|
Автор: Михаил Нумач, Красноярск
Встреча с летающим крокодилом
1987
- - Что за Летающий Крокодил? – спросил я Тимофея Ключева из спелеосекции. Тот загадочно усмехнулся и ничего не ответил. Несколько раз я уже слышал про какого-то крокодила, но никто толком не объяснял, что это такое.
- - Что за штука такая, Игорь? - обратился я к Вырупаеву.
- - Никто не расскажет. Его нужно увидеть самому, - он хитро прищурился.
- - Это камень, похожий на крокодила, как на Первом Столбе?
- - Нет, это не камень, а самый настоящий Летающий Крокодил.
- - Но почему Летающий?
- - Потому, что с крыльями.
- - Он лежит?
- - Раз Летающий – значит, летает!
- - Но почему о нем так мало известно?
- - Потому, что Летающего Крокодила можно встретить только на большой глубине. А на поверхности они вовсе не водятся.
Примерно такой разговор состоялся месяц назад во время тренировки. С той поры загадочный зверь не давал мне покоя. И когда меня включили в состав экспедиции в Торгашинскую пещеру, мелькнула мысль – может быть, я его там встречу. Впрочем, эта мысль была быстро вытеснена другими – заботами о снаряжении. Всё делали своими руками. А поход категории 2Б вовсе не увеселительная прогулка.
С объёмистыми рюкзаками мы трудно втискиваемся в автобус, потом с такими же усилиями выбираемся обратно. Кто придумал столь узкие двери? Идём почти все время в гору. Называется «тягун». Под сапогами снег поскрипывает. Воздух морозный, а нам тепло. Лес приветливо шевелит ветвями. Наша группа разделена на два отделения. Первое уже возле входной воронки навешивает веревки, а мы лишь начинаем путь. Впереди Вырупаев и Храмова, чуть отстаем мы с Ефимовым. Руководит сам Осадчук. Через два часа мы у входа. Воронка конусом врезается в горный склон, покрытый лесом. Без страховки лучше не приближаться к краю: за последние годы туда более десятка неосторожных свалились.
Переодеваемся. Ледяной ветер прошелся по обнажённым спинам, и мы торопливо натягиваем футболки. Надеваем сверху свитера, комбинезоны, каски и снаряжение. С собой берём только транспортники с самым необходимым. Стоим наготове. Осадчук сначала одобрительно кивнул в нашу сторону, а потом глаза выпучил:
- - Ребята! Вы что, хобы поверх комбезов надели?!
- - Ну да…
- - Переодеваться! Ой, беда с этими чайниками… Надо же додуматься… А еще оба с высшим образованием!
Первый отвес в грот Снежный почти 40 метров. Примерно 13 этажей, только лифт не работает. Мы соскальзываем по веревке. За техникой безопасности Осадчук следит люто. В левой руке зажат самохват. Если зазеваешься, он сам защёлкнется на страховочном фале, не позволит рухнуть в бездну. Спускаться приятно. Слегка придерживая рукой фал, чтобы рогатка не слишком нагревалась, с любопытством глазеешь по сторонам. Вертикальные стены, покрытые инеем, уплывают вверх. Следующий отвес около 30 метров, уже в темноте. Отталкиваясь ногами от выплывающих снизу скал, мы спускаемся на рогатках, и оказываемся в просторном гроте под названием «Жуткий треугольник».
- - Почему «Жуткий»? – спрашиваю. - Ничего страшного тут нет.
- - А ты на потолок посмотри.
Поднимаю голову и мысленно ахаю. Над нами висит многотонный треугольный камень. Он отделился от потолка, но не упал, а заклинился. Возможно, держится он прочно, но зрелище действительно жуткое. Здесь ещё холодно. Снег, нападавший из Снежного, образовал островерхий конус. В стене темнеет отверстие, обрамленное толстым слоем сверкающего инея. Туда и лезем. Пока идти легко, местами даже в рост выпрямиться можно. Осадчук впереди.
- - Осторожно! Не упадите в ловушку Вставского!
- - А что, оттуда невозможно выбраться?
- - Выбраться можно, но после падения на глубину в 30 метров…
Ход становится все уже. Лезем на четвереньках. Звучит странная команда:
- - Снять транспортники, привязать их к ноге!
- - А это зачем?!
- - Тут узко.
Действительно, становится тесно. Ползем на животе, даже голову не поднять. Транспортник, привязанный сзади, тащится и дёргает за ногу. Этот лаз называется Первый Трамвай. Мы минуем его и оказываемся около Второго Трамвая, который ведет в грот Буфет. Но наш путь пока в другую сторону. Вновь отвес около 30 метров. Мы попали в грот Большой. Самый мощный фонарь не достает до его противоположной стены. Осторожно пробираемся среди хаотического нагромождения камней. Интересно и таинственно. Влажный воздух пахнет глиной. Осадчук показывает длинный сталагнат – это сталактит и сталагмит, сросшиеся вместе, в одну колонну. Надо успеть полюбоваться, пока не разломали его дикие туристы. Нас встречают ребята из первого отделения. Смущённые какие-то.
- - Что натворили? – интересуется Осадчук.
- - Транспортник на отвесе развязался! Все консервы улетели…
- - Молодцы…
Далее наш ход идет вверх по стене. Осадчук прикрепляет верёвку к поясу, вручает мне страховку и карабкается по скале.
- - Зачем тебе нижняя страховка? – изумляюсь. - Какой от неё толк?
- - А ты посмотри себе под ноги. Я же лезу над дырой!
Освещаем фонарями пропасть. Дна не видно… Поднимаемся с предельной осторожностью. Высота тут не ощущается. Ведь видишь только то, что освещает фонарь. Ход петляет во все стороны, ветвится. Заблудиться тут, как дважды два. Под ногами влажно, скользко.
- - Идите сюда, - зовет Осадчук, - я вам астры покажу.
- - Астры в пещере?!
Лаз идет круто вверх, ноги скользят. Приходится идти врасклинку, упираться в стены руками и ногами. Астрами Осадчук назвал каменные образования, больше похожие на ежиков или на кактусы. Множество белых иголочек торчат из шишки. Потом мы выходим на балкон, то есть широкую полку в стене грота Большой. А нам казалось, будто мы совсем в другом направлении пыхтим.
- - Идем в Лабиринт, - Осадчук исчезает в тёмном отверстии. За ним ныряет Вырупаев. Это самые опытные спелеологи. Они пробираются так быстро, что еле поспеваю за ними. Мы миновали несколько разветвлений и приостановились. Остальные ребята отстали. Слышны их встревоженные голоса:
- - Эй, вы где? Куда сворачивать?
- - Налево!
- - А тут налево два хода!
- - Иди на свет моего фонаря!
- - Не вижу…
- - Тогда на голос.
- - Так непонятно, откуда голос-то! Всё гудит…
Приходится немного возвращаться. Тем временем Осадчук организовал страховку. Нам надо подняться по трубе и при этом не сорваться в колодец, который пугающе раскрыл черную пасть.
- - Страховка готова!
Собрав самохват на верёвке, упираюсь ногами в стены, миную колодец и вдруг обнаруживаю на фале узел. Это шутка такая: самохват через узел не пройдёт. С хохотом перестёгиваю самохват и упираюсь дальше.
- - Чего смеёшься? – удивляется Ефимов.
- - Дойдёшь до этого места, тоже будешь смеяться!
Поднимаюсь по вертикальной трубе диаметром около метра. Стенки мокрые и скользкие. Расклиниваюсь изо всех сил. Ухватиться не за что. Как же тут Осадчук и Вырупаев прошли? Последних два метра вообще очень трудные.
- - Следующий!
Пошла Храмова. Раздается её смех – значит, дошла до узла. Потом слышим возрастающее пыхтенье. Ей не хватает техники и сил. Осадчук зовёт Ефимова. Добравшись до узла, он тоже радуется шутке. Хохочет так, что стены дрожат.
- - Лена! Становись ему на плечи!
Теперь Ефимов пыхтит паровозом. Мы поднимаемся ещё выше и оказываемся в царстве сталактитов и сталагмитов. Стены натечные, покрыты причудливыми узорами. Потом я не обращал на них внимания, а тогда, впервые, они показались мне прекрасными и волнующими… Открыть бы новую систему… Говорят, что человек, обнаруживший новую пещеру или хотя бы откопавший новую систему, останется навсегда верен спелеологии. Мне кажется, только истинный спелеолог может открыть новую систему. Ведь столько трудов нужно для этого положить…
Ходы ведут во все стороны. Тупик там, грот или целая система? Таинственность рождает романтический восторг. Сколько предстоит увидеть и пережить! Это ведь начало волшебного пути.
Проходим один грот за другим. Вверх-вниз, вверх-вниз. Торгашинская – пещера в основном вертикальная. Трудностей сколько угодно. Спустившись по фалу, неожиданно оказываемся вновь в гроте Большой. Вот и наши вещи. Зажигаем свечи, варим суп, меняем севшие блоки питания. Ефимов достал из транспортника… флейту. Под ребристыми сводами вдруг поплыла незатейливая мелодия.
- - Ба! – восторженно восклицает Осадчук, - да у нас таланты есть!
Мы замерли. Где еще можно такое услышать: размеренная капель, писк летучей мыши, легкое потрескивание огня и нежная флейта?
- - Все к столу! Суп готов.
- - Почему жидкий? Даже ложка не стоит!
- - Зато лаврового листа много!
Мы обедаем в три часа ночи.
- - Спать хочется, - вяло замечает Осадчук, привалившись к камню. Он всё реже подносит ложку ко рту и, наконец, замирает, словно к чему-то прислушиваясь. Потом вздрагивает и чуть не опрокидывает кружку с чаем.
- - Ух! Заснул. Подремлю, пожалуй. Вы меня через 20 минут разбудите, а то я предыдущую ночь почти не спал.
Мы накрыли Лёшу куртками. Без движения быстро замерзаешь. Отойдя чуть в сторону, травим анекдоты и делаем гимнастику. Десять раз присели, руками помахали, двадцать раз присели, руками помахали, тридцать раз присели… Занятное зрелище: полчаса без перерыва люди приседают и ведут при этом разговор. Грот наполнился паром, да так густо, что лиц не разглядеть, только фонари тускло просвечивают. Вчетвером греемся от одной свечки. Ефимов ещё и кружку с чаем на неё взгромоздил. Кружка закоптилась, но чай остался холодным.
- - Брр, какая стужа! – просыпается Осадчук. - Собирайтесь, пошли греться.
Мы наготове. Застывшие мышцы требуют работы. Пересекаем грот Большой и возле стены находим изуродованную консервную банку. Осадчук опытным взглядом определил: «тушенка». Но больше ничего не нашли. Продукты разлетелись веером с высоты в 30 метров и попрятались под камнями. Мы ныряем в какие-то щели, протискиваемся между валунами. Подземные галереи оживают при нашем появлении, гудят и сверкают каплями в лучах фонарей.
- - Перед нами очень узкая щель, - остановился Осадчук, - вынимайте всё из нагрудных карманов. Блоки питания – набок, карабин с рогаткой – набок, грудные обвязки снять, а то зацепятся.
И ушел первым. Я за ним. Чувствую, Осадчук меня за пояс ловит. О, да тут пропасть, есть, куда свалиться!
- - Сиди здесь, - говорит, - следи, чтобы их не вынесло за край, и сам туда не упади. Тут пусть притормозят. Я внизу буду их ловить, там держаться не за что.
Храмова и Вырупаев прошли хорошо. А вот крупный Ефимов, почувствовал себя неловко. Он заклинился могучей грудью и погрузился в размышления, как жить дальше.
- - Иди на выдохе!
Ефимов шумно выдыхает воздух, я тяну его за ноги, он несколько протискивается, вдыхает и этим заклинивается. Глубокий вдох уже не сделать, скалы стискивают. Страшно, а что делать? За несколько выдохов со скрипом извлекли Ефимова из щели. Только внизу он и отдышался.
- - Мы на глубине 167 метров, - сообщает Осадчук. Трудно представить такую толщу над головой. Пробираемся по узкому коридору. Осадчук рассказал, что однажды здесь сорвалась с потолка глыба весом с тонну. Рухнула рядом со спелеологом, привалилась к стене и придавила мужика. Пришлось бежать за домкратом. Мужик тот легко отделался, даже без переломов, только замёрз сильно.
В одном гроте на стене горизонтальная полоска. Видно, что здесь была когда-то вода.
- - Загляни туда, - предлагает Вырупаев, загадочно улыбаясь.
Я засунул туда голову и обомлел. Луч фонаря выхватил из бархатной тьмы Летающего Крокодила! Вот он! Размах крыльев поражает воображение… Сам зеленый, а глаза голодные. Лапы растопырил. И главное, летает… Вырупаев и Осадчук с удовольствием наблюдали за моей реакцией. Ради такого зрелища, ради таких необычных ощущений стоило пройти под землей не одну сотню метров. Но пора идти дальше. Поднимаемся по камину. В широком распоре залез на десяток метров, а дальше стены расходятся. Как же преодолеть хитрое препятствие? Два раза ложился грудью на покатую стену, но зацепок не находил. А если лечь на спину? Тогда ногами можно будет упереться в потолок. Ругая себя за несообразительность, переворачиваюсь и выталкиваюсь в наклонный лаз. Только бы не съехать назад. Нелегко здесь чайнику! На зубах почему-то хрустит песок. Спускаемся «коромыслом» и оказываемся под третьим отвесом. Пора возвращаться. Ефимов поднимался по фалу целых полчаса, мучился и пыхтел, кряхтел и отдувался. Мы переживали, наблюдая за его страданиями. Осадчук рассвирепел:
- - Вы что так долго?! Смотрите, как надо! Засекайте время!
И быстро-быстро засучил ногами. Поднялся за пять минут. Мне удалось уложиться в семь. Самохваты не всегда защелкивались сразу, иногда соскальзывали. Постепенно мы наловчились при каждом шаге отводить ногу в сторону, тогда самохваты срабатывали надежно. В районе Первого Трамвая встречаем спелеологов из другого отделения. Вместе мы вытаскиваем транспортники в грот «Жуткий» и там ждём остальных. Вскоре сказывается холод. Да и чем ещё может веять от этой снежно-ледовой горы? Чтобы согреться, перетаскиваю все транспортники из нижней части грота в верхнюю. Полчаса хорошо, уютно, а потом снова бьёт озноб.
Осадчук беспокоится: очень уж медленно идет подъём. Второй отвес тоже около 30 метров, а идти можно только по одному. Поэтому один корячится, а остальные смотрят на него и трясутся от холода.
- - Сделаем так, - вдруг принимает решение Осадчук, - я и Женя пойдём скальным, через камин. Так быстрее будет. А вы по отвесу.
- - А я смогу там подняться? – Спрашиваю.
- - Ну… попробуй.
Но сначала надо вытащить грузы. Ефимов давно ушёл наверх и сообщил, что фал свободен. Мы привязали два транспортника и кричим, чтобы выбирали верёвку, но безответно. Кричим громче, по очереди и хором.
- - Ефимов!!!
- - Так не пойдёт, - качает головой Осадчук, - я знаю другой способ, сейчас он нас услышит.
Сложив руки рупором, он рявкает:
- - Саша, тудыт-твою-растудыт!!
- - Что-о?
- - Верёвку выбирай!
- - Понял…
Фал натянулся, транспортники плавно поплыли наверх, зашуршали между перегибами. Осадчук поднялся по камину на несколько метров, устроился удобно и меня ждет. Залезаю к нему. Он рассказывает об особенностях прохождения этого лаза. Женя высоко над нашими головами. Слышно, как он сопит и кряхтит. Осадчук смотрит на часы:
- - Уже двадцать минут идет. Сейчас он перед самым дурацким местом стоит.
Слышим, как Зайцева из первого отделения рассказывает Жене, где и как ему пройти. Она говорит так долго, что нам становится смешно. Вдоволь насмеявшись по этому поводу, мы успокаиваемся, и слышим Валины слова:
- -…поворачиваешь голову боком и просовываешь в щель, иначе она не пройдет.
- - Она всё ещё ему объясняет! – удивляется Осадчук. - Сколько же можно! Он уже 35 минут лезет! Ладно, иди догоняй. Ногу сюда, потом сюда, потом увидишь наверху большие зацепы. Прямо зверские зацепы. Вот за них и цепляйся.
- - Понял…
Зацепы оказались и вправду большими, прямо зверскими, и я их легко прошёл. Однако дальше зацепы кончились, а стены стали неприятно гладкими. Пришлось поупираться в распоре. Стало жарко. Рядом поднимается Осадчук, гораздо ловчее. Он идет этим ходом уже четвёртый раз.
- - Живой? – интересуется. - Погоди, наверху еще помучаешься.
Ползу на высоте 9 этажа, по щели в потолке, но этого не чувствуется: фонарь освещает метра на три. И хорошо, нервы целее будут. Еще усилие, вижу узкую щель, через которую пробивается дневной свет. Грот Снежный близок, но как же протиснуться? Тут едва кошка пролезет. Собственно, здесь только одно место, где может пройти голова. Подползаю туда. Ясно теперь, почему Валя так долго рассказывала про технику прохождения этой узости! Приходится выделывать настоящий акробатический трюк: из распора между обледеневшими стенами пропихиваешь в дыру голову, потом, в положении на спине, протискиваешь тело наполовину, причём под головой пустота. Единственная опора – каменное ребро под поясницей. Упираясь ногами в потолок, осторожно поворачиваешься вокруг оси: голова едет направо, а ноги постепенно высовываются из камина. Остаётся только согнуться пополам и спрыгнуть на снег. Потом акробатизирует Осадчук.
- - Эй, наверху! – кричит он, - бросай фал в малый отвес! Спускай блок-ролик! Ролик, говорю, давай!
И вдруг все темнеет. Я помогал Храмовой привязать самохваты. Стоял, согнувшись, поэтому не сразу понял, что случилось. Лишь когда за шиворот насыпалась добрая горсть снега, сообразил, что сверху обрушилась лавинка. Снежная пыль окутала нас густым туманом. Людей совершенно не видно, лишь через несколько минут просвечивают их фонари. Подъём опять затянулся. Холод сковывает тело, наши движения затруднены. Отправляем наверх грузы и наиболее замёрзших. Ухожу предпоследним, остался только Вырупаев. Он наступает на трос, чтобы мои самохваты быстрее защелкивались, застегивает мой блок-ролик. Наверх 38 метров. Пока по лестнице поднимешься, и то запыхаешься…Усталость, озноб, закоченевшие пальцы. Узкие стремена больно врезаются в ноги. Такая, значит, спелеология… Наверху Ефимов помогает мне расстегнуть самохваты.
- - Иди к костру. Там чай горячий.
Первый же глоток горячей жидкости возвращает к жизни. Оказывается, тут светло и птички поют. Мы стягиваем мокрые, грязные комбинезоны, переодеваемся в сухое. Собираем мусор. Осадчук строго следит за порядком. Потом он подводит итоги похода: указывает на наши ошибки, корит ротозеев за небрежно завязанный транспортник, ругает за медлительность. Но основные цели достигнуты. Теперь домой. Солнце уже садится. Поперёк дороги протянулись полосатые тени. Пещера за спиной. До новых встреч, Торгашинка!
На следующий день я встретил заводского приятеля, Шильдина.
- - Как вы в Торгашинскую сходили? – набросился он на меня, сверкая завистливыми глазами.
- - Отлично. Наибольшее впечатление произвел, конечно же, Летающий Крокодил.
- - А что это такое?!
- - О, на словах не передать, это надо увидеть своими глазами…- и я хитро, по-вырупаевски, прищурился…
|
При вводе Логина и Пароля,
Экспедиции