|
Александр Дементьев, Красноярск
Штавлер. Вершина одиночек.
Часть вторая
Дальше на запад морена сменяется скальным склоном, и надо спускаться на ледник. Спускаюсь по крутому конгломерату в верхней части которого приходится вырубать ступени. Не конгломерат, а сущий наждак, судя по снопам искр с титанового клюва ледоруба. Но, наконец, достигаю льда. Здесь ледник ещё не закрытый и достаточно проходимый. Но вскоре снова начинаются разломы и короткие стенки. Потом появляются забитые снегом трещины. Наконец, выбираюсь на ровное плато ледника. Здесь лёд уже покрыт твёрдым фирном. Вряд ли в этом месте будут трещины, но я на всякий случай так и долблю ледник перед собой палками.
Где-то в полутора километрах впереди ледник снова поворачивает под прямым углом, на этот раз на север. А там поднимается к Ушбинскому плато двухступенчатым ледопадом. А прямо впереди просматривается седловина перевала Гульба-1.
Справа, со стены Чатына рушится лёд. Лавина из ледяных обломков набирает скорость и врезается в ледник под острым углом. Снежной пыли нет, явно дроблёный лёд. Но ледник здесь широкий, и на его середине обвалов с Чатына можно не опасаться.
Дело к вечеру, пора где-то останавливаться. Дохожу до подножия перевала Гульба-1 и располагаюсь на единственном пятне морены посередине ледника. Хотя, никакая не морена, а просто пятно вмёрзшей в лёд мелкой каменной крошки. Но ничего лучшего всё равно нет.
К ночи становится достаточно холодно. Натянул на себя всё, что было, и сижу под звёздным небом. Спать не хочется, но холод, наконец, загоняет в палатку и спальник. Но и там холодно, поэтому никакого путного сна не вышло. Хотя, не такая уж и большая здесь высота. Может причина в высоких горах вокруг, создающих узкую щель с ледяным дном? Так, или иначе, но настало и утро.
Выбравшись наружу, обнаруживаю серебристый ледник, красные скалы Гульского хребта и голубое небо сверху. Красота. Лишь обе верхушки зубьев Ушбы прячутся в туманных шапках. А это явный признак скорого ухудшения погоды.
Склоны перевалов залиты солнечным светом с востока, с лежащими поперёк длинными тенями скал. Я глубоко внизу относительно вершин, но всё равно, какие потрясающие виды.
Перевал Гульба-1
Восточный склон перевала Гульба-2.
Стена Северной Ушбы снизу вверх.
Перевал Чалаат между Северной Ушбой и Чатыном.
Собираюсь, и начинаю подъём по длинному пологому склону в направлении седловины Гульбы-1 По твердому фирну подхожу под склон перевала. Несколько трещин хорошо видны, а чей-то след ведёт в сторону перевала Гульба. Подъём не крутой, но с расстоянием я ошибся. Перевал оказался гораздо дальше, чем казалось. Иду к нему несколько часов, а погода, тем временем портится. По небу тянется всё больше тумана. Временами зубья Ушбы прячутся в нём до самой седловины. На случай потери видимости, стараюсь прижиматься к правому борту, где начинаются склоны Гульского отрога. Позади, плато Чалаатского ледника уходит вниз и кажется плоским дном снежного колодца.
Облачная шапка на зубьях Ушбы.
Ушба уходит в туман.
Наконец-то дохожу до широкой осыпной седловины перевала. Небо приобретает тёмно-серый цвет. Впереди видна зелёная Сванетия, а позади, почти на одном уровне с перевалом, хребет Доллакора. За ним видны вершины окружающие Лекзыр.
Иду траверсом склона вправо, чтобы выйти к спуску на Гульский ледник. Выйдя на гребень, вижу прямо перед собой, сквозь серый туман, громадину Ушбы. Фотографировать бесполезно, из за серой хмари. Всё же можно разглядеть перевал Мазери и Мазерскую зазубрину над ним.
Вниз уходит снежный склон до пятидесяти градусов, к тому же местами заваленный выносами лавин. Но состояние фирна такое, что можно надёжно спускаться вбивая пятки в склон. Получаются ступени на треть ботинка. Внизу склон выполаживается, появляются скальные выходы. В этом месте накрывает снежный заряд. Залезаю под полиэтилен, снимаю кошки и высиживаю погоду. Примерно час сыплется ледяная крупа. Внизу, в долинах, светит солнце, а к горам словно прилипла серость.
Ледник остаётся сзади, теперь можно идти по снежникам, перекрывшим реку. Когда снег кончается, перехожу на правый берег. Здесь зелёный травянистый склон, весь изрезанный скотопрогонными тропами. Понадеявшись найти здесь путь вдоль реки, теряю по меньшей мере, два часа. Тропы заканчиваются, где им вздумается, а осыпные оползневые желоба загоняют всё выше на склон. А вверху, над альпийскими лугами торчит красноватый зуб Южной Ушбы, к которому словно прилипли облака стелющиеся в сторону Сванетии. Так и напрашивается название «повелительница туч».
Создательница туч.
К пяти часам вечера, спускаюсь прямо вниз к реке по крутой траве. Дальнейший путь уже понятен. Вниз по Гуличале, до слияния её с Долрой. Через сванское село Мазери, вверх, на поляну бывшего южного приюта маршрута 46 через перевал Бечо. Запасся свежим хлебом, попил айрана, потом минеральной воды из источника. Поздно вечером сижу у костра на правом берегу Долры и строю Генеральские планы на дальнейший путь. В случае хорошей погоды подняться по ребру между перевалами Средний и Курсантов на край верхнего плато Южно-Шхельдинского ледника, оттуда через пик Физкультурник и перевал Средний спуститься на ледник Ахсу. А потом через перевал Родина на Баксан. Это при хорошей погоде. А при плохой придётся уходить на север перевалом Бечо.
С утра снова сходил к нарзанному источнику и отправился вверх по «Бечойской тропе». День был пасмурный и не жаркий, что для перехода по долине, конечно, хорошо. Только когда к вечеру добрался до развилки путей на перевалы Бечо и Ахсу, снова всё кругом утонуло в мокром тумане. Какое-то неудачное место для меня. Я тут в четвёртый раз, и снова погода вот такая. Поглядим, что будет завтра.
Назавтра с утра туман и дождь. Идти куда-то бесполезно. Получается, последняя часть маршрута пропала. Времени остаётся только один день, а это значит, завтра иду через Бечо, независимо от погоды. Это в третий раз. Не знаю, насколько красив перевал Бечо, я на нём всегда попадаю в непроглядный туман.
Днём моросящий дождь не кончается, напротив, начинается то, чего не хватало для полного счастья. Гроза. Унёс железо подальше от палатки, только всё равно, сидеть в грозовом облаке неуютно. Разряды то приближаются, то отдаляются. Временами, между вспышкой и громом проходит менее секунды. Палатка, правда, сухая, благодаря полиэтилену. Заняться нечем, поэтому сижу на пенопласте и скребу себя малопроизводительной заводной бритвой. Представляю, как послезавтра в Нальчике буду отводить душу. Можно будет ходить раздевшись, есть, сколько захочется, пить газировку стаканами, а ночью не трястись от холода. Несколько дней это будет казаться счастьем, а потом снова потянет в горы, где я сейчас и нахожусь. Чем ещё заниматься в грозовом облаке, если не философией?
На следующий день погода опять серая, спасибо, хоть не мочит. Начинаю подъём. Сначала тропа петлят по травянистым склонам, потом появляются пятна снега, скальные выходы и осыпные желоба. Чем выше, тем больше тумана. Помаленьку выбираюсь на промежуточную седловину над ледником Керунда. Видимости никакой. Но дорогу я хорошо помню. Нужно идти на ледник вдоль скалы. Справа будет скальная стена, а слева большая трещина. Потом нужно будет пересечь небольшой ледник Керунда и подниматься по крутой осыпи до самого перевала. Но почему-то начинает твориться непонятное. Вдоль скалы пройти не удаётся, здесь какие-то осыпные сбросы. Обхожу их снизу и попадаю на крутой фирн. Немного внизу сквозь туман маячит скальный остров. Спускаюсь на него. Крутизна ещё больше увеличивается, а впереди смутно маячит стена ледопада. Нужно возвращаться вверх, и вообще, следовало бы серьёзнее отнестись к перевалу. Какая-никакая, а единица Б. А то, не вышло бы как два года назад, на Донгуз-Оруне, где чуть не пришлось катиться вниз по голому льду.
Лезу по фирну вверх, выбивая ступени ботинками. Приходится больше орудовать левой ногой, поскольку отмороженный на Лекзыре палец на правой плохо переносит удары. Добираюсь до скалы. Трещины тут нет, либо закрылась, либо забита снегом. Под скалой широкий снежный желоб, в котором заметны следы. А его же, вроде, не было? По желобу быстро выхожу на ледник Керунда и попадаю в сплошную белизну. Довольно долго пересекаю ледник. Что-то уж больно долго. Ледник таким большим быть не может. Сажусь, и начинаю думать. Надо же? Заблудился на перевале Бечо. Перевалу, конечно, некуда деться. Повернув на север, неизбежно упрёшься в осыпной склон, а по нему можно выйти на гребень хребта и в другом месте.
Тут, как нельзя более кстати, на несколько секунд разрывается туман. Успеваю заметить, что прошёл лишнюю сотню метров. Позади видны следы, поднимающиеся по склону. Только осыпь сплошь засыпана снегом. Туман снова сгустился, но я возвращаюсь назад, и начинаю взбираться на склон. Становится довольно холодно, да ещё ветер со снегом, правда в спину. Пора бы уже и выйти на перевал, но склон никак не кончается. Смещаюсь вправо и неожиданно натыкаюсь на хорошо натоптанные следы, ведущие вверх. И где же я сумел их пересечь внизу? А вокруг по-прежнему ничего не видно. Долго иду по следам, которые так и тянутся куда-то в небо до бесконечности. Неужели я так плохо помню, насколько длинный был подъём? Но и следам некуда больше вести, кроме перевала. Проклятый туман. Иди я здесь в первый раз, руководствуясь описанием из десяти строчек, может и не нашёл бы дороги.
Наконец, выхожу на каменистую седловину с металлической пирамидкой памятника. Через перевал свистит ледяной ветер. Что за неприветливое место? Туман ползёт на северный склон. Очень много снега. Не задерживаясь, начинаю спускаться по следу, периодически проваливаясь в свежий снег выше колена. След ведёт вниз прямо посередине «куриной грудки», а не направо, в обход, как прежде. Выйдя на перегиб, вываливаюсь, наконец, из тумана и вижу весь склон. Серые струи облачности стелятся сверху, не опускаясь ниже, а далеко в долине Юсеньги вообще светит солнце.
Весь ледник засыпан снегом, лишь в самом низу просматривается открытая зона трещин. Спуск трудности не представляет, только достал налипающий на мокрые ботинки снег, который при каждом шаге приходится сбивать ударами ледоруба. Через полчаса выхожу с ледника на тропу. Здесь площадка для палатки. Валяется треснувшая каска и несколько пустых банок. Надеюсь, голова хозяина каски осталась цела.
Тропа ведёт вниз по гребню морены, потом начинает петлять по альпийскому лугу, где вовсю цветёт жёлто-белый рододендрон.
На рододендроновом склоне.
Рододендрон.
К вечеру, пройдя долину Юсеньги, по красивому сосновому лесу спускаюсь на Баксанское шоссе.
С 28 июня по 15 июля отдыхаю на туристском маршруте 101 через перевал Гезе-Вцек. Всё как обычно, куча девушек и даже несколько адекватных парней. Только стало совсем мало ночных посиделок у костра с песнями, и гораздо больше алкогольных возлияний. Ну и традиционное кавказское «зарЭжу», естественно, также оказалось в наличии. Сам перевал, хотя и числится единицей Б, особого интереса не представляет, зато главный переход через хребет очень длинный. Длиннее только переход через перевал Твибер на маршруте 88, но там это хотя бы оправдано большой величиной ледников, а здесь не совсем понятно.
Каньон напротив ущелья Дыхсу.
Это, кажется, Коштан-тау.
Плановая группа маршрута 101 на перевале Гезе-Вцек.
Перевал Гезе-Вцек.
15 июля отправляюсь с Чёрного моря знакомой дорогой на север. Зугдиди, Ингурское шоссе, Сванетия. На этот раз даже досталось сидячее место в автобусе. Начинаю думать что мой кошмарный заезд сюда в 84 году был случайностью, а на самом деле ничего страшного нет.
Пик Штавлер просто сам просится в руки, все условия для восхождения на него имеются. Сейчас самый разгар лета, времени у меня полно, погода стоит прекрасная, и сам пик совсем близко.
Вверх по Накре мы идём вдвоём. Нашли друг друга в автобусе. Оба похожи на бродяг. У Володи потрёпанный рюкзак, а вместо нижней губы сплошная болячка, - след горного солнца. Завтра наши пути разойдутся, ему надо в альплагерь через перевал Догуз-Орун, а мне на Штавлер. Подходим к южному приюту и пытаемся договориться о ночёвке. Здесь полно народа. Сразу две плановые группы маршрута 297, спустившиеся с перевала Донгуз-Орун. На нас странно поглядывают. А чего такого? Один весь копчёный, другой с большим рюкзаком из которого торчат всякие зубья от кошек и ледоруба. Кроме того, им не до нас. Возле кухни кипит глобальный конфликт, причём, орут сразу двадцать глоток. Похоже, кто-то кого-то объел.
Да, ну их, идём ночевать на полянку. Палатка есть, чего ещё надо? Развели костёр, приготовили шикарный ужин из разогретой тушёнки с сухарями.
На полянке у южного приюта перевала Донгуз-Орун.
Отоспавшись, завтракаем и начинаем собираться, на что уходит масса времени. Наконец, снимаемся и от южного приюта расходимся в разные стороны.
Решил подниматься к подножию Штавлера прямо отсюда. Путь снизу кажется совсем коротким, но это впечатление конечно же обманчиво. Не в первый раз.
Вначале шлось легко, по хвойному лесу. Склон хоть и крут, но не забит кустарником и буреломом. Но дальше становилось всё хуже и хуже, пока путь не превратился в зелёный кошмар. Обросшие травой сыпучие скалы, густой, колючий и липкий кустарник, стелющийся вниз по склону. Через три часа, весь грязный, исцарапанный и с порванными штанами, выбираюсь на травянистый склон. Воды осталось немного, а ручьёв поблизости не видно.
Отдыхаю, зашиваю дыры на своей амуниции, чтобы рвань не пошла в разнос, и лезу дальше. Здесь тоже не легче. Трава метровой высоты на крутом склоне. Очень скользко и мокро. Позади остаётся просека. Хорошо, хоть день сегодня пасмурный и склон накрыт туманом. По пути пересекаю несколько чужих «просек». Кто их тут мог наделать, и предполагать неохота. Лишь через шесть часов подъема начинают попадаться пятна снега, а с ними и лужи воды. Пора искать место для ночёвки. Чем выше, тем больше снега и скал. Оставив рюкзак, осматриваю путь наверх. Потом забираю его и лезу дальше. Появляются покрытые фирном скалы. И вот, наконец, показался и сам пик. Из за неудобного ракурса, снизу вверх, всё сильно искажено, да ещё то и дело наползают тучи. Тем не менее, узнаю восточный жандарм и вершинный гребень Штавлера. Немного спустившись, ставлю палатку.
Вот, собственно, и сам Штавлер.
Следующий день 17 июля. Конечно, можно было идти на пик, но было много причин и против этого. По склону ползали облака. Это не препятствие, но вполне возможно, что сверху ничего не было бы видно, как в прошлом году на Малой Шхельде. К тому же, вершина была ещё далеко, и не помешает перенести лагерь повыше, да и получше рассмотреть путь. Да и выспаться после вчерашнего подъёма не лишним будет.
В середине дня перенёс палатку на сотню метров выше, на моренный гребень над ледником Штавлер. Сижу и рассматриваю путь. Есть два варианта, по восточному, или по северному гребням. Первый внушает сомнения слишком большой крутизной скал восточного жандарма. Вершинная башня не видна, но там ещё круче. Если подниматься здесь, то нужно верить на слово описанию, классифицирующему маршрут как 2А.
На втором пути особенных трудностей не вижу, но туда придётся идти через зону трещин ледника, который, к тому же, и не полностью отсюда просматривается. А таких мест после Джантуганского плато я опасаюсь. Нет уж, лучше восточный гребень.
18 июля выхожу, как положено, в шесть часов утра. Небо безоблачное, на востоке чёрный силуэт хребта Долра с остриём пика Цалгмыл. Рассвет только начинается. Внизу, в провалах долин, облачная дымка.
Шесть часов утра.
Иду по ровному леднику к восточному гребню. Расстояние оказалось раза в четыре больше, чем я предполагал. Ледник Штавлер спускается с вершинной башни и северного гребня, обтекает восточный жандарм и под ним разливается широким фирновым полем, откуда на восточный гребень ведёт тридцатиградусный склон. Подъём по нему на кошках трудности не представляет, и к семи часам выхожу на гребень под восточный жандарм, который вздымается чёрной скальной стеной с пятнами снега.
Восточный жандарм Штавлера.
Рассвет просто великолепен. Сванетия скрыта под облаками, но горы все на виду. Верхушки Сванетского хребта блестят на солнце над облачным морем. Такие же оранжевые блики ложатся на вершины Эльбруса и Догуз-Орун. А через седловины перевалов пробиваются широкие полосы солнечного света.
Лезу к подножию жандарма по фирновому языку, но там сильно круто. Перехожу на скалы, где гораздо проще. Скалы жандарма хотя и круты, но легки для прохождения. Полно уступов, трещин и осыпных полочек. Не спеша набираю высоту. Иногда попадаются крутые стенки, но ничего непроходимого нет. Солнце уже осветило скалу и по ней бегут струйки воды. Где-то через час добираюсь до вершины жандарма. Вырубив несколько ступеней, выхожу на снежную крышу. Впереди, за снежным гребнем с двумя большими буграми стоит вершинная башня.
Штавлер с вершины восточного жандарма.
Снег кое-где разорван трещинами. Снова надеваю кошки и иду по гребню к башне. В нижней части восточный гребень торчит вертикальными скальными зубьями. Нужно подниматься справа или слева. Ближе к башне снег становится всё круче, и до скал добираюсь уже на передних зубьях кошек. Снимаю их, и начинаю подниматься по скалам правее гребня. Сначала подъём прост, но потом крутые скалы становятся трудными. Спускаюсь, и пытаюсь пройти в другом месте. Метров через тридцать скалы опять усложняются, а ещё выше они, похоже, даже нависают. А в возможности влезть по отрицательному углу я, мягко говоря, сомневаюсь. Похоже, нужно как-то выбираться на восточный гребень. Маршрут 2А явно не здесь, а левее его. Медленно пробираюсь к гребню. Начинается трудное скалолазание, почти на пределе моих возможностей. Лишь бы вообще оказался проход. Тщательно ощупываю все выступы, прежде чем ухватиться. Шатающиеся камни приходится сбрасывать вниз, и они с грохотом летят на ледник. Не собирался я ломать Штавлер, но слишком уж рыхлый здесь рельеф. На счастье, попадается скальная полка, по которой и выбираюсь на гребень над одним из его скальных зубьев. Перевожу дух, и осматриваю юго-восточную грань Штавлера. Здесь толчея скальных пальцев, стенок и осыпных полок. Выше гребни сходятся, переходя в скальную пилу.
А позади и вправду нависающие скалы. Возможно, единственное место на Штавлере с отрицательным углом, но я его нашёл.
Сумел и здесь заблудиться и влез вот так. Синий, - путь спуска.
Донгуз-Орун с места выхода на гребень.
Дальнейший подъём оказался простым. Зигзагами по гребню выбираюсь на край пилы, потом два небольших жандарма, короткий острый участок, который предпочёл пройти сидя на гребне, и я выхожу на вершину. Вершина совсем не такая, как ожидалось. Здесь тридцатиметровое ребро, круто обрывающееся на юг. С севера его подпирает толстый снежный щит, переходящий внизу в ледник Штавлер.
Обследовав вершину, нахожу две записки. Одна 1982 года, другая 1970-го. Обе группы поднялись в плохую погоду и начали спуск по снежному гребню. Складываю тур и кладу обе записки туда.
Вид с вершины великолепен. Облака, лежащие в долинах, ещё больше подчёркивают красоту гор. Сванетия под серебристой дымкой, а на юге темнеет полоса далёкого Чёрного моря. В отрогах Штавлера видно несколько разноцветных моренных озёр. Окрестные вершины перечислять нет смысла, весь центральный Кавказ на виду.
Эльбрус со Штавлера.
А на юге Чёрное море.
Сел на Штавлер.
Эльбрус с верхней точки.
На востоке Цалгмыл, Ушба и всё остальное.
Западный угол вершины. Вдали башня Далара.
Северный снежный щит Штавлера.
От Донгуз-Оруна до Ушбы.
Восточный угол вершины Штавлера с туром.
Спускаюсь по пути подъёма. На этот раз не жалею времени на поиск пути, и простой путь всегда находится. Обогнув гребень справа, выхожу на фирн. Он уже слегка раскис, поэтому съезжаю со снежных бугров на ботинках и попадаю на крышу восточного жандарма.
У подножия жандарма минут двадцать отдыхаю, развалившись на плоском камне. Потом тем же методом съезжаю на ледник и направляюсь к своей стоянке на моренном гребне. К часу дня подхожу к палатке.
Ближе к вечеру вершина Штавлера снова окутывается облаками, а на востоке, пик Цалгмыл приобретает багровый закатный оттенок. Что тут сказать? Повезло. Лучшей погоды для подъёма на вершину и пожелать было невозможно. На подъём ушло часа четыре, на спуск менее часа. Сам маршрут, похоже, действительно 2А, если идти правильно, а не блуждать. Понадобились кошки и ледоруб. Крючьев и верёвок не требуется. Лететь с правильного маршрута, в принципе, некуда, поэтому психологически комфортно на всём пути. Но вот подход к вершине, ещё то удовольствие.
Цалгмыл на закате.
Маленькое озеро у ночёвки. Правее Эльбруса вершина Куармаш.
Путь подъёма к подножию Штавлера оставил такие впечатления, что спускаться я решил в другом месте. Вот, это я напрасно сделал, как выяснилось.
Нашёл разлом в бараньих лбах и стал спускаться слева от языка ледника. Идея была в том, чтобы как можно ниже пришлось влезать в кустарник. Сначала шла длинная, заросшая травой осыпь, потом трава по пояс. Иду в направлении желоба с ручьём. Травянистый склон крутой, и местами покрыт оползневыми конгломератными плешинами. На одной из них поскользнулся и несколько метров катился по конгломерату. Легко отделался, - всего одной пустяковой царапиной. Наконец, когда желоб сузился до невозможности, пришлось всё же лезть в кустарник. Вот тут я понял, насколько плохой путь выбрал. В основной желоб спускались все промежуточные желобки склона, которые приходилось траверсировать, почти не сбрасывая высоты, чтобы не попасть в ложе ручья, вероятно непроходимое и с водопадными ступенями.
Всё это подледниковое корыто было покрыто такими кустами, что местами просто трудно было достать ногами до грунта, а движение вверх по такому склону вообще представлялось невозможным. К тому же, начала доставать жара. Хорошо, хоть вода почти всегда была под ногами.
Решил пробираться траверсом желоба туда, где виднелся хоть какой-то лес. Но когда кусты стали сменяться деревьями, встретилась ещё одна прелесть, - пьяный лес из грабов. Эти самые грабы сначала стелились вниз по склону, а потом выгибались вверх, причём, росли эти косые шлагбаумы так густо, что перемещаться приходилось не по земле, а по растительности, карабкаясь с одного ствола на другой. Наконец, пошёл нормальный лес, зато крутизна возросла настолько, что вниз временами несло, и приходилось тормозить ледорубом и хвататься за что попало.
В три часа дня весь грязный и исцарапанный, плюхнулся в озеро около южного приюта Донгуз-Орун. Наплававшись, направляюсь вверх по ущелью. Очень жарко. Около нарзанного источника куча народа. Заправился минеральной водой, иду дальше. Навстречу всё идут и идут люди. Через час вопрос о том, далеко ли источник, начинает бесить. Никто не проходит мимо, чтобы не спросить. Народа как на демонстрации. Сбоку от тропы пережидаю, пока пройдёт группа из Литвы. Насчитал человек пятьдесят. Ну и нагрузились, каски, верёвки, ледорубы у них. Оказалось, идут через перевал Донгуз-Орун к Чёрному морю, и всё. Значит, всё снаряжение для красоты. Бедный перевал, как бы его не заасфальтировали вскорости.
Хорошо бы попить айрана на поляне кошей. Эта мысль пришла в голову и не даёт покоя. Однако, выйдя на поляну, вижу, что шансы невелики, поскольку поляна усеяна палатками. Не иначе, эта толпа уже всё выпила. Всё-таки, методом натурального обмена на вафли и консервы, добываю литровую банку айрана. Расположившись на поляне, медленно опустошаю банку. Это пиршество разбудило в организме какой-то механизм, следствием чего стало то, что я много месяцев после похода так и поглощал прокисшее молоко, чего раньше никогда не делал. А от влечения к свежей простокваше не избавился и по сей день.
Народ на поляне разношёрстный. Много детей, которые гоняются за местными свиньями, ещё много не то школьников, не то студентов. Зато альпинистов почти нет. А чего им тут делать?
Наверное, многие, прошедшие перевал Догуз-Орун, считали, что они побывали в горах. Но это, на мой взгляд, спорно. Правильнее было бы сказать, что они прошли между гор, не увидев и половины их настоящей красоты.
На следующий день погода снова неустойчивая. С утра дождь, потом просвет и опять дождь. Во второй половине дня начинаю подъём на перевал Басса. Идётся трудно, жара, да и вышел от поляны кошей, а не от подножия перевала. Опять наползает серость, и начавшийся дождь загоняет под полиэтилен. Через час следующий дождь загоняет под камень, и надолго. Если дальше так пойдёт, стемнеет раньше, чем я спущусь с перевала на Ненскру. Но, ближе к вечеру, всё же выхожу на седловину. На востоке, на фоне серого неба, видны вершины хребта Долра. Ледешт, Лейраг, Лакра и Цалгмыл. На западе из за густых облачных масс ничего не различить.
Спускаюсь по ребристому фирну, который вскоре сменяется моренами. Тропа петляет между рододендронами, входит в берёзовое криволесье и к семи часам вечера выводит на дно долины Ненскры к нарзанному источнику. Здесь столько народа, что трудно даже место для палатки найти. Расположился на бугре, где слабый ветер хоть частично сдувает мошкару. А в прошлом году, в июне, её здесь и в помине не было. Сейчас же слишком жарко и многолюдно.
Остаётся ещё один лишний день, поэтому с утра направляюсь вниз по Ненскре к Мачхапарскому водопаду, мощная струя которого видна издалека. В середине дня останавливаюсь на полянке вблизи реки, напротив водопада. Сижу и кипячу чай. Подошедшая группа туристов утверждает, что где-то здесь есть нарзанный источник. Так и оказалось. Вышло, что я кипятил воду в десяти метрах от нарзана, стоило лишь к воде спуститься.
С этого места видна верхушка Штавлера со стороны северного гребня.
Ненскра, перевал Глиссер и Куармаш со дна долины Ненскры.
Верхушка Штавлера с запада.
К вечеру, направляюсь обратно вверх по долине. Из за жары то и дело лезу в воду, в которой тут нет недостатка. Прохожу подошву вершины Куармаш, ущелье перевала Глиссер и взбираюсь по моренам под ледник Безымянный. Пришлось повозиться с переправой через разлившийся ручей. Но тут помогли идущие навстречу. Поймали переброшенный рюкзак, а потом и меня, когда прыгнул.
Ставлю палатку там же, где и в прошлом году. Завтра пойду на свою седловину между перевалами Чипер-Азау и Чипер.
Слева перевал Чипер-Азау, а в середине моя любимая ложная седловина.
Выхожу в шесть часов. Дно ущелья в тени, а верхушки вершин уже осветило солнцем. Тени понемногу отступают и со дна долины. Солнце настигло после выхода на фирновые пятна, выше первой ступени скал. Сворачиваю вправо, и по моренным островам иду вдоль хребта, помаленьку набирая высоту в направлении выступа, ограничивающего нужный мне кулуар. Обогнув выступ, попадаю на мелкую и текучую осыпь. Выбрался на скальное ребро и поднимаюсь по нему. Выйдя на гребень хребта, обнаруживаю, что поднялся не по прошлогоднему кулуару, а по параллельному ему, выводящему несколько левее и выше. Эта седловина метров на десять выше низшей точки.
Осмотрев седловину, обнаруживаю что-то похожее на тур, а внутри банка с запиской. Туристы, прошедшие здесь недавно, называют эту седловину перевалом Чипер (1Б). Между тем, как настоящий перевал Чипер находится восточнее, между скалами и снежным надувом. Там, может быть, и в самом деле 1Б. А эта седловина, на мой взгляд, выше чем на 1А не тянет.
Отсюда направляюсь влево, через вершину отделяющую седловину от перевала Чипер-Азау. Гребень простой, из разрушенных скал, а в нише между осыпью и фирновым щитом даже образовалось небольшое озеро, затянутое тонким льдом. Надолго задерживаюсь на вершине гребня. Лучшей обзорной точки поблизости не найти.
Конечно, сейчас горы не так красивы, как в июне, после снегопада, да и слишком легко мне достался этот перевал.
С севера к гребню идут две группы. Одна большая, на Чипер-Азау, а четыре человека отделились, и на мою седловину. Интересно, а через настоящий Чипер уже вообще никто не ходит?
Вообще, конечно, даже перевал Чипер-Азау, без дополнений, гораздо зрелищнее, чем тот же Донгуз-Орун. Но почему через него меньше ходят, я понял, когда впервые прошёл его с юга на север. Из за теснины ледника Азау, которую надо пересечь, чтобы выйти на Баксан. Более неприглядного места, чем эта теснина, на всём горном Кавказе не видел.
Ледник с перевала 2000 года.
Классический вид на Эльбрус.
Куармаш.
Штавлер.
Спускаюсь пологим фирном с перевала к «песчаной гостинице». Опять становится жарко, и это на высоте в 3000 метров. Жар поднимается отовсюду, от белых снежников, от каменного моря, от вулканических лавовых выходов.
На площадках «песчаной гостиницы» тоже полно людей. Пока валяюсь на траве, начинает подходить интересная группа. Подходит она около часа. Все необычайно живописно одеты. Особенно привлекают внимание очки с зеркальными стёклами, диаметром в ладонь и очень странные самодельные ледорубы. У всех одинаковые, и напоминают гипертрофированные спички. Некультяпистые самодельные головки на тонких деревянных ручках с насаженными на нижние концы наконечниками вдвое большего диаметра. Таким устройством рубить лёд вряд ли возможно, а для страховки пользоваться просто опасно. И для красоты не годится. Тем не менее, видно, что у группы мощная производственная база за спиной.
Ну, деваться некуда, начинаю спуск в «преисподнюю», - теснину ледника Большой Азау. Заваленный мореной и конгломератом ледник ступенями спускается на дно ущелья. Стены вокруг ледопада непрерывно пылят от осыпающихся камней. На этот раз у меня хватило ума не спускаться направо, под язык. В июле переправа через вытекающий оттуда грязно-бурый поток оказалась невозможна, в чём и убедился, сойдя вниз по другому берегу. Тем не менее, ума не хватило чтобы пересечь ледник выше, под ледопадом, как все путные люди. Я же вылез на ледник в середине его пологой части. А там оказался «мёртвый» лёд под тонким слоем конгломерата. До середины ещё ничего, а потом пошли ледяные желоба и стенки. Не очень-то приятно рубить грязный лёд, сплошь нашпигованный каменной крошкой. Провозился больше часа, пока выбрался на тропу и спустился на левый берег Азау. Раскалённое ущелье освещено заходящим солнцем. Здесь нашёл сравнительно чистый ручей и долго отмывался после ледника.
Отсюда начинается проход в виде скальных ворот, за ними водопад с левых скал, и, наконец, выход на поляну Азау и дальше, в Терскол.
|
При вводе Логина и Пароля,
