Автор: Алимов Сейяр Ибрагимович ((095) 285-42-32 д. )

КРЕПОСТЬ КААХКА

Собственно крепости уже давно не существует, сохранились лишь высящиеся над Пянджем её руины, дающие, тем не менее, ясное представление о её внушительных размерах и былой мощи. Когда, кем и для чего она была сооружена в этом высокогорном и труднодоступном районе Памира? А потом, что значит интересующее нас, и, не встречающееся поблизости её редкостное и интригующее имя? В словарях местных очень старых языков, являющихся в свою очередь осколками более древних языков, ответа найти не удается. Словом, каких-либо достоверных данных на этот счет нет. Налицо лишь развалины да причудливая вязь местных легенд и преданий, уводящих в глубокую древность. И все же кое-какие сведения, могущие помочь, накопились. Они сложились из сообщений отдельных путешественников и исследователей (этнографов, историков, археологов, топографов, геологов), посетивших этот уединенный край на протяжении последнего столетия. Опираясь на них, мы постараемся по мере сил понять имя крепости. Но вначале несколько слов о самой крепости, ибо её характерные особенности, на наш взгляд, так или иначе, могли и должны были отразиться в её названии.

Читайте на Mountain.RU: О названиях перевалов. Что значит слово "мулла" Перевал Гардани-Кафтар Крепость Каахка По следам преданий Несчастные случаи в горном туризме 1999-2000г.

Крепость Каахка (1) расположена на отдельном продолговатом холме высотою около 100 м посередине широкой в этом месте долины р. Пяндж. Холм обрамлен скалистыми и обрывистыми бортами, вытянут с востока на запад и прижат к правому берегу бурного и узкого тут Пянджа, где в него слева из Афганистана впадает многоводный приток – р. Казиди. Здесь же под крепостью по литературным данным некогда был не сохранившийся ныне мост через Пяндж. Остатки стен крепости окаймляют обрывистую кромку холма и вытянуты с востока на запад на 670 м, а с юга на север – 220 м. Параллельно внешним стенам с более уязвимых сторон – с севера и востока – был возведен второй ряд стен с коридором около 2-х метров между стенами. В юго-западной возвышенной части холма, обрамленной опять же обрывами и скалами, находилась цитадель, опоясанная своим рядом стен. А на самом высоком месте холма, внутри цитадели сохранились остатки здания, которое исследователи считают постройкой дворцового типа, бывшим жилищем местного правителя. В крепостные стены было встроено большое число выступающих во внешнюю сторону башен, сооруженных из того же материала, что и стены. Вся конструкция крепости с внутренней цитаделью образует как бы крепость в крепости, построенной на естественной возвышенности, значительно усиливающей обороноспособность.

Такой метод строительства крепостей на отдельных скалах, возвышенностях, высоких и скалистых отрогах был широко распространен в передней и средней Азии еще до нашей эры с античных времен. Столь же давним было сооружение цитаделей внутри укрепленных городов-крепостей. Для крепости Каахка на основании находок керамики и по характерным особенностям строительных элементов почти все исследователи приходят к выводу, что она была построена на рубеже нашей эры и существовала до VI – VII веков н.э. То есть, время её жизни приходится на время существования древней Кушанской империи и последовавших домусульманских эпох. Кстати, это мнение перекликается с местной молвой, которая связывает разрушение этой и других крепостей на Пяндже со временем арабского завоевания и приходом мусульманства. Сказанное о времени функционирования крепости Каахка вполне разъясняет также, кем она была построена. Ясно, что эта задача была не по силам отдельным местным властителям. Строительство и содержание такой огромной крепости, как Каахка и других синхронно существовавших крепостей вдоль Пянджа, среди которых еще более грандиозная крепость Ямчун, находящаяся в сотне километров выше по Пянджу, могло быть выполнено только усилиями мощного централизованного государства, каковым была Кушанская империя. Точно также, видимо, следует думать и о действовавших примерно в то же время крепостях вдоль реки Гунт в соседнем Шугнане.

А для того, чтобы ответить на вопрос, для чего же в этом труднодоступном районе были построены многочисленные крепости, придется немного углубиться в историю и географию района. В настоящее время среди ученых мало кто сомневается, что Памир, и в частности его центральная, восточная и юго-западная части с древнейших времен были местом скрещения путей в Китай, Индию, Среднюю Азию и через Афганистан на запад. По ним шла миграция народов, осуществлялись торговые и культурные связи, проводилась военная экспансия (2, 3).

Именно на этих путях и сформировались затем маршруты знаменитого “шелкового пути”. Известно и то, что “шелковый путь” в древности наиболее активно функционировал во времена Великих Кушан. При этом две её очень важные южные ветви – Ваханская и Шугнанская пролегали в рассматриваемом районе. К примеру, Шугнанский путь шел от г. Хорога вверх по долине р. Гунт в долину р. Аличур и затем через памирское нагорье и сравнительно простые перевалы в Сарыкольском хребте выводил к узловому пункту – г. Ташкургану на территории теперешней КНР. На юг вблизи от Хорога была переправа через р. Пяндж и далее по территории Афганистана, мимо озера Шива к городу Файзабад, откуда был открыт простой путь на запад. Ваханский путь на восток пролегал от крепости Каахка вдоль рек Пяндж, Памир, мимо озера Зоркуль и через доступные перевалы в Сарыкольском хребте приводил к тому же Ташкургану. На юг от Каахка шла дорога через Пяндж к Афганскому поселению Зебак, откуда можно было идти прямо на запад через Файзабад либо далее на юг в северо-западную Индию через несложные перевалы в хребте Гиндукуш. Кроме этого у Ваханского пути были дополнительные варианты маршрутов движения в направлении север-юг и обратно. Как видим, интересующий нас район, несмотря на сложный горный рельеф и труднодоступность, уже в глубокой древности был важным узлом коммуникаций.

При этом крепость Каахка занимала одну из ключевых позиций на этой важнейшей трассе дорог. Отсюда понятно, что Кушанское государство из торгово-экономических и военно-стратегических соображений не могло оставить без внимания этот важнейший узел дорог и соорудило здесь ряд охранных крепостей. Если всё сказанное выше как-то подтверждается археологическими находками и свидетельствами исследователей, а также историческими и топографическими данными, то с названием крепости дело обстоит хуже. Насколько нам известно, смысл её имени, к сожалению, остается не выясненным.

В предыдущем рассказе мы упомянули, что согласно местной легенде название крепости произошло от имени правителя данной местности богатыря Кахкаха, являвшегося царем сияхпушей, неверующих в Ислам. По другой легенде, записанной А.В. Станишевским (4), имя того царя было Каках. Однако даже легенды ничего не сообщают о смысле самих слов “кахкаха”, “каках” и “каахка”. Поэтому будем пытаться найти этот смысл хоть приблизительно. Прежде всего, обратимся к аналогиям. Оказывается, в Туркменистане восточнее Ашхабада есть железнодорожная станция и город Каахка, а поблизости есть древнее городище Куня Каахка (Старая Каахка), представляющего собою руины города – крепости с цитаделью. По поводу этой крепости у И. Севостьянова есть краткое примечание, что она именовалась Кахкаха и была построена в XIV веке н.э. по указанию знаменитого Тимура (5). А по мнению археологов крепость много старше. Время её сооружения они относят к первым векам нашей эры. Тимур же причастен к крепости лишь тем, что, ведя завоевательные походы в этих краях в 1382 г., приказал восстановить старую крепость Куня Каахка, создав опорный пункт в борьбе с местными владетелями. (6) Развалины города-крепости занимают ныне площадь около 35 га. Они окружены оплывшими остатками крепостных стен с часто расположенными башнями. В середине городища возвышаются остатки цитадели. Предполагается, что здесь находилась резиденция местных правителей. И вообще в этой местности имеется много развалин бывших крепостей, относящихся к домусульманскому времени, среди которых Куня-Каахка выделяется своими значительными размерами. Мало того, поблизости обнаружены археологические памятники, уводящие в немыслимую глубину веков. К ним, прежде всего, относится, находящееся в 7-ми километрах западнее, знаменитое городище Намазга, обжитое людьми ещё в V – IV тысячелетиях до н.э. (7). А упомянутые крепости сооружались для защиты от набегов кочевников и охраны здешнего участка “шелкового пути”, пролегавшего вдоль северных отрогов хребта Копетдаг. Сама же крепость Каахка являлась узловым пунктом, откуда пути с запада расходились на восток, к Мерву (современный Мары), на юго-восток, к Серахсу и прямо на юг, к иранскому городу Мешхед. Относительно же того, как в Туркмении понимают и переводят название крепости в настоящее время и как понимали в прошлом, сведений опять же нет. Есть слова “кахкаха”, “каахка” и только. Наверное, уже во времена Тимура эти слова были нарицательными, идущими из предыдущих веков. Однако мы обратим внимание, что на Памире и в Туркмении эта пара слов выступает вместе и относится к древним крепостным сооружениям. И это, по меньшей мере дает возможности думать о правоте памирской легенды, сообщавшей, что “каахка” произошло от “кахкаха” либо от “каках”.

Но вот еще одна аналогия. В северном Таджикистане, на северных склонах Туркенстанского хребта, на территории крупного современного поселения Шахристан археологами выявлено древнее городище с двумя сооружениями типа цитаделей, носящих названия Кахкаха I и Кахкаха II. Городище окружено остатками крепостных стен, укрепленных башнями. С одной стороны его ограничивает глубокий овраг, а с другой – русло реки. Было установлено, что Кахкаха I являлась цитаделью и дворцом правителей древнего государства Уструшаны, существовавшего здесь до VIII – IX веков н.э. Столица этого государства по письменным источникам именовалась Бунджикат, которая отождествляется с современным Шахристаном (8). Дворец в цитадели, как полагают, был построен в VI – VII веках, а время строительства самой цитадели неизвестно. В то же время имеются исторические сведения, что столицу этой страны, т.е. Бунджикат, в свое время брали штурмом воины Александра Македонского в IV веке до н.э. Именно во время этой схватки сам Александр был тяжело ранен камнем в голову (9). Отсюда возникает заманчивое предположение считать, что еще до нашей эры Бунджикат был укрепленным городом-крепостью, т.е. имеет более старший возраст, чем памирская Каахка. Добавим, что на окраине г. Казвин в Северо-Западном Иране, была крепость Кахках, использовавшаяся даже в позднем средневековье в качестве государственной тюрьмы. В ней, как сообщают источники, с 1657 г. в течение почти 20 лет содержался в заключении будущий шах Ирана Исмаил II, правивший затем страной в течение 1-2-х лет (10). Название крепости, таким образом, оказалось живучим долгожителем.

В приведенных примерах, относящихся к значительно отдаленным друг от друга местам, совпадение названий, очевидно, не случайно. Во всех случаях мы имеем крепость с цитаделью внутри, либо защищенное крепостными стенами поселение с внутренней цитаделью. Причем цитадель всегда возвышается над крепостью или поселением. Для этого в качестве основания крепости и цитадели использовалась естественная возвышенность, либо для неё искусственно сооружалась высокая платформа.

Изучавший древние крепости и цитадели Средней Азии А.И. Исаков сообщает, что цитадели повсеместно называли словом “кухендиз” (старая крепость). Допуская приведенный вариант перевода термина “кухендиз”, в котором окончание “диз” само является арабским словом, означающим “крепость”, укажем свой вариант его толкования как “крепость на горе”, основанный на предположении, что первой частью термина является слово “кух”, на персидском и таджикском языках значащим “гора”. Такой перевод представляется нам более верным, поскольку он точнее отражает факт постройки цитаделей на естественных возвышенностях.

Письменных источников, разъясняющих значение слов “кахкаха” и “каахка” целиком пока нет. Имеются лишь некоторые данные по их компонентам. Например, тот же А.И. Исаков (8) приводит мнения ученых востоковедов по семантике термина “ках”, которые сводятся к достаточно близким понятиям: “отдельно стоящий замок”, “дворцовое здание внутри цитадели”, просто “замок”. В персидском словаре находим “ках” – “замок, дворец” (11). Лингвист востоковед А.З. Розенфельд дает пример “ках” – “скала” для одного из памирских языков (12) и олновременно указывает на близкое по звучанию слово “кахан” – “обрыв, утес, скала” из осетинского языка, относящегося также к иранской группе языков. Таджикский ученый Х. Курбанов сообщает из Рошорвского языка “каах” – “гора” (13). Исследователи древнего согдийского языка В.А. Лифшиц и А.Л. Хромов приводят пример среднеперсидского слова “каах” – “башня, дворец” (14).

Как видим, имеет место некоторое разногласие в понимании приведенных терминов. Очевидно, оно возникло из-за глубокой старости самих терминов, к тому же давно вышедших из употребления. Однако расхождения оказались сравнительно незначительными, и это позволяет, в частности, термин “ках” принимать как “замок, цитадель, крепость”, являющихся генетически очень близкими понятиями. Относительно же “дворцов властителей. Князей и феодалов” можно с уверенностью полагать, что в те далекие времена подобные сооружения кроме как внутри замков и крепостей не строились. Похоже, что термины “кухендиз” и “ках” тождественны и обозначают одно и то же – цитадель. Только, видимо, они имели хождение в разное время. “Кухендиз”, как уже говорилось, является арабизированным словом и, следовательно, был в употреблении в более позднее время, со времени арабского завоевания. А до того подобные сооружения могли именоваться “ках”. Рассмотренные нами названия четырех крепостей такую догадку не опровергают.

Для термина “каах”, используемого, как мы видели, для сравнительно далеких объектов, как “гора, башня, дворец” кажется, можно найти объединяющее их начало, если вспомнить, что в те далекие времена строились горные крепости – скалы, сооружавшиеся в виде башен на отдельно стоящих скалах, обрывистых утесах и холмах. Именно такие крепости-скалы приходилось штурмовать воинам Александра Македонского при завоевании древней Согдианы (15). Так что, под словом “каах” можно понимать подобные крепости, построенные на отдельной труднодоступной скале, в которых могло находится и временное жилье местного правителя.

Сказанное, на наш взгляд, позволяет думать, что помимо двух упомянутых названий “Кахкаха” и Каахка” могло существовать ещё одна форма обозначения крепостей в виде “Каахкаха”, что на основании изложенного может значить “крепость на скале” либо “крепость на горе”. В названии “кахкаха” нетрудно видеть двукратное применение слова “ках”, что в переводе дает “крепость в крепости” или “цитадель в крепости”. Все варианты перевода названия, в конечном счете, оказываются одинаковыми по смыслу и хорошо согласуются с действительностью. И все же для названия крепости Каахка лучшим, по нашему мнению, было бы толкование “крепость в крепости на горе”, в котором полнее отображены конструктивные и фортификационные особенности самой крепости.

Сегодня от крепости остались лишь жалкие развалины. Но было время, когда она верно несла свою службу: отражала нашествия завоевателей и разбойные набеги грабителей; защищала местное население и обеспечивала безопасность проходившим здесь многочисленным караванам. Потом наступила пора угасания и безмолвия крепости, однако жизнь вокруг продолжалась. Мимо остатков крепости проходили караваны, войска и всякий другой люд. Некогда тут проследовал и знаменитый венецианец Марко Поло.

Ныне караваны здесь уже не ходят. По правому берегу Пянджа, вблизи старой крепости, пролегла автодорога, обеспечивающая быструю и надежную связь селений Пянджа с областным центром Хорогом и далее со всей страной. О былом напоминают лишь развалины крепости да легенды. Впрочем, надо оговориться. С тех времен, выдержав все исторические катаклизмы, до нас дошло очень важное, а именно – культура земледелия, которая здесь на террасах Пянджа, судя по всему, достигла высокого уровня еще в пору юности крепости. Об этом мы уже говорили в другом месте.

Литература

1. А.Н. Зелинский. Древние крепости на Памире. Сб. “Страны и народы Востока”, “Наука”, вып. 3, 1964 г., с. 120 – 141
   
2. А.Н. Зелинский. Древние пути Памира. Там же, с. 99 – 119
   
3. Б.А. Литвинский. Древние кочевники “крыши мира”. “Наука”, М., 1972, с. 189 – 194
   
4. Азиз Ниалло (А.В. Станишевский). По горным тропам. Памирские путевые заметки. Среднеазиатское объединение государственных издательств (САОГИЗ), Москва – Ташкент, 1933, с. 81 – 82, 112
   
5. И. Севостьянов. Странички прошлого Туркмении и сопредельных с нею стран. Ашхабад, 1929, с. 5
   
6. И.Е. Массон. Труды южно-туркменистанской археологической комплексной экспедиции, Т. 2, Ашхабад, 1951, с. 42, 60
   
7. И.Б. Шишкин. У стен великой Намазги, “Наука”, М., 1981, с. 77 – 85
   
8. А.И. Исаков. Цитадели древнего Пенджикента, “Дониш”, Душанбе, 1977, с. 21, 22, 110, 116
   
9. Россия. Полное географическое описание нашего отечества, Т. 19, СПб.,1913, с. 691
   
10. Н.Н. Туманович. Герат в XVI – XVIII веках, “Наука”, М., 1989, с. 120, 121
    
11. Персидско – русский словарь. Т. 2, “Русский язык”, М., 1985, с. 286
    
12. А.З. Розенфельд. Таджикская топонимия Бадахшана., Сб. “Ономастика востока”, “Наука”, М., 1980, с. 162
    
13. Х. Курбанов. Рошорвский язык., “Дониш”, Душанбе, 1976, с. 38
    
14. В.А. Лифшиц и А.Л. Хромов. Согдийский язык, Сб. “Среднеперсидские языки”, “Наука”, М., 1981, с. 399
    
15. Э.В. Ртвеладзе. Ксентиппа – Перетака, Сб. “Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье”, “Наука”, М., 1981, с. 96