При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
|||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||
Вячеслав Никитин – организатор массового альпинизма
на Северном Кавказе
На этом заводе при активном участии В.Никитина была создана первая на Северном Кавказе ячейка ОПТЭ (Общество Пролетарского туризма и экскурсий). В этой ячейке было около сотни членов. Никитина избрали секретарём-казначеем ячейки. Туристская ячейка при заводе имела даже свой магазин по продаже и прокату туристского снаряжения. Члены ячейки совершали походы в горы, ходили в экскурсии, увлекались горнолыжным спортом. Первый поход зимний поход был совершен в 1932 году. Этот зимний поход так увлёк В. Корзуна и В. Никитина, что вскоре (в 1932 году) они стали первыми зимовщиками на Эльбрусе. Первых зимовщиков на Эльбрусе вся страна считала героями. О них писала «Комсомольская правда», Московское радио сообщало об их работе. Второго такого не было на всем Кавказе: высокий рост, несколько худощав, смуглое лицо и правильные черты, удивительно напоминали североамериканского индейца, очень спокойный и с мягким характером. В юные годы у него было прозвище «Монтигомо – ястребиный коготь» - это прозвище среди своих друзей сохранилось надолго. Вячеслав Антонович обладал мягким юмором и детская улыбка редко покидала его лицо. В.Никитин был надежным инструктором и незаменимым товарищем в походах. Среди друзей-альпинистов он пользовался заслуженным уважением. «С ним не пропадешь» – так можно было часто услышать краткую характеристику о Никитине. Участник Великой Отечественной Войны. В большей мере он был местным партизаном и проводником для воинских частей Красной Армии. До войны в регионе Кавказских Минеральных вод активно начал развиваться туризм и альпинизм. Отслужив срочную службу в Красной Армии, В. А. Никитин пришел на работу в Добровольное спортивное общество «Наука». Тогда была такая должность – «организатор туризма и экскурсий по родному краю». Вот именно этим Вячеслав Никитин вначале и начинал заниматься в спортобществе. Но, будучи по характеру человеком не умеющем долго сидеть на одном месте, очень скоро добавил в свои служебные обязанности формирование альпинистских секций и групп, проводить курсы обучения, учебные походы и на первых порах не очень серьезные восхождения. В крае, где активно проводилась экскурсионная работа, эти новшества пришлись по душе не только молодежи, но и руководству спортобщества, которое быстро поняло выгоду от развития этих направлений в работе. По достоинству оценивая деятельность основателей Кавказского Горного Общества (КГО) Р. Р. Лейцингера, П. Н. Перваго, О. А. Чеготта, руководители спортобщества решительно поддерживали их продолжателей - молодых энтузиастов, решительных и сильных, неутомимых духом людей, влюбленных в величаво-грозную красоту Кавказских гор. Столетняя летопись зарождения, развития туризма и альпинизма на Северном Кавказе содержит много замечательных имен организаторов и вдохновителей этого увлекательного спорта. Среди них имя, жителя Кисловодска В. А. Никитина занимает достойное место. В.Никитин - натура романтическая, увлекающаяся красотами кавказской природы и неприступными вершинами, быстро занял ведущее место в ряду строителей новой жизни в горном крае. Это они строили туристские приюты, прокладывали первые маршруты, были участниками многих восхождений, горных походов, экскурсий. Писали путеводители, в которых описание чудесной природы Кавказа, также было интересно, как и рассказы об увлекательных случаях и приключениях. В 1931-1933 годах В.Никитин работал метеорологом на 1-й высокогорной станции «Эльбрус». Начальником станции был его друг Виктор Корзун (будущий известный ученый). «Остроумие и терпение Славы Никитина в условиях вечных снегов скрашивали нашу однообразную и нелегкую жизнь зимовщиков», – вспоминал впоследствии Виктор Корзун, с которым в связке В.Никитин в 1932 году совершил восхождение на вершину Клухор-баши. Условия работы на этой заоблачной метеостанции были далеко нелегкими: высота более 5000 метров, ревущий ветер, мороз – до минус 40-50°, лавины. Для того чтобы снять показания «уличных» приборов и при этом, чтобы не унесло порывами урагана, приходилось привязываться веревкой и пользоваться перилами из металлического троса.
Эльбрус – справа – Восточная вершина, слева – Западная вершина.
В те времена восхождение на Эльбрус привлекало все большее число туристов и альпинистов. Для того чтобы обезопасить их ночлег и защиту от непогоды, было принято решение о строительстве приюта в районе седловины Эльбруса. Понижение между вершинами – Седловина (5300) До войны Никитин 6 раз совершал восхождения на вершины Эльбруса. В 1932 году (то есть 103 года спустя первого восхождения Киларом Хашировым на Эльбрус) во время лыжного похода известные советские альпинисты В. Никитин и В. Корзун на одной из скал в урочище Ирахиксырт обнаружили заросшую мхом надпись на камне. Очистив его от грязи и растительности, Эльбрусские зимовщики смогли прочитать еле заметные слова: «1829 год с 8 до 11 июля лагерь под командою генерала от кавалерии Емануель». Весть о первом восхождении на Эльбрус облетела многие страны. Когда вершина была покорена, участники экспедиции выбили на камне памятную надпись. Интересно, что многое время камень считался утерянным, и только в ХХ веке он был обнаружен советскими альпинистами. Последние слова надписи гласили: «Пусть сей скромный камень передаст потомству имена тех, кои первые проложили путь к достижению по ныне почитавшегося не преступным Эльбруса!» 1933 год – руководство Северо-Кавказского ТЭУ поручает В.А.Никитину возглавить проектирование и строительство на седловине Эльбруса, на высоте около 5300м, высокогорный приют, получивший название – «Седловина». Конечно В.Никитин с азартом приступил к такому редкостному делу.
(фото из журнала «На суше и на море»)
Учитывая суровые погодные условия и жесткую зиму того года на Эльбрусе, то следует вспомнить все трудности и опасности, с которыми столкнулись энтузиасты-строители приюта на седловине Эльбруса. В сокращенном виде сделаем изложение очерка на эту тему, опубликованного в те годы Вячеславом Антоновичем Никитиным: «24 августа носильщики спустились с седловины в приподнятом настроении. В этот день вместе с 6-ю лошадями и 8-ю ишаками они достигли высоты 5300 метров. Героем дня был 70-ти летний старик-балкарец, одним из первых поднявшийся со своей лошадью к месту стройки. На следующее утро Вячеслав Никитин повел на седловину группу рабочих-строителей. Под самой седловиной группу строителей накрыл плотный туман. Белая мгла легла на снег, поглотила людей. Идти было тяжело. Отдыхали через каждые 10-15 шагов. По временам ветер разрывал туман, показывалось голубое небо, но вскоре опять все исчезало в пелене тумана. Мимо, как тени, прошли заиндевевшие носильщики с лошадями. В три часа дня группа Никитина достигла седловины. После короткого отдыха принялись за устройство палаточного бивуака. Мороз становился все крепче. Вечером Никитин спустился на «Кругозор», чтобы ускорить доставку продуктов и материалов. Над Эльбрусом повисла шапка облаков. Вечер был тихий и теплый. «Город «Кругозор» жил своей особой высокогорной жизнью: приходили туристы: группами, в одиночку, громыхая тяжелыми горными ботинками. Железная плита с духовкой – гордость администрации «города» - была заставлена котелками. Несколько человек прогуливались по «Азау-стрит». В полночь показания барометра на метеорологической станции резко упали вниз, а на рассвете еще сильнее разразилась непогода. Гром гремел сверху, с боков, снизу. Ветер завывал в трещинах ледника. Где то с грохотом сыпались лавины. Непогода не унялась и на следующий день. Опасаясь за судьбу рабочих, Никитин пошел на седловину, но на высоте около 4200 м на его штурмовом костюме образовалась толстая ледяная корка от налипшего мокрого снега. Идти стало тяжело. Ноги по колено погружались в рыхлый снег. Мелкий, сыпучий снег больно бил по лицу, ледяной ветер захватывал дыхание, кружил голову и валил с ног. Пришлось возвратиться. Пять дней свирепствовала непогода. Пять дней от рабочих с седловины не было никаких известий. Носильщики, также застигнутые бураном, отсиживались в здании «Приюта 11». Они несколько раз пытались добраться до седловины, но им удавалось подняться только до «Скал Пастухова». 1 сентября голодных, полузамерзших рабочих в конце ледника Малый Азау встретила спасательная группа в составе В.Никитина, К.Капп и балкарца-проводника Юсупа Тилова. К вечеру буран стих. Как рассказывали плотники, буран на седловине начался в тот же день на закате солнца. Пять дней они не выходили из палатки, отсиживаясь в спальных мешках. На третий день плотник Сенюгин стал жаловаться на боли в сердце, а ночью у него начался бред. В полдень пятого дня буран чуть стих, и они, поддерживая под руки Сенюгина, покинули лагерь. Чтобы не растеряться в тумане, связались альпинистской веревкой. Долго блуждали по склонам Эльбруса, не имея возможности найти хоть какой нибудь ориентир. Часа в четыре дня набрели на «Скалы Пастухова». Переночевав, спустились на «Кругозор». 3 сентября, когда установилась хорошая погода, бригада рабочих опять пошла на седловину. Переночевали на «Приюте 11», а 4 сентября в 12 часов дня достигли седловины. В этот же день приступили к работе. Впервые на такой высоте склоны Эльбруса огласились звуками взрывов. Громадные глыбы льда и скал далеко разлетались по сторонам – подрывники готовили строительную площадку для будущего приюта. Вечером в палатке кипятили чай, отдыхали, а когда взошла луна, опять пошли работать: был дорог каждый час, ведь в любое время дня и ночи могла опять начаться непогода. На следующий день закончили планировку площадки, установили фермы и обшили их снаружи первым слоем щелевки. Палатка превратилась в «проектное бюро». В дальнем углу, на фанерном ящике из под конфет, заменявшем собой рабочий стол, были разложены планы и чертежи. Работать было очень трудно. Взмахнув молотком раз 10-15 – приходилось отдыхать. Сердце сильно колотилось в груди, учащалось дыхание, болела голова. Но, несмотря на все это, строили крепко, добросовестно. Фермы скрепляли болтами со стяжными кольцами и еще «сверх плана» сколачивали американским шипом. Следующий день выпал на редкость ясный. В полдень, в самое теплое время дня, температура была -18°. Под вечер ветер снова усилился. На рассвете за полотняной стенкой палатки курилась поземка. С Западной вершины Эльбруса куда-то вниз, в долину, мчались тучи снега. В этот день работали до 11 вечера, заканчивая внутреннюю обшивку при свете костра, разложенного внутри здания. Сильно уставшие рабочие, прикорнули тут же у огня. Часа через три проснулись от холода. Костер погас, сухой снег поземки неистово колотил по стене, градусник показывал -34°. По седловине бешено мчались облака. Погода явно портилась. Напрягли все силы и к трем часам дня закончили постройку здания. Приют новенький, удобный стоял под грядой скал Западной вершины. Приют сделали за четыре дня. Площадь постройки – 34 кв. м. Утепление: щелевочная наружная обшивка (теперь это - «вагонка»), две прослойки шевелина (твердые изоляционные плиты), внутренняя щелевочная обшивка кроме того, изнутри здание было обито диктом (дикт – склеенная в несколько слоев фанера, толщиной до 25 мм). Пол - в два слоя дюймовых досок, «черный» и «белый», утеплен шевелином. Окна с двумя рамами с застеклением в четыре слоя (по стеклу с каждой стороны переплета). Внутреннее оборудование и обеспечение: нары с войлочным покрытием, стол, два спальных мешка, 4 кошмы, 2 примуса, 20 литров керосина, фонарь, аптечка и ведро. На всякий случай, как «НЗ» оставили 5 кг хлеба, 8 банок консервов и добрый кусок баранины. Когда на коньке крыши заполыхал красный флаг, строители приюта покинули седловину с полным сознанием, что достигнута еще одна славная победа». С 1937 по 1942 год В.Никитин работал инструктором альпинизма и зимовщиком в учебно-спортивном альпинистском лагере «Наука» в Алибеке (Домбай). Во время довоенного альпинизма В.А.Никитин активно занимался личными восхождениями в Приэльбрусье и Домбае. Он совершал восхождения различной категории трудности на Белалакаю, Донгузорун, Алибек-баши, Когутай - баши, Софруджу и другие вершины этих районов. Великая Отечественная Война застала В. А. Никитина в горах. В июне 1942 года местный партизанский отряд «Мститель» отступал на южные склоны Кавказа. В составе отряда был и рядовой Никитин. Небольшое отступление. Перед началом войны против СССР многие из офицеров «Эдельвейса» и германских спецслужб уже побывали в этих местах в качестве туристов и экскурсантов: запоминали и даже зарисовывали, фотографировали проходы в горах и тайные тропы, наносили на карты характерные ориентиры и расстояния. Автору публикации довелось однажды видеть и читать немецкую карту с удивительными ориентирами. Так все ущелья имели подробную характеристику для прохода по ним больших или малых групп. На каждой развилке троп был указан характерный ориентир, типа «От кривого ствола сосны – поворот направо». Все характерные для конкретного места предметы указаны с привязкой по расстояниям. На одной развилке на карте Баксанского ущелья стояла пометка «Здесь стоит долбленая бочка с айраном. Хозяева добродушны». С Вячеславом Антоновичем Никитиным, инструктором альплагеря «Наука» однажды состоялся интереснейший разговор. Он подтвердил, что перед войной в альплагерях Домбая работали немецкие и австрийские альпинисты не плохо знавшие альпинистское дело и, как правило изъяснявшиеся, хоть на ломанном, но понимаемом русском языке. Среди немцев был выделяющийся ростом, чернявый, нагловатый парень – Ганс Бочек. Молодые инструктора часто спорили между собой о преимуществе или недостатках того или иного социального строя. Ганс, однажды нарушив все рамки приличия, грязно выругал Советскую Россию. Этого наши ребята простить не могли. Ганса от физического воздействия буквально спасли подоспевшие старшие товарищи. За наглое поведение, Ганса уволили, и он уехал из Домбая, исчез бесследно. В августе 1942 года Вячеслав Антонович переводил через Марухский перевал большую группу мирных жителей, которые уходили от немцев в сторону Сухуми. Проводив их до безопасной тропы, сам он остался на перевале вместе с бойцами 810-го полка. «Проходил я как-то по северной стороне перевала с несколькими бойцами»,- вспоминал Вячеслав Антонович - «немцы еще не появлялись в этом районе, и мы шли почти без опаски. Вдруг раздались одиночные выстрелы из автомата и рядом с нами по камням зашлепали пули. Обстрел в горах - вещь опасная. Один человек, хорошо замаскировавшийся в камнях, с хорошим запасом боеприпаса, может уничтожить много солдат». Дальше Никитин описывал действия и поведение своих солдат: «Мы попадали в камни, стали присматриваться. Пока бойцы, шедшие со мной, стреляли в сторону предполагаемого врага, я откатился в сторону и, отлично зная эти места, сумел незаметно пройти в тыл стрелявшего и поднялся по скале над ним. Дал очередь из автомата и попал по рукам. Тот выронил оружие. Мы взяли его. Это был высокий, обросший черной бородой австриец, обер-лейтенант по званию, с железным крестом на кителе. Мы взяли оружие, вещевой мешок с продуктами и повели пленного на южную сторону перевала, в штаб полка». Пленный всю дорогу как-то странно присматривался к Никитину, но тот не обращал на это внимания. Пройдя седловину перевала, солдаты решили перекусить трофейными продуктами. В мешке обнаружились и сигареты. Стали закуривать. Пленный тоже попросил закурить. Никитин, поднося к сигарете немца спичку, узнал его по глазам – Ганс! Сдавая фашиста штабным работникам, Никитин обронил: «Жаль, что мы тогда в Домбае не прибили тебя, гада!».
Перевальная седловина Клухорского перевала.
Стрелкой указано направление, откуда стрелял снайпер. (Фото мирных дней)
Верховье ущелья Клыч в районе урочища Большой Камень.
И еще один примечательный случай произошел в свое время с Вячеславом Никитиным, во время его партизанской деятельности. Стрелкой указано примерное расположение немецкого снайпера, который держал под прицелом подходы к Клухорскому перевалу со стороны Абхазии. Немцы шли по дороге на Клухорский перевал со стороны Гоначхира. В самой узкой части начала ущелья они неожиданно застряли на несколько дней. На одном из выступов правого (по ходу) склона сидел советский партизан Вячеслав Никитин все это время не пропуская огромную колонну немцев. Сидел, хорошо замаскировавшись в таком месте куда просто так и не подобраться. Стрелял, пока хватило запаса патронов. Тем временем эдельвейсовцы обошли по верху это место и буквально свалились ему на голову. А потом был плен и небольшая группка разных людей, которых немцы вели на расстрел. В этой группке был и Никитин. Присев на отдых, немцы расположили пленных на огромном стволе гнилого чинара, что бы они были у них на виду и никто не убежал. Никитин заметил, что ствол внутри гнилой и там есть дыра. Потихоньку свалившись за дерево, он заполз во внутренности ствола и уполз в самую дальнюю его часть. Немцы решили, что русский снайпер все же удрал, и искать не стали. Для очистки совести, постреляв вокруг из автоматов, расстреляли и самих пленных. Никитин сумел найти свой партизанский отряд и в его составе продолжал боевые действия. Намного позже после окончания Кавказской битвы, самодеятельный художник и большой любитель гор Виктор Воропаев, проходивший по местам боевой славы, под воздействием всего увиденного и улышанного из рассказов о боевых делах минувших дней, свои впечатления изложил в следующей стихотворной форме: Я это помню, как сейчас!
Демобилизовавшись, В. А. Никитин едет снова в Домбай налаживать разрушенное хозяйство альплагеря «Наука» (будущий лагерь «Алибек»), работает вначале инструктором, а затем старшим инструктором альпинизма и зимовщиком до 1957 года. Изредка совершал походы к своему бревну. В «Алибеке» Никитин подружился с начальником учебной части Павлом Филипповичем Захаровым. И как ни странно, эта дружба (дружба домами) зародилась на обоюдной любви к походам с новичками и особенно их восхождениями на «единички» - вершины: Софруджу, Большая Марка, Сунахет, Семенов-баши, Джаловчат. Если П.Ф.Захарова такие походы привлекали возможностями сделать какое то количество новых фотоснимков, то В.А.Никитин шел с новичками ради инструкторского интереса – ему очень нравилось «учить новичков». Дружба Никитина с Захаровым-старшим перекинулась и на Захарова-младшего. Именно его в 1959 году Никитин рекомендовал на работу во вновь открываемый альпинистский лагерь «Гвандра» в Узунколе (будущий «Узункол»).
В 1957 году деловые и инструкторские качества В.Никитина были замечены местным туристским руководством - его переводят на работу в Северо-Кавказское туристско-экскурсионное управление, где он работает инструктором, позже старшим инструктором (зав. учебной частью) туристских баз «Архыз», «Приозерная», «Орбита», туристического комплекса «Велинград». Мы путь искали к перевалу. Но он, ошибочный для нас, привёл в разрушенные скалы. И прежде, чем идти назад, на камни тёплые присели, чтоб отдохнуть и кинуть взгляд в потустороннее ущелье. Внизу левее был Клухор. С него тропа петляла в склоне. весь Верхний Клыч, как на ладони... Пора уж вниз, к своим палаткам. Наш командир даёт: «Подъём!» А дальше, к югу - на простор И на последок, для порядка, немного гребнем мы идём. Совсем случайно видит кто-то там, где ступил его вибрам, у ниши, что подобье грота, с десяток гильз: и - здесь, и - там. Двенадцать штук мы отыскали. Немецких стреляных и ржавых. Их в тридцать пятом штамповали заводы Круппа или Кнауф... Потом, когда пришла Война, чтоб за Кавказ в бою сразиться, завезены они сюда для Ганса, Германа иль Фрица... Здесь снайпер делово, помалу, искал сквозь цейсовский прицел тех, кто стремился к перевалу, и кто сойти с него хотел. Двенадцать гильз-двенадцать судеб. лежат и жгут ладоней штрих. Свинцом отмеченные люди свой путь закончили от них. Нам имена их не известны. Их лица нам не угадать. Но связь меж ними с нами тесна, как всё, что Родиною звать. И, снявши каски альпинистов, склонив над гильзами челом, всем, кому горы - обелиском, свой скорбный долг мы отдаём!... ...Туман закатом обагрялся. Вершины Чотчей в нем чернели... Отряд наш к Хакелю спускался в молчаньи, словно нёс потери... Стихи и фото -old-vix Большой энтузиаст своего дела и альпинист довоенной формации – Никитин Вячеслав Антонович предложил своему начальству продумать вопрос о расширении сети альплагерей Северного Кавказа. ЦТЭУ ВЦСПС поддержало инициативу. В 1958-1959 годах началось строительство новых лагерей: «Безенги», «Гвандра» и «Чегем». Лагерю в ущелье Узункол было дано название «Гвандра» - по названию собственно района Западного Кавказа и его высшей точки – вершины Гвандра (3983), но по требованию местных властей, грузинское название «Гвандра» (хотя грузины не уверены, что это их слово) вскоре было заменено карачаевским названием - «Узункол» (ущелье, река, Узункольская поляна). В 1961 году лагерь был передан в ведение ЦС ДСО «Спартак» с новым названием – «Узункол». В 1961 году, как шутили его друзья и товарищи, Никитин «вспомнил» о своих литературных пристрастиях и активно стал заниматься писательской деятельностью. Сначала Вячеслав Антонович печатался в местных газетах, как краевед, писал очерки и статьи о красотах природы Кавказа и туристских маршрутах. Затем его статьи стали публиковать газеты «Кавказская здравница», «Ставропольская правда», «День республики» и «Утро», еженедельники: «45-я параллель», «Вестник Кавказа», журнал «Турист». До последних дней жизни он был постоянным корреспондентом региональной еженедельной газеты «Кавказский край». В 1962 г. в Ставропольском книжном издательстве выходит книга воспоминаний альпинистов под названием «К седоглавым вершинам Кавказа», составителем которой был В. А. Никитин. В 1964 г. он публикует книгу «По живописным местам: Кавминводы, Теберда, Архыз». В1971 г. – «100 туристских маршрутов по горному Ставрополью». Тексты В. А. Никитина сопровождали вышедшие из печати туристские схемы «К подножью Эльбруса», «Район Кавминвод» Главного управления геодезии и картографии при Совете Министров СССР в 1972, 1979, 1987 гг.
Одна из книг написанных В.А.Никитиным
В писательском портфеле В.А.Никитина остались не изданные или не законченные рукописи книг о партизанах Западного Кавказа «Не робей, ребята!» (полу-автобиографическая), военно-документальная повесть «Провал операции Эдельвейс», сборник рассказов «Веселые альпинисты», «Справочник для юного туриста», «Туристские маршруты по Западному Кавказу», «Транскавказская Военно-Сухумская дорога».
Своей просветительской деятельностью давно и закономерно славится Пятигорский краеведческий музей. В.А.Никитин постоянно работал над фондами музея, проводил научно-просветительскую работу среди молодежи и экскурсантов курортного края. Характерна одна из многих записей в книге отзывов, сделанная в адрес В.Никитина: « Краеведение в изложении В.А.Никитина настолько увлекательное занятие, что все, кто сталкивался с ними, «заболевают» всерьез и надолго».
До конца дней своих Вячеслав Антонович Никитин не расставался с горами. Последний поход в горы, он совершил вместе со своей женой Аксаной Викторовной Никитиной к северному подножью Эльбруса в урочище Джылы-Су. В Кисловодском краеведческом музее имеется личный фонд Вячеслава Антоновича Никитина - писателя, альпиниста, мастера спорта СССР, участника Великой Отечественной войны.
П.П.Захаров (с использованием источников: публикации В.А.Никитина, книга Гнеушева «Тайна Марухского перевала», Risk.RU, -old – vix, Альпклуб СПб, газета «На суше и на море», Е.Зайцевой, музея «Крепость», ms.znate.ru, museum.ru, Poхod.ru. Фото: из газеты «На суше и на море», П.Ф.Захарова, из Интернет-источников) |
|||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||
