При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Райский остров.
Полная версия
- Тебе не кажется, что мы превращаемся в тупых спортсменов? Все наши разговоры вращаются вокруг лазания… Чистилище
Создавая описания рая, народы мира, разительно отличающиеся друг от друга во всех прочих аспектах, в данном вопросе проявили просто-таки удивительную скудость воображения... С адом, надо заметить, никаких проблем никогда не возникало: описания адских мук сочны, разнообразны, полны леденящих душу подробностей, но стоило нашим предкам взяться за изображение райских кущей, как они неизменно впадали в ступор, - я думаю, потому, что повседневная их жизнь была куда щедрее на адские муки, чем на райские наслаждения.
Из райского сада, в который евреи поместили Адама и Еву, я сбежал бы на третий день - изгонять меня не было бы никакой нужды... То, что прародители были счастливы в этом скучнейшем месте, можно объяснить лишь тем, что они не видали ничего лучшего. Вся их райская жизнь была, по сути, одним бесконечным третьесортным турпакетом в некой банановой республике, - с джунглями, со змеями и прочими подколодными тварями, к тому же, не имеющей выхода к голубым лагунам... Ни тебе волны ласковой, масляную спинку выгибающей, ни золотого, лижущего пальчики ног песочка. А это их инфатильное неведение относительно райских возможностей собственного тела... Дети!
Осознав, что столь неаттрактивное место, как вышеописанный Эдем, вряд ли удержит будущих обитателей небес на рельсах добродетели, еврейские авторитеты уклонились от описания загробного, ожидающего всех нас мира, пообещав легковерным праведникам, что всё у них "будет хорошо" и столь же туманно намекнув легкомысленным грешникам, что все они "крупно пожалеют”. Заодно, и сам час расплаты оказался перенесен в отдалённое будущее и приурочен к некоему поголовному судилищу, - всё это, я полагаю, для того лишь, чтобы избежать и малейшей вероятности тех неудобств, каковые несомненно причинила бы неосторожному предсказателю вернувшаяся с небес неприкаянная душа, предъявив ему претензии за погрешности прогноза.
В отличие от вечно дующих на воду евреев, христианские толкователи потустороннего уклада подробнейшим образом проработали тему загробных мук, которые выглядят в их изложении столь устрашающе, что любая даже самая невзрачная альтернатива покажется вам раем. И я подозреваю, что это не было случайностью - "Give me a brake!..", как говорят американцы, - ну что может предложить в качестве рая религия, одной из основных добродетелей которой является аскетизм относительно всех естественных радостей человеческой жизни: вкусной и обильной еды, телесной любви, рискованных, замешанных на гордыни развлечений?.. Прогулки с постной физиономией в плодово-ягодных кущах, щебет райских птичек да треньканье на лютне, а если ты не переносишь звуки лютни - ты попал... - вешайся, праведник! Но, опять же, - если сравнивать с адом...
И вот ещё: суровый ад в сочетании с невнятным раем – лучшее средство от текучки кадров из мира этого в мир иной. Это тот позитивный момент, который я единственно нахожу в христианской загробной концепции.
И вот тут стоит отдать должное мусульманам. С одной стороны, они подвергли христианский рай тошнотворной вульгаризации, обрядив своего праведника в парчу и шелк, шитые золотыми – белыми!.. - нитями такелажной толщины и по шею завалив его всякой драгоценной и полудрагоценной галькой – что за чудовищная попса!..., - но с другой - окружили его прекрасными черноокими девами гуриями, которые не в пример лютне являются надёжным источником всем понятных и вполне райских наслаждений. При таком подходе неудивительно, что стремление в рай у ревностных сторонников этой религии многократно превысило таковое у христиан или иудеев...
Вполне понятна, мне лично, и буддистская нирвана, примечательно рифмующаяся со словом "марихуана". Забытье, однако, - рай на любителя.
Вот! Вот и найдено это самое, ключевое слово: "НА ЛЮБИТЕЛЯ"! В том-то и проблема всех в мире пастырей, что гонят они овец своих в некий унифицированный небесный корраль, забывая при этом очевидную, в общем-то, истину: "что русскому хорошо, то немцу - смерть", при том, что и тот и другой – и бесшабашный русак и добропорядочный германец - вполне могут быть праведниками, - каждый на свой манер. Я готов признать, что праведники на порядок однообразнее и скучнее грешников, но ведь и они не по одному лекалу скроены, - к ним тоже требуется чуткий индивидуальный подход...
К слову, замечательный, я бы сказал, задорный рай придумали себе древние скандинавы. Не скучный - точно, и определённо - на любителя... Викингов рай назывался "Валгалла" и, поскольку не ведали варяги иной добродетели помимо воинской доблести, попадали в него одни только доблестные воины, ада же, насколько я понимаю, у них не было вовсе, - они были выше эдакой мелкой мести, да и то сказать, - разве всеобщее презрение не является достаточным наказанием тому, кто роняет обоюдоострый меч, а с ним и честь свою, на поле брани?.. Рай варяга строг и просторен: никаких тебе кущей, никаких скрывающих суть вещей зарослей – огромный на десять тысяч персон банкетный зал под высоченным сводом цвета грозовых небес, пол - алого, маскирующего кровь гранита с грубыми желобами для стока дымящихся венозных и артериальных потоков. По периметру – мощные дубовые столы на узловатых ножищах, рассчитанные на удар пудовым пьяным кулаком – Я сказал! – тр-рах!!! - на кабаньи и лосиные, истекающие многоцветным жиром туши, на бадьи мёда и огромные медные тазы с настойкой из отборных мухоморов. Каждый божий день выступают на середину зала матёрые варяжские праведники в сверкающих доспехах, в которых столь же достойный противник зреет себя самого, отраженным во всей красе, - распаляясь от подобного зрелища пуще прежнего. Отмашку даёт бойцам сам свирепый Один, и с громовым лязгом сшибаются праведные один на один и стенка на стенку. А когда окончена сеча, и стекают в холодное норвежское море кровавые реки в гранитных берегах, вновь отрастают у утомлённых бойцов отрубленные в жестоком бою члены – в смысле, конечности, затягиваются колотые, резанные, рубленные, ушибленные и укушенные раны, и остаются лишь шрамы, поскольку, если на теле воина не останется шрамов, то как же отличит скандинавская дева истинного праведника от малодушного землепашца или раба презренного? И как только заканчивается вся эта, говоря языком современной науки, массовая регенерация, все усаживаются за праздничные столы, за которыми нет уже ни врагов и ни сторонников, ни победителей, ни побеждённых, ни правых, ни виноватых, не говоря уже об элиннах и иудеях, и начинается великая гульба и неописуемая потеха. Горами поглощается сочнейшее мясо лесных кабанов и полярных оленей, запиваемое реками мухоморной пенистой настойки, запихиваются во рты толстенные, многослойные грибные пироги и пироги ягодные, а также и с перепелами, и с рябчиками, и с прочими истинно райскими птицами, а кости мечутся в центр зала - на поле недавней брани, где вырастает их к концу пиршества великая башня, подстать вавилонской. И подсаживаются к распалившимся воинам прекрасные скандинавские девы и веселят их, и услаждают ночь напролёт, а к особо отличившимся на поле брани праведникам приходят девы иностранные – любого на выбор цвета, разреза глаз и стати. А утром всё повторяется сызнова, и так вечную вечность, до скончания времён… Нет, не завидую я скандинавским воинам, и едва ли могу вообразить себя на их месте, ибо чужды мне неразборчивое обжорство и бездумные оргии, не говоря уже об отрубленных, пусть и отрастающих вновь, конечностях… Не завидую, но отдаю им должное – рай свой, как и богов своих скроили они по собственному образу и подобию, в соответствии с естественными своими инстинктами и наклонностями. Так, что же я хочу сказать: вот, отыскали мы у «народов мира» рай для святоши и рай для сластолюбца, рай для миролюбивой овцы и для свирепого воина, рай для питающихся духом божиим и для безудержных обжор, но что же делать, куда податься в загробном мире одиноким неприкаянным праведникам–маргиналам: звездочёту и художнику, учёному и поэту, коллекционеру бабочек и исследователю дальних земель, прирождённому дрессировщику, мотогонщику, канатоходцу… скалолазу, наконец!.. Вот именно, - как должен выглядеть рай, в котором захотелось бы коротать вечность такому человеку, как Крис Шарма или, например, Адам Ондра – Адам в скалолазном раю!.. – или, как я, например, ни в коем случае никого ни с кем не сравнивая... Рай этот, вне сомнения, должен быть в местах тёплых, но не жарких, он должен быть непременно у моря, - именно так: великолепный скальный барьер, подступающий к «самому синему морю», и даже, местами, нависающий над ним – окаменевшая волна, набегающая на волну морскую and vice versa… Море должно присутствовать непременно, поскольку истинно райское наслаждение - смыть с себя пыль и пот после пройденных за день потрясающих своей красотой и сложностью маршрутов, - на закате, когда оно - гладкое, парнОе, с пеночкой, - медленно растворяет в себе красный мармелад солнца. В этом райском месте должно быть вдоволь красного вина (а так же и белого, и розового, и напитков покрепче, чтобы никто не остался обделённым и в малейшей мере…) и вдоволь лёгкой, умело приготовленной пищи, желательно средиземноморского, щедрого на зелень и рыбу характера, и много мяса, и много сыров – их особенно!.. – и море морепродуктов – кальмаров и омаров, и осьминогов, и морских огурцов, и устриц, на которых у меня аллергия, но пусть другие будут счастливы!.. А главное, - там должны быть великолепные скалы на любой вкус: маршруты с кармашками под всю пятерню – и даже под всю руку по локоть… - и под любую комбинацию пальцев, и даже под один единственный, вплоть до мизинца, и маршруты по мизерам, и по джагам всех форм и размеров, и на одном лишь трении, и на всякой комбинации всего перечисленного, маршруты по плитам и по вертикальным стенкам, и по сталактитам, и по сталагмитам, и нависающие – всех степеней нависания, и с потолками – плоскими, арочными, провисающими, а также и маршруты по трещинам – под ноготь, под палец, под ладонь, под кулак, под бедро, и распоры всяческие – вплоть до шпагатов, а также и камины, и по всякой породе – по граниту, по известняку, по песчанику всех расцветок, но неизменно прочному, как гранит, по шестиугольным базальтовым стержням, по прикольному, ни на что естественное не похожему, конгломерату, а для совершеннейших уже эстетов – по каррарскому мрамору, по опаловым слэбам, по изумрудным и гранатовым друзам, а также - по нефритовым столбам для «фимейл клаймеров»… Вы, конечно же, спросите меня, и за чем тебе, человече, всё это богатство, с твоим-то «шесть-си» при попутном ветре (при сильном попутном ветре – поправлю я, как человек честный…), и я отвечу вам со снисходительной улыбкой: это здесь, в нашем глубоко несовершенном, сданном в эксплуатацию с очевидными недоделками мире, в этой, так сказать, «юдоли скорби» я лазаю «шесть си» при попутном ветре, а там, на райском небесном скалодроме, я буду лазать каждый божий день по твёрдой «девятке би», и никаким не редпоинтом, а исключительно онсайтом. Пусть грешники в аду вкалывают над редпоинтами… Да, и ещё один существенный элемент райского лазания не был мною упомянут: пробивка! Райские маршруты должны быть пробиты гуманно, с божественной мудростью, то есть так, чтобы прощёлкивание верёвки происходило как бы само собой, не оставаясь в памяти. Да и почему, собственно, как бы?!.. А пусть она сама и прощёлкивается, - хватит, настрадались… Что ж, - в нашей плотно обжитой части ойкумены подобного места вы не найдёте, и это правильно – ведь всё вышеперечисленное есть принадлежность рая – Эдема для клаймеров, но есть, существует место, которое, если и не является райским в буквальном смысле этого слова, то хотя бы являет нам примерный образец такового. Я говорю о Калимносе – греческом острове в Эгейском Море, – уменьшенной и упрощённой, но вполне действующей модели скалолазного рая. Я побывал на нём недавно, вкусил от тамошних прелестей и спроецировал их на небесную, так сказать, сферу, и вот, что я вам скажу: ради билета на подобные небеса стоит возлюбить ближнего своего и повнимательнее присмотреться ко всем этим пресловутым заповедям, хотя лично я и не во всем с ними согласен… ***
Дороги мусульманина ведут в Мекку, мечты еврея – в Сион, язык болтуна – в Киев, уважающий себя скалолаз рано или поздно побывает на Калимносе. Все прочие скалолазные мекки в описаниях странников не выглядят идеальными: Йосемити замечателен, но далёк географически и финансово обременителен, Арко близок географически, но далёк от морских побережий, в Тайланде скалолазание – пляжный спорт, подобный волейболу, но в Тайланде слишком жарко для человека, который у себя дома изнывает от жары шесть месяцев в году, Крым прекрасен и в природном плане максимально близок к идеалу, но замусорен и недоразвит инфраструктурно. Только Калимнос получал от лазающих пилигримов безупречные аттестации. Сперва до меня долетали слухи, позднее мною читались всё более углублённые публикации, уже побывали друзья и запели голосами сирен в один голос - так что хоть пакуй рюкзак и отправляйся тут же, - и вот это ещё припоминалось постоянно: «в сравнении с Калимносом Арко отдыхает», а в Арко я побывал, и мне там было прекрасно… В принципе, решение оформилось давно, но не хватало решимости, - решимости поставить «курортное скалолазание» во главу угла. Год за годом мне не удавалось провести своё судёнышко между Сциллой бюджетных ограничений и Харибдой временнЫх, оно неизменно налетало на очередной утёс, подобный Исландии или Эквадору, и проводило оставшуюся часть года на финансовой отмели…
Если бы не случайный звонок, если бы не Оля Резник, если бы не эти резвые молодые, кто знает, когда бы…
Вечерняя беседа:
Врата рая
***
Валя: плевать, - мы всё равно будем говорить КалИмнос. А что? Плевать! Я тоже не стану переучиваться. КалИмнос!.. – само это слово рождено из пены, оно перекатывается во рту, как маслина, как виноградина, шелестит – о, это …Имнос!.. – как морская солёная галечка… А КАлимнос ассоциируются с богиней Кали – шестируким киллером, да, прости господи, с калом… Плевать! Не стану переучиваться… Такси переносит нас из порта воздушного в порт морской: узкими улочками Родоса, известковой достойной бедностью. Молодой водитель больше похож на турка, чем на грека, его музыка – на арабскую, чем на греческую. Над приборной доской, тем не менее, визитка: «…опулос». Традиционное «вы откуда и куда?..» - Мы, вообще-то, на КалИмнос - На КАлимнос! – с гипертрофированным ударением на первом слове. Педагог… Плевать! Не стану переучиваться!.. ***
В порту накрапывает дождик, но мы спокойны, поскольку следующие пять дней, если верить прогнозу, обещаны быть солнечными, - каждый последующий солнечней предыдущего…
Наш паром необъятен – огромные фуры одна за другой исчезают в его гостеприимно распахнувшемся заднем проходе - как слоны и носороги в Ноев Ковчег загружаются…Оля:
Впервые я увидел Эгейское Море с самолёта, в далёком девяносто пятом, по дороге на Монблан, и, свысока, оно показалось мне не величественным, но забавным: колоссальная чаша супа с клёцками, - и это та самая арена, где подвиги свои вершили мужи ахейские?.. Если подумать, многочисленность греческого пантеона может получить простое эволюционное объяснение: её корень в островной среде обитания самих греков. Как птицы заносят на бесплодные прежде острова семена заморских растений, так переселенцы заселяют их своими богами. Будучи пересажено на новую почву, исходное божество наделялось последующими поколениями островитян ранее ему не свойственными чертами, его биография обрастала небывалыми фактами, досочинялись деяния - божество эволюционировало... Географическая изоляция - известный ускоритель видопроизводства... Расселяясь по эгейским архипелагам, греческие боги дробились и ветвились, уклонялись от оригинала в разные стороны, давали разновидности, точь-в-точь, как дарвиновские вьюрки на Галапагосских островах... Впрочем, всё это - всего лишь мои домыслы, рождённые трёхчасовым морским переходом, так что я и сам не рекомендую вам принимать их всерьёз... ***
Десять минут на такси, присланном за нами в порт Николасом Папаниколасом (я не юродствую, я лишь строго придерживаюсь фактов…), и мы у него в гостинице.
Гостиница называется «Филоксения» и находится в посёлке Армеос, прямо под пресловутой Гран Гроттой по прямой линии. Просторные балконы комнат все, как один, обращены в аквамариновую даль – на гостеприимную бухту, посреди которой царит остров Телендос - греческая реинкарнация Маттерхорна. Балконы предоставляют возможность разбега, и это прекрасно, – распахнуть на рассвете настежь створки своей гостиничной раковины, выпорхнуть балериной в объятия утра, моря и прекрасного острова - многообещающего!
Вечерняя беседа:
Рай. День первый. Сектор «Школа» (School)
- Ну, это же «школа»… - Судя по расстоянию между болтами – начальные классы… Лезу 5с+ - маршрут ложится безо всякого сопротивления… У нас выше 5в ему бы не дали… А прострочено-то, прострочено… «Зингер» моей бабушки делал стежки попросторнее… Девушкам нравится, они «мочат» маршрут за маршрутом, Лена – в полном восторге, а я чувствую себя за партой, рассчитанной на приготовишек: руки-ноги не помещаются, локти свисают… - пропускаю каждый второй болт, ибо раздражает, да и никаких же раннеров на тридцать метров такой строчки не хватит… - Да… Гуманно, - очень гуманно... С любовью к человеку оборудовано. Тебе тут нравится?.. - Очень, ОЧЕНЬ нравится!!! Представляешь, там следующий раннер почти касается предыдущего!..
И вот, когда Саше, наконец, удалось меня переубедить, и подошли мы под маршрут, с претенциозным и безликим названием "Калимнос 2000" и стали распускать верёвку, Валя наложила на мультипитч своё решительное вето, - НЕ ХОЧУ И ВСЁ! - а Лена, которая во время спора придерживалась моей линии, резко сменила курс: я должна попробовать себя на коротком мультипитче, сказала она, я же никогда их не лазила… В итоге, вся компания отправляется лазать в Одиссей, а мы с Леной лезем мультипитч в лучах мягкого вечернего солнца… Спускаемся после третьей, ключевой верёвки и – на заслуженный отдых.
Рай. День второй. "Wings for Life"
"Wings for Life" - 11 верёвок, сложностью до 6а (фр.) "Wild Country" - 9 верёвок, сложностью также до 6а, но, по отзывам очевидцев, побывавших на обоих, эти 6а едва ли не на целую категорию труднее, чем 6а на "Крыльях"... Маршруты расположены на южной стене острова, в 250м друг от друга, и проложены по обе стороны некоего гигантского грота. Формально, первая лодка уходит от причала в Миртисе в 8 утра, но можно договориться с лодочником и на более раннее время. Десять минут на катере, и вы на Телендосе. Подход под маршрут занимает примерно час с четвертью по вполне очевидной тропе. Поскольку мы в наших палестинах обделены длинными спортивными маршрутами, мы не смогли пройти мимо такой возможности, несмотря на катастрофическую краткость визита и общий курортный настрой... Мы выбрали более предсказуемые "Крылья", оставив "Дикую Страну" на следующий приезд.
Раннее утро, - вся недвижимость закрыта, а всё живое недвижимо, но вот что интересно: стоит нам лишь чуть сбиться с пути или хотя бы попытаться этот сделать, как тут же словно из-под земли появляется какой-нибудь патриархального вида грек и с превеликим уважением к заблудшему гостю, но и не теряя при том собственного достоинства, разворачивает нас в нужном направлении. И ведь каждое утро из года в год появляются на острове подобные нам свежие лохи, и совершают те же точно ошибки, что и сонм их предшественников, но ни тени раздражения не заметно у местного жителя - греки вежливы, доброжелательны, и без этого обычного на Востоке приторного заискивания, без суетливой назойливости.
Принимаю Олега - красного от возмущения: "Они там волну гонят, не знаю, чего хотят, - мы лезем, как можем!.." - Крутые, которые собрались на попсовый маршрут, должны встать пораньше, а если они любят поспать - так нефиг потом возмущаться... - Так иностранцы молчат, как раз, - это наши подгоняют... - На-а-ши... Ну, я же предлагал лезть первыми, а теперь - нечего. У нас неопытный участник, - первый вылет из гнезда... И, вообще, - лезем даже быстрее, чем рассчитывали - больше половины пролезли, а сейчас только одиннадцать. Сам удивляюсь собственному непоколебимому спокойствию и равнодушию к нуждам у ног простёршихся... И потом, - мне ключ лезть пора, я должен быть собран и уравновешен... Первая 6а показалась какой-то странной - некий навис, некая трещина, - но в откидку не получилось, - завалился боком на стенку и тупо вылез на руках - насилием взял, никакого не получив удовольствия. Тем, кто с рюкзаком, вообще, не завидую... Зато, наконец, удобная станция, - можно присесть и снять скальники, спасая пальцы от казавшейся уже неминуемой ампутации. Подходящее место для смены лидера. Сменили лидера, - дальше полез Олег. Перед девятой верёвкой висим гроздью, - скальники снять и то проблема, а ключ - вторая 6а - выглядит угрожающе: пару шагов влево, как бы "за угол", затем - вверх через нависание, но зацепы не очевидны, и не видно следующего болта... Олежка то растопыривает битые пальцы, то снова сжимает в кулак, жалуется на жизнь, в тоске пытается заглянуть за поворот... Пробует и бурчит, бурчит и пробует:
Сбросив итальянский сапожок от ласпортивы, шевелю всё ещё квадратными, но уже оживающими пальцами. Райское наслаждение!... А где же наши беспокойные?.. Пойду гляну. Нахожу выдающийся с плато уступ, с которого открывается прекрасный обзор нашего маршрута и устраиваюсь на колких камнях с фотокамерой, моля "беспокойных" быть попроворнее. Снимаю весь процесс пролаза, затем, подпустив поближе, кричу: ну что же вы возитесь - как черепахи, ей богу - задолбались вас ждать уже, - и с интересом жду ответа. По напряжённости, по высоковольтности молчания понимаю, что имеют они, что мне сказать, но я делаю для них уникальные фотоснимки, а за это можно простить человеку очень многое...
Меньше чем через час оказываемся у небольшой, пустынной, но заботливо выбеленной часовенки, - с миниатюрным колоколом, с простым крестом (вероятно, могильным - некоего отшельника), - проросла белым цветком на умершем древе - на византийских серых развалинах. От часовни - вниз по гребню, мимо других, тоже византийских, руин, - теперь уже по отчетливой тропе. Спустившись к берегу и дойдя до развилки, поворачиваем направо на главную тропу, огибающую остров. За час с небольшим, если считать от часовни, приходим в посёлок. Итого, весь путь от окончания маршрута и до причала в посёлке занял ровно два часа чистого времени.
Я не поленился, я разыскал в сети фотографию в том самом ракурсе, в котором сходство это вызывает суеверный холодок - всё повторено в точности, каждый изгиб, каждый выступ и каждая впадина царственного контура. Как жаль, что не обладаю я талантами госпожи Блаватской (или хотя бы башкой Мулдашева...) находить мистическое в обыкновенном, трансцендентное в осязаемом - какой непревзойдённый объект, преподнесенный на тарелочке, пропадает даром, какой дар не оприходован! Эзотерический гомогинез, - метемпсихотическая реинкарнация горы с переходом через шестьсот шестьдесят шесть измерений, - в масштабе один к семи воспроизведенная сущность (святое число, в неврологии используемое!..), - ось недвусмысленная, лемурийскими жителями Тибета бедствующим атлантическим собратьям протянутая, со всемирной осью соосная, и доказательством всему тому - поразительнейшее, недоступное естественнонаучному объяснению идеальное подобие - узнаваемое обоими глазами, но токмо третьим познаваемое сходство...
Рай. День третий. Сектор «Одиссей» (Odyssey)
День третий должен был стать у нас днём отдыха, поскольку невозможно же лазать пять дней подряд, и на какой же день назначать подобный отдых, как не на третий из пяти, особенно если второй был вполне рабочим - более десяти часов, считая с подходом и отходом. Но день третий начался у нас с очень показательной утренней пьески. Жадность
Место бездействия: остов Калимнос, отель Филоксения, балкон.
Бездействующие лица:
(короткая пьеса в одном бездействии)
Приписки рукой постановщика: осветителю: не раннее утреннее освещение, софиты - из левого верхнего угла декоратору: средства экономить, использовать декорацию к драме "Восхождение на Маттерхорн", перевернув обратной стороной и раскрасив в цвета средиземноморья. Зритель - дурак, - проглотит... Бездействие первое На просторном балконе восседают за завтраком Александр Лурье, его жена Валентина и приятельствующая с ними молодая девица Ольга Резник. На соседний балкон выходит ещё слегка заспанный Ян Рыбак - худощавый мужчина в самом конце средних лет, стриженный под ноль, хоть и не абсолютный. Теребит подбородок и с улыбкой откровенной приязни оглядывает декорацию Телендоса - как недавно узнанного с хорошей стороны ранее незнакомого человека. Экономно сохраняя на лице выражение приязни, оборачивается к завтракающим и обращает к ним короткое приветствие, затем, подходит к разделяющей балконы непритязательной ограде, осторожно (папье-маше!..) опирается на неё обеими руками.
Конец бездействия. Занавес.
Всё, в итоге, получилось бестолково и нерационально с точки зрения меня, логика и стратега: унеслись на тустусе в далёкий Архи непоседливые Лурье, за ними - неторопливым Санчо Пансо на велосипеде ускакала Ольга, а Олежка Блиндер, присоединившись третьим к Олегу Маргулису и Даниле, отправился и вовсе в какой-то отдалённейший сектор - на другой конец острова, и, забегая вперёд, - "наотдыхался" там до потери пульса...
Мы же с Еленой, знакомою уже тропой отправились в "Одиссей", который хоть и не изобилует "песенными" маршрутами моего любимого диапазона категорий, но имеет, всё же, что предложить, да и, опять же, - ДЕНЬ ОТДЫХА!
Оставляю верхнюю, собираю раннеры.
Под потолком, распластанные на сталактитах, заклиненные между сталактитами, нанизанные на сталактиты развешаны "монстры" скалолазания всех степеней "моструозности", а сами сталактиты, выстреливающие под всевозможными углами, выпадающие и ниспадающие с готических аркбутанов и контрфорсов, выглядят тоже вполне монструозно - химеры Нотр Дама!.. С высокого свода, слюною с клыков химер капает водица, но для решительной полноты готической картины недостаёт летучих мышей - перепончатокрылая фауна распугана скалолазающей...
Рай. День четвёртый. Песни «Аргинонты» (Arginonta)
- Посмотри, у нас тут "фиксед роуп"! Капсюльный стиль - низ провешен перилами, а выше уже в альпийском... Ну вот и она, долгожданная Аргинонта, - страна райских маршрутов, каждый второй из которых - Песнь Песней! Начинаем, как обычно, с пятёрок - молочу их одну за другой, дрожа от нетерпения и горячечным взором юноши, предвкушающего брачную ночь, то и дело ускользаю к вожделенной "песне" - к прекрасной тридцатиметровой красавице шестой эй категории с игривым именем "Порнокини" (Pornokini). Ну вот, - ещё только Лену осталось прокатить по акульей тёрке "Шарк Байта" (пять си плюс, ничем абсолютно не примечательный - прямиком в мусорную корзину памяти), и - на «Порнокини»! Зрители, запасайтесь попкорном, - я иду!.. Отрываюсь от земли плавно и решительно, вверх продвигаюсь, с каждым новым перехватом переполняясь радостным изумлением, - так не бывает! Что за чудное лазание, – гениальное! По карманам и кармашкам, по разным дырочкам, по видимым издалека и по тайным, но становящимся так вовремя явными покетам, - словно именно под меня всё было задумано и спроектировано, - под любящего длинные перехваты, деликатное нависание и хорошие кармашки, - под убеждённого скалолаза - карманника… И пробито-то как, - вот она, та самая божественная мудрость! – не редко, но и без оскорбительной назойливости, и там только, где действительно необходимо, а там, где необходимо, - там всегда и есть… И - что уже удивительно!.. - карманы, хоть и природные образования, но и они словно специально божественно благосклонной рукой на маршруте расставлены: только-только успеет мелькнуть тревожное «а где ж?..», как тут же и ласковый ответ готов: «а вот!..» Тридцать метров – как одна безудержная песня, – на одном дыхании, и с улыбкой на устах. С улыбкой же на устах спускаюсь на грешную землю, - не утирая пот, ибо не запарился даже… Вот оно, наслаждение! - мышцы сладостно млеют и в душе райские птицы заливаются... Выхватываю гайд, - «шесть а плюс»?.. нет – не тупить на взлёте, не прерывать парение, - чувствую уже, как свершается великая метаморфоза, прорезаются за спиною икаровы крылья и обязуют к высокому полёту… Кто там следующий?.. “Wild sex”, 6b – ПЕСНЯ!
Озираюсь, примечаю Олега Маргулиса, только сейчас с семёрки – о, моя давняя, недостижимая мечта!.. - спустившего, и лечу к нему, стараясь попутных иностранных скалолазов крыльями в пропасть не посбрасывать… - Что это ты пролез? - “No sleep” – отвечает Олег, сияя, как жаркое солнце Аргинонты. – Семёрочка!.. Вот оно!.. И верёвка ещё не сдёрнута, - всё один к одному, и во всём чувствуется божественная длань провидения: замявшиеся перышки за спиной расправляет да в спину подталкивает, мол, смелее дерзай, твой день настал, - всё твоё сегодня!.. - Онсайтом пролез, или завис, всё-таки? – спрашиваю заинтересовано, личный интерес проявляя и очевидную пристрастность. - Онсайтом, конечно, - отвечает, сияя всё так же, - и малейшей тенью не легло моё сомнение на него, на ясно солнышко… - Лёгкий маршрут, наверное, - песенный? – спрашиваю с затаённой надеждой, - не преуменьшить желая чужое достижение, но сделать возможным своё собственное… - Рабочая такая семёрка, без дураков, - отвечает с достоинством, лишь чуть умерив сияние лица своего. «Рабочая», черт побери… но, онсайтом ведь, так неужто я с верхней-то… ну хоть с десятой-то попытки…и лазание моё любимое, карманное, и перехваты, вроде, очевидные… - Что, прямо-таки напрягающая, или всё-таки, - ничего так?.. - Для «семь эй плюс» – ничего так, нормальная, и ключ у неё в самом начале – возле третьего раннера, а дальше уже проще. «Плюс…» - тоска лизнула душу шершавым язычком, дрогнули и опали крылья, но почти сразу же вновь воспряли и налились силой: вот и Лурье давеча уверяли, что всё в голове нашей, и если в голове всё правильно обустроено, то и семёрки, и восьмёрки доступны нормальному человеку, а в голове у меня сейчас светло, как никогда прежде не бывало – ясность пронзительная и готовность к подвигу и к полёту… И звенело в зените высокое солнце Аргинонты, и манило, и в полёт зазывало… - Дашь попробовать?.. - О чём речь!.. – и приглашает меня Олег широким жестом, и сияет его улыбка пуще прежнего. А вот и Елена уже подоспела… - Пострахуй меня, я полезу эту семёрку! – о, как сладостно сделалось на языке, - медовым облачком выдыхаю ещё раз: - на семёрку я полезу!.. Изучаю маршрут пытливым глазом, расправляю грудь, распахиваю крылья, и с прочным хватом правой руки за каменный фестон, возношусь – ЛЕЗУ! О-о-о… куда же ногу… - носком… нет пяткой… нет носком… в упор… нет пяткой… ща-а-с… взял!.. соско… снова взял!.. черт – выпал… зафикс… снова выпал!.. д-д-давай!.. есть-ть-ть-ть… ещё чу… эх!!! – ТРАХ… Удар о землю, крылья – в хлам, мечты – вдрызг, оплавленной бесформенной массой лежу в пыли, на растресканной от жара земле, губами растресканными шепча проклятия, и кружатся безмолвно и насмешливо опалённые перья… Огромных два глаза испуганных склонились: «ты в порядке?» - Блин, Лена, кто же так страхует – так и убить не долго!.. - слышу самого себя со стороны и замолкаю... - Верёвка растянулась… - Так присесть же надо было!.. Раньше объяснять надо было… так – локоть, бедро, задница, - уй… блин… - сел, веду счёт убыткам… - Страхуй, я снова полезу… - уже без крыльев… - А может?.. - Страхуй, говорю… - куда не донесли крылья любви, донесут ли крылья злости… Делаю попытку за попыткой, безудержно разбазаривая остатки сил, пик формы, надежду на иные, ещё не пробованные «песни», - всё тщетно! На последнем издыхании, подтягиваемый уже двумя страхующими, снимаю ключевой раннер, и опускают они меня бережно, как стрела крана опускает ценный, но не пригодившийся в строительстве груз… - Что будем делать? Ты… - Я должен отдохнуть… Бреду, палимый солнцем, испепелённый, в поисках тени заползаю в какую-то щель – ну и денёк жаркий, - ни дуновения… Ноет локоть, побаливает бедро, саднит душа, но пуще прочего язвят и мучают меня фантомные боли – о крылья мои, крылья!..
Рай. День пятый. Сектор «Гран Гротта» (Grande Grotta)
Прохладное утро – последнее из утр, подаренных нам Калимносом.
Стою на балконе с чашкой кофе, повожу плечами, морщась от боли в тех места, где вчера ещё были крылья, пытаюсь сфокусировать глаза на Калимносе… Отхлёбываю живительный глоток. Всё, – с лазанием покончено, - прогуляемся в Гран Гроту, пофотографируем её в утреннем освещении, поглядим на лазающих монстров, и – прощай, прекрасный остров…
Так, что ли... ох, блин... а если... - всё, вымер... - Возьми-и!.. Ну и хрен с ним. Зато, интересное лазание - туфы пощупал... "Ты так их ногами обнимал, эти наросты, - и так, и эдак, - не технично было, но очень эротично..." - потом мне друзья радостные рассказывали...
фото Саши Лурье:
Изгнание...
Стою на палубе, - в затенённой от ветра нише, в компании одинокого печального пуделя, который - жертва видовой сегрегации... - ошивается тут не по своей воле, в отличие от меня... Не грусти, кудель!..
Смотрю на закат и на кипящую стрелу кильватерного следа, - сходящую на нет, растворяющуюся в мрачнеющем на глазах вечернем море, но всё ещё, из последних сил, указующую на дымчатый контур Калимноса, - уже исчезающий... Чернотень... Сколько древних остовов лежит под кормой, - проглоченных штормами, не дошедших до Трои или Афин, покинутых своими легкомысленными богами... - с наступлением ночи их присутствие становится очевиднее... Светящиеся лампады медуз и серебристая метель планктона - всё лучше, чем... о чём это я, и какого черта?.. "Морской разгул Медитеррании"... Ничто не забывается, что бы ни приходило на смену. Настоящее превращается в прошлое – это безвозвратно, но прошлое продолжает шарить своей неугомонной рукой в настоящем, и, того хуже, - пытается диктовать нам будущее. А впрочем, реальное ли, воображаемое ли, - всё лишь в беспомощной голове нашей… - в этом (хоть в этом, по крайней мере…) они равны, и надо лишь научить их мирному сосуществованию, да и самому с ними ужиться. Стоит ли о грустном?..
Ещё не скрылся за горизонтом райский остров, а меня уже тянет к нему вернуться - столь многое осталось не завершённым, так много не совершено: пролезть "Wild Country" на Телендосе, переписать набело "Космос" и "Илию", попробовать какую-нибудь "песенную" "шестёрку си", подложить динамитную шашку под "ноу слип"... Нормальные люди, заканчивая свой рассказ, непременно ставят точку, ритор, нередко, - вопросительный знак, патетик - восклицательный, но, на мой взгляд, это не слишком хорошая примета - ставить точку в конце рассказа, которому ты хотел бы нажить продолжение, и поэтому я лично закончу его запятой,
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
