный сектор поиска. А Мансурову дать центральный или восточный?..
Утренний разговор с Вадимом был краток:
- Вадим, готов к полету и к поиску в составе моей группы, четвертым участником? Снаряж в порядке?
- Да, у меня только нет продуктов.
- У нас они есть и достаточно. Груз тебе дадим. Понесешь, сколько прикажу! Не больше! Загружайся и хорошенько вспомни все ориентиры вашей палатки на Каинды. Первым делом снимем эту аварийную тройку!..
Спасработы - это не просто интенсивная работа, нередко на пределе сил. Это - определенное психологическое состояние, состояние души, ее готовность идти на риск, на опасность, на неожиданные повороты судьбы, ее умение не поддаваться отчаянию, умение пренебрегать собственным настроением ради достижения общей цели. Это особое состояние и личной дисциплины каждого, и общей дисциплины группы, - особый вид коллективной спайки на основе высочайшей личной ответственности и целеустремленности.
А ЦЕЛЬ - спасти людей!"
Что может быть выше? Но цель эта может быть недостижима, а риск - необоснованным. И внутреннее требование "героического самопожертвования" может быть морально неоправданным. Да, тяжел груз ответственности на руководителях спасгрупп...

Ленинград, Центральный Клуб туристов

Тревожное известие о нарушении группой Лапина контрольного срока и, чуть позже, еще более определенная весть об аварии каким-то образом стали известны родственникам членов группы. И их озабоченная стайка осадила кабинет председателя Областного Совета по туризму и экскурсиям Олега Светловского. Но его на месте не оказалось, поэтому для разговора с "тревожной группой родственников" секретарь вызвала через КСС наиболее информированного человека, - мастера спорта Георгия Рудницкого, председателя горной комиссии ленинградского Клуба туристов. Встречу назначили на семь вечера в Клубе туристов на Желябова (Конюшенной), 27.
Рудницкий не мог быть равнодушным наблюдателем не только в силу своих общественных обязанностей и долга: Воронин и Акулинин, Берлина и Неделин - воспитанники его спортивной секции, близкие товарищи и друзья по спортивным походам и экспедициям. Некогда его подопечные, вышедшие на самостоятельный путь. А с некоторыми их родственниками Рудницкого связывали давние знакомства...
Поздоровавшись со всеми, он постарался обойтись без долгих вступлений:
- Информации пока немного, и ничего от вас я скрывать не собираюсь. Вот телеграмма из Пржевальска:

Ленинград, КСС, Силину, Рудницкому,
Сообщаем, что группа Лапина попала в аварию 06.08.91 при прохождении перевала западнее пика Шокальского. Белова получила травму и находится вместе с Берлиной и Беловым на леднике Каинды, откуда завтра попытаемся их вывезти вертолетом. Опасности для жизни Беловой нет. Воронин на Майда-Адыре. Положение четырех остальных пока неизвестно, они не вышли в контрольный срок на переходе Иныльчек-тау. Организуем их поиск наличными силами спасателей. Просим подготовить спасотряд, но выслать его только по специальному сигналу в случае обострения обстановки. Ждите сообщений.
Халиев, Красовский, Воронин, Романцов, 14.08.91, 22.30

- Это все, что пока о них известно. От себя могу добавить следующее. Авария случилась на шестой день похода, на третьем по счету перевале. Здесь для перехода хребта Иныльчек-Тау планировалось первопрохождение, весьма сложное, и у них что-то случилось. Наверняка на спуске, раз они оказались на южной стороне хребта. Видимо, Вадиму Воронину удалось пройти к пограничной заставе Майда-Адыр и сообщить об аварии альпинистам расположенной там перевалочной базы, а через них и местным спасателям, Халиеву. Я так объясняю присутствие Воронина на заставе. Характер травмы Беловой пока неизвестен, но опасности для ее жизни нет. Сегодня троих должны снять вертолетом с ледника Каинды и доставить в Пржевальск... Вообще в целом обстановка в районе чрезвычайно напряженная. Почти одновременно произошли четыре аварии, - две с туристскими и две с альпинистскими группами. О первой аварии с туристами, - с группой Миши Ныркова из нашего города, нам стало известно еще восьмого августа. Я не смог по служебным делам вылететь на место лично, - туда послан председатель лыжной комиссии Федерации туризма Ленинграда мастер спорта Владимир Красовский. Необычайно опытный, знающий турист, и мы можем на него во всем положиться. Его наделили всеми полномочиями для организации спасательных работ, - он может распоряжаться средствами, снимать на спасработы другие ленинградские группы, он сразу замкнулся на местную спасательную службу и силы альпинистов. В распоряжении Красовского есть наша туристская группа, группа Егорова. Поверьте, - там, на месте, Красовскому виднее, что и как надо предпринять. Если потребуется дополнительная помощь отсюда, он ее немедленно запросит, и мы поможем. Состав резервной группы подобран и подготовлен. Но надо видеть и ограниченность наших возможностей здесь: даже если мы вылетим немедленно, в районе поиска будем не ранее чем через двое суток. Эффективность же спасработ определяется, прежде всего, их оперативностью, быстротой реакции спасателей!.. Поэтому мы и ждем вызов Красовского, а он пока не вызывает. Поверьте, ему виднее, чем нам! Там есть силы спасателей, подготовленные туристы и альпинисты, которые помогут. Вчера для поиска группы Лапина на заставе задержали группу из Харькова. А также сообщили, что на заставе имеется резервная группа альпинистов-спасателей. Наверно, эти силы и будут использованы
- Вы говорите, что Вадим Воронин вышел к заставе в одиночку. Значит ли это, что он бросил остальных, чтобы спастись самому?
- У меня не возникло такой мысли. Выход через горы в одиночку очень опасен. Мы многого не знаем. Подобные выводы нельзя делать, не разобравшись в обстоятельствах. Его решение могло быть единственно верным в их положении. Перенести тяжело травмированную участницу через хребет пятитысячной высоты группа из трех, даже из шести человек не может. Что же им, просто сидеть на месте и ждать? Этот вариант чреват тяжелыми последствиями! Кроме того, при серьезной травме походная транспортировка очень опасна: пострадавшая может просто умереть от шока. Ее надо снять вертолетом.
- На фронте мы не бросали товарищей в беде...
- Борьба с аварией в горах в чем-то похожа, а в чем-то может быть не похожа на действия в боевых условиях. Кроме того, и в бою тоже есть жесткое разделение обязанностей. И если связной вместо передачи сообщения в штаб займется чем-то другим, даже влекомый очень высокими побуждениями, последствием будет поражение. Многое определяется требованиями конкретной обстановки, а не эмоциональными оценками поступков. Понятно? Не будем торопиться с выводами, и подозревать наших ребят в недостойном поведении. Они не такие.
- Может быть, кому-то из нас следует выехать?..
- Ехать без четкого представления, что надо делать, не стоит! Вы все равно ничего не сможете предпринять, пока их не спустят вниз. Спасработы в горах требуют квалификации и специального снаряжения, - у вас нет ни того, ни другого... И хорошего знания района, и хорошего контакта с местными силами спасателей... Все это есть у Красовского! Я думаю, обстановка прояснится в течение ближайших суток. Может быть, двух суток. И тогда уже мы сможем более определенно решить, что необходимо предпринять нам... Более конкретно!
- Что же, по-вашему, там произошло? И почему?..
- Произошла авария. Авария сложная. Это только новички проваливаются на крупных ошибках, либо на комплексах мелких. Я плохо знаком с половиной группой Сергея Лапина: с ним самим, Беловыми и Ткачуком. Но я хорошо знаю четырех остальных: Воронина, Акулинина, Неделина и Берлину. Это очень сильные, опытные туристы. Они не могли совершить крупный "прокол" на какой-то мелочи. Ясно, что все они ведут тяжелую борьбу, исход которой зависит от многих факторов... Конечно, они - люди, и не свободны от ошибок... Но у меня внутри есть вера в свою четверку! Они должны выстоять!.. Они выстоят, спасутся, и не бросят товарища в беде... Разрыв группы - тяжелое обстоятельство, но оно наверняка вынужденное, и, скорее всего, вызвано комплексом внешних причин, давлением обстоятельств. В них разберемся позже. Еще предстоит понять, а что же вообще произошло в районе! В четырех авариях погибли три человека, несколько травмировано. Предполагаю, что это не просто результат недоработок, недомыслия и человеческих ошибок. Наверное, был и удар стихии, - в этом тоже надо разобраться... Я держу регулярную связь и с нашей, и с местной спасательной службой в Пржевальске, ко мне стекаются все полученные сведения. Вас прошу сохранять выдержку, не поддаваться панике и не верить слухам. Пока в группе Лапина никто не погиб, их группу разорвало, они стремятся соединиться и выйти к погранзаставе. Теперь уже не без помощи спасателей! Все, что мы можем реально предпринять, мы выполним! Сейчас давайте обменяемся телефонами, договоримся о системе и времени взаимного оповещения. Я передаю сведения двум, а двое двум другим, и так по цепочке. Только точно, без искажений. Если у кого-то есть возможность выехать в Пржевальск, - подготовьтесь. Выезд целесообразен после того, как пострадавшую доставят в больницу... Есть ли у кого такая возможность на работе?
Определенно ответили отец Наташи Беловой и отец Сергея Лапина...

Пронзить взглядом

- Жень, не томись! Этим не поможешь! Я уверен, что все в порядке. Но он еще не дошел. А может, уже и дошел, но с вертолетом задержка. Помнишь, как Крылов сказал: “Чтобы расшевелить КСС надо быстро и хорошо вцепиться в горло Советской власти...”

Напряжение к исходу вторых суток истомило. До этого шли вопросы, расчеты, обсуждения или предположения. Потом замолчали: один немой вопрос стоял в глазах, вопрос о главном, - о том, прорвался ли Вадим или погиб в непогоду. И взгляды в низовья ущелья, обостренно напряженный слух: не донесется ли из того отдаления характерный рокот турбин и винтов вертолета... И томительное ожидание ответа на еще один непростой вопрос: от кого вертолет? От Воронина или от Лапина? Или от обоих? А может, все пропали и вертолета вообще не будет? Нет! Должен, должен быть!.. Хотя бы один из пятерых должен прорваться, и тогда усилия спасателей будут направлены в нужную сторону.

Опять достав сложенное спальное снаряжение, расположились на ночь. Ясно, что в темноте вертолет не прилетит, и все же сон тревожен: просыпались и прислушивались к порывам ветра, к приглушенным грохотам ночных обвалов с высоких ледосбросов... С утра, рано проснувшись, тоже прислушивались. Около семи с низовья ледника раздался чуть слышный рокот моторов. Возник и смолк. Неужели не то? Неужели мимо?.. Нет, через минуту-другую звук возник снова и стал нарастать. Саша и Женя лихорадочно завершали сборы. Вертолет шел низко, на небольшой скорости, между ледником и кромкой облаков, висящих всего на 200-300 метров выше, и приземлился на середине ледника, примерно в километре.

- Иди, Женя, встречай, — сказал Саша, понимая ее чувства.

От вертолета навстречу шли четверо - одна женщина и трое мужчин, в одном из которых Женя сразу угадала Вадима. И хотя ее сердце и сжималось от тревоги за остальных, все же самая острая тревога, тревога за любимого, сразу отпустила. Они закричали, побежали навстречу, обнялись... Эта встреча не оставила равнодушных наблюдателей. Чувства людей, переживших и свое спасение, и спасение друга, уже вторичное, не нуждались в объяснениях. И вид этой девочки, стойко переносящей боль, с посеревшим и осунувшимся лицом... Если у кого-то из альпинистов и оставались некоторые внутренние сомнения насчет серьезности сложившейся ситуации (“ну, заблудились немного, через день-два выйдут, бедолаги...”), то теперь сомнения рассеялись. Всем стало понятно, насколько дело опасно, что ситуация с группой Лапина критическая и требует самых решительных действий. Задержка по времени слишком велика, и с пропавшей группой действительно что-то случилось. Имея такую тяжелораненую на Каинды, они по своей воле не стали бы где-то медлить и задерживаться...

- Что это? - Женя ласково провела по щеке Вадима со ссадиной - следом глубокой царапины.
- Ерунда! На спуске в лицо попала льдинка. Видимо, кусок сосульки.
- А что там произошло, в непогоду? Ведь все закрыло метелью... Такая пурга, просто жуть!
- Да, там вокруг все валилось вниз. Два раза повисал на веревке, сбитый потоками. Потом нашел защищенный выступ скалы и на нем переждал непогоду.
- Ужас! Ужас! - прошептала Женя, холодея от услышанного. - Сколько же можно испытывать судьбу? Я тебя больше никуда не отпущу, если не пообещаешь, что не будешь так рисковать!
- Ничего, зато прошел! Уже когда совсем спустился, с интересом пронаблюдал, как вся "шапка" снега с седловины загремела. Этой лавине успел помахать ручкой. По-своему неповторимое наслаждение!

Вадим заговорил серьезнее:

- Женя, вам помимо того, что я сказал тогда, еще одно задание. Наши до сих пор к заставе не вышли, мы будем их разыскивать. Сейчас вы полетите, и с вертолета постарайтесь просмотреть верховья хребта - и с этой стороны и со стороны Кан-Джайляу. Может быть, увидите наших или какие-то их следы. Вооружись биноклем. Если что увидите - обязательно сообщите вертолетчикам, Блюмкину. У них с нами связь налажена. Мы вначале полетим с вами, но через несколько километров нас выбросят туда, где уже высадилась первая четверка с нашими рюкзаками. Вертолету здесь тяжеловато: каждый человек с грузом - 100 кг, турбины перегреваются на малой скорости... Искать мы будем тремя группами - две группы альпинистов и одна туристская, из восьми человек. Харьковчане. Они подходят со стороны Кан-Джайляу, и, может быть, вы их сверху увидите. Фиксируйте все важное и передайте вертолетчикам. Держите связь с местной КСС, - они помогут. Я договорился с Халиевым. Он теперь старший от спасслужбы на Майда-Адыре и все сведения адресуйте ему. У нас с ним регулярная связь по рациям. Мы найдем наших! Должны найти! Я верю не столько в Лапина, сколько в Акулинина. Они где-то заблудились. Очень хочется верить, что так... В этой тройке ты — старшая! Вот тебе адрес КСС в Пржевальске, они вам помогут. И вы в случае чего помогите им...

Инструктаж Вадима слышали все. Лида, уединившись в палатке с Наташей, быстро осмотрела ее, дала пару таблеток и напоила горячим чаем из термоса. Наташу бережно переложили на носилки, Вадим, Женя и Саша моментально скрутили палатку и затолкали ее в рюкзак. Четверо мужчин подняли носилки и понесли к вертолету. Лида надела рюкзак Наташи, а Женя и Саша - свои.

На месте стоянки остался лишь тур - пирамидка из камней. Под ней в консервной банке лежал мешочек из полиэтилена с запиской для группы Лапина, если она вернется...

Вертолет тяжело поднялся на полных оборотах турбин. Вадим и Женя сели рядом и, почти не отрываясь, жадно смотрели в глаза друг друга. Под рев двигателей и в присутствии других говорить что-то трудно, потому диалог стал бессловесным, глазами и руками. Как бы невзначай его рука легла на ее руку и чуть коснулась колена... Она поняла и почти незаметно кивнула. “ДА!.. ДА! ”, - сказали ее глаза. Он также едва кивнул в ответ, и ее лицо озарилось улыбкой. Она поняла смысл: “МЫ БУДЕМ ВМЕСТЕ!..” И не надо больше ничего объяснять. Главное между ними сказано! Ответ на вопрос дан, в эти короткие, редкие и такие дорогие мгновения они видели только друг друга всем откровением глаз, всеми глубинами душ...

- Женя, Саша, отдайте мне ваши палки. Я вам потом сделаю новые... Лида, возьми себе женину пару. Возьми! Мы дарим тебе! Еще одну пару отдам Камилю, - у них одной пары не хватает. Бери, бери любую, не стесняйся, уж ты-то ее отработаешь!
- Возьми, Лида! От всего сердца! - попросила Женя
- Спасибо, ребята, отличная вещь! Спасибо...

Полет длился минуты три-четыре. Внизу стала видна ждущая четверка альпинистов с аккуратно установленным островком рюкзаков. Мансуров длинным флажком на палке-древке показывал вертолетчикам направление ветра. Последним “прости” для Жени и Вадима остались торопливые сильные объятия и горячий поцелуй в вертолете, - все, что они смогли позволить себе в краткое мгновение нового расставания. В этом поцелуе слилось все - и сладость встречи, и горечь разлуки, и непонятный вкус надежды на хороший исход...

- Не надо так рисковать! Умоляю! Милый! не надо! Нам еще новую жизнь растить, - на ушко Вадиму сказала Женя.

Вадим тепло пожал руку Саше, наклонился, погладил по голове и поцеловал на прощание Наташу, которая, всхлипнув, ответила тихим словами, не услышанными за шумом моторов.

Вертолет завис в метре над ледником и четверо спасателей спрыгнули вниз, поддерживая друг друга.
- Смотрите, Женя! Смотрите! - выкрикнул Вадим, стараясь перекричать рев набирающих обороты турбин. Счастливо, ребята!..

Могучая машина грузно, нехотя приподнялась и пошла сначала медленно, потом быстрее и быстрее, к низовью ледника. Видимая с нее группка людей с рюкзаками все уменьшалась и уменьшалась до размеров малюсеньких точек на поверхности огромной льдины. Как же малы мы, как ничтожны по сравнению с этими громадами, - подумала Женя. И многого ли стоят наши усилия? Нет, стоят!.. Вадим доказал это! Так смотри же, смотри, - это все, что ты сейчас можешь сделать!..

В ней снова поднялась горячая волна счастья. Ведь Вадим сказал: “ДА!”. Ее любовь теперь взаимна, она превратилась в ИХ любовь! Но радость не ослепила глаз. Наоборот, восприятие всего окружающего в ней обострилось, как никогда. И вместе с радостью пронзала страшная тревога за пропавшую часть группы: вся радость сгорит и будет ложной, если кто-то из ребят погибнет! Что за свадьба на поминках! Она вдруг подумала, что до выздоровления Наты свадьбы не будет. А свидетелями, конечно, должны быть Ната и Саша... Да, но сейчас ты не о том! Размечталась не по делу! Смотри же, смотри! Это все, что ты сейчас можешь! Размазывайся взглядом по этим склонам! Лезь в каждую щелку!..

Облака мешали очень сильно. Блюмкин вел своего “Михася” (так первый пилот ласково называл свой МИ-8), вдоль правой кромки ледника Каинды, на высоте около 300 метров. Вел небыстро, чтобы наблюдатели взглядом проникли в ущелья боковых ледников-притоков. Эти ледники имели не названия, а условные номера, увеличивающиеся от верховья Каинды к низовью... Ледник 19... , ледник 20... Женя напряглась изо всех сил, стараясь в открытый иллюминатор через бинокль хоть что-то разглядеть в редких просветах облаков. Лишь отдельные их разрывы иногда чуть-чуть приоткрывали фрагменты ущелий. Отсутствие видимости вызывало досаду... Ледник Каинды остался позади. Внезапно у Жени перехватило дыхание, и она вцепилась взглядом в картину одного из ущелий, проплывавших мимо. Облачность раздвинулась всего на пару секунд, не более, а самый верх и низ ущелья так и не открылись. Но в средней части, на перегибе плато... Там Жене показалось, что на снегу было... Но что же это было?.. толи размытая цепочка следов прошедшей группы, толи вмятины следа скатившегося по снегу камня. На всякий случай Женя тут же зафиксировала примерные контуры следующего ущелья, и взглядом вперед оценила расстояние до видимого конца ледника Каинды... Запомнила приметы: узкое крутое ущелье с небольшим ледопадом. За ним - более обширное, от окончания ледника - около километра вниз. Смотри еще! Да, надо на всякий случай еще сделать контрольный отсчет ущелий до конца ледника и до реки Кан-Джайляу Западная... Как плохо видно!.. И Саше надо же в тот момент чуть отвлечься к Наташе, - это она отметила краем взгляда...

Вертолет плавно пошел вправо, в более крупное и широкое ущелье реки Ат-Джайляу Западная. Машина осторожно шла в тумане облаков, дававшем видимость на 300-400 метров. Ущелье пустынно... Облака поредели и слегка раздвинулись за невысоким перевалом Ат-Джайляу. Но верховья двух правых притоков Ат-Джайляу так же прикрыты облаками, как и их соседние ущелья на другой стороне хребта. Видимость улучшилась при полете над ледником Кан-Джайляу: здесь отроги хребта просматривались почти до гребня... Но никаких признаков жизни... Ничего! Да если бы и было, не так просто найти малюсенькие фигурки людей и паутинки веревок среди этих каменных и ледовых громад почти двухкилометровой высоты, частично прикрытых туманом, через двух-трех - а то и четырехкилометровую глубину ущелий!.. Масштаб гор поражал своей дикой, страшной, почти неприступной красотой. Особенно с позиции осознания происходящей внутри них человеческой трагедии. Да, тяжело здесь ребятам, если они “залетели”... Теперь уже точно ясно, что это так!.. Какие горы! Какие обнаженные бицепсы Земли, ее ледово-каменная мускулатура! Исполинская мощь!..

На всякий случай Блюмкин прошел вдоль хребта дважды: туда и назад, развернувшись над восточной частью ледника, а затем повернул в сторону низовья. Чуть выше устья Ат-Джайляу стала видна еле заметная тропка на борту ущелья, а на ней - идущая группа из восьми туристов. Они остановились и помахали вертолету.
- Харьковчане! - выкрикнула Женя Саше, - группа поиска! Идут на Ат-Джайляу!..

Саша понимающе кивнул.

Вертолет быстро прошел долину Иныльчека, пролетел над боковыми отрогами Сарыджаса и над рекой Сарыджас, над автомобильным перевалом Чон-Ауш (3888 м) в хребте Терскей-Алатоо и примерно через час после вылета с Каинды приземлился на аэродроме в Теплоключенке, где Наташу уже ожидала санитарная машина.

Весь остаток пути Женя мучилась вопросом: передавать или не передавать вертолетчикам то, что увидела? Контуры увиденного оставались слишком неясными, сомнений много... С одной стороны, для поисковых работ это может быть единственная зацепка, которая их выведет на аварийную группу. Однако в случае ложности сигнала, она может отвлечь поисковиков от верного направления... Вся ответственность за сообщение ложится на нее... Можно тихо уйти от этой ответственности и промолчать... Но уйдешь ли после этого от своей совести?.. Сказать, или не сказать?..

Вид альпинистов порадовал Женю. Молодые, очень крепкие ребята, и руководитель, похоже, мужик толковый, “что надо”, с головой, руками и хваткой настоящего спасателя. Во всех дышит внутренняя уверенная крепость, собранность и сила. Сталь во взоре! Не трепачи! Такие будут “рыть скалы и лед” на поиске, пока хватит сил. Как жаль, что нельзя с ними! У каждого своя роль, свой долг! А Вадим в их компанию, похоже, вписывается, на их фоне смотрится достойно даже после таких передряг! Милый!.. Успел побриться, помыться... И свежий шрам на лице... Так все же, говорить или нет? Соображай!.. Подлетаем! Быстрее!.. “Обязательно!”, - так сказал Вадим, - “Обязательно?”...

Женя с силой сдавила виски...

А часы аварии на леднике 21 тикали, как взрыватель бомбы: еще 42, может, 43 часа, и бомба аварии взорвется!..

Решилась!

Инструктаж на Каинды

Образ похода: ПРИЗЫВ

Ребята, походники, сестры и братья!
Опять перед нами, как сказочный сон
Небесных вершин подвенечное платье,
И тропы под звезды над зеленью крон!

Но в небе от солнца лишь рваная рана,
И в холоде мрака - кровавый разлом,
За струями радуг - полет урагана -
Лавинные смерчи парящим крылом!

Ни слова о мужестве, чести, отваге,
Пока еще реют на гребнях вершин
Беды и аварии грязные флаги,
И черная тяжесть на крике души!

Дай дружба нам слиться в едином порыве
На злобную ярость неистовых круч!
Дай сердце не дрогнуть в надрыве и срыве,
Надежды нам дай направляющий луч!

Решимость храни нашу веру и волю,
Дай путь свой дойти, завершить до конца
Без плена неволи, без давящей боли,
Без золота славы и рока венца!..

- Собраться! На вдумчивую, упорную и напряженную работу! Рвем кошки! С ними что-то случилось, и мы должны быстро организовать помощь. Вначале - работа в режиме разведки. Это сложнейший этап! Кроме наших усилий гарантии успеха нам не дает никто и ничто: мы можем спасти всех, можем найти только следы аварии, а можем не найти вообще ничего, ни группы, ни следов! И можем еще сами “залететь” так, что... Вот этого-то быть не должно! Искать и обращать внимание на все возможные следы и улики, на все, что они могли оставить на пути. На перевалах - туры²⁷ и записки. На склонах - следы свежих обвалов на предполагаемых путях движения... Вы ребята опытные, вам объяснять не надо. Вадим предложил исследовать возможные перевальные пути с ледника Каинды. Я уточняю задачу: с ледника поднимаемся на гребень Иныльчек-Тау и далее по возможности движемся по гребню. А если по гребню трудно и долго, то приспускаемся на верхние плато и переваливаем через южные боковые отроги из верхних цирков, не спускаясь на Каинды. Так будет быстрее и надежнее: мы сможем отследить их возможные неправильные варианты, если они пошли ошибочно через боковой отрог. Ночлеги - в защищенных местах на гребне и в верхних цирках. Такова общая тактическая задача. Плотной руководящей опеки с моей стороны не будет: в рамках стремления к общей цели и своего сектора поиска руководители групп и связок могут действовать самостоятельно, проявляя инициативу. Восходительская задача у нас - по-своему увлекательная и интересная! Это не простое восхождение, здесь есть свои “изюминки”, которых вы в обычном восхождении не найдете. Маршрут заранее неизвестен, таит много неожиданностей, как на первопрохождении. Тактически очень интересна сама задача поиска. Почувствуйте вкус к “спасам”, войдите в ситуацию. Сейчас главное - найти! И оставьте на время мысли о будущих восхождениях, их сроках, оставьте в стороне личные обиды, ощущения вины и прочие мелочи. Восходительская практика спасателей даст вам много во всех отношениях!.. Вадим! У тебя, должно быть, есть внутреннее чувство вины за то, что сорвал нас с восхождений. Оставь это! Ты - равноправный член команды. У кого-то, возможно, есть досада, что сняли с запланированных сборов, поломали планы на лето, оторвали от своей команды. Отставить! Здесь - самые важные восхождения и самый важный сбор! И по ряду показателей - самое главное и интересное, более трудное, чем на обычном восхождении!.. - Романцов оглядел лица всех, стараясь ощутить, насколько поняты его слова. Да, кажется, они прониклись задачей! Надо, чтобы хорошо поняли, чем обоснованы действия...

- Четверке Мансурова поручаю исследовать группу перевалов: Макарова, Фрунзе, СК МВТУ, Олимпийский и еще одну седловину западнее. Это - участок их наиболее вероятного “правильного” выхода для преодоления хребта, центральный участок поиска... Группе Шепитько поручен западный участок - перевалы Пржевальского, Лушникова, Безымянный... У них тактика такая же. Для поиска Шепитько разделит группу на две четверки, у каждой рация, - это мы обговорили. Сегодня они подойдут к перевалам с севера, а завтра начнут активный выход на перевалы хребта... Маршрут моей группы нацелен на восточный участок, наиболее подозрительный в случае их преждевременного и неправильного поворота на хребет. Мы приподнимемся по Каинды и попытаемся тактически угадать направление их движения. Если Мансуров и Шепитько - группы перехвата, то мы - группа погони. Ты, Вадим, в этой ситуации - гончая, идущая по следу. Соберись! Думай! Думай о том, как они могли пойти, а я подумаю, как идти нам. Я доверяю твоему тактическому чутью, очень надеюсь на него, и буду лишь немного подправлять поводок. У горных туристов своя тактика, свои соображения и нюансы и в этих вопросах ты разбираешься лучше всех, я это понимаю. Постарайся угадать их путь, в их состоянии, в их порыве, постарайся угадать их возможные ошибки. А я тоже постараюсь угадать и не делать своих... Задача моей группы - правильно “взять след” и попытаться “размотать” их маршрут с самого начала. Надо их догнать. Рывком! Это непросто, но иного варианта поиска на этом неисследованном, но очень подозрительном участке хребта и с нашими силами я не вижу... Они не могли уйти очень далеко и мы, со свежими силами, должны их настичь... И еще. Ребята! Нет цели более благородной, яркой и высокой, чем спасение человеческой жизни! Вложите в это ум, сердце, страсть, холодный расчет... Вложите свой опыт, задор, силу и выносливость. И, может быть, нас не минует то, что выше всех наград - живой, благодарный взгляд спасенных и их родных! Чтобы обошлось без похорон, без слез вдов и сирот!.. Все они здесь ничего не могут сделать, только мы с нашими силами и умением можем найти и спасти. Только мы, и за нас это никто не сделает! Времени у нас очень мало, и его будет становиться все меньше и меньше. Надо успеть! И пусть только что совершенные здесь поступки высокого самопожертвования, величия силы духа, будут для нас примером! Саша Белов, рискуя жизнью, спас Женю Берлину, спас, казалось, в совершенно безнадежной ситуации! Прекрасно!.. Бездушные скептики про спасение Вадима из лавины, в трещине, могут сказать: “Ну и что?.. Он спасал свою жизнь... Ничего нет особенного. Многие бы так поступили...” Посмотрел бы я на этих "многих" в этой ситуации! Из такой ситуации выйдет один из немногих!.. И в свете дальнейших событий это спасение обрело особое значение: спасая себя, он спас своих товарищей! И не просто спас, но вытащил дважды: его прорыв в одиночку через перевал, в непогоду, со смертельным риском, заслуживает самой высокой оценки! Если бы не этот порыв, мы еще долго бы искали не в том квадрате, не в нужном направлении. Мы будем последними прощелыгами, если не поддержим этот порыв, если растеряем отвоеванные им крупицы времени. Я чувствую: полтемпа, быть может, даже целый темп, мы у аварии пока выигрываем. Надо использовать это преимущество! Развить, догнать, достать ее! В наших силах найти помочь, спасти, если это еще возможно!.. Это можем сделать только мы! Другие просто не успеют! Надо найти иголку в этом нагромождении гор. Иголку найти легче, если за ней тянется ниточка - цепочка следов. Надо ухватить след и по ниточке дойти до иголки. К сожалению, снег быстро заметает след. Поэтому ниточка очень короткая!.. Позывной мой и моей группы: “отряд один”. У Мансурова - “отряд два”, у Шепитько - “отряд три” и, в случае разделения его группы - “отряд четыре” для самого западного отряда. Нумерация - с востока на запад... Позывной Халиева - “База пять”. На связи вначале сообщать очень кратко самое важное. А потом, если связь устойчива, - только те детали, которые могут иметь значение для всей картины поиска. Никакой лишней болтовни! Пограничники предупреждены, они наблюдают за ущельями ниже ледников... Авария должна быть остановлена там, где мы ее настигнем! Чем быстрее это случится, тем менее тяжелыми будут ее последствия... Расходимся! Счастливо вам! Успеха!..

Романцов пожал руку Халиеву. Ориентировку на ближайшие видимые ущелья они произвели, ледники и отроги условно пронумеровали и обозначили на картах, время выхода на связь установлено. Рации “Карат-2М” с запасными комплектами питания имелись у каждой группы. Группа Халиева направилась к ближайшему боковому ущелью, а группа Романцова - вверх по леднику Каинды...

Гребень Иныльчек-тау

Группа Романцова обнаружила след через шесть часов, на подходе к седловине безымянного перевала в верховьях того ущелья, которое они выбрали снизу как наиболее подозрительное на восточном участке поиска, западнее вершины “5357”. След очень нечеткий, засыпанный снегом и еле заметный, наискось по склону. А потом обнаружился и второй, идущий несколько по-другому, более круто, такой же четкости.

- Возможно, шли две группы, почти параллельно, с небольшим интервалом.
- Но могла идти и одна группа, - сначала вверх, а потом вниз.
- Наконец, могла идти одна группа, разделившись на две половины.
- К чему только это делать?
- А по соображениям безопасности! Чтобы не спустить на себя лавину...

Романцов усмехнулся: даже в таком простом вопросе столько теоретических вариантов.
- Да, и это только те следы, которые мы нашли! Могут быть и еще!
- И то многовато для одного перевала. Надо посмотреть на той стороне.

Остатки следов, сохранившиеся под свежим снегом, сходились на седловине. Они обнаружились и за седловиной, но только на коротком снежном участке. Дальше склон резко обрывался провалом, - пропастью огромного цирка заледенелых скал, - таких отвесных, что сверху ничего не просматривалось. С трудом разглядели их сбоку, подойдя к краю с тщательной страховкой: скалы уходили огромной стеной с нависающими участками высотой более полусотни метров. Отдельные маленькие полочки все залиты льдом и увенчаны шапками еле держащегося снега. Предупреждение о частых камнепадах записано на поверхности ледника, под стеной, свежими обломками льда и породы...

- Да, подарочек! “Квазиспуск”, ядрена вошь! На километрик!
- Вадим! Они могли пойти здесь на спуск?
- Очень сомнительно! Думаю, что нет! Скорее всего, один след - подъемный, а второй, - спусковой. Конфигурация склона такая! Надо посмотреть, нет ли тура с запиской на скалах выше седловины. В любом случае считаю, что искать их на таком спуске нет никакого смысла, - это и опасно и, скорее всего, напрасно.
- Расходимся связками с подъемом на скалы. Мы идем на запад, вторая связка - на восток. Если что-то найдете, - просигнальте красным. Если нет, - подходите к нам. Мы осмотрим скалы и выйдем на дневную связь.
- Пойдем через вершину? - спросила Лида.
- Я еще не решил. Посмотрю характер склона. Если мы не станем возвращаться на седловину - двигайтесь к нам. Значит, пойдем через вершину. Если мы начнем спускаться - ждите нас на седловине...

Тура на скалах не оказалось и восточнее и западнее седловины.

“Кто же это был?.. Они или какая-то другая группа?.. Может быть, они... Очень может быть...”

Романцов размышлял: “ Брать или не брать вершину по гребню? Маршрут не казался сложным для сил его группы, - где-то на 3А-3Б, но что будет там, за вершиной? Конечно, спуск - не подъем, мы пройдем, но... За какое время? Если время преодоления превысит время на обход вершины со спуском на ледник Каинды и подъемом по следующему ущелью, то вся затея с проходом по гребню может оказаться ненужной, вредной и опасной... Как быстрее, - вот в чем вопрос! В этом - мука размышлений... Решай! Решайся!..”

С Вадимом он посоветовался не столько для того, чтобы решить вопрос тактически, сколько для определения степени готовности на это восхождение. Вадим все понял:
- Павел Андреевич! Не сомневайтесь, вылезу! И обузой не стану!..
- Берем вершину по гребню! Рискнем! Если спуск за вершиной окажется слишком длительным, - вернемся!..

От решения этого осталась в душе щербинка: не уступил ли тайному желанию сделать восхождение? Не поддался ли маленькому соблазну?.. Здесь малейшее упущение может стать крупным, роковым промахом!..

Между тем сообщение Берлиной дошло до Халиева запиской от Блюмкина около одиннадцати утра, чуть опередив радиограмму того же содержания:

Начспасу Халиеву - от Берлиной

При облете заметила след, похожий на след прошедшей группы на скате ледника, - первого притока ниже языка ледника Каинды, примерно в 1 - 1,5 км. След на переходе ската к верхнему плато в характерном узком ущелье. Следующее на запад ущелье заметно шире. Ниже его до реки Ат-Джайляу Западная отсчитала еще шесть ущелий с ледниками - северными притоками Каинды. Условия наблюдения сильно затруднены облачностью, след может быть следом скатившегося камня. Больше ничего не замечено.

Е.Берлина

Это все, что дал облет. Не густо! И что же делать? Кого же туда направить? Романцова? Мансурова? Шепитько? Романцов дальше всех от этого ущелья. Мансуров - ближе всех, но это западный край его участка. А начал он с восточного, и переход отвлечет его, оторвет от поиска на некоторое время... И отдалит от группы Романцова. А Шепитько хоть и дальше Мансурова и пока на другой стороне хребта, но идет в нужном направлении и скоро будет там, на стыке западного и центрального участков. Чтобы исследовать подозрительное ущелье ему достаточно лишь немного уклониться к востоку... Хорошо! Шепитько подкорректирую, а насчет Мансурова пусть решит сам Романцов. Эх, если б точно знать, что это след группы!.. А тут такие сомнения!

Дневная связь 15 августа, 12.00:
- Камиль, мы "утюжим" гребень хребта на запад через вершины и жандармы. У тебя есть что-нибудь?
- На перевале Макарова записка позапрошлого года. Следов нет. Просмотр с отрога хребта южнее вершины “5075” тоже ничего не дал. Мы на пути к перевалу Фрунзе. Пока все!
- Слушаю Шепитько! Вызываю отряд-3!
- Мы идем по Ат-Джайляу. Через час-два повернем на боковой приток и к исходу дня подойдем к перевалам вплотную. Завтра с утра разделимся и взойдем на хребет. Идем по графику...
- Ринат! Вызываю “базу-5”! Мы движемся по гребню через вершину “5326”. К исходу дня пройдем вершину, а завтра исследуем гребень западнее. Постараемся пройти его до вершины “5075”. Дальше договоримся, - я продумываю последующие действия. Понял?
- Понял! Павел! Есть сообщение от Берлиной. Ей показалось, что при облете она заметила цепочку следов на леднике 21, на скате от верхнего плато. Но наблюдение было сильно затруднено облачностью. Это может быть и след скатившегося камня. Я думаю направить туда группу Шепитько, а Мансурова пока не срывать...
- Андрей, ты слышал сообщение?
- Отряд-3 сообщение слышал!
- Сможешь обследовать этот участок? Это близ твоей зоны, мы от нее значительно дальше.
- Обследуем! Если не сможем спуститься со стороны Ат-Джайляу, обойдем и просмотрим со стороны Каинды. Задачу понял. Но постараюсь пройти и соседний перевал второй своей четверкой.
- Андрей, целеуказание тебе дано, действуй! Если что обнаружишь, - сразу сообщи! Конец связи!..
- Отряд-1 просит побыть на связи всех еще три минуты. Мы посовещаемся...

Сообщение Берлиной вызвало и у Романцова внутреннее колебание. Однако после минутного раздумья и короткого обсуждения с Ворониным, утвердились в правильности решения Халиева. Воронин высказал серьезные сомнения насчет возможности спуска Лапина ниже ледника Каинды, а неудача с первым обнаруженным следом и сомнения Жени не могли не заставить действовать крайне сдержанно. Поэтому в конце связи Романцов ограничился тем, что сообщил о результатах своей группы, найденных следах и подтвердил задачу Шепитько обследовать ущелье ледника 21 в первую очередь и максимально быстро, в течение ближайших 24 часов...

Неправильная башня вершины “5326” оказалась сложена из черного базальта и красноватого гранита сильно разрушенных скал. Участок выхода на вершину выше заснеженной части седловины потребовал преодоления крутой стометровой стенки, затем лезли по отвесу внутреннего угла со льдом и через заснеженный камин2 ⁸ скал. Затем скалы пошли уступами, выбирать путь помогали горизонтальные полки, по которым переходили с одного удобного участка на другой, так что высота подъема быстро увеличивалась.

Для скорости многие участки преодолевали лазанием без перил, но со страховкой. В связках сработались быстро и установили специализацию, вооружившись определенным снаряжением: Лида и Георгий брали преимущественно “чистые” участки сложных скал, — стенки и углы, а Романцов с Ворониным вылезали на кошках по комбинированному рельефу, — по заснеженным, заледенелым скалам, по льду и снегу. Попеременно связки менялись ведущей позицией и в минуты расхождения Романцов давал короткие наставления Лиде и Георгию по выбору направлений и тактике.

Вадим залюбовался работой Лиды и Георгия на стенке. Георгий влезал, как кошка, без видимых затруднений по гладким плитам с микрозацепками, быстро забивал скальные крючья и казалось, что он способен вылезти где угодно, не особенно задумываясь, куда и как двигаться. Лида работала в своем стиле: при отличном лазании она в большей мере брала вдумчивым выбором маршрута, интуитивным “чувством рельефа”, точным расчетом технических приемов и необходимых для их исполнения усилий. Большинство зацепок оказывалось именно там, где она их ожидала, или поблизости. И очень редко ей приходилось отступать или уходить в сторону от первоначально намеченного маршрута. Связка прекрасно “цеплялась за маршрут глазами”, прежде чем войти в него “ногами и руками”.

Сам Вадим ощутил доверие в глазах партнеров после нескольких пройденных веревок и после того, как с айс-фифи менее чем за минуту взял отвесную ледовую стенку высотой более десяти метров. После того, как перед ней прочел некоторое колебание в глазах партнеров: брать или обходить? И еще он чувствовал скрытую теплоту во взгляде руководителя, - то ощущение духовной и душевной близости, которое возникает между людьми, некогда знавшими друг друга на общей и важной стезе. Или связанных между собой глубоким, но забытым эпизодом прошлой жизни, нечетким следом в глубинах памяти у обоих. И связанных судьбой одной общей веревки, на которой висят обе их жизни...

Вершина есть!

Образ похода: ВЕРШИНА

Вершина под нами, наш мир - без границ!
Мы - небо, мы - ветер, мы - ярость полета,
Победа искрится улыбками лиц! -
Победа повсюду - без меры и счета!

Она нам лучами из женских ресниц,
И сталью упругой мужского пожатья, -
Мы все ее дети, всей мощью десниц! -
Навеки мы звездные сестры и братья!

Мы - горные пери, взлетевшие ввысь,
Взять неба и солнца своими руками,
Порывом мечтаний в лазури пройтись
И душу ветрами омыть с облаками!

Облака лежали двумя тяжелыми пластами выше вершины и ниже - под гребнем хребта, который самыми высокими пиками упирался в их верхний ярус, отливающий тяжелой черно-серой пеленой. Сквозь нее небо едва-едва светилось холодными полуденными сумерками в зловещей, леденящей тишине, не нарушаемой даже дуновением ветра.

- Преисподняя... А гребень - острый, как бритва! Не сахар!.. Как бы не порезаться...

Южная сторона гребня просто обрывалась отвесом зияющего провала бездонной пропасти, а северная уходила вниз необычайно крутыми заледенелыми скалами, уже в нескольких десятках метрах под кромкой гребня теряющимися в мареве тумана облаков.

Приоткрывшийся с вершины вид опять вызвал у Романцова короткое затруднение... Проходить или вернуться? Ближайший участок гребня сложен и опасен, но дальше... Дальше, кажется, уже проще...

- Проходим! Вперед! Вадим, на спуске пойдешь первым, я буду страховать. Если покажется сложно, - сразу говори, я помогу! Если надо - сменим. Понял!..

Пройдя вершину, они заночевали метрах в ста ниже, в скальной расщелине, защитившись от порывистого ветра в зоне, безопасной от камнепадов. В вечерних сумерках под ними раскинулось море серых облаков, из которых торчали пики наиболее высоких вершин, уже не освещаемых солнцем, но еще видимых на фоне остатков зари высокого неба. Белый клинок Хан-Тенгри был скрыт за башней вершины, а “Победа” смотрелся в профиль не мощным массивным куполом, а стройным крутостенным пиком со скругленной вершиной. Отраженный отблеск его был строг и суров перед очередным погружением в темноту. Ночь продремали, полулежа в пуховках, натянув на ноги спальные мешки. Холодную ночевку оценили как “хорошую”, поскольку снега и грозы не было и задувало в расщелину не слишком сильно...

Продолжили спуск уже в рассветных сумерках, в 4.30...

А у группы Мансурова в эту ночь тоже случилось “небольшое” происшествие.

На край верхнего плато ледника-притока они вышли к исходу дня, одолев крутую ступень ледопада. Сумерки сгущались...

- Ну что, встаем? Место подходящее!

Камиль задумчиво обвел взглядом склон.

- Нет, не люблю на краю. Пройдем по плато еще метров двести.

Метры пошли нелегкие: ноги проваливались в мягкий снег “до развилки”, и за группой тянулась траншея глубиной в метр...

Ночью разбудил грохот удара, за которым последовал порыв ветра, едва не сорвавший палатку, и новые раскаты лавинного грома со всех сторон.

Выскочить из палатки? Бежать куда глаза глядят? Эти мысли промелькнули у каждого, и тут же погасли. Куда убежишь по такому снегу в кромешной тьме? Поэтому они только тесно сжались вместе, внутренне моля судьбу пронести погибель мимо, мысленно рассчитывая пути возможных лавин и расстояния до ближайших склонов, уповая на собственную мудрость в выборе места стоянки. Мудрость спасла. Все стихло.

Утро дало ответ, что это было. Крутая ступень верхнего края ледопада обрушилась вместе с почти стометровым участком плато. Обвал смел, увлекая за собой, глыбы разломов, лежащие ниже, и разбился о пологий ледник ниже ледопада, так что обломки докатились до края ледника Каинды. В леднике-притоке остался прорытый желоб с рваными краями, засыпанный обломками льда, ледяной крошкой и пылью. Видимо, удар о подошву вызвал сотрясение окружающих склонов, - с них скатились менее крупные лавины и обвалы.

- Да, если б мы не прошли по плато...
- То были бы сейчас чуть пониже!
- А вот с той четверкой такой чудесный спуск не мог приключиться?
- Изучаем... Вот чего может стоить здесь маленькая “недотяжечка”...

А до аварии на леднике 21 оставалось менее 30 часов. Но группа Шепитько уже повернула по сигналу Берлиной в нужное ущелье и “протаранила” часть подъема, создавая условия для перелома зловещего хода событий. В ущелье Ат-Джайляу она разделилась на две части по четыре участника в каждой и обе эти группы повернули на юг, идя параллельно по соседним ущельям в сторону хребта Иныльчек-тау.

<< Назад Далее >>