Всего отзывов: 1 (оставить отзыв)

Рейтинг статьи: 5.00

Вид из второго лагеря 5800 вниз по Сев Иныльчеку. Видны перевал и Снежная Лестница, пик Пионер, озеро Мерцбахера под ними, сам ледник)

11 лет прошло, многое ушло из памяти. Поэтому прошу простить за какие-то неточности в словах и лицах, не упоминание имен-фамилий тех, кто был рядом, свои мысли, которые с годами, конечно, несколько видоизменились, и, может быть, тогда я этого не говорил и не думал. Но уж очень хотелось рассказать о самом классном лете в моей жизни…

***

- Сволочи-туристы… - глухо (как всегда) и веско (опять же, как всегда) сказал Б. С.
- Борис Степаныч, что вы ко мне все время придираетесь! Вот и на Хан сходил, и воду старательно таскаю, и … хотите песенку спою?
- К тебе, Михайло, это не относится, - он приподнял голову, оглядел меня сверху вниз, вернее, слева направо, как мы лежали, - о соседях по палатке - либо хорошо, либо ничего.

В голосе не было ухмылки.

- Но ты подумай! Альплагерь работает, сборы в разгаре, ребята на маршрутах, делают "горы", разряды. А тут сбегает она… или он,… скорее всего оно и орет: «Ой, там, рука! нога! Упал! Спасите!» "Спасите" - святое слово… И уже несется по связи - срочно спускайтесь, спасы! И уже несут "ноги-руки" из черт знает какого места, и как они туда забрались-то… Сами уж ноги еле волочат… Отпуск, разряды - к черту. Ух...

- Да разве ж у альпинистов не бывает?
- Это, Михайло, другое дело. Это Альпинисты!

- Сволочи-туристы… - с пришепетыванием и ухмылкой в усы сказал Витя.
- Чем же это я тебе не угодил? - грустно и с отчаянием спрашиваю я его, сидя около лагеря «5800» на краю пропасти в 1,5 км и болтая ногами … - Залез с тобой сюда, палатку даже поставил, жрать сготовил, завтра пещеру рыть будем…
- Н-у-у-у-у (и усмешка примерзла к усам) к тебе, Майкл, это не относится, о соседях по палатке - либо хорошо, либо ничего… (подслушивал нас с БС что ли?) - Вот подумай, Майкл, сам: рюкзаки неподъемно-огромные, идут, под ноги глядя, не видя этой красоты вокруг (картинно обвел рукой, показывая на горящие в огне заходящего солнца Баянкол-Мраморную Стену-Хан), жрут что ни попадя, сами немытые, потные… А все туда же, в Горы! (Много ты сам, Витюша, видел красоты вокруг, когда рубился 15 веревок по 60-ти градусному льду на фифах или ловил снежный песок за шиворот на стене Хана, ха-ха).

Вид из второго лагеря 5800 вверх по Сев Иныльчеку. Великолепная Мраморная Стена и Карлытау со своим ледопадом

- Сволочи-туристы!!! - орал Маликов, когда узнал о ЧП на Победе. У туристов, спускавшихся с Победы по гребню несвязанными (как будто там кто-то когда-то связывается!), в районе Важи сорвался один участник, пролетел в сторону Звездочки метров 200. Тут же ребята-алмаатинцы, сидящие в пещере, в ночи начали спасы. Вытащили пострадавшего на гребень (5 веревок), но спасти парня уже не удалось. Надо было спасать остальных, пребывающих в глубоком шоке от происшедшего, и без сил после горы. Победа для ребят, сходивших уже раз 4-5 на Хан, пребывающих в великолепной форме (да и с погодой необычайно везло), накрывалась медным…
- Что ж ты орешь такое, Олег, причем тут "туристы?!" Сколько альпинистов там лежит… - кощунственно пытался я защитить нашу братию.
- Это другое дело! - так же орал Олег.

Как же так получилось, что я, горный турист, оказался в такой среде? Среди альпинистов, мягко говоря, "не любящих" нас, туристов?

Наверное, в 93-м, когда я со своей 5-кой и Толик со своей 6-кой оказались в базовом лагере Хан-Тенгри на Южном Иныльчеке. Я и мечтать тогда не мог, что когда-нибудь удостоюсь такой чести - работать в одном из лучших базовых лагерей - МАЛе "Хан-Тенгри" Казбека Валиева. Казбек для меня был просто легендой, практически недосягаемой!
Мы тогда прилетели в Алматы и были почти шокированы способом "входа" (а вернее "влаза") в его офис на стадионе - через окно. Так было проще и быстрее - если по коридорам стадиона идти, то пару километров точно намотаешь. Простота общения сочеталась с бизнесменской хваткой и быстротой решений. Супер просто! Поход - отдельная тема, не о нем речь. Закончили мы его в МАЛе, через день после трагедии в « Горле», когда погиб Валерий Хрищатый. Я тогда впервые воочию увидел, что такое "землистый цвет лица". Казбека было просто не узнать. Делалось все возможное, и надежда еще не ушла, но… При этом лагерь должен работать, иностранцы, заплатившие деньги, должны кушать и ходить на горы, «вертушка» должна совершать свои запланированные рейсы, баня должна топиться. То, как все было организовано в лагере, вызывало только восхищение. (Я еще не знал тогда, насколько мне пригодится пример классной организации коммерческого альплагеря в будущем.) Улетели мы вовремя, как и договаривались…

После похода многое переменилось-переломилось в моей жизни. Институт, где я работал и показывал результаты по напылению тонких пленок на микросхемы лучшие, чем у японцев, разваливался. Жизнь давала трещину. Депрессуха давила. Надо было что-то делать. И в какой-то вечер я написал письмо в Алматы с просьбой: "Дядечки, родненькие, возьмите меня к себе, хоть носильщиком, хоть на кухню, хоть камни таскать, денег мне не надо, лишь бы уехать отсюда, к чертям, к дьяволу, в горы". Отправил без всякой надежды на ответ. Мало ли таких желающих. Отправил и забыл практически сразу. Не до того было.
И вот в один день, уже после Эльбруса, в мае, звонок. Глуховато-хрипловатый голос в трубке спрашивает, мол, ты, что ли, желал поработать? Ну, приезжай. Я: «Что?! как?! кем?! куда?! когда?!» - «А тебе, - говорит голос, - какая разница – Хотел - давай к такому-то, чтобы был в офисе». - «Это в том, что через окно?» - «Да. Все, пока, до встречи».

Долго думать было некогда. Собрал снаряжку, фляжку с растопкой, одежку, билет на поезд (дешево тогда стоил) - и вперед, к непонятному.
И вот он, стадион, вон оно - окно - открыто, как и год назад, офис работает - welcome! Все в офисе гудит, все крутится, все готовится. Каждый знает, что кому делать, звонки, распоряжения, сборы! Приняли как родного и хорошо знакомого. Удивило - никаких расспросов. Только распоряжение - будешь на севере. Как!? на севере!? Это то, что я видел со Снежной Лестницы в том году? Пустынный ледник, никого и ничего? Да пусть, не важно это. С Маликовым он - Северный Иныльчек - оживет и забурлит. Как уже сейчас все тут бурлит.
Главное в лагере что? Правильно - БАНЯ! И мы с Олегом едем на завод смотреть, что там умельцы натворили по его чертежам. Блин, такого мата я еще не слышал даже в стройотряде, от старичков. Блоки не подходят друг к другу, железяки не стыкуются, болты не пролазят! «Да что у вас тут у всех - руки поотсыхали, линейки порассыпались, глаза повылазили? Через день машина в Каркару! А ну все-е-е-е вперед! Доделывать-подгонять-загонять-присобачивать и так далее!» Как за дитем малым (он так и называл его – «Детишше моё»), Олег следил за сборкой Бани.

Конфуз был (эх, альпинисты-юмористы). В первую помывку в бане на леднике, после клас-с-с-сной парилки, стал я стирать свои носочки-трусишки, прямо в бане и прям как был после парилки. "Ах ты ж сволочь туристская! Да как же ты мог?! Да опошлил Детишше! Да осквернил святыню! Да три наряда вне очереди! Да как ты посмел свои гряз-з-зные трузера стирать в святая святых, где мы, Альпинисты, а также другие иностранные граждане всего мира, парим свои голые уставшие тела! Да …" - и так далее - Олег, Дима, Толик и еще несколько человек выстроились у входа, открыв дверь нараспашку, выставив меня такого на вид перед всем ледником и всеми, кто по нему ходит, включая тех самых иностранных граждан обоего полу, и честили меня грозно в унисон и в разнобой (с трудом сдерживая хохот) на чем свет стоит! Позорище! Никогда не забуду свою растерянность: голый, с намыленными трусами в руках над тазиком, на виду всего честного народа - картинка! Тогда я даже успел подумать: «Может и правда мы такие вот - туристы, не ценим святынь и не способны понять, что есть хорошо и правильно, а что нет…»
Шутки шутками, а свои три наряда я отработал… это тоже святое - Маликов сказал!

Толя Букреев залез, как и все, через окно. Еще одна легенда - сколько я еще их встречу-увижу? Он только что из Непала вернулся, где отработал свой первый сезон как гид на коммерческих восхождениях, получил свою первую тысячу баксов (если память мне не врет). Рассказывал, что это как испытательный сезон был (вроде понравился работодателям), как это - с клиентами на восьмитысячники лазить, какие это две огромные разницы - "лазить самому и по-коммерчески с клиентами". Я слушал раскрыв рот: так здорово, просто и интересно он рассказывал. Опять же - ни в жисть бы не подумал, что это мне может пригодиться потом и что мне придется уже моим нанятым гидам повторять все то же самое, почти слово в слово.

В офисе все были как одна семья. С утра уже готовили обед. Как вспоминаю - так слюнки текут. Долма! На дно казана кладется мясо (конечно, баранина), потом овощи - все, что есть - слоями, а сверху - листья капусты. Крышка - и тушиться как раз до обеда. Потом казан просто переворачивается на поднос и снимается. Теперь сверху мясо ( м-м-м-м! губами можно кушать), а тушеные овощи снизу на листьях капусты лежат. Обед - дело святое! Всё замирало, и все садились с ложками вокруг и ЕЛИ - как священнодействие. Про плов я уже не буду говорить - это неописуемо.

В Каркару меня послали одним из первых с первым КамАЗом-длинномером, на котором была сложена провизия и БАНЯ в разобранном виде - главная ценность. В Каркаре еще ничего не было. В здании столовой Казбек распорядился украсить стены - и мы оббивали их квадратами из прессованной стружки с национальным орнаментом. Тысячи квадратов! Казбек тоже прибивал, тщательно, как собственный дом украшал. Потом вечерами сидели вместе, ужинали, и я опять, раскрыв уши, слушал и слушал рассказы, байки, прибаутки о разных случаях из жизни Легенд. И Эверест 1982 вспоминали, и многое другое. Чудные были вечера под черным звездным небом.

Как приехал еще народ - закипела работа (у Казбека всегда все кипит). Вытаскивали на свет божий кэмпинги, сортировали, раскладывали на солнце для просушки (казалось, их - тысячи!), ставили на поляне - для клиентов, собирали продукты, проверяли генераторы и рации, газовые баллоны, плиты, кастрюли-мастрюли, половники-маловники, аптеки-маптеки и тысячи тысяч разных мелочей, которые должны быть в полном порядке на леднике.

Данилыч за рулем

Ох, тяжело сперва на высоте 4200 быстро разгружать целый вертолет: мешки, баллоны, палатки, тяжеленные металлоконструкции и стены Бани. Данилыч поторапливает: надо обратно быстрее лететь, глушить движок нельзя. Умаялись тогда. Только и сил хватило после разгрузки, чтобы подключить газовый баллон к плите и поставить свои палатки, прямо на вертолетной "площадке" среди мешков и запчастей к бане. Не помню, чтобы были силы любоваться окружающей природой. В памяти остались лишь круги перед глазами и миска гречневой каши с тушенкой. Уже в палатке Дима Соболев рассказывал свои байки. Кажется, это его рассказ, как он с другом при восхождении на Победу как-то попал на спасы. Немца вели какие-то гиды, тот поморозился, упал, поотбивал все, что можно, был уже при смерти практически. Где-то на высоте Важи или под ней. Так Дима с другом спускали и немца, поддерживая насколько возможно в нем жизнь, и самих гидов, которые были суперуставшие и неспособные сами что-то делать не только с веревками, но и со своими ногами-руками. Немца и гидов спустили на Звездочку уже в ночи, успели до того, как клиент попрощается с жизнью… Кажется, Дима сказал, что этот случай считается чуть ли не единственным, когда клиента (в таком-то состоянии!) СПУСТИЛИ с ПОБЕДЫ, да еще и живьем. Потом немец писал благодарственные письма…

Утро! У меня не хватит слов, чтобы описать свой восторг! Погода - супер! Хан - вот он красавец - грандиозная северная стена! Неужели туда можно забраться? В прошлом году мы даже и не мыслили попробовать.

НО!

Какой же это кошмар - таскать грузы на высоте Приюта 11! Вроде каких-то 200-250 м по горизонтали… ну чутка вверх! От вертолетки до места, где скоро - ой скоро ли? даже не верится - будет лагерь! Мешок с мукой (50 кг, кто не знает) несли на носилках вчетвером! Баллон с газом (80 кг, кто не знает)… тоже на носилках вчетвером! Ну и пресловутые - будь они прокляты - металлоконструкции … молчу, молчу.
Я-то думал, что после ночёвки на Эльбрусе, всего-то пару месяцев назад, буду запросто тут бегать! Не тут-то было!
Через пару недель для нас эти разгрузки вертака, переноски тяжестей стали как детская забава! Те же мешки и даже баллоны(!) носили … какое там "носили" - бегали с ними поодиночке. Даже соревновались наперегонки.

Весь лагерь со стороны Баянкола на морене Сев. Иныльчека. Слева (выше), в отдалении - дом начальника, посередине- сам лагерь, справа (ниже), опять же в отдалении, святая святых - Баня.

Особой заботой был окружен туалет «типа сортир». Понятно, что рыть яму в леднике дело, мягко говоря, не сладкое и, по меньшей мере, неблагодарное. Но оказывается, что для Маликова и Валиева ледник сам подготавливает то, что им нужно - чуть в стороне "обнаружились" два огроменных валуна, стоящих рядышком на расстоянии как раз для двухочковой доски с практически плоскими верхами. Туда и водрузили это сооружение - полноценный сортир с двумя коморками и дырочками, стены-крыши, и шпингалетами на дверях. Только ж добраться до него - дело для скалолазов, настоящий болдеринг. Пришлось все камни, что остались от устройства площадок, сносить к этим валунам и выкладывать горку крутизной не более 15 градусов, со ступеньками, чтобы нежнейшие и драгоценнейшие альпинисты из зарубежных стран могли безопасно (!) туда добраться, не рискуя свернуть себе шею, и справить все, что полагается, именно в этом месте, а нигде в другом. Ну, муравьи на то и муравьи, тем более сильные, здоровые и с амбициями, чтобы справиться с этой задачей, играючи в перегонялки. С шутками и прибаутками, понятно какими…

… Удар… и тихое и короткое "Нельзя" со скрытой угрозой… Я вижу себя (как мне сейчас вспоминается) как бы со стороны: вход в кемпинг, тумбочка, свеча горит (вечером дело) гитара играет, и я тянусь с сигаретой к свече, чтобы прику… нет, даже писать такое "Нельзя!". Так и застыл. И тишина на секунду в палатке и нежный голос Вити: "Что ж ты, сволочь туристская, делаешь? Вот тебе зажигалка, дарю".

Далее >>