При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||
Незабытый Бред
Сегодня одному из самых ярких альпинистов Союза и России Александру Ручкину исполняется 50 лет.
Истории основаны на реальных событиях. С чем мы его и поздравляем! :) Все персонажи вымышлены, любые совпадения случайны, а несовпадения забыты по причине старческого маразма и потери памяти. Много экспедиций прошло мимо, как песок сквозь пальцы. Много проектов задуманных так и остались в голове, не найдя решений на выполнение, и не выйдя наружу за кору головного мозга. А некоторые, сболтнув случайно, подхватывали другие. Самые интересные приключения, произошедшие со мной и с моими друзьями, уже не раз рассказаны мной или очевидцами этих не взаимосвязанных, а может и взаимосвязанных историй, и кому-то могут показаться знакомыми.
Ала-Арча
1988 год, сбор СибВО (Сибирского Военного Округа), начальник Н.А. Шевченко, тренер СибВО и 2-ой российской сборной по альпинизму. Огромная толпа, сборная альпинистов городов Сибири, Барнаул, Новосибирск, Новонузнецк, Кемерово и другие разместилась в лесу за а/л «Ала-Арча» (Арча) на небольшой полянке. Началась заброска грузов на стоянки Рацека. Один раз, чуть задержавшийся к раздаче груза, получил оставшийся сиротливо стоять 50-литровый баллон газа, который нес на стоянки Рацека, а друзья по сбору, похоже, делали ставки, донесу или нет, а если донесу, то за сколько часов? Я уже подходил к стоянкам, когда они вспомнили обо мне и решили помочь. Когда почти все было перенесено, сделан лагерь, построен свой туалет за мореной, начались тренировочные восхождения. Команда готовилась к первопрохождению на вооруженку одного из бастионов Семенова Тянь-Шаньского, в последующем маршрута Никифоренко, 5Б к/тр. Мы с Саней Чернышовым не попали в основной состав и с трудом уговорили Шевченко выпустить нас на маршрут 4Б к/тр. на 6-ю башню Короны. Запланированный ранний подъем был проспан, и выход на маршрут был под угрозой. За 5 мин до общего подъема состава, мы в трусах, собрав вещички и под прикрытием морены стали передвигаться в сторону горы. Радиосвязь приходилось делать с корректировкой по времени с увеличением. Приходилось почти бежать и нагонять наш временной график. Приходим с восхождения на стоянки Рацека, никого нет. Бодро бежим вниз в а/л Ала-Арча. Строим планы. Баня, девчонки. По тропе вниз, навстречу нам поднимаются семьи, и туристы осматривать прелести гор. Весь сбор внизу, кроме нас и одной группы, которая должна еще вернуться с восхождения. Шеф, как мы звали Шевченко, спрашивает, почему мы не дождались возвращения другой группы на Рацека, вдруг ей понадобится помощь. И ласково попросил вернуться и подстраховать группу. А чтобы не бегать с пустыми руками, наверх поднять мешок картошки и мешок огурцов. Буквально через 20 минут мы, обливаясь потом, снова обгоняли семью, в которой была маленькая и внимательная девочка. - Папа, и как это дядям (то есть нам) нравится бегать туда-сюда с тяжелыми рюкзаками. Знала бы маленькая девочка, что не по своей доброй воле мы любим, а по велению и справедливости Шефа.
После смен в а/л, мы, в качестве тренировки, поднимались на сложные, стенные маршруты. На одном из восхождений Чипа, Тарасик (Сергей Тарасов) и я полезли на северную стену пика Свободной Кореи (4740м), за один день, маршрут Попенко 6А. На третьей веревке в мой рюкзак прилетел камень. По пути смял очки, примус всмятку, вывихнул плечо, стопу, которая была в ботинке в момент удара и была воткнута кошкой в лед. Мы стартанули ночью, еще не наступило утро, а я уже «готов». По связи, с маршрутов вернулись группы, на спасаловку. На леднике Ак-Сай нас встречали уже с акъей для транспортировки. Меня везли, несли, по пути прикалывались, фотографировали на фоне дружной спас-бригады. Несколько раз чуть не упустили меня в пропасть, но вовремя поймали. Потом решили добить наверняка и пересадили на лошадь, напоминавшую клячу. Я верхом, как заядлый, но подбитый ковбой, держась за седло одной рукой, и одной ногой в стремени, сползал с седла, а лошадь сползала по крутым камням только на ногах и копытах. Мне повезло, бедная лошадь выжила, хотя я думал, пришла беда откуда не ждали. Не на горе, так на скаку. Она умрет или споткнется, будет уже не важно. Потому что когда она упадет, добьет меня сверху. Лошадь от страха, что ее будут бить, прискакала в лагерь быстрее, чем бежали спасатели. Ходить я сам не мог, Чипа и Батя носились со мной, как со сломаной корзиной. Вроде выбросить жалко, а вдруг пригодится. Приносили еду, выносили «утку» «по маленькому» и выносили меня на плечах в туалет «по большому». А когда на палубе, на большой террасе на одном из коттеджей, была устроена дискотека отдыхающими школьницами, друзья принесли меня туда, посадили в кресло как почетного гостя, чтобы я посмотрел на это танцующее, молодое чудо и не отставал от жизни. Потом друзья отвезли меня в Барнаул на процедуры, чтобы я смог восстановиться. Договорились вернуться в Арчу работать инструкторами, но самое главное, ходить в горы на стенные маршруты. Только через полгода после увольнения из рядов офицеров ВС, я поехал домой, навестить родителей и поменять одно удостоверние личности офицера, на другое удостоверение личности гражданина - паспорт.
Чемпионат
1991 год, в команде ЦСКА Казахстана.
Мы молодая, косячная команда армейцев. Участвуем в очном чемпионате технического класса в ущелье Ляйляк. Куча именитых команд, со своими тактиками и стратегиями. Тактики, предлагавшие хитрости своим командам, следящие за командамии соперников, и в случае чего, в любую минуту готовые сдать судьям того, кто как нарушил правила, чтобы выкроить своим место повыше. Наша задача была залезть. Мы залезли в непогоду на пик Ак-Су (5217м) маршрут 6А, Васильева за 9 дней, и на столб Адмиралтейства, маршрут 6А, Башкирова, чуть не успев по времени чемпионата вылезти на вершину за 15 дней. Но это никому не интересно. Прикольно было другое.
Так как много крючьев из трещины я не смог выбить без молотка, а они еще были нужны выше, эта работа перешла на следующего. В команде у нас было 6 человек, 3 молотка..... Когда Женя, также как я, закинул молоток за спину, он почему то выщелкнулся из карабина и улетел. Остался последний молоток для всех, для первого, второго и последнего. До конца маршрута осталось всего 3 веревки. Мы с Валерой Бабановым работаем первыми на маршруте в этот заключительный день. 20-25 метров почти вертикальная трещина только под крючья. Один молоток. В самом начале, мучаемся, вбивая и выбивая крючья, и передаем молоток из рук в руки по команде: взял? - взял! - держишь? - держу! -отпускаю? - отпускай! В руках много всякого барахла, страшно неудобно. Вщелкнул страховку молотка в карабин, сказал, все хорошо, отпускай, и третий молоток, совершив очередной кульбит, улетает в пропасть. Слон, который стоял внизу с Димой на станции и наблюдал за нами, промолвил: "По-моему, они и третий молоток выкинули". У всех шок. Чемпионат, соревнования, первый раз выступаем за ЦСКА и так наложать, выкинули все молотки и не смогли пролезть. Так как моя вина была больше всех, я выбросил два молотка, почему не убили меня товарищи непонятно. Решил реабилитироваться и попробовать пролезть на фифах эту трещину. Тем более слышал рассказ о Сереге Борисове, который на фифах прыгал на шлямбур. Веря, что это правда, полез. Лезу в тапках с айс-фифами по тонкой скальной трещине. «Толстые» клювы только чуть-чуть залезают в трещину. Хотелось бы клювы потоньше. Ровно подо мной Валера. Просит: "Пожалуйста, не падай". Фифы воткнутся точно в него, если я упаду. Между нами ни одной точки. Пытался забить крюк камнем, ничего не вышло. Пытался забить закладку, самая маленькая больше трещины в несколько раз, да и забить нечем. Ноги сами по себе дрожат и отбивают чечетку. Есть над чем задуматься? Зачем полез? Для чего рискую? Причем здесь Валера? Если я улечу с этой трещины с фифами прямо в него? Такой стремный драй-тулинг в зародыше. Трещина немного расширилась. Бывшие толстые, теперь «тонкие» клювы фиф проскальзывают. В мозгу проскакивает теория относительности, смотря относительно чего. Пытаюсь немного загибать фифы в сторону, чтобы цеплялись за боковой рельеф. Боюсь больше за Валеру, чем за себя. Подо мной 20 метров, веревка, ни одной промежуточной точки, и Валера на станции. Еще несколько метров и с трудом запихиваю первую закладку.
Дальше трещина немного расширилась и в нее пошел весь арсенал расширяющегося и клинящегося снаряжения, закладки и френды. Жизнь повернулась лицом к Валере, а не моей извините летящей ж... с двумя жалами в руках. Потом последовали скалы, залитые льдом, а я в тапках. Тоже еще тот цирк, корова на льду, без кошек и в тапках. Махал фифами и скользил тапками. Заключительную веревку, вылазил уже стиснув зубы. Руки мои как ноги, ноги мои как брусья, не сгибались и не разгибались. Нависелся на руках и фифах. Закончилась снаряга и веревка, а станцию надо из чего-то делать. Перелез на другую сторону скалы, как через забор, лег на полку, как большая -большая закладка, крикнул: перила готовы, пусть попробуют вытащить меня отсюда. Да и как они могут возражать. Во-первых, не из чего, а во-вторых, не видят. А увидят будет уже поздно. Спуск, траверс ледника, следующий гребень, не успевшая вершина, ночевка, спуск. Утром, еще не очухавшийся от лазания, с притупленным сознанием, наступаю на камень, покрытый льдом, подскальзываюсь и улетаю в снежный кулуар. Торможу пальцами. 200 метров, как мне показалось, стремительно ускоряющейся пролетающей жизнью замедленного спуска. Восемь пальцев на руках вдрызг. Большой тормозной путь, вовремя не сработал головной компьютер, не предупредил об опасности, но сработал ручной тормоз. Восемь пальцев замотаны в бинты и толстые как сардельки. Шнурки завязать не могу, штаны спустить не могу, достать тоже ничего не могу, вообщем полный писец. Чувствую себя полноценным инвалидом. Благо друзья не бросили. Всё доставали, заправляли, завязывали шнурки. Я чуть даже скупую слезу не пустил, когда они сказали, нам важна компания, и мы будем заботиться о тебе. Ты без дела не останешься, и нам веселее. С нерабочими восемью негнущимися пальцами, они уговорили меня идти сначала на Ленина, по классике. Лыжные палочки я держал большими пальцами рук, они частенько выпадалии, но нагибаться и подымать их я мог. Зашел на 7134 м, с уже утепленным вариантом каждого пальца, бинтом. Друзья не исключили меня даже из игры в преферанс. За меня мешали, сдавали, засовывали карты в распальцованные веером и забинтованные пальцы. И когда я подбородком показывал какой картой ходить, доставали с моих пальцов карту, вскрывали, и сильно прикалывались надо мной, как я мог так пойти, и их опустить, ведь они обо мне заботились. Этим восхождением осень не закончилась. Когда после Ленина мы приехали в Арчу, меня уговорили полезть на 6-ку на Свободную Корею. Раз с палочками управился на Ленина, то и с жумарами на стене тоже проблем не будет. Друзья это сила, понял я, если не козлишь с друзьями. Голод
1992 г., экспедиция ЦСКА Казахстана, ледник Бивачный.
Армейские сборы, 33 мужика, 2 сильных женщины, костяк - алматинцы, бишкекчане, камчатка. У молодых пик Коммунизма. У нас молодых с плюсом, - пик Россия, маршрут Ильинского по бастиону. Заехали камазами, подлетели вертолетом в несколько рейсов. Базовый лагерь на морене с озером. До горы шли целый день. Расстояния на Памире огромны, хотя, кажется, ходьбы на 3-4 часа. По пути встретили питерский лагерь. Они подготовились лучше. 10 французов, 3 опытных, не молодых альпиниста и 14 симпатичных молодых девушек.
Замиру предоставили право следить за закипанием воды. Кастрюлю Замир (он почти йох) держал в воздухе пальцами одной ноги. Вторая была подставкой для первой. Просили не выделываться, но убедил. Проснулись от криков и кипятка, который жжег наши ягодицы. Йог закончил, так и не начав. Обварив кипятком ноги и яйца. Мы, заметив потерю бойца, полезли на стену. Йох чуть позже с одним из наблюдателей пошел вниз зализывать раны в питерский лагерь. Маршрут лезли, как нам казалось, быстро, в галошах, но как сказал шеф, медленно поэтому и заболели. На маршруте попадались отличные участки гранитных стен, которые я пролазил в галошах, только на высоте до 6800м. Это не прошло бесследно. Уже почти на вершине, до которой оставалось 150 м, ночью стали появляться признаки оттека легких, я забулькал, друзья начали колоть мне лазикс. Утром на привязи, еле перевалил через вершину, спускаясь и с трудом передвигая ноги. Когда мы пришли в базовый лагерь, продукты уже были на исходе. То ли нас было много, то ли скудные армейские сборы, а люди прожорливые, еда испарилась. Заключительный праздничный ужин из того, что было. Завтра по плану вертолет. Продукты кончились, кроме маргарина. Вертолет не прилетал еще неделю. Изможденные высотными похождениями и исхудавшие альпинисты ходили как небелунги, пошатываясь из стороны в сторону. Каждое утро шеф выходил на радиосвязь, но эфир выдавал очередную отмазку, почему хеликоптер не может прилететь. Но может будет завтра. Перед голодом пропала пара банок тушенки. Народ готовился. В начале сбора, когда продуктов еще было много, у нас было пару охотников. Они далеко уходили на склоны и ставили силки, петли из провода, перед пещерой сусликов. Животные попадали в ловушку, петля затягивалась, и все. Охотники снимали шкурки, солили их, чтоб не испортились, растягивали и высушивали. Сахар - белая с..., но когда кончилась соль, поняли, без соли смерть. Чтобы спасти народ, шеф послал охотников за зверем. Поймали одного неловкого суслика. Сварили его в кастрюльке на 40 литров. Супик без соли не шел. Вспомнили про шкурки. Наскребли кровавой сольки, посолили, съели даже косточки. Пробовали пить кипяченую воду с маргарином, не получилось, рвет не только на родину, но и на товарищей, которые смотрят это маргариновое шоу. После недели ожидания, шеф принял решение: всем идти вниз к людям, с собой взять только самое необходиое, каремат и спальник. Если вертолет не прилетит еще неделю, вы хоть плавно будете ближе к цивилизации и продуктам. Шеф остался с одним из докторов для охраны базового лагеря, а 33 «богатыря», подуставшие от недоедания, гор, рано утром грустно потащились вниз на самый длинный в Советах ледник Федченко. По словам Шефа, на нашем пути было два серьезных препятствия. Сам ледник и реки, вытекающие из под него, которые надо было переходить вброд. Нам приходилось подыматься и спускаться на крутые морены, ледовые склоны, которые хаотично торчали, и обойти для нас их было невозможно. Огромный природный ледово-каменный лабиринт. Первым «умер» второй военный доктор, который пошел с нами вниз.
Говорил, что все равно не дойдет. Что в своей обычной жизни он ходит всего 15 минут, от дома на работу, в кабинет, и обратно. Достали из НЗ его же ампулу глюкозы, которую он выдал для умирающих, и влили ему в рот. Понял, что не добъем и пошел с нами, но уже в сопровождении. Следующий клинический случай произошел со всеми. Забравшись на очередную ледяную гору, народ замер, услышав звук вертолета. Когда вертолет появился, у всех кончились силы, ноги отказались идти дальше. Верхушка площадки была небольшая и кривенькая для приземления. Народ разделился на две группы. Одна группа, которая занималась хели-ски, говорила, что вертолет сядет. Другая имела предположение, что не сядет, и надо строить посадочную площадку. Неделю голодавшие люди ложились рядом с огромными камнями и пытались сдвигать их. Когда мы спросили, зачем вы двигали камни, если вы знали что вертолет сядет? Нам задали ответный вопрос. А вы видели глаза тех людей? Что, если бы вертолет не сел по какой-то причине? Нас убили бы собственные товарищи, вот этими же камнями. Поэтому мы их пытались двигать, и двигали.
Люди стали как-то кучно продвигаться к открытой двери. - Только 15 человек, сказал один сытый человек из вертолета. Первые 15 человек улетели, и мы подумали что всё. Они спаслись, а мы останемся здесь умирать. Через 15 минут за нами прилетел пустой вертолет. Захватил нас, приземлился, где высадил первую партию, забрал всех нас 33-х и с трудом набирая высоту, полетел. Через 5 минут полета, пилот спрашивает: - Не ваш ли это боец с рюкзаком скачет верхом на лошаде? Мы совсем забыли, что Владимир Сувига должен был выехать к нам навстречу с хлебом и лошадью, есть такая древняя традиция в Азии. Пилот сказал что бойца возьмет, а лошадь нет. Сама дойдет, сказал Сувига, бросив в нее камень. 33 легких человека сидели в вертолете в ожидании хлеба. Увидев наши глаза, Володя все понял. 66 глаз ждали чуда. Хлеба. Осторожно вытаскивая его из рюкзака, словно фокусник, он отдавал хлеб и очень быстро убирал руку, чтоб ее случаем не оторвали вместе с булкой. Булка взрывалась в воздухе, как бомба в первых же руках и исчезала. Пока первые были отвлечены, Володя быстро передавал вторую, третью... Фокус удался. Полет был не долгий, хлеб кончился, а есть хотелось еще. Прилетели. Нас ждал скромный ужин, и приказ шефа: - Нас, теперь вечно голодных, сразу отправить на армейских машинах в Ош. По пути, в округе 100 метров, где мы только не останавливались, попить или сходить по маленькому, исчезали все зрелые и не дозрелые овощи, фрукты, ягоды и другое. Оставался только табак, деревья, листья, земля и какие-то строения. Как саранча мы сжирали все, что росло, лежало и елось в округе. Остановить нас не мог даже Сувига и жуткий понос. Поздно вечером нас привезли в Ош, на базу Алай. Мы, не долго думая, попросили водителя подогнать камаз под заросший аркой виноградник. Как дикие обезьяны забрались на машину, потом на арку из арматурной конструкции и смели виноград, а заодно и заленые персики, висящие рядом на дереве. Ели, пока не пришел Ильинский, не согнал нас с деревьев и не погнал спать. Под покровом темноты, не сговариваясь, через не большое количество времени, мы все встретились в очередях в общественный туалет. Ожидая, там же в очереди кто-то вспомнил, что в 100 м от базы Алай, есть территория, где пекут лепешки. И там наверняка должен быть хлеб. Та же группа, переместилась с базы от туалетов эМ и Жё, к забору этой лепешечной территории. Изможденные голодом, стали трясти забор, и кричать: - Лепешки давай!!! Сторож, старый дед с ружьем, очень долго не выходил. Боялся и не понимал, что от него хотят. Когда понял, вышел из сумрака и сказал человеческим голосом: - Ребята, хлеба и лепешек нет. Еще только три час ночи. В 5 утра должны прийти лепешечники, замесить тесто, слепить лепешки, забросить в печку и только потом будут лепешки. - Приходите, пожалуйста, в 6 утра, просил сторож. Поверили. Повезло старцу. Мы ушли с миром спать. Лепешечная осталась целая и невредимая, только заборы расшатаны. 7 утра, подъем. Да и не спалось как-то в туалете. Построение. Сувига выдал Диме Грекову суточные на еду. Дима посмотрел и отдал нам все. Спасая город от набегов, нас посадили в камаз и привезли на ошский рынок. Базарлар только оживал, прилавки еще пусты. Нашли единственную так рано работающую чайхану, в которой уже была готовая мастава (тот же лагман, только вместо вермишели рис). Возлегаем на дастарханах, едим маставу, запиваем ее зеленым чаем. От безудержной ночной еды рыгаем в протекающий рядом арык, не вставая с дастархана. Становится чуть легче, наступает голод и опять идем к чайханщику за мастаой. Тот пытается понять, почему нам плохо? Рассказвать долго, понять невозможно. Ничего не объясняя, решили сменить чайхану и блюдо. Подумали, может, что-то с едой здесь не так. Сделав круг по рынку, мы вернулись в ту же чайхану. Покупая и запихивая в рот всё без разбора, что лежит на прилавках. Рынок еще не зажил полной жизнью, и еда не везде была готова. Чайханщик ничего не понял, но обрадовался, что мы вернулись. Мы не могли уже есть и пили только зеленый чай. Самые сильные пошли снова за маставой. Несколько месяцев после экспедиции мы не могли остановиться есть. Мы научились есть впрок. В гости нас перестали звать. После проведенного эксперимента, один из моих друзей, Шофа, очень точно сформулировал последствия такого вынужденного голодания: «Страх перед голодом». Когда ты ешь как бы заранее чуть больше, чем обычно, боясь, что вдруг еды не больше будет. Все голодающие вылечились обильной едой и никто не умер. Читайте на Mountain.RU:
Каким он парнем был… Александр Ручкин Кусум Кангуру. Презентация восхождения на ЗЛР Александр Ручкин. Автобиография Проект: РУССКИЙ ПУТЬ - СТЕНЫ МИРА. Машербрум. Северо-восточная стена Экспедиция Александра Ручкина и Вячеслава Иванова на Кусум Кангуру. Немного о маршруте Экспедиция Александра Ручкина и Вячеслава Иванова на Кусум Кангуру Ак-Су - белая река, или мысли о былом |
||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||
