|
Автор: Валерий Хвостенко, Красноярск
Байки
Солженицын на Столбах
В 1994 году Александр Солженицын возвращался в Россию. Задумано было с размахом. Он ехал по Транссибу от Владивостока, останавливаясь в крупных городах и встречаясь с народом. Ажиотаж был невероятный. В двух арендованных вагонах ехала его семья и съемочная группа Би-Би-Си. Вагоны отцепляли и прицепляли на остановках. Би-Би-Си оплачивала поездку. Фильм "Возвращение" вышел в 1995 году.
Как-то в июне в моей квартире раздался телефонный звонок.
- - Валерий Иванович?
- - Да.
- - С вами говорят из штаба Солженицына. Я Маша Кедр. Александр Исаевич будет останавливаться в Красноярске и хотел бы посетить Столбы. Вы не могли бы его сопроводить?
- - Почту за честь.
- - По приезду мы с вами свяжемся. Просьба никому не говорить.
Пообещал молчать и слово сдержал, хотя эта новость так и просилась с языка. Не сказал даже своему другу Вильяму Соколенко.
Я наивно полагал, что мы будем чуть ли не вдвоём. Ну, может быть, ещё Маша Кедр (хорошая, кстати, фамилия). Ну, ладно, пусть ещё кто-нибудь из "штаба".
Колёса повернулись, мне позвонили. Я пошёл в контору брать пропуск на машину. Директором заповедника был в то время Говорин Борис Михайлович. Узнав, кому я беру пропуск, он чуть сознание не потерял. Начал выписывать, замялся и спрашивает: "А как отчество у Солженицына?" Это живо напомнило мне сцену Бендера у председателя, когда он выкручивается, не зная имени лейтенанта Шмидта и "своего" отчества. Так и подмывало ответить словами Остапа: "Да... Забывать стали героев..." Но сдержался. "Исаевич", - говорю. Теперь храню этот пропуск, как реликвию.
Хвостенко Валерий Иванович. 22 июня 1994 года Экскурсия с Алекс Исаевичем Солженицыным
Вагоны Солженицына стояли у здания багажного отделения. Я пришёл в назначенный час. У калитки маячила Маша, держа в руке рацию типа уоки-токи. Доложила кому-то о моём прибытии. Вышел Исаич. Поздоровались за руку. "Я, - говорю, - ваш гид". Великий писатель поморщился. Не сразу я понял, чем вызвал его неудовольствие. Догадался спустя время. Я употребил иностранное слово "гид", а надо было сказать по-русски: "Я ваш проводник".
Вдруг на нас обрушилась толпа, человек десять. Там был и Виля Соколенко, и Саша Кузнецов, и пламенный борец с коммунистическим режимом Потылицын. Во главе толпы - Москвич Юрий Николаевич, представитель Ельцина в Красноярском крае. Такие комиссары были в каждой области. Я всё понял. Москвич, по должности, был в курсе. Вильям с ним общался. Информация от Москвича и просочилась.
Сели в белую волгу, помчались. За нами хвост из нескольких разномастных машин. На Лалетинском кордоне в то время жил и дежурил молодой Игорь Ковач. "Пропуск!" Я предъявляю. Рафик БиБиСи - со мной. "Проезжайте". А остальным - стоп! Москвич позеленел. "Да, я представитель президента!" "Ничего не знаю, я президенту не подчиняюсь, звоните директору". Спорить с вахтёром - гиблое дело. Я не удержался и злорадно Москвичу говорю: "А вы, Юрий Николаевич, обломитесь!" Но недолго я торжествовал. На Перевале вся эта кавалькада нас догнала. Все выскочили, как черти из коробочки и обступили Исаича. Мне было не пробиться. Москвич начал вещать про Столбы, нанося мне, знатоку, кровную обиду. У столбистов собственная гордость - послал в душе всех этих фанатов, прибился к операторам, так и ходил с ними. С ними и с Машей.
Дошли до Деда. Солженицын сказал, что дальше не пойдёт. Вообще-то, выглядел он крепко для своих 75. Достал блокнот: на пружинке, квадратный, листы в клеточку, - уселся на корягу и стал что-то писать. Не думаю, что о Столбах. А я с его сыном Игнатом дошёл до Перьев, залезли на Львиные Ворота и вернулись.
Комичный момент был на Перевале, когда вся компания во главе с Москвичом искала на Солженицыне клеща. Но никому не повезло найти.
Фото Вильяма Соколенко
А Вильям Соколенко сделал замечательный портрет Александра Исаевича.
Не прошло и двух недель, как я опять у Говорина. "Мне бы пропуск", - говорю. Посмотрел с опаской. "На этот раз кому?" "Камбуровой Елене Антоновне".
"Ну, у вас, Валерий Иванович, и друзья!"
А фиг ли.
05.06.2016.
Горно-мистическая история
В горы я попал впервые в 1969 году. Кавказ, Цей, альплагерь "Торпедо". На десять лет горы стали важной частью моей жизни. Был я не альпинист, а горный турист, что не исключало серьёзных походов и приключений в горах. Ходил я всегда в группе со своими друзьями: Володей Пивоваровым и его женой Наташей. Володя - бессменный руководитель, но не во всех его походах я участвовал. В 1980, в мае, на альпиниаде в Туве его группа попала в лавину и две девушки-участницы погибли. Он и его шестнадцатилетний сын Валя чудом спаслись. После этого Володя резко завязал с горами. Получилось так, что я не нашел новой команды и тоже оставил горы.
История, которую хочу рассказать, разыгралась в два акта с интервалом в 20 лет.
В 1978 на Чемпионат Союза мы заявили серьёзный поход, собирались пройти новый сложный перевал через Западное плато Белухи. Поход наш был омрачён предшествовавшей трагедией. Вот что писал я об этом в очерке "Через Западное плато".
... В январе к Володе приехали на консультацию новокузнецкие туристы. Добры молодцы, косая сажень в плечах. Они пришли с той же идеей. Но мы-то планировали свой поход на лето, а они собирались открыть новый перевал уже в феврале. Володю несколько расстроили такие конкуренты. Парни производили хорошее впечатление, но опыта для зимней авантюры у них было маловато. Володя посоветовал им перенести поход на лето. И даже предлагал кооперацию. Но парни верили в себя и пошли как наметили.
Поход их закончился трагически. Они вышли на плато и с него на штурм Западной вершины. Соблазнились кажущейся ее близостью и простотой пути. Катастрофы в горах развиваются лавинообразно. При подъеме сорвался и травмировался руководитель. На плато спустить его не удалось, так как разыгралась непогода. Ребята вырыли пещеру. Запас продуктов, снаряжение, палатка остались внизу. Пурга не стихала, нужен был врач. Раций в те времена туристы, как правило, не имели. Один из ребят, а всего их было пятеро, вышел за помощью. Парень проявил настоящий героизм. В одиночку добрался до метеостанции и вызвал спасотряд. На спуске он потерял кошку, срывался, но преодолел все. Когда спасатели, наконец, вышли к пещере, в живых не застали никого. Эхо этой истории неожиданно докатилось к нам через двадцать лет, в 1997.
Но это сюжет для отдельного рассказа.
Мы шли по следам погибшей группы, встречали их крючья. Поход наш, несмотря на определённый психологический пресс, закончился благополучно. Пройденный нами перевал заслужил высшую категорию трудности - 3Б. И носит теперь официальное название ПНТ - "Памяти Новокузнецких Туристов". Наша команда получила бронзовые медали Чемпионата. А моя эпоха серьёзных походов, как было сказано, вскоре закончилась.
Через двенадцать лет я обрёл Ергаки.
В 1992 году у меня появился новый приятель - Миша Попов, который сводил меня в Ергаки. Я слышал про малые горы на юге края, друзья и раньше звали меня туда, но я сомневался из-за большого перерыва. Пошли вчетвером, два мальчика, две девочки :). Действительность оказалась ослепительно прекрасной. В зоне леса гигантские кедры, хрустальные озёра, прозрачные ручьи, изумительной красоты водопады. И надо всем этим гордо вздымаются скальные вершины. Прочный гранит, такой же, как на Столбах. Мои любимые Столбы, но увеличенные в десять раз. От восхождений я испытывал кайф. Опыт столбистского лазанья был то, что надо, да и физические кондиции не подвели. В конце путешествия мы осмелели настолько, что вдвоём пошли на Звёздный, самую трудную вершину района. Без снаряжения, налегке, не зная пути, имея для страховки лишь 20 метров репшнура.
На Звёздный мы взошли, но были застигнуты на спуске грозой, которая перешла в затяжной трёхдневный дождь. Лишайник намок, участки скал, которые мы проходили в галошах на трении, превратились в мыло. Всю ночь мы просидели под дождём на маленькой полочке, без малейшего укрытия, не имея еды. К утру закоченели настолько, что едва могли двигаться и с трудом разговаривали. Спаслись сами. Звёздный дал нам понять, что с ним шутки плохи.
Я влюбился в Ергаки. В 1993 потащил туда своих малых детей, Лёшу и Тоню. Каждый год теперь ждал лета и очередной поездки. А Звёздный стал у меня своеобразным фетишем. Обязательно взойти! К 1997 году я побывал на его вершине четырежды. И вот...
В 1997 году, по случаю юбилея, Володя Пивоваров задумал поездку по местам боевой молодости. Собирался посетить Новосибирск, Красноярск, Иркутск. Без никакого героизма - 60 лет, возраст солидный. Просто повидаться с друзьями. Разумеется, в письмах я стал подначивать Володю с Наташей на поход в Ергаки. Ребята отнекивались, сомневались в своих кондициях. Уговорил. Приехали большой семьёй: Володя, Наташа, сын Валя, жена его Лена, с ними их маленькая дочка дочь Пивоваровых Аня с мужем и двумя сыновьями - итого девять гостей. Я подтянул парочку друзей: молодого Антона Болдырева и отца его Володю, взял младшего сына Алексея - и мы большой толпой двинули в Ергаки. Всё было чудесно: изумительная природа, масса приключений, восхождения для могущих.
На Тонкого Брата подъём довольно сложен, начинается десятиметровой скальной стенкой с мелкими карманами. Под стенкой сменили сапоги на скальные туфли и полезли. Залезли. Уже на спуске услышали крики на горе. Перекрикивались двое. Удивило, как могли нас миновать, ведь мы шли самым простым путём. На земле ребята стали переобуваться, но я сказал: "Подождите. Не нравится мне это". Крикнул: "Что случилось?" Ответила женщина. Смысл диалога: где путь на вершину? Велел ждать: "Сейчас подойду". Подошёл. И понял, что на вершину ей не надо. На ногах рваные кеды, и из них выглядывают пальцы. Лихая тётка. Лезли с подругой, не зная пути. Подруга в какой-то момент струсила. А моя визави отважно продолжила восхождение. Легко убедил спускаться. Спустил, как новичка на Столбах, показывая карманчики для ног. Внизу все вздохнули с облегчением. Пошли в долину.
Женщина радостно благодарила и пригласила в гости, на блины с черникой. "У нас лагерь неподалёку". Лагерь новокузнечан. Тут Володя ударился в воспоминания и помянул героя, который привёл спасателей. Женщина, до этого слушавшая молча, вдруг тихо сказала: "Он был моим парнем". И поведала страшную историю. После гибели друзей он замкнулся в себе, вернуть его к прежней жизни не удавалось. Предпочитал быть один. Стал уходить надолго в тайгу с ружьём. Однажды не вернулся с Поднебесных Зубьев. Хватились не сразу, было у него в обычае исчезать. Потом долго искали, нашли. На курумнике нога провалилась в щель между камнями, вытащить не смог. Сколько промучился - неизвестно. Ружьё у него было, застрелился.
Мы примолкли, сражённые рассказом. Я живо представил себе его последний путь. Смертную тоску, борьбу с собой, выстрел. Сильно на меня этот рассказ подействовал. От блинов отказались, вернулись в лагерь. А женщина ушла к себе, навсегда оставшись в моей памяти.
Мы стояли на озере Художников. На следующий день снялись, перевалили через Параболу в ущелье Святых Духов и начали подниматься на перевал Птица. Планировали остановиться на озере Светлом и сделать попытку на Звёздный. Валя раньше ходил в горах пятёрки, у Лены третий разряд по альпинизму, Антон бывал с нами на Звёздном, так что подходящая команда была, и надежды взойти не казались беспочвенными.
При подъёме погода начала портиться. Пройдя перевальную точку и чуть спустившись, остановились отдохнуть и перекусить. Хотя было ясно, что надо уносить ноги. Небо затянули мрачные чёрные тучи. На спуске сильный ветер хлестал "в душу". Я расстегнул штормовку, подставив ветру грудь, и это воспоминание живёт во мне. Неистовство стихии и противостоящий ей обнажённый человек. Прошли две трети длинного спуска, и ударила мощная гроза. Оставшийся путь шли под проливным дождём, по тропе бежали потоки воды. У озера спрятались под кедрами. Отправили Алёшу с Антоном в одну сторону вдоль озера, Валю в другую - искать свободную стоянку. Парочка пришла ни с чем, все стоянки у воды заняты. Вале повезло чуть больше, отыскал какую-то полянку, но вдалеке от берега. Быстро, под дождём, поставили лагерь. Лёша дрожал крупной дрожью и стуча зубами умолял: "Папа, дай мне водки!" Растёр его и засунул в спальник.
Следующий день - дождь. Наше время уходило, надежды на Звёздный таяли. Объявил: "Если к вечеру дождь не кончится, завтра снимаемся". Дождь кончился. С вечера подготовили снаряжение. Ночью я вышел из палатки и увидел звёздное небо. Приморозило.
Вышли вчетвером. Поразительное зрелище поджидало нас. Вымокшие накануне кустарники, трава, рододендроны - все оделись ледяной корочкой, сверкая как стеклянные. Я предвидел, что скала обледенеет, но надеялся, что солнце через некоторое время растопит и высушит. Поэтому первые метры по скале дались трудно, я уже думал, что Валя не выкарабкается. Но ничего, пролез. Дальше пошло легче. Поверхность скалы местами была покрыта ледяной корочкой, под которой струилась вода.
Долго ли, коротко ли, мы подошли к характерному месту, которое забыть мне не дано. Справа стена Звёздного. Мы двигались вдоль неё по узкой полке. Я впереди. Подошли к неширокому камину между двумя плитами. Края плит, торцы их, обращённые к нам, слегка нависали. Этакий камин-карниз. Я стал его преодолевать. Взялся за верх, слегка подтянулся, поставил повыше ногу, нагрузил. Нога соскользнула вглубь расщелины... и застряла. В том, что нога в скальнике проскочила, сыграла роль обледенелость поверхности. Туда, сквозь извилины, она прошла под моим весом, а вот обратно... Я остался висеть на руках, с захваченной правой ногой. Попытки освободиться ни к чему не привели, нога была схвачена прочно. Положение аховое. Я велел Вале: "Лезь через меня и закрепи верёвку". Теперь я мог откинуться на верёвке и разгрузить руки. Телом я полностью перекрывал вход в расщелину, а руками не мог дотянуться даже до колена.
А дальше было вот что. Я подтягивался на руках, дёргал и крутил ногой, уставал, повисал навзничь на верёвке, раскинув руки, отдыхал - и всё по новой. Ничего придумать было нельзя, никто не мог дать совета. Поэтому ребята молчали. Паники, к счастью, не было, и голос мой, по свидетельству очевидцев, звучал ровно. Усилием воли я старался не допускать в сознание столь очевидное предупреждение, сделанное мне накануне. Но никакой альтернативы придумать не мог. Никакие спасатели не смогли бы помочь. Просверлить и взорвать скалу? Отрезать ногу выше колена? Оторвать ступню? Нет, не годится!
Сколько это длилось? Казалось, бесконечно. Я чувствовал, что ступня моя начинает опухать.
Как-то так получилось, что я одушевил Звёздный. Он представился мне злым исполином, который демонстрирует мне, букашке, мою ничтожность. И тогда я взмолился в душе, сказав ему три слова: "Отпусти, больше не приду". И тут же почувствовал, что нога повернулась по-другому. Отчаянно стал выдирать её из капкана. Ободранные щиколотки заживали потом целый месяц.
"Что дальше?", - спросили ребята. "Как что, продолжаем восхождение". Возражать не стали, но поёжились. Наконец, подошли под ключевое место - Книжку. Книжка выглядела мрачно, вся сырая, вода струилась по стене. Я понял, что с нас хватит. Повернули вовремя. Вскоре упал сплошной туман, и мы еле-еле отыскали спусковые петли. Видимо, Звёздный решил, что мы вразумлены достаточно. Уже на тропе, не раньше, меня охватила страшная слабость. Еле доплёлся до лагеря. Это говорит о том, что я был в сильном психологическом напряжении. В палатке я рассказал Володе и Наташе, о том, что случилось. Мистическое совпадение впечатлило. "Я ведь почувствовал беду", - сказал Володя, - "и подумалось: что-то с тобой".
Светлое, Птица, Звёздный. С Володей Пивоваровым
Сдержал ли я своё обещание? В 1998 я не пошёл на Звёздный. В 1999 с Олегом-сыном и Людой Калашниковой взошли. Клятвопреступник, боялся не шуточно. Два раза пощадил, на третий убьёт. Обошлось.
Послесловие.
6 апреля от инсульта умер Коля Плетень - Плетнёв Николай Гаврилович. Мы с ним были однажды в зимнем походе на Белуху, и я сохранил о нём прекрасные воспоминания. 15 мая в сети появился очерк "Памяти Николая Плетнёва". И там в комментариях промелькнула фраза:
"... про Хвостенко я ссылку кидал вроде, на столбистский сайт. Он там про Федулкина, новокузнечан заикается, и про какую-то еще историю намекает - не в курсе?"
Вот на эту историю я, ребята, и намекал. Ваш вопрос и подвигнул меня через 20 лет написать этот текст. Уже нет с нами Антона Болдырева, Лены Пивоваровой, они ушли молодыми. Пора и мне. Скоро Валя останется единственным свидетелем гнева Звёздного. И произошедшее с нами растает в дымке времён.
01.06.2016. |
При вводе Логина и Пароля,
