Автор: Владимир Берестовский, Москва фото: В. Берестовский, А. Лесневский
Кармадон (часть 3). Колка и Майли
22 июля. База экспедиции в Кармадоне.
После трудов праведных на ледниковых маршрутах отдыхаем на базе. Здесь все просто, по-спартански, но очень разумно и рационально. Наш домик крайний в посёлке и самый ближний к ледникам Колка и Майли. Две комнаты поделены функционально: в большой размещается вся рабочая публика, в маленькой – кабинет К.П. Рототаева. Здесь и точное оборудование, и документы. В библиотеке – ряды книг и стопки топографических карт. Наш командир никогда не простаивает, он постоянно занят какими-то делами, причем для посторонних – незаметными, а на самом деле весьма важными и крупными.
Вчера он пригласил меня к себе и попросил показать место на карте, где построили новый филиал а/л «Айлама» в ущелье Зесхо. Карта на вид была не типографской, а нарисованной от руки. Между тем качество исполнения оказалось настолько высоким, что можно было только теряться в догадках, как и кто смог нарисовать в цвете тушью все горизонтали, хребты и отроги ГКХ, ледники, реки и посёлки в мельчайших деталях. Масштаб карты был не менее 500 м. Я показал точное место, где был всего лишь месяц назад. И Константин Павлович тут же нарисовал в этой точке значок в виде домика, да так аккуратно и красиво, что любой каллиграф позавидует.
В другой раз он показал нам проявленный негатив фотопластинки с панорамой Девдорака, снятой от развалин храма. В то время как все фотолюбители снимали на обычную 35 мм плёнку, он профессионально снимал на специальные фотопластинки 9х12 см с высоким разрешением. И всё это богатство шло в копилку экспедиции, в её отчётные материалы.
Грамотно здесь устроен и повседневный быт. В отличие от личных спальников, часто затертых и засаленных, в экспедиции каждому выдаётся пуховый спальник со сменным чистым вкладышем. Это и гигиенично и даёт дополнительное утепление. Даже на леднике в нём можно спать полностью раздетым.
Кстати, иногда на базе, когда все дружно спускаются с маршрутов, оказывается несколько тесновато. Тогда в огороде ставится палатка, и все желающие могут провести ночь на свежем воздухе под стрёкот цикад и мирное журчание потока Геналдона.
23 июля – выход на Колку и Майли.
После трёх дней отдыха на базе наверх со мной в группе идут Казбек, Лена и Лёша. О выходе шеф объявил сразу после завтрака, поэтому собрались лишь к 13:00. УАЗик забросил нас на склон над верхними кармадонскими источниками (сразу за последними кошами с. Тменикау). Сначала тропа идёт по зелёному склону с очень малым набором высоты.
Ущелье Геналдона от с. Тменикау
У широкого конуса крупной осыпи справа тропа сворачивает наверх на серпантин, идущий сначала по лугу, а затем – по низкорослому лесочку. Подъём крутой, тропа сильно разбита. Без триконей с тяжёлыми рюкзаками здесь приходится туго. Мы шли на вибраме, а рюкзаки были килограммов под 40. У Казбека – и того больше, двухэтажный!
В довершение всех бед уже с начала подъёма нас накрыл туман, - 100 процентная влажность и никакого ветра.
Джунгли альпийских лугов
Сейчас хорошо и легко вспоминать, оценивать, взвешивать, а тогда на тропе каждый метр её был полит нашим потом, который заливал глаза и, стекая по губам, казался уже совершенно пресным от выступившей на них соли. Через 2 -3 коротких, но трудных перехода, тропа поворачивает влево и вьётся по склону почти горизонтально до самого нижнего лагеря.
Нижний лагерь… Блаженный отдых, горячий чай и наваристый суп. Наши кормилицы Лена и Лиля умеют быстро сделать обед из любого набора продуктов.
Цветущая зелень в человеческий рост полностью скрывает полянку у лагеря, людей и движение на ней, и только самый верх крыши нашего домика возвышается над просторами цветочного моря. Где-то здесь раньше были горячие ванны, сложенные вручную у источников. Вот только движение ледника, да зимние лавины регулярно сносят всё подчистую.
24-го утром вышли на тропу до верхнего лагеря. Он стоит на высоте 2850 м. Перепад высот по леднику – 850 м. Ледник сильно изрезан, грязен как чушка, и несёт могучий слой морены из крупных и средних обломков. Шли на пределе. Было повторение вчерашнего подъёма по серпантину, но не два часа, а больше пяти. Перед нижним лагерем всё-таки была тропа, а здесь – только лёд, да камень. Здесь приходится думать, выбирать место для каждого шага, соразмерять каждое движение. Иначе морена сползает, получается топтание на месте, сбивается дыхание и бешено колотится сердце.
В одном месте пришлось рубить ступени, - чистый ледовый откос. Дальше на контакте льда с центрально-береговой мореной, там, где сливаются льды Колки и Майли, на склонах появились яркие нежно-голубые незабудки, напоминая о далёком, милом и прекрасном. Это и есть островок верхнего лагеря, зелёный пятачок посреди моря льда.
Зелёный остров верхнего лагеря
Вечером в верхний лагерь пришли Валера, Саша и Паша. Их рюкзаки были так же хороши, как и наши, часть груза они оставили в нижнем лагере и всё же более 10 часов грызли триконями тропу от Тменикау до верхнего. К лагерю подходили уже в сумерках, очень медленно – на пределе.
25-го с утра мы с Пашей вдвоём отправились в нижний за оставленными там продуктами и снаряжением. Налегке идти несравнимо быстрее и приятнее. До нижнего суммарного осадкомера скатились за 1:15. Отсюда Паша решил зайти за заначкой, оставленной им ещё зимой во время охоты метрах в 300 выше по склону. В результате через час в нижнем лагере уже шипел примус, грелся чай, а мы уплетали пролежавшие 4 месяца на склоне сардины в масле.
Обратно шли почти налегке, рюкзаки получились всего килограммов по 20. По сравнению со вчерашним они были просто пушинками, а мы летели в своё удовольствие, перекрывая за один переход (45 мин.) два вчерашних. Дошли до лагеря за 2:15, последние 20 минут шли под хорошим освежающим дождём.
Верхний лагерь уютно разместился на моренном островке между двумя ледниками – Майли и Колка. Островок вытянулся острым треугольником на 200-300 метров вдоль течения обоих ледников вплоть до места их слияния. Со стороны Колки высокий моренный гребень удачно прикрывает от ветров и холодного дыхания ледника. Судя по наличию земли, этот остров существует достаточно давно. Здесь зеленеет трава, и по берегам журчащих ручьёв цветут цветы. Когда-то здесь была установлена деревянная хижина, в которой удобно могут переночевать несколько человек. Рядом много мест для палаток.
Хижина верхнего лагеря 2850 м с ледопада Майли
Чуть поодаль, как пузатый марсианин, стоит накопительный осадкомер и будка для метео.
За этой мореной – ледник Колка
Во время подвижки Колки 1969-1970 г.г. сюда прилетали на вертолёте члены правительственной комиссии и специалисты. Посмотрели, поснимали и собрались обратно. Да что-то не повезло, не заладилось. Планировалось, что как обычно вертолёт спрыгнет с островка и пойдёт над ледником вниз по ущелью. Да, то ли лётчик был не очень опытный, то ли по каким-то иным причинам, только, едва оторвавшись от земли и начав движение, вертолёт попал в мощный нисходящий поток, был прижат к земле, покатился кувырком и остановился у нижней морены островка, даже не долетев до ледника.
Все пассажиры с экипажем успели выбраться из него наружу, прежде чем вспыхнул двигатель. Никто не погиб, хотя побились изрядно. Назавтра пришли спасатели и благополучно сопроводили всех по леднику и тропе вниз. А то, что осталось от вертолёта, понемногу разбирали сначала прилетавшие авиатехники, а потом проходящие мимо туристы. И к нашему приходу на этом месте возвышался только голый ржавый остов вертолёта, как напоминание и предупреждение следующим поколениям…
Едва мы успели разместиться в нашем верхнем лагере, как вечером начался фён – тёплый юго-западный ветер, налетающий бешеными шквалами. Такой ветер уносит палатки, чугунные сковородки, сбивает с ног. Порывом распахнуло боковую дверь нашей хижины, закрытую на поворотный гвоздик. Пришлось взять молоток и забить её посерьёзнее. Уже все ложились спать, когда ветер выдавил половину стены и последний лист фанеры трепетал под его напором, наполняющим домик пронизывающим холодом и сыростью. Мы с Сашей вышли наружу и укрепили стену досками с фанерой. Ветер буянил всю ночь, сотрясая весь дом, завывая в углах и щелях, барабаня камнями и рваным полиэтиленом по крыше.
26-го начались сроки на Майли – 6, 9, 12, 15, 18, теодолит, рейки и гидроствор. С Казиком сделали мореносъёмку Колки. Остальные мужики пошли с заброской в цирк и оставили там Сашу и Лёшу на сроки. У них там тоже – метео, рейки и теодолит.
Алексей в цирке Колки
Вечером Каз, Валера и Паша ушли вниз на базу. Будет новая заброска. В верхнем лагере остались мы с Леной на сроки.
Снятие замеров на сроках – это довольно простое однообразное занятие, которое может показаться даже скучным, если бы не сам ледник.
Следы ледопада Майли
Когда долго ходишь по одному и тому же маршруту, знакомыми становятся все детали рельефа, каждый поворот или трещина, нагромождение сераков и ледниковые водотоки.
Сераки Майли
Мой маршрут пролегал где-то посередине выполаживающейся части ледника, которая начиналась сразу после крутого ледопада.
На ледовой полке в трещине
Конечно, и здесь были огромные трещины, ледовые мосты, нависающие карнизы, но в целом пройти было можно.
Ледовые мосты и хижина верхнего лагеря
Более того, выбранный путь был даже слишком ровным и безмятежным, на котором ничего серьёзного не происходило, в то время как на леднике и вокруг него постоянно гремели камнепады и лавины, трескался лёд, и бурлила вода.
В царстве ледовых мостов и трещин
Лёд принимает любые формы – даже морской раковины
Были на этом маршруте и свои достопримечательности. Чего стоил один только Большой Ручей, который впору было назвать Проспектом Мира, настолько он был широк с крутыми высокими берегами и веселым журчанием бегущего потока. Он вносил живое разнообразие в монотонную жизнь ледника. С каждым днем он становился всё глубже, растапливая окружающий лёд, всё сильнее подмывал берега на поворотах. Хотя был у него и совершенно прямой участок, над которым на несколько метров нависал роскошный ледовый карниз.
Большой ручей
Он смотрел точно на юг и так был поднят вверх в направлении жарких солнечных лучей, что сам почти не таял, лишь переливаясь голубовато-зеленой глубиной играющего на солнце льда.
Тот самый карниз
Проходя каждый день мимо него, невольно думалось, что рано или поздно он должен упасть, вопрос только времени. И когда ожидаемый день приходил, а карниз всё висел и не падал, невольно хотелось ему в этом помочь. Так проходил день за днём, пока моё терпение не иссякло, и я взялся за ледоруб.
Срок настал…
Однако довольно быстро мне пришлось пожалеть об этом. Сделав несколько подготовительных ударов в основание карниза сверху вниз, я остановился, прицелился и со всей силы опустил ледоруб в намеченное место. Ледник ответил мне громогласным мощным выстрелом из главного калибра. Раздался такой оглушающий грохот, будто не только весь ледник подо мной, но и земля раскололась на части. Слышно было, что трещина прошла по всей толще и всей ширине ледника. Казалось, что через мгновение разверзнется бездна, в которую улетит не только карниз и ледоруб со своим хозяином, но и всё, что только можно… Слава Богу, что это было лишь предупреждение, хотя весьма грозное и, похоже, последнее. Да, ребята, с горами нужно быть на Вы в любых условиях и обстоятельствах!
Под занавес нашего пребывания в верхнем лагере мы с Казиком сходили на Гольду, что стоит по левому борту от Колки как раз над местом его слияния с Майли. Заходили по снежникам и закрытым ледникам с севера. Мы были уже совсем рядом с предвершинным плечом, даже почти достали фотоаппараты, чтобы снять сверху панораму Колки, как вдруг налетела такая непогода, что пришлось срочно повернуть обратно не солоно хлебавши.
2 августа. Спуск на базу и облёт района.
Прилетел Бородинец и быстро спустил нас на базу. В тот же день под вечер вертолёт пришёл на облёт района. Как обычно, появился он неожиданно. Приехавшие недавно Галя с Оксаной (супругой К.П.) так и не сообразили, что нужно готовиться в облёт, и продолжали стирать бельё. Этот старый аэрофотосъёмочный экипаж привык, что на Памире после 17 часов вертолёты уже не работают. Поэтому полетели молодые: мы с Сашей и только что приехавший из Москвы Юра. В полминуты мы похватали тёплые вещи, штормовки, фотоаппараты, шеф занял место бортмеханика и повёл вертолёт вверх по ущелью к сверкающим в лучах заходящего солнца вершинам.
Погода была на редкость спокойной. Только редкие облака украшали кудрявыми шапками величавые пики и хребты. Ветра не было, только в одном месте над фирновой зоной Девдорака вертолёт резко качнуло на границе различных воздушных потоков. Грохочут двигатели, в салон рвётся резкий холодный воздух через открытые для съёмки блистеры. Только нам он не страшен. Например, я хорошо одет: поверх тёплых вещей натянута анарака из парашютного шёлка, застегнутая так, что наружу торчат только очки на глазах, да нос. При такой экипировке ветер не страшен, можно даже высовываться наружу и вести съёмку в любом направлении, независимо от положения и скорости движения вертолёта.
Маршрут облёта очень красив и интересен. От Кармадона подъём вверх по ущелью Геналдона, затем несколько кругов над верхним лагерем с набором высоты, и вот уже совсем рядом проплывают вершины Казбека, Майли, пика ИГАН, перевал Суатиси (видны следы вчера прошедших туристов), Джимарай-хох и Шау-хох. Заходим на Гольду, отлично вижу наши вчерашние следы по снежнику, ведущие к перемычке. Совсем рядом с перевальной точкой следы резко поворачивают обратно вниз, там нас с Казом накрыли облака, мокрый снег и сильный ветер.
Очень близко проходим справа от Шау, затем Джимарай, западный Суатиси, а под нами – снежные цирки питания и сам ледник Мидаграбин. Сверху он выглядит полосатым и так и струится вниз. Проходим вдоль южного гребня – Мидаграбин-хох, Теп, Цити, Топоненко. В западном цирке резко разворачиваемся, горизонт встаёт на дыбы, и набираем высоту. Снова проходим над ледником и через Мидаграбин-хох уходим на ледник Западный Суатиси. Вдоль южной стороны Бокового хребта над ледниками Суатиси. Суатиси Двуязычный лежит большой пухлой подушкой с двумя маленькими рукавами внизу.
Боковой хребет от Джимарая до Казбека и Суатиси Двуязычный. Фото заимствовано в сети
Мы поворачиваем и ещё долго идём над ущельем Суатиси к Главному Кавказскому хребту в Кельский вулканический район. Потухшие вулканы стоят внизу с огромными чашами кратеров, заполненных сейчас ледниками с большими синими озёрами. Кратеров много, на склонах – чёрные потоки застывшей лавы. Вертолёт долго кружит над вулканами, а затем снова уходит к Казбеку. На этот раз мы дважды обошли вокруг его шапки, захватив один раз пик ИГАН, другой раз - Майли.
Хорошо был виден Девдорак, его ледопад, зона питания и огромное поле Майлийского фирнового плато. Домой ушли по Геналдону на той же высоте, около 4500, и лишь над Кармадоном сбросили лишних 3000 несколькими кругами гигантского штопора.
Все отснятые плёнки с этого полёта мы сразу же сдали шефу. Это – собственность экспедиции и Института географии АН. И только совершенно случайно у меня осталась парочка кадров района ледников Суатиси и Мна:
При вводе Логина и Пароля,
