Фото: Владимир Копылов, Москва

- Выходим на орбиту Ватоа,- сказал Пашка Гераскин.

Аркаша Сапожков всматривался в обзорный экран:

- Сплошные облака, ни единого просвета...
- На Юпитер похоже, только маленький и белый, - заметила Алиса Селезнёва.
- Садиться будем туда, где стояла экспедиция с Кавари. Это там, среди льдов растут самые красивые растения во Вселенной...- сказал Пашка.
- Гредентарисы...- сказала Алиса. - Пашка, неужели нигде нельзя узнать, как они выглядят?
- Нет, они гибнут от фотосъёмки. А в экспедиции не было художников,- Пашка почесал затылок. - Но косморазведчик зря говорить не будет. И потом, я ему верю как биолог биологу.
- Кому?
- Едоллу с Кавари, который в «Мире растений» про гредентарисы рассказывал. Он и открыл гредентарисы...
- Ребята, а если этих цветов очень мало, и их нельзя увозить с планеты? - перебил Пашку Аркаша.
- А мы и не станем их рвать, только соберем семена,- ответила Алиса. - И вырастим на Земле.
- Экипаж, внимание! Начинаю снижение! - объявил Пашка. Катер нырнул в облака. В атмосфере Ватоа бушевали ураганы.
- До поверхности пятьсот метров, - сообщил бортовой компьютер.

Видимость была очень плохая. Сквозь облачную муть проступали очертания отвесных утесов.

- Слышу маяк, совсем рядом, - сказал Аркаша.
- Не понимаю, где тут можно было сесть, кругом скалы...- пробормотал Пашка.

Наконец внизу показался ровный пятачок, посреди которого торчал черный столб с шаром наверху. Корабль коснулся поверхности. Пашка откинулся в кресле. За иллюминаторами тускло поблескивали серые глыбы аммиачного льда, аммиачный ветер проносил аммиачные хлопья.

- Земное время – суббота, восемнадцать ноль пять. У нас в запасе двое суток, даже больше, часов пятьдесят. Сюда мы летели ровно тридцать семь часов. Назад – час добавим, значит до отлета ровно полсуток. Вопросы есть?
- Есть, Пашка. Далеко отсюда до гредентарисов?
- По описанию до того озера – полчаса на скаломобиле.
- Но мы-то пойдем пешком, - сказал Аркаша.
- Или полезем по скалам, - добавила Алиса.
- Ерунда, - сказал Пашка. – Даже если придется идти пять часов, мы успеем.
- Может быть, отдохнем немного после полета? - предложил Аркаша. – Спать охота.
- После выспимся, - сказал Пашка. - Я тоже спать хочу, а спальный карман всего один.
- Надо оставить кого-то здесь, чтобы он отоспался и вел корабль назад, - сказала Алиса.
- Вот ты и оставайся, - сказал Пашка.
- Почему я? Я спать не хочу, ты хочешь...
- Тогда Аркаша.
- И я не останусь. Пойдем вместе.
- Ладно. Выходим через полчаса. Надо подкрепиться, - сказал Пашка, заметив, что Алиса достает тюбики и пакетики.
- Разогреть бульон? - предложила она.
- Не теряй время...
- Банка греется две минуты!
- ...И вообще, объедаться не следует. Солдаты перед боем никогда не едят, - сказал Пашка, поглощая одновременно криль-пасту, шоколадный крем и апельсиновое желе.
- Откуда ты знаешь? – усмехнулась Алиса.
- Знаю, знаю. Да, надо наполнить поилки в скафандрах и проверить запасные баллоны.
- Это уже все сделали, кроме тебя, - сказала Алиса.
- Еще раз проверьте снаряжение, - невозмутимо распорядился Пашка. – Бортовой, сколько за бортом?
- Двести.
- Чего - двести?
- А чего - за бортом?
- Я спрашиваю, температура какая?
- Минус девяносто семь, давление 895, ветер 28-30, видимость… - бортовой любил говорить про погоду.
- Твой скафандр Алиса тоже зарядила, - сказал Аркаша Пашке.
- Всё взяли? - спросила Алиса. - А то когда понадобится, окажется что-то забыли.
- Пошли! - сказал Пашка.
Ватоа встретила их колючей пургой.
- Здесь, кажется, уже зима. Пашка, не поздно ли мы прилетели? - спросила Алиса.
- Здесь же горы, высота. А гредентарисы растут в тёплой долине, там снега нет.
- Надо было там и садиться, - сказал Аркаша.
- Там топко, и маяка нет.
- А ты, Пашка, уверен, что эту долину найдёшь? - спросил Аркаша.
- Проще простого. По ущельям поднимаемся на хребет, выходим на плато и спускаемся в каньон. Там до озера рукой подать.
- Ничего себе, - сказала Алиса. - Переход Суворова чрез Альпы, даже хуже.
- Почему хуже? - удивился Пашка. - Нам же не надо тащить с собой пушки и знамена.
- В Альпах воздуха кругом сколько хочешь.
- Корабля уже не видно, а мы прошли-то чуть-чуть, - сказал Аркаша.
- Возвращаться будет проще, по локатору, - обернулся Пашка.
- Пашка, сейчас маяк должен быть у нас за спиной. А я слышу его справа, - сказала Алиса.
- Мы же не можем идти все время прямо. Видишь, ущелье поворачивает.
- А почему они поднимались здесь, а не прямо по склону? Здесь намного длинней.
- На склонах висячий ледник и непроходимые ледопады. Там постоянные обвалы, - сказал Пашка. – А сейчас там наверняка лавины одна за одной…

Серые обледенелые стены становились все круче и сходились тесней. Дно ущелья было завалено крупными глыбами и засыпано рыхлым аммиачным снегом. Идти здесь тяжело, то и дело проваливаешься с риском вывернуть ноги. Под стенами чернели оспины свежих камнепадов.

- Я уже шагов сорок ни разу не провалился! – радостно сообщил Пашка.
- А мы, кажется, по сошедшей лавине идем, - сообразил Аркаша. Все непроизвольно задрали головы. Верхний край стен скрывался в тумане. Когда туман на минуту приподнялся, стали видны нависающие снежные карнизы.
- Ещё накроет нас тут...- Аркаша остановился.
- Пашка! Надо наверх! - сказала Алиса.
- Давно хотел сказать, только не видел подходящего места для подъёма. Скалы ненадежны, все сыпется.
- У нас же есть реактивные ранцы, - сказал Аркаша.
- Их надо беречь на возвращение. Там подниматься придется дольше. Вон, смотрите, справа в расщелине - замерзший водопад!
-  Аммопад, - сказал Аркаша.
-  Приготовить термокошки – велел Пашка,
- Я бы лучше взлетел, - сказал Аркаша.
- Ты что, устал уже? - язвительно спросил Пашка.
- Нет, ни капли! Но так быстрей.
- А ты, Алиска?
- И я нет. Полезли. Тут разбиться можно, взлетая. Узко и ветер сильный.
- Надо связаться, - сказал Аркаша. Как раз две недели назад на физкультуре они проходили альпинизм. Вязали узлы, лазили по искусственной ледовой стенке и спускались дюльфером по сдвоенной верёвке. А потом весь класс летал на Памир учиться ходить в связках и посмотреть на большие горы. Многие до этого видели горы лишь сверху, пролетая в Индию или на тропические острова. Или в лучшем случае – катаясь на горнолыжной трассе.
- Я пойду первым, - сказал Пашка, вщелкивая в амортизатор конец толстой четырёхмиллиметровой верёвки. Ты, Аркаша, становись в середину. Будешь кино снимать.
- У вас с Алисой на шлемах тоже камеры стоят.
-  Мне некогда будет головой крутить.
-  Ты включи её и снимай все подряд!
-  Потом кто это все смотреть будет?

Пашка достал из-за спины ледорубы и несильно, для пробы, вонзил их в лёд. Ледорубы оживились, поморщились почуяв твёрдый аммиак, и заскрипели, трансформируя клювы в наиболее подходящую форму.

- Пашка, поставь крюк и пристегнись! - напомнила Алиса, когда Пашка взобрался метров на пять. Пашка сделал вид, что не услышал, но достал из патронташа трубчатый крюк. С тихим пшиком крюк мягко вошел в лёд. Выпустив Пашку вперёд на пол-верёвки, Аркаша двинулся следом. На каждом буре он останавливался и пробовал эффектно заснять то пейзаж в снежной пелене, то маячащего в высоте Пашку, то подходящую снизу Алису. Эффектных кадров не получалось. Пашка то и дело скрывался за очередным перегибом, в азарте отказываясь позировать, а Алиса все время останавливалась на два крюка ниже – как положено. Аркаша в который раз уже пожалел, что не взял с собой Карлсона. Карлсоны – это маленькие летающие робооператоры. Когда-то их придумали для альпинистов, чтоб не надо было отвлекаться на съёмку. Карлсоны будут летать вокруг в течение всего восхождения, а когда вы приползеёте обратно к палатке, вас будет ждать ещё тёплый фильм с песней под сингитару в конце.

Гигантская сосулька ледопада уходила прямо в облака. Небольшими уступами, почти отвесно. Подниматься здесь проще и безопасней, чем по выветренным скалам. Не скинешь случайно камень на товарища, и сверху ничего не прилетит. Ребята долго лезли наверх, вонзая в лед термошипы и ледорубы. Перепад высоты оказался совершенно дикий. Хорошо, что для похода они выбрали скафандры с армоусилением, почти самоходные, в них тяжёлую работу можно делать практически не напрягаясь. Теперь все высотные восхождения на Земле совершают в таких скафандрах. Только самые упёртые альпинисты спорят, что самоходный скафандр превращает восхождение в лёгкую прогулку, и ходят на Эверест в абалаковских железных кошках и даже без кислорода.

- Пашка, не наглей, ставь крючья почаще! - крикнула Алиса, - а то вдруг сорвёшься!

Крючьев у него почти не осталось, и он ставил их совсем редко, потому что ещё чуть-чуть - и придется уступать лидерство Алисе, которая собирала крючья.

- Не сорвусь, - недовольно пробурчал Пашка успевший возомнить себя лучшим ледолазом Ватоа. Правило трех точек опоры он давно уже игнорировал. И лихо вскочив на уступ, зацепил кошкой свою страховочную верёвку. Потерял равновесие, взмахнул руками и полетел вниз. До ближайшего крюка было метров пятнадцать

Крюк не выдержал рывка, вырвался из слабого льда, и Пашка сбросил за собой и Аркашу. Но тут же из его ранца коротко полыхнуло пламя, Пашка на миг завис в воздухе, а потом с размаху вонзил оба ледоруба в стену. Так прыгают на дерево из окна кошки. Алиса успела приказать страховочному зажиму «Держи!» (хотя тот и сам знал свое дело), её дернуло вверх, Аркаша повис на страховке.

- Всё в порядке? - спросила Алиса, разряжая напряженную тишину.

Пашка что-то виновато пробормотал.

- Теперь я пойду первой.

Дальше взбирались без приключений. Аммопад вскоре стал более пологим, мокрым и ушел в скальный жёлоб. Соваться туда было опасно – сверху то и дело со зловещим рокотом сыпались камни. Полезли по расщелине, выбрались на узкий наклонный карниз, над которым нависали скалы. В бездонной пропасти кружил снег. Тихо свистнув, пронёсся недалеко одинокий камень. Глухо рявкнула где-то лавина, срываясь со склона.

Делать нечего – пришлось лезть прямо на стену. На башмаках и перчатках у ребят была скалолазная липучка. Только при стоградусном морозе она липла плоховато. Как-то не по себе становится, когда идешь по слегка отрицательному зеркалу без малейшего намека на зацепы, а поставленная на скалу перчатка – твоя искусственная точка опоры, вдруг без предупреждения отклеивается. На крючья-лягушки, что ставятся на таких зеркалах на проход, надежды здесь мало. При хорошем рывке отлетят. А шлямбуры-саморезы Пашка не взял, кто-то сказал ему, что это не спортивно и скалу портит.

Мысленно ворча на Пашку, Алиса подобралась под карниз. Наконец-то хоть какая-то трещина. «Не подведите, братцы», строго сказала Алиса, ставя пару закладных крючьев с промежуточными зажимами на оттяжках. Близнецы-крючья преданно закрюкотали, распираясь в трещине, и поклялись стоять насмерть. Если будешь плохо держать, будут бить айсбайлем, пока не запоешь – эту древнюю страшилку знали все.

Выбрав свободную часть веревки между крючьев, и сказав ребятам, что можно идти, Алиса полезла карниз. Пашка снизу бросал завистливые взгляды, аж спину покалывало. Карниз был знатный, вынос метров пять. Если бы не такой мороз, она пробежала бы его как муха по потолку, даже без всякой липучки. А тут крадись вдоль трещинки…

Над карнизом начинался пояс разрушенных скал. Взглянув вверх, Алиса ощутила себя тараканом, над которым поднимает кузов груженный камнем и щебнем самосвал. Стоит тронуть один камень...

Крикнув «Выдай!», Алиса оттолкнулась от скалы и включила ранец. Заваленные живыми камнями полки выше переходили в крутой снежный склон. Стометровая веревка вдруг предательски кончилась и натянулась – это Аркаша задумался под карнизом. Сносимая ветром, словно воздушный змей, Алиса спланировала в снег.

«Ух!» - сказал снежный пласт, проломленный Алисой.

«Уухх!!» - сказал снежный склон, оседая и устремляясь вниз.

Алису опрокинуло, но она уже снова дала полный газ, и, обогнав лавину в крутом пике, нырнула под карниз. Преданные братцы-крючья успели выбрать веревку назад, поэтому пролетающую мимо карниза Алису швырнуло маятником на стену, она успела развернуться лицом к стене и с маху прилипла к ней, как крюк-лягушка.

- Ты че… - пашкин вопрос потонул в ревущем грохоте лавины, сквозь который слышались лишь удары больших камней. Все пропало в снежной пыли.

Надо сказать, что «на живца» раньше было принято хаживать опасные склоны исключительно на спуск. Но раньше не было и реактивных ранцев. Правда, настоящие мастера-альпинисты ни ими, ни антиграми не пользуются даже для страховки на соло (не спортивно), поэтому многим из них не раз пришлось побывать в реанимационной машине.

По пропаханному лавиной склону ребята поднялись на хребет. Пашка с ледорубом наперевес вновь занял место во главе группы. Впереди чернел острый пилообразный гребень, за которым развевались белые флаги пурги. Надо было идти прямо через скальные зубья-жандармы, потому что склоны там обрывались вниз почти отвесно.

Этот гребень запомнился Алисе как ощущение сплошной жути, оттого что всё время идёшь на грани срыва. Тонкая корочка льдистого инея почти не держала ледорубы, кошки со скрежетом проскальзывали по заиндевелой скале, а липучка тут была вовсе бесполезна. Крючья, поставленные Пашкой, вылетали из глухих щелей. Веревка стояла дугой и звенела, как струна. Ветер выл и ревел, упруго бил в бок, хлестал снегом, пытался сорвать. А они лезли и лезли, распластываясь по скалам как паучки. «Иди, я тебя вижу!» - вот вся страховка. Под Пашкой обрушился снежный карниз, но Алиса спрыгнула по другую сторону гребня и удержала ребят.

Потом хребет стал положе. Решили приспуститься на подветренный склон и идти под защитой скал. Ветер крепчал...

Алиса уже порядком устала. В эти минуты ей казалось, что в мире не существует больше ничего, кроме бесконечной цепочки следов на снегу. Она смирилась с тем, что этот путь не кончится никогда. И лишь испытывала легкое раздражение, когда Пашка с Аркашей путали следы, или когда выбитая в снегу ступень обрушивалась под башмаком.

- Самое главное – не останавливаться, не расслабляться, - говорил сам с собою Пашка. – Никаких привалов, всё идет нормально. Один отрог мы прошли, не свернуть бы на второй... Скоро будем на плато.

Какие ещё привалы, подумала Алиса. Тут даже носа не вытереть.

Снежная пыль валила все гуще, не стало видно даже идущего впереди Аркашу. Алиса вдруг перестала понимать где верх, где низ, ей показалось, что земли под ногами нет, и её несет в снежной круговерти. Шлеп! - она растянулась на склоне, соскальзывая вниз. В белесую мглу, в пропасть... Но тут же вонзила в твердый, словно асфальт, снег клюв ледоруба, и навалилась на него всем весом. Где-то впереди чертыхнулся сквозь зубы Пашка.

- Всё в порядке, я поднимаюсь, - сказала она.
- И ты тоже? - Пашка был удивлен. – А я думал, только я с ног падаю...
- Я уже пять раз упал, - отозвался Аркаша.- Кажется, это белая мгла. Ох! - Шнур рывком натянулся, повалив Алису, так что опять пришлось зарубаться.
- Белая мгла – это совсем другое - сказала Алиса. – А здесь в двух шагах ничего не видать и ветер метров под пятьдесят.

Она ползком подобралась к повалившимся ребятам. Сидя под снежным наддувом, Пашка пытался сориентироваться по маяку и компасу.

- По-моему, надо переждать пургу, - сказал Аркаша. Пашка махнул рукой:
- Эта пурга может быть до самой весны...
- Значит, надо возвращаться.
- В такой ветер мы гребень назад не пройдём. Нас сорвёт и засыплет...
-  Будем ждать... – сказал Аркаша, глядя, как врастают в сугроб башмаки.
- Баллоны, если что, отдадим Алиске...
- Да бросьте вы, - возникла откуда-то из мглы Алиса. – Я отходила на всю верёвку, хребет дальше совсем пологий, и край все время видно.

Вскоре снег поредел, пространство наполнилось предметами – глыбами и обломками льда. Оказалось, они уже вышли на плато.

Ледовый панцирь, покрывавший плато, был иссечен коварными трещинами. Во многих местах они были переметены снегом и незаметны, а потому опасны вдвойне. Запросто можно было в них провалиться, шириной они были порой в несколько шагов и больше, а глубины - невообразимой. У Пашки был ледовый радар, и он петлял как заяц, обходя их. Потом он стал их перепрыгивать, и вовсе пустился бегом

Если бы кто-нибудь спросил Алису, что она видела за следующие полчаса, она бы ответила: ничего, кроме башмаков бегущего впереди Аркаши. Она автоматически ступала след в след за ним, потеряла счет времени, и бежала как во сне, неестественно легкими и длинными прыжками. Аркаша вдруг резко затормозил, и Алиса с разгону налетела на него и на стоящего впереди Пашку.

- Что такое? - спросила она.
- Смотрите - Пашка показал на отпечаток термокошки на гладкой ледяной глыбе. Присмотревшись, можно было угадать и заметенные снегом следы неподалеку.
- Любой следопыт скажет, что здесь прошли трое юных землян, и совсем недавно, - сказал Аркаша.
- Мы сделали петлю... - Пашка был озадачен.
- Я давно говорил: надо взлететь, - заявил Аркаша.
- Ну ладно. Ветер, по-моему, попутный, - согласился Пашка.

Они взбежали на скалу повыше и прыгнули. У скафандров были складные крылья.

- Набираем высоту, там ветер сильней! - крикнула Алиса.

С высоты они различили в тумане широченный каньон, он был всего-то в километре. Друг за другом они спланировали туда. Они неслись, обгоняя снежные вихри. Летящие рядом хлопья превращались в капли – внизу было теплей.

- Как мы будем возвращаться против ветра?! - послышался Аркашин голос.
- Не расходуй зря топливо, - ответил Пашка.
Стены каньона расступились, потерялись в облаках.
- Мы над долиной! Начинаем снижение! - скомандовал Пашка.
- Не теряйте друг друга из виду! - успела крикнуть Алиса. Ребята пропали в тумане. Близко перед собой она увидела камни, сгруппировалась и затормозила реактивной струей. Мягко плюхнувшись в аммиачную лужу, Алиса вскочила на ноги.
- Аркаша, Пашка, где вы?!
-- Я здесь, - отозвался Аркаша. – Я тебя вроде вижу. А где Пашка?
- Пашка, отвечай! - позвала Алиса. - Может, у него связь отключилась?
- На помощь! - закричал где-то Пашка. – Я застрял! Я бластер не могу достать!
- Зачем тебе бластер? - успела удивиться Алиса.
- На меня зверь напал, скорее сюда!

Алиса выхватила на бегу лазерный резак, а Аркаша – парализатор.

- Пашка, не молчи, а то мы тебя не найдем! - крикнула она.
- Получай! - раздался Пашкин голос, совсем рядом. Навстречу им выскочил кто-то белый, мохнатый и зубастый, но тут же метнулся в сторону и исчез.
- Пашка, ты живой?
- Живой. Я его башмаком толкнул, а он убежал.
- Там же термошипы, - усмехнулась Алиса.

Пашка застрял в расщелине меж ледяных глыб. Алиса растопила лед вокруг резаком.

- Он правильно сделал, что убежал, - сказал Пашка выбираясь. – Если бы он прокусил скафандр, то ошпарился бы.
- Ты скафандр не повредил? - спросила Алиса.
- Вроде нет. Крылышки выдвигаются.
- Кажется мы в болото попали, - сказал Аркаша, разбрасывая ногами хлюпающую грязь.
- Значит, озеро немного дальше, - бодро сказал Пашка. – Камеру выключи, а то цветы погубишь. Вперёд и с песней.
- Ага. Может, там, за седьмым перевалом... - напел Аркаша.
- Самый волшебный цветок, - закончила Алиса. – Давайте лучше эту: Мы в такие шагали дали, Что не очень-то и дойдешь. Мы в засаде годами ждали...
- Не взирая на снег и дождь! - подхватили ребята.
- Мы в воде ледяной не плачем, И в огне почти не горим, Мы – охотники за удачей, Птицей цвета ультрамарин!

С такой песней любые болота нипочем.

- И то-то-только небо тебя поманит Синим взмахом её крыла!

Тут Пашка провалился с головой в ледяную кашу. Но через секунду на поверхности показался его шлем, и Пашка сказал невозмутимо:

- Надо нагрудники надуть.

На дымящихся волнах стали попадаться клочья слизистой пены. Если её задеть, она противно дрожала и лопалась

- Первые признаки растительности, - сказал Аркаша.
- Гредентарисы где-то рядом, я чувствую! - радостно воскликнул Пашка.

Ребята еще долго брели то по колено, то по пояс, переплывали глубокие ямы. Но кроме этой пены ничего другого не попадалось. Пена впрочем, была всякая разная, мерзкая и не очень. Это, наверное, местные мхи, или плесень, а цветы будут дальше... В трясине что-то глухо бурчало, чудилось, что жуткие твари вот-вот схватят и утащат в глубину. Алиса совсем замёрзла, хотя обогреватель был включен на полную мощность. Шлем заиндевел изнутри. Пашка стучал зубами так, что трещало в наушниках.

- Мы все-таки найдем их, - бормотал он. – Время без пяти десять вечера, до темноты еще часа три с половиной, вернуться успеем, если что – у нас фары есть, воздуха у нас ещё часов на пятнадцать... Будет видимость – в ущелье не станем спускаться, спланируем прямо с хребта...

Алиса представила, как они, сжигая последние капли топлива и цепляя башмаками за камни, перелетают крутые отроги. А внизу «Осьминожки» не видно, там туман и острые битые льдины...

- Алиса, ты чем свои поилки заправила? - спросил Аркаша.
- Одну горячим какао, а другую соком.
- А я в обе холодный сок налил, думал жарко идти будет.
- Так ты его хоть подогрей…
- Привал, пять минут, - объявил Пашка, выбираясь на мелкое место. Алиса села рядом, прямо в ледяную грязь.

Где же они, невиданные гредентарисы? Здесь не растет ничего, кроме пены-плесени. А сколько ещё назад идти?! Очутиться бы сразу в кабине ихнего кораблика. Там хоть и тесно, но так уютно и тепло, и воздуха много. И ничего, что спать можно только по очереди...

Вокруг, насколько хватало глаз, покачивались громадные шапки пены. В прозрачных пузырьках дрожала радуга. Даже в сером тусклом свете пенная масса вся переливалась разноцветными искрами. Ветер срывал с неё пузырьки и уносил прочь.

- Смотрите, как красиво, - сказала Алиса.
- Как мыльные пузыри, - заметил Аркаша.
- Пойдём, поищем еще часок, если не найдём – вернёмся, - поднялся Пашка.
- Не надо искать, - Алиса кивнула на пенную шапку. – Это и есть тот самый гредентарис.
- Не может быть! - ахнул Аркаша. - Разве это – самый красивый цветок?!

Пашка хлопнул себя по лбу и сказал мрачно:

- Надо было с самого начала догадаться. Ведь на Кавари живут зелёные слизняки.
- Не слизняки, а плюхи, - поправила Алиса.
- Все равно. Какие они сами, такие им и цветы нравятся...

© А.Лапин
2004

Взято с сайта «Планета по имени Алиса»
http://alisa-planet.narod.ru/p41.htm