(Вдруг кто не знает : МКК – маршрутно-квалификационная комиссия, отвечающая за выпуск групп на маршруты – водные, горные, пешие и рассматривающая походные отчеты, засчитывающая или не засчитывающая участие или руководство участникам, присуждающая квалификационные звания и разряды по туризму. Так, кажется ? ) Впрочем, данный опус и не претендует на статус отчёта или дневника.
Это, скорее, хронологическая запись впечатлений.
Но есть нюанс! О нём чуть позже.

«Воспоминания о проведенном времени в Арктике будут постоянно
продолжать жить в нас. Я полагаю, что это своего рода болезнь, носящая
имя – арктическая лихорадка, она есть величайшая сила, которая не
оставляет своих жертв в покое до тех пор, пока сама жизнь не покидает их…
Руал Амундсен.

Вобщем-то это не первый мой зимний поход. Были недельные Хибинские, Карельские и 3-дневные подмосковные вылазки, но ТАКОЙ уникальный поход стоит особняком. Вряд ли кто-то, включая нас самих, сможет это повторить. Поэтому, в отличие от предыдущих походов, появилась потребность записать ЭТОТ ПОХОД для себя (память-то девичья, а может, уже склероз? ) и для друзей (а может, ещё кому-нибудь будет интересно?).

А особняком он стоит по многим причинам.

Во-первых – район! ПЛАТО (во многих источниках – ГОРЫ) ПУТОРАНА! Как звучит! Это же песня!

Во-вторых, время года и продолжительность: конец марта - начало апреля, планировавшиеся 18 дней, превратившиеся в 24!

В-третьих, цель – пройти несложный маршрут, посмотреть Путоранские (Путорана – в переводе с эвенкийского – «страна озёр с крутыми берегами») озёра – суть тектонические разломы длиной десятки (50-110) км, шириной 2-10 км. и глубиной до 400м.(!)) А так же очень хотелось подняться на Плато, обязательно в хорошую погоду, и самое главное – увидеть, поснимать и, если повезёт, полазить по замёрзшим водопадам, которых в Путоранах неисчислимое множество. Любой небольшой ручей спадает с гор каскадами, каждый из которых за зиму превращается в глыбу цветного натёчного льда. Ну и несколько небольших мечт имелось лично у меня : увидеть наконец-то северное сияние, попробовать оленину и гольца. Увидеть толсторога – Путоранского снежного барана и северного оленя мы, конечно, и не мечтали. Поэтому на эти несбывшиеся мечты вобщем-то и сетовать грех. Не мечтали мы и пожить в долганском посёлке в горах, попробовать национальные блюда, поучаствовать в зимнем лове рыбы, управлять ездовой собакой, заблудиться на бескрайнем озере в пургу, побывать на празднике оленевода и ещё о многом другом, что могло и не могло прийти в наши головы, но это было. Но обо всём по порядку.

И в-четвёртых. В самых главных. (Помните – нюанс!? Члены МКК! – А у вас молоко убежало ! ) Наш маршрут мы прошли ВДВОЁМ! Повторяю по буквам : Джин, Вермут, Абсолют . Да, ДВА отморозка, в прямом, кстати, смысле, без рации и спутниковых телефонов, только с лыжами, санками, грудой специального железа для лазания и безумной жаждой приключений в глазах! Нас действительно было всего двое, и это и есть самый главный и сложный момент в походе. Десятки километров тропить, ставить лагерь и его собирать каждый день, готовить, есть, разговаривать, ругаться нещадно и также нещадно жертвовать собой (пусть даже громко прозвучит) друг для друга и даже спать в "братской могиле"(так называется групповой спальник - для тепла, а не то что вы подумали - думать о чем-либо кроме сна в таких условиях может только чокнутый) - и всё это вдвоём! Вы скажете: «Авантюристы! Сумасшедшие! А техника безопасности? А что случись? А тропить? А тяжело? А морозы?» - И я с вами соглашусь. Я бы и сама так сказала. И говорила сотни раз себе перед походом. Но желание побывать в новых местах победило и в итоге мы всё-таки пошли вдвоём.

А сначала нас было 10. Виртуально-потенциальных. К Новому году осталось 6. К концу февраля, когда надо было брать билеты на самолёт и были проработаны несколько вариантов маршрута, подготовлены карты, прозвонены и договорены разные варианты заброски и выброски, вот тогда все потенциальные участники окончательно растворились в своих семьях-работах-командировках. И нас осталось двое, а упрямое желание попасть в Путораны стало ещё сильней. Хотя, справедливости ради надо сказать, что я, как человек менее опытный но более осторожный, однажды спросила Вадика: «А вдруг…?» И он сказал: «Если что случится, я тебя вынесу откуда хошь!» - «А я тебя?» - «И ты меня тоже вынесешь!»

Вот такие высокие отношения у нас! И мы пошли вдвоём.

Теперь уместно, наконец, познакомиться. (Один мой приятель, сходивший вдвоём со своим другом, владельцем кинокамеры, в поход на каяках, вернувшись, с гордостью сказал мне: «Теперь у меня есть целый фильм про меня! Кино одного актёра!» Так и в моём рассказе и на плёнках моего фотоаппарата в основном, видимо, будет один актёр – Вадик.) Летом мы с компанией стараемся выползать на катах в Алтаи-Саяны, а зимой круг его интересов и возможностей гораздо шире, чем у обычных людей: восхождения на Кавказе, охота в Сибири, лыжные походы куда-нибудь и ледолазание по замёрзшим водопадам Алтая и вот теперь Путоран. Ходил он даже на Новую землю в зимний поход на месяц, так что опыта, как говорится , не занимать. Я в него верила, а по поводу себя однажды спросила, не переоценивает ли он мои возможности? «Нет, но главное – мне не переоценить свои», - был ответ. Осталось добавить, что всю зиму мы поддерживали спортивную форму привычными для себя способами : он - штангой, а я – бегом и лыжами.

А начались приключения ещё в Домодедово. Перевес у нас был приличный. Компания «КрасАйр» просит 70 руб. за 1 кг перевеса свыше 20 кг нормы. Так как этой головной боли у нас было 36 кг не считая двух пар лыж, весящих 9 кг, мы сказали «фигушки». И распихали железо и продукты по карманам и ручным пакетам.. А тяжелую одежду максимально одели на себя. Обливаясь потом в пуховой куртке, весящей в итоге больше 10 кг, в свитерах и теплых штанах, я объясняла давившейся от смеха девушке за монитором просветки, что странный цилиндр у меня в пакете – это не дай бог не оружие никакое, и не гранаты, а три банки тушёнки, лежащие в один ряд. Удалось даже, кстати, на экране определить, что мяса в банках больше, чем жира . Вадику, к счастью, не пришлось объяснять, зачем ему в самолёте десяток карабинов в кармане и 2 кг разной сухой крупы в пакетиках. Видимо, они уже привыкли к этим простеньким уловкам людей, у которых в глазах горит священный огонь «платить не могу, не хочу и не буду!». И всё же 20 кг нам пришлось оплатить. Но 20 – не 45!

Перелёт прошел под знаком трезвости. Выпив на брудершафт по чашечке кофе «за успех нашего безнадёжного дела», мы ненадолго задремали. Был момент, когда, как выразилась стюардесса , «специально обученный мальчик» с открывашкой ходил по салону и открывал пассажирам всё, что они просили открыть. Эта фраза развеселила меня, я подумала, что у меня тоже есть с собой «специально обученный мальчик» на все дела , которые существуют в походе.

Ночи в итоге не было – 4 часа перелёта на восток!

Первое впечатление при снижении самолёта – яркое солнечное утро, голая, почти ровная тундра, покрытая снежными застругами, широкой лентой вьётся покрытый льдом батюшка Енисей. Леса почти нет, редкие кустики в низинах. Кругом бело, слепит глаза, но не сильно. Солнце-то 26 марта еще низко. Как мы выяснили в первый же день, светает около 5-ти, темнеет около 20.30 вечера. Когда мы улетали, 19 апреля, темнело уже в полдвенадцатого ночи! Прибавилось три часа за три недели только по заходу солнца!

26 марта

Итак, в 8.00 часов утра по местному и в 4.00 по Москве мы приземлились в аэропорту Алыкель.

Минус 18, но воздух сухой и мороз, если нет ветра, не ощущается. Даже варежки некоторое время можно было не надевать. Кругом голая тундра, лишь несколько построек аэропорта в чистом поле, что называется. Добрались до базы заповедника, расположенной у моста через реку Норильскую, что течет между Талнахом и Норильском, без приключений, расспросив за 1,5 часа пути водителя микроавтобуса о житье-бытье в Норильске. Мы узнали об особенностях зимнего вождения , привычках ГАИ и нюансах пассажирских перевозок в заполярном городе, где длина асфальтового полотна ( не считая городских улиц ) трассы Дудинка – Алыкель - Норильск всего 84 км. И всё! Больше там ездить некуда. Вернее – невозможно. Жизнь на Таймыре сродни жизни на острове. Местные жители так и говорят : «Там, на материке…», «Поеду на материк…», ведь сообщение с этой северной частью Красноярского края только по воздуху, ни автомобильных, ни железных дорог на большую землю нет, по воде – в навигацию Северным Морским путём, ну и летом 2 раза в неделю по Енисею ходит катер до Красноярска. В Красноярск, против течения, 6 дней и обратно – 4.

На базе нас встретил Алексей Алексеевич Кожекин, любезно позволил расположиться на сутки, т.к. только назавтра мы должны были на снегоходах отправиться в дальний конец озера Лама – это традиционная заброска для летних и зимних маршрутов. Везти туда нас должен был Олег Крашевский. О нем мы прочли в путеводителе Ле Пти Фюте «Таймыр» и созвонились с ним по указанным там телефонам, будучи ещё в Москве. Как мы узнали ещё на базе, Крашевский – разносторонний интересный человек. В молодости он увлекался местным этносом, ездил по стойбищам, принимал участие в шаманских обрядах, собрал уникальную коллекцию предметов быта и шаманских обрядов местных коренных народов. К сожалению, в силу обстоятельств мы не смогли её увидеть. (Придётся возвращаться !)

Остаток дня мы посвятили знакомству с Норильском. Город поразил отсутствием белого снега, ведь Норильский медно-никелевый комбинат находится совсем рядом, благодаря ему город выглядит серым, несмотря на попытки городских служб сделать яркими фасады домов. Городские улицы посыпают дроблёной шлаковой крошкой. Приятно удивил городской транспорт. В условиях Заполярья люди не ждут часами на остановках, которые, кстати, сделаны в виде теплых торговых павильонов и, несмотря на это, автобусы одного маршрута идут через каждые 3-5 мин.(!)

В Норильске почти совсем нет деревьев, лишь в одном сквере мы видели редкие кустики. Дома многоэтажные, а во дворах вместо детских площадок огромные кучи снега с 2-3 этажный дом! Муниципальные городские службы работают круглосуточно, и после снегопадов и пурги улицы чистят бульдозеры, сгребая снег во дворы. Цены в магазинах нас слегка напрягли, хотя мы и понимали, что это Север : хлеб 25 р., сыр от 300 р., мясо 300-500 р., молоко 40 р., картошка 100 р., капуста и морковь 80 р., яблоки 160 р. Но не попробовать муксуна и чира холодного копчения мы не могли. А так же юколы – вяленой оленины.

Побеседовав с директором Путоранского заповедника Лариным Владимиром Владимировичем , мы получили от него письменное разрешение и устное благословление и напутствие на посещение территории заповедника.

27 марта

На снегоходе «Skandic», управляемом Олегом Крашевским, мы отправились в дальний конец озера Лама навстречу долгожданным трудностям и радостям путешествия.

Нас усадили в большой деревянный ящик на полозьях, поверх наших же рюкзаков, уже увязанных и застеленных старым матрацем. Выехали мы около 15 часов, довольно поздно по местным меркам, для 200-километрового маршброска. Начала портиться погода, пошёл снег, задул ветер с юго-востока, самый нелюбимый для норильчан ветер, несущий осадки. Надо сказать, что погода для людей, выезжающих в «тундру», как там говорят, жизненно важна. Это здесь можно выехать на 3-4 дня, особо не интересуясь прогнозом. На Севере вся жизнь зависит от погоды, и жизнь полевиков особенно. Часто даже в прямом смысле – жизнь.

Озеро Лама – длинный разлом, обрамлённый горами. Трясясь в ящике за снегоходом и изредка разлепляя глаза от летящего из-под саней снега, мы дружно восхищались сумеречными слоистыми горами с действительно крутыми склонами и плоскими вершинами.

До базы Крашевского в конце Ламы добрались за 6 непростых часов. На скорости под 40 км/час досталось и буранщику и нам от жестких застругов, засыпанных мягким свежим снегом. По пути заехали (ну не принято здесь проезжать мимо!) на кордоны заповедника и базу МЧС, отметившись у них о выходе на маршрут. Так что часть ответственности за нас мы невольно переложили на заповедник и на МЧС.

На базе Крашевского постоянно живут и присматривают за хозяйством долганы Саша. и Артём. Саша накормил нас отменным борщом, после чего Олег показал нам своё хозяйство – теплицу, в которой летом вызревают даже перец и баклажаны, курятник, в котором куры и утка (очень прикольно сидящая своими ластами на жердочке вместе с курами) несутся даже зимой!

Переночевали по собственному желанию в холодной бане на полу (пора привыкать к холоду! Хотя Нансен утверждал, что к холоду привыкнуть нельзя, но всё же акклиматизироваться пора) . Был забавный эпизод, когда я попыталась поднять с пола тряпку, а она оказалась насмерть примёрзшей. Ночью было всего -9 градусов.

28 марта

Наутро полюбовались видами, открывающимися с 3-го этажа коттеджа, предназначенного для туристов, желающих отдохнуть в этом замечательном, но уж очень комарином краю. Но виды и впрямь – супер! Душа отдыхает.

Не торопясь собрались, погрузили рюкзаки на санки, туда же прицепили оленью шкуру, подаренную в качестве подстилки, и вот наконец мы встали на лыжи и, пройдя по озеру до устья реки Бунисяк, начали путь вверх, к перевалу. Сначала всё было замечательно. Солнышко, -5, на озере жесткие заструги. Потом, на речке, на устьевых разбоях мы нашли не очень старый буранный след – Саша ездил за дровами. Прошли в итоге километров 5, и тут халява кончилась. След закончился и началась тропёжка. Снегу было много, он был сухой, лёгкий, и с удовольствием принимал нас в свои объятья . Проваливались почти по колено.

Сразу стало ясно, что тащить санки по рыхлому снегу невозможно, а полностью взять груз на плечи – слишком тяжело. Ведь нужно тропить! Остро запомнился момент, когда Вадик был далеко, а я не могла одеть рюкзак. Я просто не могла его поднять и закинуть себе на спину! Такой вес я нести могла, около 33-34 кг, но поднять и одеть рюкзак, будучи на лыжах и в рыхлом снегу , оказалось весьма непросто. Этот день здорово дал по мозгам, слегка охладив нашу эйфорию. Вадик на ходу перекинул часть железа в санки, а я лихорадочно думала, как организовать свой груз тоже на санки, но уже на завтра, т.к. у меня в рюкзаке кроме 12 кг продуктов оказались почти одни тряпки – палатка, общий спальник, (та самая «братская могила», занимавшая у меня полрюкзака) и ещё нужно было помозговать, как их разместить на санках, чтобы они не переворачивались. В итоге часть пути в этот день пришлось идти челноком – в 2 ходки. Сначала тропить с санками, а потом возвращаться за рюкзаком. Или наоборот. Пройдя в этот день всего около 8 км, мы полумёртвые в 22 ч. рухнули на первую же более-менее приличную поляну, сил копать яму под костёр и собирать дрова уже не было, и мы решили быстренько согреть воды на примусе и завалиться спать. Быстренько не получилось. То ли бензин в Норильске взяли неудачный, то ли ещё что, но пока Вадик 2 часа (!) терпеливо возился с форсунками и шлангами, периодически устраивая прямо в палатке на лопате маленький пожар из пролитого бензина, я, нарезая колбасу на галеты и поднося Вадику коньячок в колпачке, тихонько думку думала – что же будет дальше? Паники не было. Была небольшая напряженность в мыслях, но вера в себя, Вадика и старая мудрость «Утро вечера мудренее» успокоили и настроили на рабочий режим.

Из первого же ходового дня в два часа ночи мы сделали несколько важных выводов.

1. Груз каждому обязательно разделить на 2 части – рюкзак и санки, и в случае тяжёлой тропёжки, когда глубоко и рыхло ( а так было не везде, встречались места с настом, зализанным ветром и морозом, мы ведь шли по руслу реки), челночить, т.е. идти в две ходки.

2. Тропить в основном мне, т.к. я сама легче, рюкзак у меня легче, а лыжи на 15 см длиннее и пошире, чем у Вадика. (Маленькие лыжи – это ошибка этого похода и важный вывод на будущее. Мы ведь рассчитывали, что большая часть маршрута пройдёт по озёрам, которые, по опыту прошлых походов, в других, правда, местах, покрыты либо голым льдом, либо настом. Да и плато, по идее, должно было оказаться либо заструганным, либо голым камнем, а снег сдут . Да не тут-то было! ) А Вадик, в случае необходимости, будет цеплять мои санки к своим.

3. Вставать на ночёвку не позднее 20.30! А если тяжёлый день – то и раньше. Мы понимали, что нужно беречь себя и друг друга.

4. Примуса у нас нет. То есть он есть, но помочь нам ничем не может, поэтому нас ждёт холодная ночёвка без воды на перевале, если…

5. …мы туда дойдём. Мы решили, что если за 3-4 дня не проходим перевал ( 25 км), то уже не успеваем пройти заперевальную часть маршрута, и тогда просто облазим Бунисяк с притоками и вернёмся обратно на Ламу. И там – обратно 200 км до Норильска пешком или на снегоходах, если повезёт их встретить.

29 марта

« Глаза боятся – руки ( или ноги ) делают»!

Поскольку человек несовершенен и для жизни ему нужна вода, пришлось с утра заниматься делами, которые обычно делаются вечером при обустройстве бивака : копать яму под костёр, идти за дровами, топить снег и т.д. Все эти дела каждый день в дальнейшем, за исключением , пожалуй, лишь 2 апреля, мы делали на автомате. Сразу скажу, что с дровами проблем не было никаких – это вам не лето, влажности и дождей нет (за что я и люблю зиму!), дрова всегда сухие, хорошо горит даже живая лиственница. Но мы этим не злоупотребляли – заповедник, всё-таки. Кстати, в горах Путорана расположена самая северная в мире популяция даурской лиственницы. Нигде больше на планете она не забирается за 69 параллель! Костёр – одно из самых необходимых удовольствий в походе. Можно, конечно обойтись и без него, если использовать металлическую подвесную сетку или печку в палатке. Путешественники, практикующие на маршрутах эти великие придумки бродячего человечества, в чём-то, несомненно, выигрывают, но зато они лишают себя такого увлекательного и редкого в обычной жизни занятия, как выкапывание ямы под костёр (мы копали при глубине снега от 40 см до 1.6 м., в это утро, к счастью, как раз 40 см ) А вечерние посиделки у костра! А поговорить? Без этого атмосфера похода, на наш вкус, не та . А о вкусах, как говорится, не спорят ! И несмотря ни на что мы прошли наш маршрут без печки и безо всяких сеток. «Сумасшедшие» - слышу я опять. Ну и ладно.

Короче говоря, вечерняя просушка вкладышей в сапоги ( « Камик », кстати, - не в качестве рекламы - был у нас у обоих) и стелек, примерзающих за день к резине сапога, и утренняя просушка попоны ( 1 слой старинного стёганого синтепона ), собирающей в себя (а не в спальник!) влагу во время сна, стали ежедневной необходимостью, практически, ритуалом. Кстати, по количеству инея , покрывающего утром попону, я научилась к середине похода определять температуру за бортом с точностью до 1-2 градусов. В сильный мороз (за -30) попона утром напоминала коротко стриженый белый газон, а в -5 была почти совсем сухой. Но просушивалась она практически моментально на тросике над костром, если, конечно, не шёл снег. Во время снегопада ритуальные просушки отменялись – больше намочишь, чем просушишь.

Но этого утра отмены не коснулись, погода была чудесной, и, с чувством, толком и расстановкой собравшись, около 14 часов мы тронулись в путь. Долина Бунисяка в этом месте была ещё широкой . Тропить пришлось глубоко. Снегу, сметённого с озёр в низовья рек, было много. Но мы умудрялись челночить не в 2 ходки, а в полторы! Один тропит 20 мин без саней, второй идёт за ним с санями, потом 1-й возвращается за санями, а 2-й, отцепив сани (или сняв рюкзак) сменяет 1-го на тропёжке. 1-й, проходя мимо отцепленных вещей, забирает их и догоняет отдыхающего после тропёжки 2-го. Потом наоборот. А потом я стала тропить одна, у меня это легче получалось, я не вязла так, как Вадик, а он тащил двое санок. Короче, приспосабливались.

Долина Бунисяка повернула на юго-восток и стала сужаться. Кое-где по бортам долины с некоторых пластов этих слоистых гор ( здесь их называют «уровни» ) свешивались небольшие голубые и серые сосульки, которые до звания ледопада немного не доросли. Приползла облачность, испортила нам несколько фотокадров и благополучно уползла. В нижней части Бунисяка, ещё до каньона, мы встретили единственную за поход наледь. Я, идущая впереди, сначала не поняла, в чём дело: на льду показалась медленно текущая парящая вода. Попытались обойти, но пришлось всё-таки снять лыжи во избежание намерзания на них льда, и пойти по воде пешком. Видимо, лёд по разным причинам лопается, проседает и вода выжимается наверх. Идти по воде пешком было страшновато. Потом наледь кончилась. Вернее, мы вышли на её верхнюю, уже успевшую замёрзнуть, часть. И река вошла в каньон. Точнее, вышла оттуда. Мы ведь шли вверх по течению. Ну, вы поняли . Стенки каньона были невысокими, 5-8 м, кое-где были натёки желтоватого льда, сверху с выступов нависали небольшие снежные шапки и карнизы. Каньон сузился, появились засыпанные снегом крупные валуны, между ними журчащие промоины, в которых, очевидно, было неглубоко, не больше, чем по колено. Но и этого бы мало не показалось, провались под лыжей тонкий лёд. В каньоне шли осторожно, без санок, наощупь. Он оказался недлинный, не более 500-700 м, и всё обошлось. Выше каньона находилось то, что мы как водники определили как крутопадающая крупновалунная заходная (в каньон) шивера. Её мы обошли по левому орографическому берегу, а на другом заметили плоскую крышу охотничье-рыбацкой летней избы Олега Крашевского, он про эту избу нам говорил. Это 14 км от его базы. Пока Вадик возвращался за санками, я сходила на экскурсию в избу. Ничего необычного, такие избы мы потом видели во множестве, в некоторых ночевали. В них всегда есть печка, немного сухих дров, соль, чай, посуда. Нары. Практически всё, что нужно усталому путнику. Но мы, хотя уже было около 20-ти часов, не остановились в избе, а прошли ещё около 1 км и встали прямо на льду протоки, а костёр развели на берегу островка.

К вечеру чуть подморозило, до -20, и мы надеялись на морозную и солнечную погоду и на завтра. Но!

Погода в Путоранах заслуживает особого разговора. Она может 3 раза поменяться в течение дня, утром ясно-тихо-тепло, днём ветер и снег, а к вечеру ударит мороз. А может установиться на 3 дня. Пурга. Или морозище с солнцем. Глобальные оттепели, мы надеялись, нам не грозят. Это было бы для нас равносильно смерти. Подлип, тяжелый сырой снег, это всё знакомо по средней полосе и уж тут-то обязано было отсутствовать! Но об этом позже. К середине похода мы заметили, что погода ломается около 11-12 часов, т.е. к моменту нашего выхода. Если есть куда – ухудшается. Если некуда – меняет характер. Например, мороз с ветром на ветер со снегом, или ещё какие-нибудь комбинации… Но это я так, поворчать. В целом, грех жаловаться, если морды в итоге обгорели. Но об этом тоже позже.

За день прошли 7 км. Нда-а-а…

Далее >>