Араданиада. Сказание о хребте Араданском

Где то там высоко за туманными пиками
Вдалеке от безумья больших городов
Тихо спит грозный цирк с кулуарами дикими
Снега полный до острых отвесных краев.

Редкий странник зимой зайдет гостем непрошенным,
Зарываясь по пояс в холодном снегу,
Мириады шагов по тропе позаброшенной,
Как Сусанин, ведущий поляков в тайгу.

Но приходит весна в эти горы суровые,
Зиму солнцем согрев, словно ласковый плед,
И вот семь смельчаков в волокуши пудовые
Запряглись, оставляя извилистый след.

Двое суток в пути как бурлак на задании
Через два перевала таща чемодан
А в конце, словно долг погасив в оправдание,
Из тумана к ним вышел старик Арадан.

«Награжу за упорство, отвагу и рвение», -
Молвил дед, небосвод подпирая плечом. -
«Свистом ветра в ушах и в снегу канта пением».
И растаял, взмахнув белоснежным плащом.

Утро судного дня, парни наспех собравшись,
Побежали тропить на подъем кулуар
По колено в снегу, ветер дует ужасный
А погоды все нет – не соврал старикан.

Отвечал им старик Арадан величаво:
«Я могу ненадолго приструнить пургу.
Очень сильный циклон - заявляю вам прямо
Что навряд ли я большее сделать смогу»

День на третий устав от тропежки и холода,
Чудаки обратились к чудному старцу:
«Хватит снег – у нас взрыв кулуарного голода
Света дай, возмоляем к погоды творцу!»

Закружила игра – по фрирайду катание,
Бесконечные дни по развилку в снегу.
Шлейфы, спуски, прыжки – в лес скитуром шуршание,
Но… Немного весной захотелось весну …

Словно в сказке, в дворце ледяной королевы,
Все вокруг в тот же миг превратилось в сугроб.
Стол, палатки и склон, и туман ватно-белый
Разлился, ровным слоем закрыв горизонт

Идеальный пейзаж, чисто синее небо,
От отвратной погоды невидно следа.
И суровый хребет, полный свежего снега
Намекает, что скоро вернемся сюда.

Пролетев кулуар, по полям разогнавшись,
Метеором спустились к подъемным следам,
Обессилено сев, упоенью придавшись,
Оглянулись… И вновь им предстал Арадан

В нетерпенье дрожа от нахлынувшей страсти
Пристегнулись и вдарили вниз по газам,
Поднимая клубы порошка в скальной пасти,
Дав названье кайфовое – «феназепам»

Еще десять минут горно-пешего дела
И пред ними чистейший предстал кулуар
Полный чувственных линий рельефного тела
Как красотка, манящая в свой будуар

Лишь к обеду проткнув стрелой хмурые тучи,
Забрались в перевал, что на гребне хребта.
Вдруг раскрылись врата и луч солнца могучий
На мгновенье взорвал им контраст и цвета.