|
Автор: Михаил Нумач, Красноярск
Титаник (1989 г)
1-я часть
Горный поход второй категории сложности. Едем двумя группами, одной руководит Пименов, другой Беленкова.
Остатки тумана
У нас заводилой Боцман. Кажется, он отслужил на флоте, отсюда и прозвище. До Ташкента трое суток. В поезде играем в «веришь-не-веришь». Родиона обыграть невозможно. Раз за разом он выходит победителем, а потом уходит спать, бросив нам:
- - Обманщики!
Юля Машковцева читает нам вслух сказку из журнала. Мы представляем себя маленькими детьми и охотно убаюкиваемся её ровным голосом.
В Ташкенте традиционная жара. На автовокзале давка. Беленкова отходит чуть в сторону, что толкаться-то. Слышим визг. Четверо узбеков, заломив Беленковой руки, пытаются впихнуть её в белую «Волгу». Первым среагировал Орлан. Один прыжок, и он ловким ударом уложил смуглого негодяя. Узбеки врассыпную, но мы же спортсмены, разве убежишь. Я своего догнал секунд за пять, просто толкнул на бегу в спину, тот с жалобным визгом проехался мордой по асфальту и замер неподвижно. С этого хватит. Ребята разделались с остальными. Налётчики позорно бежали, оставив нам трофей.
- - Зачем нам автобус, - шутим, - поехали на машине!
«Волга» так и осталась стоять беспризорной.
Автобусом до Бричмулы. Места уже знакомые. Ставим палатки на той же полянке. Дежурят Боцман и Буторина. Умывшись в речке, вижу: Буторина замерла на крутом сыпучем склоне в неустойчивом равновесии. В одной руке котёл с водой, в другой дровина, в глазах беспокойство.
- - Я вижу, вы находитесь в затруднении. Что у вас забрать: котёл или хворост?
- - Бери всё! Да побыстрее, а то я сейчас свалюсь.
Утром группа Пименова собралась раньше нашей. Выходим под мелким дождем. Беленкова указывает путь, мы с Юлей Машковцевой рвёмся вперёд, Боцман и Родион строят из себя солидных, Славик скромно улыбается, а Буторина и Лащёва уже отстают. После первого же перехода стало ясно, что для Лащёвой это слишком серьезное испытание. Забрал у неё три килограмма сала, тогда пошла веселее. Буторина взвесила мой куль и с восторгом закричала:
- - Мишка у нас настоящий Грузовик! Пока полцентнера не нагрузит, наотрез идти отказывается!..
Тепло, но дождь усиливается. Когда мы догнали группу Пименова, то поняли: что-то случилось. Несмотря на холодный дождь, начальник был в одной футболке и беспокойно метался во все стороны. Оказалось, исчезла Вероника. Узнав, что мы её не видели, Пименов окончательно расстроился. Куда же она исчезла? Слева горный хребет, справа бурная речка. Тут особенно и плутать негде. Мы решили далеко не уходить, мало ли что? Тем более, дождь превращается в мокрый снегопад.
Шли около часа. Снег уже не тает на земле и на листьях. Горные склоны белые, видимость сократилась. Торможу возле ручья, где заметил несколько сухих деревьев. Вся одежда давно полностью промокла. В вибрамах что-то чавкает. Интересно, что? Наша группа в сборе: Боцман пытается развести костёр, я подтаскиваю хворост, девчата растянули под арчой тент и спрятались под ним. Беленкова высунула из-под тента синеватый нос и заметила нам:
- - Чтобы меньше мёрзнуть, надо больше работать.
Огонь не разгорается. После такого дождя и снегопада всё сырое. Размахивая топором, успешно согреваюсь. Родион таскает сучки, но его бьёт сильный озноб. Одежда на ветру заледенела и хрустит. В складках тента только что была вода – уже лёд. Девушки сидят в обнимку и тревожно стучат зубами. Бедный Боцман защищает слабый огонек своим телом, сам прокоптился, а костра всё нет. Лишь совместными усилиями удается раздуть огонь до нормальных размеров. Согрелись, сварили обед. Сверху по тропе спускаются какие-то мокрые туристы, обалдевшие от непогоды. Отправляем с ними записку группе Пименова: «Вероника не проходила, ждем вестей».
Борщевиковый лес...
Ставим палатки. Нам же нельзя уходить, пока не найдём Веронику. Мы с Боцманом греемся посредством заготовки дров. Беленкова и Родион побежали к Пименову, узнать новостей. Часа через полтора вернулись:
- - Нашли! Без предупреждения пошла на шхельду, а потом в одиночку не сориентировалась и попёрлась по другой тропе.
А мы из-за этого потеряли полдня. С вечера заступают на дежурство Славик и Лащёва. Ну и хохмочку они выдали! Давно замечено: чем больше человек выпьет вечером чаю, тем раньше он невольно проснётся. Это явление называется у туристов гидробудильником. А Славик не разобрался и серьезно так спрашивает:
- - Ты свой будильник завела?
Шокированная внезапным откровением обычно застенчивого Славика, Лащёва осторожно отвечает:
- - Нет, ещё не успела…
- - Тогда дай его мне!
Славик растерянно хлопает белесыми ресницами и не может понять, почему это мы все хохочем, в том числе и Лащёва, которая сквозь смех выдавливает:
- - Как же я тебе его дам? Это очень…э-э, интимная вещь! Воспользуйся своим!
- - А у меня нету…
Хохот перерастает в восторженный визг. Кто-то аплодирует, а Беленкова, схватившись за живот, пробирается к выходу:
- - Ой, выпустите меня! От ваших шуток сейчас мой гидробудильник сработает!
К ночи снегопад прекратился. Мы высыпали к огню, погреться и посушить одежду. Набросали побольше чурок, костёр весело затрещал, пламя в наш рост, близко и не подойти! Суём к сладостному жару со всех сторон холодные ноги, мокрые носки, вибрамы. Боцман приспустил штаны и под общий смех повернулся к костру спиной.
- - Главное счастье для человека, - хмыкнул он с наслаждением, - когда у него сухой и тёплый зад. А если кто меня сфотографирует в таком виде – убью.
Первое мая. В природе сыро и прохладно. Туман, тропа обледенела. Сегодня праздник. День Международной солидарности трудящихся. Мы надули воздушные шары и привязали их к рюкзакам. Чем не демонстрация? Дежурные проспали, мы вышли поздно. Мы с Юлей уходим вперёд, ждём, потом, не дождавшись, налегке бежим навстречу группе:
- - Ну, вы где?!
- - Скользко тут…
Над рекой разносится громкий вой. Это Буторина:
- - У-а! Горе-то какое! Воздушный шарик лопнул о колючки!
От вчерашнего дождя деревья промокли, а как ударил морозец, все ветки и листья покрылись корочкой льда. Они сверкают в воздухе серебристыми искрами.
Ребята сражаются с кулями, но пока проигрывают. Неудивительно: большинство их кулей называются «подлый», «ну и скотина же ты», «штанга проклятая» и «сволочь с лямками». Как с таким идти? Сплошное мучение. А у меня красавец «Боливар», сшитый специально к этому походу. Огромный, даже чуть больше, чем требуется. Без единого кармана и клапана, без единой металлической детали. Собственно, это просто мешок из гладкого лавсана, к которому пришиты лишь лямки, да противооткидывающие шнуры. Люди опытные уже догадались, для чего такая конструкция, и заранее завидуют. Но название куля говорит за себя: мой «Боливар» не выдержит двоих.
Большой привал в устье ручья Мынжилки. Решили размяться, пробежаться до живописных верховьев ручья. Стремительный бег по курумнику и скалам – сплошное удовольствие! Юля вдруг заявляет, что она сумеет не отстать от меня на самой сложной трассе.
- - Давай, - говорю, - попробуем.
Узкое ущелье загромождено разнокалиберными обломками скал. Курумник шершавый и держит великолепно. Есть где порезвиться. Мы сначала бежим вверх, проверяем себя на выносливость, а километров через пять поворачиваем обратно, и теперь я усложняю трассу. Длинные прыжки, пальцевая техника, распоры, откидки, участки на трение… Слышу за спиной шумное дыхание: Юля не отстаёт! Вижу место для головокружительного прыжка. Лететь метра три, а приземляться на крохотную наклонную площадку. Прыгаю, а сам думаю: «Не повторит Юля - забоится». Приземляюсь, оглядываюсь и с ужасом вижу, как Юля, не задумываясь, летит следом. Замер, как вкопанный. «Не долетит! Промахнется! Что я наделал? », - вот сколько я успел передумать, пока Юлька птицей парила над ручьём. Но приземлилась она точно. Я чувствовал, как сердце мое сжала холодная рука и вдруг отпустила… Бегу дальше, ругая себя и одновременно восхищаясь юлькиной техникой. Потом отчаянная скалолазка начала-таки отставать. Видимо, в пылу соревнования я забылся и выплеснул свои возможности. Здорово ведь так разогнаться! Мышцы играют, в ушах свистит, вестибулярный аппарат в трансе, душа смеется. Порезвились от души, жарко стало. Странно видеть, как ребята прибито сидят на берегу, посинели губами и трясутся.
В связи с повышенной влажностью Боцман придумал новый термин. Ефим спрашивает нас:
- - Как настроение?
- - Психологический мокроклимат в порядке!
Базу ставим на широкой замуравившей поляне, не доходя до тросовой переправы. Варю ужин. Лащёва, сверкая плотоядным глазом, нетерпеливо интересуется:
- - Что будем кушать?
- - Тушу с рогами и какаву.
- - Чего?..
- - Вермишель с тушенкой и какао, - переводит Боцман, - была бы голодная, сразу бы поняла!
Я сшил новый спальник, в нём очень тепло, даже жарко. И нам с Юлей непонятно, зачем это ребята в соседнем мешке клацают зубами.
Ночью шёл снег. Утром туман, мороз и снегопад. Видимость оставляет желать. Ребята попростывали, чихают и кашляют. Дров маловато. Мы греемся у костра и со смехом наблюдаем за действиями параллельной группы. Мы-то сразу решили устроить днёвку в связи со снегопадом, а вот Пименов… Он долго убеждал ребят, что нужно идти на перевал. И отсюда видно, как там нынче тоскливо, поэтому начальник аргументировал изощренно. Наконец, уговорил. Ребята вдруг вскочили и быстро собрались. Только свернули палатку, утрамбовали кули, как обрушился снежный заряд! Ребята спешно разворачивают палатку и забираются внутрь. Через полчаса заряд кончился, видимость приличная, ребята повылезли наружу, но не уходят, сидят на рюкзаках… Наконец, распаковывают кули, стелят спальники, вновь разводят костёр.
Мы с Юлей решили покорить ближайшую вершину. Опять устроили соревнование: кто быстрее. Сразу от лагеря рванули бегом, на горных кручах разделились, и каждый побежал своим путём, не теряя, конечно, друг друга из виду. Меня спас от позора некоторый опыт: я выбирал оптимальный путь. Юлька же неслась напролом, не разбирая дороги: скалы, сыпуха, сугробы, живой курумник… По прямой линии! В результате она отстала от меня минуты на три, но я выложился, как спринтер. Юлька преодолевала все препятствия очень красиво, грамотно и легко, я любовался её великолепной техникой и одновременно сокрушался горячности: ту стенку можно было бы обойти, эту сыпуху обогнуть. Когда же Юлька, искрящаяся смехом, появилась на вершине, я чуть не упал от неожиданности – девушка была полна энергии, хоть сейчас на такую же высоту. Хорошо, что я к тому времени успел восстановить спокойное дыхание, а то выглядел бы жалко…
Горы утопали в рыхлом тумане. Могучей змеёй тянулся Кондай, уходя к смутному горизонту. Путь по этому хребту к перевалу Алям просматривался отсюда отлично. За ним располагалась целая горная страна. Речка исчезла, сквозь туман не видно её и не слышно. Скалы вокруг нас покрылись иголочками изморози, которая образовала тонкие узоры. Несмотря на ветер, нам показалось, что довольно тепло. Еще бы, в таком движении! Оглядевшись и оценив наш завтрашний путь, спускаемся бегом.
На ужин был плов, изюм для которого находчивые дежурные наковыряли из щербета. Получено сообщение: на перевале Комарова, куда мы собираемся, погибла девушка. Зарубаясь при срыве, она упала на ледоруб и распорола живот. Мы двумя группами собрались на совещание и решили, что в такую погоду на Комарова идти опасно, не для нас такие перевалы сделаны. К ночи мы получили уточнение: в той же группе есть пострадавшая от укуса тарантула, в тяжёлом состоянии. Всего в группе было три девушки. Так третья, оказывается, погибла раньше всех от укуса змеи… Группу эвакуируют спасатели, и наша помощь не нужна. После такой информации мы притихли, разошлись спать в задумчивости.
Ночь была, говорят, холодной. Все кашляли и постукивали зубами. Мы с Юлей тоже принялись кашлять. Ночью не мёрзли, но, видимо, вчера при беге в гору нахватались студёного воздуха. Погода благоприятная, хоть и туман, зато снегопада и ветра нет. Подошли к тросовой переправе. Сначала на левый берег перебрались мы с Боцманом. Сделали перетяжку. Перетащили все кули, потом народ одного за другим. Под конец нам здорово помог Саша Елховский из параллельной группы, а то у нас уже руки отваливались. Собрались лезть на Алям, пересчитались, что такое? Славика нет… Мы вспомнили, что вовсе его не перетаскивали. А на том берегу не видно.
- - Он уходил последним, - говорит Буторина, - может, он до переправы не дошёл? Случилось что?
Боцман отправляется на место нашего лагеря, искать пропажу, но через полчаса возвращается, разводит руками. На фоне вчерашних сообщений в голову лезут мрачные мысли.
- - Славик на том берегу, - мыслю логически, - если его нет ниже по течению, значит, он выше по течению.
Правда, мне самому непонятно, что может делать Слава выше по течению… Идем искать его вдвоем: я и Боцман. Разделились. Я побежал бегом и слышал, как призывные вопли Боцмана ослабевают и теряются в пространстве. Вот вам и приключение. Вдруг вижу, навстречу идёт грустный мужик, один, с кулём. Присмотрелся: Слава! Живой! Оказывается, Слава, проходя мимо переправы, нас видел. Но не узнал… И отправился дальше, как бы догонять.
Группа уж засиделась. После короткого отдыха лезем по заснеженной тропе на Алям. Все выше и выше, траверсом по огромному склону. Альпенштоки и ледорубы держим наизготовку. Тропа, правда, широкая и простая, но ведь уже высота, мало ли что. Оборачиваюсь, Лащёва держит ледоруб одной рукой, как тросточку.
- - Возьми ледоруб на изготовку, - говорю.
- - Не кричи, лавину спустишь.
На приказ Беленковой Лащёва только криво улыбается. Неожиданная проблема. Торможу группу на отдых, тщетно силясь найти решение. В Лащёвой взыграл дух противоречия. Крайне неуместно, но и объяснять ей это тоже неуместно. Навстречу спускается группа. Среди них тоже один идёт небрежной походкой и держит альпеншток тросточкой. Дескать, это же прогулка по парковой аллее, что вы крутых альпинеров корчите? Всю агитацию нам портит. И вдруг именно этот мужик срывается. Скорость на крутом склоне возрастает стремительно.
- - Зарубайся!!
Мужик пытается перехватить другой рукой альпеншток, чтобы задержаться, но тот волочится на темляке. Мы заорали, вскочили, да что толку. Неуправляемое тело мужика налетело на бугор, изменило траекторию и врезалось в кусты. Везение неслыханное: на всем огромном склоне лишь один островок кустов и, надо же, мужик въехал прямо в них! Вот уж точно в рубашке родился... Ему бросают верёвку и вытаскивают на тропу. Теперь он держит альпеншток как положено. Наблюдая события, мы так переволновались, что и забыли про нашу противоречивую Лащёву. Оглядываемся: идет по всем правилам! Слов не понимает, так хоть наглядный пример подействовал… Перед вершиной крутизна склона возрастает, тропа идет серпантином. Что время терять? Мы с Юлей идем напрямик и быстро достигаем тура. Здесь леденящий ветер. Мы поспешно надеваем очки и маски, но какие-то они недостаточно тёплые…
Наблюдаем сверху, как ребята медленно идут зигзагами по серпантину. Буторина срывается, но успевает зарубиться, не проскользив и четырех метров. Молодец, реакция есть. Подходит к туру Боцман, дышит со свистом и сердится нарочито:
- - Какой дурак придумал эти горы?!
- - Я их по телевизору видал! – подхватывает Беленкова.
Родион, ощутив пронизывающий ветер, испуганно озирается:
- - Что же мы тут делаем? Холодно! Зачем лезли?
Сменив записку, спускаемся в том же порядке. Сбросили метров 500 и в другой мир попали. Море тюльпанов. После однообразной снежной белизны цветные пятна кажутся фантастическими. Представьте себе клумбу размером с футбольное поле…Тюльпаны огромные, разноцветные и местами так плотно прижались друг к дружке, что и земли не видно. В основном это тюльпаны Кауфмана: белые, белые с изящными розовыми прожилками, желтые, желтые с белыми или красными прожилками, полосатые, всякие разные… Встречаются и колонии тюльпанов Грейга: моноцветные, ярко-алые. Девчонки визжат от восторга. До этого мы встречались с куда более скромными цветами! Мы все в мокрой обуви, ещё не пришли в себя от свирепого ветра, а уже оттаиваем душой, ласкаем яркие лепестки, восторгаемся великолепием природы. На коротком привале все достают фотоаппараты и снимают удивительные цветы.
Мы с Юлей тормозим у живописного ручья. Тут практически лето! Птички щебечут, травка нежно зеленеет в полный рост, деревья тянут лапы к животворным солнечным лучам. Загорать можно! Искупавшись в прозрачном ручье, лежим на кариматах, подставляя горячим лучам то один бок, то другой. Через полчаса подходят Боцман, Слава и Родион.
- - А где остальные?
- - Далеко…
- - И что же они там делают?
- - Мучаются на спуске.
- - Зачем же страдать там, когда можно отдыхать здесь? – удивляется Юля. - Ничего не понимаю!
- - Аналогично.
Действительно, картина странная: мы выспались, готовы горы свернуть, а некоторые подходят и валятся на траву со стонами. Наша параллельная группа забазировалась возле тросовой переправы через Чаткал. Ставим рядом палатки и мы. Недалеко белеют палатки новосибирцев. Они пострадали от неожиданных заморозков, сошли с маршрута и теперь возвращаются.
Вечером привычная картина: собрались все вокруг костра, суём со всех сторон к огню ботинки, носки, ноги…
Утром погода сносная. Переправившись через мутный Чаткал, мы оказались под перевалом Джармат, представляющий собой простейший склон без единого
препятствия. Поднявшись на вершину, сбрасываю куль и спускаюсь обратно, чтобы помочь отстающим. Затащил несколько кулей. Последней пыхтит Беленкова. Отдувается, пот градом, но куля не отдаёт:
- - Ты что, хочешь перед ребятами меня опозорить? Иди…
Спускаемся до речки Найза, опять ждём группу. Юлька с нескрываемой тоской смотрит на ребят вдали:
- - Чего они ждут? Ничего не понимаю!
- - Аналогично.
Наша группа плетется еле-еле, а ведь мы опаздываем. Неужели нельзя проникнуться? Ночуем на реке Каиндисай, обсуждаем планы завтрашнего штурма. Видимо, будет нелегко. И подъём в три часа ночи. Народ в основном здоров, если не считать всеобщих бронхита и ринита, да потертостей. Кашель не мешает жить, но мешает засыпать.
Вышли по темноте. Наст плотный, крепкий. Лезем на перевал Межозерный 1Б. Высота небольшая, но гипоксия все же сказывается. Приходится все чаще останавливаться, чтобы отдышаться и унять трепыхающееся сердце. Рядом идет и вторая группа. Тут зверский ветер пронизывает насквозь, а с подветренной стороны сравнительно тепло. Пора спускаться, но Пименов задумал варить чай, а Беленкова почему-то поддерживает неуместное мероприятие. Какой чай при ветродуе?
- - Зря мы, что ли, примус тащили, - аргументирует Пименов, - надо хоть раз им воспользоваться!
Ладно, начальству виднее. Очень сложно разжечь примус на холоду, да к тому же ещё и при сильном ветре. Беленкова и Пименов долго возятся… и вдруг охотно разбегаются. Примус вспыхнул весь и загудел, объятый рваными языками огня. Сбить пламя не удается. Тогда Боцман ловко накидывает сверху крышку, а мы быстро засыпаем снегом и гравием, чтобы прекратить доступ кислорода. Образовался холмик, курящийся паром. Вулкан в миниатюре. Пименов кричит нам:
- - Убери крышку, взорвётся!
Народ паникует и разбегается. Мы с примусами раньше дел не имели и поэтому пребываем в задумчивости, переходящей в растерянность. Пименов уточняет:
- - Как выгорит на две трети, так и взорвётся!
Гудит в глубине кучи и в самом деле страшно. Мы скидываем крышку. Огненные струи во все стороны! Мы прыгаем в те же стороны…Спасая народ от ожогов, Пименов самоотверженно схватил пылающий примус, отбежал с ним подальше и погрузился в размышления на тему: что же делать дальше? Советуют разное…Наконец, он бросил огненный шар в снег и закопал. Потом вырыл. Пименов и сам весь в бензине, как бы не вспыхнул. К чему такие сложности?
Юля истерично хохочет и в полном восторге тычет мне в нос острым и твердым предметом. Оказывается, она сняла для просушки носки, а они затвердели, как жесть! Действительно, смешно… Но не пора ли вниз?
Примус все же запалили хоть и тихонько, да горит. Пименов соорудил вокруг примуса ветрозащитную стенку из тента. Тут подошел знаменитый Гриша… Прославился он тем, что постоянно все ронял, опрокидывал и потому был опасен в любой ситуации. Вот и сейчас он сослепу наступил кошкой на край полиэтиленового тента и проткнул его. Все дружно закричали:
- - Тент, тент! Гриша, ты продырявил тент! Уходи!
Гриша, растерянно озираясь и не видя тента, пошел в сторону, волоча тент за собой. Конечно, ведь тот зацепился за зубья кошки.
- - Стой! Уходи к черту! Назад! Убирайся! Не шевелись!
Ну, что предпринять человеку, когда он слышит столь противоречивые команды? Да ещё столь пронзительными голосами… Все орут самозабвенно, а Гриша, так и не поняв, кого нужно слушать, махнул рукой типа «да ну вас» и…все ещё не видя под ногами тента, отправился восвояси! Мы заорали пуще прежнего, тент надвинулся на примус и частично расплавился. Беленкова, спасая падающий котёл, прыгнула тигром и, обжёгшись, им же взвыла. Всё это время Гриша, взращивая в себе знаменитость, печально брёл подальше от вопиющей толпы. Чай так и не вскипел. Употребив печенья с салом, запили тёплой водой и наконец-то двинулись вниз.
Взлёт прошли хорошо, а вот ниже столкнулись с неприятным явлением: под солнечными лучами толща снега размягчилась, разрыхлилась. Мы стали проваливаться, иной раз по пояс. Чтобы уменьшить давление на слабый снежный покров, я снял куль и тянул его за собой на верёвочке. Почему-то это зрелище вызвало шквал хохота. Странно, мне идти удобно, под тяжестью куля не изнываю, а люди, поминутно проваливающиеся, надо мной же смеются. Нет, умом Россию не понять. Крутой короткий спуск в небольшую мульду я проехал верхом на куле. Внизу все-таки и я провалился. Тут не наст, а снежная каша! Вылез на сухой, прочный бугор, там самые передовые устроили привал и «цирк». Мульда с жидким снегом – это арена, а народ, преодолевающий коварный участок – клоуны, хоть и поневоле. Кто осторожно спускается по склону, кто отчаянно на пятой точке скатывается, кто кубарем летит. Мучаемся не мы, уже только поэтому смешно. Вот Лащёва свалилась в яму, барахтается в рыхлой массе, понять не может, как же ей передвигаться: то ли плыть, то ли вброд идти… Никак не получается!
- - Помогите мне!
- - Иди сюда, - отвечаю, - я помогу тебе снять рюкзак!
- - А я, - добавляет довольный Боцман, - помогу надеть!!
Каждая шутка кажется нам чрезвычайно остроумной, мы не в состоянии остановить приступы хохота. Устраиваем конкурс на самый неуместный вопрос подползающим:
- - Почему у тебя нога влажная?
Что может ответить турист, мокрый до ушей?
- - Зачем тебе снег в карманах? Почему у тебя походка кривая?
Кто отмучился свое в яме, выползает на бугорок и спешит повеселиться:
- - Смотрите, сейчас Елховский провалится. О! Ну, что я говорил? Встанет? Нет, не встанет.
- - Эй, ты зачем с головой-то ныряешь?
- - Плыви к нам, здесь хорошо!
Продолжение следует.... |
При вводе Логина и Пароля,
