Продолжение (Начало здесь)

09.08. Сегодня день рождения Саши Терентьева. Ему исполнилось бы 35 лет. Чаще всего, в этот день я бываю в горах. Вот и сегодня… посвящаю его памяти свое восхождение на Корженеву.

Начало подъёма. Взгляд назад

Гребень на Корженеву. Вверх-вниз, вверх-вниз...

Гребень похож на верблюжьи горбы - за повышениями следуют огорчительные понижения. Делаю десяток-два шагов и стою такое же количество времени, что было потрачено мною на активную часть. Идется тяжело. Есть с чем сравнивать, с прошлогодним восхождением на пик Ленина, например. Непредсказуемо работает человеческий организм. Вроде уже имеется неплохая акклиматизация. Но, не идется. Перед последним взлетом (меньше 100 метров, по ощущению) встречаю спускающихся Олега и Виктора. Виктор, глядя на меня, сочувственно спрашивает, остались ли силы на спуск, и делает свой неутешительный прогноз – два часа до вершины (у меня опускаются руки). Олег сжалился до одного часа. Ура, он оказался прав! То ли глубина снега значительно уменьшилась, то ли организм собрался перед решающим броском – последний подъем дается, на удивление, легко.

Ступаю на вершину Корженевы в 14.15-14.20. Снимаю свои скрещенные палку и «шакал» на фоне верхушки пика Коммунизма, парящей над слоем облаков. Бросаю леденец в двухлитровую пластиковую бутылку тура. И 20 минут сижу на снегу в нирване. «Весь мир на ладони, ты счастлив и нем…»

Вершина Коммунизма над сплошными облаками. Выше только космос

Спускаемся с Корженевы. Вид на пик Четырёх

Видимость в зоне облаков близка к нулю, падает снег. Спускаюсь в режиме: предельная концентрация сил и внимания, четкая постановка ноги на опасных участках далее иду, пока могу сажусь на склон, отдыхаю и т.д. Вижу в мистическом тумане свой рюкзак (сложно оценить, сколько до него метров). Обрадовавшись этому событию, расслабленно траверсирую крутой склон. Вдруг нижняя нога теряет опору, верхняя автоматически резко напрягается, весьма болезненно растягивая ранее травмированную связку бедра. Судорожно вцепляюсь шакалом в фирн и аккуратно, на три такта, лицом к склону, сползаю к рюкзаку. Еще дальше была попытка стремительно съехать на попе. Но не видно, чем этот съезд закончился бы. Вообще, ничего не видно. Торможу спасительным шакалом, и опять лицом к склону, на передних зубьях… Медленно и верно.

В лагере Олег поздравляет с горой, угощает белым шоколадом! Поят чаем поднявшиеся к своей палатке сибиряки, гостеприимно предлагают переночевать в ней впятером. Но лучше не напрягать ребят, им завтра в 6 утра выходить на восхождение.

Перетаскиваю все наши вещи в пустующую палатку каких-то «буржуинов». Сил осталось – залечь в спальник. Олег на восьмичасовом сеансе связи с Поляной говорит, что на горе пока остается один человек. На всякий случай договаривается о дополнительной девятичасовой связи. На границе света и тьмы появляется Андрей. Из палатки слышу его радостный голос. Ура! Можно спокойно спать.

Спускаемся с Корженевы. Вид на Коммунизма и Воробьёва

10.08. Просыпаюсь от шума собирающихся сибиряков. Выходят на гору, действительно, рано, в 5.40. Ночь прошла как сон младенца, без напряжений в голове, без заложенного носа, без острого комка в горле. Собираемся, идем вниз к своей оставленной палатке.

С узкого гребня вид потрясающий! На 2 км глубины! Где-то там черные осыпи, рыжие скалы, полосатые ледники. И ты спускаешься с небес на землю. Легкий завтрак на 6100, вырубание палатки из склона, перелом каркаса от моего нежного прикосновения:)

. Длинный траверс с уклоном вниз. Со встречей друзей и знакомых. Все вниз и вниз 2 км. По белым склонам, по грязному льду, по ржавым сыпухам и скалам. К волнистым баранам и мелким травам. В лагере поздравления с мужскими рукопожатиями. Теплый ужин в столовой с огромной тарелкой винограда. Чуть теплый гарнир Андрюха вежливо просит подогреть. Просьба выполняется, только температура вермишели остается неизменной. В итоге холодный гарнир заменяют горячей сосиской.

Среди черноголовцев на сей раз Андрюха находит старого знакомого. Когда-то много лет назад Дима под руководством Андрея штурмовал кавказские перевалы в одном из походов. Как не отметить такую встречу? Миша и Костя повторно собираются на Корженеву, чтобы залезть на нее окончательно. А мы с Андрюхой попробуем вдвоем на Коммунизма. Хоть и планировался такой расклад, все-таки жаль, что не вчетвером.

11.08. Отдых. Благодатный душ. Застрельные разговоры о предстоящем восхождении на пик Коммунизма. Блаженство заработавшего отдых организма. Четверо черноголовцев ждут вертолет, к сожалению, безрезультатно. Четверо черноголовцев идут под стену Коммунизма, чтобы с утра следующего дня начать подъем. Ночью яркие звезды.

12.08. С утра тихо шуршит снег по брезентовой палатке. Покрывает белым холодом Поляну и склоны окрестных гор. Становится сыро и неуютно. Уже привыкли просыпаться под радостный солнечный свет, несущий тепло и уверенность в приходящем дне. Костик делает какао. И вот, мы втроем, как пингвины с замерзшими крыльями, сидим за покрытым белоснежной скатертью столом и поглощаем горячее питье.

Спящего Андрюху тем временем обнюхивает бурый – к счастью, не медведь - козел, забредший в нашу палатку на предмет позавтракать. Козел смущается наших любопытных взглядов, пятится на улицу не солоно хлебавши. Берем с собой проснувшегося Андрея и вторую порцию какао дружно идем пить в большую и теплую (относительно холода снаружи) столовую.

Первый брат-француз

Второй брат-француз

Приходят также со своим хавчиком братья-французы, высоким ростом под стать нашему Андрюхе. Живописная мимика их утонченных лиц и вальяжность движений очаровывают Андрея, весьма чуткого ко всему прекрасному. Фото с личностями и цветами получается у него наиболее натурально. Братья запечатлеваются в многочисленных ракурсах.

Испанец в арлекинской шапке

Наш легкий завтрак плавно переходит в картежный турнир. Никто не хочет возвращаться в холодные сырые палатки. Так незаметно за азартной игрой подходит время обеда. Дальше опять карты и чай + кофе. Когда сидеть становится невмоготу, поступает предложение сыграть в футбол. Ворота – пара ржавых бочек, вратари – Люся и я. Парни делятся на две команды, и начинается игра. Со стороны смотрится как матч в туберкулезном санатории. Каждая серия бурных движений футболиста заканчивается приступом кашля.

Гиды Лёша и Виктор

И еще сегодня администрация лагеря устраивает вечер памяти альпинистов, оставшихся в горах навсегда.

Гид Олег. Русский американец из Сиэтла

Крепыш Симон. Залез на Коммунизма и дважды на Корженеву

13.08. Вертолет все не прилетает. Уже двое из черноголовцев, Миша и Леня, сегодня утром начали подъем на пик Коммунизма с ночевки 4500. Двое из их команды еще вчера вечером, посмотрев на непогоду, вернулись в лагерь.

Ребро Бородкина. Это только половина подъёма

При расставании на Поляне черноголовцы дали нам рацию! С ней все-таки спокойнее. Будем выходить на связь с позывными «МИФИ».

Стена Коммунизма светится под мерцающими звездами. Спокойной ночи, гора. Пусти нас к себе, пожалуйста.

14.08. Ночью мучил кошмар ужасного сна. Андрюха даже проснулся от моих страшных стонов. Сказывается напряжение момента. Пока собирались после завтрака, слышали грохот обвала ледовых карнизов с плато.

Палатки разных веков. Но цель по-прежнему одна - Коммунизм

Проходим по свежим следам утреннего обвала (снежная пыль, куски льда). Очень хочется ускориться, но с тяжелым рюкзаком быстро не побежишь. С «подушки» поднимаемся на скально-осыпной гребень.

Подъём к скальному ребру. Вид на Корженеву и Воробьёва

Ледовые лабиринты выше лагеря 5300

На склоне выше ледового скола

Заслуженный отдых после тяжёлой тропёжки

Забираемся временно в последнюю, ужинаем вкусной сублимированной говядиной «Гала-Гала». И на вечернем сеансе связи получаем разрешение переночевать в этой пустующей палатке. Чему, конечно, страшно рады. Не надо тратить силы на рытье новой площадки.

Взгляд из трещины. За бортом метёт

Всю ночь ветер ссыпает со склонов горы снег, к утру наметает большой сугроб у входа.

Солнце уходит за хребты Памира

Солнце осветило отдохнувшие за ночь горы

Бесконечный подъём

Начинаю выдумывать всякие хитрости. Чтобы избежать проваливания ног, одновременно с шагом бросаюсь вперед на склон с горизонтальными палками в обеих руках. Перемещаюсь как зверь на четырех конечностях, главное – помогает передвижению. А где же наши чехи? Они, как и те испанцы, подождали хорошенько и без зазрения совести двинулись по готовым следам. Показываются невдалеке. Измотанные зверской тропежкой, садимся с Андрюхой передохнуть и перекусить заодно. Калорий-то потрачено немало. Подгребают чехи, усаживаются рядом. Предлагаем им сменить нас в прокладывании тропы. Чехи на это отвечают, что мы не местные, не знаем, куда идти. Ладно, встаем, тропим дальше.

Вышли на Груди. Теперь 300 метров вниз

Вид с Грудей на массив Коммунизма. Вторая половина подъёма

На спуске чехи, конечно, позади, дышат в спину. Обхожу край здорового берга и… все-таки проваливаюсь в него. Ноги повисают в пустоте. Спасает уклон вниз и рюкзак, задерживающий в дыре. Интуитивно клонюсь вниз и, выкатываясь из трещины, торможу. Чехи, видя ситуацию, берут правее по ходу.

Лагерь на Памирском Фирновом Плато

Олег и Виктор с черноголовцами ночуют где-то на гребне, ближе к верху пика Душанбе. Андрюха все переживает, как мы завтра будем набирать более километра высоты 5900-7000 метров. Меня же утешает некоторый запас времени и продуктов.

16.08. Выходим, как всегда, первыми, около восьми утра. Пересекаем плато вместе с облаками. Погода заметно портится. По-прежнему, вдвоем поднимаемся на гребень Душанбе. Тропим, местами глубоко. С середины подъема видим точки по центру плато. Есть надежда, что потенциальные тропильщики догонят нас когда-нибудь. Встречаются три берга, пересекаем их в связке уже в полном молоке. Тем временем наконец-то подходят энергеты. Тропежка идет веселее.

Погода совсем никакая. Через нас ветер гонит облака, взбивает и крутит снег со склона, швыряет в лицо. Навстречу нам, валят вниз одесситы, первыми взошедшие на вершину в этом сезоне! За ними - наши любимые гиды Олег и Виктор, Миша и Леня из Черноголовки. Они дошли до 7000. Но из-за ухудшения погоды, особенно наверху, не вписываются в график, могут опоздать на вертолет и самолет. Жаль…

А ветер все сильнее. Решаем становиться на ночлег где-то на 6600. Надо сильно напрячь все физические силы и волю, чтобы дойти сегодня до вершины Душанбе. Но здравый смысл подсказывает, что еще не настал момент кровавой битвы. Сильно мерзну, организм здесь плохо справляется с холодом.

Долго и мучительно ищем место на склоне. Мне уже все равно, где рыть, лишь бы двигаться и согреваться. Тупо соглашаюсь с Андрюхиным выбором и копаю в надуве до изнеможения. Даже не спорю, как обычно, с его указаниями по увеличению площади под жилище. При установке палатки через вход, закрытый только сеткой, ветром набивает здоровый сугроб снега. Пока Андрей закрепляет растяжки и прикапывает «юбку», с тихой радостью залезаю внутрь и полчаса навожу там порядок.

Благодаря Андрюхе, мы встали на склоне в относительном затишке. Энергеты окопались рядом, но практически на продуваемом перегибе гребня. Спать, на удивление, тепло. Только ветер нагоняет беспокойство, хлопая по скатам палатки. Мысли посещают самые разные. Есть и такие, типа, если погода не улучшится, расслабиться и валить вниз.

17.08. Просыпаюсь отдохнувшей. Мысли уже несколько другие. Ветер слабее, солнышко придает оптимизма. Попробовать все-таки наверх, как получится. И вот вшестером, медленно и тяжко, тропим вверх на Душанбе.

Лагерь на перемычке Душанбе-Коммунизма

Вершинная башня Коммунизма

18.08. Просыпаемся в шесть утра. Собираясь, слышим бодрый голос с улицы, извещающий на английском о том, что давно пора заняться делом. Мы и сами это знаем, но выходим около девяти. Каждая мысль и движение отнимают слишком много сил и времени. Надеваю на себя все имеющиеся в наличии теплые и ветрозащитные вещи, включая пуховку. Рюкзак не беру. Фотоаппарат и фонарик кладу в куртку. Выдвигается нас на восхождение восемь человек – два пермяка, четыре энергета и мы вдвоем с Андреем. У Виталика неважное самочувствие, он остается в палатке.

Проходим перемычку между пиком Душанбе и пиком Коммунизма, чередование повышений-понижений в гребне. Идем каждый своим темпом, слегка растягиваемся во времени и пространстве. Андрей проваливается по грудь в одну из присыпанных трещин. Очень кстати метрах в десяти от злополучного места оказывается Андрюхин тезка из Перми. Слышит тихий зов о помощи, возвращается и протягивает ледоруб. Андрюха из трещины мертвой хваткой вцепляется в штычок инструмента и благополучно спасается.

Подходим к траверсу «лопаты». Грозно смотрится вершинная башня из черных крутых скал, подавляя всех проходящих своей мощью. Траверсируя снежно-фирновый склон, обходим башню наискось влево. Поднимаемся достаточно плотной группой. Идется как-то полегче, чем на Корженеве, но все равно «через не могу». Мерзнут конечности, ноги быстро теряют чувствительность.

Вершинный гребень. Последние метры

Последний крутой участок перед выходом на вершинный гребень преодолеваем по жесткому склону на передних зубьях кошек. Даже боюсь поверить в близкое осуществление заветной мечты. Вот она Вершина, совсем рядом, по гребню направо. Так и идем с правой стороны узкого как нож гребня. Здесь требуется только осторожность, аккуратно и четко ставить ноги. Вот уже видно, как первые взошедшие начинают радостную тусню на Вершине.

Традиционный портрет на вершине

Падаем в изнеможении на плоскую каменную плиту. Взошли…….! «Yе-es!!!». Эйфория восхождения. Фотографируемся на вершине пика Коммунизма.

Пройденный нами северный гребень

Ветер несильный, забываю про холод. Но помню про спуск.

Вид с вершины на восток

Садится солнце, слева застывшие лилово-розовые облака. Космический холод накрывает горы. Пустота внутри и снаружи. Кажется, что безвозвратно стекленеешь. Наконец показываются впереди наши палатки. Падаем в объятия друг друга, поздравляем с победой. В палатке можно расслабиться. Топим снег, пьем талую воду с тошнотворным привкусом горелого металла и остатков меда. С удивлением отдираю примерзшие к ботинкам поларовые носки (в носках мои ноги). Тело принимает долгожданное горизонтальное положение. Потихоньку согреваясь, засыпаю.

19.08. Просыпаемся в восемь утра. Вторая ночь на 7000. Что-то едим. После завтрака одно желание – лечь. Мучительные сборы. Каждое движение конкретно ведет крышу. Спальник запихивается в капроновый мешок пять минут c многократным отдыхом. Выползаем из палаток около одиннадцати утра. Спускаемся с Душанбе. Шире улыбаются знакомые берги. Подходим к среднему, прямо на тропе – хорошая дыра. Снизу – не перешагнешь, а сверху – надо прыгать. Андрюха предлагает бросить мой рюкзак во вмятину пониже трещины и перепрыгивать налегке. Мозги – в режиме автопилота, четко следую совету. Рюкзак приземляется во вмятину и … плавно из нее выкатываясь, набирает скорость вниз по склону, скрывается за его перегибом. Где-то мы это уже видели… Точно, при спуске с перевала Муркала (Юго-Восточный Памир) мы с Иркой Коровиной чуть не лопнули от смеха, наблюдая прыжки своих рюкзаков по фирновому склону. А потом пришлось весело рубить ступени, печально вспоминая кошки, спустившиеся вместе с рюкзаками. На сей раз спокойно прикидываю, с какими ценными вещами, возможно, придется распрощаться. А всего-то, надо было поменять последовательность приземлений меня и мешка:). Ладно, посмотрим.

Перепрыгиваю трещину и валю налегке вниз. Повезло! Вот и рюкзачок, заторможенный каким-то чудом, лежит в стороне. Подхожу, надеваю беглеца и начинаю движение к тропе. Через 2 шага ноги теряют опору, со всей возможной быстротой отваливаюсь вперед, вставая, вижу позади знакомую голубую пустоту, острые края очередной трещины.

Гора отпускает. Спускаемся к ПФП. Начинаем раздеваться. Холод сменяется пеклом. Дикий контраст. Отражаясь от снега, солнце жарит нас как на сковородке. Можно сойти с ума. Ползем по плато как вареные мухи.

Вспоминаю, как бодро мы с Андреем пересекали это плато 3 дня назад по морозцу, по насту с легким снежком. А сейчас с трудом заставляю себя передвигать отяжелевшие ноги в плотной снежной каше.

Развезло… Дойдя до прежних ночевок, решаем оставить назавтра подъем с плато на Груди. И только упорные пермяки, отдохнув полчаса, продолжают движение. А перед их уходом совершаем бартерную сделку. Огромные альпийские галки (как я подозреваю, те самые, что бродят сейчас у наших палаток) растрепали как-то заброску пермяков на гребне Бородкина, чем устроили ребятам полуголодное восхождение при зверском аппетите. Делимся супчиками, чаем, орехами.

Пермяки в ответ предлагают сало. Глядя на Андрюху в состоянии абстракции, отвечаю, что сей продукт у нас вряд ли пойдет. И тут слабым, но вполне уверенным голосом Андрюха объявляет, что он ест сало. Ест и на глазах превращается в живого человека. Сладкое и концентраты в нас уже просто не лезут. Хочется нормальной еды, - жареной картошки, салатов, помидоров. А еще яблок, арбуза, пиво… Все это ждет нас на Поляне Москвина. И еще там внизу не будет снега, доставшего меня во всех своих вариациях.

Все чаще и чаще посещают навязчивые галлюцинации. Мерещится шум листвы на деревьях. Запах хвои, древесины, грибов. Тепло и сухость августовского дня. Все и так ясно – вниз, вниз, вниз.

20.08. 5900 – это уже не 7000 метров над уровнем моря. Очухались, в головах прояснилось, скорость физиологических реакций приблизилась к норме. Проснулись почти, как планировали, в 5.20. Во рту все пересохло, непросто проглотить собственную слюну. На высоте, к сожалению, без этого не обойтись. Вечный ком и резь в горле, отек носоглотки и отвращение к пище.

Выдвинулись ближе к восьми утра. Расслабившись от первых лучей солнца, к одежде подошли несколько легкомысленно. Медленно, но верно поднимаемся над плато. Виды достойны фотоаппарата.

Подъём на Груди. Вид на Западный Памир

Прощальный взгляд на Коммунизма с Грудей

Впереди показываются люди. Поднимаются навстречу, только что вышли с ночевок на 5700 (как-то поздновато в двенадцать-то часов дня). По нарытой траншее догоняют и перегоняют нас шустрые энергеты. Делятся горячим чаем.

Дальше идти проще – меньше снега. Вот и знакомый нависающий серак. Рогатки у меня нет, показалась лишней тяжестью. Можно, конечно, воспользоваться и жумаром. Да, фигня, спустимся на скользящем, всего-то 5-6 метров. Последние три – ноги с трудом дотягиваются до склона, руки не выдерживают тяжести тела с рюкзаком, и, просвистев по веревке, освежаю мозги хорошим рывком у завернутого в стену ледобура. Даю себе вслух весьма трезвую оценку… И очень аккуратно иду вниз.

Скоро лед и снег переходят в осыпь и скалы. Садимся отдохнуть. Энергеты быстро скрываются из поля зрения, торопятся в лагерь к пиву. А мы с Андреем с наслаждением пьем воду, собранную с тающей сосульки. Совсем другой вкус, нежели у снеговой водицы. Продолжив спуск, видим, что ребята уже прошли скально-осыпную часть гребня, и пересекают злосчастную подушку, опасную висящими с плато глыбами льда.

Лавина! Где-то там четверо энергетов

Спустившись к подушке, сами несемся по ней так быстро, как только можем. Андрюха достает рацию (подошло время сеанса связи) и прямо на ходу сообщает в лагерь подробности последнего часа. Не лучший момент для связи, однако.

На вертолетной площадке торжественно обнимаемся. Восхождение состоялось. Гора позволила нам взойти на свою вершину и отпустила назад целыми и невредимыми.

Не торопясь, идем по тропе к Поляне Москвина. Растягиваем кайф возвращения. Серые морены успокаивают взгляд. Мхи и лишайники, травки и цветочки – жизнь, излучающая тепло.

В лагерь приходим уставшие, но счастливые. Поздравления. Шампанское, пиво и водка, фрукты и плов. Похоже, на высоте чувство опьянения отсутствует как класс.

Два дня назад улетели Миша и Костик, Игорь и Марина, черноголовцы. В палатке на моем матрасе лежит оставленный Мишкой «Кодекс Бусидо». Лагерь опустел. Поляна светится серебром полнолуния. Прямо над пиком Четырех мерцает желтая планета.

21.08. Ночью мощный обвал откуда-то со стены гиганта потряс грохотом лунную тишину. Андрюха маялся животом. На рассвете жизнеутверждающе кричали улары (горные петухи). Спим как сурки до десяти утра.

Завтракаем в полдень. Андрей, соскучившись по домашней пище, жарит яичницу. Пьем кофе вместо бесконечного чая. Струйки горячей воды в душе. Одни эмоции!

Андрюха после блаженной помывки, добредя до палатки, уронил исхудавшее тело на пыльный матрас. Восстанавливает себя сном. А я принимаю солнечные ванны и прислушиваюсь к зуду в ногах. Попав в тепло, ступни опухают и начинают болезненно ныть. Как следствие легкого обморожения - боль при ходьбе в последующие две недели.

Ближе к вечеру идем к камню памяти. Находим печальную табличку, посвященную Ольге, дочери известного альпиниста Андрея Петрова. Ее совсем еще молодую жизнь двенадцать лет назад оборвал камнепад с пика Воробьева.

Ушедшим в память, приходящим в назидание

Целая поляна эдельвейсов

22.08. С раннего утра ждем вертолета. Слушаем рассказы бывалого охотника и опытного московского гида Леши Трубачева. Особенно интересна тема селевых катастроф.

Долгожданный вертолёт

Летим из зимы в лето. Ненасытно впитываю сухое тепло солнечных лучей. Отогреваюсь. Мне совсем не жарко, просто хорошо.

Оказывается, самолёт-такси можно вызвать по телефону

В завершение своего дневника приведу пару цитат:

«В борьбе с вершиной, в стремлении к необъятному человек побеждает, обретает и утверждает, прежде всего, самого себя».
Люсьен Деви, Предисловие к книге Мориса Эрцога «Аннапурна».

«Пока есть горы, будут следы на их склонах, будут записки на вершинах… Но идущие в горы мечтают насладиться ни с чем не сравнимым чувством первопроходителей, хотят видеть целые страны, лежащие у их ног под облаками, чтобы тень от руки простиралась на сотни километров, и фиолетовое небо было к ним чуточку ближе…»
Е.Иорданишвили, «Физкультура и спорт», 1963.