Всего отзывов: 1 (оставить отзыв)

Рейтинг статьи: 5.00

У каждого в жизни случались сложные моменты, связанные с давлением социума. Когда возникают некоторые элементы общественной жизни, которые приходится воспринимать как данность, не зависящее от собственных сил.
Потому что интересы коллектива важнее личности. И с этим приходится считаться, как с притяжением планеты или сменой времен года в Алматы.
Тогда нет смысла бороться за свои эгоистичные права, а надо постараться как можно проще усвоить урок, и найти способ уйти из-под удара, поберечь нервы – себе и социуму.

Приблизительно в таком ключе я размышлял у окна. День клонился к закату.
Передо мной поднимались глянцевые, но от того еще более унылые стены новостроенного института.

Шикарная панорама гор оказалась перечеркнута аляповатой помпезностью. Еще год назад было видно белоснежные вершины Заилийского Ала-Тау. Они запирали горизонт на юге. А восходившее солнце, ничем не стесняясь, бросало щедрые лучи на гребни ущелья Туюк-су и на потолок моей квартиры. Все это кануло в прошлое. Осталось лишь гетто, смрадный воздух, ожидание зимы как наказание свыше за покаянное жаркое лето, и понимание своей никчемности.

Тем не менее, мой мир существовал. Где-то был чистый воздух, широкие виды, встречались люди, не озабоченные меркантильными вопросами. И к этому можно было прикоснуться – там, в горах. Поэтому, в пятницу 27 июля с Виталием Комаровым стояли в виду стены пика Мария. И прикидывали, что интересного можно здесь накуролесить.

- Сегодня, чур, работаю первым, - сказал он.
- С чего это? – я улыбнулся, но внутренне напрягся. Это было самоуверенно со стороны напарника. Мне тоже хотелось поработать впереди.
– Под стену подойдем, разберемся.

Однако, когда мы кинули монету у начала маршрута, выяснилось, что Виталька везунчик.
Если бы задачей монеты было упасть на ребро, то она так и поступила бы. Но дело оказалось за малым – открывая ладонь, я увидел «решку», красноречиво предлагавшую мне лезть вторым. А моему другу надевать скальные туфли и забирать скальное «железо». И лидировать отсюда и до вечера.

- Красивый отщеп, руки в одкидку, - бормотал Виталя сам для себя.
– Ага, на распор ногами. А теперь шаг…

Лез он на двух веревках. Потому что, предполагая первопрохождение маршрута, мы были вправе рассчитывать на энное количество «живых» камней. Так оно и было, конечно… но – по мелочи!
Бастион был сотворен на совесть. Тысячелетия расшатали все крупные блоки, и увалили к подножию. А камешки, что оставались в пазах, можно было сбрасывать по сторонам.
Лишь в одном месте, когда я сделал шаг со станции в сторону, прямо в метре от меня неизвестно откуда грохнулся булыжник – на то место, где я секундой ранее стоял. Так что я поежился, и с сомнением поглядел в серое небо. Может, метеорит?

Как раз в этот момент Виталька лез нависание. Здесь было начало характерной трещины в верхней части ребра.
Именно она ярче всего смотрелась со стороны метеостанции Мынжилки несколько дней назад. Тогда я показывал Саше Чечулину идеи по нашему району.
Виталя же, насвистывая, перевалил через грань, жутковато расклинился плечами, и исчез где-то далеко.

- Одну из твоих закладок пальцами достал, - недовольно пробормотал я, когда подлез на следующий пункт страховки. – Ты так не шути больше!
- Теперь не до шуток, Ден, - хихикнул он. – Вот, погляди что с запада тянет.

Хмурое небо периодически роняло на наши плечи капли дождя. Однако, когда бастион завершился, и мы полезли по гребню, кто-то сверху решил, что халявы достаточно. И на нашу долю хлынули потоки воды, зализывая скалы. А еще через полчаса добавилась ледовая крошка. Она забавно стучала по каске, прыгала на зацепах. И с противным шорохом стекала вдоль веревки. А Виталя лез.

- Крюк! – прерывала мои размышления серая пустота. – Свободнее!
«Не буду прыгать, - облегченно вздохнул я. – Все равно, ни черта не видно».

Только перед вершиной небо чуть смилостивилось. Может, метеорит был избытком? И грозовая туча отклонилась к югу, что крайне редко случается в ущелье Туюксу. Стали видны заснеженные вершины. Молодежная, Зои, Туюксу, отроги Альпенграда – все было подернуто серой пеленой. Это легла та самая ледовая крошка, что досталась пику Мария лишь тремя минутами. Здесь она растаяла, а там, похоже, окопалась надолго.

Мы спустились обратно к началу Юго-Западного бастиона. И позволили себе несколько минут покоя. Бастион обсыхал после дождя – прямо на глазах скалы меняли окраску из темной и глянцевой к более светлым линиям.

- Эту гору ты назвал в честь дочери? – спросил Комаров. – Пик Мария?
- Да, в честь самой лучшей девчонки на свете, - ответил я. – Она уже в школу ходит. Может, когда-нибудь узнает и про наш маршрут.
- Кстати, ты знаешь, что у моей подруги завтра День Рождения?
- Да ну? Поздравляю.
- Точно, - озадаченно потянул он из-за пазухи сотовый телефон. – Я обещал ей сегодня прокатиться в магазин… чтобы купить продуктов, помочь готовить вкусности!
- И?
- И вот я здесь, - только и улыбнулся Виталя.
- Она поймет! – похлопал я его по плечу. – Если любит, то поймет. И простит.

Снова предстояло домой, в город. Снова решать социальные вопросы. Хорошо, что не этические.
Я вспомнил, как два года назад мы с Комаровым лазили новую линию на Талгар. Тогда я так безапелляционно заявил, что буду работать первым! Виталя лез вторым.
Тогда… Черт возьми! Вот она – этика. Сегодня было его право работать на маршруте первым.
И если бы монете было суждено застыть на ребре, то так и случилось бы.
Сколько бы не решали мы тем жребием, судьба указала бы на моего приятеля.
Я докинул Виталю к подъезду, пожелал Анне удачи в подготовке Дня Рождения. Промчался по проспекту Абая на другую сторону Алматы. Опять подкатил к дому с обратной стороны, снова вылез в грязь, полюбовался на великолепное сооружение из бетона, стекла и пластика, закрывавшее горы.
Вспомнил… где уже видел подобное. Это был стиль китайского супер-модернизма.
Тогда с Сергеем Самойловым мы бродили меж безликих зданий промышленного района города Урумчи. И со смирением воспринимали круг жизни – реальностью, расплатой на пути к светлому будущему.
Надо было просто-напросто вырваться оттуда, потому что условия в этом социуме нас не устраивали. А революции устраивать мы были не мастера.
И поэтому умчались на стену Броуд-пика – дабы не портить нервы себе и окружающим.