При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||
«Кабардакиада» на Эльбрусе, год 1967-й.
Записки участника
То было славное время. Мне минуло 21. Третий курс МГУ. Досугом была спелеология, хотелось приобщиться к альпинизму. Набрал консервов (тушёнка, сгущёнка), круп, сахара, взял банку растворимого кофе, пачку ароматных кубинских сигарет “Visant” и фотоаппарат «Зенит» с пленками цветной “Agfacolor” и чёрно-белой 32 ед. Вот все проблемы, кажется, решены и я, наконец, беру авиабилет в Минводы (18 руб.). Ох, и весило же моё снаряжение! Хорошо, что в то легендарное советское время ограничения на вес багажа не было в помине. На рейсовом автобусе Минводы-Терскол добираюсь до пос. Эльбрус и, несмотря на увесистый (килограммов 40, не меньше) рюкзак, хорошим темпом, по хорошей дороге и при отменной погоде достигаю а/л «Джан-Туган». Но вот незадача: в лагере пусто. Разыскав кого-то, спрашиваю, а не знаете ли, где Юра Машков, значкист? Отвечают, что все значкисты пошли на «МНР» (это вершина такая неподалёку). Что ж делать, надо в «Зелёную гостиницу». Не без приключений достигаю цели на следующее утро. После ночного дождя, а здесь – после снегопада непрерывно идут с окрестных гор лавины. В хижине обитают несколько молодых гляциологов, они на практике и производят на Башкаре какие-то замеры. Меня встречают дружелюбно, удивляясь только, что я один, «без никого». Здесь провожу я последующие несколько дней, загорая, но по большей части нещадно промокая и под дождями и градом. Брожу по окрестным моренам, на леднике Башкара испытываю свои ботинки-кошки. Сходил на ледник Кашка-Таш, забравшись довольно высоко. Сбегал на пер. ВЦСПС, где попал под жуткий ливень.
Ледник Кашка-Таш и в. Бжедух, вид с Адыл-су
Не стану описывать все свои приключения, ибо не о них здесь речь. Время незаметно шло к тому, что, если иметь в виду запланированную встречу с Юрой Машковым, надо было «линять» вниз, ибо четвёртая смена, по-видимому, подходила к концу.
И вот я собраю свой немного похудевший, килограммов на пять, рюкзак и вскоре являюсь в «Джан-Туган», где сразу же возле стационарных палаток и встречаю Машкова. Он немало удивлён моим появлением и… объёмом моего рюкзака. Знакомит с ребятами из своего отделения, славными пареньками. Расспрашивают, что да как, смотрят мой «снаряг». Ботинки и особенно «кошки» производят настоящий фурор: крутят их и вертят так и сяк, оценивают на вес. Общая оценка: «Ну и ну!». Завязывается дружеская беседа, которую я подкрепляю баночкой растворимого кофе и пачкой кубинских сигарет “Visant”. Тут же раздобывается кипяток и сахар, пьётся с восторгом по несколько кружек на брата, с упоением закуриваются ароматные заморские сигареты. Здесь ведь ничего такого нет в помине! Юра, впрочем, не курит – он настоящий спортсмен!
Это Юра Машков, альпинист-третьеразрядник
Из беседы, выясняется, кстати, что завтра почти весь лагерный состав «Джан-Тугана» – в основном значкистов и разрядников, гонят на Эльбрус, и вот тут-то звучит неслыханное мною ранее слово: «Кабардакиада»! То есть, здешнее руководство (партийное и прочее) решает по-своему отметить 50-летний юбилей ВОСР: сверхмассовым восхождением на Эльбрус – символ и гордость республики Кабардино-Балкария!
«Айда с нами, – предлагают мне, – там народу будет тьма, говорят, больше тысячи, не заметят лишнего, затеряешься!» Ну, как тут можно отказаться, согласен и тысячу раз согласен!
Ночую в одной из палаток, а утром, скинув часть своего «бивачного» снаряжения – матрац да спальник, да котелок, которые не понадобятся, беру в свой рюкзак кое-что из снаряжения ребят, и это, забегая вперёд, скажу, сыграет определённую положительную роль. А Юра, к неописуемой моей радости, дарит мне (дарит насовсем!) свой ледоруб. Когда-то он изготовил его из старого штатного, думаю, времён Отечественной войны, о которых поётся в альпинистской песне «Где в горах тропинки заметает, где лавины грозные шумят…» – такая у ледоруба форма клюва и лопатки, не как у других, как-то изящнее. А древко самодельное, тонкое и длинное, из кизилового дерева. Этот ледоруб я храню до сих пор, с ним пройдены многие снежные маршруты, с ним побывал я на пиках Корженевской и Ленина – там он был незаменим из-за своей необычной длины!
Утром, при отличной погоде, всей лагерной ватагой, растянувшейся вдоль дороги, двигаемся к Баксану. И, конечно же, как водится, идём под звуки маршевых песен.
Был там у них один гитарист-запевала, «душа коллектива», и были особенно популярны две модные в ту пору песенки. Кое-что из них мне запомнилось. В одной, очень бравой, был такой припев:
«Приют одиннадцати» (которого ныне не существует…)
Приют оказывается уже перенаселённым, хотя участников, говорят, прибыла пока малая толика. Всё же отводят нам комнатушку с койками и ватными спальниками. Что-то готовится на ужин. Высота здесь порядка 4000 м, и я с радостью осознаю, что никоим образом её не ощущаю: самочувствие моё не оставляет желать лучшего.
Участники Кабардакиады возле Приюта 11
Утро встречает прекрасной погодой, и Приют оживает как улей. Участники, инструктора, какие-то с виду важные лица, мечутся туда-сюда, хлопочут и распоряжаются. Вот снизу катят на санях, кои тянут и толкают несколько дюжих мужиков, что б вы думали? – огромный баллон с кислородом, применяемый обыкновенно в газовой сварке! Это, как выясняется, – запас для не прошедших акклиматизации «Высокопоставленных лиц», то бишь партработников и «ответственных» за проведение Кабардакиады! Всё поставлено, как надо, именно – ответственно! По-советски. Всё же юбилей ВОСР – это вам не баран чихал!
День отдыха, день подготовки к акклиматизационному выходу на Скалы Пастухова. Двуглавый старина «Эльборус» сверкает на солнце, и скалы те, кажется, совсем неподалёку, высота там, говорят, около 4700. День проходит, в основном, в блаженном ничегонеделании. Командует отделением, в которое меня неформально, условно говоря, вписали, молодая женщина – «инструкторисса». Она присматривается ко мне с явным недоверием: «А что я умею? И вообще, кто я такой?» Ей, понятно, на кой чёрт я сдался – ответственность, какая-никакая, на неё ложится. Но, в общем, кажется, она смиряется с моим наличием, за что я ей и поныне весьма признателен.
Следующий день, поход на Скалы Пастухова, проходит чисто-гладко при отменной погоде. Все чувствую себя, в основном, неплохо. Я – так просто отменно, хотя на такой высоте впервые. Никто никуда не спешит, все нежатся на солнце. На спуске к Приюту снег раскисает…
Участники Кабардакиады на Скалах Пастухова
Но вот, наконец, объявляется выход на восхождение: предстоит подъём на Восточную вершину, которая чуть ниже Западной, но считается попроще. С нами выйдут третьеразрядники, для коих задача потруднее – покорить обе вершины за один день за это дают категорию 3А. Пойдут и прочие, всего более сотни человек. Выход назначается до восхода солнца.
И вот он, день моего «дебюта»! Мог ли я мечтать о нём?
Выходим, как раньше говорили, «чем свет». Ясно и морозно. Я обут в свои «кошки», прочие – в штатные «трикони». Наше отделение движется первым, за нами – целая непрерывная вереница, в хвост которой становятся всё новые и новые группы по мере их готовности и выхода из Приюта. Всё идёт отменно, и скоро минуем Скалы Пастухова. Рассвет окрашивает вершины в оранжево-красный цвет, тени их ложатся на иссиня-черное, безоблачное небо. Дух захватывает от восторга (во всяком случае, у меня, как у других – не знаю).
Всходит солнце
Тропа идёт прямо верх и просматривается до самой Восточной вершины. Её проложили сотрудники КСС заранее, и следы ступней чётко обозначены, так что каждый идёт след в след. Иду и я, в самом конце отделения. Ниже тащится другая группа.
На марше
Вдруг снизу звучит возмущённый голос: «Кто там идёт в кошках? Ну-ка вон с тропы!!!» Это ко мне, ибо мои «суперные» кошки оставляют явственные отпечатки своих мощных зубьев. Как позже я узнал, наличие обуви с кошками на тропе не приветствуется, поскольку считается, что так портятся следы. Мне, конечно, невдомёк, кому я помешал, снег очень жёсткий и вовсе ничего не портится. Но что делать: я схожу с тропы и продолжаю идти параллельным курсом по целине правее. Мне так даже лучше!
Но тут меня, отщепенца, замечает инструкторисса и неистово вопит: «Куда?!! А ну обратно!» Ясно, боится, что сорвусь, хотя как тут можно сорваться, я не понимаю: склон не столь крут, а снег не столь твёрд. Возвращаюсь на тропу. Но через несколько минут вопль снизу: «Опять в кошках?!! Прочь, долой и т.п.» Ухожу в сторону. И картина точь-в-точь повторяется. Мною играют как в мячик! Ну, уж дудки, «играть на мне нельзя», как сказал принц датский Гамлет.
Я вообще был не очень доволен темпом подъёма, мне всё казалось, что мы плетёмся как клячи. А дурацкая перекличка вывела меня из себя вовсе: я плюнул на всех и вся, и решительно сошёл с тропы и…, как говорится, «врубил третью скорость»! Быстро-быстро ушёл вперёд, и тут в последний раз раздался голос бедолаги-инструкториссы: «Куда?! Вернись! и т.п.» Но я уже был глух и нем, и вообще вне досягаемости для кого бы то ни было.
Миновал место, где под самой вершиной стоял тогда мотоцикл, на коем какой-то отважный спортсмен совершил своё «первовосхождение» столь уникальным способом. А вот и Вершина!
Группа почти на вершине
Прочие достигают её спустя полчаса. Вид у многих удручающий, у многих головная боль, тошнота. Бедная инструкторисса моя, навалившись на ледоруб, с трудом проговаривает, имея в виду, мою личность: «Чёрт… вот лось… техники никакой… взошел и ни в одном глазу…»
На вершине
Плохо стали чувствовать себя практически все, а некоторых позже, на спуске, стало рвать… Но удивительно, несмотря на заведомо худшую акклиматизацию по сравнению с той, которую получили альплагерники, я вообще не ощущаю высоты! И когда всё наше отделение уходит на спуск (через седловину, если не ошибаюсь), я ещё остаюсь на вершине, дабы повнимательнее осмотреть чудо-мотоцикл. Он того стоил: малолитражка с колёсами, которые сплошь увенчаны длинными шипами. На заднем колесе установлена большого диаметра ведомая шестерня. Когда много лет спустя мне вновь довелось побывать на Восточной вершине, мотоцикл этот валялся на южном склоне значительно ниже, а ещё позже он вообще куда-то пропал…
Легендарный мотоцикл.
Любопытную картину являет тропа, по которой мы ещё недавно поднимались, она сплошь усеяна сидящими, лежащими и… блюющими участниками. Среди них вижу я и Юру Машкову, он явно не в лучшем виде. Именно тогда я понял, что хорошая форма легкоатлета ещё не гарантирует хорошую переносимость высоты. Мне в этом отношении весьма повезло.
Однако всё хорошо, что хорошо кончается. А для меня – тем паче! Ведь благодаря пресловутой Кабардакиаде и снисходительности нач. а/л «Джан-Туган» В.А. Раделя, Эльбрус стал моей первой в жизни, и может быть, самой любимой вершиной!
Эпопея моя, впрочем, на этом не закончилась, ибо мне предстояло ещё участвовать в спелеологической поисковой экспедиции на плато Лаго-Наки, на вершинах Оштен и Фишт. Путь мой дальнейший по трудности своей оказался не слабым. Но это уже совсем другая история.
Справа – не менее легендарный мой ледоруб
«Контрабандист» В. Цибанов
|
||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||
