|
Авторы: Вячеслав Карпов, Евгений Буянов, СПб
Рассказ Наташи подругам о своей первой поездке в альпинистский лагерь
Вячеслав Карпов, сентябрь 1975 г.
Евгений Буянов, декабрь 2016.
«Смешарики» от Славы Карпова
Ой, девочки! Знаете, где я была в этом году? В горах!.. Раньше я видала только тряпки, швейную машину на фабрике, кино. И то – больше по телевизору. И всегда думала, что телевизор – это окно в мир, только он расширяет «кругозор». Но какой «кругозор», – если я крупных вещей раньше вообще не видела и не знала. Городские дома – это такая «мелочь» по сравнению с горами!
Альплагерь «Алибек» (ранее: «Наука»), середина 60-х годов.
(На заднем плане – пик Квадратный и «Спящая красавица» - гора Сулахат)
Первый раз в жизни я ехала в поезде так далеко, что всё «расширилось». Уже в вагоне стала расширять свой кругозор за счёт соседей по купе. Ехали со мной в купе два мужика: один – слесарь, другой – водопроводчик. Ехали очень весело куда-то свою язву лечить. На следующий день долго сидела с ними в вагоне-ресторане. Когда пришли, - один уставился в окно, другой – на меня. И вот, первому вдруг очень понравились ландшафты за окном. И он сказал: «Колька, я сейчас остановлю поезд. Пойдём немного погуляем, - уж больно красиво кругом!». А Колька ему: «Знаешь, Педро, стоп-кран – это не сто грамм! Дёрнешь – в тюрьму посадят!» В общем, напугал его и остановил, как «поезд».
А мне Колька рассказал, как он однажды действовал даже по указанию милиционера, и попал на 15 суток. Стоял он в компании на улице, громко разговаривали. Подошёл милиционер и сказал: «Разойдитесь!». «Ну, я, - говорит, - и «разошёлся» и «распустился» так, что всю компанию «замели».
В общем, я много нового чего узнала о «жизни» и о «жизни в тюрьме» в частности…
А когда приехала в лагерь альпинистский, то всё замелькало, как в калейдоскопе.
Сначала прошли медосмотр, потом «мотивы» и «физнормативы». Последних я больше всего боялась. Ведь ничем не занималась. Первое, что было нужно сдать – подтягивание себя на перекладине. Мой рост не позволял допрыгнуть до железной палки. Тогда инструктор взял меня за талию и поднял вверх. Я схватилась за трубу и пыталась подтянуться, но в моих руках не мышцы, а кисель. Подёргалась, созрела, как груша, и спрыгнула. Тут инструктор спрашивает: «А Вы чем-то занимались?». И я ему соврала: «Да-а, играю в волейбол (один раз в мячик играла на пляже), лазила…». Он не выдержал и спросил: «Что, по карманам?». Я вначале обиделась, но потом поняла, что это терминология такая. Поскольку альпинисты постоянно лазают по карманам: по моренным, по ледниковым, по скальным. Не говоря уже про карманы своих палаток, рюкзаков и штормовок. Ещё поняла, что они все «мешочники»: ночуют в спальных мешках и мешках-палатках, ходят с мешками за спиной, всё укладывают в мешки, они постоянно балуются «смешками», а одежда на них часто висит «мешком».
Потом мы получали это «барахло» альпинистское. Дали какую-то «мотыгу» с ремешком, - некоторые её неверно называли «киркой». А по-альпинистски эта мотыга называется «ледотык» (он твой друг, пока не выпустишь из рук). Из рюкзака он всегда торчит потому, что «шило в мешке не утаишь». Но больше всего меня привели в ужас штаны цвета от зелёного до белого. Белый цвет на том месте, на котором мы сидим, и которое называется «пятая точка». Штаны на «пятой точке» были такими, будто их собаки драли. Стою и думаю: неужели я буду в них ходить? Хотела заменить, но кладовщик сказал, что они «все такие», и что: «Могу дать «ещё и хуже». Я сказала, что буду настаивать до тех пор, пока не заменит. Он в ответ сказал, что: «Лучше всего «настаивать» на лимонных корочках». Вот так я получила «полезный совет вместе со рваными штанами для «романтики» до момента, пока не добыла себе «рейтузики» и «шортики». С мечтами о «бриджах с гетрами», - их «заказала» сама себе на пошив.
Очень понравилось мне в лагере, что не надо, когда «приспичит», слово «туалет» шептать на ухо. Там просто даже при мальчиках сказать: «Девочки, пошли на «Шхельду».
Я поняла, что альпинизмом занимаются интеллигентные люди. Даже ругаются они не так, как на заднем дворе мужики. Например: «Кипит твоё молоко!». Или «Ангидрит твою в перекись марганца, плюмбум с этанолом». А если надо куда-то послать, то говорят так: «А пошёл ты на ВЦСПС». Это перевал такой, очень противный и нудный. А ухаживание за девушками и флирт с ними называли «керосином».
Бассейн лагеря «Алибек»
А какие там горы кругом, - красотища! Пики, снег, лёд… Даже на картинках такого не видела! А названия – такая чушь, что не выучишь! Самая высокая называется Домбай-Пурген! А гора, на которую мы ходили, называется Совру-Джу. Видимо, потому назвали, что альпинисты всегда готовы «приврать» для «романтики, красоты стиля и чтобы интереснее было жить». У этой горы даже есть свой зуб, про который сочинили загадку: «Чем отличается известный альпинист «Калинкин» от Совру-Джу? – Тем, что у Совру-Джу один зуб, а у Калинкина их целых два!».
А ещё есть гора, как натуральная спящая женщина, - называется Сулахат. Говорят, самое трудное место на горе, – ниже пупа. Там всегда забивают крюк. А когда идут «по грудкам», то даже снимают ботинки, - просто из уважения к ней.
А один раз я опростоволосилась. Рано утром, когда яркое солнце осветило всё вокруг, несколько человек любовалось горами. Вдруг подходит один инструктор и говорит: «А вот сейчас через Джаловчатский перевал должна идти группа. Мы пытались увидеть на снегу хоть точки, но «ни черта» не видно. Тогда этот Начспас предложил подзорную трубу. И вот, я слышу, все кричат: «Голиздра, дай мне! Голиздра, дай мне!». Наконец, я трубу получила, - смотрю и ничего не вижу. Отдала трубу инструктору и говорю ему: «Ни черта не видно в эту «голиздру»! И тут поднялся такой хохот, что я не могла понять, в чём дело. Оказалось, что «Голиздра» - это не «труба», а фамилия Начспаса.
В горах даже успеха желают не так, как у нас. Когда уходят в горы, говорят: «Ни пера, ни пуха, - ни Уллу-Кары, ни Бжедуха!».
Вот что особенно понравилось, - как кормят в столовой! Я думала, что не умею готовить. Но «такие обеды» называют «жорево», и все его едят, так как магазин далеко. И здорово все «жмут» на чай, - особенно, когда разбираются по палаткам. И вправду говорят, что никогда не попьёшь сладкого чая: дома жалко много сахару класть «очень сложно», а в гостях столько положишь, что пить невозможно. Ещё оказывается, что нельзя много пить горячего чая, т.к. может лопнуть мочевой пузырь и можно ошпарить ноги. И с помощью чая можно завести «гидравлический будильник»: можно проснуться в любой час ночи, смотря, сколько выпьешь кружек.
А в какие походы ходили, и по каким скалам лазили! Вначале чуть от страха не померла и не знала, почему «выжила». Но потом привыкла «презирать себя» за трусость. Инструктора никогда не унывали, поругивали и не давали «ныть», и нам становилось легче. Реки и ручьи, леса, луга и снежные горы поражали здесь первозданной чистотой и яркостью красок. Вечерами пели песни у костров под гитару и сладко засыпали в палатках под шум горной речки. Ничего теплее костра и ничего уютнее палатки в лесу я теперь не знаю. И такой радости не знала, когда после хмурого дождя на небе вдруг начинают пролетать между облаками голубые куски неба, и всё проясняется и внутри, и снаружи. И такой радости раньше не знала, когда после трудного похода возвращаешься в лагерь, - в его тепло и уют.
Забавно получилось, когда однажды в лагере погас свет. В темноте коридора раздались разные голоса, звуки шлепков, падающих тел и посуды: «Темнота друг молодёжи!.. Вот зараза, - получай по глазу сразу!.. Для компании приличной паника – дело обычное…». Я в темноте ошиблась комнатой и зашла в соседнюю, где парни сидели у стола со свечкой и бутылкой водки. Я извинилась и сказала, что проводку сейчас починят. Мне сказали, что «про водку» это я вовремя вспомнили, усадили и дали кружку с чаем, в который влили ложку водки. Сказали, что это такой «коньяк женский». Я сказала, что исправят «проводку» альпинистских групп. И спросила: «Почему Вы водку пьёте? Ведь это «нарушение режима»! Мне ответили, что «странные вопросы задаю». Водку пьют потому, что она «жидкая». А если бы она была твёрдая, то её бы не пили, а «грызли». И что у них такой «режим – напьёмся и лежим». Я сказала: «Понятно, до магазина добежим…». И так мы дискутировали три часа. И после каждого перла все: «Гы-Гы-Гы-Гы!». В общем, поиздевались над собой и друг над другом всласть, попили чаю и попели под гитару про всякие смешные походные глупости…
…Ты по карнизу шла – я страховал,
Ты полетела вниз, - я прокричал:
Лети же – чёрт с тобой,
Лети же – чёрт с тобой,
Ничто не свяжет нас верёвочкой одной…
Или:
… И улыбка, без сомненья,
Вдруг разинет вашу пасть, -
И хорошее настроение
Не позволит вам упасть!..
Водопад Хутыйский (у устья реки Хутый – левого притока Теберды)
В конце смены устроили всем новичкам «посвящение в альпинисты» в виде «полосы препятствий» и экзамена. На «полосе» заставляли ползать по верёвкам и под верёвками, лазать по скалам и деревьям, целовать «ледотык», примус и верёвку, есть «с ложечки» какую-то гадость из горчицы, перца и хрена. В какой-то момент всю группу облили водой из шланга, проверяя стойкость «альпинистов» к дождю, грязи и всяким «неожиданностям» гор. Хорошо ещё, что не заставили макароны продувать и фаршировать их крупой, - эти испытания были «на слуху»…
На экзамене сижу, обдумываю вопросы билета, а Витька с нашего отделения уже пошёл отвечать. Он-то всегда всё знал. Инструктор задаёт ему вопрос: «Что нужно делать, если девушка получила тепловой удар?». А я помню, что в медицине Витька только и был слаб. Но он был «не слаб в девушках» и потому уверенно ответил: «её нужно раздеть и оттащить в кусты! Я всегда так делаю!». Ну, молодец, - выпутался!
И вот, я отвечаю на первый вопрос: «Какой длины должен быть схватывающий узел». - «Схватывающий узел должен быть на размер вытянутой груди». Инструктор резко изменился в лице, а я вдруг сама засомневалась… Экзамен получился «вступительным» и с взаимной проверкой на «тупость» и вопросов, и ответов. Если ответ был до «тупости смешным», - экзаменатор его засчитывал за «наглую находчивость» и нахальное чувство юмора, свойственные «настоящим альпинистам».
Мы, девушки-альпинистки!
После экзамена на торжественной линейке нам вручили значки и удостоверения. С трепетом прочла характеристику, данную любимым инструктором. Красивым подчерком он написал: «Физически слаба, но развита. Пользовалась уважением инструкторов на биваке». А что ещё нужно для начинающего альпиниста, да ещё девушке, нежели уважение инструкторов? А если имеешь значок альпинистки, - как можно себя не уважать и как не могут тебя «не уважать» все «е-альпинисты»? И я никогда не соглашусь со своей подругой из Кривого Рога, которая, уезжая из лагеря, сказала, что женщина создана для «любви», а не для альпинизма». Но ведь любить можно и в горах! У нас в номере над нашими постелями остались надписи с «указаниями» от ранее ночевавших здесь альпинисток. Над её постелью: «Кончено дело, - слезай смело». А над моей кроватью, – табличка с электрического столба: «Не влезай – убьёт!» с черепом и костями. Действительно, до альплагеря я и мухи обидеть не могла. А после – совсем хулиганов бояться перестала и на днях одного наглеца в подворотне «завернула», доходчиво объяснив: не отвяжешься - поколочу. Или убью…
Я совсем забыла сказать об альпинистах-корифеях, которые обычно уходят из лагеря надолго, и на самые высокие вершины. Когда они идут по маршруту, за них переживает весь лагерь. Но когда они возвращаются – их не узнать. Вроде они – и не они. Только радостные глаза их выдают. Об остальном можно говорить, как о пещерных людях: заросшие шерстью, обгорелые, с ссадинами, в пропитанной потом и грязью одежде. Глядя на них, я вспоминала, как когда-то слышала, что «настоящий мужчина» должен быть СВИРЕП, ВОЛОСАТ и ВОНЮЧ. И действительно, что-то необычайно мужественное чувствовалось в этих усталых ребятах.
А сколько им преподносят цветов, - такого не видела ни на одной свадьбе! И встречают их всем лагерем и первыми встречают их эти «святые люди», которые могут не выпустить на восхождение, которых все трепетно уважают и очень боятся, - начуч и начспас.
Начуч – не замучь! Начспас –vспаси нас!
Высоко прав товарищ Высоцкий, говоря, что: «Лучше гор могут быть только горы!».
Так до встречи в горах, девушки! За то «яркое окно в мир», которое ничто другое не заменит. И за тех настоящих людей, которых, - уж это точно, - можно там встретить…
Кара-Кая. А чуть дальше за ней – не видимый из ущелья Аксаута легендарный
Марухский перевал
Рассказ написан в 1975 г. и приведён с небольшими литературными правками и добавлениями. Иллюстрации взяты из фото В.Карпова – альплагерь «Алибек», середина 60-х годов (когда В.Карпов проходил уровень «значкиста»).
Памяти Вячеслава Ивановича Карпова |
При вводе Логина и Пароля,
