Количество спортивных травм в последние годы превысило все допустимые пределы: едва ли не каждый день в прессе появляются сообщения об очередном атлете, который выбыл из стоя из-за серьезного повреждения. Не самое страшное, если «летят» плечи или мениски, а вот диагноз «разрыв крестообразной связки» порой способен заставить спортсмена отказаться от любимого дела, причем совсем не важно, любитель ты или профессионал.

Один из ведущих спортивных травматологов страны, доктор Олег Миленин в эксклюзивном интервью «Чемпионат.ру» сравнил уровень спортивной медицины в России и за рубежом, рассказал о нюансах реабилитации после операций и поделился своим опытом лечения суставов.

Олег Миленин

- Олег Николаевич, в нашей стране бытует мнение, что «хорошо» сделать операцию на колене или, к примеру, на плече могут только за границей: российские футболисты, да и представители других видов спорта, чаще всего оперируются в странах Западной Европы. Насколько справедлива такая точка зрения, и что может предложить наша медицина?

- Безусловно, какое-то время назад Россия действительно отставала от признанных лидеров ортопедии. Все современные методики операций на крупных суставах пришли к нам с Запада, но вот уже много лет они с успехом используются и у нас в стране. Сейчас ведущие клиники применяют только так называемую артроскопическую, или малоинвазивную хирургию. Раньше колено или плечо оперировали открытым способом, через большой разрез. Но потом в Японии, Европе и Штатах коллеги перешли на артроскопию. Суть метода в том, что все необходимые манипуляции хирург и его ассистенты проделывают через незначительные разрезы, а за ходом самой операции наблюдают при помощи видеооптической системы. Все это позволяет достичь не только высокой точности манипуляций, но и сократить сроки восстановления, поскольку сустав повреждается гораздо меньше. В настоящее время такие операции являются стандартом во всем мире, и у нас в стране их делают не только в московских клиниках, но и во многих других городах страны.

- Почему же тогда при лечении наших профессионалов кандидатуры отечественных врачей зачастую даже не рассматриваются? Чем лучше та же Германия — кроме своей репутации, разумеется?

- На этот счет есть хорошая поговорка: «Нет пророка в своем отечестве». Мы с коллегами частенько задаемся таким вопросом и не можем найти ответ. Оборудование, стоящее у нас в клинике, ничем не отличается от того, что используют хваленые немецкие хирурги. Материалы для восстановления связок во всем мире тоже используются одинаковые. И сделаны они, как правило, не в Германии, а в США и Японии. Вот вам любопытный факт. Мы с коллегами постоянно участвуем в различных международных конгрессах, часто ездим по Европе. Знаете, кого мы постоянно встречаем в ортопедических клиниках Италии, Франции?

- Кого?

- Немецких спортсменов (улыбается).

- Как же так? У них же Айнхорн, Пфайфер...

- Мы тоже спрашивали. Оказывается, сами немцы своим хирургам доверяют не всегда. Им кажется, что в другой стране их прооперируют лучше. Но это не значит, будто дело действительно обстоит так. Тот же Айнхорн, с которым я не раз встречался на международных конгрессах — специалист высочайшего уровня. Пфайфер тоже опытный врач, но тут ситуация немного иная: он широко известен у нас в стране, а вот в Европе его почти никто не знает. Зато в России сумел создать себе хорошую репутацию, занял определенную нишу, и с этим его можно только поздравить. Скажу так — у немцев действительно есть хорошие, педантичные врачи. Но их не больше, чем в любой другой европейской стране.

- А что у нас?

- В России классные специалисты тоже имеются, и люди, наконец, начали это понимать. За последние несколько лет обращаемость в ведущие отечественные клиники значительно выросла. А это очень важно: значит нам стали доверять. И это неслучайно. Даже завзятый скептик согласится с тем, что класс хирурга во многом зависит от его стажа. Так вот, в Европе около 70 процентов всех операций на суставах делают молодые хирурги со стажем менее 5 операций в год! И это считается нормальным, ни у кого не возникает к ним вопросов. Для сравнения, наша бригада в 2006-м сделала около 500 операций, в 2007 — около 700,  в 2008-м — больше 900, а в нынешнем, по самым скромным подсчетам, их будет уже в районе 1100-1300. Я занимаюсь коленями и плечами, и только за первые три месяца этого года выполнил более 200 операций. Причем среди наших клиентов есть и иностранцы, в том числе и из Штатов — у них хирургия намного дороже, чем у нас, а качество лечения сопоставимо по всем параметрам.

- Пациенты из каких видов спорта подвержены травмам колена в наибольшей степени?

- По рейтингу Международной ассоциации хирургии коленного сустава, самым опасным видом спорта для коленей является футбол. У профессионалов в этом виде спорта нагрузка на коленный сустав составляет 10 баллов из 10. Но самое интересное, что и у футболистов-любителей по этой шкале она равняется 9 баллам, то есть настолько же велика, как у профессиональных горнолыжников, баскетболистов и волейболистов! Объясняется это достаточно просто: помимо двигательной активности, взаимодействия с мячом футбол еще и очень контактный вид спорта. Поэтому угроза для суставов здесь комплексная. В мире уже не первый год проводятся конгрессы по профилактике спортивного травматизма. Сейчас начали появляться весьма эффективные комплексы упражнений, направленных на предотвращение повреждений. Но ни одна из этих методик, к сожалению, никогда не сможет на сто процентов гарантировать отсутствие травм.

- Проблемами с коленями уже давно никого не удивишь. А откуда в последнее время столько травм плеча?

- Действительно, число таких повреждений сейчас значительно увеличилось. Главная причина - в мире набирают огромную популярность всевозможные экстремальные виды спорта. Падение там чаще всего происходит на верхние конечности, которые порой просто не способны выдерживать подобные нагрузки. По телевидению вы увидите только зрелищную сторону экстрима, и многим сразу захочется повторить все эти трюки. Не все понимают, что эти виды спорта - не только драйв и адреналин, но и колоссальная опасность.

- Многие думают, что при лечении серьезных травм суставов самое тяжелое — это операция. Но она длится от силы пару часов, а восстановление порой растягивается на долгие месяцы. В конечном итоге, насколько велики у пациента шансы вернуться в спорт?

- Здесь есть два принципиальных момента. Первый - насколько быстро было проведено хирургическое вмешательство. Возьмем классический случай — разрыв крестообразной связки. Если операция сделана в период до полугода с момента серьезной травмы, шансы вернуться на прежний уровень активности (и даже выйти на новый, более высокий) очень велики. Согласно статистике нашей клиники, они близки к ста процентам. Но даже для пациентов, прооперированных в период с полугода до двух лет, эта цифра составляет 97 процентов, от двух до десяти лет — 92 процента. К сожалению, в отношении застарелых повреждений прогнозы куда менее оптимистичны. Травмированный сустав сильно изнашивается, и в отдаленном будущем пациенту может быть показано даже его протезирование, то есть замена. Разумеется, в этом случае ни о каких занятиях активными видами спорта речи уже не идет. Вот почему так важно своевременно обратиться к квалифицированному врачу. Травма «крестов» - это не приговор, причем как для профессионала, так и для любителя.

Далее, нужно учитывать, что хорошо сделанная операция — это половина успеха. Другая половина заключается в правильном восстановлении. Готов признать, что с реабилитацией в нашей стране по-прежнему есть проблемы. У нас многие врачи рекомендуют стандартный восстановительный комплекс всем пациентам с пластикой передней крестообразной связки. Но это неправильно! Реабилитация должна напрямую зависеть от того, по какой методике сделана операция. Если ПКС реконструируется из собственной связки надколенника, нужно делать одни упражнения, если из полусухожильной мышцы — другие. Некоторые коллеги о таких вещах не думают или вообще не знают. А ведь часто именно в этом заключается секрет быстрого восстановления.

- Ваш опыт пригодился сборной России на Олимпиаде в Пекине, где вы были одним из врачей нашей национальной команды. Скажите, велика ли разница между пациентом-профессионалом и пациентом-любителем?

- Через руки ортопедов так или иначе проходили все наши спортсмены, и я могу сказать, что главное отличие профессионала заключается в характере. Я был удивлен, насколько нацелены эти люди на победу - неважно, идет ли речь о тяжелоатлете или о синхронистке. Кстати, именно с представительницей синхронного плавания, Анастасией Ермаковой, у нас в Пекине была непростая ситуация. У нее обострилась старая травма, но консервативные меры, предпринятые нашим врачебным штабом, к счастью, пошли ей на пользу: она выиграла две золотых медали. Если же говорить о хирургии, то меня поразила другая наша спортсменка - байдарочница Юлия Салахова. Незадолго до Олимпиады она попала ко мне с травмой плеча. И уже через две недели после операции отобралась на Олимпийские игры, где дошла до финала. Еще один случай, хоть и не олимпийский,  вообще можно считать уникальным. Наша горнолыжница, специалистка по фрирайду Лиза Тамбовцева после этапа чемпионата мира в Красной Поляне повредила мениск и приехала ко мне на операцию. Едва отошла от наркоза — заявила, что через десять дней собирается на следующий этап в Домбай. Я строго рекомендовал ей не делать этого. Но Лиза меня не послушала, и... привезла из Домбая «серебро»! Хотя в Красной Поляне была лишь четвертой. Звонит, смеется: «Олег Николаевич, тут мои конкурентки к вам на прием собираются, хотят, чтобы вы им тоже что-нибудь в колене подкрутили» (улыбается).

- А рядовые пациенты вас чем-нибудь удивляли?

- Не раз ловил себя на мысли, что с ними нужно быть готовым ко всему. Забавный был случай, когда одна девушка решила меня проверить и принесла на консультацию... рентгенограмму своей собаки. «Взгляните, - просит, - что у меня с коленом». - «Не знаю, как у вас, а у вашей собаки все в порядке», - отвечаю. Она сперва стала возмущаться, но потом, конечно, призналась. Улыбнулась и говорит: «Вы не поверите, доктор. До вас мне пятеро врачей по этому рентгену лечение назначали» (смеется).