При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||||
|
||||||
Высокая энтропия Менлунгтзе. Гранд альпинизм
За прошедшие 10 лет в нашем русском альпинизме произошли долгожданные изменения. То, что мы предлагали как путь к совершенствованию нашего стиля стали применять многие команды. Думаю, процесс возрождения качества идет сейчас в альпинизме, возможно это симптом, который касается всего общества. Мы знаем из истории русского альпинизма, что в 60-80 годы совершалось много восхождений на 6000 - 7000 вершины Советского союза в том числе очень сложные: Хан-Тенгри северная стена, Пик Коммунизма южная стена, пики Маркса и Энгельса в том самом альпийском или близком к нему стиле, который считался у нас в те годы чем-то естественным. Но в 90 е многие восходили уже не видели сильной разницы между тактикой достижения вершины, определяющим критерием всегда выделялась техническая сложность маршрута. После того как русские альпинисты стали совершать восхождения в Гималаях, традиционный гималайский стиль вошел у нас в моду, переноса нашего лучшего памирского и тянь-шаньского опыта в Гималаи не произошло. Лишь отдельные восхождения, ставили целью использование альпийского стиля на существенной части маршрута, но в то же время использовалась и предварительная обработка.
Изображение сделано 11.07.14 в 10.05
Слайдшоу о экспедиции в Ронгшар (Менлунгтзе 2005)
В мировом альпинизме Гималаи это высший стандарт, эталон проверки мастерства восходителя. Казалось бы, любое восхождение в Гималаях это что-то на уровень выше любого другого.... Достаточно залезть на гору, и ты герой. Я думаю, многие современные восхождения в Гималаях, с провешиванием веревок почти до самой вершины, рядом не стоят с прежними советскими восхождениями в менее отягощенном стиле на суровые стены наших высоких гор. Перила, если это делается по шаблону, по привычке, без рассмотрения даже гипотетической возможности других вариантов восхождения, купируют в альпинизме его главный смысл, дух приключения, порождаемый неопределенностью. На первый взгляд, такое восхождение даже труднее, надо сделать много работы, занести много груза, установить лагеря, пролезть - спустится, еще, еще, много времени, много людей, все задействованы. Но, по сути, чем больше стоит лагерей и закреплено перил, тем меньше в восхождении новизны и высокого полета. Это только работа. Гора перестает быть очень опасной в своей непредсказуемости, всегда можно укрыться в лагере, быстро сбежав по перилам.
Конечно, здорово, когда твои проценты по мере удлинения перил растут. И вершина все ближе. И, наконец, вот оно достижение. Это альпинизм.
Возможно, на каком то начальном этапе альпинисту нужно попробовать осадный стиль. Но чтобы двигаться дальше необходимо развитие того самого естественного альпинизма, когда берут немного снаряжения, немного еды и есть только одна попытка. Процент успеха не так велик, как при осадной тактике. Вершина может остаться не достигнутой. Риск для жизни гораздо больше, вниз не ведет спасительной дороги, и в базовом лагере не обязательно ждет добрый доктор. Но зато каждый день - это целая жизнь, состоящая из мгновений, в каждом из которых новизна, каждый день все в первый раз, лезть надо быстро и эффективно, маршрут видеть внутри себя и ориентироваться на горе благодаря этому видению. Это всегда новый опыт и в первую очередь, это опыт души.
Альпийский стиль, это тот самый способ восхождений, который мы знаем, который у нас был когда то естественным и потом мы о нем забыли, но теперь мы вновь применяем его в том числе и в Гималаях. Большие экспедиции постепенно уходят в прошлое, осадный стиль остался характерным для коммерческих восхождений. Наши прорывные восхождения середины нулевых характерны, кроме упорства, выносливости, высокой проходимости, терпения и титанового духа еще и альпийским стилем.
Есть конечно вершины, которые при нынешнем уровне техники не доступны для чистого альпийского стиля, это супер стены на вершины, такие как Нуптзе (Паучья стена), Лхотзе Шар по центру треугольника Ю. стены, Макалу либо К2 по центру западной стены, сочетающие предельную сложность и высоту, и, мне кажется, в настоящее время попытки использовать элементы альпийского стиля на подобных маршрутах и есть предмет дальнейшего развития гранд альпинизма.
Именно эти мысли являлись движущей силой нашего проекта 2005 г. в Гималаях с рабочим названием: «Непройденные стены Ронгшара».
Две горы этого района Гяуришанкар и Менлунгтзе не давали покоя моему воображению.
Ронгшар малоосвоен это уже был повод поехать туда. После открытия этого горного узла для Запада Эриком Шиптоном в 1951 году, за срок более чем 50 лет здесь побывало меньше десятка экспедиций. Одно то, что первовосхождение на Менлунгтзе Главную произошло совсем недавно в 1992 году (сделала эта двойка словенов Стрефельж – Презли) говорит само за себя. В попытках подобраться к неприступным вершинам Менлунгтзе проявили себя очень известные в мире альпинизма творческие личности Крис Бонингтон, Джон Роскели, Грэг Чайлд. Большая японская экспедиция не пройдя и трети маршрута вернулась из под стен Гяуришанкара. Легенды о йети, которые свободно разгуливают здесь среди тибетских деревень. Память о выдающемся подвижнике северного буддизма Миларепе, который, по преданию много лет жил в уединенных пещерах этого района и здесь же ушел в Нирвану. Скупой комментарий одного из первовосходителей на Менлунгтзе Главную, которого я просил прислать мне несколько фотографий из Ронгшара: «Северная стена Менлунгтзе – большой вызов». Все это питало дух этого нового для меня проекта.
Ожидания оправдали себя. По красоте и величию это один из самых самобытных горных районов. Изумительные непройденные тибетские стены Гяуришанкара 7134 м., долгое время считавшейся вершиной номер один в мире до топографического открытия Эвереста. Узкое и влажное ущелье Менлунг, впадающее с востока в рассекающий Гималайский хребет тектонический разлом Ронгшара. Менлунгтзе (7181 м.) с двумя симметричными вершинами, точно фантастический мираж, рожденный атмосферным удвоением формы, выхваченный кистью таинственного живописца из переливающихся слоев пленэра. Даже просто оказаться здесь стоило тех усилий, которые были затрачены на организацию этой непростой экспедиции.
Окончательный состав участников решился в последний момент. Я очень благодарен моим друзьям Николаю Тотмянину и Карлосу Булеру, которые разделили со мной «фунт изюма» выпавшей на долю этого приключения.
Пермит мы смогли купить только на одну вершину, он давал нам право на восхождение в Ронгшаре. Мы планировали реализовать сразу две цели: разведку непройденных стен Гяуришанкара и Менлунгтзе и восхождение по новому пути на одну из вершин сразу за одну экспедицию. Хотя можно было пойти по традиционному пути и сначала сделать предварительную разведку, помня тот факт, что вероятность успеха подобной только разведывательной экспедиции 99 процентов.
Восемь дней понадобилось нашей команде чтобы добраться из Shegara до базового лагеря под северной стеной Менлунгтзе. Перевал в долину Ронгшар был закрыт снегом, и мы двигались по Тибету с караванами яков, которых приходилось менять по пути три раза, поскольку жители всех деревень, лежащих на нашем пути, хотели поучаствовать в помощи нашей экспедиции.
Выглядело это так:
Сколько времени мы будем идти до Тацана?
Два дняя.
Но по карте всего 16 километров!
Два дняя, и яки потерялись, ушли пастись не знамо куда. Точно два дня.
Находим сами яков, спрятанных за холмом, и после этого не торопясь за 4-5 часов доходим до их Тацана. От последнего населенного пункта Тсамбоче до нашего базового лагеря Коля Тотмянин бегал за 5 с небольшим часов. Местные ломовщики заложили нам 7 переходов вверх и 6 вниз. Причем первый день, объясняя это местными обычаями, наш караван двигался только 40 минут. Впрочем, мы не пожалели, место, где наш караван стал на привал, именовалось Шюаром, именно здесь находилась пещера Миларепы и восстанавливаемый после китайских революционных погромов монастырь.
Нам повезло, с нами пошел единственный англо-говорящий тибетец Таши.
По дороге выслушав много историй об йети поедателе яков, и о яке размером со слона бодателе яков, можно было подивиться поголовью этих парнокопытных в районе. Впрочем, древняя китайская пословица гласит: «Если в водоеме нет хищника, рыба хиреет и вымирает». Вероятно, обратное тоже верно.
Ущелье Менлунг встретило нас туманом и сыростью, медленно оседающей на стеблях тонкого бамбука. Лесная зона до 4000 метров как на южной стороне Гималайского хребта. Ущелье резко взбирается вверх с 3150 до 4800. Базовый лагерь на широкой поросшей травой морене с россыпью озер, самое большое из которых местные тибетцы называют «Индийский океан».
Мы достигли нашего временного пристанища 29 апреля, и едва успели поставить палатки, пошел снег. Когда утром открылось, мы были потрясены величественной панорамой северной стены Менлунгтзе и восточной Гяуришанкара. Свежий снег слепил глаза, наш лагерь находился как бы в огромном вогнутом зеркале с краями из окружающих морен и хребтов.
Все отражало свет и пребывало в свете. Менлунгтзе, гремя лавинами, доминировала на юго-востоке , юге и юго-западе, всем своим грозным видом говоря: «Смотрите – здесь царят мои энергии». Гяуришанкар двугорбым верблюдом закрывал наше пространство с запада. С северо-запада на восток тянулись шеститысячные пирамидальные вершины.
Как хорошо бывает проснуться утром и чувствовать, что ты накануне открытия. Так и здесь это ощущение всегда присутствовало.
Разбив базовый лагерь, наша команда приступила к разведке.
Сначала мы осмотрели восточную стену Менлунгтзе, чем-то похожую на Ушбинский ледопад. Затем обошли весь массив с другой стороны. Гяуришанкар блистал острыми снежными гребнями и огромными карнизами, нависшими над тибетской стороной. Менлунгтзе украшали висячие ледники и ледопады, которые жили своей жизнью, периодически сбрасывая вниз избытки накопленного льда и снега. Состояние обеих гор этой весной было очень опасное.
Мы вернулись в базовый лагерь 9 мая. Выход на маршрут я планировал еще в Ростове на период с 10 по 16 мая. Времени оставалось немного, нам предстояло быстро и окончательно решить, куда мы полезем. Погода была обычной для района, во второй половине дня или ночью часто шел снег. Понаблюдав северную стену Менлунгтзе еще два дня, мы сделали окончательный выбор в пользу сложной, но красивой микстовой линии на Западную вершину. Стену больше двух километров высотой наша команда собиралась одолеть за 6-7 дней и спустится на противоположную сторону горы по разведанному и относительно безопасному Ю-З гребню. Самой важной отличительной особенностью этого предположительного маршрута было то, что непосредственно над головой ничего не висело.
Мы стартовали рано утром 14 мая. Стена шумела лавинами, которые выпрыгивали с висячих ледников белыми змеями и летели в свободном падении, разбиваясь с характерным грохотом на нижних террасах. Менлунгтзе вырастала от ледника (4750 м.) скальными бастионами и заснеженными полками. Нижние 250 метров мы лезли одновременно, не связываясь веревкой. Затем начиналась первая изюминка на нашем пути – вертикальный ледовый каскад перепадом в 200 метров. Водный поток, шумящий под тонкой коркой льда, готов был вырваться струей в лицо через отверстие в ледобуре. Вся страховка это зачастую всего несколько сантиметров льда или ненадежный крючок в разрушенной скале. В поисках оптимального пути по замерзшему водопаду нам пришлось заложить несколько зигзагов по обламывающимся под ударами ледовых инструментов сосулькам. Середина каскада была особенно сложной, несколько участков нависало, и лед был хрупким как крылышки стрекозы. Иногда баланс между лазанием и полетом едва удавалось удержать. К вечеру слегка намокшие, выйдя на короткий выступающий из стены скальный гребешок, наша команда разбила свой первый лагерь на стене. Восхождение продвигалось динамично, мы лидировали попеременно, дабы каждый мог окунуться в атмосферу неопределенности и проявив свое умение, получить радость от подлинного контакта с горой. Николай, Карлос и я изучили эту линию с расстояния, и теперь нам было необходимо воспроизвести ее, находясь преимущественно в двух измерениях нашей стены.
Все складывалось хорошо, мы правильно ориентировались на стене и вписывались в повороты нашей линии. Это было прекрасно, каждый день новизна, каждый день неизвестность, это особое творческое ощущение, когда твои предположения и ожидания совмещаются с реальностью.
Это правда, что подобные восхождения уводят глубоко внутрь, это похоже на погружение. Ты видишь все только в первый раз, твое восприятие обостренно, нет необходимости утюжить гору взад вперед по трущимся перилам. Но и возвращение с такого маршрута, если что, тоже чревато сложностью и опасностью. Тайфун энтропии. Минимум адаптации. И подлинность. Это как раз то чего нам так не хватает в нашей обычной жизни.
Пройдя за последующие два дня снежно-ледовый с микстовыми вкраплениями кулуар и участок крутых разрушенных скал, мы вышли на так называемую «рампу», ледовую наклонную полку по диагонали рассекающую нашу стену. Рампа являлась естественным и логичным путем вверх.
По вечерам или ночью шел снег. Наш четвертый день и ночь на стене стали полными сутками сплошной борьбы. Сначала несколько сложных веревок, включая ключевой участок, в этот день была моя очередь работать первым. Я лез в надежде найти что-нибудь подходящее для ночевки, но когда к шести часам вечера я подошел к очередному ключу, то после трех попыток начать этот участок понял, что сейчас в конце рабочего дня свободным лазанием мне его не пройти. Внизу в 30-40 метрах вправо виднелась наклонная снежно-ледовая полка. Она была очень крутой, но нам ничего не оставалось, как попытаться переночевать на этом месте. После двух часов дробления льда и прессования снега, наши попытки сформировать площадку из сухого конгломерата успехом не увенчались, все что осталось нашей тройке - это узкая горизонтальная полоска льда шириной 40-50 см. Карлос по началу был решительно против того, чтобы использовать палатку как общий бивачный мешок, полагая, что мы ее непременно порвем. После нескольких попыток мы просто натянули ее как тент. Коля героически пытался натопить воды, когда начался снегопад. По стене пошли лавины, и после нескольких зарядов мы были уже мокрые. В конце концов наша тройка все же залезла внутрь палатки. Так было немногим суше, во всяком случае, не было холодного душа за шиворот. Всю ночь, сползая с полки и шевеля в мокром спальнике ногами, я мучительно ждал утра, спина и плечи сильно застыли.
Утро на наше счастье выдалось ясным, мы немного согрелись. Встал вопрос, кто полезет ключевой участок. Карлос вроде хотел, но сначала предложил испытать свои силы мне. Я, сотрясаемый ознобом, подошел к стене, взялся за зацепы, сконцентрировался… И вдруг почувствовал волну энергии и иррациональное ощущение, что могу. Это было, как во сне, когда летаешь над крышами. Тело выполняло все сложные движения послушно, я был легким, как порхающая бабочка, и без опасений грузил снежные нависающие грибы на переломе участка. После этого я пролез еще одну 60- метровую веревку и меня поменял Карлос. Вечером мы были уже на гребне, шел снег, но площадка в естественной ледовой нише обещала сносное восстановление.
Настроение было хорошее, мы не сомневались, что через два дня будем на Западной вершине, а даст Бог, еще успеем и на Главную.
Но, утром ситуация стала развиваться в другом направлении. Ночь была очень холодной, мы собрали бивак, надели кошки, и тут я почувствовал, как мне стальным обручем сдавило грудь. Мы решили, что Коля с Карлосом пролезут три веревки, а я сегодня побуду на биваке. Моя левая рука вновь онемела, и я думал, что это из-за компрессионного перелома позвоночника, который я получил на Пти-Дрю зимой 1998 года. Я поставил палатку, принял медикаменты, через пару часов вернулись мои друзья, гребень выше не был сложным, маршрут мы считай пролезли. Мое состояние было непонятным, боль то отпускала, то снова накатывала.
Утром, пройдя одну веревку, я окончательно осознал, что у меня реальные проблемы со здоровьем. Мои друзья приняли решение о спуске без сомнений. На седьмой день мы начали наш спуск, думали, что на это уйдет два дня, но благодаря хорошему взаимопониманию, длинным веревкам и везению спустились засветло к подножию горы и уже при свете луны пришли в базовый лагерь.
Мы не сходили на вершину, но пролезли северную стену Менлунгтзе (1800 м.) в альпийском стиле, почти полностью свободным лазанием. Я имел проблемы со здоровьем, но восхождение принесло много нового опыта и удовлетворения. Здорово делать одно дело в согласии со своими внутренними устремлениями и поддержкой друзей.
Продолжая тему «честных средств», полагаю, что самый прекрасный альпинизм тот, где «размер горы» ты определяешь сам, когда он складывается из объективных и субъективных факторов. Твоя гора может быть очень большой, больше всех остальных. Крутая высокая стена, в далеком районе во внутреннем мире может значить гораздо больше, если максимально использовать естественные инструменты альпинизма: духовные и спортивные возможности своего существа и простую альпийскую тактику. До предела здесь очень далеко и дорога к открытию нового широка и просторна.
Это Room Dudle, тайная вершина в 40000 футов, парящая в параллельном мире.
Время абсолютных размеров в альпинизме давно прошло, восьмитысячник с кислородом, использованием современного оборудования и километров перил в значительной мере детерминирован.
Новое рождается только там, где есть неопределенность, только на рубеже познанного проявляется новый мир. Это и есть творчество.
Альпинизм в условиях высокой энтропии – творческий альпинизм.
В теории информации энтропия – это "максимум непредсказуемости".
Можно понимать (в рамках традиции, заложенной К. Шенноном):
а) под “энтропией” – меру неопределенности (непредсказуемости) системы, характеризующуюся возможностью выбора в качестве последующего элемента некоторого ряда любого варианта из конечного числа таковых
б) под “информацией” – снятие неопределенности в системе путем реализованного выбора варианта, причем непредсказуемого по отношению к предшествующим состояниям системы выбора
в) под “избыточностью” – меру изначальной предсказуемости выбора последующего элемента ряда, вследствие чего сам этот выбор не приводит к появлению новой информации (последняя предопределена заранее) при этом сама предсказуемость выбора оказывается обусловленной предшествующими состояниями системы.
Восхождения в осадном стиле с использованием больших команд и массой облегчающих жизнь подпорок, на мой взгляд, в значительной мере «избыточны». Если ты хочешь только результат – применяй это. Корневое понятие высокогорного спорта – вызов, в зависимости от обилия искусственного оборудования (километров провешенной веревки, установленных лагерей, посменной работы групп, высотных носильщиков, кислорода и т.д.), начинает стремиться к нулю.
Реальный вызов, реальный спорт есть только там, где присутствует энтропия. Спонсоры: «Ростсельмаш» - холдинг «Новое содружество». BASKCompany. |
||||||
|
||||||
