|
Автор: Владимир Берестовский, Москва
Кармадон.
Часть 2. Мидаграбин
Гляциологическая экспедиция ИГАН 1977 г.
15 июля. Каньон реки Мидаграбин-дон.
Сегодня наконец вышли на очередной маршрут после долгого отдыха на базе. Вышли тремя группами: Валера с Лилей – на верхний лагерь Колки, приехавший Саша Лесневский с Леной – на нижний, а наша группа – на Мидаграбин. Мы идём втроём с Казбеком и Алексеем. Выход на 4 дня с обследованием всего ледника. Сегодня планировалось дойти до поворота ледника и там установить рейки снимать метео.
На деле же получилось иначе. К концу ущелья группу подвёз Эстет, но поздно. Вышли на серпантин только в 12:30. Провожал нас с напутствиями сам Рототаев:
Подъём идёт по правой (орографически) стороне ущелья.
Вместо длинного серпантина можно перейти на левую сторону каньона, пройти по нижней дороге мимо бани и штольни № 4, по мостику и осыпному кулуару до выхода на основную тропу (продолжение серпантина у верхней штольни).
схема
После трёх ходовых часов мы были на поляне геологов.
Здесь стало ясно, что засветло мы не дойдём даже до ледника. А до него после площадки геологов больше не будет ни воды, ни площадки для палатки. Поэтому встали здесь. Завтра – ранний выход.
16 июля. Подъём на ледник Мидаграбин
Сегодня встали в 5:00, но пока приготовили, поели и собрались, смогли выйти только в 7 часов. Погода с утра отличная. Внизу в синеватой дымке – долина Мидаграбин-дона, вдалеке – селение Джимара. Вверху за ещё одной каменной ступенькой (сотни метров вертикали) ярко сверкают на солнце снега пика Цити.
От стоянки геологов тропа идёт по правому берегу реки, по осыпям, а потом по бараньим лбам. Часть бараньих лбов можно обойти влево и вверх через небольшое плечо. Последний лоб сильно зализан. Возможно прохождение свободным лазанием. Над ним слева в стене есть скальный крюк для страховки. Здесь также возможен обход слева и вверх. От площадки геологов до выхода на ледник 1-1,5 часа.
Если чуть выше стоянки перейти на левый берег реки, то возможен более простой путь на ледник. От реки вверх по широкой осыпи до выхода на широкую (~ 50 м) полку, которая ведёт прямо на ледник.
На повороте ледника мы сняли метео в 9, 12 и 15 часов, забурили створ маленьких реек около 100 м и одну большую.
Потом ушли наверх по леднику, где и поставили палатку на центральной морене.
17 июля. Разведка на Мидаграбине
Несмотря на то, что в 00:00 по метео было совершенно ясно, утром всё небо оказалось затянуто тучами. Шестичасовой срок по облачности имел максимально возможный балл – 10. Поэтому вставать было незачем, и мы ещё долго дремали в своих теплых спальниках. Вверху «штаны» ледника (два рукава, питающие ледник сверху) были закрыты облаками, а ходить в «молоке» с риском угодить в закрытую трещину никому не хотелось. Из сплошной пелены облаков засыпал мелкий сухой снег и застучал по крыше палатки. Вылезать совсем не хотелось.
Казалось бы, день испорчен уже в самом начале, но около 8 часов поднялся сильный западный ветер и в течение 15-20 минут полностью расчистил небо над ущельем.
Быстро позавтракав и сфотографировав всё, что можно было снять из лагеря, мы собрались и вышли наверх. Казик и Алексей в связке пошли в «штаны». Там они забурят 3 рейки и к обеду спустятся в вниз. Я же каждые 3 часа должен быть в лагере и снимать метео, а в промежутках проверять реперы на береговой морене.
Сначала я решил подняться насколько можно по центральной морене и оттуда поснимать Джимарай-хох, Мидаграбин и Суатиси. Только далеко мне уйти не удалось, т.к. сразу за взлётом моренного гребня за палаткой путь преграждает широкая около 4 м поперечная трещина, тянущаяся и влево и вправо насколько хватает глаз. Жёлтый старый снег, заполняющий трещину, резко выделяет её на фоне голубого льда ледника. Ледоруб входит в снег свободно и на всю длину, так ни во что и не упираясь. Пытаюсь обойти трещину справа и выхожу с морены на ледник, причём закрытый (!), где на каждом шагу одиночку подстерегают такие же прикрытые снегом трещины, но уже не различимые глазом, т.к. вся поверхность ледника укрыта тем же жёлтым старым снегом, искрящимся и тающем на солнце.
В небе – ни облачка, солнце светит жгуче и ослепительно. Снег отражает более 90 света, насыщенного ультрафиолетом (высота – за 3500). Поэтому, если идти без очков, то снег скоро станет розовым, потом потемнеет, а затем и вовсе исчезнет во тьме, - ожог роговицы глаза здесь получить очень просто. В защитных очках благодаря стеклу ультрафиолет не виден, а цветные затемняющие фильтры помогают хорошо различать все оттенки снежного покрова, по которым можно угадывать скрытый под ним рельеф ледника.
Так, распутывая лабиринт трещин и на каждом шагу проверяя лёд ледорубом, мне удалось выйти на середину ледника. Вдаль всё так же уходила и терялась у противоположного борта широкая трещина, из-за которой я и свернул на снег. Дальше идти не имело смысла, тем более, что участились боковые трещины, а снег стал глубоким и мокрым с просыпающимися под жарким солнцем подснежными водотоками. А трещина всё не кончалась и не сужалась, - ледоруб с лёгким трением входил в снег до конца, почти не встречая сопротивления. Будь я в связке, можно было бы перейти эту дыру по снежному мосту, но т.к. сейчас я был один, то репетировать сюжет известной песенки, - «через несколько минут или лет тебя найдут», мне не хотелось.
Пришлось вернуться обратно на центральную морену и по ней глубокими обходами влево пробираться вперёд. За счёт сплошного серпантина поднимался очень медленно, и уже приближалось время поворачивать обратно к лагерю на срок метео. Пришлось уйти почти ни с чем, дав только очередь из фотоаппарата по окружающим великолепным вершинам.
После съёмки метеоданных я выбрал более перспективный маршрут, - по правой береговой морене с северной стороны ледника. Кстати левой морены здесь просто не существует, т.к. левой частью ледник примыкает к боковой (!) области питания. С крутых склонов пика Теп и Мидаграбин-хох на него стекают массы льда и снега.
По правой береговой морене идётся легко и свободно, нет необходимости думать о трещинах, - под ногами земля. Скоро нашёл на пригорке тур, а рядом торчит рейка репера, – контрольная точка, с которой засекается теодолитом расположение и продвижение забуренных на леднике реек. От седьмого репера вверх по осыпному склону тянется снежник, за которым рукой подать до высокого плеча, где может быть репер и хороший обзор.
Снег, конечно же, лучше, чем средние и крупные осыпи, и я иду по снегу, вспоминая технику и тактику передвижения, - всё то, чему учили в «Алибеке» и «Айламе». Плечо венчает большой жёлтый чемодан, хорошо видный и снизу. Репера нет, но открывшаяся панорама прекрасна и величественна в своём великолепии. Джимарай, Суатиси, Мидаграбин, Теп стоят напротив и сверкают под солнцем идеально чистыми снежными гребнями и в разломах сплошь покрывающих склоны висячих ледников и ледопадов.
Внизу на леднике – полосы голубого и жёлтого. Отсюда чётко видны все трещины, несмотря за покрывающий их снег.
Дальше на повороте береговой морены у самых «штанов» виден сложенный тур, там должен быть репер. Глиссирую по снежнику вниз, а затем траверсирую к туру. Репер действительно есть, как и некоторые следы туристов на снегу, ведущие к нему. В штанине Шау-хох далеко на моренном гребне стоят Казик с Лёшей. Их чётко видно на фоне снежных склонов. Так их и снимаю вместе с острым конусом Шау. Пока я ходил и лазал по морене, приблизился срок метео, о чём громко свистят и кричат мне сверху. Сделав последние кадры цирка Суатиси, я быстро (за 15 минут) линяю вниз в лагерь.
После метео, загорая, я засел за обед, и к приходу рабочей двойки он был уже готов.
18 июля. Спуск с Мидаграбина
Утром встали рано и с первыми лучами солнца тронулись вниз. По пути сняли отсчёты со всех реек и забурили на языке ещё одну, сломанную то ли мореной, то ли туристами. С языка через каньон, пропиленный в хребте ледником, видна в голубой дымке далеко внизу долина и крошечные точки домиков селения Джимара.
Над ними плывут кучевые облака. Мы же видим только их клубящиеся крутые спины. Над слоем облаков хорошо видна граница долинного густого грязного воздуха и высотного, исключительно прозрачного в своей чистоте. У горизонта над морем облаков – чистые и высокие вершины дальних хребтов.
Спуск через верхний ригель оказался сложнее, чем подъём. Тем более, что ветер с ледника, усилившийся в горловине каньона и продувающий нас насквозь, так и грозился сорвать нас с бараньих лбов вниз, туда, где бурлит и клокочет поток, заполняя теснину грохотом и облаками радужной водяной пыли.
Внизу нас ждала зелень лугов и буйство цветов и машина, приехавшая специально за нами. Эстет передал, что Рототаев готовит выход на Колку и Майли.
|
При вводе Логина и Пароля,
