|
Автор: Михаил Дмитриев, Москва
Как мы.
Часть I. Глава 3
Ветер и Заяц одновременно достигли гребня. Под конец подъем сделался пологим, под ногами остался лишь мелкий щебень, по которому было легко ступать. Торопясь, почти бегом, оба, забыв про усталость, бросились вперед, чтобы скорее посмотреть, что впереди. И… еле успев остановиться, в страхе отпрянули.
За краем хребта была пропасть.
Впереди, и справа, и слева - везде обрывались вниз отвесные серо-коричневые стены. Глубоко внизу белел ледник, похожий на тот, где они уже побывали, только узкий и длинный, зажатый между горами и весь усеянный черными камнями. Над пропастью, ниже охотников, медленно парили, что-то высматривая, два больших орла. Заяц почувствовал жгучую зависть к ним - о, если бы только у них сейчас были крылья!
Подошла запыхавшаяся Белка, заглянула вниз и тоже отшатнулась в ужасе.
- - Что будем делать? - неестественно спокойно спросил Ветер.
Белка оглянулась назад. Соседи были все там же. Сейчас они уже не размахивали копьями. Но было ясно, что они следят за беглецами и не собираются уходить.
- - Назад нельзя… - начала она.
- - Вперед тоже, - докончил Ветер со странной усмешкой. Эта усмешка была все, чем он мог ответить злой судьбе, которая вместо награды за победу над Соседями подсунула им новую ловушку. Он не знал, что делать. Отчаяние, которого он раньше никогда не испытывал, сейчас странными приступами накатывало и болезненно тянуло внизу живота. Ни один человек не был в этих страшных горах, в царстве Рыххов. Никто не объяснял, как ходить тут. Что здесь можно, а что нельзя. Смерть может быть везде – он убедился в этом там, внизу, на снежном поле. И он не знает, где еще она прячется. А внизу ждут люди, которые сами как Рыххи. Теперь, после гибели своих товарищей, они точно не пощадят их...
Заяц, придя в себя после первого испуга, оглядывался по сторонам. Сейчас, когда он больше не боялся окрика и насмешки, когда все вокруг знали не больше него, он сделался гораздо смелее и решительнее. И горы почему-то перестали казаться такими грозными, как раньше. Может, потому, что камней и скал хватало и там, где они жили. Здесь их было намного больше – здесь не было ничего, кроме них - но все же это было что-то знакомое.
Вперед нельзя. Здесь, где пропасть, вперед точно нельзя. Но и дальше... Заяц поднял глаза чуть выше. Там, дальше, куда, заворачивая за скалу, уходил ледник, высилась такая же стена гор, как та, на которую они взобрались. Даже еще выше. Непонятно, что за ней, и непонятно, что под ней. Даже если бы каким-то чудом удалось спуститься здесь, еще неизвестно, что бы ждало их там. Да, вперед нельзя. Страшно... Опять стало страшно.
Что же делать?
А если попробовать обойти? Обойти поверху?
Справа от них ровная площадка быстро переходила в нагромождение крупных обломков, за которым возвышалась огромная, выше самого высокого дерева, коричневая скала. Обходов вокруг не было видно. Может быть, удалось бы на нее взобраться, но что дальше? Хребет в той стороне немного изгибался, и было похоже, что он весь состоит из таких башен, и везде они отвесно обрываются вниз.
Заяц перевел взгляд влево. Там тоже громоздились обломки, а за ними скалы. Но они были не такими высокими, как с другой стороны. Что там за ними, отсюда не было видно. Но вот еще дальше... еще дальше было синее небо, а под ним, почти загороженная ближайшим хребтом, виднелась сине-зеленая полоса. Так синела их степь, когда удавалось издали увидеть ее с самых высоких гор, где они бывали раньше... Заяц про себя усмехнулся, вспомнив эти зеленые бугры, казавшиеся им тогда настоящими горами. Может, там, за хребтом, тоже степь или лес? Подросток почувствовал робкую надежду. Если он догадался верно, то там другая Долина, там спасение. Но только если на пути туда нет новых гор – хотя бы нет таких высоких, как та, на которой они стоят сейчас...
Ветер, на время поборовший свое отчаяние, перехватил его взгляд и тоже стал всматриваться в ту сторону. Они молчали – но было похоже, что они начинают понимать друг друга без слов. Подумав, Заяц сказал:
- - Я немного пройду. Посмотрю, что там.
Ветер молча кивнул. Заяц осторожно пошел вперед, перебираясь через обломки. Гребень начал сужаться. Один из камней, огромный и тяжелый, вдруг неприятно качнулся, когда Заяц перешагнул на него. Сердце у подростка мгновенно провалилось вниз – еще немного, и он съедет в пропасть! Но обломок остановился, а затем равнодушно вернулся в прежнее положение. Заяц перевел дух. Вниз он старался не смотреть. Через несколько мучительно-страшных шагов - теперь Заяц пробовал каждый камень, прежде, чем наступить на него всем весом - гребень опять расширился. Заяц взобрался на первую скалу – это оказалось легко – и сверху увидел, что дальше гребень выглядит так же, как там, где он уже прошел. Далеко (или не очень? Почему-то здесь плохо получалось оценить расстояние) он смыкался с другим гребнем, который подходил сбоку. Дальше опять почти ничего не было видно, но сине-зеленая полоса все так же ободряюще виднелась вдали. Кажется, она стала чуть шире.
Заяц повернул и, ступая более уверенно, вернулся назад, к ждавшим его Ветру и Белке.
- - Дальше так же, - коротко сказал он. - Можно пройти.
- - Ты видел, что там внизу?
- - Нет, - Заяц помедлил, решился и добавил: - но я думаю, что вон то зеленое – это Другая Долина. И там, за этой горой, тоже можно пройти. К ней.
Ветер еще раз подумал. Нет, ничего не подсказывала ему память. Не бывало такого ни с кем из людей. Может, там и правда долина, но пробираться туда... они погибнут по дороге еще от каких-нибудь новых козней Рыххов. Соседи добьются своего – от их племени ничего не останется.
Но странно – взглянув на двух детей, с которыми он остался один, Ветер увидел, что оба смотрят на него выжидательно, и на их лицах нет страха. А он, охотник, значит, боится?
Ветер почувствовал, что снова овладевает собой. Да, быть может, там гибель. Но другого пути нет. И потом... один раз они уже спаслись от Рыххов. Вернее, не нашли их. Значит, не все тут во власти духов?
Неожиданно для себя Ветер улыбнулся.
- - Пойдем туда, - просто сказал он. - Больше некуда.
В последний раз они взглянули вниз, на маленькие фигурки Соседей, следивших за ними. На свою страну, которую оставляли навсегда. А потом медленно и осторожно пошли вперед, в неведомое.
***
Закат застал их среди тех же скал. Дойти дотемна до места, где сходились хребты, и увидеть, что дальше, есть ли там Другая Долина, не удалось. Трудно оказалось ходить по горам. Беглецы уже немного привыкли к ним, и уже не так страшно было пробираться по узеньким уступам или перепрыгивать с одного обломка на другой над зияющей внизу пропастью. Но даже такой путь нелегко было отыскать среди хищных каменных зубов, и на каждом шаге только предельное внимание спасало от беды.
Когда среди хаоса камней вдруг открылась небольшая ровная площадка с лужей дождевой воды посередине и большим, нависающим камнем с краю, Ветер почувствовал огромное облегчение. Он посмотрел на Глаз Аора, уже коснувшийся зубчатых гор вдали, и объявил:
- - Все! Ночуем здесь. В темноте идти нельзя.
Все трое первым делом напились из лужи – пить хотелось уже давно. Есть хотелось еще сильнее, но что толку было об этом говорить? Вокруг не было ни травинки, ни кустика – ничего живого. Даже орлы – и те летали где-то ниже.
Напившись, беглецы стали думать, как укрыться от холода и ветра. Придумали – вытащили из-под нависающего камня несколько обломков поменьше, а потом из них и других камней, собранных рядом, кое-как возвели вокруг две стеночки, прикрывающие от ветра. Получилась неглубокая пещера. Туда они и забились – Заяц в глубине, Белка в середине, а Ветер с краю.
Как только зашло солнце, начало быстро холодать. Эх, если бы было из чего разжечь костер! Ветер и подростки прижались друг к другу, сбились в комок, и это на время помогло. Измученные долгим, страшным днем, беглецы быстро заснули.
Среди ночи Ветер почувствовал холод. В полудреме он покрепче прижался к Белке, но холод не хотел уходить. Ветер хотел повернуться поудобнее, но тут же под бок, прямо на рану, полученную от соседей, попал острый выступ. Ка-Тойр! (так звали злого духа, который набирает силу в безлунные ночи, когда Глаз Аора закрыт) Охотник как-то извернулся, чтобы не лежать на проклятом камне, но тут напомнила о себе ушибленная голова. Ветер опять повернулся, сон отступил еще немного... и вдруг страх и боль, более сильная, чем боль от ран, пронзила его. Днем было не до того, но сейчас, под равнодушными, огромными звездами, каких не видели внизу, непереносимо тяжелые мысли вернулись.
Он один. Совсем один во всем мире. И у него на руках двое детей. Почему, зачем? Неужели правда все люди их племени погибли? Как мог Барс и другие сильные, опытные охотники допустить это? Как обманул их Орлиный Коготь, что он с ними сделал? И что делать теперь ему, одинокому и беззащитному человеку? Аор, ответь!
Но не было на небе Глаза Аора – ночь была безлунной. А если бы и был – разве ответил бы он сейчас, ни разу не отозвавшийся тогда, днем?
Ветер скрипнул зубами и чуть не застонал. Но тут шевельнулась Белка, и он сразу вспомнил, что он мужчина, охотник, и нельзя ему так себя вести. Ветер замер, стараясь не дрожать от холода. И вновь потекла в тяжелом полусне длинная-длинная ночь...
Ложась спать, беглецы думали только о том, как укрыться от холода и ветра. За все время в высоких горах они не видели ни одного зверя. Казалось, что среди мертвых камней и голых утесов не было и нет никакой жизни. Но она была!
Большая пятнистая кошка с длинным и толстым хвостом бесшумно пробиралась на странный запах, которым тянуло издалека. Кошка была уже не молода, и обычная добыча – горные куропатки и винторогие козлы, умевшие прыгать по скалам не хуже ее самой – доставалась ей теперь совсем не так легко, как раньше. Новый живой запах, который она почувствовала, был ей немного знаком. Им пахли существа, которые водились внизу, в долине, куда кошка изредка спускалась. Но там этот запах всегда смешивался с опасным запахом дыма. Сейчас дыма не было, а сами существа пахли скорее как травоядные, а не хищники. И голодную кошку неудержимо тянуло к ним.
Ветра спасло то, что сон его был некрепким. В одно из случайных пробуждений он вдруг ощутил рядом движение и почуял запах хищника. Охотник успел нашарить рядом обломок копья и выставить его наружу почти одновременно с тем, как барс сунулся в их пещеру. Крик человека и утробный рык зверя, переходящий в вой, одновременно разорвали тишину. Кошка, получившая рану в грудь, отпрянула, еще раз громко, протяжно мяукнула и пропала в темноте. Но и Ветру досталось – теперь на боку и груди у него кровоточили еще четыре глубоких царапины.
Белка кое-как промыла рану водой из лужи, которая сверху уже покрылась ледком. До утра она и Заяц по очереди сторожили, трясясь от холода. И обоим казалось, что этой мрачной ночи не будет конца...
К полуночи ветер стих, а к утру слабо задул с другой стороны. Небо затянули облака, и стало как будто немного теплее. Когда забрезжил рассвет, оказалось, что вокруг туман. Все, что было внизу и по сторонам, исчезло в белом молоке. Только ближние скалы смутно проступали сквозь него.
И опять началось медленное, осторожное, изматывающее движение среди камней. Невозможно было понять, сколько они прошли – обычные меры расстояния здесь не подходили. Иногда три шага вперед стоили десяти шагов вверх и десяти вниз. Глаз Аора, едва видимый сквозь туман, постепенно поднимался, а того места, где сходились два хребта, все не было. После двух дней без еды, изматывающей погони и холодной ночи, беглецы заметно ослабели и шли медленнее. У Белки сильно мерзли почти босые, порезанные в нескольких местах ноги. Заяц заметил это, подумал и предложил ей свои кичиры. Белка, не ожидавшая такого подарка, благодарно улыбнулась ему. Вернее, попробовала улыбнуться - и почувствовала, что едва может двигать губами. Что-то было не так с лицом, что-то было не так со всем телом... Она поняла – надо во чтобы то ни стало спускаться отсюда. Еще одной ночи во власти гор они могут не пережить.
Наконец, когда смутно белевший в тумане кружок солнца перевалил за середину небосклона, гребень из острого неожиданно стал широким, ровным и начал понемногу забирать вверх. Путники поняли, что пересечение хребтов, к которому они стремились, уже рядом. Желание наконец увидеть, что впереди, погнало их вперед. Шаг, еще шаг, еще... и вдруг оказалось, что все пути теперь идут вниз.
Немного побродив по большому ровному месту, на которое они выбрались, беглецы разглядели сквозь туман, что отсюда в две стороны уходят два новых хребта. Тот, что был справа, кажется, обрастал дальше такими же опасными зубьями, как те, сквозь которые они пробрались сюда. А у другого, что шел от вершины прямо, спина и бока были ровными и белыми. Беглецы поняли, что это снег. Внизу все скрывал клубящийся туман.
Куда теперь идти?
Путники постояли некоторое время, не зная, что предпринять. Туман все так же висел вокруг, превращаясь на волосах в мелкие капельки воды. Солнце не грело сквозь него, и как только они остановились, всем стало холодно. От холода и слабости быстро стали вялыми руки и ноги, начали путаться и мысли. Ветер понял, что надо что-то делать.
- - Заяц, сходи посмотри, что там, - сказал он и указал рукой на снежный хребет. Ему припомнилось, что сине-зеленая полоса, которую они разглядели вчера, вроде бы была в той стороне.
Заяц без особой охоты кивнул. Идти почему-то совсем не хотелось, но он понимал, что если стоять просто так, то будет еще хуже. Он медленно пошел вперед и вниз. И тут – о чудо! – то ли он сам оказался ниже тумана, то ли туман начал подниматься, но горы вокруг вдруг стали делаться все четче. В разрывах облаков впереди стало видно, что спина хребта, все расширяясь, плавно уходит вниз, а дальше, глубоко внизу, зеленеют приветливые, округлые, невысокие горы – такие же, как те, что окружали их старую Долину! И еще дальше впереди мелькнуло за облачной пеленой и пропало что-то еще более обширное и ровное, похожее на степь...
- - Урррааа! – вне себя закричал Заяц и, забыв об осторожности, раскинув руки, обнимая эту новую, счастливую, добрую страну, бросился вперед. Огромный груз свалился с его души, спасение было уже совсем близким!
И в тот же миг снег, ухнув, провалился у него под ногами, и Заяц, кувыркаясь, покатился в пропасть.
***
Ветер и Белка видели сверху, что кусок снежного хребта в том месте, где был Заяц, отломился и пропал вместе с подростком. Они застыли в ужасе. Опять Рыххи?! Но вчерашний день кое-чему научил их, и Ветер быстро пришел в себя. Нет, теперь он знал, что Рыххи, может, живут где-то еще, а здесь другое. Но что? Сперва Ветер не сообразил, но потом, разглядев сплошные белые края по краям обломанного места, постепенно начал понимать. Быстро отошел немного вправо, ступая по надежным, проверенным камням, присмотрелся...
- Там из снега... козырек. Как навес для сушки. Он сломался, - сказал он Белке и показал руками, что он понял. Да – похоже, что твердая спина у хребта была совсем не такой толстой, как они подумали. И с правой стороны она переходила в длинный и широкий снежный навес, который проломился, не выдержав веса Зайца. Несколько раз весной Ветер видел маленькие снежные козырьки на крутых обрывах в их привычных, низких горах – но он и представить не мог, что эти безобидные снежные штуковины могут здесь вырастать в страшные ловушки...
Белка, поняв, что никаких духов тут нет, бросилась было к провалу, но Ветер удержал ее. Он внимательно рассматривал хребет и наконец разглядел, что с другой стороны его снежной спины, слева, склон плавно скатывается вниз. Значит, там козырька нет. Медленно и осторожно, держась все время левее и пробуя снег перед собой обломком копья, они начали спускаться. На полпути увидели то же, что увидел Заяц – плавный спуск вперед и зеленые холмы внизу. Но почему-то не почувствовали никакой радости. Заяц, бестолковый — как можно было забыть обо всякой осторожности! - но ставший вдруг родным всего за полтора дня, занимал все их мысли. Наконец, им удалось приблизиться вплотную к провалу. Заглянули вниз. Там был крутой снежный склон, в котором все, что упало сверху, пропахало глубокий след. Но дальше... Ка-Турп и Ка-Тойр, откуда-то опять наполз проклятый туман, и дальше ничего не было видно!
- - Заяц! Заяц! Ты жив? – по очереди звали, надрываясь, Ветер и Белка.
Ответа не было.
Ветер понял, что Заяц погиб, разбился там, в пропасти. Или его завалило снегом. Больше ничего сделать было нельзя. Слово Аора говорило – не просто говорило, требовало! – чтобы теперь они с Белкой спасали самих себя. И спасение было впереди, уже совсем близко...
С тяжелым сердцем Ветер отошел от провала, молча сделал несколько шагов вниз. Белки сзади почему-то не было слышно. Ветер оглянулся. Девушка все так же стояла там, на краю.
- - Белка, пойдем! – позвал он.
Белка как-то неуверенно сделала два шага к нему и опять остановилась.
- - Белка, Слово Аора, - тихо напомнил Ветер.
Белка посмотрела на него странным взглядом. В нем – показалось или нет? – стояли слезы.
- - Белка! – крикнул Ветер, вдруг отчего-то страшно рассердившись. – Надо идти вниз! Туда! – и, неожиданно для себя, он вдруг разразился страшным ругательством, которое всего один раз слышал от кого-то из старых и даже боялся лишний раз повторить в мыслях. Но это не помогло. Камень на сердце стал еще тяжелее. И тут Ветер вдруг понял. Мелькнуло в памяти то, что Заяц вчера вытащил его из дыры с Рыххами – но это мелькнуло и пропало. Он просто сам стал другим, и теперь не мог вести себя так же, как раньше. Он не мог сейчас подчиниться Слову Аора!
Он сделал шаг вверх – и это оказалось легче, чем вниз. Еще шаг – Ветер понимал, что сам идет к почти верной смерти – и стало почему-то еще легче. Белка с удивлением и недоверием смотрела на него. И вдруг тоже поняла.
- - Ветер, - со спокойной улыбкой, которая осветила все ее лицо, сказала она. – Не ругайся больше. Пожалуйста.
- - Не буду, - ответил Ветер. – Лезь вот теперь, спасай этого... Если умрем, то мы ведь встретимся в подземной стране?
- - Конечно, встретимся, - ни секунды не размышляя, ответила Белка.
- - Тогда пошли. Туда, за Зайцем. Только осторожно.
***
Несмотря на всю осторожность, Ветру и Белке удалось сделать вниз не более десятка шагов. А дальше снег под ногами поехал, и они поехали вместе с ним, все быстрее, прямо в туман.
Ноги вылетели из-под Ветра вперед, он с размаху сел и заскользил еще быстрее. На миг ему стало страшно, но тут же он совладал с собой. Надо было что-то делать. Но что? Как всегда в момент опасности, вокруг все стало происходить как будто медленнее. И сам Ветер тоже двигался как будто медленнее – но все же немного быстрее, чем мир вокруг него. Мимо не спеша проехал выступающий из снега большой камень, который они не заметили сверху. Хорошо, что мимо. А если следующий окажется прямо впереди... Но тут помогла случайность – копье, которое охотник не выпустил из рук, зацепилось за снег и тут же больно дернуло руку и все тело вверх. И через несколько томительных мгновений Ветер вдруг понял!!!
- - Держись за меня! – крикнул он Белке, которая и так вцепилась в него, а сам, изогнувшись, перехватил копье обоими руками. Потом он осторожно надавил на него. Его тут же перевернуло на живот, но копье, зарываясь в снег, начало тормозить. Предметы вокруг мелькали уже не так быстро, как раньше. Ветер издал торжествующий вопль – и вдруг рядом раздался ответный слабый крик!
Ветер зарычал от радости и навалился на копье изо всех сил. Эээх! – и вдруг оказалось, что они остановились. Мимо, шурша, осыпались струйки рыхлого снега, да скатывались кусочки наста. Выше в большом сугробе чернела голова Зайца. Когда охотник протер залепленные глаза, он увидел, что подростка завалило, так что наверху осталась только голова и одна рука. Ей Заяц слабо водил рядом, видимо, пытаясь откопаться.
Ветер крикнул вверх что-то ободряющее, попробовал подняться и тут же съехал вниз еще на пару шагов. Опять на миг стало страшно – с проклятым снегом, обычно таким мягким и нисколько не страшным, при такой крутизне шутки были плохи. Второй раз он приподнялся медленно и осторожно, крепко держась за вбитое в снег копье. Соображай же, соображай! – молил он то ли сам себя, то ли всех духов сразу. Сообразил – та его нога, которая закопалась глубоко в снег, держалась крепко, гораздо крепче другой. Значит, надо закопать и другую, тогда можно на нее опереться. Кое-как, выбивая в ямки копьем, руками и ногами, в возбуждении не чувствуя холода от набившегося под одежду снега, Ветер начал медленно взбираться вверх. Белка карабкалась за ним следом.
Наконец, они добрались до Зайца. Тот был бледен, еле дышал и почти не мог отвечать на вопросы. Но главное, он был жив! Спасибо, Аор, спасибо, горные духи! Ветер и Белка принялись выкапывать Зайца. Это оказалось непросто – снег вокруг него успел слежаться, и только копьем можно было пробить и разрыхлить его. Все же после долгой и тяжелой работы подростка удалось вытащить. Он был цел, только совсем закоченел в снегу. В глазах его была такая благодарность, какой Ветер никогда ни у кого не видел.
А тут вдруг туман ушел вниз, и животворный свет солнца хлынул с неба. Ветер и Белка растерли Зайца, как могли, и он, немного ободрившись, сумел сесть. От его промокшей одежды поднимался пар.
- - Ты как, идти можешь? – спросил Ветер.
- - М-могу, - неуверенно ответил Заяц. – А куда?
- - Вверх. Ты сам видел – оттуда хороший спуск.
- - Попробую...
Они еще немного посидели, отдыхая, а потом Ветер попробовал начать подниматься. Но не тут-то было! Едва охотник сделал два шага, как что-то угрожающе зашуршало, и вдруг целый кусок раскисшего от солнца снежного склона поехал сверху прямо на него! Только быстрота спасла предводителя беглецов – он успел отпрыгнуть в сторону, обратно к Белке и Зайцу. Куча снега, все увеличиваясь, с шумом пронеслась мимо. Было видно, как внизу она превращается в подобие широкого водопада. Потом послышалось, как глухо стучат камни, видимо, угодившие в этот поток. Путники, онемев от страха, глядели туда. Наконец, шум стих. Все так же безмятежно светило солнце. Внизу опять был просто белый, искрящийся снег. Только теперь он был неровным, весь в комках после сошедшей лавины.
Ветер первым пришел в себя.
- - Вверх нельзя, - коротко сказал он.
- - Нельзя, - отозвалась Белка. – А куда можно?
Белке было страшно. Казалось, что опасность теперь повсюду. Один шаг с этого места – и они погибнут. Все молчали, не зная, что делать.
- - Наверное, вниз можно, - сказал наконец Заяц.
- - «Наверное»! – не удержавшись, передразнил его Ветер. – Откуда ты все знаешь! – но тут Белка вдруг строго посмотрела на него, и охотник осекся.
- - Заяц, почему ты так думаешь? – спросила Белка.
- - Потому, что там, где мы сейчас... где я скатился... снег, который плохо держался, уже упал вниз. Поэтому мы сейчас целы. Я думаю, там, внизу, где снег тоже упал, теперь можно идти.
- - Ладно, - подумав, сказал Ветер. – Все равно ничего лучше не придумать. Да, а где твое копье?
Заяц огляделся вокруг.
- - Под снегом, - коротко и мрачно ответил он. – Я его отпустил, когда оно мне чуть руку не оторвало, - добавил он, заранее защищаясь от упрека.
Ветер без особой надежды попробовал снег вокруг, но ничего не нашел. Он хотел было опять выругать Зайца, но передумал.
- - Хорошо. Пусть духи гор возьмут его себе. Мы сделаем новое. Нож-то хоть цел?
Нож у Зайца был цел. И цел, к его удивлению, был клубок жил, доставшийся от Филина, про который подросток совсем забыл. Ветер чуть повеселел.
- - Ладно, пошли, - сказал он. И добавил, уже примирительно: - Только смотри у меня, придумщик...
На пути вниз с ними, действительно, ничего не произошло. Снег лежал смирно. Только было очень скользко, и путники то и дело цеплялись друг за друга и за единственное оставшееся, наполовину сломанное копье. Наконец, они достигли первых камней и с облегчением перевели дух. Руки и ноги, ослабевшие от напряжения, измученные долгим путем, холодом и голодом, дрожали. Снизу сверкающий снежный склон выглядел неприступным, и было трудно поверить, что они только что пришли оттуда.
Туман в это время окончательно разошелся, и беглецы увидели, что они находятся перед входом в узкое каменное ущелье, каньон с высокими стенами. Вокруг вздымались высокие скалы, которых они раньше не заметили в тумане. Рядом вырывался из-под снега и уносился вниз бурный поток воды. Ущелье выглядело мрачным и безжизненным, но другого пути вниз теперь не было. И все-таки это были камни, а не снег и лед, коварство которых путники уже познали сполна. Делать нечего – немного отдохнув, Ветер, Белка и Заяц начали осторожно спускаться вниз...
Если бы они знали, каким ужасным окажется этот каньон, лишенный всякой жизни, где были одни только голые серые скалы, то они, наверное, не полезли бы в него, а попытались из последних сил забраться вверх и поискать другого пути! Но было поздно: когда беглецы оказались в самом узком, едва проходимом месте, возвращаться, карабкаться обратно вверх, уже не было сил. Их хватало только на то, чтобы медленно и мучительно сползать с одного огромного камня на другой, то и дело рискуя свалиться в бушующий внизу ледяной поток.
Темнота пришла в эту проклятую всеми духами каменную щель раньше, чем в остальной мир. Вверху небо еще синело, а здесь уже были густые сумерки. Выхода из ущелья не было видно впереди и сзади были только все те же угрюмые серые стены. Приходилось ночевать здесь, хотя еще об одной ночевке среди голых камней, без костра, без еды, было страшно подумать.
Этой ночью все трое не спали. Дело было не в возможных хищниках – про них начисто забыли, а если бы вспомнили, то Ветер, пожалуй, сказал бы, что зубами растерзает любого барса, только бы напиться теплой крови. Нет – беспощадным врагом сделался ужасный, пробирающий до костей холод. Спастись от него можно было только движением. Было даже холоднее, чем прошлой ночью, потому что с темнотой сверху задул сильный ветер, выметавший каждый уголок ущелья. Беглецы из последних сил топтались на месте, хлопали себя руками и приседали, чтобы хоть как-то согреться. Когда кто-нибудь впадал в забытье, другие тормошили его — заснувший мог уже не проснуться. Гудел ветер мрачно и упорно ревел в темноте поток, и на камнях по его краям водяные брызги превращались в лед. То одному, то другому из беглецов казалось, то ли во сне, то ли наяву, что неведомые горные духи, отчего-то пощадившие их днем, уже подбираются, чтобы забрать их. Бесконечно тянулась страшная, тоскливая ночь. Три человека в заледеневшем каменном мешке на последнем издыхании уже не боролись, а едва цеплялись за жизнь...
Рассвет тоже пришел позже обычного – и не только потому, что он всегда приходил сюда поздно. Оказалось, что небо вверху теперь не голубое, а серое, затянутое облаками. Дувший ночью ветер стих, стало чуть-чуть теплее. Белка ненадолго забылась, скорчившись между камней. Пробудившись, она поняла, что совсем не чувствует ступней. Они были белыми и холодными, как красивый гладкий камень, что иногда находили в реках. Ветер и Заяц, которые сами еле двигались, стали растирать Белке ноги. После долгих усилий чувствительность стала возвращаться – вместе со страшной болью. Белка закусила губу, чтобы не стонать.
Ветру тоже было худо. Защищая всех, он получил много ран. Обычно раны заживали на нем быстро. Но то было в теплой степи, где густой, ароматный воздух покрывает все, как одеяло. Или в низких горах, где всегда был рядом теплый дом или другое укрытие. И всегда костер. И почти всегда было много вкусного, жирного мяса, нужного охотнику... Но сейчас, после долгого и страшного пути там, где еще никогда не ходил ни один человек, после двух ночевок словно среди зимы в легкой летней одежде, тело Ветра стало как у дряхлого старика. Несколько ран раскрылось и, должно быть, болело, но закоченевший охотник этого почти не чувствовал. С головой тоже что-то было не так, и опять перед глазами стали появляться красные круги. Уже не столько сила мышц, сколько сила воли заставляла его передвигаться.
Заяц чувствовал себя лучше. Он оказался на удивление выносливым для своего возраста. Но и ему каждый шаг давался с усилием, а когда они останавливались, то все его мысли были об одном – о еде. О мясе — каком угодно, хоть из одних жил, хоть бы там были одни полуобглоданные кости. О буковых орешках. О зернах медвежьей травы, о ягодах, даже об улитках и червяках! Еды, еды, еды! – стонал его желудок и все его естество.
Они потеряли счет времени и уже не помнили, сколько пробирались среди камней. Где-то по дороге Ветер уронил свое копье в глубокую щель. Вытащить драгоценную вещь, которую они пронесли через горы, было невозможно, но охотник не почувствовал почти ничего. Все его ощущения притупились. Он уже плохо понимал, куда и зачем идет.
А Белке каждый шаг давался сильнейшей болью. Из-за того, что ноги плохо слушались, она иногда неудачно ставила их, так что и вторые кичиры, доставшиеся от Зайца, тоже изорвались. Сквозь дыры кое-где сочилась кровь. Там, где было поровнее, Заяц иногда подставлял Белке плечо, чтобы опереться. Тогда было чуть легче.
И вдруг стены ущелья начали расходиться!
Хромающие, со слезящимися, налитыми кровью глазами, полузамерзшие беглецы увидели, что узкий поток превращается в широкую, мелкую, мирно булькающую речку. Еще сколько-то шагов - и они оказались среди небольшой, плоской, поросшей низкой травой долины. Со всех сторон ее окружали высокие горные склоны, где травы почти не было – одни каменные осыпи. А со стороны, противоположной той, откуда они пришли, в горах был неширокий проем. Туда утекала речка. И еще посередине долины поблескивало озерцо, окруженное камышами, а рядом серел островок каких-то довольно высоких кустов, на которых только-только начали распускаться листья. Больше здесь ничего и никого не было.
Измученные Ветер и Белка опустились на траву. Белка даже погладила ее руками. После страшных камней, снега и льда такой милой и нежной казалась теперь травка с мелкими белыми цветами!
Заяц, у которого осталось больше сил, направился к проходу, куда утекала речка. Он был уже почти уверен, что там небольшой, легкий спуск – и все, они в лесу. Где деревья, костер, добыча, спасение. Зайцу казалось, что он почти подбегает к краю, хотя на самом деле он еле волочил ноги...
Не было там никакого легкого спуска.
Заглянув за край, Заяц отшатнулся. Да, внизу, глубоко внизу, действительно зеленел и курчавился спасительный лес. Но там, где он стоял, речка срывалась вниз высоким водопадом. А вокруг, насколько хватало взгляда, были опять проклятые скалы и осыпи. Круче, чем в том ущелье, по которому они с таким трудом спустились! Зеленая долина оказалась лишь маленьким островком жизни, по прихоти духов возникшим среди голых гор.
Наверное, если бы у них было хотя бы столько сил, сколько вчера утром, они бы смогли спуститься здесь. Как-нибудь сползли бы. Но сейчас? Заяц без особой уверенности подумал, что он, может быть, и справится. Но Ветер и Белка? С ними, кажется, что-то не так. И чем дальше, тем хуже...
Когда он вернулся обратно к друзьям, оказалось, что опасения подтвердились. Ветер лежал на земле, скорчившись, и едва смог прохрипеть «что там?» А у Белки, которая наконец решилась развязать ремешки и снять кичиры, ноги выглядели страшными, бело-сине-кровавыми.
- - Там... опять скалы, - коротко сказал Заяц.
- - Опять скалы... опять скалы... – забормотал Ветер, и Заяц вдруг с ужасом понял, что их предводитель уже не понимает, что говорит. – Камни, духи... везде Рыххи.. пустите, зачем... – продолжал бормотать Ветер все тише. – Пустите... – его глаза закрылись, и охотник без сил опустил голову. – Отдайте... – слабо донеслось еще раз из-под спутавшихся волос.
Заяц понял. Он сам не видел, но слышал, как кто-то рассказывал, что с очень сильно измученным, израненным человеком может случиться такое. Он теряет и силы, и разум. Если не согреть его, не накормить и не дать отлежаться, он умрет.
И Белка это поняла. А еще она поняла, что и сама больше не может идти.
- - Заяц, - с трудом выговаривая слова треснутыми, запекшимися губами, сказала она. – Попробуй спуститься... один. Может... добудешь там что-нибудь. И принесешь нам. А нет... – она не договорила.
Пока она говорила, пока Заяц думал, что ответить, в воздухе вдруг закружились мелкие снежинки. Постепенно они становились крупнее. Ка-Тойр! О Аор, о духи, за что вы нас наказываете! С трудом ворочая непослушными мыслями, Заяц понял, что даже если случится чудо, если он спустится, если каким-то образом что-то добудет с одним лишь ножом, и если после этого, что совсем невероятно, у него хватит сил подняться обратно – его друзья, единственные люди на земле, к тому времени уже замерзнут. Еще одной ночи здесь им не пережить. И все. Это будет – все.
- - Нет, - наконец сказал он. – Надо... попробовать что-то здесь. Я.. попробую. А ты мне... поможешь?
Белка подумала – ей тоже думать теперь было невероятно трудно – и медленно кивнула.
- - Там.. пойду посмотрю, что, - сказала она, указывая на островок кустов. Она попыталась встать, но тут же со стоном упала обратно. Обмороженные и израненные ноги не держали.
- - Подожди, я помогу.
Заяц опять подставил Белке плечо, и они вдвоем доковыляли до кустов. Похоже, осенью на них были какие-то плоды или орехи. Но сейчас на ветках ничего не осталось – так, во всяком случае, показалось Зайцу. А на землю тем временем быстро сыпались большие мокрые хлопья, покрывая все белым одеялом. Белка опустилась на четвереньки и начала шарить по земле, пытаясь отыскать что-то, быть может, уцелевшее от птиц, которые обобрали эти кусты раньше них.
Теперь Зайцу надо было решить, что делать. Мысли все так же путались, и только большим усилием удавалось сосредоточиться. Так... Ветра надо хоть как-то согреть. Согреть – это костер. Тут, в кустах, должны быть сухие ветки. Есть ветки? Да, есть. Но для костра нужен огненный камень. А его-то ни у кого из них нет. Нет камня. На охоту брать его было незачем, потеряешь еще, а потом они бежали от Соседей. Правда, кроме огненного камня, есть еще какой-то способ... Филин рассказывал... или показывал... хорошо, это он потом попытается вспомнить. Все равно, кроме костра, нужна еще какая-то подстилка. А, вон камыш. Он подойдет. И Заяц направился к озеру.
Когда он подошел поближе, протер слезящиеся глаза и раздвинул толстые, зашуршавшие стебли, сердце вдруг радостно подпрыгнуло. Птицы! В озере мирно плавало один.. два.. целых три больших серых гуся. Они не особенно испугались Зайца и не улетели, а просто отплыли подальше – на середину. Видимо, они единственные отыскали это затерянное озерцо, где у них не было никаких врагов, и теперь прилетали сюда кормиться.
Добыча! Но... как достать ее? Заяц опять стал вспоминать. На птиц в их племени мало кто охотился. Добыча мелкая, несерьезная, а убить ее трудно. Чуть напугаешь, раз - и улетела. Если птица плавает в воде, то, даже если попадешь копьем, замучаешься потом доставать. Или утонет. Но у него нет копья. А если бы и было... Заяц перевел взгляд на свои дрожащие, плохо двигающиеся руки. Он понял, что сейчас скорее всего промажет. И тогда... один взмах крыльев, и нет добычи. А им, людям, без нее конец. Что же делать?
Нет, ничего не получалось придумать. Ум стал таким же слабым, как руки и ноги. Может, сначала костер? Но тогда надо вспомнить, что там говорил Филин. Или показывал... Да, точно, показывал. Но он, Заяц, тогда был совсем маленьким. Что же он показывал? Нет, не вспомнить... Не вспомнить...
От кустов донесся слабый зов Белки. Так ничего и не придумав, Заяц потащился к ней.
Около Белки на расчищенном кусочке земли лежали три маленькие кучки чего-то коричневого. Орешки. Все-таки что-то уцелело. Кучки были совсем маленькие и жалкие, но Заяц при виде их почувствовал головокружение. Еда! Наконец-то еда! Ему страшно захотелось прямо сейчас сожрать, проглотить все три порции, и только большим усилием воли он сдержался, медленно и аккуратно собрал свою долю и как можно медленнее, стараясь не уронить ни крошки, стал жевать почти безвкусные ядрышки. Словно теплая струя пролилась в живот, а потом ударила в лицо и разошлась по всему телу. В голове немного прояснилось. Есть хотелось ничуть не меньше, но надо было соображать. Так что же тогда, давным-давно показывал Филин?.. да, была сухая палочка. Ее надо было быстро крутить, тереть в дырке в куске дерева... тогда она в конце концов начинала тлеть. И это был огонь. Так. А чтобы быстро крутить, была нужна еще одна палка... такая изогнутая... почему изогнутая? Зачем она была нужна?.. Нет, опять все путается, не вспомнить...
- - Заяц, что там? – спросила Белка, показывая в сторону озера.
- - А! – вспомнил Заяц. – Там.. три гуся плавают. Но я не знаю, как их достать. У нас же ничего нет.
- - Может... копье сделать? – Белка обвела вокруг рукой, показывая на кусты.
- - Из этих? – Заяц посмотрел вокруг. Всюду были неровные ветки. Самые толстые были лишь чуть толще его большого пальца. Когда Заяц попробовал несколько из них, оказалось, что ветки не твердые, а упругие и легкие. Заяц встал и обошел кусты. Всюду было одно и то же.
- - Нет, - тяжело вздохнув, сказал он, вернувшись. – Не сделаешь из этого копья. Да и... боюсь, не доброшу сейчас, - честно докончил он. – Но.. подожди. Я тут про костер думал. Я почти вспомнил, дай еще подумать...
- - Думай, Заяц, думай! – вдруг с неожиданной надеждой воскликнула Белка. – Ты ведь уже... раньше придумывал. И... на, возьми! – и она указала на свою порцию орешков, еще нетронутую.
Заяц не поверил. Он страшно хотел есть, но он никогда не видел, чтобы кто-то отдавал другому свою долю. Ему-то точно никто никогда ничего не отдавал.
- - Ты.. отдаешь мне?
- - Да. Я.. может, потом еще найду. Тебе нужнее. Ешь.
Не веря своему счастью, Заяц протянул дрожащую руку, взял орешки и, еще раз с благодарностью посмотрев на Белку, медленно и тщательно прожевал их. Опять пролилась вниз, а потом по всему телу, теплая, животворная струя. И тут же всплыла в уме картинка из детства. Филин показывает. Палочка, которую вертят. Вертят, обернув ее веревочкой, жилой – клубок как раз таких жил есть у него! А чтобы веревочка была хорошо натянута, ее цепляют с двух сторон к длинной, упругой палке. И это тут есть! Но.. подожди, подожди! – почти крикнул Заяц сам себе. Что-то еще тогда было. Я был совсем маленький, и потом, пока Филин куда-то ушел, немного поиграл с этой изогнутой палкой. Забавлялся тем, что она издавала звук, если ее натянуть и отпустить. А потом...
Заяц внезапно ощутил робкую надежду. Он не верил той странной мысли, что вдруг откуда-то пришла к нему. Он еще и еще раз переводил взгляд с одного предмета на другой. Неровные, но длинные и упругие ветки. Клубок жил. Каменный нож. И, вон там у озера, растет крепкий, ровный камыш. Хотя небольшие палки поровнее можно найти и здесь...
***
Когда сознание Ветра немного прояснялось, он понимал, что умирает. Сверху было безучастное серое небо. Шел снег. Ветер закрывал глаза и впадал в беспамятство. Потом он видел вход в Подземную Страну. Это был черный зев пещеры, а вокруг обледеневшие камни. Рядом кто-то стоял. То ли Орлиный Коготь, то ли сам Ка-Тойр. Потом опять было беспамятство.
Вдруг стало немного лучше. Ему, кажется, засунули что-то в рот, он проглотил это, и в животе стало тепло. Но это длилось недолго. Опять он оказался перед входом в темную пещеру, и опять там кто-то стоял рядом. Орлиный Коготь? Он же убил его! Или нет? Ветер не хотел в эту пещеру, но уже почти не мог сопротивляться...
Вдруг опять стало теплее. Ветер смутно почувствовал, что вроде бы пахнет дымом. Кажется, его куда-то перетащили и положили на что-то сухое. Потом вдруг во рту оказалось что-то теплое и невероятно вкусное! Охотник впился в это зубами, он сосал это, он втягивал в себя сок, он кое-как пережевывал и глотал, глотал! Блаженное, спасительное тепло стало расходиться по всему телу. Ветер хотел еще, он даже, кажется, смог сказать, что хочет еще, но голос Белки ответил «потерпи, сразу много нельзя. Потом дам еще». И тогда Ветер с облегчением провалился в настоящий, нестрашный, целительный сон.
По-настоящему очнулся он среди ночи. Все тело болело, но Ветер раньше испытывал такую боль и знал, что она не страшна – раны заживают. Он лежал около тлеющего костра на подстилке из какой-то странной травы... а, это оказался камыш. Белка спала рядом. С другой стороны костра клевал носом Заяц. От шороха камышей под Ветром он вскинулся, вскочил, но, разглядев в чем дело, с облегчением опустился обратно.
- - На, возьми, - сказал он, выгребая палкой из-под углей с краю костра и подавая Ветру что-то, завернутое в лист лопуха. Это оказался небольшой кусок мяса. Ветер взял его дрожащими руками, поднес к лицу, вдохнул невероятно прекрасный запах и стал жевать, стараясь сдерживаться и делать это медленно и солидно, как положено охотнику. Все равно совсем скоро от куска ничего не осталось. Ветер облизал губы и пальцы, и тут до него постепенно стало доходить.
- - Откуда... все? – спросил он, обводя вокруг себя рукой.
- - Там, рядом, озеро, - ответил Заяц. В нем было три гуся. Я добыл одного.
Ветер подумал, припоминая. Он вспомнил, что, кажется, потерял в каньоне копье.
- - Ты.. сумел достать мое копье?
- - Нет, - коротко ответил Заяц.
- - Тогда... как? Ты сделал другое?
- - Нет – здесь нет настоящих деревьев. Копья не получится. Но я сделал... вот это, - и Заяц показал странную, согнутую палку. В слабом свете костра Ветер с трудом рассмотрел, что концы палки, кажется, стянуты какой-то бечевкой.
- - Что это?
- - Это... – Заяц в затруднении потер лоб. – Оно... бросает маленькие копья. Из тростника или палок. Сейчас покажу.
Заяц подбросил в костер несколько веток, чтобы было лучше видно. Потом достал откуда-то довольно длинный и толстый стебель тростника, почему-то положил его поперек своей гнутой палки, что-то еще сделал, согнул палку – и вдруг палка распрямилась, а стебель, словно брошенный сильной рукой, вылетел и пропал в темноте. Но Заяц ведь не бросал его – он просто согнул палку, и все!
Ветер почувствовал удивление, постепенно переходящее в суеверный страх. Он думал, с трудом ворочая непослушными мыслями, и чем дольше он постигал увиденное, тем невероятнее оно становилось. Зайцу опять удалось нечто, что – Ветер хорошо это понимал – не смог бы сделать ни один, даже самый сильный и опытный охотник. И умный Филин тоже до этого не додумался. Да и вообще – вещи людям дал Аор, кто мог вообразить, что можно самим придумать что-то еще! Конечно, такие «маленькие копья», какие бросала эта штука, годились только на несерьезную добычу, вроде птиц. Но без этой добычи он, Ветер, был бы сейчас мертв. Если здесь удалось добыть одну птицу, то, скорее всего, добудут и еще одну-две. Даже если нет... теперь Заяц наверняка сможет добраться до леса и принести что-нибудь оттуда. Спасение, на которое он, настоящий охотник, почти не надеялся – пришло! Они больше не стоят у входа в Подземную Страну!
А сделал это – вот он. Бестолковый, над которым всегда смеялись. Заяц косой. Непостижимо, как сделал. И еще тогда... Ветер вспомнил, что из трещины в снегу его тоже спас Заяц. И на такое тоже никогда не решился бы ни один охотник. Ни один, даже самый сильный!
- - Аор... надоумил тебя, - наконец произнес Ветер. Больше никак невозможно было объяснить все чудеса, что произошли за эти несколько дней. Потом он почувствовал, что больше не в силах ни о чем думать, и опять заснул.
Если бы только Ветер, сильный и славный охотник, знал, что сейчас у костра, маленький и невзрачный, рядом с ним сидит один из величайших изобретателей Земли! Ибо мало найдется вещей, которые нельзя подсмотреть в природе, и которыми люди пользовались бы, из поколения в поколение, больше десяти тысяч лет... Но история не сохранила имени того, кто перед лицом смерти, спасая друзей, додумался на берегу горного озера до хитроумного нового орудия. А то, что оно оказалось пригодным не только для охоты, но и для войны... такова природа людей, пользующихся придуманным другими, и такова была судьба многих и многих изобретений и изобретателей.
А Зайцу хотелось рассказать еще многое. Как он вспомнил, что тогда, ребенком, играя, случайно бросил с помощью гнутой палки и бечевки ту самую маленькую палочку, которой разводили огонь. Это показалось интересно, но другие дети засмеялись над ним, а тут пришел Филин, посмотрел строго и забрал свою вещь. Как сегодня он сделал такую же вещь, только побольше, а потом долго возился, подбирая разные палки для «маленьких копий», заостряя их, пробовал стрелять и сам поражался, как быстро они летят. Как первые два стебля тростника, которыми он стрелял в гусей, пролетели мимо – но гуси не испугались, потому что эти копья казались им неопасными. И как третье, наконец, попало в цель. Как страшно было лезть в воду, но она вдруг оказалась совсем не такой холодной, как в реке. Видимо, где-то в озере били теплые ключи. А дальше он опять сообразил, поспешно собрал сухой камыш, обвязал поясом и на этой вязанке доплыл до трепыхающейся птицы...
Но некому было все это рассказать – все спали. И только огромные звезды, теперь уже не страшные, словно ободряюще подмигивали сверху. Да узкий, едва раскрывшийся Ночной Глаз Аора глядел на него, чуть поднявшись над кромкой хребта. И тоже, словно спокойно-радостный учитель, как будто повторял – хорошо, молодец, хорошо...
***
Когда Ветер проснулся во второй раз, он чувствовал себя гораздо лучше. Светило высоко поднявшееся солнце. По голубому небу плыли небольшие, веселые кучевые облака. Слабый ветерок снизу, из долины, доносил пьянящие запахи леса. Запахи жизни. Да – там была Другая Долина!
Белка сидела рядом и что-то пыталась зашить. Иголка, как у всех женщин, всегда была у нее с собой и как-то уцелела во всех передрягах. Зайца не было – видно, ушел на охоту.
Увидев, что Ветер проснулся, Белка дала ему еще кусочек мяса. Поев, Ветер совсем ободрился. Потом он вспомнил:
- - Белка, как твои ноги? – спросил он.
- - Ничего, заживают понемногу, - ответила девушка. – Думаю, завтра или послезавтра смогу ходить.
- - Это хорошо, - обрадовался Ветер. – А! Слушай... мне приснилось или нет, что Заяц... показывал какую-то вещь, которая бросала маленькие копья?
- - Нет, не приснилось. Только это не просто вещь. Это Лук!
- - Почему – Лук? Что такое Лук?
- - Я ее.. то есть его так назвала. Это новое слово. По-моему, красивое. Заяц тоже сказал, что ему нравится. А эти маленькие копья называются Стрелы.
- - Подожди – какие новые слова? Слова дал людям Аор!
- - Ну, может и Аор, - миролюбиво ответила Белка. – Тогда, наверное, он мне их дал. А я – вам.
У охотника опять голова пошла кругом. Один тут придумывает новую вещь, другая дает ей имя... а он, Ветер? Он тут вдруг оказался самым последним, самым слабым!
- - Хоть бы у вождя сначала спросили, - буркнул он.
Белка подняла голову от шитья, и вдруг Ветер увидел, что в ее глазах стоят слезы.
- - Ветер, - голос девушки дрогнул. – Ветер, нашего племени больше нет. Совсем нет. Мы теперь – сами племя. И ты – наш вождь. Кто же еще?
Как это? Они – племя? А он – вождь?
А Белка тем временем продолжала, и речи ее сделались совсем странными.
- - Ветер, я тебе уже давно хотела сказать. У нас теперь будет новое племя. И, я думаю, должны быть другие законы. Соседи нарушили все Запреты, и Аор не наказал их. Но смогли наказать мы сами. Я думаю... я не знаю... наверное, Аор делает все по-другому. Не так, как нас учили. Но ладно, тут я все равно не понимаю. Это очень сложно. Но вот что я точно поняла. Заяц... Ты теперь вождь, и ты должен сделать его охотником. Зайца. Теперь. Вот.
Еще тогда, когда Заяц вытащил Ветра из дыры в снегу, Белка начала понимать, что в этом подростке скрыта какая-то особенная сила, которой нет больше ни у кого. Не сила рук и ног, которую видели и понимали все. Нет — это была таинственная сила ума. Но чем дальше, тем ей становилось яснее - хотя вряд ли она смогла это объяснить - что для того, чтобы проявилась эта сила, Зайцу нельзя мешать. Нельзя смеяться над ним, ругать, одергивать и поправлять, как всегда было. Только тогда, когда он чувствует себя свободным, у него вырастают крылья. И единственным способом сделать так, чтобы Ветер больше не одергивал Зайца, было заставить его признать подростка равным себе. По закону.
А мысли Ветра окончательно перепутались. Если он – вождь, почему ему говорят, что делать? Но... настоящий вождь на совете тоже всегда слушает других старших. А у них, получается, Белка теперь одна из старших. Ну хорошо. Белка неглупа, это он всегда знал. Но Заяц – он же вообще подросток! Какой Заяц охотник? Но с другой стороны... Ветер был честным и еще не успел, как старшие охотники, приобрести обыкновение думать все время одинаково и о привычном, а более всего — о самом себе. Он уже хорошо понял, сколько всего сделал Заяц. Без него они бы пропали. Их бы уже клевали стервятники. Заяц сделал то, что не смог бы никто другой (тут Ветер опять почувствовал легкий суеверный страх). Но все же...
А что там рассказывали старые? Кажется, бывало, совсем редко, что и до вступления в возраст мужчины люди становились охотниками. Когда все племя решало, что так надо. Ветер даже обрадовался, что он вспомнил такую важную вещь, но тут его опять одолели сомнения.
- - А Испытание? – наконец задал он вопрос, казавшийся самым неразрешимым. – Как же Заяц пройдет Испытание?
- - Зачем еще нужно какое-то испытание, - спокойно и торжественно ответила Белка, - тому, кто три раза спас жизнь всем нам?
- - Подожди... – Ветер совсем растерялся. – Три?.. Ну да, - он загнул палец. – Сейчас, здесь – спас. Точно. Иначе мы бы умерли. Другой раз...
- - Другой раз, когда вытащил тебя из дыры в снегу.
- - Да. Но третий?..
- - А третий – я только сегодня утром сообразила. Когда он промахнулся. Тогда, на охоте. Если бы не промахнулся, копье бы не уплыло, и мы бы вернулись домой вовремя. И нас убили бы Соседи. Так же, как остальных. Мы опоздали, и пришли тогда, когда они уже ушли.
Ветер опять ощутил суеверный ужас. Если все действительно так, как говорит Белка – а поспорить с этим он не мог – то словно бы Аор направлял Зайца. Или не Аор. Или... нет, про то, что Аора просто нет, даже нельзя думать. Но – ладно. Белка права. Без Зайца они бы уже давно были в Подземной Стране. Они обязаны Зайцу жизнью. И пусть Заяц еще подросток – это ничего. У них будут свои обычаи!
Тут Ветер заметил вдалеке Зайца. Тот шел к ним. В одной руке у него был его.. да, Лук. А в другой что-то болталось. Добыча. Какая-то еще птица. Куропатка. Молодец, Заяц!
Когда надо было решать быстро, Ветер не колебался.
- - Заяц! – крикнул он. – Иди сюда!
Когда Заяц подошел, вопросительно глядя на него, Ветер встал. Это получилось с трудом. В руке не было копья, как положено вождю в таком случае, но Белка тут же сообразила и подала ему какую-то палку. И Ветер, вспомнив, как делал это Барс, стукнул этой палкой в землю и торжественно произнес:
- - Вот мое слово. Заяц прошел Испытание... – он запнулся, но быстро нашелся, - Испытание, посланное злыми людьми и сильными духами. И он выдержал его! Сегодня вечером я, вождь, посвящу его в охотники. Я сказал.
Потрясенный Заяц застыл, не в силах вымолвить ни слова. Ему казалось, что он ослышался. Такого не могло быть.
- - Готовься, будущий охотник, - ласково сказала Белка. – Давай, я тебе хоть рукав зашью.
***
Вечером горел яркий костер. Стояли напротив друг друга вождь и новый охотник, и Ветер рисовал у Зайца на лбу и плечах кончиком ножа священные знаки. И разносились над притихшей долиной древние, повторявшиеся из поколения в поколение слова, которые, хоть и не целиком, Ветер запомнил после нескольких виденных им обрядов:
- - Смотри, Аор! Смотрите, духи! Смотри, небо! Смотрите, звезды! Смотри, земля! Смотрите, души предков! Смотрите, люди! Смотрите, звери и птицы! Вот, пришел новый охотник! Да будут крепки его руки и ноги! Да будет зоркими его глаза! Да будет велика его добыча! Да будет здорово его потомство! Смотрите все, вот новый охотник!..
А маленький, невзрачный новый охотник не сумел сдержаться, и по щеке его вдруг скатилась слеза. Слеза счастья, невообразимого и невозможного. Но Ветер не заметил ее. Или сделал вид, что не заметил.
Через два дня, когда поджили ноги у Белки и окончательно окреп Ветер, они медленно и осторожно начали спускаться от Теплого Озера вниз, к лесу. Острая тоска по тем, кого они больше никогда не увидят, по своему племени, просто по другим людям теснила сердце то одного, то другого из беглецов. Но надо было жить дальше. А когда тоска чуть отпускала, на ее место приходило любопытство — какова она, Другая Долина?
Ветер и Заяц шли босиком, у Белки на ногах было нечто, сделанное из остатков трех пар кичиров. У них было только два небольших лука, немного стрел, два ножа, иголка и моток жил. Не было на всей Земле племени беднее и меньше, чем это.
Но не было теперь на Земле такой силы, которая могла бы их победить.
Конец первой части
|
При вводе Логина и Пароля,
