При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||||
|
||||||
Перевод на русский и адаптация: Надежда Капоне
Швейцарские герои Эвереста на заре эпохи масс-медиа
Глазами покорителя Эвереста Дёльфа Райзта: последние лучи солнца освещают высшую точку Земли (слева), а внизу расположился долинный ледник Кхумбу.
(Dоlf Reist © Schweizerische Stiftung fur Alpine Forschung)
Покорение Эвереста в 1956 году стало одной из самых славных страниц в истории швейцарского альпинизма. Добравшись до наивысшей точки планеты, швейцарцы подтвердили претензии Конфедерации на технологическое лидерство в послевоенном мире, а заодно и в значительной степени подправили имидж страны, имевшей репутацию «попутчицы» нацисткой Германии. В исторической перспективе это событие стало предвестником превращения Швейцарии в страну, открытую для сотрудничества и диалога на мировой арене.
В мае 1956 года две связки швейцарских альпинистов в составе Эрнста Шмида/Юрга Мармета (Ernst Schmied/Jurg Marmet) и Дёльфа Райзта/Ханса-Руди фон Гунтена (Dolf Reist/Hansruedi von Gunten) достигли высшей точки Земли — вершины горы Эверест на высоте 8 848 м., повторив путь, пройденный тремя годами раньше первопроходцами новозеландцем Эдмундом Хиллари (Edmund Hillary) и шерпой Тенцингом Норгеем (Tenzing Norgay).
А буквально накануне другая пара альпинистов из Швейцарии в составе Фрица Лухсингера (Fritz Luchsinger) и Эрнста Райсса (Ernst Reiss) впервые в истории поднялась на соседний с Эверестом восьмитысячник Лхоцзе, четвертую по высоте вершину Земли (8 516 м.).
Газета «Нью-Йорк таймс» сочла даже необходимым вынести эти новости на свою первую полосу, напечатав на ней жирным шрифтом заголовок «Швейцарцы дважды поднялись на Эверест и покорили Лхоцзе». Такое внимание было вполне заслуженным, если учесть, что, по мнению многих экспертов, связке Лухсингер/Райсс удалось совершить восхождение, которое было во многом более сложное и опасное, чем даже подъем на Эверест.
Другие мировые СМИ не отставали, не скупясь на превосходные степени. «Более чем убедительное второе место». Таков был, например, заголовок американского иллюстрированного журнала «Лайф», посвятившего четверке швейцарцев, покоривших Эверест, специальный материал. «Триумф швейцарцев в Гималаях» - это ликует газета «Швайцер иллюстрирте цайтунг», которая в течение нескольких недель посвящала большие фото-репортажи героям-покорителям вершин.
Сегодня все эти и другие материалы прессы, а также оригинальные фотографии, видео- и звукозаписи и другие памятники и документальные свидетельства швейцарского альпинистского триумфа, выставлены в Берне в «Альпийском музее» (Alpines Museum) в рамках экспозиции «Репортаж из Гималаев. Альпинизм в эпоху СМИ» («Himalaya Report. Bergsteigen im Medienzeitalter»), которую можно посетить вплоть до 26 июля 2015 года.
«Мы были на Эвересте!»
«Выставка показывает, каким образом развивались альпинизм и его масс-медийная репрезентация с начала 19-го века и до наших дней. Сегодня лучшие альпинисты мира давно стали, если можно так сказать, товарными марками с весьма значительной степенью рыночной капитализации. На выставке мы можем проследить, как развивался альпинизм в плане его превращения в медийный образ и торговый бренд», — указывает Беат Хехлер (Beat Hachler), директор «Альпийского музея» в Берне.
Экспедиции на Эверест, по его мнению, были предприятиями, во многом «копировавшими и воссоздававшими на новом витке истории старый, существовавший до Первой мировой войны, международный уклад, ориентированный на колониальный экспорт национальных и великодержавных идей. Альпинисты в Швейцарии были своего рода сверхлюдьми, наподобие космонавтов в СССР или астронавтов в США. И те, и другие, и третьи были очень сильными инструментами национальной самоидентификации. Они вносили существенный вклад в укрепление национального единства граждан».
С ним во многом согласна и Патрисия Пурчерт (Patricia Purtschert), научный сотрудник Высшей технической школы Цюриха (ETH) и сама страстная альпинистка. В центре ее научных интересов находится, в частности, вопрос швейцарских экспедиций на Эверест в контексте истории процесса деколонизации.
«Man Against Mount Everest» («Человек против Эвереста»), отрывок из фильма Андре Роша (Andre Roch) и Нормана Диренфурта (Norman G. Dyhrenfurth) о швейцарской экспедиции 1952 года, на англ. языке.
«Эти экспедиции, безусловно, привели к тому, что у швейцарцев появилось ощущение какого-то великого свершения. Мы сделали нечто особенное, мы достигли новых высот — таково было общее настроение в Швейцарии после этих победных восхождений», — рассказывает она. «После завершения ужасов Второй мировой войны прошло чуть больше десяти лет, но мир уже изменился кардинально и его начали интересовать другие вещи», — подчеркивает П. Пурчерт.
«Одной из немногих женщин, принимавших в 1947 и 1949 гг. участие в тех швейцарских экспедициях в Гималаи, была Аннализ Зуттер-Лонер (Annelies Sutter-Lohner), у которой я незадолго до ее смерти смогла взять интервью. Она рассказывала, что после войны людей просто невероятно тянуло покорять моря и горы. Вся Европа еще лежала в руинах, и потому в целом можно понять, почему истории о приключениях в далеких Гималаях, не затронутых войной, были столь притягательны».
«Перезагрузка медийного образа»
Однако, как говорит П. Пурчерт, швейцарские герои гималайских восхождений не просто утоляли жажду приключений своих соотечественников. «Интересным образом эти экспедиции стали точкой пересечения двух Швейцарий: одной, отгородившейся во время войны от всего мира и пошедшей на сотрудничество с гитлеровской Германией, за что затем она получила в свой адрес от международного сообщества довольно жесткую критику, и новой Швейцарией, открытой миру и стремящейся во что бы то ни стало срочно улучшить свою подпорченную таким сотрудничеством репутацию».
«Вспомним, какую роль играли горы в рамках швейцарского национального самосознания в 30-40-е годы. С одной стороны, это были места прогулок, возможность прикоснуться к Родине. С другой стороны, горы были несущим элементом национальной оборонной стратегии, которая состояла из, во-первых, так называемого укрепленного предполья от Бернского Оберланда до Боденского озера и, во-вторых, из основной линии обороны, построенной с опорой на горные массивы Альп.
В рамках СМИ все это концентрировалось в образе «швейцарского редута», в котором объединялись как технические аспекты военного планирования на случай вторжения Германии, так и сама идея сопротивления и боеготовности швейцарской армии. Экспедиции в Гималаи привели к решительной «перезагрузке» образа гор в глазах швейцарцев. Путешествия в экзотические, неизведанные страны Азии, конкуренция с величайшими альпинистами мира в том, кто же первым покорит самую высокую гору планеты, все это привело к тому, что горы из синонима закрытости и обороны превратились в символ открытости и мирного соперничества. Для людей в самой Швейцарии это было весьма привлекательное сочетание».
Переосмыслили и сохранили
Швейцарцы использовали экспедиции на Эверест еще и для проведения научных исследований в высокогорье. Там, в овеянной легендами так называемой «зоне смерти», Швейцария смогла наглядно продемонстрировать свои новейшие технологические разработки, доказав, что в области инноваций она вполне способна конкурировать со всем миром.
«Кислородное оборудование, палатки, веревки, специальная экипировка, обувь, часы и использование новейших систем радиосвязи. Таков был вклад швейцарских экспедиций в технологическое переоснащение и модернизацию индустрии альпинизма», — считает П. Пурчерт. «Швейцарские же СМИ всю информацию, связанную с экспедициями, преподносили в качестве доказательства швейцарского технического прогресса. Хорошо экипированные альпинисты напоминали астронавтов.
Свой заметный вклад в формирование „космического“ образа швейцарского альпиниста внес Макс Айзелин (Max Eiselin), который в 1960-м году при помощи небольшого самолета швейцарского производства Pilatus Porter одолел еще одну „культовую“ вершину Гималаев Дхаулагири. И это действительно было абсолютным новшеством». Но случались и неудачи. В 1952 году в результате отказа швейцарского кислородного оборудования одна из экспедиций оказалась сорванной.
Символическое и медийно-образное превращение "Швейцарии, друга нацистов" в "Швейцарию — уважаемого члена мирового сообщества" хорошо иллюстрирует крепкая дружба между швейцарцем Раймондом Ламбертом (Raymond Lambert) и Тенцингомом Норгеем, происходившим из народности шерпа, что проживает у подножия Эвереста. «Ламберт олицетворял собой тип уверенного в себе, спокойного, бородатого, молчаливого, но очень симпатичного швейцарца. С другой стороны, он сам был своего рода швейцарским посланием окружающему миру, в центре которой стоял образ страны, прочно интегрированной в систему западных ценностей.
С медийной точки зрения, его дружба Тенцингом должна была служить доказательством того, что старый колониальный порядок, построенный на антагонизме колониальных господ и туземных обитателей, которым следовало послушно перенимать достижения „цивилизации“, больше не действует, что наступил новый пост-колониальный мир, в основе которого лежат совсем иная логика совершенно иных взаимосвязей», — указывает Пурчерт.
Конец национализма
Националистическая риторика, которая сопровождала альпинизм на протяжении всей его истории, после экспедиций на Эверест в конце 1950-х гг., практически сошла на нет. «Авторитетный Швейцарский фонд альпийских исследований (Schweizerische Stiftung fur alpine Forschung — SSAF), который организовывал, финансировал и реализовывал тогдашние экспедиции, совершенно официально заявил, что швейцарский крест на логотипе Фонда обозначает собой, ни много ни мало, дальнейшее развитие идеологии, содержащейся в символе Красного креста, и является символическим призывом к развитию и укреплению международного сотрудничества и солидарности», — рассказывает П. Пурчерт.
Приобретение альпинизмом подчеркнуто антинационалистического, интернационального, сегодня мы сказали бы глобального характера шло параллельно с весьма драматическими событиями конца колониальной эпохи, с кровавым распадом бывших английских владений на Индию и Пакистан и с «открытием» Непала. «Благодаря историческому процессу деколонизации возник новый образный и медийный ряд. Швейцария увидела, что мир, кажется, вошел в новую эпоху, и что в этом новом мире она должна действовать по-другому», — утверждает П. Пурчерт. Не случайно, позже именно Непал стал первой приоритетной страной в рамках швейцарской помощи развитию стран третьего мира. Так мир медийных образов непосредственно повлиял на формирование конкретной внешней политики.
«Однако альпинисты и дальше продолжали воплощать „традиционные ценности“ в том, что, например, касалось распределения ролей между полами», — критично замечает эксперт. «В той исторической эпохе женщины все еще продолжали провожать мужчин и махать им вослед в аэропорту, в то время как покорять новые вершины отправлялись исключительно герои мужского пола». |
||||||
|
|
||||||
