Мы делаем Ноги

Утром я встал первым - была моя очередь дежурить. Погода радовала солнышком. В приготовлении завтрака на таких прекрасных дровах, которые были у меня под рукой, не было ничего сложного. Поэтому я не стал будить Таню, пусть лучше поспит, чем будет просто стоять у костра, дел тут как раз на одного.

Сегодня нам предстояло пройти связку перевалов: Художников - Ноги. Да, да Ноги - такое вот странное название, плохо поддающееся объяснению. Большинство из нас впервые шли на перевал категории 1Б, каким являлся перевал Художников, а потому было очень интересно, ведь была вероятность, что придется использовать веревки.

С некоторым сожалением я расставался с эти удивительным местом, хотя конечно хотелось побыстрее добраться до заброски. Совсем не потому, что это каким-либо положительным образом отразилось бы на количестве поедаемой пищи, а в связи с тем, что нас очень волновало, цела ли она вообще. Ведь в случае утраты запасов на вторую часть похода, его, конечно, досрочно придется завершить на Тормозаковском мосту, не выполнив заявленную вторую категорию сложности. А это значит, что следующим летом прощай "трешка" где-нибудь в Фанских горах.

Как всегда перед выходом Галина Борисовна выдала нам свой астрологический прогноз на день. Прогнозы, надо сказать, особым разнообразием не отличались. Так или иначе все сводилось к двум вариантам: либо день в целом благоприятный, но какая-то планета может сделать свое черное дело, либо, астрологическая обстановка в целом напряженная, но кто-нибудь (у кого сегодня со звездами все в ажуре) вытянет на себе всю группу. В общем, на звезды надейся, но и сам не плошай.

Штурманом сегодня был назначен Бэн, как самый опытный из всех нас (руководство не в счет). Мы без труда спустились вниз, обратно в Тайгишу и стали подниматься по нему выше, до границы леса. Едва все деревья остались позади, как мы попали в мир огромных валунов. Тайгиш теперь тек где под нами, заполняя собой пространство между камней и не выходя на поверхность. Со всех сторон возвышались крутые склоны без малейшего намека на какое-нибудь понижение, которое могло представлять собой перевал Художников. Наша группа, слегка избалованная явно выраженными перевалами Хибин оказалась в некотором замешательстве. Леха, посмотрев по сторонам, очевидно сообразив, что в пределах видимости перевала нет, решил продолжать подъем по предполагаемому руслу Тайгиша в прежнем направлении, надеясь увидеть перевал, едва мы завернем за поворот, скрывавший часть хребта. Только он начал двигаться по выбранному пути, последовал резкий крик Олеговича: " Стой! "- обращенный к Бэну.

Далее в руки штурману были всунуты карта и компас и предложено сориентироваться, так сказать в присутствии "понятых", чтобы точно стало ясно, куда мы идем. Леха весьма недовольный недоверием к его штурманским навыкам и довольно резким тоном, стал крутить в руках карту и компас, видимо инстинктивно пытаясь подогнать их друг к другу так, чтобы выбранное направление движения соответствовало увиденному на карте. Леша то смотрел на карту, то на компас, то на окрестности, то снова на карту и так далее. Нашему, грозному в ту минуту руководителю, это быстро надоело. Бэну было велено прекратить заниматься ерундой, а взять карту показать наше на ней положение. Затем, не глядя на окрестные горы, получше совместить север на карте с севером компаса и понять в какой стороне перевал Художников. Все остальные обступили карту и высказывали разные предположения. Наиболее оригинальным из них было, что перевала на самом деле нет, а просто некие "художники" его на карте нарисовали. Затем, когда Леха тщательно сориентировал карту, Олегович немного язвительно его спросил: "Ну, где теперь перевал Художников?" "Там", - проговорил Бэн, показывая рукой в направлении, определенному на карте. Затем он, а вместе с ним и мы все, подняли глаза, чтобы посмотреть, что лехино "там" означает на самом деле. "Там…", - неуверенно и немного вопросительно глядя на руководство пробормотал он снова - его глаза, как и наши упирались в очень крутой склон хребта, без каких либо намеков на то, что здесь ходят люди. "Там, там", - почти злорадно подтвердил вновь найденный перевал Олегович.

Да, перевал Художников представлял собой практически невидное невооруженным глазом понижение в хребте, без каких-либо намеков на удобный подъем. Склон под перевалом был очень крутой и к тому же почти сплошь состоял из огромных валунов больше человеческого роста, беспорядочно набросанных рукой неведомого великана. Подниматься решили сбоку от перевала по краю огромной осыпи, спускающейся с самого верха, так, чтобы не карабкаться по валунам, но и не подставляться по плохо лежащие камни.

До начала осыпи предстояло еще дойти. Тропа тут еще была, но уже почти не читалась среди валунов. Выбирать удобный путь в этом царстве хаоса было делом очень непростым. Часто приходилось забираться на огромные камни идти по ним, а затем спускаться, и так много раз. Предугадать заранее, где можно будет пройти, а где нет, было возможно только на два-три следующих по ходу движения валуна, а дальше - как повезет. В результате еще не начав подъем, наша группа, а особенно, разумеется, девчонки, сильно притомилась. И это еще при том, что рюкзаки уже были совсем свободны от продуктов. Наш сегодняшний ужин лежал под камнями в тайге недалеко от избушек на Тормозаковском мосту. То есть от ужина нас отделяло два перевала и около десятка километров.

И мы начали подъем. В целом он не очень запомнился, мы все время лезли не поднимая головы, но не забывая при этом страховаться альпенштоком. Осыпь, вдоль которой осуществлялся подъем, казалась бесконечной. Все время вверх и вверх. Не помню, сколько времени мы потратили этот на самый большой участок, наверное, не мало. Для того, чтобы обойти опасный участок по ходу нашего движения, Леха решил перейти на другую сторону осыпи и продолжить движение там, а затем снова вернуться на эту сторону. Эта рискованная операция закончилась без каких-либо происшествий, но попортила немало нервов руководству, так как группа сильно растянулась, и когда последние начали траверсировать осыпь, первые уже пересекали ее в обратном направлении, и, оказавшись выше, щедро присыпали нижних камнями. Разумеется, подобная ситуация на сильно осыпающемся склоне не должна была возникать, поэтому за нарушение техники безопасности отдельным личностям попало от начальства.

Снизу казалось, что осыпь заканчивается почти под перевалом. Я даже заметил в этом месте несколько зеленых кустиков и для себя решил, что как до них долезем (благо они хорошо заметны на серо-желтом фоне камней) до перевала рукой подать. Наверное, так оно и было. Но когда осыпь оказалась внизу, выяснилось, что до перевала еще надо преодолеть каменный пояс, состоящий из ступенек скальных выходов вперемешку с огромными валунами.

Лезем дальше. Я вообще гораздо больше люблю подниматься так, чтобы было надо думать, куда сделать следующий шаг, чем просто автоматически ползти вверх по тропе, которая часто бывает сильно разбита поколениями туристов и состоит из пыли грязи и мелких камней. Когда все время голова занята выбором лучшего пути (в локальном масштабе) совершенно не чувствуешь тяжесть рюкзака за спиной. Поэтому лазанье по каменным полкам мне только в радость. Естественные ступеньки, как это почти всегда бывает, немного разрушены и усыпаны камнями, поэтому, чтобы не побить ими друг друга лезем очень плотной группой, в этом случае камни не успевают сильно разогнаться и их легко можно остановить рукой или ногой. Передо мной Машка, она лезет не быстро и очень легко держаться сзади нее с минимальным разрывом. Мы поднимаемся почти синхронно, она на ступеньку вверх и я на ступеньку вверх. Камни, которые она иногда скидывает (как ни старайся, избежать этого почти невозможно), я тут же останавливаю, не давая пролететь вниз. Когда я делал следующий шаг вверх, схватился рукой за каменный выступ, а в это время у Маши из-под ноги вывалился плоский камень, размером с чайное блюдце, и с высоты около метра шлепнулся прямо на мою руку.

Рука как будто попала между молотом и наковальней. Машка очень испугалась. Я долез до более-менее ровного места, а потом горы вокруг зашатались и пришлось сесть. Я пытался стоять, чтобы показать, что все нормально, но земля сразу начинала шататься, и я опять садился. Люди как в тумане бегали и суетились вокруг меня. Еще бы ? кровь текла рекой. Но сначала мне долго не было больно, скорее всего, это нервный шок. Кровь текла сильно, и, глядя на мою руку, можно было подумать, что на ней нет живого места. Но на самом деле, когда кровь смыли и стали перебинтовывать рану, оказалось, что поврежден только один безымянный палец. Большое количество крови объяснялось тем, упавший камень был далеко не полированный и поэтому разрезал и содрал кожу во многих местах. Перевязкой занималась, как обычно Галина Борисовна, которая и так весь поход бинтовала не желающую заживать рану на большом пальце той же левой руки, полученную по глупости еще в поезде. Для улучшения самочувствия мне выдали сахару и еще какой-то снеди. Оценив повреждения, решили, что ничего страшного, а если даже в пальце, принявшем на себя главный удар, повреждена кость, то сделать все равно ничего нельзя, главное - обеспечить неподвижность сустава. К тому времени я уже пришел почти в нормальное состояние и готов был продолжить подъем ? не сидеть же здесь между небом и землей, прилепившись к каменным полкам, как растущие рядом куртинки каких-то цветов. Меня тысячу раз переспросили, не хочу ли еще отдохнуть и облегчить свой рюкзак, и когда тысячный раз получили отрицательный ответ, то все надели рюкзаки и опять наверх к перевалу, до которого отсюда осталось всего ничего.

До перевала добрались быстро. К тому же, услышав радостные крики первых забравшихся, остальные поняли, что конец подъема близок (когда лезешь, это совсем не очевидно), и совершили решающий бросок. Пока основная масса людей еще только поднималась, Руся, добравшийся одним из первых, нашел где-то наверху великолепную большую друзу кварца - первый красивый камень найденный в этом походе. Забегая вперед, скажу, что и последний. Я, обнадеженный находкой такого образца, облазил все окрестности, но … смотри предыдущее предложение.

Седловина перевала очень узкая и скидывать рюкзаки надо аккуратно, а то придется догонять убежавший с такой высоты рюкзак. По той же причине сложно фотографироваться - фотографу некуда отойти, чтобы вся группа помещалась в кадр, и за ней были еще видны и горы. Приходится фотографироваться немного наискось.

Мы на перевале Художников

Перевал находится почти в одном уровне с остальной частью хребта, поэтому обзор просто отменный. Вокруг море тайги, из которой, волнами, до самого горизонта поднимаются горные хребты. К сожалению, все, что подальше, прикрыто легкой дымкой, что прочем не мешает особо зорким, где-то на юго-западе усматривать Алтай. Главная задача на сегодня выполнена - самый сложный перевал в этом походе взят почти без потерь. Теперь остается только траверсом сделать Ноги и вниз, вниз …

Хотя времени на все это, казалось бы, вполне достаточно, тем не менее, мы спешим. Ведь не известно, какой прием наш ждет на Тормозаковском мосту, в том случае, если мужик будет нам не рад (или наоборот слишком рад), придется идти дальше, скорее всего до "Оленьей речки", а это еще километров семь.

Я уже не помню, зачем мы включили в маршрут перевал Ноги. Большой необходимости в нем нет, так как можно сразу после Художников спускаться вниз к Нижней Буйбе, на которой находятся Тормозаковский мост. Но то ли мы прочитали по отчетам, что там нет тропы, то ли решили добавить сложности к маршруту, в котором было совсем немного перевалов, но теперь, решено - значит, решено, идем делать Ноги.

Спуск с Художников проще, чем подъем, но все же, руководство постоянно напоминает о внимательности, и о том, что большинство травм, получают именно на спусках, когда гораздо сильнее нагрузка на ноги. За один переход спускаемся по тропе (с этой стороны она есть) до высоты перевала Ноги, а затем траверсом по травяному склону легко на него выходим. Ничего интересного, перевал не имеет самостоятельного значения, использовать его разумно только в связке с Художниками, и то, для каких-то тактических маневров.

Короткий привал и вниз к озеру, носящему, как и большинство местных озер, весьма привлекательное имя Радужное. Почему оно радужное мы так и не поняли, но и издалека и близи оно приятно радует глаз голубизной своей чистейшей воды. Тут уже есть довольно хорошо набитая тропа. Осталось пройти около семи километров, без всяких спусков-подъемов, с полупустыми рюкзаками, в общем, ерунда, если жизнь не внесет свои коррективы. Около Радужного начинается лес. Тропинка вьется вдоль речки, бегущей из озера в Буйбу. Где-то здесь мы замечаем на вершине отрога огромный чемоданного вида, камень, наклоненный и наполовину свисающий вниз, держащийся на одной срединной точке. Кажется, что достаточно дунуть ветру, и он с грохотом полетит вниз. Истинные размеры камня с нашей позиции определить сложно, но в любом случае, длина его стороны не менее десяти метров. Посмотреть на падение камня, конечно интересно, но тогда надо переселяться в окрестности Радужного и дни, месяцы, а может и годы ждать своего часа. Перспектива, что и говорить, очень заманчивая, но все же проигрывает продолжению похода и всем вытекающим из этого событиям. А поэтому мы продолжаем путь.

Идем по лесу, перемежающемся с открытыми участками и зарослями кустарников. Становится все сырее и сырее, часто встречаются заболоченные или залитые водой участки тропы. По пути встречаем группу туристов. Обычный обмен приветствиями и информацией. Мы, как уже походившие в этом районе, делимся полезными рекомендациями, и в свою очередь спрашиваем о мужике. Но они идут с "Оленьей речки", поэтому о столь интересном местном индивидууме и слыхом не слыхивали. Очень рекомендуем. Прощаемся. Впечатление от нас как о крутых туристах было сильно смазано Машей и Таней. Их малые запасы никотиносодержащих палочек уже давно кончились, и они пытались восполнить их у проходящих ребят. На что им ответили, что у них не курят, да так грозно и громко, что это услышала вся наша группа. Тут мы поняли, что наш авторитет сильно упал в глазах этих туристов, поэтому сразу высказали девчонкам, что мы думаем как об идее стрелять сигареты у всех, кого мы встречаем, так и о курении в целом.

Уже где-то недалеко от избушек у тропы находим потрясающие заросли красной смородины. Хотя это здесь не диковинка, а в низинах вообще обычное дело, но на тех кустах, которые нам попадались до этого, ягод было не очень много. А здесь, видимо сказывается близость к реке, кусты просто увешены гроздьями как елка новогодними игрушками. Но, проявляя сознательность (надо спешить) первая часть нашей группы, лишь немного поклевала ягодки, и, дождавшись отставших, сразу же пошла дальше. В лесу, когда тропа вьется меж деревьев и кустов, плохо видно, насколько отстают последние. Но встревоженная долгим отсутствие их в поле зрения сзади, лидирующая часть решила сделать остановку и подождать. Ждать пришлось долго, около получаса. Оказалось, что отставшие, поддавшись примеру Галины Борисовны и Руслана, долго объедали куста смородины. Это вызвало недовольство Олеговича, в результате, два главных человека в нашем походе еще какое-то время дулись друг на друга.

Еще немного и мы уже выходим к поляне, не которой стоят избушки. Немного волнуемся, хочется сразу понять, остаемся тут на ночь или нет. Куда-либо идти уже немного поздновато, да и все прилично устали. У избушки начальника стоит какой-то человек. Сергей Олегович идет к нему разведать ситуацию. Вскоре он возвращается, прямо сияя от счастья, как солнечный зайчик. Оказывается, за время нашего отсутствия мужика, так нам досадившего, сняли. Уж не знаю, как происходит процесс снятия в таком глухом месте, но наиболее органичным мне кажется снятие из какого-нибудь огнестрельного оружия. Просто трудно поверить, что сюда приходит какая-то бумага с подписью и печатью. Зачем в лесу бумаги? Но, так или иначе, а убрали его, оказывается, чуть ли не на следующий день после начала нашего похода. Новый начальник вполне похож на нормального человека. Впрочем, тот тоже сначала был похож… Да, некоторый скептицизм не оставляет нас в покое.

Обстраиваемся в том же срубе, что и в прошлый раз. Я, кажется, хотел ночевать с Дроном в палатке на улице, так как это во всех отношениях приятнее, особенно, если взять палатку девочек, которая не протечет в случае дождя. Но из соображений безопасности, все же не вполне доверяя людям, которые могут здесь оказаться, нам было велено не выпендриваться и спать со вместе всеми. Решено - завтра дневка с баней.

Теперь у нас осталась только одна головная боль - вытащить из-под земли заброску или хотя бы то, что от нее осталось. Главных опасений было два: во-первых, что ее можно просто не найти, я, например, за время похода напрочь забыл, как выглядит заветное место, во-вторых, нашу продуктовую яму мог разорить медведь. Наиболее вместительные рюкзаки и в том числе и мой, были выпотрошены и взяты искателями заброски. Я за продуктами не пошел, то ли по причине лени, то ли, меня, как раненого человека решили избавить от лишней работы руками.

Оставшиеся нетерпеливо ждали. Наконец мы увидели наших ребят спускающихся вниз по конной тропе с набитыми рюкзаками - заброска жива! Позднее выяснилось, что все же часть продуктов немного пострадала, но совсем не от медведя, а от бурундуков! Эти шустрые и пронырливые зверьки прогрызли одну из коробок и немного попортили пшено и сахар. Но все это мелочи по сравнению с возможностью остаться без продуктов на вторую половину маршрута.

А вечером, когда мы сидели у костра, на машине приехал откуда-то новый начальник с еще какими-то людьми, и привез нам молока, сметаны и никогда не догадаетесь … клубнику! Правда, в этих краях ее называют викторией и очень обижаются, если вы скажете, что это клубника, потому что клубника здесь, это то, что мы называем земляникой. Почему здесь клубнику называют викторией, я так и не выяснил. Остается предполагать, что имя одного из сортов перекочевало на всю ягоду. Все привезенные вкусности очень нас удивили и обрадовали. Дядька расхваливал свои дары на все лады, говоря, что такого мы никогда не ели: "В городе, да разве оно сравнится!". Молоко и сметана действительно были очень вкусные, а уж клубника! Ее на такую орду оказалось совсем немного, но каждому досталось. Вот уж никогда не предполагал, что в Сибири есть клубника. А затем пошли разговоры про то и про это, и про Москву и про местные обычаи. Нас все время очень стращали соседством с Тувой, мол, тувинцы - дикий народ, дела с ними лучше не иметь и в контакты не вступать, да и они сами чужих не жалуют. Опять нам рассказывали о Медведе, о золотом корне (про свой неудачный опыт мы умолчали), о браконьерах, да всего и не упомнишь. День удался и главное он подарил нам надежду, что и дальше все будет хорошо - как мы и хотели.