Всего отзывов: 1 (оставить отзыв)

Рейтинг статьи: 5.00

Вам, очевидно, как и мне, неоднократно доводилось наблюдать изменчивость истории, точнее - её восприятие людьми. Переоценка ценностей как характерная черта последних лет – явление нормальное, но при одном условии: при переменах не должно быть людского забвения. Последнее омерзительно. Отправить эти строки на сайт Mountain.RU меня побудила находка Андрея Васильева, нашедшего на помойке одного из кавказских альплагерей документы Михаила Хергиани. Для многих тысяч людей старшего поколения (даже далёких от гор) этот горец являлся символом величия, мужества и человечности. Лично мне стало стыдно и обидно, прежде всего - за нас самих. За то, как мы относимся к истории и людям, которые её творили и творят. Что мы за нелюди и что это за время, когда и великих списывают не только на исторические, но уже и на бытовые помойки?

Мне представляется, что найденные материалы и сам факт отношения к документам должны дать толчок к разговору об истории альпинизма и о людях, которые, я повторюсь, её творили и творят. И о том альпинистском братстве, которое, не в пример политикам, всё же сильно своими корнями. Говорить об этом надо ещё и потому, что далеко не вся молодёжь, увлекающаяся сегодня горами, знает и Михаила Хергиани, и других горовосходителей, создавших нашу школу альпинизма. Они слышат много негатива о Грузии, о Пантийском ущелье, о том, что лучше не ходить через перевалы на юг – там ограбят, и многое другое. Когда льётся грязь, не просто остаться чистым. А надо.

Однако у меня воспоминания связаны с другим. Эти строки были мною подготовлены год назад для своего сайта, но вот случай «пришёлся». Хочется хоть что -то исправить перед днём рождения Тигра скал.

***

Характером под стать самим горам обладал один скромный горец - человек, о котором и пойдёт речь ниже. Но всё по порядку…

* * *

Я живу на равнине, большой Центрально-Чернозёмной равнине. Часто Россию сравнивают с этими краями: широкие просторы, плодородные и золотистые к концу лета поля, извилисты спокойные реки, ветвистые берёзы с покачивающимися под ветром серёжками ... А Россия больше, значительно больше и разнообразнее. Когда-то был Союз, или Союз Советских Социалистических Республик, или Российская империя – назовите, как хотите. Смысл от этого не меняется. В неё входила и цветущая горная Грузия. Это известно. Но вот какая особенность. Раньше альпинизм замыкался, в большей степени, в собственных, достаточно обширных пограничных рамках. Однако были выезды и за рубеж. Вывозили туда преимущественно столичных спортсменов, потому что они ближе к Федерации альпинизма, а значит ближе и к финансовому «пирогу». Реже выезжали другие. Но Михаил Хергиани часто выезжал за пределы не только Грузии, но и СССР. И объясняется это просто: уж очень значительно он выделялся среди скальных лазунов своим непревзойдённым мастерством. И он стократно подтверждал эту истину.

В июле 1988 года мне посчастливилось побывать на родине Хергиани в Местии. Тогда в паре с Вячеславом Волковым, преподавателем из Москвы, мы работали инструкторами в международном альпинистском лагере (МАЛе) «Кавказ-88» с молодыми, в меру бестолковыми (в альпинистском смысле) американцами. Они представляли в основном город Chattanooga штата Tennessee. Мы, привыкшие к походным условиям, размещались в гостинице «Иткол», что само по себе было не обычным, поскольку для альпинистов гостиница – это уже излишний «шик».

Группа сочетала в себе как взрослую гвардию, так и молоденьких ребят. Рыжеволосая малышка Brooke Ratliff и, всегда «при синей кепке», Heather Ott, чернявенький американский цыган Keith Chapin и прекрасная Karen Heys, Bill (отец) и Diana (его дочь) Cushman, руководитель группы, сухощавый John Day и «технический» руководитель Todd Wells. Я назвал, конечно же, не всех. Забавные были ребята: в кроссовках на кровать заваливались, всё вверх ногами в комнатах…Нас бы в альплагерях за это, как минимум, отправили бы «на кухню» картошку чистить да посуду намывать. Для них же «шурум-бурум» – норма. Такое разгильдяйство и беспорядок, как ни странно, им «шло к лицу».

Как и «положено», американцев сопровождал здоровый - прездоровый Билл с очень внимательным взглядом. Другой бы сказал, «вдумчивым» взглядом. Однако его лицо, с отвисшей нижней челюстью и сверлящим взглядом, не позволяют мне так сказать. Он представлял какие-то органы и отвечал за безопасность. Ему не хватало только кольта 38-го калибра на правом бедре, но с таким телосложением он и без кольта кого угодно мог «в рог согнуть». Билл всё приглядывался к нам, пока не успокоился наглядевшись. Видимо, мало-мальски проникся доверием, по крайней мере, видимым демонстрировал нам своё доверие.

Прежде чем идти в горы, им предстояло освоить азы - научиться ходить по травянным склонам, скалам, снегу и льду. Нами было выбрано уникальное место для подобных занятий - ледник Кошкаташ, что в двух ходках выше альплагеря «Джантуган». Тёплые скалы им давались лучше. Снег и зелёные склоны – хуже. Сначала часть ребят передвигалась, как только что появившиеся на свет тёлочки, а потом и коленки выпрямились, и шаг стал шире. Появилась уверенность. Не все из них схватывали горную технику, как говорят, «на лету», но всё же передвигаться сносно научились. Так, на троечку с плюсом. Молодцы. Словом, отправились наши подопечные на ту южную сторону хребта не всесторонне, но достаточно подготовленными. До этого поднялись на перевал Гумачи, испробовав свежего воздуха в целях акклиматизации и получив массу впечатлений. Что ни говори, для большинства из них снежная перемычка на ту сторону хребта олицетворяла первую взятую ими высоту. То была маленькая горная победа над своей слабостью. Она придавала уверенность, а они и не скрывали своей радости. А радоваться они умеют. Высота же закладывала основу для последующих путешествий.

Для новичков путь с севера на юг, из Приэльбрусья через Главный Кавказский хребет в Грузию и Сванетию – не из лёгких. В то же время, если ты хотя бы физически достаточно подготовлен, не так уж и тяжёл. Длинный – да. Наши вновь испечённые альпинисты прошли его достойно: и горного воздуха хлебнули, и вес рюкзаков и неудобства лямок прочувствовали, а к концу перехода и нашу родную кильку из банок в томатном соусе наворачивали за обе щеки. Не всегда же под рукой экстравагантная кукуруза под фольгой, которую небрежно ставишь на примус и на тебе – еда готова. Помните: «Альпинизм – школа мужества» - было начертано на наших путёвках. Мужество – вещь не сугубо национальная. Для американцев тот переход стал хорошей школой, тем более, что в штате Теннеси нет подобных горных преград, да и снег выпадает настолько «часто», что добрая половина из наших подопечных, так и не попробовав его, приехала на Кавказ. Выпадет снег им на голову и тут же растает, как и не было вовсе.

Мы пришли в Местию – районный центр легендарной Сванетии. Почему легендарной? Для меня Грузию прославили не столько умница шахматистка Нона Гаприндашвили, и не многие виртуозы-футболисты, среди которых Слава Метривели и Муртаз Хурцилава, и, тем более, не хитрый «белый лис» – Шеварднадзе, сколько альпинисты. Первыми среди них значились Георгий Николадзе (*), А Дидебулидзе, Симон, Алёша и Александра Джапаридзе (Грузинский альпинистский клуб носит его имя), Сандро Гвалия, Джумбер и Иосиф Кахиани, Максим Гварлиани, Михаил Хергиани и … орнитолог А. Кузнецов, который в своей книге «Внизу Сванетия» раскрыл характеры этих гордых, свободолюбивых людей, и прелести маленькой, легендарно-мужественной горной страны. Мы полюбили горцев. Я восхищался ими. Этот народ веками «нагуливал» свободу, оружием и кровью отстаивая её, не принимая порабощения, в какой бы форме оно ни было. Влюбился я и в Сванетию. Она стала моей мечтой. Я шёл сюда, чтобы вкусить горный воздух свободной Местии и отдать дань памяти и уважения Михаилу Хергиани.
Исторически среди грузинских альпинистов сильнейшими были сваны. А сильнейшим среди сванов был Михаил Хергиани. В те годы это воспринималось, как дважды два – четыре.

Мы шагнули в Сванетию сверху. В литературе я когда-то встречал необычное сравнение этого края с листом, Тогда я взял его на заметку. "Сванетия, если взглянуть сверху, похожа на древесный лист, главная жила которого - река Ингури, боковые жилки - притоки, между которыми кряжами и перевалами выдавлено кверху зелёное мясо листа. За верхушку лист этот приподнят на полтора километра над уровнем моря, и воды в реках Сванетии не текут, а бурно срываются по наклону". Красиво сказано! Но обращусь к своим воспоминаниям. Два года назад мне довелось с гребня Безенгийской стены смотреть на прекрасную землю Сванетии. Тогда мой глаз ласкали зелёные склоны с грузинскими сёлами и протянувшиеся кружевные нити сверкающих от солнца рек. Похоже, что жизнь там текла размеренно. То сверху, а здесь – всё перед тобой и наяву.

Итак, Сванетия встретила нас приятной горной прохладой, а Местия – ласкающими зелёными коврами сельхозугодий и стройными вековыми башнями времён царствования Тамары. Когда смотришь на башни вблизи, то кажется, будто сделаны они грубовато. Однако ощущение архитектурного совершенства приходит к тебе, если взглянешь на них чуть издали. Благодаря им, поражает вид на Местию со склона горы. Отсюда они, действительно напоминали белесые боевые пики, расставленные, словно часовые, среди современных домов. Пики кем-то обрублены и поставлены на «готовсь». На башнях – достаточно большие площадки. Я думаю, что десяток, а то и более, людей там смогли бы развернуться. Площадки – то место, где разжигали костры.
Посредством их сваны предупреждали о нашествии врага, а воины в башнях первыми принимали на себя бой.

Ещё одна бросившаяся в глаза «достопримечательность» Местии - необычные чёрно-белые, разгуливающие тут и там, свиньи. К тому же худые. Мы привыкли видеть их в иной, округло-складчатой форме. Наши американские подопечные от их вида аж визжали, по-детски выражая восторг и удивление. Желание ребят погонять животных было столь велико, что старшие сдерживали их, призывая к приличию. Для них это была, говоря сегодняшним языком молодых, суперэкзотика. Мы же всё воспринимали по-другому.

В районном центре нас встретили. Накрыли простой и сытный стол без всяких «прибамбасов». Звучали истинно грузинские тосты с хорошим, но не навязчивым пафосом. Кто помнит, тот подтвердит, что 1988 год – год перемен. И смуты тоже. Ведь перемены и смута идут бок о бок сквозь века. Это был год выбора направления общественного движения. Также то было время не только излишне широко открывшихся дверей, но и определённой настороженности с обеих сторон. Стороны приглядывались друг к другу. Так и здесь. Это не было противоестественным. Недоверие, как и любопытство, желание пооткровенничать, как и естественная настороженность присутствовали.

Говорят, что сваны – люди открытые. Я бы этого не сказал. Горы напрочь отгородили Сванетию от остального мира, от цивилизации. А столетняя замкнутость не могла пройти бесследно. Радушные – да. Весёлые, по-моему, – нет (хотя я не видел их праздников). Опять же историческая отметина.