Иногда, по прошествии какого либо события или яркого эпизода своей жизни, полезно задать самому себе вопрос: с чего же все началось, и почему все так получилось? Хотя бы для того, чтобы извлечь какой-то урок или опыт из происшедшего, положительный или отрицательный, это уже как у кого… И хотя у меня все прошло благополучно и без особого экстрима, я задавал себе этот вопрос, трясясь на верхней полке плацкартного вагона поезда «Анапа - Томск».

А началось это восхождение лично для меня чуть больше года назад, когда я впервые увидел Эльбрус не на фотографии, а воочию. Был он тогда от меня далеко, и смотрел я на него с вершины пика Брно, что в Безенгах. Месяц был то ли ноябрь, то ли декабрь, сейчас уже и не помню. Погода стояла ясная и холодная, великан показался мне во всей своей красе и с тех пор не давал мне покоя. В сердце еще сидела занозой красавица Белуха, привлекая и поражая монументальностью своей Аккемской стены, и весь неудавшийся год я решал – Ак-кем или Эльбрус? Что же выбрать? И после того как в августе я не смог поехать на Белуху ( а ведь звали, и компания была такая, что лучше не найдешь ), выбор окончательно пал в пользу кавказского исполина. Сашка Зарчиков, с кем мы пахали сугробы зимних Безенгов, не смог поддержать моих стремлений, и я опять оказался на распутье интернетовских форумов. Понимая, что напарник по Интернету - это о-очень большая лотерея, и то, что мне повезло с Саней в прошлом году, не означает, что повезет и сейчас. Поэтому, внутренне, в душе, готовился идти один. Называется это модным таким словом – соло. А по-моему, очень страшно – идти одному на зимний Эльбрус. Учитывая, что я на Эльбрусе буду в первый раз. Может кто-то туда и бегает как за пивом, лично мне было страшно. То есть бояться понемногу я стал еще месяца за два до отъезда, когда уже понял – пойду один. Психика с каждым днем, приближающим меня к отъезду, становилась все неустойчивей, и когда я сжег все мосты, купив билет, я стал совершенно невыносим для окружающих меня людей. За что теперь приношу им всем свои извинения.

Для того чтобы хоть как-то подготовить себя психологически, ну и физически не расслабляться, решил выехать за 80 км от города на Обь. Взял палатку, GPS, немного пожрать и «попить», ассорти из разных буров и, оставив машину на берегу, ушел на остров ночевать. Над рекой стояла морозная сибирская ночь, было тихо, в черном небе желтым глазом смотрела на меня луна, и где-то далеко-далеко в деревне выла собака. Я небыстро шел по льду реки, ориентируясь на темную громаду острова, маячившую передо мной. Я выключил фонарик и шел при свете луны. Фонарь, конечно, вещь нужная, но иногда и его полезно выключить. Для души. Погрузиться хотя бы чуть-чуть в тот мир, когда у человека не было галогеновых фонарей, раций и прочей современной снаряги, и ощутить первозданность природы. На острове я выбрал полянку, тщательно раскопал площадку, поставил лагерь и, наломав сухостоя для костра, ушел обратно на реку уже налегке. Полночи я ходил по реке, блуждая между островов, осваивая премудрости GPS, крутя буры в лед, пробуя и подгоняя кошки и часа через четыре, намотав немало километров и замерзнув как собака вернулся к палатке. Запалив костер, я сидел у огня, пил горячий чай и ледяную водку и, глядя на звезды, думал о том, как несчастны те, кто никогда не испытает то, что сейчас я испытывал. Эти ночные часы одиночества посреди великой сибирской реки были одними из самых счастливых часов моей жизни. Допив чай и водку, немного почитав Стругацких, я завалился спать. И хотя утром термометр показал мне минус 28С, сон мой был сном младенца.

Вообще было много народа, желающего составить компанию, и то мне писали, что едут, то что не получается у них поехать, и в итоге получилось так, что компаньонами моими должны были стать парень и девушка из Владимира. На горе уже были, в том числе и не в самые теплые месяцы. Ну что ж, отлично. И хотя меня немного отпустило, снарягу, еду и прочие девайсы, необходимые для зимней снежно-ледовой двойки-тройки, я готовил из расчета быть одному на горе минимум десять дней. Акклимуха не очень пойдет, погода задурит… да мало ли… В общем определил для себя такой срок – десять дней. А там видно будет. Был еще один серьезный нюанс – бюджет мой был настолько смехотворно мал, что я мог себе позволить только бесплатные апартаменты (то есть тепло и уют «бочек» - это, конечно, хорошо, но не за 400-500 рублей в сутки), поэтому мне дорога одна – на «Приют», а потом еще выше – на «Пастухова», там и поселюсь в ожидании погодных условий. Таковы были планы. Была еще мыслишка заночевать на седле, но жмущееся очко сказало свое твердое «нет», и мне ничего не осталось возразить. Нет так нет. Все это бродило и булькало в голове с тех пор, как 1 января наступившего 2006 года, с третьего раза упаковав 90 литровый рюкзак, грамотно похмелившись, я покинул родной дом.

ДОРОГА.

Вечером первого дня Нового года я обнял жену, расцеловал детей и, посидев на дорожку, начал свой путь. Автобус производства корейского автопрома, периодически замерзая по дороге, продуваемый, как какой-то тарантас, всеми ветрами, за 5 часов доставил меня в славный город Новосибирск. Выгрузив меня на незнакомой мне улице, завывая и скрежеща замерзшей коробкой, «кореец» укатил. Мне же было «хорошо»: 2 часа ночи, 35 градусов мороза, и где вокзал - я не знаю. Взвалив на плечи свою «барсетку», я пошел куда глаза глядят. Глядели же они в сторону стоянки такси. Таксисты, глядя на мой рюкзак, палки в руках и ядовито-зеленые «Кофлачи» на ногах, дружно шарахнулись. Ну и хрен на вас. Пешком дойду, только скажите, блин, куда идти-то. Один сын Кавказа, видать усмотрел родственную душу, радушно предложил:

Рюкзак в багажник «Жигулей» не влазил, отцепив с него все навесное оборудование, как то: палатку, веревку, коврик, лопату, каску и скалоруб и распихав все это по салону, мы поехали. Ехали ровно 4 минуты. Вокзал был за углом.

“Вот твой вокзал. Давай сто рублей. Жадный ты. Нехорошо это, да”

“На. Сказал бы я тебе, кто из нас жадный. Да ты и сам знаешь”

Ругаться не хотелось, не было настроения, да я и так понимал, что меня просто обули. Тогда я не знал, что обувь эта была не последняя и не самая худшая.

Нацепив все обратно на рюкзак, отогрев пальцы за пазухой, я пошел на вокзал, до поезда оставалось еще 6 часов. При входе в билетный зал ожидания меня вежливо взяли за рукав:

“Гражданин! Рюкзачок надо бы взвесить. У вас явный перегруз наблюдается. Багаж сверх нормы придется оплатить”

Рюкзачок, стоя на весах нагло лыбился. 46,5 кил.

“Ну вот. За десяточку лишних с Вас 90 отечественных рублей. Не расстраивайтесь, вас все равно без квитанции в поезд бы не пустили”

Я и не расстраивался, лиха беда начало.

“Дяденька, а Вы альпинист?”
Открываю глаза, жмурюсь спросонья, хм, и откуда такая, лет 8-10, и что то ест, а.. мороженое.
“Дяденька, а Вы альпинист?”
«Альпинист, деточка, альпинист».
«Мам, я же тебе говорила, что он альпинист. Я тоже хочу быть альпинистом. Мам, купи мне рюкзак».

Мамаша косилась, как на прокаженного. Да не бойтесь, женщина. Альпинист ребенка не обидит. У меня у самого киндеров как на засолку, побольше вашего будет. Так что дышите ровнее, я вашей деточке своего рюкзака не отдам.

На удивление чистым и ясным женским голосом кто-то рассказал мне, что паровоз «Новокузнецк – Кисловодск» под кодовым № 59 наконец-то уже приехал на 5 путь к 3 перрону, нумерация вагонов у него с головы состава, стоять будет что-то около 40 минут, и, в принципе, в него уже можно садиться. Если надо. Мне было надо. Через десять минут, адски вспотев от пропихивания своего шкафчика по проходу вагона и взвалив его на багажную полку, я знакомился с попутчиками, вернее с попутчицами - тремя дамами лет 60, 40 и 15.

Как и в прошлом году, дорога тянулась нудно, изредка развлекая пассажиров 30-40 минутными стоянками, аккуратными, как с картинки, казахстанскими пограничниками, официантками из вагона – ресторана, с завидной настойчивостью пытающихся продать пиво по 50 рэ, цыганками, предлагающими дубленки, мочалки и погадать, и прочими дорожными радостями. Но тут случилось то, что, наверно и определило судьбу моего восхождения. На Урале в вагон с шумом и смехом ввалились две девицы. Девицы были не просты – у девиц были сноуборды! Девицы были райдершами! Закаленные суровыми уральскими склонами, они были веселы и непринужденны. Увидев торчащий с полки ледоруб, признали во мне суперэкстремала, и разговор завязался сам собой. Подъезжая к Самаре, где девицы должны были выйти, они мне сообщили, что: «у них тоже знакомый чувак едет на Эльбрус, один, прям щас им звонил, на вокзале уже, лыжи взял, жесть!» Так я и познакомился с Виталей, на перроне самарского вокзала.

На вокзале Кавказских Минеральных Вод я уже был, поэтому, выйдя из вагона и вежливо послав подальше многочисленных «Теберда, Домбай, Терскол, недорого, поехали…», я двинул в сторону орла. Орел был на месте, никуда не делся и весь год без меня простоял нормально, даже не обратил на старого знакомого никакого внимания. Все так же раскинув крылья, он глядел куда-то вдаль, размышляя о своих орлиных делах, равнодушный ко всему окружающему. Ну стой, брат, стой. Тебе еще долго тут стоять. А я сейчас своих встречу - и до свиданья.

“Анатолий?”

Хрупкая красивая девушка улыбалась глядя на меня снизу вверх.

“Он самый. Привет.”

Так собралась наша компания – Виталя, Алена, Женька и я. Можно сказать, что это была сборная России: Самара, Владимир и Томск. «Широка страна моя родная»… Воистину.

Увидев рюкзаки, скалорубы и прочие нехитрые альпинистские прибамбасы, ко мне подошел парень:

“Здорово, брат! Эльбрус?”

“Ага. А вы куда?”

“Шхельда. Тут тип один «Газель» навяливает. За 4 тыщи. Нас четверо, вас, смотрю, столько же. Едем?”

К соглашению пришли довольно быстро, хотя и не без внутренних противоречий в свежеиспеченной группе. Но тут пошло не все гладко. Тип кавказской внешности и еще кто-то с ним увели нашу компанию в сторону от вокзала, обещая, что «Газель» будет с минуту на минуту. Ожидание затянулось на полчаса. Скучая, познакомились. Парни из Воронежа. Хотят МНР по «конфетке». Жить будут на перевале. Суровые мужики, хотя и молодые. Тут нам поступило альтернативное предложение – немецкий (слава богу, не корейский!) микроавтобус увезет всех нас за 3 тыщи рублей, прямо щас. Согласны? Кто - мы? Мы-то единогласно, а вот «Тип & К» были крайне возмущены таким поворотом событий и, объявив об отмене немецкого рейса «Минводы - Терскол», принялись выкидывать наши рюкзаки из «Фольксвагена». Не, мужички. Так дело не пойдет, так можно и скалорубом по башке получить. Сами понимаете, рюкзак вещь нежная и деликатная. Его выкидывать из авто никак нельзя. Конфликт назревал нешуточный. Разрядил обстановку Виталик. Достав свой «Зенит» и радостно улыбаясь, он предложил джигитам сделать «чиииз» в объектив:

“Внимание! Вас снимает нескрытая камера! Пару снимков на память, друзья!”

Джигитов сдуло. На прощание сделав пару дежурных угроз, они удалились, надо же – фотоаппарат в наше время страшнее пистолета. Мы же, накачав «Фольксу» колеса и налив ему соляры, а себе пива, поехали. Ехали часа 3 в компании приятного водилы Валентина и в скором времени оказались на развилке дорог. Виталика же мы высадили немного раньше, в поселке с «ядерным» названием Нейтрино. У него там друг и все такое, и он нас завтра догонит. Воронежцам надо было налево, и, остановившись у «Сакли», они пошли за пропусками. Еще минут 10 по заснеженному серпантину дороги - и вот они остаются в альплагере «Шхельда». Помогаем выгрузить их рюкзаки (Аккуратно! Рюкзак вещь нежная!). Жмем друг другу руки, желаем удачи и мы едем дальше. И вот – Терскол, Азау. Народа… Сказать, что народа много – ничего не сказать. Народа не просто много. Народа МЕГА много! Меня, привыкшего к тихому, спокойному Ак-тру, где плотность населения отсутствует в принципе, плотность населения, возведенная в абсолют, удивляет и напрягает. Не люблю я такие шумные тусовки. Горы, мне кажется, сразу теряют часть своей первозданной привлекательности, когда в них приходит цивилизация. Поэтому я никогда не поеду в Альпы. Мне гораздо интересней будет где-нибудь в Кодаре или на Китайском Памире. Стоимость ночевки в Азау неприятно впечатлила, поэтому – наверх. На канатке последний подъем, уже смеркается, очереди нет, вагончик пуст. Успеваем доехать до «Мира». До «бочек» креселка уже не работает, и мы, переодевшись в теплое прямо в коридоре станции, идем в кафе. Есть хочется так, что мы втроем съедаем нормального такого слона, ну или по крайней мере слоненка. Запиваем «слонятину» акклиматизатором «Немиров». На ночевку определяемся в музей Боевой славы защитников Кавказа. Тепло и светло, что для альпиниста по моему понятию является роскошью. Ну и ладно, успеем еще себе чего-нибудь поморозить. Пакуемся в спальники, Женька и Аленка, обложившись обогревателями, о чем-то воркуют, я же ложусь в угол и, застегнув «Алексику», проваливаюсь в темную яму. Последняя мысль – «вот я и на горе. 3500». Аут.

Проснулся я от того, что какая-то сволочь била мне по вискам молотком. Изнутри. Да и с дыханием какие-то траблы. Не дышится чего-то. А так хочется.

“Здравствуй, горняшка! Давненько ты меня не плющила.”

“И тебе привет. А ты как хотел? С паровоза да на 3500! Терпи теперь, я тебя сегодня, брат, недолго пинать буду. До утра всего лишь. Ты таблеточек разных покушай. Глядишь, полегчает”

Добрая тетя горняшка….

Разбудил нас громкий стук в коридоре, это поднялись первые райдеры. От бессонной ночи голова чугунная и гудит как колокол. Мы же бодрим себя шутками – прибаутками, запалили горелку и в ожидании чая и прочих кашек-малашек готовим завтрак. Первое блюдо, следуя совету доброй тети, – таблеточки, много разных таблеточек, всевозможных цветов и размеров. Один из самых главных продуктов в горах. Важнее, наверно, только сало и коньяк.

Какой-то парнишка, попросившись погреться на пару с девушкой, откачивает свою подругу - мадемуазель стало плохо. Накормив даму ценным продуктом «пенталгин», советуем ехать вниз. Сами же идем совершать ну если не подвиг, то как минимум «героический» поступок – подъем на «креселке» до «бочек» в обнимку с рюкзаками ( «ключ» маршрута… хе-хе). Можно было, конечно, идти ногами, и так даже было бы правильней, да и поступок такой был бы более «героическим». Но нам надо было еще успеть сегодня спуститься вниз в Терскол, найти ПСС, там зарегистрироваться и успеть подняться обратно.

Как я уже говорил, рюкзак мой по внешнему виду напоминал небольшой шкаф, вот с этим шкафом мне и предстояло ехать в обнимку и постараться его не уронить. Все-таки рюкзак – друг человека. Выглядела погрузка таким примерно образом: как только очередное кресло вышло от кольца на прямую, я упал в него, а Женька с Аленой, стоя метрах в десяти впереди, когда я подъехал к ним, кинули в меня рюкзаком. Рюкзак приземлился мне на колени каким-то самым неудобным образом, лопата впилась под ребра, ледорубу досталась нога, а палатка больно ударила по морде.

Поехали. Погода стояла вредная, на этой высоте сидело облако, и мерзко дул холодный ветер. В общем, пока я доехал до «бочек», ребра сдохли, а шкаф в содружестве с ледорубом отдавил ноги так, что первые шаги я сделал с трудом. Впрочем и все последующие 50 метров вверх до «бочек» шаги мои были далеко не парадные. Сволочь вернулась и опять стала лупить мне по вискам молотком. Легкие жадно хватали то, что они считали воздухом, а ноги проваливались по колено… Хе-хе... Вот и начинается альпинизм. Но ты ж сам этого хотел? Администратор Жора выделил нам бочку № 3. Там есть постоялец – Василий из Питера, вся его команда уже уехала, и только он покинет сие место минут через 30. А пока он собирается, пьем чай и греемся.

Катим вниз. Господи! Опять эти толпы народа, ну не должно так быть в горах! Не должно! С этой стороны на Эльбрус я больше точно не пойду. Слишком много цивилизации.

В таком муравейнике, как этот, умудряемся увидеть Виталика.

“Ха, мы думали, ты уже в гору прешь. А ты тут загораешь!”

“Сейчас и пойду, а вы где уже?”

“На “Бочках”. Давай подгребай к вечеру”.

Виталик супермен, и хочет пройти всю гору ногами от и до – мой ему респект.

Виталик оставил свои лыжи в ПСС. Они о чем-то болтают с Женькой и договариваются о том, что Женька берет его “Саломоны” погонять. Женя приехал на Эльбрус именно с этой целью, он не альпинист, но с такой подругой, как Аленка у него все впереди.

ПСС в Терсколе нашли без труда. На крылечке курил МЧСник. Глядя на нас, показал на дверь – “Оперативный дежурный”. Заходим.

“День добрый! Зарегистрируете?”

Назвав свои фамилии, адреса и прочее, слушаем советы - “понапрасну не рисковать, своих не бросать”

Контрольный срок ставим разный, Аленка и Женя – 12-го, я 16-го. Называюсь руководителем группы и пытаюсь настроить рацию. Безуспешно – спасатели Томска и Терскола хоть и работают на одной МЧСной частоте, каналы в наших рациях разные. В общем, не услышат нас, если что. Одна надежда – на телефоны. Хотя «спасы» говорят, что с седла не берет ничего - ни рация, ни телефон. Что ж, хотя бы будем знать. Берем Виталькины лыжи и идем обратно в Азау. Скорей бы наверх.

В одной из многочисленных кафешек я беру фляжку коньяка, а Аленка – 2-х литровую бутыль местного вина. Это будущий глинтвейн, хотя и в «сыром» виде оно очень даже недурно. Ну вот, наконец-то, и «бочки». Людей нет, холодно, дует ветер, темнеет. Вот так и должно быть в горах.

Сегодня ночью сволочь почему-то не пришла ко мне, наверно, у нее были другие клиенты, и я не ошибся. На улице, при выходе из кухни, неся воду, я столкнулся с парнем «братковского» вида, от которого выхлоп коньяка вчерашнего разлива шел за километр.

“Слушай, брат. Ты, типа, альпинист?”

“Типа да. А что?”

“Ты мне скажи, это и есть горняшка? Мы тут с женой покататься, ну и с коньяком переборщили. Всю ночь башка трещит ужасно, дышать тяжело, блин, мотор через раз... Это че? Это она и есть?”

Задумчиво гляжу на него. Он ждал ответа.

“Нет, брат, это не горняшка.”

Клиент был явно разочарован, что ему не удалось испытать “горняшку”. Как же! Так и нечего будет рассказать потом друганам в сауне.

“Даа.. а что же это?”

“Это брат, коньяк. Какой – не знаю. Тебе виднее”

Развернувшись, я ушел.

Через час, собравшись, я и Алена ушли на «Приют». Виталик не успел вчера дойти до «бочек» и ночевал на «Мире». Завтра и он поднимется ко мне. Аленка же и Женя решили жить на «бочках». Я немного облегчил своего «друга человека» и он теперь скромняга парень – всего-то кил 30.

Идем по чьим-то еле заметным следам, изредка сверясь с GPS, точки «Мира», «Бочек», «Приюта», скал Пастухова, Косой полки и Западной Вершины в нем были забиты еще в Томске, и пока он не врал, давая показания с точностью 6 - 10-15 метров. Видимость временами сокращается настолько, что идущую сзади Аленку метрах в 20 я вижу с трудом. Молоко. Идется на удивление легче, чем я ожидал. Все-таки первый выход ногами, рюкзак и высота под 4000 м. Дает свои плоды акклиматизация, хотя и не активная до этого была, но все-таки. Активно начали акклиматизироваться только сегодня. Планы просты – дойти до «Приюта», оставить мой похудевший «шкафчик» и прогуляться до верха скал Спасателей, примерно до 4300-4400. Потом Аленка - вниз, а я обживусь на «Приюте». За два часа, не торопясь, выполняем первую часть программы, по пути нас обгоняют стаи ратраков, и через некоторое время сверху на нас сыплется несколько десятков райдеров. Мы же типа клаймберы. Расходимся со значительной разницей в скорости. Вот бы наоборот.

В бывшей дизельной на “Приюте” мы не первые. Здесь уже коротают время альпинисты из Екатеринбурга. Их трое – двое парней и девушка. Знакомимся – Макс, Роман и Оля. Они настолько непосредственно просты и приятны в общении, что мы через пять минут после знакомства разговариваем друг с другом так, как будто знаем друг друга лет сто.

Налегке идется прекрасно. Несмотря на мерзкую погоду, которая чем выше, тем хуже. Облачность и начинает неслабо мести: ветер со снегом. Видимость метров сто. Иногда сверяюсь с GPS. И вот он наконец показывает «прибытие на точку маршрута, точность – 12м». Я и Алена возвращаемся, а Роман с Максом хотят дойти до своей палатки. Быстро ( медленно не получается, да и не надо) спускаемся. Я остаюсь на «Приюте», а Алена уходит вниз, договариваемся, что она поднимется завтра ко мне не позднее 10 часов, с ней должен будет быть Виталик. Надо будет ставить лагерь примерно там, где стоит палатка Романа и Макса. Ну и заброску оставить, газ там и прочие продукты всякие.

Парни спускаются. Наступает вечер. На приют поднимается еще народ. Двое москвичей и двое хохлов. Роман им так и заявил:

«Вы, мужики, конечно можете обижаться, но кроме как «хохлы» мы вас звать не можем… и не будем».

“Та шо обижаться… если хохлы и есть”

В общем, посмеялись неплохо. На деле же они оказались классными мужиками. Имея одну ночевку чуть ниже «Приюта» в палатке, они, москвичи и Ромыч с Максом хотят идти утром ( точнее ночью ) на гору. Принимают решение выходить при любой погоде. Однако… Москвичи в плане акклиматизации имеют один выход до Пастухова. На мой взгляд, этого мало, не говоря уж про хохлов, но я молчу. Мое мнение будет тут не в тему. Кто-то их них зовет меня с ними, я отказываюсь. Некрасиво будет ломиться на гору, бросив своих компаньонов. Это во-первых. Во-вторых, я решил, что пойду на гору только после ночевки на 4700 и только с 4700. Не люблю я масштабные наборы высоты по 1,5 – 2 км за раз. Я «пишаход» спокойный. Укладываюсь в спальник, Оля тоже, она на гору не идет. Мужики собираются, проверяют снарягу, решают, что взять - дельно, спокойно, по теме. Постепенно засыпаю. Кажется, только закрыл глаза и уже слышу, как парни встали и одеваются. Ах, да. Время-то - 2 часа ночи. Пожелав им удачи и ветра в спину, опять проваливаюсь в сон. Хотя какой сон… снов в горах я почему-то не вижу…

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.

Грохот кошек по ступеням, рюкзак упал… тяжелое дыхание… М-да.. а время сколько? Шесть… В мутных окошках, похожих на иллюминатор «Ту –154», еще темно.

Вот так. Жаль… Про себя думаю - что со мной-то будет? Откуда меня скинет? Хотя бы до седла дойти…

Немного покемарив, вылезаю из спальника, пора всякие утренние моционы делать. Для начала одеться, потом за снегом, чай замутить, чего нить пожевать по скромному – аппетита ноль целых ноль десятых, но надо, поэтому жую через силу.

К 10 часам я был в полной боевой готовности, а Виталик и Аленка не заставили себя долго ждать. Вышли где-то в 10-30. Погода развернулась на прямо противоположную вчерашней, сделала нам реверанс и просто звенит. Солнце, ветра нет, и холодно. За прошедшую ночь ветер и снег соорудили сугробы, которые нам приходится тропить. Алена вскоре поворачивает и уходит на «бочки» – сильно мерзнут ноги. Дело это серьезное – решила вниз, значит так надо. Мы же постепенно набираем метры, десятки метров, сотни метров высоты.

Постепенно облачность падает куда-то вниз, и нам открывается просто потрясающая панорама. Горы громоздились до самого горизонта, а если напрячь воображение, то и дальше.

Безенги и Ушба

Ушба и Донгуз

В-о-о-н мои Безенги . Показываю Виталику Дыхтау, Коштан, Гестолу, Тетнульд. Прямо перед нами Ушба метнулась ввысь своими рогами. И хотя моя кавказская любовь – Гестола, я иногда думаю, что Ушбу смело можно причислить к одному из чудес света. Наверно, нет в мире больше такой горы потрясающей своей необычной и суровой красотой. Жестокая гора – сразу видно. Западный Кавказ и Сванетия покрыты сплошным, поразительно ровным покрывалом облаков. Изредка его пробивают кончики неведомых нам вершин. И над всем этим белоснежным великолепием, в зените черно-синего неба, как корона творца всемогущего, ярко пылает Солнце.

Часа за три доходим до скал Пастухова. Две фигурки спускающиеся нам навстречу, мы увидели уже давно, гадаем кто это – хохлы или уральцы? Скорей всего хохлы, у них акклимухи – ноль. Спускаются странно, очень медленно, подолгу сидят на снегу, а когда идут, мотает их весьма неслабо. Наконец встречаемся, точно - хохлы. Говорят, что не дошли до седла метров 100-150 по высоте. Так же, как и москвичей одного из них «накрыло». Причем серьезно, чего-то там с печенью. Жалко, что парням не удалось восхождение, но акклиматизацию еще никто не отменял, так что все правильно…

Попив чаю, хохлы спускаются дальше, мы же продолжаем подъем к маленькой красной палатке, яркой точкой стоящей на белых полях Эльбруса. Это палатка Романа и Макса. Их самих мы видим уже больше часа, они спускаются по Косой полке и к палатке успевают дойти быстрее нас. Мне подъем сегодня дается не очень легко, если в начале пути от «Приюта» шлось нормально, то где-то с 4500 мне стало тяжко. В общем, к палатке уральцев на 4700 я не вышел… я выполз… Плюхнувшись на фирн рядом с Ромкой, я тяжело дышал. Ромыч, улыбаясь, смотрел на меня:

Виталик достает свой «Зенит» и начинает снимать все подряд. У меня тоже есть «Зенит», но в плане того, что и как снимать, у нас с ним прямо противоположный подход. Я фотографирую только горы, пейзажи, в общем, только масштабные виды, Витальке же интересно все - от одиноко торчащего ледоруба до панорамной съемки.

Наша палатка

На «Приюте» полный аншлаг. Поднялись магнитогорцы, остались на ночевку москвичи, хохлы, уральцы, ну и мы. За ужином, приняв на грудь каши, сала, чаю и «Прасковейского», поздравляем Романа и Макса с горой, травим байки, анекдоты… В общем, нормальные альпинистские посиделки. Олька показывает на камере то, что наснимали парни на вершине. Супер! Особенно то, как Ромка крупным планом снял с Косой «трупосборник», попутно комментируя почему он так называется и как туда попадают. Впечатляет.

Мне же уже весь день, с тех пор как я увидел полностью все склоны горы, не дает покоя одна мысль – а ходят ли Восточную в лоб? Не по классике с седла, а прямо от начала Косой полки, выходя слева под скалы и вдоль них на предвершинный купол? Снежно-ледовая обстановка на склонах идеальная, льда практически нет, рыхлых сугробов тоже, везде жесткий фирн, настолько удобный для хождения по нему в кошках, что лучшего было бы грех желать. Даже если там крутизна склона до 50 гр., по такому фирну можно идти вдвоем, страхуясь через ледоруб, при возможности используя скалы, в общем, не дает мне эта мысль покоя, уж сильно мне лень переться по Косой до седла. Делюсь соображениями с Виталькой и нахожу в его лице полную поддержку и понимание, видать такой же ленивый, как и я. Решаем отложить окончательное решение до завтра и, хлопнув еще двести граммов какао на сон грядущий, я застегиваю спальник. Всем спокойной ночи.