При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||
|
||||
Ангел небесный. Книги о горах.
Продолжение
НА ДЕВЯТНАДЦАТОМ ПОВОРОТЕ.
1. Отход теплохода.
Этот рейс называли мандариновый. Желающих на него пруд пруди, ведь там на Кавказе стоял сезон цитрусовых. И туристов было навалом и многие профсоюзы отправляли своих членов большими группами, перечислив деньги на счет экскурсионного бюро. А так как стоял социалистический строй, то конкурентов у бюро не было, оно фрахтовало целый корабль у пароходства, и само распродавало туристские путевки.
И, конечно, формировало свой маленький персонал по обслуживанию отдыхающих в плавание в лице директора, инструктора и культмассовика. На эти места всегда был большой конкурс, но глава бюро выбирал нужных ему людей. Громов страшно любил эти плавания в Батуми и старался правдами и неправдами забить себе лакомую и вожделенную должность директора круиза. Для этого ежегодно брал отпуск на горноспасательной службе, но главное давал взятки администрации бюро, чтобы провести зимнее время в субтропиках. И часто получалось, а там был рай – золото мандарин и апельсин, желтых лимонов и красно-багровой хурмы, легкое грузинское вино и соленый запах декабрьского моря. Но это все впереди, а пока теплоход “Колхида” стоял у причала и на его борт поднимались счастливые и веселые туристы, одни пьяные от предвкушения предстоящего путешествия, другие от маленького страха перед будущей качкой, остальные от традиционных проводов выхода в море.
Громову, как директору круиза, выделяли одноместную каюту. На этот раз выпали апартаменты “люкс”. Бросив дорожные вещи, он отправлялся к трапу, встречать пассажиров и улаживать появляющиеся конфликты по посадке. Тщательно начищенная медь, бронза и латунь – традиционная морская отделка – сверкало и сияло, аккуратно выглаженные кителя офицеров теплохода с золотыми кокардами и погонами, белые блузки девушек из команды, пушистые ковры, малиновые портьеры и еще десятки морских веревочных и серебряных украшений и якорьков создавали на теплоходе праздничное настроение. Все улыбались друг другу, таинственно подмигивали, шутили, острословили, громко смеялись и уже влюблялись, ведь на долгие ухаживания не было времени, рейс длился всего шесть дней. Скоротечные дорожные романы, блистающие и полыхающие букетов человеческих цветов-страстей, пользовались всегда большими спросом и интересом.
Они появились во главе с самим директором бюро – счастливые и солнечные. Пара молодоженов, они еще правда не расписались, но уже хотели вступить в медовый месяц. Он сын какого-то местного строительного боса, она – юное создание, весной только закончившая выпускной класс школы.
Директор экскурсионного бюро что-то строил и ему нужно было угодить начальнику строительного управления. ( Психологическое предчувствие) Виктор Петрович, какие у вас места по шикарнее остались? Нет ни одной свободной каюты, Олег Илларионович, - почтительно ответил Громов. Но очень нужно устроить эту пару, может вы свой люкс уступите, а сами перейдете в какой-нибудь общий номер? – вежливо, но тоном приказа распорядился глава бюро зафрахтовавшего корабль. Будет исполнено, - безропотно согласился Громов и отвел молодую пару в роскошные каюты. Пусть мои вещи пока лежат, я потом заберу и оставил влюбленных одних. Посадка туристов продолжалась, но теперь Громов сопровождал директора бюро на свидание с капитаном теплохода, где пили кофе с коньяком и обменивались общими фразами. Внезапно по внутренней радиотрансляции передали, что директора бюро и директора круиза просят пройти к трапу. Что там стряслось? – удивленно спросил Олег Илларионович. Сейчас узнаем, - ответил Громов. У трапа стоял взбудораженный начальник строительства. Вы тоже хотите поплыть в Батуми? – заискивающе спросил Олег Илларионович. Нет, где мой сын? – нетерпеливо ответил толстый кабинетный заправило строительными материалами и дешевой рабочей силой. Сейчас мы проводим вас к нему. Да нет, его нужно на берег, он остается. Почему, ведь такой отличный круиз и бесплатный? У него завтра прием в партию, я договорился раньше годового кандидатского стажа, и ему дают место инструктора в горкоме! – хвастливо заявил строительный нувориш. В коммунистическую партию вступить просто так было нельзя и прием новых членов устраивали по знакомству и связям, кроме низшего сословия рабочих, крестьян и солдат. Но зато членство давала всегда руководящие посты и другие привилегии. Все об этом знали и многие стремились стать борцами за дело Ленина. Отход теплохода задержали на тридцать минут. Будущий член компартии и будущий руководитель местной промышленности в одном лице сошел на берег, а невесту оставил – пусть девочка поплавает и отдохнет от мирских забот – ведь не пропадать бесплатной путевке. Последи за ней и опекай мою красавицу! – обращаясь на ты к седовласому Громову отдал распоряжение будущий отец города. Будет исполнено, - безропотно ответил Громов, ведь у него тоже была хорошая подачка – бесплатное плавание в ными мира, хотя бы в провинциальных масштабах. 2. Первая ночь. Теплоход уходил в море. Позади в лазурном сияние оставались мягкие складки гор и огни южного города. Вставала луна, загораясь мистическим пламенем и оставляя за кормой узорную пену. Громов и невеста без жениха, убежавшего вступать в компартию, сидели на палубе каюты “люкс” в плетенных шезлонгах и на столике перед ними в бокалах зелеными протуберанцами играло шампанское. Они молчали и души их счастливо холодели от лунного колдовства. Смотри там Смерть взирает с звезды недвижной, белой и холодной! – внезапно тихо проговорила невеста, ее звали Верочка. Не говори глупости, тебе жить и жить, радоваться и рожать! – успокоил ее Громов. Альпинист, я хочу тебя? – разговор вдруг поменял романтическую окраску. Вера, ты много выпила и начинаешь пьяную болтовню. Почему трусишь, а я читала в “Южной газете” что ты герой на скалах? Знаешь, девочка, ты еще дитя, а я взрослый человек и притом сейчас на работе. Витя, ты и нужен мне, как настоящий смелый и сильный мужчина? – просила Громова, будто молила, поникшая Верочка. Есть вещи, которые я не могу переступить во имя порядочности и твоего будущего семейного счастья. Я люблю тебя, альпинист! – Вера была непреклонна в своем выборе. Посиди здесь, остынь, подумай о женихе, а я пойду – мне нужно организовать вечерний досуг туристов. – и Громов смылся от греха подальше, зачем ему нужна эта взбалмошная девчонка, а потом припаяют ему растление молодых, да еще из круга городской коммунистической аристократии. Я прошу, не оставляй меня одну, я давно люблю тебя и сюда попала только из-за твоего присутствия здесь, ведь нам так мало отпущено – всего шесть дней плавания? – прошептала она уходящему Громову. “Откуда она меня знает?” – думал Громов в заботах и хлопотах, бегая по теплоходу. Места в общих каютах он не нашел, теплоход был забит до отказа. Тогда он попросил дежурную стюардессу постелить ему на диване в холле “люкса”. А невеста будет отдыхать в спальне, - проговорил он вслух, будто оправдываясь. Теплоход, полный веселья и гулянья, уходил сквозь лунную ночь в субтропические края, где росли мандарины, апельсины и лимоны, где рекой лилось грузинское вино. Но многие уже пили вдоволь сладкие крымские мускаты и портвейны. Пели, танцевали, громко смеялись и разговаривали, бродили по палубам, мечтая и любуясь таинственными искрами моря и лунной бездной небосвода. Громова, как директора круиза, постоянно приглашали ко всем компаниям и содружествам, возникающим среди туристов на теплоходе. Поднимали тосты и его заставляли говорить здравицы и пить. Он отнекивался, но потихоньку пропускал стаканчик, другой, будто смывая непонятную досаду, гложащую его душу. И к полуночи изрядно набрался и проскользнул в свою постель. В спальне у Верочки горел свет и было тихо. “Наверное читает книгу” , - подумал Громов и захрапел. Ночью он слышал какие-то шумы, разговоры, возню, порывистые крики, шарканье ног, но не смог очнуться и утром подумал, что ему снились кошмары. Витя, иди сюда, мне плохо! – внезапно раздался зовущий глас девчонки. Громов вошел в спальню и онемел. Обнаженная Вера лежала в постели до пояса прикрытая одеялом. Ее груди были в форме бокала, Громову как-то попался французский журнал со статьей сексолога: “Обнажи свой бюст и я скажу, какой у тебя характер”. Женские бюсты он выделял по формам бутона, лимона, ананаса, капли и грейпфрута. И вот женщина с грудью в форме бокала, считал специалист, с таким же, как у скульптур греческих богинь, с твердым, округлым, безупречным бюстом крайне кичливы и склонны к самолюбованию. В любви стремятся доминировать. Ревнивы и одновременно очень редко бывают верными. На полу брошенная развернутая простынь в кровавых пятнах. Где-то Громов тоже читал, что после первой брачной ночи родственники вывешивали во дворе на всеобщее обозрение простыни в крови, показывая и гордясь, что с женихом переспала настоящая девственница. В спальне витал крепкий запах коньяка и на столе среди недопитых и перевернутых бокалов и рюмок, лежала коробка дорогих шоколадных конфет и смятые купюры денег. Что у тебя творится? – озадаченно спросил Громов. Я хотела стать женщиной, просила тебя, но ты словно медведь сопел в своей берлоге и тогда я вкусила запретный плод со случайным мужчиной! Зачем ты это сделал, а твой жених? – почему-то с сожалением спросил Громов. Витя, если меня поменяли на компартию, а ты оказался просто трусом-чиновником, то я свободно сделать свой выбор, а ждать вашей любви у меня нет времени. Куда ты спешишь? К звезде своей, на небо! Опять начался твой бред? Открой бутылку с шампанским, - сладко попросила девушка с грудью в форме бокала. Прикрой стыд! Разве я не красива и не нравлюсь тебе? Ты восхитительна, но я директор круиза и не должен совращать юных дев! Ты старый дурак, а миг любовный так быстротечен и я спешу, спешу испить свою чашу с кипящим вином жизни! Внезапно теплоход протяжно затрубил и Громов подошел к окну. Смотри, дельфины встречают нас! Сегодня я все утро слушала шум моря, он так же вечен, как и свет солнца, как и любовь! Ты ее променяла на секс. Нет, я просто познала мужчину и поняла как это прекрасно и восхитительно! Без любви? Да, как будущая мать и продолжательница рода людского! Одевайся и пойдем завтракать. Скажи горничной – пусть тебе, как директору, завтрак подадут в номер! Однако, ты уже избалованна. Конечно, ведь я вращаюсь среди директорских и горкомовских сынков. И они уже такие гнилые? Власть во все исторические империи всегда была продажная и развращенная. Откуда у тебя такая язвительная наблюдательность? Я выросла в большой семье, где нищенствовали, а голод дает ясные мысли и зоркое зрение. А может только болезни? Согласна, но не пороки. Почему же ты ушла в пьяный загул и разврат? Потому что я это захотела, ведь небо призывает меня. Это женское прикрытие или твоя очередная чушь? Уходи, а завтрак пришли мне сюда! – приказала невеста будущего властелина города. Громов безропотно исполнил прихоть будущей первой болонки города. 3. Субропические города. Батуми прятался в тяжелой моросящей пелене и загадочно стоял в зеленой дождевой мгле декабря. Сквозь нее будто катились с неба золотые шары и лежали большими горками на прилавках, каменных парапетах, в багажниках автомобилей – везде, кругом были мандарины и апельсины. Торговали с опаской, был какой-то приказ Совмина республики, что только после выполнения союзного плана по сбору цитрусовых, можно вывозить плоды. Но местные люди не знал куда девать свои личные богатые урожаи и за копейки сбывали душистый и сладкий товар. Громов отправил туристов на автобусах в экскурсии в Ботанический сад и дельфинарий. Верочка отказалась участвовать в познавательных мероприятиях и бродить по городу под дождем тоже не захотела. Громов отправился один. Он пошел слушать дождь. Монотонный и непрерывный, как мерный звук маятника у старинных часов, он стучал и стучал по железным крышам, по запотевшим окнам, по лакированным листьям вечнозеленых растений, по густому зеленому морю, где плавали желтые шкурки от цитрусовых. А водосточные трубы, как органные, глухо и торжественно исполняли дождевые оратории, но иногда из проржавленных сипло и простуженно вылетал астматический кашель. Еще ему нравились желтые расплывшиеся пятна окон и витрин, стояли сизые сумерки и даже днем зажигали свет в домах. Что-то сказочное было в серебристой портьере дождя, в медленных стеклянных волнах прибоя, в мутных бронзовых окнах-очах, точно множество волшебных птиц с зелеными перьями сидели вокруг и клевали золотые райские плоды. Он думал о Вере, пытаясь понять ее загадочную и мечущую душу. Что ее вдруг толкнуло на связь с незнакомым мужчиной? Где ее верность и целомудренность? Зачем ей эта грязь перед предстоящей свадьбой? Вразумительного ответа или оправдания действиям девушки он не нашел. “Просто плохо знаю женскую психологию” – решил Громов. “А почему она вдруг воспылала ко мне?” – тут он слегка покраснел и чуточку гордо приосанился от своей значимости, если молодые девушки вдруг увлекаются им и знают о его подвигах на скалах при спасение терпящих бедствия в горах. В дождевом потоке он будто хотел отыскать Ноев ковчег и увезти девушку на край земли, где ливень стих и сияет солнце. И там на капище с неугасимым пламенем очистить ее от покрова мрака, от лжи и грязи. И вознести ее беломраморной статуей на алтаре любви. Вернулся он на корабль благозвучный и безмятежный, но в спальне у Верочки кто-то уже был, оттуда доносились любовные хрипы и стенанья. В этот вечер трезвенник Громов выпил ведро вина, наполненное душистой девичьей отравой. Всю ночь он прошатался по мокрым палубам корабля, мучаясь муторностью жизни. Сухуми встретил владыкой космоса – счастливым солнцем. Все блистало и сверкало. Громов представил ее божественные груди и будто наливал в бокалы острый и резкий нарзан, как поцелуй греческой гетеры. Все уехали в Ново-Афонские пещеры. В тьму подземелья и красочный колдовской ад Верочка не захотела и осталась на белоснежном лайнере качаться на палубе в соломенном шезлонге в обществе мужественного капитана, который каким-то морским нюхом вышел на мед сладострастия молодой мученицы и искусительницы. Они курили гаванские сигары и потягивали итальянский вермут. А отверженный Громов, уже с какими-то претензиями повелителя и владыки женщин, ушел в город, как когда-то писатель Горький уходил в народ. Он кривлялся перед обезьянами в знаменитом сухумском питомнике и те, пораженные необычным посетителем, понимающе качали головами и показывали ему красные мозолистые задницы. А глава стада еще большое, длинное, толстое и не книжно печатное, от которого самки приходили в неописуемый восторг и млечно закатывали глаза. Он, запрокинув голову, любовался столпами эвкалиптов, где на вершинах ему чудились сидящие птеродактили с перепончатыми крыльями и острозубыми клювами. Плоды оранжевой и мягкой хурмы, словно сладчайшая амбра, прыгали Громову в рот, как гоголевские галушки. Опять пил вино и ел хачапури – лепешки с сыром. Страдал от неверности чужой невесты и жалел будущее ее жениха. И почему-то себя тоже. Потом захмелев от выпитого, съеденного и пережитого, сильным и волевым шагом направился на корабль. Он шел, как работорговец, решать ночную судьбу вверенной ему на присмотр невесты ретивым женихом, политически грамотного и верного идеям компартии. Но в номер “люкс” его не пустили. У входа стоял дежурный матрос с красной повязкой на рукаве и вежливо пояснил ему, что по техническим причинам туда вход пока воспрещен. Там замкнуло электропроводку и требуется произвести аварийный ремонт во избежания пожара на корабле. А электриком у вас по совместительству работает капитан? – ехидно спросил Громов. Не могу знать, приказано четыре часа никого не пускать в каюту. Видно проводка сильно оголилась и капитан старается обезопасить народ от страшных электрических разрядов. До полуночи директор круиза пил в баре, оплату потом внесут в счет питания от невыделенных туристам копченой колбасы и сыра на завтрак. Когда он добрался до своей постели на диван в холле, то свет в спальне не горел. Громов завалился спать, но опять ему ночью чудились кошмары с приходом и уходом каких-то таинственных теней в черных плащах и с кинжалами в руках. Он пытался с ними бороться, но получил хороший удар по зубам и успокоился. Проснулся он внезапно, без причины. Утро пришло кроткое и безмятежное, но болела губа, видно ночью тени материализовались и были из богатырсмких членов комсостава корабля с крепкими кулаками. В спальне было тихо и его не звали открывать шампанское и любоваться округлыми безупречными “бокалами”, как у греческих богинь. “Наверное, они стали в форме капли?” – подумал Громов. А это женщины со слегка обвислым бюстом (ведь сколько мужчин у нее побывало за двое суток), создают впечатление особ, которым необходима поддержка от сотворенного и сокрытия греха перед женихом?), на самом деле отличаются уверенностью в себе и любопытством. Они великолепные, страстные любовницы. Ко всему проявляют сверхчувствительный интерес. Теплоход подходил в Сочи. По телефону он заказал себе кофе в “люкс”. А мне кофе с коньяком? – услышал он серебряный голосок невесты, но уже слегка треснутый от суровых лет жизни, теперь один день ее жизни можно было считать за десять лет. Два кофе и бутылку армянского коньяка “Арарат”, оплата на счет директора круиза! – передал заказ Громов. Они пили коньяк и мирно беседовали. Верочка опять не запахивала одеялом свой бюст и Громов украдкой изучал святую тайность мадонны. “Нет, я ошибся. Ее груди в форме бутона! – решил Громов. Молодые девушки, обладательницы такого бюста, в течение всей своей жизни ищут сильные ощущения и приключения, полные эмоций. Женщины с бюстом в форме бутона неохотно берут на себя инициативу в любви и легко откликаются на пожелание партнера. Ты что, Витя, боролся ночью за меня? – спросила змея-искусительница. Да, пытался охранять твой сон. Ну и как? Получил по губам. Извини, но так хочется огня и любви мужчин, еще когда они начинают драться, то это как живительный глоток воздуха необычности, приключений и опасности. Жаль, что нет крокодила или слона, чтобы ты мог вырвать меня из их пасти или хобота. По моему тебя интересует другой хобот. Ох, какой я вчера видел в питомнике у обезьянего главаря-бабуина – пальчики оближешь. И ты лизал? Нет это делали его самки Какой это порт? Мы стоим в Сочи, ты поедешь на экскурсию на Ахун? А что это такое? Небольшая и красивая горка. Мне уже хватит Арарата. Но мне пора уходить, нужно отправлять людей на экскурсии. А может ты побудешь со мной? В духовной близости? Я предлагала тете и в другой, но ты побрезговал девственницей. Не думал, что невесте нужен пахатель и сеятель. У тебя какие-то примитивные шутки, видно в горах у вас мозги совсем остудились. Там у нас другие законы – чистые и благородные! А ты что испачкался об меня? Нет, я просто поражен и удивлен. Чем? Твоим поведением. А ты что учитель и ставишь оценки по поведению и успеваемости? Просто старше тебя и жизненного опыта больше. Сейчас я тоже прошла огонь, воду и медные трубы! Извлекла пользу? Еще какую! Рад за тебя, но больше не могу задерживаться. Счастливого пути! Напевая песенку “В Сочи огненные ночи”, Громов быстро спустился с корабля на площадку перед морпортом. Там уже стояли заказанные автобусы на экскурсии и туристы по заранее распределенным группам рассаживались по машинам. Подписав путевки водителям и экскурсоводам, и автобусы уползли по намеченным маршрутам, а Громов пошел прогуляться по городу. Он не любил Сочи и сравнивал город с шоколадной оберткой. Все чисто, хорошо, глянцеватые картинки, зеленые фикусы, парадные гостиницы, но вот поэзии и уюта нет на его улицах. Чтобы так щемило внутри и захватывало дух, чтобы захватывало дух, чтобы море открывалось во всю ширь, чтобы теплыми и милыми глазами город смотрел на тебя. Верочкина оргия продолжалась в ночной переход до Новороссийска и Громов опять вином заливал тоску и беспомощность в сверкающем баре. А она принимала очередного клиента. Вернувшись в каюту, Громов тихо нырнул в свою постель, уже не вступая ни в какие бои и обороны “города-героя”. Правда душа горела, истязалась и мучалась за нее. А спальня дрожала и бушевала, будто шторм местного значения настиг ее плавание. ...Новороссийск сер и скучен, только синяя бухта играла лазурью и зеленым малахитом. Огромные махины танкеров, сверкая суриком и бронзой, покорно ожидали приказы на якорных стоянках. Туристы, не хотя, отправлялись на очередные экскурсии. Многие остались на борту – лакомится закупленными в Батуми мандаринами и легким грузинским вином, запасы которых у каждого были в изрядном достатке. 4. Возвращение домой. Стояли в порту три часа и вышли в открытое море. Курс – Крым, вокруг только небо, вода, да ветер. Скоро конец путешествию. Пойте, гремите волны, баюкайте сладостную грусть! Громов сидел в шезлонге на палубе. Море разворачивало необъятную ширь и голубой свет, а в облаках сквозило бледное солнце. Он любил такие минуты, будившие в душе раздумья и философское созерцание. А сейчас его переполняла нежность к окружающему миру и к этой испорченной девчонке. И так хорошо и остро пахло морем, соленным, с ароматом водорослей. Укрывшись теплым пледом, Вера тихо дремала рядом. Вся ее фигура выражала повинность и покорность. Еще бы, ведь скоро встреча с женихом и придется держать ответ. Они молчали, упрекать и воспитывать заблудшую овцу Громов не хотел. “Жизнь сама рассудит”, - думал он. “Да и какое мое дело!” Хотя был чем-то обижен, неудовлетворен. “Да она просто пошутила с любовью ко мне, а я растаял старый козел!” И все же он тайно верил, что девчонка обожала его. И вдруг он вспомнил, где впервые увидел ее. Глухой ночью в “Хижину с оленьими рогами” на Скалистом плато, где у горноспасателей всегда были дежурные, добрался перепуганный учитель физкультуры из седьмой школы. Вид у него был удручающий. Смерзшиеся запутанные волосы, брови и усы в наледи, одет в одну нательную рубашку и тонкие спортивные штаны, а ноги в носках и укутаны кусками полиэтилена. Ребята, вызволяйте! Там в снегу десять старшеклассников! Я снял с себя всю теплую одежду и отдал им, они замерзают. Мы были на воскресной прогулке у пещеры Зограф, когда метель закрутила и разбросала всю группу! В ту ночь Громов дежурил в “Хижине” и он поднял горноспасательный отряд по аварийной тревоге. Хорошо, что в “Олимпийской деревне”, так горнолыжники прозвали свое скопище временных бытовок и лачуг, где они отдыхали и ночевали в субботние и воскресные дни, ему удалось найти несколько смельчаков и отчаянных парней. С ними, зацепившись веревками за снегоходы “Бураны”, скользя на лыжах, они быстро добрались в указанный район терпящих бедствие школьников. Непогода крутила так сильно, как и в пушкинской “Метели”, когда не видно не зги. Горноспасатели долго и упорно, освещая вокруг снежные вихри яркими электрофонарями, искали и собирали растерявшихся и перепуганных школьников. Одеты они были очень слабо и хило, как всегда думали будет солнечный и теплый мартовский день, а вышло все наоборот. Громов нашел ее умирающую и замерзающую под карстовым гребнем. Он растирал ей руки и ноги, укутывал теплой пуховкой, поил из фляги горячим чаем с коньяком. Она, открыв свои серые глаза, удивленно и радостно смотрела на него. И что-то тихо шептала. Громова поразили зрачки ее глаз, будто горящие маленькими искрами, менявшиеся сообразно их наблюдением за ним. Хрусталики сверкали зеленым, золотым, лиловым, радужным сиянием. Глаза из горного хрусталя, так определил Громов. Потом уже Громов прочтет об этом камне: “В переводе с греческого “кристаллос” означает лед. В древности горный хрусталь использовался магами для получения тайной информации. Камень ясновидящих и ученых. Универсален для всех знаков Зодиака. Развивает дар предсказания, дает ясность мышления, отводит неприятные ситуации. Защищает от сглаза, особенно мужчин. Незаменим для людей с комплексом вины и обиды, копающихся в себе. Если вам достался кристалл с радужным сиянием – считайте, что вам повезло! Это проявление милости Бога. Радужное сияние говорит нам, что, получая болезненные удары, мы учимся жить и радоваться, учит мужественно переносить невзгоды и таким образом подниматься по сложенной всеми цветами спектра лестнице в небо. Это спасительная нить между Богом и человеком, дающая веру, надежду и вдохновение”. Теперь Громов любовался волнами, бегущими навстречу кораблю. Они вольные, веселые и живые, пенились и искрились, и кто-то зелеными глазами смотрел в мелькающей волне. Громов повернул голову и увидел, что Вера внимательно наблюдала за ним. А ты знаешь, гулящая девочка, я вспомнил нашу первую встречу, тогда в метельную ночь, в горах! Я рада, что твой склероз, наконец, прошел. Скажи мне, о чем ты тогда шептала, когда я своим дыханием отогревал твои глаза? Я полюбила тебя и давала себе клятву, что свяжу только с тобой и ни с кем другим, если нарушу свой обет, то меня ожидает – Смерть! Боже мой, как патетично и красиво, а на деле – грязь и разврат! Так ты ничего и не понял, старый дурак, а еще определился в спасатели. Ведь посылаемый SOS – это «Спасите наши души», а ты спас меня и бросил. Даже не захотел провести со мной первую ночь любви, испугался и толкнул меня в пропасть! Но ведь это было все школьное и детское. Я – женщина! А наша любовь лунная и колдовская, мы всегда в ответе за данную клятву и за содеянный грех! Теперь мне одной нести кару за мою единственную Любовь к тебе, отпущенную Богом! Но я готова вынести муки Страшного суда! Вера, но я ничего не знал о твоем страстном увлечение ко мне? Ее чувствуют сердцем, а не лживыми словами и печатями о браках. Разговор перебил пришедший в гости капитан корабля. Видно морской волк хотел последней услады с невестой будущего секретаря горкома. Пошел вон, кобель! – неожиданно выругалась легко доступная девочка. И капитан поспешно выкатился с палубы «люкса», почему-то зло посматривая на Громова. А в туманном небе зеленоватым пятном плыл неясный серп. И куманская сибилла, проводившая Энея в царство мертвых, будто протягивала Громову руки. Из истории он знал, что сибиллы – это божественно одержимые античные пророчицы. Прости меня, окаянную и заблудшую, но ничего уже не вернуть и теперь мне держать ответ. Я ничего не скажу твоему жениху. Ты так не поумнел и не прозрел тупоголовый. Поди тоже прочь с моих глаз! 5. Свадьба. ...Утром “Колхида” щвартовалась к стенке набережной. Ее ожидал шикарный свадебный кортеж из черных и белых “Волг”, увитых разноцветными ленточками и детскими игрушками на капотах. Шампанское уже лилось рекой. Жених-инструктор горкома компартии с друзьями и родственниками из высшей иерархии города встречали красавицу невесту. Она в свадебном длинном платье, гордо и величественно сошла по трапу, покорно опустила голову и ей одели белую корону с фатой. Вера повернулась к теплоходу и бросила в море рассыпавшийся букет белых роз, только что подаренных женихом. Там победной злобой и желчью исходил капитан, как же ведь он переспал с девственной невестой! Он – покоритель женских сердец и океанских волн! Но покоритель-ничтожество видело только свой кончик носа из которого капала вода. А Громов, смертельно побледневший и остолбеневший, хорошо понял, просто почувствовал своим каменным сердцем, что она пошла на Алтарь смерти! И белые розы, заказанные женихом в Ботаническом саду, были свинцово-тусклыми будто из поминального венка. Они тяжелые и железные тут же тонули в море. Развеселая свадьба укатила в горный ресторан “Шалаш”, где уже ломились столы от заказанных яств и напитков. Тогда компартия и ее профессиональные члены гуляли здорово. ...Известие об автомобильной аварии пришла за полночь. Две “Волги” с пьяной компанией не вывернули девятнадцатый поворот и нырнули в обрыв. Жених, теперь уже муж, погиб сразу, но геройски с партбилетом в грудном кармане. Остальных гуляк смерть тоже не пощадила и разбросала их трупы по каменному откосу. Дежурный ГАИ тут же по рации вызвал горноспасателей. И они мгновенно приехали, словно ждали этого ЧП. И ночью, пренебрегая всеми инструкциями о своей безопасности, спустились по веревкам, разыскивая тела потерпевших бедствие. Из десятерых нашли девять – все мертвые и изувеченные. Но юной жены инструктора горкома партии среди них не оказалось. Она ждет меня! – проговорил Громов и ушел по скалам в обрыв без страховки. Это была не бравада, просто пропасть была чепуховой, а он давно привык ходить в них даже в более сложных, не запутывая себя веревками. И Громов нашел ее. Она умирала, зацепившись за острый уступ, в дикой теснине каменных клыков и обломков. Он увидел ее белое платье, теперь красное от крови. Он нагнулся, она была в полном сознание, в ее раскрытых глазах светились феерические огоньки в зрачках, а губы что-то шептали. Верочка, прекрасная, ты будешь жить! – успокоил он несчастную. И в ответ услышал, точнее почувствовал сердцем, женский укор. - Почему ты не сказал мне – любимая? ЗАКОЛДОВАННАЯ ПЕЩЕРА
Вообще Женя Самалев никогда не мог даже подумать, что он сможет сделать открытие в родных горах хоженных и перехоженных десятки и сотни раз. Но это случилось именно с ним. По профессии Евгений - инженер научной лаборатории телевизионного завода, по жизни - путешественник-одиночка, обошедший многие уголки бывшего СССР от пустыни Каракумов до берегов Охотского моря. Женя постиг мудрость человеческой тропы, а точнее бездорожья и выбираемый там правильный путь, используя все: звериные следы, ведущие на водопой, засохшие скелеты, обозначающие направление дороги, засечки на деревьях, знаки-тотемы на скалах, маркированные старинные и новые тропы и еще множество других деталей и примет. Собранные наблюдения в путешествиях запоминались и использовались в его практике одиночных походов. Сам Женя рослый, хорошо подготовленный физически, владеющими многими орудиями труда и быта, а также альпинисткой и туристкой техникой. Он состоял общественным членом Северного горноспасательного отряда, базирующего в большом городе на северной стороне Скалистого плато. В походах, долгими часами на тропах, Женя всегда был философски настроенный к размышлениям и рассуждениям. Но больше любил наблюдать и созерцать окружающий мир.
Однажды зимой он отправился в очередной свой тренировочный поход по родным горам. Маршрут выбрал на безлюдное горное плато, укрытое снегом, тишиной и тайнами древних легенд. От Южного шоссе он за четыре часа выбрался наверх.
Мартовский туман стелился и таял среди белых холмов. Над горной пустыней в мутных небесах что-то светлело и золотело, и внезапно разлилось и засияло лазурным шатром. И среди волнистого плоскогорья, плотно засыпанного снегом, Женя увидел одну чистую гору, чуточку пшеничную от прошлогодних трав. «Почему на ней нет снега?» - удивленно подумал он.
И вдруг над странной горой появились светящиеся кольца и шары. Они поднимались высь в бледноясную лазурь, постепенно расширяясь, и таяли в небе. Женя замер от удивления, оглянулся и увидел свою гигантскую тень в радужном ореоле, дрожащую над густым белым туманом, поднимающимся из глубоких ущелий.
Магическое воздействие пещеры исследователи испытали скоро. Не успели они пройти по черному низкому ходу метров сто, как вдруг их охватил беспричинный панический страх, переходящий в ужас. Своды пещеры наполнились высокими звуками, будто где-то в глубине пещеры, в пустые полости, ринулась вода из прорвавшейся каменной плотины. Эти ноты, голоса, рычанье, треск и скрежет, многократно повторяясь, переходил в зловещий многолосый рев-какофонию.
Что будем делать? Отдохнем немного и вернемся обратно, подберем брошенное снаряжение. А не боишься попасть в лапы дьявола? Сейчас у нас уже есть опыт и мы сумеем преодолеть страх! Хорошо, давай еще раз попробуем проникнуть в пещеру. И друзья снова двинулись в подземное бытие, где почему-то гневался на них Хранитель пещеры. А может мы попали на Красную тропу? Что это за путь? Я читал рассказ крутого спелеолога как в пещере он наткнулся на Красную тропу. Поточнее и подробнее объясни? Сначала его предупредил коллега, опытный спе6леолог, что если в полнолуние встретить в пещере красную тропу, то должен убежать оттуда как можно быстрее. И если сумеет – твое счастье, но если нет, то прижимайся к стене, закрой глаза и не открывай, пока Он не уйдет. Любопытная информация. И твой крутой спелеолог наткнулся на Красную тропу? Да и с ним случилось загадочное приключение. Какое? Что я из тебя все по капле вытягиваю! Детективное, он будто вдруг превратился в слугу барона Пауля фон Грундберга, открывшего возле своей усадьбы подземелье и сделавший там пещерную церковь. Пещера стала гордостью хозяина, куда он часто приглашал и водил туда гостей. Путь к часовне проходил по дорожке и с нее нельзя было сходить. И вот крутой спелеолог в своем подземном путешествие попадает на «Красную тропу», по совету друга закрывает глаза, но Некто( наверное Хранитель пещеры) заставляет открыть их. И здесь крутой спелеолог, превратившись в слугу, становится случайным свидетелем, как барон Пауль совершает жестокое убийство. Он пытается убежать от хозяина, ткнув ему в лицо горящий факел, но тот и его бросает в глубокий колодец. И что? Он летит в пропасть, а по пути снова слышит приказ открыть глаза, но не повинуется и вдруг опять оказывается нашим современником и снова стоит на Красной тропе. Мистика пещерная. Но пишет рассказ Рогожников – это крутой спелеолог о Красной тропе очень хорошо и захватывающе. А что в заключение? Ничего, правда автор обещал ответить на загадки Красной тропы в будущей книге. Может и мы ненароком ступили на этот загадочный и таинственный путь? Сейчас возможно, а сорок лет назад, когда мы начинали лазать по пещерам, то об этих вещах нельзя было ничего рассказывать – ведь все сверхвероятное отрицала коммунистическая идеология, а по ней нет Бога и все непонятное считалось просто выдумкой и бредом. Тем временем друзья шли по зловещему ходу загадочной пещеры, по которому они совсем недавно с позором бежали, попав под непонятное облучение страха. Сейчас ничто не тревожило их и они с любопытством разглядывали подземную галерею. Глаза их слепил блеск и великолепие роскошной красоты зрелища. Белоснежные сталактиты и сталагмиты, словно изумительные кораллы с красными драпировками и другими пышными натеками восхищали их взгляды. Они осторожно перебирались через огромные глыбы известняка, где второй этаж обвалился, подняв потолок пещеры до недосягаемости лучей электрофонарей. Пещера становилась шире и грандиознее, чем дальше они опускались под землю и казалось бескрайней и бесконечной. Как дела, боишься? – спросил Женя у спутника. Нет, страха никакого, но тревога овладела мной, будто со всех сторон наваливается и подавляет вечная темнота. Я будто чувствую ее запах и вкус, кажется даже могу пальцами прикоснуться к ее плоти. И какой аромат у темноты? Озона. Вот так же описывал крутой спелеолог, что он тоже ощущал запах озона на Красной тропе. Тогда жду встречи с Таинством. С Белым и Черным спелеологом? Ты говорил о Хранителе пещеры? Я думаю, что в подземных чертогах все же обитает загадочный и прозрачный дух, а может живая субстанция. Ты тоже становишься мистиком. Здесь в подземной глубине особенно будешь верить в чудеса. Дальше путь преградил каменный уступ, но за ним высвечивался фонарями большой зал, где на стенах и колоннах сверкали бриллиантами кристаллы арагонита Спустимся в зал? Конечно. А как выглядит Красная тропа в описаниях крутого спелеолога? Словно посыпанная толченым кирпичом. Набрасывай и креи веревку за этот массивны сталагмит, по ней спустимся и поднимемся обратно. Хорошо, все готово. Страховка закреплена хорошо и надежно. Зал, куда проникли друзья, поразил их удивительными конкрециями – кристаллами идеальной прозрачности, но среди них вспыхивали от лучей фонарей кристаллические образования – матовые и сверкающие красные, черные, мраморно-белые и даже зеленые, словно цветы необычайной красоты. Зал венчал купол, где подобно люстре свисал гигантский сталактит, блистающий феерией красок. Мы словно во дворец попали! – воскликнул Евгений. Китайский или индийский? – чуточку иронично спросил Громов. Думаю здесь собрана роскошь и великолепие всего мира! Волшебный дворец Алладина? – скептически продолжал говорить Виктор. Богатство царя Соломона! – уже в тон ответил ему Евгений. И вдруг без всякой причины на них навалился страх и опять паника овладела друзьями. Возвращаемся к выходу! – неожиданно крикнул Евгений и первым стал подниматься на уступ по закрепленной веревке. Виктор ждал когда Женя выберется наверх и тоже готовился к подъему. Внезапно почувствовал на себе пристальный взгляд. Горноспасателя обдало жаром. Первый порыв – бежать. Но тело оцепенело. Может обернуться и посмотреть, что там происходит за спиной, но стало безумно страшно. Все же Громов нашел силы, будто в состояние гипноза, повинуясь чьей-то чужой воле, повернул голову и увидел Хранителя пещеры. Метрах в пяти. Точно белоснежный сталагмит в серебристо-сверкающих тугих одеждах с горящими живыми глазами на изможденном белом лице и плавные, зазывающие движениями руками – мол, иди, иди за мной! Громов безвольно сделал пару шагов в глубь пещеры и тут – словно сбросил магические чары вернулся к веревке и начал подниматься вверх. Но веревка неожиданно соскочила со сталагмита и Громов рухнул на пол. Виктор, держи вторую страховочную веревку! – услышал он голос друга. Шатаясь, он встал и ухватился за новую веревку. С трудом выбрался на уступ. Я совсем не трогал закрепленную веревку, она сама слетела со сталагмита! – оправдывался Евгений. Пошли скорее отсюда, потом разберемся. Они поспешно стали выходить из пещеры. Женя впереди, Виктор двигался за ним. Ощущение, что кто-то идет за ними, не исчезло, а все больше усиливалось с каждым мгновением. И тут Виктор дотронулся до плеча друга и тихо, почти шепотом, сказал. Женя, за нами следует он! С чего ты взял, никого у нас за спиной нет, - ответил евгений, но глянул на Виктора, а тот от страха весь бледный стоит и показывает рукой на зияющий черный провал. Женя, там Он стоит! Кто? Хранитель пещеры. Успокойся, Витя, давай я сзади пойду? – предложил Евгений, а у самого сердце от страха готово выпрыгнуть, он тоже почувствовал, что на них Он смотрит из мрака. Иди, но не исчезай. Я тоже ощутил чей-то взгляд, но Кто или Что преследует нас? – тоже шепотом спросил Евгений. Я думаю Оно не мистическое, а реальное существо с магнитными импульсами. Смотри как стрелка компаса мечется! Может космические пришельцы облюбовали пещеру для опытов? Не знаю, но давай сматываться отсюда поскорее. Если Оно выпустит нас из пещеры? Двинулись дальше соблюдая осторожность. Теперь Виктор впереди, а напряженный Евгений за ним. Прошло уже три часа их путешествия в загадочную пещеру. Все также друзей сопровождала какя-то таинственная тень. Они хорошо слышали чужие легкие шаги, прерывистое дыхание и больше того шепот, бормотание, разговоры на непонятном языке. То что они были не одни в пещере сомнений не вызывало. И все время они ждали нападения со стороны Пещерных сил-духов. И особенно невыносимо стало идти замыкающим, когда черная Неизвестность обволакивала спину страхом, точной липкой жидкостью, и вот-вот готова обрушиться смертельным ударом. Ребята стали меняться каждые десять метров, на большее расстояние у них не выдерживали нервы. К предыдущей части _______________ Продолжение следует.... |
||||
|
||||
