1.
Может, с самого начала кости были со свинцом? И бросила их заинтересованная рука?

Возникло понимание, что альпийских четырёхтысячников мало. Надо ехать на высоту.

Юра – задира и русофил. Мы с ним оба родом из Бирюлова, а живём в Cr к t de Champel. Он рискует в горах. Но здоров как бык, и это спасает.

Мы с ним ни разу не возвращались без вершины. Раньше не возвращались.

Он уже был на Килиманджаро и Чимборазо. Летом ездит в Безенги.

С чего начать мне? Аконкагуа? Почти семь, и одна из семи. Три недели, пара тысяч и никакого головняка. Можно заложиться на сложность (Польский ледник Direct), а если непроход, то рядом Voie normal.

И Юра там не был.

Берём билеты? Откуда такие сомнения? А ну их, берём!

Есть у нас третий участник. Эвелина, будущая первая эстонская женщина-космонавт и iron lady. Хотя последнее утверждение не бесспорно.

Путешествуя по планете, она попала с нами на Монте-Розу. Мы были с Томасом, тоже раньше никогда не возвращались без горы. Тут вернулись с половины маршрута. Заболели. Вроде как плохой знак (я суеверный). Но недостаточно данных для серьёзных выводов. Один раз – не педераст...

«Держи меня в курсе дат по Аконкагуа». Собственно, почему бы не взять в компанию тёплую женщину-космонавта, пусть даже с отдельной палаткой?

Даты совпали. Решили делить мула на троих.

И вот – аэропорт. Куда летим, зачем летим?

«Есть где-то облако-рай.

Пойди его угадай»

Поздно угадывать. Кости брошены. Мул зафрахтован.

2.
Первые два дня подходов под Польский ледник – плоская долина де лас Бакас. Короткие переходы. Мул несёт 60 кг., мы – остальные 70. Шастают туристы налегке: мул ждёт каждый вечер, и лагерь нести не нужно. Нормальный расклад: два мула на троих.

Зато мы идём как люди, потеем!

На второй день меня пробило на боулдеринг на придорожном валуне и вечернюю прогулку выше лагеря. Хотел найти гуанако. Видел зайцев.

Третий день – километр подъёма по долине Релинчос. Высота, силы кончились. Возникла теория пузыря: идти, не смотря ни на часы, ни на альтиметр, ни, особенно, на убежавшую вперёд команду. Несмотря на жару. Как внутри пузыря.

А выдержит ли моя хилая карма нас троих?

День отдыха в базовом лагере. Хотя всего 4200 м. Plaza Argentina.

Поскольку запланирован траверс, заполняем trash bag по максимуму. Мулы выше не ходят. Дальше всё нести на ту сторону. Включая shit bag.

Заброска мешка в первый лагерь на 5000, возвращение, ночёвка на базе. Завтра переходим наверх спать. Это называется cache and carry.

На следующий день несём мешок на 5800. Спуск, отдыхаем день, отдыхаем второй. Пью «Дафальган». Это тест. Если головная боль пройдёт, то всё в порядке. Если нет, то может быть проблема. Боль проходит.

Иногда пуржит. Значит, на леднике снег. Много снега.

Вроде решили идти. Куда деваться? Время уходит, силы не прибавляются. Надо заканчивать с этим делом.

Канадцы остались ещё на ночь. Они тоже на Польский ледник D irect. Южноафриканцы уже там, наверху. У них парапланы, они идут траверсом (Falso de los Polacos). Билл с командой идёт в Вертолётный лагерь и оттуда на Белые скалы, где выход на нормальный маршрут.

Первая ночь на 5800. «Дафальган». Боль проходит. Ночью не хватает воздуха.

Народ собрался идти на вершину затра. Немцы разведали ледник. Много снега, прямо непроход. Все решили идти траверсом.

Я не иду.

Утром пурга. Они не ушли. Мне не лучше. Есть риск, что если так пойдёт дальше, то нужно будет идти вниз, и траверс не пройдём.

Дима берёт половину моих вещей, и мы выдвигаемся. На карте отмечен проход без набора высоты.

Вот тропа с Вертолётного лагеря, на ней группа Билла. Проход, отмеченный на карте, плох. Нужно поднятся 200 м. по тропе до Белых скал 6000 м. Поднимаемся.

Дальше я один. Рюкзак за 30.

Идея в том, чтобы спуститься в Нидо де Кондорес на 5500, там отдохнуть и посмотреть. Билл одобрил. Говорит, это мой единственный шанс. Он много раз был на Эвересте, знает, о чём говорит.

Иду. Медленно. ВНИЗ.

3.
На 5500 жизнь налаживается. Здесь просто курорт. Есть воздух. «Дафальган» я забыл, голова прошла сама.

Забить на то что произошло, и склеить что-нибудь из разбитых горшков. Может быть, вершину?

Газ я тоже забыл. Рядом стоит японец. У него бензин. Но придут его друзья, у тех газ. Прошёлся по лагерю: австрийцы дали баллон. Пришёл Джакомо из Аосты. У него газ. Тоже хочет идти завтра на вершину. Рандеву у меня (я стою выше всех) в 4 часа.

Ну что же ангелочек, готовься, без тебя не пойду. Всё в твоих руках. Кости брошены.

Газ может не загорется, или погода испортится, или мне снова поплохеет. Иди же я взойду.

А как у нас с этим, как это по-русски, упорство... упрямство ... упёртость? А никак, вот она, гора, вот она, тропа.

Вдруг заболело в правом виске. Нет, ангел, не сейчас, дай поспать до утра.

2:30, проснулся, хочется писать. Снова спать. 3:26. Проспал лишку, не услышал будильника. И чёрт с ним, что сейчас решают полчаса?

Подключаю баллон. Газ не горит. Трясу, грею в руках, ставлю на попа. Не горит. Смесь не та.

Присоединяю старый баллон. Выжигаю последние капли. Получилось полтора литра тёплой воды.

Выхожу, иду к японцам, бужу, прошу газа. Говорят, у самих впритык. Говорю, друзья сегодня сверху придут, у них полно газа, отдадим. Не отвечают. Иду дальше по лагерю. Шевеление в палатке «Андрей?» - «Это ты Джакомо?» - «Нет» - «У меня проблема. Газ не горит» - «Вот держи». Знакомая рожа, аргентинец, видел в одном из лагерей.

Снова не горит. Бутан-пропан не работает по ночам. Нужен изо-бутан.

Ну и ладно. Вода есть. В термосе остатки чая. Во фляге изостар в порошке. Заливаю, чай выпиваю сразу, чтобы не нести. На выход.

Ветра нет. Почти тепло. Море звёзд. Фонарики далеко впереди. Хорошая тропа в снегу. Начинаю подъём. До вершины полтора километра.

Мне хорошо.

Но что это? Прошёл каких-то 200 м. вверх и организм начал отчаянно сопротивляться. ВВЕРХ? Ни в какую. Запретная зона. В голове туман. В руках палки, иду как пьяный. Какие красивые звёзды.

Вот сейчас нужно поворачивать назад. Иначе перейду грань. А что там за гранью?

А если я ещё пройду вперёд?

Прошёл.

Повернул назад. Сразу всё прошло. Там, наверху, поняли, что я понял. Расслабились, и пошли отдыхать.

Где-то здесь есть южный крест. Достаю компас, смотрю на юг. Ничего похожего на крест.

Уже потом Пьер рассказал мне, и нарисовал на салфетке в ресторане в Мендосе, что такое Южный крест. Нет там никакого креста.

4.
У японца наверняка был хороший газ. Но он мне его не дал. И правильно сделал. Кто он, червь земной, чтобы решать, идти мне на вершину или нет?

Он мне может жизнь спас.

5.
Наутро газ оттаял. Я выпил какао и ушел вниз, в базовый лагерь Plaza de Mulas. По дороге меня догнал Джакомо. Он решил подождать с вершиной.

Солнце, жарко. 31 декабря 2007 г. На вершине в этот день толпа. Один из африканцев-парапланеристов не смог взлететь из-за НЕДОСТАТКА ветра. Второй, Пьер, пошёл на риск (разбег - прыжок) и взлетел. Он сказал, что что был второй полёт с вершины в истории.

Первого января они взлетели из Второго лагеря и на термиках поднялись выше вершины. Есть фото.

Юра и Эвелина взошли на вершину тридцатого. Были ветер и глубокий снег. Юра тропил. С ними были канадцы, поляк и группа от агентства «Инка», включая русскую девушку.

Тридцать первого они вместе с канадцами со всей выкладкой (то есть с рюкзаками сильно за тридцать) пошли на траверс. Канадцы, игнорируя тропу, ломанули вбок по склону, не теряя высоту. Они за ними. Было стрёмно, но прошли. Юра сказал, что это был самый трудный день.

В ночь с тридцатого на тридцать первое часы перевели на час назад. Я об этом не знал и опоздал на ужин и базовом лагере. Около девяти в палатке-столовой открылась дверь и вошли Юра и Эвелина. Как люди с другой планеты, в десяти тысячах световых лет от меня.

Первого января мы ушли вниз до лагеря Конфлуенса, а второго я сходил на Plaza Francia, что на 4200 м. у подножья Южной стены. Красиво. Там я снова почувствовал высоту. Подошёл к запретной зоне? Наверху опять напряглись.

Интересно, когда я в следующий раз пойду на Мон-Блан, снова будут знаки свыше? Или в Альпах это не работает?

А может аллергия на высоту вышла случайно? Может сходить на Денали в хорошей компании?

Андрей Чижов
achizhov @bluewin.ch