Желание походить по Джантуганскому плато и подняться с него на вершину Лекзыр как обзорную точку я попытался воплотить в одном из своих летних маршрутов 2007 г. – третьем. Первые два – когутайский (здесь) и кыртыкско-ирикский (здесь) – прошли на ура, я представил их на Mountain.RU той же осенью, а вот джантуганский поход покоробила непогода. Удача пришла через год, когда чарующие виды с Лекзыра были поданы «на десерт» после основных маршрутных «блюд» пика Вулея (здесь) и Донгузоруна (здесь).
Джантуганское плато – это истерзанное разломами пространство ледника в настиле гигантского вершинного цирка между Лекзыром и Лацгой. Плато де юре относится к Грузии, однако переход с него в Адылсу тривиален, да и в Адырсу несложен, в то время как к сванским низам оно сходит совершенно нецивильной горловиной ледопада между скальными сбросами. Поэтому всю область плато естественно считать граничной территорией с правом посещения горниками с обеих сторон, что и имеет место де факто.
Общая панорама Джантуганского плато со стороны Гумачей.
Та же панорама с подписями.
Общая панорама Джантуганского плато со стороны Башкары.
Западный вид на Джантуганское плато (из-под вершины Гумачи).
Восточный вид на Джантуганское плато (со стороны Башкары).
Часть 1. Июль-2007, или три ночи на перевале Джантуган.
В поход на Лекзыр я отправился со своим другом Иваном Храпачом, он был на всех моих маршрутах того лета.
13-го июля в восьмом часу мы подъехали на терскольском частнике к зданию КСС, что по дороге в Адылсу у шхельдинского ответвления. КСС досматривала мирные цветные сны, и хотя спасатель с нижнего этажа открыл-таки глаз и послал нас этажом выше, женский голос за верхней дверью жестко отказал в регистрации, велев дожидаться канонического пробуждения спасперсонала. Мы пожали плечами и отправились на том же частнике дальше, к бочкам Джантугана в сопровождении утренних видов Шхельды и Бжедуха. (В другой раз за регистрацией похода в Адылсу я уже обратился в КСС Терскола, там стали было открещиваться, но бумаги всё же оформили.)
Вид на Шхельду с дороги к базе Джантуган.
Бжедух. Вид с дороги к базе Джантуган.
Мы спешились у въездных ворот бауманской базы Джантуган, пересекли ее и ровно в девять всемирно известной тропой двинулись к культовой Зеленой гостинице, а уже около полудня, миновав ее, моренным гребнем выступили к Государственной границе (утренние снимки от «гостиницы» получены после ночевки следующим летом).
От базы Джантуган к Зеленой гостинице. Тропа спустилась к речке, впереди мост. Доминирует Джантуган.
От базы Джантуган к Зеленой гостинице. Идем вдоль поймы за мостом. Впереди заметны корпуса гостиницы, над ними ледники и вершины Адылсу и ГКХ. Вдоль правого склона моренный вал, нам к нему.
Тот же вид зимой. Снимок Т. Антохиной.
Главный корпус Зеленой гостиницы.
Утренний вид на Эльбрус с ночевок у Зеленой гостиницы.
Эльбрус утром. Вид с ночевок у Зеленой гостиницы.
Утренний вид на Эльбрус с вала над озером у Зеленой гостиницы.
Раннее утро на гостиничных ночевках.
Утренняя горная панорама с вала над озером у Зеленой гостиницы.
Две вершины: Гумачи в тени и Чегеттау на солнце. Вид с гостиничных ночевок.
Две вершины: Джантуган (слева) и Башкара. Вид с гостиничных ночевок.
Вершинный замок Башкары.
Цепь ГКХ от Башкары до Уллукары.
На минутку в зиму. Вид с хребта Адылсу. Светлый овал внизу – замерзшее озеро, над ним вал, с которого велась фотосъемка. За валом гостиничная полянка. Справа доминируют Джантуган и Башкара, левее центра Чегеттау. Снимок Т. Антохиной.
Еще одна зимняя минутка. На переднем плане вал над озером, за валом гостиничная поляна, торцевая затененная дуга вдали над ближней освещенной «спинкой» – наш путеводный вал. Пройдя по нему, спустимся на ледник. Снимок Т. Антохиной.
Вернулись в лето-2007, мы на левобережном моренном валу за ночевками. Вид через ледниковый сход в сторону ВИА-Тау.
Спускаемся с моренного вала к леднику. Левее центра доминирует Трапеция, правее через понижение Гумачи, еще правее играет солнцем ансамбль скал Аристова, под которыми справа светлая скоба нашего перевала Джантуган.
Путь к перевалу Джантуган был несложен. Шли по следам – сначала общим с теми, что желобом уводили потом влево к программным Ложным Гумачам, потом по эксклюзивному, жидкому следу, тянувшемуся направо к нашему перевалу. Перевальный взлет украшала серия трещин, но те легко обходились. Последнюю сотню метров поднимались впритирку к скалам Аристова (об О.Д. Аристове см. Приложение 1). На мульдочке у выхода на плато мы заслышали и увидели в камнях живую воду. Может, поставить здесь палатку? На часах полчетвертого.
На подъеме по леднику. Скалы Аристова, перевал и вершина Джантуган.
На подъеме по леднику. Взгляд влево на перевал Гумачи.
На подъеме по леднику. Вершина Гумачи. К ней и перевалу Ложные Гумачи (справа) ведет основная тропа.
Панорама ледника Джанкуат. Слева вершина Гумачи, всё остальное скалы Аристова.
Перевал Джантуган и ледник на пути к нему.
Не стреноженный Джантуган.
Вершина Джантугана и снежный след маршрута 2А.
Подходим к перевальному взлету.
Обратный взгляд с перевального взлета.
Оставив вещи, мы вышли наверх. Подошли к торчавшей из снега граничной метке – толстой палке по колено, раскрашенной наполовину в красный цвет, наполовину в белый. Но удивила не она, удивлял и поражал размах Джантуганского плато. Мы с полчаса жадно вбирали в себя открывшиеся нам виды и радовались счастью горной жизни. Но все же спустились потом обратно в мульду ставить палатку.
Тепло, приятно, радостно.
Я считаю, что если хочешь прочувствовать душу местности – пройдись по ней. Иван считает иначе – надо посидеть.
Лекзыр, наша маршрутная цель.
Российско-грузинская трапеция. Слева Гадыл, справа Башкара, под ней одноименный перевал.
Между Башкарой и Джантуганом.
Край палатки под западным торцом скал Аристова. На камни лучше не дышать – очень подвижные.
Стоим в мульде под перевалом.
Пока мы ставили палатку и обживали ее за трапезой, дело приблизилось к пяти, и стало ясно, что для вечернего подъема на Лекзыр мы подустали. Да он и не входил в планы этого дня. Вечер, однако, выдался теплый, умеренная облачность скорее ласкала, чем припугивала, поэтому мы охотно прогулялись в сторону Башкары. Вернулись к заходу солнца и уже из палатки наблюдали феерическую картину закатного соединения нависавшего Джантугана с удаленным Эльбрусом.
Панорама плато Джантугана и его южных сходов к леднику Лекзыр, за которым хребет с доминирующим Светгаром. Вид (этот и остальные в этом блоке) со стороны Башкары.
«Тыльный» вид Чегеттау. Вживую очень похоже на трех пьянчужек, поддерживающих друг друга. Мы так и говорили: наши пьяненькие.
«Набеги» ледника плато на скалы Аристова. За ними слева на дальнем плане участок хребта Адылсу.
Участок хребта Адылсу, правее рыжеют скалы Аристова, под ними выход к пер. Джантуган.
Вновь взгляд на юг. Общий вид района вершины Светгар за понизовьем ледника Лекзыр. Правее Светгара Марианна.
Мы не одни. Кто-то из великих наблюдает с нами за бурлящими красками вечера. Его тень.
В лучах сходящего солнца краски скальных склонов насыщаются до предела.
Светгар крупным планом.
Гигантские разломы плато.
Подход к ледопаду в сторону ледника Лекзыр. Справа скальный сход с одноименной вершины.
Гора Лекзыр и изящная пирамидка ее заснеженной с этой стороны вершины.
Разлом и шов Лекзыра.
Дело совсем к вечеру. Внизу долина Адылсу.
Вечерние ласки Джантугана. Вид от палатки.
Джантуган в ауре заката.
Человеческий лик Джантугана. Взгляд в небо на миллионы лет. (Вершинный фрагмент, повернутый на 90 градусов.)
Спектакль заката для одного зрителя. Для Джантугана.
Солнце скрылось за Эльбрусом.
Лазурным на следующее утро небо было лишь в стороне Эльбруса. По всем другим частям света и над головой уже ходили близкие хмурые тучи, внятно говорившие о том, что в этот день Лекзыр нам своими видами не посветит. И действительно, погода к обеду не улучшилась. Правда, и не испортилась в конец, так что мысли торопиться с возвращением домой у нас не было. Более того, часа в три на перевал поднялась группа, желавшая на следующий день пройти Джантуган траверсом.
Тот же ракурс следующим утром. Лазурь над Эльбрусом обманчива – с боков. Над головой и сзади тучи.
Эльбрус зарябил
Со стороны Джантугана.
Облака обволакивают
Мы в мульде.
Одно обстоятельство все же омрачило наше вынужденно-ленивое пребывание на плато. Мы каким-то боком умудрились не взять с собой на маршрут емкости для кипячения воды. Пара кастрюлек на литр и ноль-семь – так просто не уследить за ними, полагаясь друг на друга! Пришлось все эти дни куковать на печенно-сыро-колбасной пище и журчавшей у палатки воде.
В ночь на 15-е что-то постоянно выпадало. С рассветом обнаружилось, что всё высокое – близкие скалы и вдали верхушка хребта Адылсу – покрылось тонкой снежной одежкой. Небо, как и накануне, скрывали тучи, и голубел лишь залив в стороне Эльбруса, на фоне которого светились два чечевичных облака (о линзовидных облаках см. Приложение 2). Недобрая примета. Соседи-альпинисты, ночевавшие под Башкарой, спустились днем с перевала пережидать непогоду на базе. Я по мегафону запросил у Москвы прогноз. Та сообщила об ожидании скорого погодного улучшения, и мы решили остаться еще на одну, уже третью, ночь.
Еще одно утро.
То ли гора, то ли облако.
Небесная стопка блинов.
Безнадега.
Эта приэльбрусская ночь была капитальной. Нас ее капитал коснулся слабо, но сполна осчастливил низы (у Верхнего Баксана размыло дорогу). Погода и поутру была пасмурная. Я снова запросил у Москвы прогноз и получил прежние заверения. Мы свернулись и сначала в снежок, а потом во всё укрупнявшийся дождик сошли к цивилизации.
Таким было наше посещение Джантуганского плато в июле 2007-го.
Приложение 1. Олег Дмитриевич Аристов, 1911-1937.
Эти сведения я выбрал из публикации Б.Ф. Садовского по материалам архива семьи Аристова и из книги П.С. Рототаева «К вершинам».
Первые спортивные навыки Олег Аристов получил в коллективе инструкторов массового действия Московского Красного Стадиона на Воробьевых горах (рук. А. Г. Харлампиев, альпинист, боксер, родоначальник борьбы самбо). С ним в 1929 г. он прошел свой первый горный маршрут Баксан – Бечо – Латпарский и Лайлский перевалы и был введен в горную секцию ЦС ОПТЭ (Общество Пролетарского Туризма и Экскурсий). В 1932-33 гг. участвует в экспедициях в Таджикистане и Киргизии, с 1934 г. работает в Отделе физкультуры, спорта и туризма ВЦСПС, возглавляет горную секцию Москвы, занимается установкой автоматических метеостанций на Заалайском хребте.
Летом 1935 года в рамках организованной Н.В. Крыленко 1-й Всесоюзной альпиниады профсоюзов Аристов руководит школой инструкторов в а/л Адылсу, поднимается во главе группы на Чатын, Джантуган, траверсирует массив Гадыл – Башкара и участок Шхельды от пика Профсоюзов до 2-й Зап. вершины. (Им проложена и промаркирована тропа вдоль ледника Шхельды до лагеря Гельфембейна – ныне «ночевки Аристова».) С группой слушателей Военно-инженерной академии РККА им. Куйбышева поднимается на вершину, получившую название ВИА-Тау. За сезон Аристов совершает 23 восхождения, из них пять первовосхождений.
В 1936 г. Аристов работает в а/л Адылсу и других альпшколах, проводит альпиниады, содействует восхождению на Эльбрус дивизии им. Орджоникидзе, руководит эльбрусским восхождением жен начсостава МВО (1-й массовый женский горный поход). Вместе с Б. Гарфом и Н. Помержанским совершает первовосхождение на 3-ю Западную (ныне пик Аристова) и Центральную вершины Шхельды. У Рототаева читаем:
Примечательно проходил траверс Шхельды. Через два дня после выхода на маршрут группы советских альпинистов во главе с О. Аристовым на Шхельду собрались немецкие альпинисты, руководимые Л. Шмадерером. Гости намеревались осуществить первопрохождение: в успех группы Аристова они не верили.
Советские альпинисты упорно шли по маршруту. Группа Шмадерера сняла их записки с первой и второй, наконец, с третьей западных вершин массива. Впереди оставались Центральная и Восточная. Просматривая дальнейший путь, Шмадерер увидел советских горовосходителей на Центральной вершине. Полагая, что теперь ничто не помешает им закончить траверс и для немецких альпинистов он уже не будет первым, Шмадерер повернул обратно.
Группе Аристова не удалось завершить траверс. Уже на Центральной вершине стало ясно, что в установленный контрольный срок она не укладывается: непогода выбила ее из графика. Если бы у немецких альпинистов не сдали нервы, возможно, они смогли бы осуществить траверс всего массива.
К двадцатилетию Великой Октябрьской Социалистической революции в 1937 г. принимается решение провести восхождения на советские семитысячники и установить на вершине пика Сталина (ныне Коммунизма) бронзовый бюст великого вождя. Для экспедиции собираются лучшие альпсилы страны, Аристов – начальник подготовительного отряда. 3-го сентября – начало подъема на пик Сталина, 13-го – после четырехдневной снежной бури – штурм вершины.
Вот и крутой гребень, выводящий на вершину. Движение по нему проходило медленно. О. Аристов, опасаясь обморожения ног, закутал их так, что кошки подвязать оказалось невозможным. Поднимаясь по вершинному гребню, он несколько раз поскальзывался, но связаться отказался. При очередном срыве Аристов не успел задержаться и начал падать по северному крутому склону. Товарищи его стояли пораженные, не в силах помочь другу, так как не были связаны веревкой. Попытка спуститься к телу Аристова, лежавшему далеко внизу на Памирском плато, окончилась неудачей: крутые, почти отвесные, северные склоны преградили путь альпинистам. (П.С. Рототаев, «Путь к вершинам»)
В память о товарище восхождение на пик Сталина повторяется, и новый штурм приносит победу (Е. Белецкий, Н. Гусак, В. Киркоров, И. Федорков).
Жизнь Олега Аристова, как и жизнь Михаила Лермонтова, оборвалась на 27-м году. За девять отданных альпинизму лет он совершил 59 восхождений (35 на Кавказе) и воспитал несколько сотен человек, не успев при этом получить мастерского звания. Государство оценило заслуги погибшего назначением персональной пенсии Республиканского значения вдове Аристова на содержание их двухлетней дочери.
Приложение 2. Приэльбрусские облака-чечевицы.
Высоко-кучевые облака формируются на полпути между землей и верхней частью тропосферы. Это слои или лоскуты облачков в виде валиков, округлых комков, миндальных орехов или линз, они могут быть белыми, серыми, частично затененными и состоят из капелек воды (но могут содержать и кристаллы льда). Эти облака разделяют на слоистообразные, хлопьевидные, башенковидные и чечевицеобразные.
Чечевички, как их называют планеристы, – это распространенный в гористой местности вид облаков. Однако они настолько впечатляют, что кажутся незаурядным явлением. Классический вид чечевичек – летающая тарелка, но они могут выглядеть еще как сильно вытянутый ромб и как стопка блинов (как на нашем снимке с Джантугана).
В образовании облаков любого типа непременно принимает участие поднимающийся воздух. Чечевички относятся к орографическим облакам, они образуются, когда воздушный поток поднимается вверх, чтобы обогнуть препятствие – холм или гору. Так как с высотой давление падает, воздух при подъеме расширяется и охлаждается. Если в набегающем потоке достаточно водяного пара, то влажность воздуха, еще более повышаясь при его охлаждении, может достичь ста процентов. Тогда начинается конденсация водяных капелек, они делают воздух непрозрачным, и получается облако.
Но воздушный поток движется с подветренной стороны волнообразно. Так же движется вода в ручье, перехлестнув через большой камень. Такие волны называют стоячими – их гребни практически не смещаются, хотя и находятся в потоке. Получается, что ветер дует сквозь облака. Он образует капельки воды на подъеме с передней стороны волнового гребня. Протаскивает их по гребню и заставляет их испаряться на спуске с задней стороны. В результате облако как таковое стоит на месте, не меняясь в размерах и сохраняя обтекаемую форму. На месте следующего гребня может образоваться другая чечевичка, и так далее. Чем крупнее гора, сильнее и влажнее задувающий ветер, тем внушительнее облака.
Из сказанного не следует, что облако-чечевица непременно возвещает скорую крутую непогоду. Но к югу от Эльбруса – по Баксану – это действительно так, потому что Гора формирует здесь гигантскую чечевицу из влажного теплого воздуха, который поначалу сносит сюда с прогретой солнцем степи северный ветер. Но вслед за таким теплым продувом он обычно приносит непогоду.
Яркий, но типичный случай произошел в Приэльбрусье в марте 2006 г. в дни полного солнечного затмения. Неделю до затмения стояла сумбурная, но в целом «позитивная» погода. День затмения, 29 марта, словно по волшебству, выдался чистейшим. На следующий день часов с десяти стала наползать высокая пелена, и на небе между Эльбрусом и Ушбой примерно час висела огромная тарелка. 31 марта день выдался никудышным – снег, метель и нулевая видимость.
P.S. Об облаках самых разных типов и видов можно почитать в популярной и богато иллюстрированной книге «Занимательное облаковедение», вышедшей в 2007 г. в русском переводе. Автор книги Gavin Pretor-Pinney – британский журналист, основатель Общества любителей облаков (www.cloudappreciationsociety.org). Это международная общественная организация, объединяющая тысячи лириков, мечтателей, поэтических натур, фотографов, художников и метеорологов-любителей по всему миру.
Олегу: Спасибо за цитату-уточнение из Белопухова. Преднамеренные неточности - инструмент выживания и продвижения в обществе, он в основе любой конкурентной борьбы, он был и будет. Поэтому судить надо по делам. Один не без обмана становится начальником и портит дело, другой при таком же замесе дело поднимает. Советский альпинизм, как и шахматы, до войны ставил на ноги и патронировал Крыленко. Шахматную школу он заложил боеспособную, притом что обмана и "передергиваний" покруче в ее функционировании было в достатке (сам комсомолец Ботвинник не брезговал неблаговидными карьерными приемчиками). Очевидно, в альпинизме крыленковская рука была такой же, и под нее необходимо было подстраиваться. Думаю, Аристов сотоварищи были очень несвободны в памирской экспедиции 1937 г., испытывая тяжесть политической ответственности в хватких условиях победившего социализма. С погибшего не спросишь, он герой, а с живых отчет потребуется правильный... То, что я взял у Рототаева по восхождению на пик Сталина и привел в Приложении, выглядит приглаженно, былинно-сказочно, тут и там умолчания. Сохранились ли более детальные, "рутинные" сведения? Вероятно, нет - то время не располагало к дотошности.
(13/03) Спасибо! Да, конечно, на том снимке Бжедух, а не Уллукара. Сработал эффект, который в свое время мучил то ли Штирлица, то ли Мюллера, - путаница четных номеров домов с нечетными. Уже попросил редакцию исправить. А вот Джантуган - скорее все-таки не человек. Предположу, что там, на вершине, антропоморфный выход его горной души. А ее имя - да, наверно, Джан )
В память о товарище восхождение на пик Сталина повторяется, и новый штурм приносит победу (Е. Белецкий, Н. Гусак, В. Киркоров, И. Федорков).
Белопухов Я-спинальник:
"Но тут встал Иван Богачев. Иван знал очень многое, о чем мы могли только догадываться. Знал всю подноготную тайной кухни Федерации. Иван резал правду-матку в глаза:
- А что вы именно к нам придираетесь? Белецкий не дошел до вершины пика Сталина, а где это зафиксировано? Нигде, наоборот, вот целая книжка лежит - о том, как они дошли до вершины. Да какой отчет ни возьми - в каждом можно найти неточности."
Мне нравятся Ваши очерки, этот не исключение. Очень интересно представлены панорамы с плато Джантугана и вообще виды. Но вопрос: а Вы, что, так прямо и заявляли восхождение на Лекзыр, несмотря на то что он относится не к России?
При вводе Логина и Пароля,
