Лоренц Саладин – швейцарский коммунист, друг советских альпинистов / Люди и Горы. Павел Павлович Захаров / Mountain.RU


Подсказка
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры!

Чтобы быть в курсе последних событий в мире альпинизма и горного туризма, читайте Новостную ленту на Mountain.RU

Всего отзывов: 0 (оставить отзыв)

Автор: Павел Павлович Захаров, Москва

Лоренц Саладин – швейцарский коммунист, друг советских альпинистов

Лоренц Саладин (Lorenz Saladin, Ленц – так звали его друзья по восхождениям и близкие люди) наверное, одна из тех личностей в горном спорте, кому все удавалось, и который заплатил самую высокую цену за эти удачи. Он был самым успешным альпинистом 30-х годов ХХ века, которых называют экспедиционными альпинистами. Не смотря на то, что он успел совершить ряд интересных первовосхождений в Альпах, на Кавказе и Памире, его альпинистские привязанности все же лежали в больших горах на высоких вершинах. И хотя это другой уровень восхождений, он к ним относился со всей серьезностью и трепетом своего характера. В этом вообще то нет ничего необычного, ведь прежде чем вплотную переходить к высотно-техническим восхождениям, Лоренц излазил все Альпы, совершил длинный ряд восхождений, как в Южной, так и в Северной Америке, так что база у него была вполне серьезной и многогранной. Если так можно сказать об альпинисте, то он, постоянно оставлял в своей душе место, для планов подъема на какую то самую большую высоту. Он сумел создать для себя репутацию хорошего горного фотографа. Многие годы он зарабатывал на жизнь фоторепортажами по результатам своих поездок по различным горным странам.

Вершина Ушба. (Фото Л.Саладина)

Л. Саладин устраивал профессиональные слайд-шоу и организовывал экспедиции по всему свету. Он был мастером своего дела и охотно экспериментировал с новой техникой. Он снимал кинофильмы, фотографировал, даже частично на стерео-камеру. Вообще он развивался в фотографии как самоучка, но тонкое чутье и прекрасная интуиция позволяли ему в самых дальних уголках Центральной Азии налаживать тесный контакт с местным населением и фотографировать людей в их повседневной жизненной обстановке. Особенно удачными мотивами Саладина, были горные мотивы. Его фотографии пронизаны эстетикой, драматизмом горного мира.
1934 год – Лоренц Саладин приехав на Кавказ, по рекомендации своих русских знакомых, приглашает советского альпиниста Георгия Харлампиева в свою группу на роль гида (можно сказать – проводника) для совершения восхождений на Кавказе. Харлампиев, вместе со швейцарскими альпинистами, совершает многочисленные восхождения в разных районах Кавказа: Безенги, Дых-су, Караугом.

В альплагере «Адыл-Су». Лоренц Саладин (слева) и Георгий (Гок) Харлампиев
(Фото Л.Саладина)

1935 год – сопровождая группу немецких альпинистов, Г.Харлампиев совершил горный поход из Кабарды в Сванетию. Затем по приглашению руководителя немецкой группы (Мюнхенский клуб любителей природы), Г. Шмадерера он совершает с ними траверс Ушбы, став первым советским альпинистом прошедшим этот траверс. (Это был тот самый Шмадерер, именем которого был назван маршрут первопрохождения на Шхельду – «ребро Шмадерера»). Зная о пристрастии Гока Харлампиева к горной фотографии, новые швейцарские и немецкие товарищи по восхождениям подарили ему прекрасную фотоаппаратуру. В последствии факт такого дарения органами НКВД был расценен, как оплата услуг Харлампиева за работу с группой вражеских лазутчиков. (Г.Харлампиев был расстрелян на Бутовском полигоне НКВД).

1935 год. Лоренц Саладин (будущий восходитель на Хан-Тенгри и на пик Саладина на Тянь–Шане), Отто Фурер, Вальтер Фрай и Гац Граф (поднявшийся на Ушбу и оставивший свою визитку на вершине Кичкинекол в Гвандре) - были первыми почетными гостями, посетившими только что созданный на поляне Штулу ленинградский альпинистский лагерь. (Фото Л.Саладина)

1936 год. Кажется Ленцу повезло – он в этом году по поручительству Коминтерна приехал в нашу страну. (Коминтерн-международная организация, объединявшая коммунистические партии различных стран в 1919—1943 годах). Для него забрезжила возможность попасть в большие горы Тянь-Шаня или советского Памира.

В этот год группа советских альпинистов планировала свое восхождение на тянь-шаньскую вершину-гигант – Хан-Тенгри. Лучшего варианта для исполнения планов Саладина трудно было придумать. Тем более, что он был знаком с рядом советских альпинистов, с которыми совершал восхождения на Кавказе и те естественно не плохо узнали его. И даже то, что группа собиралась довольно сумбурно, его не оттолкнуло от участия в этой экспедиции. Но здесь на пути в далекие горы, да еще в пограничную зону, встал факт получения пропуска в эту самую погранзону. Пропуска туда выдавались только органами НКВД, а Саладин приехал в Союз по линии международной организации, к которой НКВД не питало особого расположения, а в Москве он проходил по линии Комитета по делам физкультуры и спорта.

Итак, наступающий новый 1936 год мог стать вполне успешным, но пропуск в погранзону для Саладина оставался недоступным, как и прежде. Пользуясь своим авторитетом, Евгений Абалаков получает согласие в профсоюзах просто именоваться «самодеятельной альпинистской группой ВЦСПС».

1936 год - Лоренц Саладин, Леонид Гутман и Евгений Абалаков в тот летний сезон планировали около месяца поработать на разведке олова на Туркестанском хребте, потом, встретив задерживавшегося Михаила Дадиомова, вчетвером пойти на Хан-Тенгри

В одной из экспедиций Саладин сделал фото с вершины Карасу на запад в сторону вершин: Ак-су главная (5355), Ак-су северная (5217) и пика Блок (5229).

«Оловоразведка» 1935 год В первом ряду слева – Г.Харлампиев, справа рядом – М.Дадиомов, чуть повыше – В.Абалаков, перед ним внизу – Валентина Абалакова, выше нее – Евгений Абалаков и справа – Лоренц Саладин.
(Фото Л.Саладина)

Но организационно не все получалось, как хотелось бы. Виталий Абалаков вообще то не собирался ехать на большие горы. Он все лето возглавлял две школы инструкторов альпинизма, а потом его мобилизовали в школу инструкторов ЦДКА. В Терсколе он получил телеграмму из Фрунзе, в которой брат просил – «выручай, помоги, экспедиция разваливается, Гутман заболел, положение безвыходное». Втроем идти на такое восхождение было бы безумием. Виталий некоторое время колебался – не поедешь – всю жизнь потом будешь себя корить, если там что-нибудь случится. Он срочно собрался, взял с собой на всякий случай списанные армейские валенки, громоздкий фанерный ящик с кое-каким снаряжением и едой и поехал.

По приезде в базовый лагерь меду братьями состоялось короткое совещание. Евгений делая акцент на то, что Виталий имеет опыт общения с военной комендатурой, советовал ехать во Фрунзе именно ему. Предстояла долгое путешествие во Фрунзе. В городе Виталий быстро нашел здание библиотеки и объяснив молоденькой библиотекарше суть дела – ему нужны книги про альпинизм и альпинистов. Девушка из своих запасов отдала ему много просимых книг. Поинтересовалась – «зачем?» и получив ответ отметила что и сама интересуется альпинизмом и горами. В здании комендатуры представившись коменданту, Виталий и по-армейски, четко изложил суть вопроса. Рассказал, что Лоренц Саладин два года проработал в «Оловоразведке» в Туркестане поднимал на большие высоты грузы экспедиции и оборудование. Был у Виталия Абалакова заместителем во время восхождения роты Среднеазиатского военного округа на пик Трапеция. Что тогда удалось организовать восхождение на шеститысячник 78 человек при полном боевом снаряжении, даже со станковыми пулеметами. Выложил коллекцию книг из местной библиотеки и раскрыл их на страницах, где были фото членов их сегодняшней экспедиции.
– Смотрите, – показал он на фотографию мощного Ленца – он практически красный командир (!).

Оказалось, комендант много знал о высокогорной подготовке бойцов САВО. Он отметил, что альпинизм и суровые горные переходы – лучший способ подготовки молодого бойца. Возвращаясь к вопросу о пропуске для Лоренца, он спросил:
– Вы знаете, что разрешение на пропуск иностранцев в погранзону дает только Москва? – Виталий утвердительно кивнул. Посмотрев еще раз на фотографию, комендант улыбнулся и сказал:

– Красный командир, вы говорите? Красному командиру надо помочь. Будем отправлять запрос в Москву. И дал распоряжение на оформление документов.

Караван экспедиции на подходах к Хан-Тенгри. (Фото Л.Саладина)

Сентябрь 1936 года. На высоте 5600 группа выкопала большую снежную пещеру для укрытия от начинавшихся буранов. Первые два дня – все безвылазно сидели в пещере. Виталий Абалаков предложил группе делать очередной выход из лагеря «6600» налегке, оставив основной груз в пещере. Желание подняться быстро - в «альпийском» стиле, понятно. Однако сложный рельеф, отсутствие акклиматизации и неблагоприятная погода сделали своё дело. Периоды неустойчивой погоды становились все продолжительнее и холоднее. Альпинисты, уже имевшие высотный опыт, не могли всего этого не учитывать. Но…желание как можно быстрее достигнуть желанной вершины, отодвигало здравый смысл на задний план

1936 год. Евгений Абалаков прокладывает путь по гребню на Хан-Тенгри. (Фото Лоренца Саладина)

Итак - самодеятельная группа ВЦСПС под руководством Евгения Абалакова в составе: Абалакова Виталия, Саладина Лоренца, Гутмана Леонида и Дадиомова Михаила поднялась по западному ребру 5 сентября 1936 года в 11 часов на вершину Хан-Тенгри.

Тот, кто знаком с расписанием «погод-непогод» в том районе, прекрасно понимают, что значит 5 сентября оказаться на вершине такой высоты и в такую погоду. На Хан-Тенгри была чрезвычайно неустойчивая погода: свирепствовали бешеные бураны и температура резко падала до минус 30°. На вершине хмурого Хан-Тенгри они провели 40 минут и начали спуск. К вечеру Лоренц Саладин и Миша Дадиомов заявили, что чувствуют себя плохо, пальцы на руках начинают обмерзать. Срочно были приняты необходимые меры, но растирания ничего не дали.

Хан-Тенгри. (Фото Лоренца Саладина)

Последние десятки метров подъема к вершине оказались самыми напряженными по борьбе с ветром и морозом. Наконец снежный гребень вывел восходителей к группе скал — и… вот она, снежная шапка самой вершины! Вокруг ничего не видно…Ветер яростно гонит снег и промораживает насквозь. Кругом облачный шторм, и лишь к югу виднеется какая-то одна вершина.

Люди с трудом сделали последние несколько шагов и сгрудились у камня, хоть как-то защищающего их от ветра. Евгений отправился искать следы алмаатинцев (они поднялись на вершину пред группой москвичей). Но ни шашки с вложенной запиской, ни тура в западных скалах не было обнаружено. Он обошел всю вершину — гигантский снежный купол, наиболее приподнятый в северо-восточной части и спускающийся наподобие большого отлогого снежного плеча на юго-запад. Евгений сложил на скалистом островке юго-западного плеча тур, вложил в него кусочки сухой смоквы в обертке и вернулся к группе. Составлена записка, вложена в жестяную банку и спрятана в камнях. Высота по альтиметрам - 7220 метров.

Копия записки: «Самодеятельная группа ВЦСПС под начальством Абалакова Евгения в составе: Абалакова Виталия, Саладина Лоренца, Гутмана Леона, Дадиомова Михаила поднялась по западному ребру 5 сентября 1936 года в 11 часов на вершину Хан-Тенгри. Восхождение начали с южной ветви ледника Иныльчек 30-го в 22 часа. Начальник группы Абалаков».

На обороте записки добавлено: «Люфт № 10 … 5. Высота с поправкой на давление 7210.
Следов пребывания групп Погребецкого и алмаатинцев не найдено, все вершины закрыты облаками, лишь на вершине Хан-Тенгри ясно и ветрено».

Ленц уже ничего не фотографирует, ибо руки у него сильно обморожены. Евгений берет у него «лейку» и делает несколько кадров.

Не редко с людьми высокого полета мало кто лично бывает в близком контакте. Вот также получилось и у швейцарской писательницы, фотографа и полуавантюристки Аннемари Шварценбах (Annemarie Schwarzenbach). Она никогда не встречалась с Лоренцом Саладиным и толком не знала о его фотографических способностях. Но, однажды буквально натолкнувшись на его фотоработы, дала высокую оценку «жизненным свидетельствам высочайшего ранга!». Она стала заочным почитателем таланта Саладина и постоянным, хотя и сторонним, наблюдателем его движения в этом направлении. Узнав о смерти Саладина, она сразу же отправилась в Москву. В Москве Аннемари находит уникальные слайды и дневники Лоренса Саладина, погибшего на Хан-Тенгри, и перевозит их в Швейцарию. Там она снимает дом в Силсе в Оберенгадине, который становится приютом для нее и, ее друзей. В этом доме она написала книгу «Lorenz Saladin: Ein Leben für die Berge», ставшую впоследствии ее самой знаменитой книгой. Встречаясь с советскими друзьями Ленца, Аннемари восстановила подробности произошедшего и буквально спасла для истории его последние негативы.

Дополненное издание книги Аннемари Шварценбах о швейцарском альпинисте Лоренце Саладине

Её не смутил тот факт, что Саладин был довольно спорной фигурой для альпинизма своего времени. Она весьма тактично провела в своей книге эту линию и те, кто даже не догадывался о какой то спорности Лоренца, так и не узнали об этом.
Лоренц был коммунистом, что само по себе открывало ему некоторые дополнительные возможности для посещения горных стран в Центральной Азии, куда он ездил в компании со своими друзьями, советскими альпинистами и в тоже время становилось трудно преодолимой препоной в оформлении его поездок в «нежелательные» страны. Многочисленные портреты советских друзей по восхождениям стали последними фотоснимками в их жизни, поскольку большая часть этих людей погибла в последовавшие годы сталинского террора.

Книга-альбом немецких журналистов и альпинистов Емиля Зопфи и Роберта Штейнера об участии Лоренца Саладина в экспедиции, восхождении и его смерть после победы, над гигантом Хан-Тенгри, выпущенная издательством «AS VERLAG», Zurich 2009.

О Лоренце и его последних часах жизни писали и в нашей стране. Известный журналист и писатель Евгений Симонов в 1961 году в своей книге «Вершина без адреса», конкретно в очерке «Не ты победил Канн-Тоо» подробно описал драматическое восхождение группы Евгения Абалакова на Хан-Тенгри. Особенно в очерке удались портреты братьев Абалаковых. Леонид Гутман, Михаил Дадиомов и швейцарский восходитель Лоренц Саладин (коммунист и известный альпинист) в этом очерке нашли свое достойное место. А вот от чего умер Саладин – есть только краткое предположение, что Лоренц перед смертью жаловался на боли в спине. Вполне допустимо, что ядовитые выделения (гангрена) могли попасть в спинной мозг и привести к смерти. Но тогда как относится к версии, что Лоренц сидя в седле ножом вскрывал раны и протирал их керосином?!

В своем романе «Математик» Александр Иличевский говорит про восхождение двух легендарных советских альпинистов Евгения и Виталия Абалаковых на вершину Хан-Тенгри. Его заинтересовала судьба этих двух прославленных альпинистов. И Илличевский приводит свой взгляд на эту трагедию, его роман как всегда обо всем: воскрешение мертвых, тайны генома (Гено&769м — совокупность наследственного материала, заключенного в клетке организма. Геном содержит биологическую информацию, необходимую для построения и поддержания организма) и гибели альпинистов (у него -Евгения Абалкина), красота туманов и снежных вершин.

В тот год, год победного восхождения на заветную мечту – тянь-шанский исполин Хан-Тенгри Лоренцу Саладину исполнилось всего 36 лет.

Евгений Абалаков, как художественно одаренная личность временами становился одержим, различными видениями. Вот и в преддверии, большого похода на Хан-Тенгри его посещали видения небольшого высокогорного города, окруженного скалами прозрачного мрамора, с невысокими зубчатыми зданиями, сделанными из того же мрамора…

Его видения привели к тому, что он даже интересовался у горцев, нет ли в округе каких-либо легенд о прозрачном городе. Один пастух рассказал ему, что где-то на Востоке за неприступными ледниками есть такой — не то ледяной, не то хрустальный город, живут там могущественные монахи, которые никого к себе не пускают. Питаются они ячьим молоком и медом, который приносят им пчелы с альпийских лугов, а пастухи у них отличные горовосходители.

Евгения необычайно увлекали рассказы Ленца о Гималаях, в которых тот побывал однажды в юности вместе с отцом. Евгений и Ленц мечтают об экспедиции в Каракорум, на К2. Историю о том, что на этой самой сложной горе в мире есть Лестница в Небо и только оттуда виден путь в Шамбалу в ясную погоду, рассказывает Ленц, как легенду-сказку, но Евгений затаенно относится к этому рассказу и иллюстрирует его несколькими акварелями.

Евгений снова и снова просит Ленца в подробностях рассказать историю первого штурма К2, предпринятого Алистером Кроули и Оскаром Эккенштейном. Очевидно, Евгений заворожен магической фигурой Кроули. Поэт и маг, знаменитый оккультист, глава ордена Серебряной звезды, астролог и еще многое чего предстает в рассказах Лоренца баснословной фигурой, начавшей свой мистический путь именно в горах. Легенда о том, что в Гималаях Кроули искал Лестницу в Небо, захватила воображение Евгения.

Для того, чтобы придать хоть какое то единообразие физическому состоянию группы, Евгений ужесточает режим: утренняя зарядка, пробежки, лазание и преодоление ледового рельефа. Сам он обтирается ледяной водой. Вместо зарядки выходят к обтаявшему леднику, чтобы там полазить. Однажды со склона пустились только к ужину, когда ему удалось все-таки траверсировать весь склон, прорубая по нему ступени.

Все это, по своему хорошо, но время неумолимо отсчитывает часы и дни, которые остаются в запасе для основного штурма. У Саладина до сих пор нет пропуска. Хлопоты во Фрунзе поручены Леониду Гутману. Но от него нет положительных известий – он в больнице.

А в группе продолжались обсуждения ситуации. Что у них было в активе «за»?: шумные возражения, предложение вернуться домой… ? Не слабым аргументом было то, что уже потрачена большая часть денег. В конце концов «на кону» стоял престиж первого и единственного покорителя пика Сталина. Но все перевесило мнение Ленца – надо обязательно предпринять попытку восхождения на Хан-Тенгри. Лично для него был не маловажен фактор - тень надвигающейся войны сгущалась над Европой, и Ленц чувствовал, что следующей попытки у него может и не быть. Решили так — у Виталия хоть какая-никакая, но все-таки акклиматизация на Дых-Тау, у троих ребят — в Туркестане, правда, у Миши с набором высоты было слабовато. Идти надо будет быстро, без предварительной заброски и акклиматизационных восхождений. Ну, повернем назад, если не сможем подняться, — обманывали себя все члены группы. На том и остановились.

Спуск с вершины был драматичен и технически опасным. На спуске начался сильный буран, Леня Гутман в одном месте снял рюкзак, его порывом ветра тут же сдуло вниз по склону. Леня попытался его удержать, и новым порывом ветра был сброшен вниз по склону. Порывы ветра были страшны. Гутман пролетел почти 200 метров по склону, получил тяжелые ушибы. Лежал без сознания. Оставшиеся наверху были настолько уже обессилены сами, что могли только ползти к нему вниз по склону. Гутмана они уложили на палатку и волоком подтащили к пещере. Все были настолько переутомлены переходом, что не чувствовали, как спали эту ночь. Оказывается, Виталий и Дадиомов лежали в большом озере воды, за ночь натаявшей в пещере.

На следующий день предпринята попытка спускать Леню. Упаковали его в палатку, как в кокон. По глубокой траншее свежевыпавшего снега с огромным трудом протащили его метров на сто вниз, пока совсем не обессилели. Укутали Леню, как могли, и оставили на ночлег «на выселках» (благо нашли какое то подобие снежной полочки). Сами поднялись на ночевку в пещеру. Женя несколько раз спускался к Лене, подкармливал его.

В последний день спуска Леня смог идти сам. На крутых склонах приходилось спускать Леню и Мишу на верхней страховке… Ленц торопится выйти раньше. Он чувствует, что силы уходят – еще немного, и он не сможет самостоятельно спускаться. Группа делится на две части – Ленц, Леонид и Евгений втроем выходят раньше. Виталий с Дадиомовым задерживаются – Миша совсем плох. Сначала он спускался на страховке Виталия, потом к нему потихоньку подходил Абалаков. Несколько часов продолжался такой спуск.
– «Оставь меня здесь, хоть сам спустишься… Не мучь себя…». Он как-то закреплялся, упираясь каблуками в скалы. «Да мы к пещере не спустимся до ночи…»– говорил Миша.

И в это время Евгений решается на очень рискованный шаг. Он решил съехать вниз по кулуару. Негнущимися пальцами он смотал веревку, повесил через плечо. Сев вплотную в Дадиомову, дал ему в руки ледоруб, объяснив свою затею, затем привалившись к Михаилу всем телом, он оттолкнулся и заскользил по ледовому кулуару вниз… Это был последний шанс вдвоем остаться в живых. По такому крутому склону ни кто и ни когда не глиссировал сидя (!). Ураган бушевал во всю. Скорость глиссирования начинала нарастать. В летящей мгле было трудно контролировать скорость спуска – из последних сил налегал на рукоять ледоруба, тормозя, там, где получалось – скреб зубьями кошек по шероховатому льду, согнутые ноги сводило от судороги. Они легко представляли себе, что только кто из них ослабит хоть на мгновение усилие торможения - и вниз по кулуару все скорее и скорее полетят кувырком два тела...

Когда каким то чудом кончился весь этот кошмар под названием «спуск», внизу в ущелье они смогли разглядеть движущихся наверх лошадей, а вместе с ними двух чудесных погонщиков - Карибая и Тактасена. Похоже, что предчувствие беды толкнуло погонщиков двинуться навстречу.
На лошадей посадили Михаила и Ленца, который жаловался на нестерпимую боль в ногах.

Заночевали, так и не дойдя до остальных лошадей. После трудной ночи, вышли в девять часов утра. Ленц и Михаил чувствовали себя плохо. Долго идут ровной мореной. Впереди лошадь Ленца.
Тактасен, рано утром ушедший за лошадьми, появился с тремя из них и помог перегрузить вещи.
Двигались по сути дела, потеряв контроль за течением времени. Наконец встретились с погонщиками-киргизами, которые привезли жерди для носилок. Ленца удалось поднять на специально связанное каркасное седло.

Добрались до нижнего лагеря. Ночь была теплая. Встали с рассветом. Ленц перебирает свои вещи. Просит то об одном, то о другом…Лицо его заострилось, взгляд мутный.
Когда двинулись дальше, Евгений заметил, что с руки Ленца соскочила варежка, и он вернулся ее подобрать. Сказал Ленцу, что, если ему тепло, лучше снять и вторую варежку. Ленц ответил по-русски: «Не понимаю…», а через несколько минут, уткнулся головой в луку седла.
Евгений поднял его голову – Лоренц был мертв…

Ленца похоронили на Инылчеке на слиянии двух горных рек, у колоннады высоких елей под мраморной скалой Евгений написал карандашом на надгробном камне:
«Саладин Ленц. Умер 17/IX—36 г.» Высечь надпись уже не смог…

П.П.Захаров (по материалам книги Lorenz Saladin - Tod am Khan Tengri, wiki.risk.ru. по материалам Роберта Штейнера, Аннемари Шварценбах, публикациям Виталия и Евгения Абалаковых, А.Иличевского, источников Интернета. Фото из архива Л.Саладина, из книг Штейнера и Шварценбах).

о нас