Тело погибшего сползает со спины лошади. Берусь за тюк и сквозь грубый пластик нащупываю ноги. Подхватываем мешок с трупом и устраиваем его поудобней. Он лежит поперек кобылы, а пастух затягивает под животом животного веревки, обхватывающие шею и ноги покойного.

Сзади несут раненого. За ним спускается навьюченный рюкзаками мул. Черный лес ущелья реки Ирик освещается мельканием светодиодных фонариков спасателей, вытянувшихся вдоль тропы.

«Ничего не говорите пострадавшему про акью (акья – специальные носилки для переноски раненого в горах), - предупреждает меня молодой спасатель. - Пусть идет сам».

«Кеша, не спи. Мы с тобой так намучились, что просто не дадим тебе умереть Потормошите его! Он «уходит», - с тревогой в голосе говорит другой. Кешу, безжизненно лежащего на земле, подхватывают под руки и волокут вниз.

Последний неудобный участок. Тропа спускается по крутому конгломератному склону у белых столбов. Даже днем здесь спускаться неприятно, того и гляди - сорвешься, но спасатели в прежнем темпе тащат Кешу вниз. Ночь темная, спасают только налобные фонарики. Но и в их свете нелегко найти правильный путь. Человек делает неверный шаг и молча съезжает с тропы. Затем поднимается и так же молча продолжает путь.

Первая шестерка спасателей не спит уже вторую ночь и еле держится на ногах. Они идут по тропе, шатаясь как пьяные, и просто удивительно, что они не падают от усталости.

«Держись, Кеша, сейчас уже дойдем до нарзана». При этих словах Кеша внезапно оживает, и он вполне осознанно просит принести ему целебной воды.

Внизу горят огоньки поселка Эльбрусский. Дотащили, будет жить …

Наш детский поход по Приэльбрусью проходил очень удачно. Мы ни разу не сбились с правильного пути и шли точно по графику. Вот и сейчас мы вовремя остановились в цирке перевала Субаши, решив не выходить на ледовые поля Эльбруса, а ограничиться разведкой пути на перевал Джикаугенкез.

«А почему это место называется цирк?» - спросил Илюша, самый юный участник похода, впервые оказавшийся в горах.
«Разве сам не видишь? Вот круглая, окаймленная хребтами арена. Мы – действующие лица и одновременно зрители, а уж природа позаботится о сегодняшнем представлении».

Неожиданно, как это часто бывает в горах, переменилась погода, и со всех сторон через хребты поползли тучи. Молнии раскалывали небо, громыхал гром, проливной дождь перешел в град, застелив белым покрывалом арену, но мы уже сидели в уютных палатках. Дети засекали длительность промежутков между вспышками молний и ударами грома. Скорость звука примерно 300 метров в секунду. Десять секунд, восемь, пять, одна … Лупило уже почти в упор, но мы были спокойны, считая, что молния вряд ли будет бить в центр цирка, когда вокруг такие великолепные цели, как вершины Чаткара и Балык.

Вызывали сочувствие лишь группы, захваченные столь внезапно изменившейся погодой на склонах Эльбруса. Такое представление вполне могло обернуться для них трагедией, и она произошла.

Совсем рядом, на леднике Ирик, непогодой была захвачена группа из трех краснодарцев. Место было сложным. В верхней части ледник очень рваный, много больших трещин. В хорошую погоду, правильно выбрав путь, его можно пройти без особых проблем, огибая зоны больших трещин, но в плохую погоду туда лучше не попадать. Не зря же это место некоторые прозвали «ирикская мясорубка». Именно здесь заплутал и был вынужден повернуть назад первый отряд советских альпинистов, пытавшихся снять фашистский флаг с Эльбруса.

В окутавшем все тумане краснодарцы не смогли двигаться дальше и поставили палатку в первом попавшемся месте. Неожиданный обвал ледника накрыл лагерь.

Один парень был убит сразу. Другой сильно пострадал, но был жив. Третий начал трудный спуск по леднику. К вечеру он добрался до коша на слиянии рек Ирик и Ирикчат. Послали за спасателями.

Отряд из шести человек сразу же выступил на подмогу. По предварительным сведениям у пострадавшего был сломан позвоночник. Спасатель Абу погрузил акью на лошадей и двинулся к кошу. У коша он встретил туристов из Сыктывкара, заканчивающих «тройку», и, попросив помощи в транспортировке раненого, двинулся с ними к леднику Ирик. В это же время спустились к кошу и мы.

Обсудили ситуацию с руководителем группы комяков. Спасатели просили помочь в переноске акьи, и мы решили поделить путь спуска между туристическими группами, поочередно передавая друг другу пострадавшего и спасателей.

Переноска такого тяжелого раненого представлялась трудоемкой задачей. Я уже видел такие спасательные работы в Африке, на склонах Килиманджаро. Шестеро здоровых чернокожих суахили бегом тащили вниз носилки с японцем, рядом бежали еще шесть человек, поочередно меняя уставших. Но это на широких, пологих тропах Килиманджаро. А на узких, крутых кавказских тропинках так легко не пронесешь, и народу на подмену потребуется больше, для спуска понадобится человек восемнадцать.

Мы решили расположить свой лагерь ниже по тропе, чтобы в дальнейшем сменить уставших комяков, и встали у нарзана. Я связался по мобильнику (там связь уже появилась) с Терскольским ПСС**, сообщил, что моя группа завершила маршрут, и спросил о ситуации со спасательными работами. В ПСС ответили, что связи со спасателями нет, но по последним данным шесть человек из ПСС уже проводят спасательные работы, один пострадавший жив, весит 80 килограмм, у него сломан позвоночник, и ПСС просит все спортивные группы этого района по возможности оказать помощь в спуске пострадавшего.

Оставив женщин и детей устанавливать лагерь, мы пошли к кошу. У комяков было четверо мужчин, еще четверо ребят отправились на помощь прямо из поселка, но все равно народу для переноски акьи не хватало.

По пути догнали большую группу из Харькова. Я попросил руководителя школы при необходимости помочь в транспортировке.
- А откуда пострадавший? - спросил он.
- Откуда я знаю? Какое это имеет значение?
- А они туристы или альпинисты?
- А не все ли равно?
- Нет, мы - учебная группа и не будем вам помогать. Это ваши проблемы.

Не дождавшись до сумерек спасателей, вернулись в лагерь. Было сомнительно, что пострадавшего смогут спускать в темноте, а связи со спасателями не было. Мы уже собирались лечь спать, как раздалось ржание лошадей, и показался одинокий огонек фонарика спасателя.

- Позвоночник, к счастью, не сломан. Сломаны ребра, но перелом открытый. Парень провел две очень тяжелые ночи и неадекватен. Начали спуск его на муле, акья не понадобится, можете идти спать.

Впрочем, лечь спать опять не удалось. Только я застегнул палатку, как раздались голоса новой шестерки спасателей, поднимавшихся снизу.

- Ребята запросили помощь. Пострадавший отказывается ехать на муле. Похоже, все-таки придется его тащить, так что, если есть силы помочь, собирайтесь.

Путь по лесу я уже описал в начале. На акью народа явно не хватало. Первая шестерка спасателей шла на пределе своих сил, новая шестерка долго тащить не могла, и хорошо, что удалось спустить Кешу, не используя носилок. Все прошло нормально, человека спасли. Трудно переоценить самоотверженность и преданность делу ребят из Терскольского ПСС. Но на дворе 2004 год! Так ли должны проводиться спасательные работы в 21 веке в самом популярном горном районе страны?!

Вспоминаю аналогичную ситуацию, возникшую прошлым летом на Монблане, когда на наших глазах в Большом кулуаре Гуте камнепадом накрыло группу из Македонии. Один альпинист был убит сразу, а у другого камнем был проломлен череп. Уже через пять (!) минут появился маленький красный спасательный вертолет и завис над склоном. Спустился спасатель, привязал пострадавшего к специальной доске, после чего раненого подняли на веревке в воздух и, не затаскивая в кабину, на вертолете отвезли в больницу в Шамони. Все спасательные работы, включая помощь остальным раненым и транспортировку трупа, заняли не более двух часов.

Что мешает организовать так работы и у нас? Неужели нельзя купить хоть один нормальный спасательный вертолет? Ну хоть подержанный у французских спасателей из Шамони? Хотя бы для Приэльбрусья - самого популярного горного курорта России? Нельзя же все строить на выносливости и нечеловеческих усилиях спасателей.

Другая проблема – снижение уровня подготовки туристов. Не знаю всех подробностей о выборе маршрута краснодарской группы. Одно очевидно – нельзя становиться на ночевку на ледопаде. Даже начинающие руководители походов должны понимать, что это смертельно опасно.

Да, налетела непогода, и им просто некуда было деться. Но резкая смена погоды - обычное дело в горах, особенно во второй половине дня. Нужно было учитывать такую возможность и выходить на прохождение этого опасного участка ранним утром, когда и погода хорошая, и снежные мосты через трещины держат. А если погоды нет – ждать. Сами в аналогичной ситуации сидели несколько дней на перевале Ирикчат и ждали хорошей погоды, но на ледник Ирик не пошли.

И еще. Похоже, что-то меняется в нашей психологии. Раньше я и представить себе не мог, что руководитель учебной(!) спортивной группы откажется помочь на спасательных работах. Чему же он научит новое поколение горных туристов и альпинистов? Что каждый умирает в одиночку? Что надо перешагивать через умирающего альпиниста, направляясь к вершине, считая, что это чужие проблемы и пусть с этим занимается ПСС?

Вспоминаю, как еще при Советском Союзе, здесь же в Приэльбрусье вел горную «тройку». На спуске с перевала Местийский сильно поплохело одному из участников. Мужик он был здоровый и тяжелый, с мускулатурой как у боксера, вот кислорода на всю мышечную массу и не хватило. В результате горняшка быстро перешла в сердечную недостаточность, он стал синеть и сильно ослаб. Подниматься вверх на перевал уже не представлялось возможным, посылать девочек за помощью среди ледопада казалось рискованным, оставалось лишь тащить его вниз, в Сванетию, по длинному Лекзырскому леднику.

Группа была довольно слабой – большинство девушки. При спуске нужно было пройти одну веревку в обход ледопада. К счастью, Сергея здесь удалось привести в чувство, и он, шатаясь, сам спустился по перилам. Но после этого силы окончательно покинули его. Я попробовал взвалить его себе на плечи, но, пройдя шагов десять, понял, что при таком способе транспортировки восьмидесятикилограммового спортсмена скоро придется нести меня самого. Подхватив больного под руки, мы потащили Сергея вдвоем с молодым студентом Костей. Девушки челноком переносили свои и наши рюкзаки, и им тоже приходилось не легко. До сих пор удивляюсь, как хрупкой Ирине удавалось тащить мой 35-ти килограммовый рюкзак.

Сброс высоты проходил медленно, ледник был пологим и протяженным. Сергею никак не становилось лучше. Всю ночь мы отпаивали его чифирем, но состояние ухудшалось. Обычно такие ситуации в горах заканчиваются одинаково – болезнь переходит в легкие, появляются хрипы, затем розовая пена у рта. Затем человек сгорает от отека легкого за пару часов. Положение становилось угрожающим.

На второй день мы дотащили Сергея до места пересечения путей с перевалов Местийский, Даллакора и Джантуган, называемого «Лекзырский крест». Силы уже иссякли, и мы подумывали о ночлеге, хотя состояние Сергея ухудшалось, и было не очевидно, что он сможет пережить еще ночь на высоте. Вдруг в ночном небе зажглись фонарики – это спускалась по ледопаду Джантуган группа из Донецка. Они застряли на спуске, в темноте попали под камнепад, и у них самих были проблемы – одному из участников сломало камнем руку. Но они, не раздумывая, пришли нам на помощь. Их врач вколол ударную дозу антибиотиков и что-то наркотическое. После чего сказал, что спускать нужно немедленно - уже прослушиваются хрипы в легких.

К счастью, подошли еще две группы из Украины, соорудили носилки, и мы все вместе понеслись вниз. Ночью Сергей уже был в больнице столицы Сванетии, городе Местиа. Через пять дней он выписался и совершенно здоровым уехал в Москву.

Эта ситуация не была исключением, скорее правилом. Тем удивительнее было получить отказ от украинской группы сейчас. Ведь все мы ходим в горах, все можем оказаться в чрезвычайной ситуации, от этого не застрахован никто, даже самый опытный руководитель. Лавина, камнепад, удар молнии, неверно выбранный камень на переправе через реку - всего предусмотреть нельзя, можно лишь свести риск к минимуму. И тогда остается надежда на помощь товарищей, и хочется надеяться, что помогут, не выясняя, турист ты или альпинист, какое твое гражданство или цвет кожи.

Спи спокойно неизвестный краснодарский парень. Ты поднимался в небо, ты трогал звезды, а они обошлись с тобой жестоко .
Поправляйся, Кеша. И не забывай самоотверженных ребят из Терскольского ПСС, спасших тебе жизнь.
Извлечем урок из трагедии и мы. Ведь в этой ситуации может оказаться каждый.

Приэльбрусье, Август 2004