При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
|||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||
Восток-Запад
В поезде было людно. Особенно после станции Шымкент. Этот южный город притягивал к себе неимоверное количество кочевого люда, и вот теперь они расселись в плацкартном вагоне, кто где, поклевывая носами в такт перестуку колес. Плакал ребенок. Колоритная бабуля у окна поинтересовалась на казахском языке, дают ли горячую воду, и что у нас в термосе. На что я ответил, немного помедлив, что у нас есть черный чай. Старушка потеряла интерес. Что ей действительно было нужно от нас? - Сколько до следующей станции? - спросил я своих друзей. Кирилл Барбашинов, взявший на себя роль штурмана нашей поездки, взглянул на экран фотоаппарата и пробормотал что-то невнятное о смене часовых поясов. Пять минут назад он сфотографировал своим цифровиком расписание следования состава и теперь пытался извлечь что-нибудь полезное из этой информации. Снимать происходящее вокруг ему явно надоело.
- Надо будет йогурт купить, - промурлыкала Света с верхней полки. – Слезать неохота. Кирилл, я дам тебе деньги, сходи купи, пожалуйста. Я поглядел на обложку книги в ее руках – «Код да Винчи». Что-то на тему высокого искусства. Умная девушка. Рядом со мной у окна задумчиво разглядывала степную пустоту другая умная девушка, Вика. Красивый профиль на фоне оконного проема был чист и светел печалью о покинутой дочери. Поезд уносил нас все дальше от семейной жизни, от дома, и мы первый раз решились оставить ребенка на столь продолжительное время. Викиной литературой были книги по детской психологии. У прохода, листая страницы журнала «Плейбой», вальяжно расположился Сергей Самойлов. Ему вообще не было дела до всего окружавшего. Наша компания была разношерстная, привлекавшая внимание красотой следовавших с нами женщин, вникавших в лучшие образчики учёных книг и детективов, и отрешенностью небритых физиономий мужчин, листавших эротические журналы. Мир был прост. Иногда мы ходили по проходу за кипятком – наверное, чаще других пассажиров. Света пила исключительно зеленый чай, а по утрам сибаритствовала с кофе. Кирилл и Вика частенько старались следовать её эстетическим порывам, поэтому заставляли себя пить изысканные напитки – то кофе «Лаваццо», то чай «Нефритовая бабочка». А нам с Серегой было по барабану. Мы пили что угодно, лишь бы это требовало минимум усилий и затрат в готовке. Как всегда в горах, на высоте. Как этим летом в Каракоруме. Именно благодаря летним похождениям в горах мы и оказались в этом плацкартном вагоне, несущемся из одной точки бескрайнего мира в другую. Из Алматы в Москву. Из лета в зиму. Потому что заранее невозможно определить, чем может завершиться любой из твоих поступков. Компания «БАСК», решив по пришествии зимы подарить россиянам праздник, устроила Фестиваль «Золото Российского альпинизма», на который собрала лучших альпинистов своей страны. Те, кто получал в разное время премию «Золотой ледоруб», съехались в Первопрестольную, чтобы рассказать о своих восхождениях. Это были лауреаты, гранды, звезды мирового спорта… И среди них было много хороших людей.
В Москве, куда мы прибыли 25-го ноября, нас встречали алматинские девушки со своими мужьями. Лихие московские парни переманили их сюда на ПМЖ, что заставило меня в душе порадоваться за Россию, но Казахстан таких красивых девчонок потерял навсегда. Наша компания привезла им кучу подарков от родственников и друзей, и пожелания счастья на многие лета. - Давай, Денис, от вокзала садись на Кольцевую, пересаживайтесь на «Октябрьской» на рыжую ветку до «Академической», - сказала по телефону Лена Лалетина, наша российская знакомая, когда мы ей позвонили. – А там я вас встречу. Будем все у Насти жить…
- Интересно она договорилась, - пробормотал Кирилл. – Они тут все за нас решили, нам даже не пришлось никого просить. Эту пятницу мы потратили на прогулки по заиндевевшей Москве. Покидав монеты на географическом центре России и поглазев на таких же сумасбродных туристов, мы двинулись к реке. Серое небо периодически роняло на нас снег, задувал сырой ветер, вторя скрипом пронзительным крикам чаек. Брошенные на произвол наступавшей зимы, они метались над стылой рябью реки. Красная Площадь была закрыта, поэтому нам пришлось нарезать круги по окрестностям, дивясь обилию православных храмов и памятников. В том доме жила Крупская, там - Чистые Пруды, вдали возвышался храм Христа Спасителя, и везде сновали машины, машины, машины… Я снова почувствовал себя потерянным среди такого обилия людей, сновавших по своим делам. Мир был огромен. В субботу вечером в Центральном Доме Кино состоялось открытие Фестиваля «Золото Российского альпинизма».
Это место «за углом» все два дня пользовалось огромной популярностью. Тем более, что в первый вечер, 26-го ноября, был День рождения у Александра Ручкина. И каждый старался порадовать именинника.
В первый вечер на сцене выступало несколько представителей истеблишмента. Как нашего, так и зарубежного. Я многих знал по переписке, но впервые видел наяву тех, кто творил историю. Что само по себе было интересно – проверить свое мнение о людях, подспудно сложившееся из рассказов о них, статей, телепередач.
Очень интересным в альпинизме 80-90-х годов стало то, что к искусству и мобильности Западного подхода к восхождениям прибавилась одержимость Востока, служение идее. Целеполагание, настроенность на победу – с тем искренним преклонением перед прекрасным, что несут в себе горы. Сдерживаемое в строгих границах системы спортивного отношения к горам выплеснулась наружу. За пределы СССР. Все нереализованные амбиции, что глодали молодежь после успеха на Эвересте-82, все отточенное изматывавшими тренировками мастерство, все стремление на высочайшие вершины – все это досталось альпинистскому миру с развалом Советского Союза. Десятки мастеров Стен и Высоты получили возможность применить в «боевых условиях» то, что десятилетиями накапливала Советская школа горовосхождений. Что бы мне ни говорили, но факт остается фактом – премия «Золотой ледоруб» возникла именно тогда, когда стала насущной, необходимой. Пусть и зрела необходимость в ней уже не одно десятилетие, пусть создали ее французы, имеющие вековые традиции, пусть и принадлежит она всему миру. Вспомним Дхаулагири, где в 88-м году Валиев и Моисеев проложили стенной маршрут, названный лучшим восхождением года, траверс Канченджанги, заслуженно отработанный спортивной «машиной» сборной Советского Союза, и почти пройденный без кислорода В.Хрищатым с В.Сувигой. Южная стена Лхотзе не устояла перед командой профсоюзов СССР, сделавшей немыслимое. В ней работал казахстанец Ринат Хайбуллин. И пошло-поехало… Последние десятилетия просто нашпигованы супервосхождениями. Это оказалось нужным всем – соревновательный момент в альпинизме, некая шкала, которая градирует альпинизм по параметрам духовности и спортивности, определяет стратегическую направленность развития. Многие с ней не соглашаются, многим до нее просто нет дела. Но «Золотой Ледоруб» важен именно своей показательностью. Как индикатор общего понимания всего, что ценно в современном альпинизме. И даже противники «Piolet d’or» конструктивной критикой помогают в первую очередь проявлению передовых концепций горовосхождений. Первый вечер был наполнен ощущениями. Самые разные чувства разрывали меня, теснились в душе. И все встречи с друзьями, и сама обстановка праздника, и то, что мы оказались здесь, и Вика, с улыбкой взиравшая на метания по фойе… Поэтому спать я вырубился сравнительно рано, не в силах противостоять тому обилию общения и информации, что свалились на меня. Проснувшись, я сперва не мог понять, где нахожусь. Вспоминались обрывки разговоров, лица. На кровати спала хозяйка квартиры Настя, рядом с ней прикорнула Вика. Лена с Кириллом самоотверженно спали на полу - мой друг растянулся прямо в дверном проеме. На кухне сидела озадаченная Анастейша, мешала теплый чай с молоком. За окном царила северная тьма.
- Что, спать негде? Во взгляде девушки появилось что-то мечтательно-воздушное, и в то же время легкая печаль скользнула по лицу. Пришлось слоняться по дому, отыскивая куртки, одеяла и укладывая ее спать. Дабы оправдать свое безделье и проявить пресловутую спортивность, я прогулялся по улице, бодрым маршем казахстанского военного меся выпавший за ночь снег. Москва была большим городом со своими маленькими людскими проблемами. Вот навстречу прошли, держась за руки, двое парней. Милая беседа, кроткие взгляды, у этих, похоже, точно проблемы. Две девушки выпорхнули из подворотни.
- А он… Полный утренней бодрости и свежести, с кучей булок под мышкой я ввалился в квартиру, где уже вовсю шло обсуждение планов на день.
- Самое главное, что нам сегодня отправляться домой, - усмехнулся Кирилл. Мы весело ринулись навстречу сырому, промозглому дню. Москва сегодня отдыхала, было утро, поэтому на Арбате царило запустение. Только колоритный дедок в ларьке с матрешками маячил напротив пустого кафе.
- Ента кукла ыдва литра молока стоит, - степенно расправил он окладистую бороду. – Вон ента три литра. А энта махонькая всюго литр… Бери, сынок. Промотавшись по окрестностям храма Христа Спасителя, устав мерзнуть среди этого непонятного московского люда, мы прибыли в Дом Кино. На крыльце нос к носу я столкнулся с Борисом Степановичем Коршуновым и тут же оказался в его крепких объятиях. Потом он хлопал меня по плечу и в который уже раз журил за краткость моего пребывания. - В бане моей так и не попаришься!
После выступления россиян оставалось лишь сорок минут на то, чтобы постараться внятно рассказать о том, что мы делали в горах последние годы. Я уложился в пятьдесят.
Когда зажгли свет и публика начала покидать зал, я – взвинченный, нервный – пытался вернуться в состояние реальности. Ко мне подходили, просили передать привет своим друзьям в Алматы, поздравляли, одна женщина протянула две книги в темных переплетах, сказав, что хочет подарить их мне. Почему? Я даже не сумел поблагодарить ее толком… В большом зале под теплым светом ламп на покрытой мягкой тканью сцене все было в ожидании. Надо поблагодарить организаторов мероприятия - компанию «БАСК» - за столь доброе, я бы даже сказал, трепетное отношение к экспедициям горовосходителей. За уважительное отношение к проявленному ими мужеству. - Смотри, там Володя Сувига в первом ряду, - шепнула Вика, прислонившись к плечу. Вау! Как Володя?! Господи, я и забыл! Они с Бабановым были на ребре Нуптзе. Это трио вообще поражало воображение. Теперь они стояли одной командой, хотя добились разного и в разное время. Это восхождение, удостоившееся «Золотого Ледоруба» после того, как Валера с Юрой Кошеленко добились успеха, было заслугой всех трех экспедиций. И одиночной попытки Бабанова, и тяжелой работы Володи с Валерой осенью, и бесшабашной атаки двойки Кошеленко-Бабанов, достигшей вершины глубокой ночью после изматывавшего штурма.
То, что мы с Самойловым сделали на Броуд-пике, было нашим Армагеддоном. Я видел, какими спускались с Жанну Ручкин с Павленко. Я видел, какими спускались с Броуд-пика мы. Есть нечто схожее в таком возвращении в цивилизацию. По прошествии экспедиции мне пришлось написать по требованиям и просьбам более десятка статей в зарубежные журналы. Я отработал все на английском языке, и благодаря помощи друзей это стало возможным не только читать, но и понимать. Испания, Италия, Соединенные Штаты, Франция, Россия – все проявили огромный интерес. Все писали мне, прося рассказать о том, что мы пережили на вертикалях Юго-Западной стены каракорумского восьмитысячника. Это было здорово. Но это было и очень печально. Потому что ни один казахстанский журнал не проявил даже капли того интереса, что возник на Западе. Для примера могу рассказать историю нашего восхождения на вершину Лхотзе. После того, как мы с Симоне Моро на высоте 8000 метров спасали английского парнишку и польскую женщину, итальянское правительство наградило моего друга почетным орденом, вся Италия знала об этом… Мы помогали людям совсем не за награды, но отношение к тому, что сделали, оказалось совершенно разным на родине Симоне и в Казахстане. По-этому, я хочу поблагодарить «БАСК», Владимира Богданова, Ларису Мартынкину и других работников компании за праздник, устроенный альпинистам осенью 2005 года. От лица всех своих друзей - горовосходителей бывшего СССР, а нынче большого содружества стран. Поезд ритмично постукивал по стыкам рельсов. Вагон равнодушно увозил нас прочь из Москвы. За окном мелькали березы и сосны. Старые, покосившиеся дома глазели на проходящий состав слепыми окнами. В голову лезли строки: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ. И вы, мундиры…» Я сам был ярким примером немытости, небритости, усталости и полного разлада с самим собой. Только когда мы въехали в Казахстан, солнце немного скрасило унылость заснеженных просторов и мое неприятие мира. Во время пребывания в России мы так и не увидели ни единого солнечного лучика. А здесь наконец-таки повеяло южным теплом. Скоро будем дома. Золотая пелена переливалась по степи, и поезд, разрезая эту мечтательную дымку, нес нас к алматинским горам. Золото дорог… Я открыл книгу, которую мне в Москве подарила незнакомая женщина. Это оказался перевод рассказов Ганса Каммерландера. О том, как он начинал лазить по горам. О его экспедициях. У меня затряслись руки. Это было вроде библии для такого сумасброда как я. А мне даже не удалось отблагодарить эту женщину. Надо было хоть свои книги подарить!
- Тенговая зона, - довольно пропел Кирилл. Мы лишь добродушно усмехнулись. - Поздно, Света. Пива Серега с Кириллом уже взяли. Значит, без рыбы не обойтись. А Вика задумчиво глядела куда-то поверх голов людей, поверх крыш. Вперед – туда, куда стремился поезд. Где-то там, за тысячу километров, нас ждала дочь. Маленькая девчонка Мария. И самым важным было то, что позолоченные солнцем рельсы рано или поздно приведут нас к ней, к нашему дому и нашему счастью.
09.12.2005
Центральный Спортивный Клуб Армии Республики Казахстан |
|||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||
