Mountain.RU
главная новости горы мира полезное люди и горы фото карта/поиск english форум
Чтобы быть в курсе последних событий в мире альпинизма и горного туризма, читайте Новостную ленту на Mountain.RU
Люди и горы > Очерки, дневники >
Всего отзывов: 0 (оставить отзыв)
Автор:Джонатан Тесенга, США
Перевод семьи Хвостенко, Красноярск

На сиенитовых скалах Сибири.
Свобода – это не так просто

В начале сентября 2007 года три американских скалолаза отправились в Красноярск постигать столбизм.

- БРОСЬ, СЭМЕТ. Не буду читать я эту чушь!
Мэтт Сэмет, выпускающий редактор Climbing Magazine только что позвал меня к себе в кабинет, где он в очередной раз прочёсывал интернет-форумы в поисках добычи.

Со студенческих лет скалолазание означало для меня не просто развлечение – это была моя жизнь. Долгосрочные отношения с работодателями не сложились. Я жил случайными заработками, лишь бы иметь возможность лазить. Но теперь, после пяти лет работы в скалолазном журнале, я более чем "слегка пресытился". Скалолазание стало для меня рутиной, как бег белки в колесе. Будучи главным редактором, я думал, что видел, слышал, читал и писал обо всём, что было, есть и будет в скалолазании. И уж, конечно, не ожидал ничего сногсшибательного в интернет-форумах.

Мэтт сидел, сгорбившись над клавиатурой. Повсюду – на стеллажах и на полу – громоздились книги и бумаги. Люминесцентный свет серебрил нити седины в его тёмной шевелюре. "Нет, серьёзно, – возбуждённо сказал он. – Ты должен это видеть". Ветка форума на rockclimbing.com называлась "Самоубийство лазаньем?". Мэтт отмотал её вниз к восьми некачественным чёрно-белым фотографиям, выложенным неким "Костиком", и бросил на меня испытующий взгляд. Я наклонился к монитору и присмотрелся.

На первой фотографии перед широким, почти вертикальным камином между двух скал стоял скалолаз. Голова слегка приподнята, он смотрел прямо в объектив. Улыбался ли он? Фотография слишком мелкая, чтобы разобрать. Белая майка, заправленная в чёрное трико, допотопные резиновые боты с острыми носками, крепкие мускулистые руки. На переднем плане, спиной к объективу, на плоском камне сидели его жена и трое маленьких сыновей. Позы расслаблены. На четвёртой и пятой фотографиях дети высоко задирали головы, чтобы видеть, как отец идет по камину свободным лазанием. На шестой фотографии, у выхода из камина, его руки широко распростёрлись, одна нога сошла с камня. Я не мог оторваться от предпоследней фотографии – отец падал. Камера поймала его как размытое пятно за мгновение до удара. Один сын встал, опираясь на плечо матери, и замер в вопросительной позе. Подпись гласила: "Последние моменты жизни".

На самой последней фотографии восемь парней, понурив головы, уносили тело на носилках.

Костик подписал: "Это фотографии последнего подъёма Владимира Теплыха в 1989. Теплых – знаменитый соло-скалолаз в заповеднике Столбы в Сибири".

Мэтт не спеша прокрутил ветку вниз к следующему посту Костика.

"Теплых принадлежал к сообществу солистов, называющих себя столбистами. На сегодня их насчитывается около 500. Спортивное бесстраховочное лазание культивируется здесь с 1851 года. Люди погибают или получают травмы на Столбах постоянно. Самый старый столбист из погибших – 74-летняя женщина с более чем 50-летним опытом лазания".

Семидесятичетырёхлетняя … погибла в свободном лазании … в Сибири … с 1851? "Ищи в Гугле!" – сказал я Мэтту.

В то время как я терзал атлас, Мэтт шарил в сети. Вскоре он накопал достаточно информации. В обширных предгорьях центральной Сибири, в сердце густой тайги, на площади около 100 квадратных километров разбросано множество стометровых сиенитовых куполов, плавников и шпилей. Нечто вроде наших национальных парков Vedauwoo, City of Rocks или Joshua Tree. И всего в семи километрах от скал – разбитые улицы и многоэтажки Красноярска, в прошлом пересыльного центра Гулага. Отсюда людей отправляли в ссылку и лагеря как во времена царской России, так и в последние десятилетия СССР. Но уже полтора века сотни красноярцев всех возрастов поднимаются на скалы Столбов.

В последнее время я часто слышу о пройденных на редпойнт 5.14c и V14 – мне наплевать. Но сообщество свободных солистов в Сибири?! Это, ребята, лакомый кусочек! И тут же встрепенулось моё давно угасшее любопытство, подстёгнутое надеждой, что в скалолазном мире есть ещё неизведанное.

Я немедленно стал выяснять, сколько стоит авиабилет в Красноярск.

– ТЫ И ВПРЯМЬ ХОЧЕШЬ ПОЕХАТЬ ТУДА? – удивилась моя подруга Бритни Гриффит, – Только для того, чтобы полазить без страховки?
– Поверь – это будет клёво!

Не очень многие захотят участвовать в таком необычном приключении. Лазание по трассам в Греции? Без вопросов! Боулдеринг в Рокланде? Пакуем вещи. Но лазание без страховки в Сибири? Мало желающих.

Кадры из фильма Stolby style

Но Бритни согласилась. Она не могла не согласиться. Мы много путешествовали вместе в различных уголках земного шара. Я знал, что она не откажется и на этот раз.

Бритни поджала губы. Лукавый огонек загорелся в зелёных глазах. Ею овладела мечта.

Короткий звонок Джону Бёчаму, фотографу, который работал с Бритни во многих экспедициях – и он дал своё согласие на участие в вылазке. Мы решили не брать с собой ни верёвку, ни другое снаряжение. Только по две пары скальных туфель и мешочки с магнезией. Мы хотели стать настоящими столбистами.

"ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ?" – спросила Бритни, указывая на машину скорой помощи.

Скорая стояла в конце семикилометровой дороги, ведущей на Столбы. На краю заасфальтированного пятачка приткнулся зелёный металлический киоск, в котором пиво, минералку и чипсы продавали через маленькое зарешеченное окошко. От конца дороги к Столбам поднималась широкая тропа, теряющаяся в густом лесу. Мы не видели, чтобы кто-нибудь лазил. Лес как будто вымер. Не слышно было птичьего гомона и вообще – ни звука. И ничего примечательного вокруг, разве что вызывающие жалость старые деревья с выступающими из земли окаменевшими корнями.

Валерий Хвостенко ответил на вопрос Бритни успокаивающим взмахом руки.

У Валерия седая щетинистая борода, веселые карие глаза и крепкое телосложение. Ему шестьдесят пять, и уже около полувека он лазает по Столбам. Валерий – один из создателей обширного интернет-ресурса www.stolby.ru. Он любезно согласился быть нашим гидом в течение ближайших восьми дней. Хотя он неважно говорит по-английски (встречал нас в аэропорту Красноярска, держа вверх ногами плакат "Welcome, Johnatan!"), его потрясающее дружелюбие, вызвало у меня ощущение, будто я встретил собственного дедушку, правда, в тренировочном костюме и потрёпанной бейсболке.

Олег, сын Валерия, владеющий разговорным английским, взял на себя обязанности переводчика. Его внешний вид больше соответствовал моему представлению о скалолазах: гортексовая куртка с наклейками экспедиций, рюкзак, чёрные спортивные бриджи. Олег, один из наиболее талантливых на сегодняшний день столбистов, принимал участие в экспедициях на Аляску, в Антарктиду и Пакистан.

Я вопросительно посмотрел на Олега.
– Ничего не случилось, – ответил он, – Спасатели дежурят здесь по выходным.
– Скалолазы часто разбиваются? – глаза Бритни прищурились, как это обычно бывает, когда ей кажется, что я ухожу от прямого ответа. Определенно, её не удовлетворил успокаивающий жест Валерия.
Валерий снова махнул рукой.
– Не очень часто, – сказал Олег, – Примерно раз в месяц… может дважды.
– Как?! – воскликнула Бритни, – Как такое может быть! О, боже!
"Один-два раза в месяц?" – промямлил Бёчам. Его протяжный вирджинский выговор не поспевал за вычислениями, которые мы лихорадочно проделывали в уме. Два трупа в месяц на протяжении 150 лет? Парень, но это… это же немыслимо!
– Не всегда со смертельным исходом, – пояснил Олег, – Но на выходных здесь бывает много сломанных костей.
Валерий кивнул и сделал жест, как будто ломает в руках ветку.

ВНЕЗАПНО, КАК ПО ВОЛШЕБСТВУ, Столбы появились из леса. Над деревьями возвышалось множество скал. Их подножия оставались в тени, а верхушки освещались солнцем. Первый столб – 80-метровый утес. К нему вела тропа, утоптанная за полтора столетия множеством ног.

Впереди пестрела необычная карнавальная толпа: взрослые, одетые кто во что горазд, от купальников до армейского камуфляжа, от резиновой обуви до солдатских ботинок. Дети, скачущие по камням со счастливым визгом. Пожилые люди в вязаных кофтах времён холодной войны, с трудом несущие авоськи с едой. Группы школьников с рюкзачками. Вся эта братия расположилась на камнях. Кто-то играл на гитаре, рядом мать укачивала младенца. Казалось, все они пришли поглазеть, как другие будут лазить.

Когда же мы подошли к подножию Первого, я понял, что ошибся – они пришли не для того чтобы смотреть, они пришли чтобы лазить. Мамаша подсаживала вверх своего шестилетнего малыша. Школьники сгрудились на полке и кричали оттуда своим товарищам, чтобы те поднимались к ним. Кто-то уже карабкался по катушкам. Пятеро молодых парней, взобравшись друг на друга, построили лестницу из тел, и их подружки лезли по ней на крутой уступ. Пара пожилых людей поднималась в распор по камину. Никто не имел скальных туфель, не говоря уж об использовании верёвки. Все стремились к вершине в 80 метрах у них над головой. Вереница людей спускалась вниз, в то время как другая поднималась ей навстречу. Люди пропускали друг друга на скале так же естественно, как если бы они прогуливались по бульвару.

Кадры из фильма Stolby style

В глазах Валерия засветилась гордость, когда он увидел нашу реакцию на происходящее.
– Что за… ?
– Как это… ?
– Неужели все эти… ?
Никто из нас не мог закончить фразы. В традиционном западном понимании свободное соло-восхождение – занятие сугубо индивидуальное: есть только ты и скала. Здесь же на Столбах – это ты, скала, а также все твои друзья, их семьи и просто случайные попутчики. По не очень сложным маршрутам они карабкаются вверх, чуть ли не наступая друг другу на головы, застревая в пробках, вынужденные замирать стоя в неудобном положении на сопливых зацепках, пока затор впереди рассосётся.
Каждую минуту я ожидал, что кто-нибудь свалится.

"Много туриков сегодня", – заметил Олег. Он объяснил нам, что столбистами называют только тех, кто регулярно ходит на Столбы. "Несчастные случаи обычно происходят с туристами, столбисты же падают очень редко".

Хотя многие столбисты лазают в туфлях и с магнезией, и в этом смысле они вполне подпадают под западное определение скалолаза, подавляющее большинство из 200 000 ежегодных посетителей Столбов не имеют снаряжения вообще. Верёвки почти не используются.

Целеустремлённым, размеренным шагом Валерий провел нас по Центральным Столбам, по пути показывая скалы: Второй столб, Митру, Рукавички, Третий столб, Четвёртый. Каждый пупырь имел своё название.

Наконец мы преодолели небольшой подъём, и Валерий указал рукой на тридцатиметровый утёс, состоящий из нескольких каменных плавников разделённых глубокими каминами. "Перья", – сказал он.
"Это те самые?" – обратилась ко мне Бритни. В её голосе прозвучала интонация узнавания.

Я ничего не ответил, я смотрел на широкий камин. Вблизи он казался ещё более вертикальным и гладким, чем на фотографии. Ни трещинки, ни зацепки. Выделялась вмонтированная в основание скалы мемориальная табличка с именем Владимира Теплыха.

Множество раз в Соединённых Штатах я просматривал фотографии его падения. Я показывал их друзьям без какого-либо осуждения или восхищения, но всегда с трепетом.
Вот здесь, на этом самом месте он погиб. Здесь же сидели его жена и дети и смотрели как он падает.
Смерть Теплыха стала для меня реальностью.

"ОЛЕГ, ОТПУСТИ МОЮ НОГУ!" – вскрикнула Бритни.

Никому не понравится, когда тебя трогает малознакомый человек, особенно когда ты проходишь без страховки участок категории 5.8 на высоте 60 метров над землёй. Бритни остановилась на мгновение, чтобы понять, как пройти непростой участок на трении. Олег, который знал это место как свои пять пальцев, без суеты, но быстро обошел Бритни сбоку по заросшей лишайником скале и попытался мягко направить её левую ногу на маленькую зацепку. В то время как другой столбист, Алексей, пытался передвинуть её ногу на другой пупырёк.
– No, no, OK, OK, OK, foot, foot, OK, – подсказывал Алекс.
– Я сделала это! Я сделала это! Я сама залезла, без помощи! – вскричала Бритни. Она никогда не срывалась в таких несложных местах, но, учитывая, что в ней всего 158 см росту, она могла запросто потерять равновесие, когда эти двое парней подпихивали её.
В тот момент я ничем не мог помочь ей, так как шел зажатый между другими столбистами гораздо ниже. Один из них, Михаил, тащил огромный рюкзак с фото и видео аппаратурой. Если бы он упустил его, то наверняка сбросил бы со скалы всех лезущих следом.

В конце концов, Бритни вырвалась вперёд и быстро пролезла оставшиеся пятнадцать метров по простым катушкам, после чего уселась подальше от края, в то время как русские подшучивали над её испуганным видом. Давненько я не испытывал такого облегчения при выходе на вершину. Оказавшись на горизонтальной поверхности, я, наконец, успокоился. Тайга зелёным одеялом покрывала окрестные холмы. Создавалось ощущение, что мы попали в доисторические времена, и нет никакой цивилизации – одна только дикая природа.

ДАЛЕКО ВНИЗУ пожилая женщина только начинала подъём. Старые потрёпанные трико и вязаный свитер, волосы стянуты тугим пучком на затылке. На ногах странные резиновые изделия, такие же, как у Теплыха, привязанные тесёмками наподобие балетных тапочек. Олег объяснил, что это галоши, традиционная обувь столбистов. Мягкая резина, из которой они сделаны, отлично держит на скале, отполированной за полтора столетия руками и ногами скалолазов. Долгое время Валерий лазил в галошах, пока несколько лет назад Олег не подарил ему пару настоящих скальных туфель – ядовитозелёных Mad Rock Hookers старого образца.

Пожилая женщина грациозно поднималась по скале. Мы залюбовались её движениями, выверенными многолетней практикой. Я не мог представить себе её жизнь.

Неподалёку от нас горизонтальная трещина на высоте 60 метров пересекала отвесную южную стену Первого столба. Через 15 метров она траверсом выходила на небольшую полочку, затем поворачивала вверх и оканчивалась на вершине. Я спросил Валерия, как называется этот ход. В ответ он пошевелил пальцами, как бы играя на пианино.
– Рояль? – догадался я, расшифровав пантомиму Валерия, он утвердительно кивнул.
– Полезем? – Необычная щель привлекала меня.
Валерий приподнял бровь и повернулся к Олегу, чтобы посоветоваться.
– Это очень хороший ход, – сказал Олег, – но отец думает, что не стоит сейчас лезть туда. Это очень опасно. Несколько лет назад молодой неопытный парнишка сорвался здесь. Неважная обувь, влажная после дождя щель – в итоге трагедия: он разбился насмерть.
Валерий проводил меня к подножию скалы и показал мемориальную табличку. Такую же, как у Теплыха, только поменьше. На табличке даты жизни. Это случилось семь лет назад, парню едва исполнилось четырнадцать.

Валерий растопырил пальцы и провел руками по воздуху, словно скребя ногтями по стене. Его лицо исказила гримаса.

Я не понял, что он имеет в виду.

Тогда Валерий указал вверх на щель. Отсюда я мог видеть странные полосы на стене. Я догадался, в чём дело: парень скользил по скале, и его пальцы оставили следы на лишайнике.

ВЕЧЕРОМ нашего первого дня на Столбах мы пили пиво на веранде домика, в котором Валерий поселил нас. С крыльца тропинка, извиваясь между деревьями, вела в сторону Столбов. Лес медленно погружался в темноту. Сырой воздух наполнился запахами тайги. За день я впитал в себя максимальную дозу столбизма. Впечатления не укладывались в голове.

До распада СССР Красноярск входил в число закрытых городов Советского Союза. Российские масштабы (до Красноярска три дня пути на поезде от Москвы) только усугубляли его изоляцию. Даже если столбисты знали о страховке и существовании альпинистских верёвок, возможно, они были для них недоступны? Но почему же сейчас, когда железный занавес исчез, продолжает жить традиция бесстраховочного лазания? Ведь теперь многие столбисты совершают восхождения в различных частях света.

Я спросил Олега, использует ли он столбистский стиль лазания в своих экспедициях.
"Нет, конечно. В горах мы используем верёвки", – ответил Олег таким тоном, словно объяснял очевидные вещи. Вконец сбитый с толку, я спросил Валерия и Олега: каким образом вообще возник столбизм? Почему красноярцы от мала до велика до сих пор выбирают этот стиль?

"Свобода", – с гордостью ответил Валерий. Он напомнил о большой полке в пятидесяти метрах над землёй на восточной стене Второго столба. Там мы видели слово "Свобода", написанное двухметровыми буквами.

"Эту надпись сделали в 1899 году, – сказал Олег, – она очень важна для столбистов, мы подновляем её каждые два года".

Свобода? Вплоть до последних десятилетий российская история - это история тоталитарного государства. Для меня слово "Сибирь" являлось синонимом опустошения и безысходности.

"Свобода", – после долгой паузы повторил Валерий. И на этот раз широко улыбнулся.

"COME, COME… SIMPLE!" – подбадривал Семён. Его взгляд отдавал безумием, улыбка сверкала золотом. Он только что проделал самый забойный трюк из всех, что мы видели до сих пор: спуск вниз головой без страховки.

Спуск Вопросиком

"Даже не думай об этом!" – сказала Бритни безапелляционным тоном. Весь день ей казалось, что мой энтузиазм доведет меня до беды. "Этот парень сумасшедший. Ты не пойдешь с ним".

На протяжении двух дней Семён носился вокруг нас по катушкам, прыгал с камня на камень, показывал какие-то интересные, но очень рискованные ходы, сиял своими ослепительными зубами, выкрикивая два любимых английских слова: "Come! Simple!" Теперь мы с оглядкой следовали его указаниям, не лезть же, в самом деле, вниз головой по крутой скале. Магия его движений увлекала. Раньше я всегда следовал за столбистами, очарованный их беспечным лазанием, – но всё же я не безумец!

"Yes, yes… come!" – Семён магнезил ладони, продолжая меня подбадривать. Гладкая семидесятиградусная стенка резко обрывалась в стометровую пропасть.

Спуск гребешком БИФа

"Никто кроме него не спускается здесь, – сказал Олег, – многие столбисты любят спуск вниз головой, но не в этом месте. Это делает только он".

Семён ловко заскользил вниз по скале, ладони он ставил на трении. Этот спуск плавным соскальзыванием не укладывался в понятие лазания. Я весь напрягся не в силах отвести взгляд. Казалось, сейчас сила тяжести оторвет его ноги от скалы, и, перевернувшись, он полетит в пропасть. Бёчам щелкал затвором, и мне пришло в голову, что сейчас он испытывает чувства того фотографа, который снимал последнее мгновение Теплыха, мгновение между лазанием и срывом.

На краю плиты, как только его голова повисла над пропастью, Семён ухватился за что-то и, маятником развернув тело, приземлился ногами на невидимую сверху полочку.

Русские одобрительно улюлюкали. Бритни, Бёчам и я завопили с облегчением.

"ОН СОРВАЛСЯ! – закричал я, – Валерий упал! Он соскользнул!"

В пятнадцати метрах от вершины Второго столба под ударами влажного ветра Валерий неаккуратно поставил ногу на маленькую покатую зацепку и соскользнул. Ни вскрика, ни звука… он просто исчез из виду в направлении западной стометровой стены. Остальные: Бритни, Бёчам, Михаил и Олег, - находились на узком неудобном гребешке позади меня.

Я закричал опять: "Он сорвался!" Никто не ответил и не сдвинулся с места. "Чёрт, чёрт, чёрт!" – я врезал рукой по скале. После этого я вернулся к остальным. В голове крутилась страшная мысль. Рядом со мной Бритни всё повторяла: "Нет, нет, нет, нет…"

Олег подлез к катушке и заглянул вниз. "Валерий в порядке, – c нервным смешком сказал он, – заклинился в щели".

Я оставил Бритни и вернулся к Олегу. Перегнувшись через край, я увидел Валерия десятью метрами ниже. Он поднимался по камину враспор. Выбираясь наверх, он поморщился от боли, на правой штанине проступила кровь. Валерий успокаивающе махнул рукой Бритни, показывая, что с ним всё в порядке. Тем не менее, каким бы он ни был бывалым столбистом, всё же после десятиметрового падения этот мужественный 65-летний человек выглядел немного растерянным.

Тучи сгустились над тайгой, деревья раскачивались на ветру. Я посмотрел вниз на спуск, который проходил по гребешкам и полкам. Валерий жестом предложил нам пролезть последнюю катушку перед вершиной. Она выглядела несложной: несколько шагов на трении и затем простой финиш. Да, она опасна, да, Валерий только что соскользнул, но всё же мы могли сделать это. Я посмотрел на Бритни. Она не двигалась с места. Бёчам тоже, у него в Аризоне остались жена и маленькая дочь.

"Всё хватит! – Бритни набросилась на меня. Оно того не стоит. Если ты упадёшь и разобьешься, я уссусь от страха. Не будь идиотом!"
"Я не идиот. Ясно?! – огрызнулся я в ответ, – Оставь негатив при себе! Здесь же очень просто, 5-fucking-7!"

Никто из нас прежде не ходил так много без страховки. После четырех дней лазания по катушкам неизвестной категории трудности Бритни начинала преувеличивать опасность каждого восхождения. Я возразил, что её жалобы подрывают нашу уверенность в своих силах, а кроме того смазывают удовольствие от лазания. И всё же я понимал, что она становится всё более взвинченной, потому что беспокоится за меня.

Конёк Второго. Все успокоились

Валерий, Олег и Михаил молча смотрели на нас. Олег часто лазил здесь со своей женой Катей, подстраховывая её и указывая зацепки. При этом он был совершенно спокоен. И вообще все, кого мы видели лазающими в одиночестве или вдвоём с близким человеком, не проявляли никакого беспокойства.

В конце концов, мы с Бритни успокоились, и она согласилась, что это место нам вполне по силам. Бёчам смотрел, как мы лезем, оценивая трудность катушки, и тоже последовал за нами со своим громоздким кофром. Даже Валерий полез по катушке, правда, на этот раз Олег по-столбовски подстраховал его, чтобы ноги не соскользнули.

На вершине Валерий поведал нам, что он сорвался "всего лишь второй раз в жизни" за всю свою полувековую практику.
"Думаю двух раз вполне достаточно", – с юмором отреагировал Олег.

Я НЕ ВИДЕЛ, КАК ПАРЕНЬ ПАДАЛ, – я слышал это: шорох скользящего тела, тишина, а затем глухой удар о землю. Две девушки, его спутницы, пронзительно выкрикивали сверху его имя. Несколько русских вскоре появились на месте падения и сразу начали звонить по телефону, объясняя что-то приглушёнными голосами.

В тридцати метрах от нас разбился человек, который пролетел семьдесят метров, сорвавшись на спуске со Второго столба, там же, где прошли мы буквально полчаса назад. Будучи здесь сторонним наблюдателем, я подошёл к нему. Неестественно вывернутая левая рука, левая нога сломана в колене. Рубашка задралась, обнажая тело в тёмных пятнах внутренних кровоподтёков. Рядом валялся небольшой школьный рюкзак. На вид паренёк не достиг и двенадцати лет. Он судорожно пытался вдохнуть, а Олег с товарищем старались очистить его дыхательные пути. Он так и не пришёл в сознание.

Бритни приблизилась. "Нет. Не подходи! – крикнул я. – Ты не должна это видеть".

Через десять минут как будто бы легкий туман опустился сквозь листву деревьев, хриплое дыхание бедняги оборвалось. Парень умер.
Михаил повернулся и на ломаном английском сказал: "I am sorry. In Stolby… this is normal".

ВЕЧЕРОМ, после того как тело унесли, мы отправились в одну из старейших избушек на Столбах. Избы эти построены, как правило, прямо на скалах. Иногда они расположены на самом верху так, что приходится совершить восхождение, прежде чем попасть внутрь. Бревенчатый сруб может примыкать прямо к гранитной стене, которая составляет часть самого строения. Избушка, куда мы направлялись, угнездилась в скальном гроте на самом краю высокого обрыва.

Грифы. Фото М. Вершинина

Мы сидели вокруг длинного прямоугольного стола, прихлёбывая горячий суп. Разлили водку. Что же это? Неужели путешествие закончено? Неужели глаза у меня такие же усталые и опустошённые, как у Бритни и Бёчама?

Столбисты переговаривались по-русски приглушёнными голосами. Мне казалось, они говорят о сегодняшнем происшествии. Шелестел лёгкий летний дождь. Избушка наполнилась запахом горящих в печи поленьев. Водка и суп медленно отогревали наши застывшие души. Один из столбистов поднял стопку и глухо произнёс: "За Столбы". "За Столбы", – подхватили все со спокойной внутренней силой. А меньше чем через час Валерий и Олег уже обсуждали планы лазанья на ближайшие дни.

ЧЕТЫРЕ ДНЯ СПУСТЯ, когда Бритни, Бёчам и Олег уже начали спускаться, я в последний раз задержался на вершине Первого столба. Вокруг меня тусовалось ещё человек десять. Позади дымил Красноярск, Енисей катил свои воды мимо одинаковых, скучных многоэтажек. В другой стороне, в двух часах ходьбы притаились Дикие Столбы – редкая цепочка куполов и башен вдали от людской суеты.

Предыдущие три дня мы провели на Диких. Никакой шумной толпы, никаких туриков и детей со школьными сумками. Скалы сплошь во мху, тропинки узкие и запутанные. Мы как будто вернулись в середину 19-го века, в ту пору, когда люди только начинали осваивать скалы Столбов. В чём тайна этой вековой традиции столбизма? Здесь как нигде я ощутил её дыхание.

Каждую ночь с момента трагедии на Втором столбе меня преследовали кошмары с падающими людьми. Я никому об этом не рассказывал. Я не говорил Бритни, Бёчаму или кому-либо из столбистов, что мне снится, как они умирают. Я видел их падение с различных точек, иногда со звуком, иногда в зловещей тишине. Во сне я не видел мёртвых тел или лиц. Они являлись размытыми, как на фотографии, где падал Теплых.
Я тоже срывался во сне, при этом я видел со стороны своё безжизненное тело, искалеченное и окровавленное, как у того паренька под Вторым столбом. Во сне я слышал звук удара об землю. Я слышал собственную смерть.

Столбы лежали передо мной как затерянный мир – смесь опасности и притягательной красоты, какой я не встречал нигде раньше. И всё же лазить каждый день на грани срыва, как это делают столбисты, когда один неверный шаг ведёт тебя к смерти – я не мог к этому привыкнуть. Восемь дней хождения по краю – этого более чем достаточно. Сколько ещё может продолжаться такое лазание? Как скоро на камнях появится ещё одна табличка, на этот раз с датами моей жизни?

Валерий присел рядом и положил левую руку мне на плечо. Он глубоко вздохнул, как бы расстроенный тем, что мы уезжаем. Дома я буду беспокоиться о нём, буду проверять свою почту, чтобы убедиться, что он жив.

В следующее мгновение Валерий правой рукой обвел зелёный волнистый ковер, простирающийся до горизонта, с торчащими тут и там утёсами. "Столбы, – сказал он, подбирая английские слова, – is freedom".

Думаю, я понял, что он хотел сказать. Двухметровые буквы на Втором столбе не призыв к свободе, это утверждение. Именно здесь, на Столбах, вдалеке от города красноярцы могли быть полностью свободными. Ни правительства, ни милиции, ни Гулага, ни страха – только свобода. Стометровые скальные купола свободы.

Валерий на мгновение задумался, утвердительно кивнул и закончил: "Stolby is life".

Послесловие

На Столбах ценятся хорошие скалолазы и хорошие рассказчики. Джонатан Тесенга кругом молодец. Он сплел хорошую байку, наверняка поразил воображение соотечественников. Только очень уж серьезен. А для нас гости – всегда повод поразвлечься. Вот и на этот раз – большая компания энтузиастов сопровождала американских гостей.

Джонатан, Бритни и Джон нам понравились. Хорошие ребята, без чванства, с чувством юмора, прекрасные скалолазы. Их коронка – лазание по щелям. А вот столбовские катушки, лазанье на трении – их повергали в шок. "Вы слишком доверяетесь ногам"! – не раз восклицал Джонатан.

Показали им все самое лучшее, провели по Центру, Манским, Дикарям. И надо же такому случиться – паренек упал у них на глазах. Событие редкое. Летальные случаи бывают не каждый год. Но это наша жизнь, небрежность на скалах жестоко наказывается. Значит судьбе было угодно, чтобы они и это увидели. Из этой же серии и мой необъяснимый срыв на коньке Второго столба, там где я проходил до этого сотни раз не задумываясь. Как сказал Миша Вершинин: "Теплых упал, потому что его фотографировали. Ты упал, потому что они на тебя смотрели". Что-то в этом есть.

А в конце трипа была русская банька на берегу Базаихи, нещадные веники и холодная купель, водочка и тосты за дружбу между столбистами и американскими скалолазами.

Что же касается Свободы, – столбисты во все времена жили независимо, вопреки тупому неприятию со стороны общества и государства. И неотъемлемая часть нашей Свободы – свобода рисковать.

Несколько фотографий, сделанных Михаилом Вершининым:

Бритни на Баламутах. Бритни выходит на Двухэтажку

Олег на Хохме. Егор Матвеенко и Денис Прокофьев на Сопле. Деник и Олег прыгают на Перьях

Выход на Митру Аллилуйчиком. ВИ. Алексей Хвостенко.
© 1999-2024Mountain.RU
Пишите нам: info@mountain.ru