Поселили меня в домике, который располагался чуть выше по склону, прямо над столовой. Да, но какая же это была столовая? Огромное, трехуровневое центральное здание с добротным каменным цоколем. Собственно кухня и огромнейший зал для приема пищи располагался на среднем уровне. А на крыше было устроено что-то типа гостиницы и жилых комнат обслуживающего персонала повышенной комфортности.

Среди ночи я проснулся от истошного крика соседа:
- Вставай – горим!

На стенах плясали языки пламени, и я приготовился к худшему – прыгать в окно. Когда внезапно понял, что это отблески огня. А сам огонь – вот он, сзади, совсем рядом с открытой дверью домика, пляшет на крыше столовой…

Вот к утру она и сгорела. Лагерь и ущелье с реликтовыми елями не выгорели дотла только потому, что невесть откуда взявшийся под утро проливной дождь выполнил всю работу по тушению пожара. А ближайшие ели уже начинали вспыхивать как свечки...

С нашей стороны все усилия по тушению этого пожара были бесполезными, т.к. ни один гидрант не работал и при этом кусок взрывающегося от огня шифера едва не снес мне голову. Единственное, что нам оставалось – баграми растаскивать и обрушивать пылающие стены, чтобы уменьшить высоту пламени. Боролся с огнем я в паре с тем же парнем, с которым приехал сюда – с Гришей. Так мы и познакомились поближе.

Когда рассвело, все было кончено. Здание, за исключением цоколя, сгорело полностью, со всем содержимым. Дождь, выполнив свое дело, сразу прекратился. И под лучами восходящего солнца антрацитово блестели и дымились остовы стен. Дым смешивался с паром от дождевой влаги и едко щипал глаза.

Устроили перекличку. Не отозвался только шеф-повар – «Дядя Женя», как по- свойски его звали все сотрудники лагеря. Он был действительно профессионалом поварского дела – шеф-поваром одного из лучших московских ресторанов, приезжая на месяц-второй в «Талгар» для того, чтоб отдохнуть душой, как он сам любил говорить. Мы молча разгребали пепелище, страшась обнаружить среди обрушившегося третьего уровня останки. И в глубине души надеясь, что «Дядя Женя» отсыпается где-то на природе, или в каком-то другом домике. Дышать испарениями было тяжело.

Все надежды исчезли, когда Гриша заметил возле полуобгоревшей двери горстку почерневших костей – куски челюсти. Это было все, что осталось от нашего товарища...

Ну а дальше – встреча с Токмаковым В. Почему он сделал мне это предложение, до сих про остается для меня загадкой – ведь я никогда до этого не занимался приготовлением пищи. Поднявшись утром в лагерь одним из первых, он нашел меня в толпе работников лагеря, сгрудившихся возле ручья, чтобы обмыться от гари, и, отозвав в сторону, тихо и веско предложил:

- Надо бы чай и бутерброды организовать. Тем, кто работал всю ночь. И тем, кто поднимается снизу. Их там человек 150…
Надо заметить, что «Дядя Женя» собирался работать не один – у него были две помощницы, две молоденькие девушки, окончившие 1 курс кулинарного училища. Испуганные, они сидели чуть поодаль, прислушиваясь к нашему разговору с начальником лагеря. Токмаков кивнул на меня и пояснил девчонкам:

- Теперь он ваш начальник…
- Почти как в эпизоде в «Белом солнце пустыни», когда командир красноармейского отряда представил Сухова остаткам байского гарема – подумалось мне. За пару часов персонал и поднявшиеся участники на берегу прозрачного ручья, текущего сразу за пекарней, соорудили несколько очагов и навесы над ними, притащили сухостой и нарубили дрова.

Очаги… Не могу не остановиться на их описании подробнее. Это не были чудеса изобретательности, но они позволившие нам полноценно готовить еду. Мы соорудили их из кусков серого гранита, в изобилии валявшегося везде. На цокольную каменную часть уложили металлические спинки от кроватей в качестве решеток, на которые устанавливались кастрюли. Один очаг – одна кастрюля.

После пожара. Остатки столовой и мои друзья-красноярцы, кухонные работники. Из архива С.Сущенко

У Гриши оказался запас свежеиспеченного хлеба. С продуктового склада, который размещался в другом здании и не пострадал, я получил заварку, сахар, несколько запасных 40-литровых кастрюль - и работа закипела. В общем, после чая и бутербродов мы с девчатами соорудили «первое и второе» на обед. Затем на тех же кострах – полноценный ужин. И когда через несколько дней ВЦСПСовская комиссия решала, что же делать с лагерем – срочно закрывать, или разрешить продолжать работать, то главным аргументом в пользу второго оказался вкуснейший прощальный ужин. А также заверения участников, что они не имеют возражений против привлечения их к заготовке и рубке дров, мойке котлов и прочим вспомогательным кухонным работам, помимо участия в учебном процессе.
С особой теплотой вспоминаю Гришу Митя, его пекарню с большой печкой и светлой, просторной верандой, половину которой он предоставил в мое распоряжение для постоянного проживания вместе с его напарником по хлебопекарским трудам - Володей Горбуновым, присоединившимся к нам чуть позже.
По ночам было прохладно, поэтому спал я в огромном меховом экспедиционном спальнике, предоставленном Гришей.

А еще Гриша с Володей приобщил меня к бойне. Каждую неделю из небольшого стада бычков выбиралась жертва. Ее долго ловили всем миром. А затем... Процесс убиения и разделки был настолько тяжелым для нас занятием – из-за жалости к скотине, что Гриша, однажды увидев перед забоем слезы на глазах у приготовленной к забою беззащитной телки, стал стойким вегетарианцем.
Но деваться было некуда. Всем остальным, спустившимся после восхождений с высокогорной зоны в лагерь, страстно хотелось парного мяса.
Хранили мы мясо в подвале, заполненном льдом, т.н. леднике.
На прощанье Гриша подарил мне свой нож забойщика с удобной костяной ручкой из рога оленя, который хранится у меня до сих пор.
Жаль, что общаться нам было особо некогда, так как мы почти постоянно были заняты своей основной работой.

В общем, начав работу в лагере в мае 1975 году, я заканчивал ее в конце августа, сдав пост коллеге со Свердловска, который, как и «Дядя Женя», поварил раньше в лагере не один сезон. Звали его «Серега»… Он был КМСом. Входил в лагерную спортивную команду по альпинизму и в ее составе участвовал в различных соревнованиях, в т.ч. Чемпионатах СССР. На «Большой земле» занимался научно - исследовательской работой. Физик-ядерщик. Имел лохматую шевелюру, носил бороду и очки с толстыми стеклами. Отличался грубоватым и неиссякаемым юмором в общении с коллегами по кухне. Типа: « Ну что? Запоганим хавчик?» Умудряясь при этом готовить быстро и вкусно. В общем, лагерное общественное питание я передавал в надежные руки.
Как жаль, что не запомнил фамилию Сереги. Может, жив курилка, и отзовется? А фото… В MOUNTAIN.RU как то была выложена эта фотография. На ней я и узнал Серегу. Вот он, в 1979 году во все тех же розовых спортивных штанах и коричневом свитере, в которых он щеголял в лагере в 1975 году – третий во второй шеренге слева. Это фото и комментарий были предоставлены Стариковым Г.А., начспасом технического класса чемпионата СССР, проводившегося в августе 1979 года очно, т.е. на месте соревнований чемпионата, на стене Замин-Карор.

На представленном автором фото руководители и участники команд, слева направо: А.Самодед (Украина), В.Соболев (Красноярск) за а/л «Талгар», С.Ефимов, А.Лебедихин и Е.Виноградский (Свердловск), С.Баякин и В.Беззубкин (Красноярск) за а/л “Дугоба”, А.Винокуров и В.Журздин (Московская область), О.Шумилов и Э.Часов (а/л “Артуч”), Ф.Попов (а/л “Ала-Арча”).
Призовые места заняли Свердловск – Украина – Дугоба.
Спасибо Геннадию Анатольевичу – словно повидался через 30 лет со старым другом и коллегой.

Токмаков слово сдержал – одновременно за это время мне было позволено пройти сразу три этапа лагерной подготовки. Из пяти. Чем вызвал бурное недовольство со стороны аксакалов. Юрий Николаевич Менжулин, покряхтев, так и не дал мне возможность в августе сходить хотя бы на одну «тройку». Но зато оказал доверие, позволив самостоятельно ходить на «двойки» в составе спортивных групп, помогая разрядникам закрывать «руководства». Ну а уже потом, после смены, все же рекомендовал на «тройки». Тем более что почти все оценки у меня были отличными. Так было принято тогда – после каждой смены инструктор давал участнику характеристику, которая записывалась в «Книжку альпиниста» и выставлял оценки по технике передвижения на различном рельефе, по организации страховки, тактике, медицине, подручным средствам и тросовому снаряжению.

Уставал я при этом изрядно, так как перед выходом в высокогорную зону пару дней работал в две смены на кухне один. Давая отдых девчонкам. Им предстояло так же работать, пока я пару дней тратил на восхождение. Спустившись утром, на третий день – днем сразу вставал к плите на вторую смену, не отдыхая. Иногда не мог пройти «по прямой» из-за усталости – от которой меня качало и валило с ног, словно пьяного. Заметив это, когда я однажды со склада с трудом тащился на последнем издыхании к очагам после горы, один ретивый инструктор доложил сразу начальству – завстоловой, мол, того, алкаш… Надо бы его, перетак… Но Токмаков настолько быстро и доходчиво объяснил доносчику мою истинную ситуацию, что он, сгорая со стыда, примчался ко мне с предложением своей помощи в качестве вспомогательного рабочего. Зато от «новичка» я сразу проделал путь до альпиниста-разрядника 3 этапа, который заканчивал сезон восхождениями на «двойки» в спортивных группах. Обычно к такому спортсмены допускались после «троек» А и Б, закрывая выполнение второго разряда.
Ни с чем не сравнимое удовольствие от руководства без инструктора – это был пик Джамбул, по 2Б, одна из самых отдаленных от лагеря вершин в верховьях ледника Шокальского, в лоб по лавиноопасному склону – в 1979 году…

1978 год был передюбилейным. В следующем году лагерю исполнялось 40 лет, и руководство лагеря приняло решение отметить это назревающее событие именно в 1978 году – альпиниадой, т.е. массовым восхождением на главную вершину Талгара.

Я не мог пропустить такой шанс побывать на высшей точке Заилийского Ала-Тау. Поэтому приехал в лагерь, купив на месте путевку на третью смену, в которую должно было состояться это мероприятие. Волнующее событие – 4 этап лагерной подготовки. Если все было нормально – здоровье, погода, инструктора, то он заканчивался выполнением выхождений для получения второго спортивного разряда по альпинизму. За 20 дней это обычно было 5 - 6 восхождений, в т.ч. «2А», «2Б», по паре «3А» и «3Б». А «руководство» у меня уже было.
Верховья ущелья Средний Талгар.

Караульчи-Тау. 1975 год.

Жил я опять у Гриши на веранде вместе с Володей Горбуновым. Он был на год старше меня… Чернявый, кучерявый и худенький, несмотря на близость к пекарне, бойне и кухне. Поэтому казался значительно младше. Очень вдумчивый, внимательный. Не мог сидеть без дела. И если не помогал Грише на пекарне, то либо рисовал, либо что-то строгал. Был интересным собеседником. Вместе на веранде мы провели много вечеров, когда я возвращался с высокогорья. Как оказалось, строгал Володя ковшик с длинной, деревянной ручкой. Для того, чтобы доставать очень вкусную воду из небольшого родничка, вытекавшего из-под земли недалеко от лагеря. Когда работа подходила к концу, оказалось, что дерево в днище ковшика имеет изъян – небольшая внутренняя часть заготовки оказалась прогнившей. Ну не выбрасывать же труд на мусор – и я с удовольствием принял эту ложку в подарок, как декоративное украшение будущей кухни. Должен же каждый нормальный мужчина построить когда-то дом. А в нем – кухню. Вот и будет память о Талгаре и друзьях висеть на самом почетном месте. Так и получилось. Володину ложку я сохранил до настоящего времени, и она сейчас действительно украшает кухню.

Но о событии – юбилейном восхождении. Надо отметить, что из лагеря на вершину Талгар участников учебных групп почти не водили – далековато. Через перевал Суровый больше 30 километров «туда – обратно» с учетом профиля маршрута «вверх-вниз».

Но в этот раз, для массовости, на гору собрали участников 3, 4 и 5 этапов. Всего около 50 человек. Маршрут выбрали через перевал Суровый с ледника Корженевского, гребневой, через южную вершину - "3А".

Массив Талгара с седника Корженевского. Маршрут 3А - по гребню, который слева.

Ледник имеет опасную особенность – огромное количество закрытых трещин. Так что быстро передвигаться по нему невозможно. Двигались медленно, связавшись. Первый постоянно втыкает впереди себя в снег штычек ледоруба, делает шаг, опят втыкает и так далее. Сам маршрут очень-очень длинный, проходит по сильно разрушенным скальным башням. Кажется нескончаемым. Выходишь без сил на снежный купол – а это всего южная вершина. И еще «пилить и пилить» в снегу до главной.

Чем для меня запомнилось это восхождение? Снимал в одиночку после всех, над "бергом", спусковые веревки десяти отделений. Слава Богу, обошлось без снегопада и непогоды. А то бы неизвестно чем закончилось это мероприятие, когда около 50 обессилевших человек после семи вечера еще торчали в районе чуть ниже южной вершины без питья, газа, палаток и без "перекуса" и с реальной перспективой "холодной" ночевки.
Вечер становился томным - но недаром этапом разрядников командовал тогда легендарный Урал Усенович Усенов. И мы, навесив перила, "полиняли" вниз в ближайший кулуар, в лучах заходящего солнца. Веревок хватило провесить почти 400 м «перил». Поэтому к "двенадцати" ночи вся толпа уже ломилась вниз через изрезанный огромными открытыми трещинами ледник Корженевского, при свете факелов, с которыми нам вышли навстречу инструктора из передового лагеря - "перкальки", установленного отделением Гульнева Г.Л., почти у начала маршрута. Он приехал поинструкторить на одну смену, и мне повезло – он взял меня к себе.

Тот самый ледник Кодженевского, который мы "штурмовали" ночью.
Впереди справа на стене - спусковой кулуар и бергшрунд внизу.

А базовый лагерь для всех остальных разбили на леднике, чуть ниже перевала Суровый. В общем, маршрут у ребят получился что надо: перевал Суровый - южная вершина Талгара - главная вершина Талгара - ледник Корженевского - перевал Суровый. Железные были ребята - все это в ВЦСПСовских "кошках", "триконях", мокром брезенте с абалаковскими рюкзаками, железными карабинами и прочим тяжелейшим скарбом...

В общем, пока до обеда народ спал на Суровом, наше "передовое" отделение делом занималось - снимало эти самые 400 м веревок. С целью экономии времени на это дело я и предложил Георгию разрешить мне проскочил с утра, по фирну на самый верх этих перил. Да и сбросить все сразу вниз - чтоб пока спущусь, ребята разобрали и смаркировали. Он одобрил – другого варианта сделать все быстро просто не было. Залез метров на 200 вверх, по дороге сбрасывая нижние участки перил. Перила сбросил - а солнышко все выше и жарче… А фирн - раскис, не держит... А "кошки" ВЦСПС - слетают, однако, с промокших и потерявших жесткость "триконей". А к низу - эти самые 200 метров крутого полураскисшего льда с "бергом" внизу, метров 10 вертикальной стены которого нужно преодолеть лазанием с одним ВЦСПСким ледорубом ... Веселое было время. Адреналину наелся мешками и заработал очередную благодарность в а/л "Талгар" с записью в "Книжку альпиниста" - "за инициативность, энергичные и грамотные действия во время восхождения на вершину «Талгар»..." - с подачи Усенова и Гульнева за подписью Токмакова.

Это было в те времена в нашей среде покруче звания "Герой Советского Союза" и любых разрядов. Выносили благодарности, а тем более записывали их в «Книжки…» исключительно, крайне редко. И я горжусь до сих пор, что мне трижды была оказана такая честь сильно уважаемыми мною, да и всем альпинистским содружеством, людьми.

Понятно, что после такого восхождения мне захотелось приехать в лагерь опять. Отпраздновать с друзьями юбилей лагеря. И уже меня не так манили горы, как желание вновь увидеть Гульнева Георгия, Мить Гришу, Володю Горбунова и многих других, ставших близкими, почти родными людьми.
Приехав на первую смену в лагерь в июне 1979 года, и успев перед этим заработать в Талгаре две благодарности, я был удостоен чести администрацией в лице Токмакова В.С. поднять флаг лагеря в ознаменование открытия той самой трагической и последней смены...

Вечером 22 июня лагеря не стало. Ночью мы неслись с Зеленых ночевок вниз, сняв палатки, со всем снаряжением и продуктами, даже и близко не представляя, что нас ожидает. Кромешную тьму резали пляшущие огоньки фонариков. В сером рассвете мы стояли на вершине холма, поросшего низкими и кривыми елями, пытаясь в этой серости разглядеть домики или что-то еще, знакомое и родное. Но, увы.
Под рассветными лучами на месте лагеря матово блестел свежий каменный вынос, ударивший прямо в его центр.

Сель сошел вечером, не поздно. Немногочисленный обслуживающий персонал еще не спал. Ну а все участники ушли в высокогорную зону. Поэтому обошлось без жертв. Источником селя стало небольшое ледниковое озеро на нижней части морены ледника Крошка. Он стекал с Металлурга и располагался между вершинами Спортивная и Каратау. Накануне сильно потеплело. Несколько дней шел теплый дождь. Это озерцо, расположенное прямо над лагерем, переполнилось водой и через его ледовый край потек тоненький ручеек. На него особо и внимания не обратили. Раньше тоже перетекало. И даже небольшой сель сходил – прямо над лагерем, в сотне метров, много лет высилась беспорядочная груда принесенных этим селем камней. Как оказалось – то было последнее «китайское предупреждение».

Подойдя ближе, мы увидели, что сель разметал вокруг все содержимое продуктовых и экипировочных складов. В грязи, вперемешку с камнями, валялись изодранные спальники, банки тушенки, бумаги… Все наши личные вещи оказались погребенными в домиках под толстым слоем спрессованной грязи и камней, который заполнил их через окна до потолка.
Мне повезло. Меня поселили в самый нижний домик, один из немногих уцелевших. К тому же я занял верхний ярус двухъярусной кровати в комнате, расположенной с противоположной стороны от направления движения селя. Перед выходом в высокогорную зону я все свои вещи почему-то вынул из под нижней кровати, и аккуратно сложил на верхний ярус. А часть, в т.ч. фотоаппарат, вообще развесил на гвоздях под потолком. Так что, протиснувшись в узкое пространство между потолком и камнями, набившими домик в аккурат до уровня верхней кровати, я вскорости сумел достать почти все свои вещи. Вместе с фотоаппаратом, который уцелел, но оказался залитым водой.
Ну а дальше я поработал в свежем селевом выносе с группой ребят из украинского города Винница, лихорадочно разыскивая сейф с печатью и деньгами лагеря. А самое главное - с деньгами, билетами и документами участников. Отыскание и подъем сейфа послужил поводом к получению третьей, и последней - за неимением лагеря, альпинистской благодарности. А вместе с ней в качестве награды – новой модели значка «Альпинист СССР». Их получили всего несколько десятков штук И они тоже хранились в сейфе – бронзовый круг, залитый голубой и белой эмалью. А сверху – маленький накладной ледоруб из белой нержавеющей стали… очень красивый значок. Тащили сейф из каменного завала, в котором он был заклиненным на глубине около двух метров, при помощи полиспаста всем миром. Предварительно соорудив над лазом из скрещенных сосновых бревен небольшую вышку для крепления верхнего блока полиспаста. Самое веселое было обматывать веревками сейф там, внизу, ползая среди мокрых, грязных и шатающихся огромных валунов, готовых обрушиться на тебя в любую минуту. Вслушиваясь в громыхание водяного потока, несущегося чуть ниже – остаток вытекающего озерца…

Этот сейф спас смену. Вытащив его, мы сразу получили «добро» на выход в высокогорную зону, где сходили с 24 по 28 июня еще 4 горы. А всего, несмотря на сель, совершив 6 восхождений, я закрыл второй разряд.
Уходить из высокогорной зоны не хотелось, чтобы вместо лагеря увидеть груду камней… Я понимал, что обратно сюда вряд ли когда-то вернусь. Альплагеря – они ведь тоже, как люди. Рождаются и умирают. А потом живут только в чьей-то памяти. Робко напоминая о себе записями в «Книжках альпиниста», пожелтевшими фотографиями и письмами от товарищей по восхождениям, с которыми так больше и не довелось никогда встретиться…

Верховья ущелья Средний Талгар. 2008 год.

Почему не было предпринято попыток восстановить лагерь?
Чтобы восстановить одно сгоревшее здание в 1975 году, а, по сути, построить новое, потребовались громаднейшие усилия и финансовые затраты. В т.ч. волонтеров.
А в данном случае - уничтожено было все, кроме апартаментов начальника КСС, в которых сегодня останавливаются те, кто на Талгар идет через этот бывший лагерь и кто знает, что он там есть. Т.е. строить всю инфраструктуру заново - это не 1938 год, когда партия сказала "надо" и ... В 1979 году вопрос решался не партией, а ВЦСПС, для которого одним лагерем больше, одним меньше...- а денег на восстановление нужно потратить изрядно. Кроме того, начальство заповедника хорошо помнило о пожаре и понимало - от его повтора никто не застрахован. И согласовывать новую проектную документацию не собиралось.
После селя лагерь функционировал как временный, палаточный, где-то до 1986 года. Затем все сошло «на нет» - слишком дорого, опасно и накладно по все более и более разрушающейся караванной тропе забрасывать туда все необходимое. Может оно и к лучшему - ущелье будет сохранено в первозданной красе. А кто хочет на Талгар или Караульчи - организовывают свои маленькие экспедиции, которые не наносят большого ущерба природе.

В общем - хочется еще раз сходить на Талгар. Может, по Пелевина, или еще как, но обязательно, чтоб лагерь повидать. А может, "Талгарскую подкову" попробовать... Она дней 10 ходится - но если непогода, то вверху может быть весьма тоскливо без спасотряда. А может - Караульчи-Тау...
А вообще - очень красивое, просто потрясающее место, это ущелье «Средний Талгар». Желаю всем желающим хотя бы раз побывать в этом сказочном месте, увидеть все своими глазами.
Привет всем ветеранам Талгара, здоровья Вам всем и полной самореализации!

Жаль, что нет лагеря. С другой стороны - заповедник он и есть заповедник.

PS. Интересно было бы коллективно восстановить историю лагеря, с 1939 года. Кто были его первые начальники, инструктора, начспасы? Какова история освоения района? Что интересного происходило с участниками в те далекие времена? Кто имеет какую информацию о Талгаре, фотографии – отзовитесь, поделитесь! Тогда на основе нашей совместной информации можно будет подготовить новый, подробный материал для нас, наших детей, внуков и т.д., навеки сохранив его в недрах Рунета. Давайте вместе восстановим о нем и о тех, кто был связан с лагерем, добрую и долгую память. Могу создать в «Живом журнале» специально для этого блог «Талгар» и разместить там все полученное и систематизированное для всеобщего доступа, обозрения и наполнения.

Вид, который открывается с вершины Талгара. Снято при восхождении группы А.Распопова.

---