Продолжение (Начало здесь)

… Удар… и тихое и короткое "Нельзя" со скрытой угрозой… Я вижу себя (как мне сейчас вспоминается) как бы со стороны: вход в кемпинг, тумбочка, свеча горит (вечером дело), гитара играет, и я тянусь с сигаретой к свече, чтобы прику… нет, даже писать такое "Нельзя!". Так и застыл. И тишина на секунду в палатке и нежный голос Вити: "Что ж ты, сволочь туристская, делаешь? Вот тебе зажигалка, дарю".

Начались наши вечера с песнями и байками. Звездой был, естественно, Юра Ермачек. "Заболело сердце у меня среди поля чистого…" - Розенбаум отдыхает. Ну и голосина! Я думал, что пою… ну так… ничего… но здесь мне было нечего делать. Хотя вечеров еще впереди… Уйма! Устанет же когда-нибудь. Ан нет - глотка луженая. Когда он пел "Заходите к нам на огонек… Ты что ж такой, совсем седой…", Галя-врач, да и не только она, но и все девчонки, просто плакали (как минимум смахивали слезу). Юра ж седой как лунь, даром, что молодой.

Татюша, соловушка наша

Я и не надеялся, даже не думал, честно - даже в мыслях не было, что получится, что позволят, что смогу на гору сходить. Зачем же брал снаряжку? А не знаю, просто так, в горы же еду.

- Слушай, тут пещерку надо вырыть… поможешь? - как всегда глухо и строго спросил Олег с надеждой на отказ… и с улыбкой о-о-о-о-очень глубоко внутри.
- Дык… где ж, во льду, тут, что ли, под сортиром? - не понял я.
- Да нет, вон там, - и показал на плечо Петьки, - для лагеря 2, на 5800.

Не верю! Мне доверено! И даже любимое "сволочь туристская" не добавил. Когда? Сейчас? Я готов, тут же, через секунду! Где лопата? Забегал, засуетился, засобирался…

- Не шебуршись, завтра выходим, с утреца, - спокойно говорит Коля Жилин. - Только не забудь, у нас простая задача - пещера! Не напрягайся. Кстати, ты ж турист? Значит, раскладку можешь составлять? Вот и давай - продуктов у завхоза набери, на три дня, больше нам не надо.

Боже! Я! Меня! Раскладку! Мне! Доверили! Свердловчане, сам Жилин и Витя, и Юра! На ГОРУ! (почти на гору, правда, но не важно).

Бегом к завхозу на "склад" Так, супчики (пакетик на двоих), галеток (по 4 штучки в день), сухофруктов и конфет на перекус, кусочек сыра и колбаски, 30 гр на человекопорциюдваразавдень, на утро кашки геркулесовой+молоко+сахар, дваутранавосхождение - все! Я выполнил, готово - весу по 350гр на человека в день - ребята будут довольны: рюкзаки легкие, еды достаточно - бегом сдавать работу!

- Это что?! Гр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!!! Издеваешься, сволочь туристская (сколько раз я это еще услышу)! А ну пойдем! - Витя Суворов в гневе просто страшен, в полном соответствии с фамилией! Усы топорщатся, зубы и глаза сверкают, руки чешутся (спрятаться бы где? Но далеко не убежишь, ледник, однако).
- Так, Алисонька, душечка моя (голос-то как помягшал, аж мурлычет, кот усатый, блин), собери-ка нам чутка в туесок, мы ж на гору, работать. Так, картопельки почисть, штучек этак двадцать, отшманай-ка нам говядинки на килограммчик да пообжарь-пообжарь с лучком и перчиком побольше, шоб помягше, а за яечками и гречечкой мы к завхозу счас сгоняем (мне (сурово) - Ты за мясо отвечаешь, Михайла, пережаришь - будешь сам рыть, ты его мешай, мешай, сверху вниз, снизу вверх, шоб шкварчало и равномерно).
- Витя! Ты что, мы ж на ГОРУ, рюкзаки ж неподъемные будут!
- Михайла - пойми, это ж все в себя, родимого. Яешенки сделаем (по секрету - у меня сальце припасено) - и забудешь и про гору и про вес!
Вот это альпинизм, вот это я понимаю. Склоняю голову - и собираю по мешочкам, все что Виктор "нагоношил". С ужасом подумал, что скажут, когда завтра мою снаряжку "туристскую" увидят…

Начало подъема по гребню

Тут уже были и алмаатинцы, и Толик Уразгалиев, и Дима Соболев, палатки уже поставили и нас встречали криками приветствия и восторга: "Юра!!! Собака ты такая, а где ж гитара?!" - "Я ее на лопату сменял - совковую! Вот!". И я долез! Даже нормально прожумарил вертикальный кусок метров 100 с перестежками по дороге на высоте Эльбруса… С чем меня искренне - реально искренне, меня это на тот момент даже удивило, не ожидал - поздравляют ребята. Ай, маладца, говорят, турист, а аж до нас долез!

Умопомрачительный закат солнца с высоты лагеря 2

- Что это? - голос Николая звучит тихо, спокойно, с хорошо скрываемым бешенством, чтобы, не дай бог, у меня рука не дрогнула и не расплескала содержимое крышечки.
- Растопка, - проблеял я.
- Дай сюда, … тихо, не торопись… и фляжку… спокойно… - это уже Витя.

Витя берет обе составляющие и аккуратно соединяет их содержимое, спокойно закручивает крышечку…

- Спокойно, Витя, не горячись, - Коля берет его за руку, уже чуть отведенную.
- Я его не больно буду, слегонца только, чтобы понял суть и смысл жизни… альпинистской, - и дальше шепотом, -ты что ж это, сво…
- Понял, я сволочь туристская, не дурак, виноват, исправлюсь… - осознав происшедшее, я взял себя в руки и прекратил сопротивляться альпинистскому образу жизни и мировосприятию (во всяком случае, тогда я так думал, хотя впереди было еще много испытаний). - Снежочку растопить?

- Сколько у тебя этой… растопки, твою в бога душу? - Витя поднес к уху фляжку и слега потряс. - Ребята, полная, значит восемьсот. Вот это ты молодец, турист, запасливый, а вдруг какой сложный случай приключится в горах? О-о-о-о, в горах всякое может случиться. А ты знаешь, что он уже приключился? - Это все было сказано так тихо и даже нежно, что у меня аж мурашки по коже. - Так! - уже в голос, - А жрать кто будет готовить?! Кто тут кухонная команда? Бензином разогреешь, гаденыш (это слово у него особенно нежно получалось)!

Дальше все было классно. Картопелька с мясом в «клавчике», яишенка на крышке канчика, водичка холодненька натоплена из снега. Не знаю, как, но запах от той крышечки просочился сквозь непродуваемый капрон и нашей, и других палаток. Вскоре у нас сидели-полулежали и Дима, и Толик. Очередной сеанс рассказов-баек, страшных и не очень, смешных и очень, даже не очень смешных… всяких. После каждого тоста Витя, взявший на себя роль высотного тамады, встряхивал возле уха фляжку, фиксируя остаток живительной влаги. Высота 5800 совсем не чувствовалась, вот что значит ночевка на вершине Эльбруса. Один из самых лучших вечеров в моей жизни. В компании чудных, чудесных, классных, надежных людей. Мне было, конечно, что рассказать, тоже вроде походил. Но - только слушать и впитывать (и стараться много не пить, как это ни трудно было)…

Утро было бесподобное. НО не для рытья пещеры. Я еще ничего, а у ребят голова раскалывалась. Каждый куб снега давался с огромным трудом. Но дело есть дело. Юра с Колей совковыми лопатами выкапывали из склона кубик снега 0,5*0,5, а я с Витей, с трудом наклоняясь, стараясь не отдать всю вчерашнюю яешенку Петьке, "катили" его к обрыву склона. С похмелья туго соображая, орали вниз "Камень" и сбрасывали снег в пропасть.

Виктор Суворов в поставленной в пещере палатке, все готово к приему гостей

Но Коля не согласен, все скребет-гладит- выравнивает, доводит до совершенства

Саша-Таракан с партнером на Петьке на фоне Победы и карнизов на гребне Пика Чапаева.

Пик Чапаева со своим ледовым козырьком. Именно обвал с него погубил англичан и Валерия Хрищатого год назад

Мы первые на седле

Но нам безумно везло с погодой в это время. Все говорили: «Так тут не бывает» (а то я тут не бывал, не знаю). Потом мы пошли на 6400 и поставили там палатку.

Места здесь только на одну палатку, веревка проходит прямо по ней, не обойти. А Победа уже во всей красе!

Готов ли я? Смогу ли? Может, мне сейчас, по прошествии 11 лет, кажется, что это мне снилось и такие мысли мучали? Наверное, все же нет. Даже туристы знают, что через месяц (а может и раньше) после похода с трудом можешь вспомнить, как было плохо-тяжело-нестерпимо-мокро-холодно в походе. Помнятся только положительные эмоции - восторг на перевале или вершине, обильное питание внизу, может, даже баня, красота гор и озер, и тянет опять в горы… Так и я теперь не вспомню никак, было ли мне тяжело жумарить на гору по скалам, фирну, вертикальным кусочкам, на высотах 6400-7010. Наверное, тяжело, но не настолько, чтобы заморачивать сейчас себе этим голову и оставлять на второй план более важные вещи.
Как, например, то, что всего на расстоянии веревки над собой я все время видел чью-то… чей-то… в общем, самый дальний впереди вверху человек был на веревку выше, не больше.
Как, например, те 5 шагов по острому гребешку от одной веревки отстегнувшись (после фирнового кулуара), а к другой - на скальной стеночке и выше - не пристегнувшись. Эти 5 шагов перевернули всего меня, можно сказать - вылечили. Именно тут депрессняк, давивший меня последний год, прошел без следа, как оказалось навсегда. Стоял я на этом острие, смотрел вниз (это уже на Семеновского), 2 км минимум, и думал: «Да пропади все пропадом, наклониться чутка - и все закончится, не надо будет мучиться, решать неразрешимые задачи, думать о деньгах, работе, смысле жизни, и других не менее неприятных вещах, окружающих нас в повседневной жизни дома, в городах, в долине…» И тут - именно тут (странно, почему надо забраться так высоко-далеко, чтоб пришла в голову такая простая мысль) - стрельнуло: внизу есть люди, которые ждут, верят, которым ты важен! Мама - вот первое, что было в этом списке. Причем тут депрессии и проблемы? Наверное, я дольше сейчас на кнопочки нажимал, пока все выше сказанное напечатал, чем время, за которое на этом гребешке проскочили такие мысли. Вдох, ОБЛЕГЧЕНИЕ (выздоровление?) - делаю еще пару шагов и спокойно - вообще спокойно! - пристегиваюсь к следующим перилам. Опять же - товарисч выше уже ушел на две веревки. Непорядок…
Или, например, момент фотографирования на вершине у треноги с Олей и Сашей. Не устану говорить и писать - такой погоды на Хане не бывает.

Без комментариев

Опять же, без комментариев (только научите делать панорамы…)

Маликов, кажется, меня зауважал (или, может, так я хотел, чтоб мне казалось, он ведь не больно-то показывал). В такой-то снаряге - кошки-самоделки на веревочках, ботинки ВЦСПСы, бахилы-самошиты, обвязка из парашютных ремней, одесский литой жумар, только маска - супер … как не поморозился только?

Пещеры уже готовы, вид на Победу из временного жилища на седле

Я и Ксюша на кухне, милая сердцу "павидлачка в мисачке"…

Одна из альпинисток из команды Джунки Тобей, милая Мицуе-сан, повадилась на кухню, дабы разведать, чего ж тут готовят для нее, как это называется и каковы рецепты. Заскакивала эта маленькая женщина на кухню - в святая-святых (после Бани, конечно) - и давай, привставая на цыпочках, открывать крышки баков и спрашивать: "What's this? What's that?" –«Это мясо, говорим, это овощи варятся, а это опять мясо, а это опять же овощи варятся. Тут рис, а тут вермишель…» На третий день она с удивлением констатировала: «Нничего не понимаю, продукты каждый день одни и те же - а блюда все время разные и очень вкусные!» Видели бы вы девчонок- поварих! Они аж подросли, выпрямились, зарделись - лучшую похвалу, наверное, и придумать трудно. Я говорю: «Dear Mitsue-san! Это наш секрет, мы иногда кладем meat, иногда beef, иногда eggplant, а иногда aubergine, так что воспроизвести это Вам, dear, не удастся». Ушла думать, что я сказал, какой-такой секрет раскрыл… Потом пришла обратно: «O Michael, you joked!!! Ha-ha-ha! Чудесная женщина.

Мы подружились, много говорили на разные темы. Конечно, о разнице в жизни и традициях в России и в Японии естественно о Горбачеве и Ельцине, о том, как она, учительница младших классов, оказалась тут в горах с целью взойти на Хан о многом другом. Она со своей подружкой очень любила приходить к нам на кухню, уже не со шпионскими целями, приняла, что это не понять, а просто так, посидеть, поучаствовать. Как-то лепили манты. Она, наверное, извела целую пленку, снимая, как Алиса делает начинку: в огромном тазу фарш, смешанный с кучей всего, известного только повару, сначала перемешивался руками (и только руками), добавлялся кипяток, и начиналось волшебство - руки вытворяли что-то невероятное, мелькая и сливаясь визуально в шар, взбивая эту массу в воздушную смесь. Этому не научиться, это врожденный талант. Потом садились все вместе - мантов надо было сделать если не тысячи, то очень много. Учили японок лепить - и косичкой, и ленточкой, и конвертиками, и как только не лепили. Мицуе-сан смеялась и радовалась как ребенок, когда у нее получалось! O-o-o baby face, baby face! Nice!
Как мало надо человеку для счастья…

Кухонная команда была супер. Ребята таскали воду в 50-ти литровых баках нонстоп, резали-рубили что скажут (чуть не сказал "рубили дрова"), таскали баллоны с газом, помогали с мытьем посуды (пренеприятнейшее, я вам скажу, занятие и дома-то, а тут…), и это надо было делать практически круглосуточно. Девушки готовили практически без перерыва, от утренней темноты до полуночи. Завтрак в 8, обед в 14, ужин в 19 - все по расписанию, потом мытье посуды (немереное количество), кипячение воды на завтра, заготовки на завтра и так далее, без остановки. А нужно же еще вечерком посидеть и попеть, своим чайку-повидлочки подать. Две команды кухонных (два дня работы, два дня отдыха) соревновались между собой, кто готовит-обслужит лучше. Мне искренне было более чем приятно, что обе команды звали меня к себе, иногда я рад был поработать и в свои выходные дни… Понятное дело! Я всегда любил готовить, а тут очаровательные девушки зовут к себе… на кухню, поносить кастрюли с водой и порезать и прокрутить мясо, доверяли и дегустировать - что может быть приятнее!

Наша звезда Арина (уже на юге)

Из-за своего радушия, врожденной адской смеси русско-азиатского гостеприимства, не имеющего ничего общего с меркантильным отношением к жизни и, тем более, к бизнесу, девчонки сделали одну ужасную ошибку. В один из первых дней и жра… приемов пищи они произнесли страшное слово "Добавка". По наивности удивились реакции - никто не захотел. Объяснялось просто. В "ихнем", чужом нам мире, халявы нет по определению. За все надо платить. Они думали, что "добавка" за доплату… Тут девушки делают следующую ошибку: они объясняют: "dear! Free!". С опаской (а вдруг потом им выкатят счет на немереное количество баксов, йен, тугриков, вон и так далее?) первые, самые смелые, клиенты потянулись за доп. порцией борща (вкуснейшего украинского борща, надо сказать, со сметанкой) и пельменей. Вы будете удивляться, но им понравилось. Я не про борщ и пельмени, это само собой.
Я сделал для себя удивительный вывод - очередной урок на будущее: все – повторяю, ВСЕ- люди одинаковы и все внутри себя халявщики! Такие разные, японцы, воспитанные в жесточайшей дисциплине, американцы, широкие душой (на нас чем-то похожие, хлопающие по плечу «hi guy, how are you?» и не ждущие ответа на этот сакраментальный вопрос, как и мы, впрочем, на "как дела?"), но точно знающие, что у них там (и наверняка везде) за каждую спичку надо платить, - все они оказались примитивными халявщиками. Сначала они спрашивали разрешения на добавку (это ладно), но потом сами, уже без разрешения, подходили и накладывали себе, сколько хотели. А на халяву они могли съесть столько, что Хан и уплаченные за него немалые деньги уходили на десятый план. Честно говоря, я был несколько разочарован этим открытием. Как, впрочем, и девчонки, готовые накормить весь мир (гостеприимство в крови, как с ним бороться?), а особенно завхоз и начальник.
Надо было что-то с этим делать. Пришлось Олегу вмешаться в это безобразие. Он распорядился - никаких добавок. И сам объявил об этом. Как начальник лагеря, в том числе отвечающий за коммерческую часть и "чтобы всем хватило".
Очередной урок для моей будущей деятельности (о которой я тогда еще не догадывался). Борьба с халявой. За что уплачено, тот набор сервиса и должен быть предоставлен.

Мы всегда по вечерам сидели в столовой, когда уже все клиенты отходили ко сну в своих палатках. К нам приходили альпинисты из Англии, жившие в своих палатках по соседству, не в лагере. Мы радушно принимали их (а как же!), угощали чаем, тем же повидлом. Гостеприимство, опять оно. Как-то Олег заходит в столовую, видит англичан и спрашивает: "Have a problem?". "No," - удивленно отвечает один. "So could you be so kind (эк завернул) to go to your tent for rest. Ok?" Они удалились удивленные (а чего удивляться? попробовал бы я у них прийти в какой-нибудь пабчик и попить чаю запросто так, бесплатно). Однако переспросил Олега, что так грозно-то. Чай все-таки, не проблема. Ответ был очень логичен: они купили самый дешевый пакет (два трансфера + вертак туда-обратно), хотя им были предложены разные варианты, включая возможность таких чаепитий. Они отказались, желая сэкономить копейку, то есть пенс, и теперь, как мы говорим, прорываются на халяву. Это не есть правильно и справедливо: чай - это вода, которую ты, Миша, с ребятами носишь, это газ, который мы купили и привезли, заметь, на вертолете это ночное бдение наших очаровательных девчонок, вместо заслуженного отдыха… это не так дешево, как кажется. И попробуй попить у них там, в пабчике, чаек бесплатно (как будто мои мысли прочитал). По-моему, (и теперь я тем более с ним согласен) это правильно. Теперь в своей работе (в турфирме, принимающей иностранцев) постоянно приходится сталкиваться с этой проблемой. Надо уметь с улыбкой, вежливо, ответить на любой вопрос "It costs" - а то можно без штанов остаться в этом бизнесе, с нашим гостеприимством. Куча примеров, но не здесь об этом. Кстати, девчонки тайно иногда носили чай англичанам… но это секрет…

Был еще один большой секрет, возможно, полишинеля, но все же секрет. Надеюсь, по прошествии времени и за давностью лет можно рассказать.
Казбек установил жесткий сухой закон в лагере. Оч-ч-чень правильное решение, все оч-ч-чень одобряем и поддерживаем с еле сдерживаемым чувством глубокого удовлетворения. Горы, работа с людьми и алкоголь - несовместимы. Но как? как без этого? Есть дни рождения, именины, дни конституций и другие праздники. А если нет праздников, то долго ли их придумать, переженить кого-нибудь на крайняк и отметить свадебку (что и было успешно сделано перед уходом свердловчан на стену, кстати. Не скажу кого с кем, мало ли)…

Я с Арай-саном в Южном МАЛе

Готовили с медицинской точностью - в смысле с помощью медицинского градусника. Бросали в сорокалитровый клав все сладкое, что было: карамельки с повидлом внутри, слегка подкисшее повидло из банок (что еще лучше для процесса), яблоки и груши (чуть подгнившие очень хорошо шли). Как бы утилизация испорченного продукта. Затрудняюсь вспомнить все ингредиенты. Представьте картину: 10-12 здоровых мужиков, многие сходили уже не одну серьезную гору, при свете фонарей и свечей (генератор уже выключили - надо горючку экономить) садятся вокруг стола, ставят на него коробку с карамельками и со строгим, суровым видом начинают разворачивать фантики. Фантик в сторону, карамельку в тазик, фантик в сторону, карамельку в тазик - и так до победного. Разговоры за таким занятием нешуточные, серьезные, на глобальные мировые темы. Тема Горбачева, Ельцина и СССР для таких занятий мелковата. А вот что будет и как жить, если раздвигающиеся Америка и Африка придут к Австралии с разных сторон (кстати, которая из них раньше?)? Вот будет бэмц! Сможем ли тогда на Хан лазить? И тем более в Гималаи? Замерзшие пальцы уже с трудом разворачивают фантики, уже мимо тазика летят карамельки… Но коробку добиваем! Всё в клав, туда же вышеперечисленные составляющие, воды - строго по норме, по полосочку - и на газ! Доктор Галина - кто же еще - мешает и меряет температуру - ровно 40 градусов должно быть, более того - должно быть равномерно по всему объему! Это ли не задача для доктора высокой квалификации. Всё, готово, срочно завинчивать крышку и заворачивать в матрацы. И с глаз долой, чтоб ни гугу, чтоб подальше от начальства и от соблазна (что значительно важнее!). На три дня - строго по технологии.
Сначала Алиса с Леной просто гоняли "проверяльщиков", коих стало что-то много. "Девочки, а можно водички?" - и косит в сторону комка матрасов под стеллажами… и тихонько: "Как она там? Может, пора дегустировать?" -"Пошел отсюда, кот пронырливый!".
На торжественное "вскрытие" собрались все заинтересованные лица во главе с Галкой – доктором и начальником. Право вскрытия и первой кружки - за доктором, отвечающим за состояние здоровья обслуживающего персонала базы и берущим всю ответственность за качество и пригодность продукта к употреблению на себя. Слегка напрягшись, с серьезным до слез видом, Галя отвинчивает крышку… (все вытянули шеи и носы), наклоняется… машет ручкой к носу… хмыкает, улыбается одними уголками губ… "Запах ,- говорит, - не отталкивает" (надо ее, Галку, знать и видеть - хохочущие сверкающие глаза и абсолютно серьезное лицо врача, делающего серьезную операцию на … пусть на печени). По рядам шепоток: «Нормальный, говорит, запах, доктор сказала - нормальный, ну, ну, дальше!» И тянут шеи… Галка, не меняя выражения лица, причмокивает и запускает руку с черпалкой внутрь клавы (ну точно как операцию делает), набирает немножко для дегустации (как кусочек ткани печени на анализ), пробует на язык, чуть в рот, пополоскала… Ну же, ну же, как????? Сглотнула. По рядам вздох: ох, проглотила! Наконец, после суперартистической паузы, опять в полной тишине (кажется, что и Хан принаклонился посмотреть, что ж там у них, у этих букашек внизу такого важного происходит?), звучит долгожданная фраза: «Больной будет жить!» УРА!!! Палатка кухни почти срывается с оттяжек! Есть! Получилось, будем жить! Налетай!
Дальше неинтересно. Чего ее пробовать, бражка - она и есть бражка. Лишь бы была. Но сам процесс! Только Валиев все удивлялся, кто столько конфет и сладостей на Севере жрет, тоннами, заказы по радио идут каждую неделю. Так ведь это ж калории, ребята и клиенты на восхождения коробками карамельки берут, для поддержания необходимого тонуса и энергетического баланса. Очень способствует!

Наши доктора - отдельная песня. Галя-врач и Саша ( 6-й курс мединститута, студент на практике… - всем бы такую практику, очень практичную практику). Врачевание в горах - дело особое. Тут понос и простуда - дело обычное, лечится элементарно. Мед. обследование альпинистов перед и после выходов на гору. А что делать с клиентом, заплатившим кучу денег и имеющим жесткое расписание восхождения, но по прилёту на 4200 поймавшим жестокую горняшку? Ходит синий по «улице»,качается, орет: «Дайте мне что-нибудь, мне завтра на гору, я заплатил!» Доктор нежно и ласково: «Сидеть! Бояться! Чай горячий и витамины! А то в Каркару обратно!» Или кореец, классный альпинист, с гималайским опытом. Поставил котелочек с водой на горелочку в палатке, заснул, а ветерок потушил пламя. Этот уже фиолетовый - только реанимация поможет. Вытащили! Или вскрытие флюса в походных условиях при свете свечи, со стаканом фуроцилина и с последующим зашиванием разреза десны. (Кстати, когда пациентка с этим флюсом попала в Алматы к дантисту, он сказал, что ему делать нечего, все сделано классно и профессионально).

Всем молчать! Батька тост говорить будет!

Пицца получилась грандиозная!

Праздник в разгаре - и вдруг радио: на Пржевальского ЧП, в группе САВО участник сорвался на льду, достаточно высоко и на крутом, пролетел 80 м, побился, остальные его потихоньку спускают до плато над ледопадом, срочно помощь нужна.

За полчаса до спасов. Я мирно беседую с Мицуе-сан о чем-то важном, Торо-сан и Саша-доктор иногда посматривают на величественную стену Хана в трубу

Дальше не интересно. Только какие ж мы бессердечные! Денис опять стал громко ругаться и проситься попИсать. Представьте - десяток впряженных в акью уставших мужиков, обмотавшие его тщательно (!) веревками, сами обмотанные и умотанные, должны остановиться, распоясаться, раскрутить его, потом обратно замотать… В час ночи, на леднике, под звездами (опять с погодой повезло! Не бывает так)… Да где ж сил взять? Ты, говорят, прямо в спальник, ерунда все это. А он (ну разве ж можно такое представить?): «Западло (именно так и сказал!) мне в спальник, не могу я в спальник, раскрутите меня, братцы!» Мы - ни в какую! Жестокие такие. «Отпустите на волю, ироды!» - орет. - Всего-то пописать!»

Одному доктору (не поднимается рука написать "студенту") это нравится, идет и улыбается себе: орет, писать хочет - значит жы-ы-ывой, зараза. Но когда матом начал орать, мы не выдержали. Достал ты, Денис. На распеленание, процесс, обратное пеленание было потрачено не более 6-ти минут. Стоило ли так скотинку, тем более возвратившуюся к нам обратно, мучить… Жесткосердечные скоты мы сами. Клиент, сделав дело, заснул. Все успокоились и потащили дальше. Только доктору добавилось забот, не по душе ему спящие и спокойные клиенты. Лучше пусть материт, чем спит, и ну его толкать каждую минуту. «Денис! Не спи!» - « Да не сплю я, с-а ты такая, гад!» - и так далее, по этажам…

Праздник закончился, слава Богу, удачно - хэппиэндом.

Далее >>