|
Автор: Денис Урубко, Польша
Кризис жанра отменяется
Итак, кое-что стало окончательно ясно. Владимир Николаевич Шатаев с экспертной доброжелательностью прислал выдержки из отчетов групп, поднимавшихся в 1980 году на пик Чапаева. Поразмыслив над ними, я пришел к нескольким выводам:
- 1. Ребята, в те времена лабавшие линии, были круты безмерно.
- 2. В нынешние времена можно что-то сделать быстрей и легче… не путать с “более круто” (один из примеров - восхождение двойки Урубко-Дедешко параллельно маршруту группы Ю.С.Попенко на пик Пржевальского).
- 3. Линия Урубко-Карделл на пик Чапаева стала новой после 37 лет предыдущих маршрутов.
- 4. Восхождений на пик Чапаева не совершалось в течение 22 лет.
- 5. Мария Карделл по моим сведениям единственная девушка, пролезшая новую линию на шеститысячник Тянь-Шаня. Само собой - в альпийском стиле “ультра-лайт” с перепадом в 2176 метров за три коротких дня.
Интересно? По-моему, да. С чем себя и Машу поздравил. После удачного лета следовало концентрироваться на следующих делах. Однако...
Восстановление после высотных проектов затягивается надолго. И часто переходит в кризис. Душевный, психический, физический и сердечный, материальный и творческий. Кризис - на то и кризис, чтобы не поддаваться контролю.
“Ах, не буду отъедаться останусь худым”, “как клево дышится в Альпах и Кавказе”, “сохраню состояние чистоты организма”, “деньги птицам не нужны”... Эти фразы я много раз повторял сам себе и слышал от других. Однако, чаще всего они так и оставались нереализованными мечтами.
После удачных проектов на вершинах 6000-8000 метров человек возвращается к цивилизации другим - наивней, полным завышеных ожиданий. Просветление и одухотворение дарят оптимизм. Который можно не задумываясь транжирить в наслаждениях. Едой, ленью, алкоголем, куревом… Чтобы однажды проснуться с болью в похмельной голове, с мыслями “все пропало, назад дороги нет”, и с ощущением неповоротливости некогда ловкого тела.
В 1993 году после летнего сезона я искал новую дозу адреналина. Ей стало соло-восхождение по Северной стене пика Орджоникидзе. Суицидальный намек на собственную исключительность, как мне нынче кажется. Дальнейшие летние экспедиции тоже приносили кучу позитивных эмоций… после которых психика требовала искупления. Тогда я ломался, корежился. Часто втягивая в круговорот проблем других людей. Кто не знал о “послевысотных” метаниях, и расхлебывал последствия.
- - Время учило, время забирало боль, - критическим взглядом я буравил дырку в стекле машины. Под колеса в бессонной ночи летела очередная трасса из Италии в Польшу. - Однако, по-началу весь мир казался чужим, не понимающим МОИХ высоких идеалов. Тело тоже вываливалось из-под контроля Становилось деревянным, полным яда.
- - Ты привык, - констатировала Маша. И с пассажирского сиденья смерила скептическим взглядом: - Так нельзя. Терять время без толку, без дела…
- - Я пытался, много раз, - перебил напарницу. - Однако, все равно наступал кризис. Уж лучше отмучиться сразу, чем тянуть кота за… хвост. Человек слаб, и я тому ярчаший пример. Поэтому после Высоты сдаюсь в лапы анархии. Отжираюсь, отпиваюсь, ничего не делаю, живу сиюминутными интересами. Лучше сразу. А уж потом… Тренировки и работа.
Вихрь летних восхождений дал о себе знать. От Презоланы до Ирбиса… К тому же, возраст заставлял смиряться с действительностью. Как говорится в известном анекдоте: “Что делать, Матрёна, руки уже не те!”. Когда шлепали с тяжеленными рюкзаками вниз по ущелью Иныльчека, то Владимир Рязанцев с гораздо более веселой физиономией поднимал рюкзак. Так что я с завистью мечтал нагрузить молодой организм напобольше.
Два года после Канченджанги-2014 я мало чего сделал. Зато теперь по прошествии 2017 можно смелей думать о будущих высотных проектах. Удалось зимнее восхождение на Хан-Тенгри в стиле “Уан-вэй-тикет”.
Получилось выдержать экзальтацию новых линий на пик Чапаева с Ирбисом. И когда Кшиштоф Велицкий в середине сентября прислал еще одно приглашение к участию в зимней экспедиции на К2, то я не сомневался. Руки сами вывели на клавиатуре:
- - Йэссс, пан Кшиштоф! Пожалуйста, возьми меня в проект? Клянусь биться за счастье мировой Альпинизьмы тупо и мужественно, как истинный прапорщик.
Последнюю фразу, конечно, я отправлять не стал. Но в мыслях она засела напрочь. Как говорится, офицеры (прапорщики?) не бывают бывшими.
Мне удалось “откатить” кучу договоренностей на зиму, что я уже успел оформить. С извинениями и просьбами отказать ребятам альпсекций проекта Urubko-CAMP в январском восхождении на Эльбрус. И… Дальше, конечно, начались непонятки с поляками. Через пару дней после того, как я согласился на поездку, Речь Посполитая отказала мне в участии… Я пожелал всем удачи, поскрипел зубами, снова возобновил кучу дел на зиму… Однако, как говорится - у двух поляков три мнения. Через неделю после отказа я снова получил приглашение… В этот раз мне стало смешно. И эти люди обвиняли меня в непостоянстве?!
K2-2018
Но жребий брошен. Слишком силен соблазн К2. Этот челлендж 2003 года, когда я впервые участвовал в зимней польской экспе на Вторую по высоте вершину Мира, никто не отменял. Пришлось снова дико извиняться перед восстановленными контактами, обрезая зимние договоренности. Теряя деньги и доверие, падая в глазах друзей ниже плинтуса. Но! В том-то и дело, что “НО!”
Терять было нечего. Поэтому я весело погнал машину из офиса Ачербиса в сторону Польши. Предстояла презентация в городке Лазиска-Гурске, визит в дом к пану Велицкому, скалолазание и интервью. Так, знаете, хорошо, когда удается совмещать приятное с полезным. Выпить с давним другом хорошего вина. Поговорить “за жизнь” и поболеть за родную футбольную сборную Польши у телевизора.
Отметиться у шефа Богуслава - обсудить предстоящий фестиваль в Карпаче. Заодно полазить по известняковым башням промозглой Речи Посполитой - привыкая к зимним холодам.
В общем, все что делается - к лучшему! Важно - делать.
|
При вводе Логина и Пароля,
