При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||||
|
||||||
Немного о горных животных
Спасение отары баранов В тот год осень в Узунколе отличалась погодными «подарками». Во второй половине октября на район обрушились хоть короткие, но постоянные и обильные снегопады. Мы с инструктором из Минска, Костей Грубриным, в тот раз остались в лагере после окончания сезона, чтобы немножко заработать деньжат на ремонте мебели. В один из бесснежных вечеров к нам пришел пастух Кандалак из коша, что стоит в ущелье Кичкинекол. Явно, что просто так он не рискнул бы на ночь глядя идти в лагерь. Кандалак в своем коше, много лет держит большую отару барашек, коз-серебрянок и несколько коров – для молока. Выяснилось, что до больших снегопадов он не успел спустить в ущелье всю свою живность. Многочисленные, козы и барашки попав в снежный плен, не могли спуститься со второй ступени Доломитов. Они не могли сами начать спуск по глубокому снегу, а два роскошных козла – лидеры этой большой толпы, тоже не рисковали выйти вперед и пробивать тропу. Так уж устроено у этих животных, что они полезут куда угодно, но только, если впереди будут идти лидеры - козлы. Зная, что в лагере кто то есть, Кандалак пришел за помощью. Он даже обрадовался, увидев, что в качестве помощи для него будет начальник учебной части лагеря и отличный человек - инструктор Костя. Побросав в рюкзаки нехитрые вещицы и, не дожидаясь рассвета, мы втроем пошли вверх по ущелью. Снега действительно даже здесь было многовато – по колено. По словам пастуха, там, наверху – снег по пояс, а в ямах - глубже. Понятно, что без ведомого бараны ни за что не сдвинуться с места. Поговорив о том, как нам следует действовать, чтобы сдвинуть отару с места, мы поняли, что волею судеб нам отведена роль лидеров-козлов. Поднявшись наверх, мы должны были тропить тропу, чтобы на нее встали козлы-лидеры, а за ними пошли барашки и козы – именно так мы можем спасти всю эту блеющую толпу. Выяснив дислокацию, мы втроем, практически сразу отправились наверх. Первым делом мы постарались выдерживать вертикальную линию своего пути наверх. Для удобства будущего спуска, шли развернутой шеренгой (это в три то человека шеренга!) для того, чтобы на спуске расширить коридор. Тактика оправдалась. После непродолжительного отдыха и горячего чая из термоса мы были готовы к подвигу. Снова развернувшись в шеренгу и, взявши друг друга под руки, по своим же следам троица пошла вниз. Оглянувшись, увидели, что на фоне ровных снежных склонов наша «дорога» может привлечь внимание животных. Так оно и получилось. Вставшие в самом начале нашей тропы, два козла с явным недоумением рассматривали получившийся в снегу коридор. Потом по очереди запрыгнули в него и осторожненько попытались пойти вниз. Наверно у них мелькнула мысль – «Получилось!». И заорав во весь козлиный голос, ринулись вниз. Нам осталось только выпрыгнуть из снежной канавы, что пошедшая сверху масса животных не подмяла нас под себя. Но среди взрослых животных было несколько малолеток, которым, подобные акробатические этюды были явно не по силам. Решение пришло само по себе – засунув по три-четыре маленьких барашка в рюкзак, и еще по одному за пазуху, мы сами ринулись вниз по созданной отарой дороге. Спали мы в коше долго и крепко. Пробудившись, как то сразу поняли, что надо бы сходить вверх по ущелью, посмотреть горы в таком красивейшем виде, которого мы наверняка ни когда больше не увидим. Медведь - восходитель
Поднявшись к месту традиционного бивака на бараньих лбах ледника Средний Кичкинекол, мы учинили для себя небольшое суаре. Благо для этого в наших рюкзаках было много чего положенного туда заботливым Кандалаком.
В какой то момент, Костя, тронув меня за рукав, тихонько сказал: «А там, кто-то ходит!». «Где?» - вырвалось у меня. Достав из рюкзака бинокль (в нем всегда много чего, вроде бы и не нужного, лежало), наведя окуляры на линию склона перевала Большой Кичкинекол, где обычно находиться огромный бергшрунд, мы действительно обнаружили движущуюся точку. Если бы эта точка была человеком, то она имела бы вертикальное положение. А тут, выдерживая ведомую ей линию траверса, вдоль по склону двигалась какая то слегка горбатая живность. «Медведь!» - в один голос воскликнули мы. Его движения, носили какой-то определенный смысл. Попытавшись от линии траверса подняться немного вертикально вверх, и, сделав несколько шагов влево-вправо, он снова возвращался на исходную позицию. Общая линия его движения имела четкое направление – к скалам контрфорса гребня вершины Фильтр, туда, где впоследствии будет проложен скальный маршрут 3А к.с.
По началу такие действия зверя нам были не понятны, а потом, сопоставляя все, что происходило в эти дни, мы поняли эти действа по-своему. Обычно, огромный бергшрунд разрывает весь склон от скал Кичкинекола до Фильтра.
Обычный вид бергшрунда на склоне перевала Большой Кичкинекол
Лишь в одном месте сохраняется вполне надежный мост, которым при восхождениях на Кичкинекол и Фильтр альпинисты пользовались многие годы. Сейчас же все было закрыто свежим снегом и, скорее всего, медведь на нюх искал ту точку, через которую ему по силам будет перешагнуть пропасть. Не находил. И двигался к ближайшим скалам туда, где склон становился более пологим. Но он и сюда не лез – его явно отпугивало снежное покрывало этой части склона. В поисках своего пути, он остановился в самом начале узкой горловины, немного расширяющейся к выходу на основной гребень Фильтра. Это был своеобразный кулуар, с довольно крутыми скальными бортами. Отсюда недалеко и до начала будущего маршрута 3А к. с.
Кульминация момента наступила в момент, когда медведь обошел по снегу нижние выходы скал контрфорса и начал подъем вертикально вверх – в горловину кулуара! Поднявшись примерно на первую треть длины кулуара, туда, где скалы превращались в узкую горловину, медведь показал чудеса своего умения и чутья. Встав на задние лапы и расклинившись корпусом в расщелине, он вытягивал передние лапы вверх и, слева-справа по рельефу, искал подходящие точки опоры! Затем, выжимаясь на обеих задних лапах или на одной из них, он приподнимался выше, снова искал точки опоры, и порядок действий повторялся раз от разу. В одном месте он нас просто поразил своим цирковым номером. Как бы подтянувшись на передних лапах и не найдя повыше опоры для задних лап, он начал ритмично раскачивать своей задней частью и вдруг – закинул ее на правый скальный борт на довольно значительную полку. После этого, он какое то время восстанавливался, а потом продолжил путь на гребень.
Этот номер был непередаваем! Так лихо понять, как надо действовать именно в ту минуту, так технично забросить нижнюю часть туловища на эту полку, предотвратить соскальзывание и дать себе отдохнуть – это все походило на номера циркового артиста или спортсмена хорошего класса!
Выбравшись на основной гребень вершины, медведь несколько раз прошелся по нему, явно что-то высматривая на другой его стороне. Затем, решительно выбрав для себя путь, он ушел на южную сторону Главного Кавказского хребта! А там уж спуститься на снежное плато ледника Замок для такого умельца не представлялось сложным.
Вот так решил свою тактико-техническую задачу этот представитель мудрого племени медведей.
(ближе к скалам вершины Кичкинекол). Вот через этот бергшрунд медведь искал путь выхода на основной гребень для спуска затем на южную сторону ГКХ. (Фото Ю.Жемчужникова) Тур, которого должны были убить
Многие годы в альплагере «Узункол» работал сторожем-зимовщиком один из местных жителей – Исмаил Касаев. Кроме всяческих и разнообразных обязанностей и личных способностей, у него было серьезное увлечение – он охотился на туров, выделывал их рога и продавал сванам, у которых этот товар пользовался огромным спросом.
Как знак своего внимания и расположения к начальнику учебной части, он много раз приглашал принять участие в совместной охоте на козлов. В принципе особых сложностей в этом деле не предвиделось – Исмаил знал о турах все и еще немножко больше. И ходил на охоту только под конкретный заказ.
В конце концов, предложение было принято. Не то, чтобы появился охотничий азарт, а скорее возобладало простое любопытство – как же это удается даже удачливому охотнику каждый раз возвращаться с добычей?
Во второй половине дня мы вышли из лагеря и не торопясь, поднялись на ночевки «Мырды». Дальнейшие действия Исмаила чуточку были похожи на какое то ритуальное действо. Спрятав наши спальные мешки в укромном месте, он вернулся немного назад на тропу и поднимаясь наверх, посыпал наши следы каким то порошком. Это чтобы на тропе не было нашего запаха, так он объяснил это. Туры, видишь ли очень чуткие и нюх у них сильный. Потом он стал показывать и объяснять порядок выбора огневого рубежа, сопровождая все наши передвижения россыпью этого же порошка. Наконец ритуал был закончен и он предложил перекусить и спрятаться в спальные мешки.
Во всех этих действиях охотника, сквозил какой то определенно наработанный порядок действий не выходящий за круг наших обычных площадок для палаток. Когда мы улеглись, я начал задавать вопросы, суть которых сводилась к тому, что понятия об охоте должны выглядеть как то по другому – в наших действиях нет элемента выслеживания добычи, тщательной маскировки и прочее и, прочее. Исмаил лишь ухмылялся и вскоре закрыл глаза.
Под утро, когда разбросанные вокруг площадок камни стали приобретать свои очертания, приложив палец к губам, он показал пальцем в направлении кулуара уходящего вверх к основанию ребра вершины Кара-Баши. Вскоре, именно оттуда стали появляться фигурки туров. Когда с вечера он выбирал огневую позицию, я обратил внимание, что камень, за которым мы спрятались, находился как раз в линии этого направления. Туры шли почти по прямой линии к нашему камню. Вскоре, их вожак, огромный рогаль, вспрыгнул на отдельно стоящий камень и стал внимательно осматриваться по сторонам. Все его стадо остановилось и стало, что то выбирать и слизывать меж камней.
Исмаил, приладив свое ружье в линию по отношению к туру, показал мне, чтобы я свой ствол нацелил в том же направлении. И, когда прицелившись в большую тушу козла он был готов нажать на спусковой курок, до меня внезапно дошло – Исмаил грубо приманив рассыпанной солью все стадо туров в нужное для него место, выжидал удобного момента, чтобы вожак встал на открытую позицию выстрела. Моментально в голове промелькнули все подготовительные действия, произведенные накануне и, стало понятным, что это не охота, а просто подготовленное убийство. Не соображая, что делаю, никуда не целясь, я нажал на спусковой курок. От грохота выстрела вся его отара моментально бросилась врассыпную, а сам вожак, подпрыгнув вверх, соскочил с камня и небольшими галсами стал уходить вверх по мелкой осыпи. Но делал он это как то странно – линия его движений не совпадала с тем направлением, куда уходили его подопечные и, что скорость его могла быть побольше, чтобы успеть прыжками уйти от охотника. И опять получилось некоторое прояснение ситуации – он заманивал охотника в сторону от своего стада, явно рискуя собственной жизнью!
Оторопевший от всего происходящего Исмаил переводил злой взгляд с меня на тура и обратно. Он в этой ситуации ничего не понимал. В таком состоянии даже он не решился произвести свой выстрел: козел уходил все дальше, пальцы Исмаила дрожали, раздражение взяло вверх над спокойствием охотника.
«Ты, что наделал! Я тебе говорил, что стрелять будешь после моего выстрела? Говорил! Как ты мог так поступить?». Понемногу успокаиваясь, похоже, что он стал понемногу понимать сложившуюся ситуацию. «Ты специально стрелял, да? Ты хотел его спугнуть, да? Почему? Зачем?»
Пришла пора давать объяснения своим действиям. Единственное чего я опасался, что все человеколюбивые мотивы моего поведения не будут ему понятны. Пространно объясняя, что к чему, я внимательно наблюдал за его реакцией. Постепенно злость в глазах стала утихать, напряжение в фигуре пропало. И стоило мне сделать паузу в своем выступлении, как он внимательно взглянув в мои глаза, спросил: «Тебе стало жалко козла? Так?» И я вновь пустился в свои рассуждения о том, что это не охота, когда заранее приводят жертву в нужное охотнику место и время, Что это убийство (я видел, что этот мотив ему не очень то понятен) и, что не по человечески все это. И тут до меня дошло, что все его охотничьи успехи строились именно по такому сценарию. Что козлы были приучены к таким приманкам. Что вкус приманки был сильнее, чем потеря своего вожака. Но вожак оставался верным инстинкту и всегда шел на их спасение.
Мне хотелось сказать Исмаилу, что он простой браконьер, что его прибыток от торговли рогами туров – это не честный заработок, а грязный промысел. Мне хотелось поговорить, о благородстве вожака стада, который, конечно понимал, что человек с ружьем это не только опасность, но и смерть, но уверенно уходил, спасая стадо от охотника…
Но в тот момент я не был уверен, что мои слова будут поняты и дойдут до его сердца.
Домой в лагерь мы возвращались врозь – я ушел вперед, а Исмаил тащил оба ружья и весь скарб – я все это сразу бросил на биваке.
Со временем я заметил, что походов за рогами у Исмаила становилось все меньше и, в конце концов, он пригласил вместе выпить водки. |
||||||
|
||||||
