При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||
|
||||
Ангел небесный. Книги о горах.
Продолжение
Авдеев спешил, он хотел к утру выйти на плато, а там снежный покров, обдуваемый ветрами и сильными морозами, покрепче и потверже, где идти можно легко и споро, не проваливаясь по грудь и по пояс, как тут на подъеме. Федор Акимович Авдеев остановился, тяжело дыша, пахло так приятно зеленой хвоей и свежим молодым снегом. «Как бы я жил в городе без этого девственного леса?» - подумал егерь. « Я бы сразу задохнулся в городской сутолоке! А здесь какая сила и мощь гор и лесов!» Постоял, полюбовался небом великим, лесом дремучим, отдохнул и опять двинулся в трудный путь. * * *
Тем временем в «Хижину с оленьими рогами» на воскресное дежурство поднялось двое опытных горноспасателя Олег Семенцов и Михаил Воробьев, а с ними увязался тренер по теннису Анатолий Хабилов со своей овчаркой по кличке Штэффи. Собачка ожидала рождение щенков и хозяин вывел ее в горы проветриться, а дома ее не с кем было оставить. Родом Штеффи была отсюда, с «Чайного домика».
* * *
Егерь Авдеев добрался к плато под утро.
* * *
Добрались горноспасатели к «Чайному домику» через пять часов, снег оказался пушистый и глубокий в котором снегоходы постоянно буксовали. Здесь их уже заждались.
И вдруг где-то рядом раздался истошный вой.
* * *
Метель ведьмой ревела и бесновалась, затеяв свою колдовскую какофонию в ярости ветра и колючего фосфорического снега, слепившего свет солнца и человеческие глаза. Метель ярилась силой и злобой, белой тьмой и жутким холодом. Метель и мужественные души горноспасателей сошлись, схватились в поющем единоборстве, будто восстали титаны против снежного мрака, обрушевшегося на землю.
Земля дымилась, курилась и вертелась тугими вихрями, то стихая ледяным сиянием белизны, то вновь закручиваясь бешеной пляской.
И все же прекрасное и вечное сквозило в снежном сумраке земли. И с трогательной заботливостью горноспасатели опекали и боролись за жизнь Насти и ее ребенка, страстно рвущегося в жизнь на белый свет, который сейчас был снежный и морозный, как молочный мрамор.
Голос метели сливался с криками роженицы и собачьим рыдающим воем. Страданье и счастье жизни восставали над грозным валом ветра и снега, лишений и препятствий. И если человек в окружение сильных и смелых, то и к нему приходит уверенность и удача. А горноспасатели стоически сдерживали напор вьюги, прикрывая своими телами несчастную женщину, оказавшуюся в сложной ситуации. Но она дочь лесного егеря, выросшая среди вольного воздуха, тоже была не из робкого десятка. И вот-вот Настя должна стать матерью, дать жизнь живому существу, продолжив человеческий род. Каждый из них испытывали глубочайшее волнение, но вскоре боль родов точно затмила женщине всю волю и стыд, и она закричала дико и жалобно, словно раненный и обреченный лесной зверь.
Метель на мгновение затихла и тут же раздался голос новорожденного, чистый и тонкий, точно на нежной ноте запела, закричала скрипка.
КРУГИ ВЕДЬМ.
Только задумал писать о странных случаях происходивших на Скалистом плато и тут же ночью погрузился в сонм кошмаров. Но пришло чистое утро и все успокоилось. И тогда взялся за перо. Еще помню Виктор Бражкин был штатным начальником Южного горноспасательного отряда и он вызвал нас, общественных горноспасателей, искать пропавшего десятиклассника. Их компания гуляла всю ночь на балаганах расположенных на яйле рядом с плотиной Сикорского. Был в царское время геолог Сикорский и он решил собирать воду на плато в водоемы и естественные воронки-резервуары, чтобы потом использовать ее для питья и полива. Перекрыл плотиной на плато глубокую морщину земли. Была ли вода в его горном озере – толком не знаю, но в большинстве случаев вода уходит в известняковую скалу, просачивается по трещинам вниз сквозь километровую толщу и выплескивается по обеим сторонам хребта – северной и южной чистыми родниками. От научной затеи Сикорского осталась до наших дней земляная плотина там, где на плато выходит Таракташская тропа.
Майским весенним днем старшеклассники вместе с взрослыми устроили пикник в горах в районе плотины Сикорского. Гуляли и танцевали всю ночь. Под утро сморились и заснули. Семнадцатилетний парень решил идти домой, благо спуск на Таракташскую тропу совсем рядом. И ушел тихо, не прощаясь, как говорят по-английски, не сказал никому ни слова, и не попрощавшись. Домой не явился.
Родители забили тревогу. И Южный горноспасательный отряд больше месяца искал пропавшего. Облазили все окружающие обрывы и скалы, пещерные полости и колодцы, проверили все землянки и балаганы на всем плато, прошли по тропам и дорогам, летали на вертолете, рассматривая землю с высоты птичьего полета. Никаких следов, никаких трупов, ничего не было обнаружено. Так и висит это нераскрытое дело уже три десятка лет. Сгинул парень бесследно.
Потом спелеолог-одиночка Яша Долгопол умыкнул и уже лет двадцать пять домой не приходит. Он какую-то пещеру хотел открыть. И под Ай-петри, где выходит знаменитый родник Хоста-Баш ( в переводе Глупая или Больная голова ), овеянный легендой, что-то рыл и искал. Может быть там исчез, а возможно поднялся на плато. Видел недавно его жену, она уверена и чувствует, что жив муженек Яша. Но жизнь прошла, дети выросли, а он все гуляет где-то по пещерам. Искали его горноспасатели тоже порядочное время, как никак, а свой, из пещерников, и тоже иногда участвовал в горноспасательных операциях.
Сквозь землю провалился Бублик, шустрый малый из Алупки, фанатично по пещерам и скалам лазил. Спустился в карстовую дыру, даже оставил надпись перед входом: «Бублик пошел под землю». До сих пор ходит и живет там в недрах Скалистого плато, а прошло порядочно времени – целые годы.
Пропал в осенний ураган полковник КГБ, отдыхавший в санатории «Черноморье». Вышел погулять и ветром сдуло. Но здесь подмешивается политика, он сам был из Ташкента, могли приехать его земляки-преступники, которых он раскрутил и вывел на чистую воду, вот они с ним и рассчитались. Но это версия
а человека нет. Тогда мы, горноспасатели, даже водосточные трубы по всему Южнобережью прошкурили и продрали, выискивая его расчлененное тело ( по версии ). Не говоря, что вместе с солдатами Советской Армии каждый метр лесных массивов граблями прочесали. Это был грандиозный и масштабный поиск полковника. Все тогда славно погуляли на казенные деньги.
В общем набирается здесь навсегда пропавших по странным обстоятельствам на Скалистом плато или по соседству у его подошвы на добрый десяток. А вот совсем недавний случай. В верховьях Большого каньона заночевало пятеро: трое взрослых мужчин, семнадцатилетний Рома и еще один сынок, но мал возрастом. Бутылку выпили ( вы спросите, а где русские не пьют? Может быть в космосе, на летательных аппаратах и станциях – не уверен, знаю точно, что куда попадает русский – там пьянка) Это не украшает нацию, но бороться бесполезно, один попробовал, так ему быстро под зад ногой дали и вышвырнули.
Так вот после трапезы, запитой спиртом с портвейном, и отец позволил пить своему семнадцатилетнему сыночку! Наверное, готовил его для будущей жизни, чтобы не отставал от своих соотечественников, а исправно пил и гулял, а работе меньше думал, тем более стоит страшная безработица и негде устроиться молодому выпускнику средней школы. Итак, приняв на грудь, они стали подниматься на плато. И, конечно, растянулись. Кто-то сзади ползет, другой впереди, третий на поляночке отдыхает, а четвертый цветочки нюхает. Один взрослый мужик, у которого сынок-молокосос, спирт ему еще рано давать для поднятия здоровья, перевали плато и домой заявились. Остальные, поспав на свеженьком воздухе, начали собирать дружные ряды, глядь, а Ромы нет. Был вот рядом, все видели, а сейчас исчез. Искали долго,носом и ногами, вместе с горноспасателями, пробуравили все окрест. И там, и сям, все версии проверили, даже военных на радарах потрошили, не могли ли они молоденького мальчишку для любовной забавы пустить по кругу. Но сейчас стоит там доблестная, самостийная, украинская армия и отсутствуют среди них ублюдки с востока, как это бывало раньше (читай мою документальную хронику «Письмо из Болгарии» во второй книге «Огонь в скалах»). Нет парня и все. Долго плач стоял над скалистым плато, родственники страдали, переживали и сами искали. Опять зловещая и непонятная Судьба отдыхала в горах и мальчишка ей понравился и прибрала она его к себе.
Этот случай рассказала мне хорошая знакомая, сейчас коллега по специальности – экскурсовод Людмила Барамм. Отважная женщина – по пещерам лазает, на горных лыжах катается, в зимний шторм вдвоем с мужем Черное море пересекли на парусной яхте. Ну точно «снежный барс», но лицо у нее кроткое, овальное, безмятежное. Легка и элегантна. Добрый и ласковый взгляд. Заядлая грибница и собирательница лесных ягод и плодов. Она мне и говорит, когда мы обсуждали тему непонятных исчезновений людей на Скалистом плато.
Петрович, это ведьмы виноваты! (Дьяволиада Скалистого плато ) Кто? А видели вы на плато загадочные круги, когда ярко-зеленая трава в них растет, а вокруг блеклая и седая. Или грибы толпятся по кругу, хоть косой их коси. Бывают примулы и фиалки скальные в весеннем вальсе собираются в волшебный круг. Да, вспоминаю, - ответил я, хотя по натуре не очень наблюдательный, а больше мечтательный. Так вот молва идет среди грибников, что ведьмы там отдыхают и называют эти магические пятна – ведьмины круги. Ну и что? А не могут ли она пропавших людей метлой замести? Просто чертовщина, какая-то дьяволиада творится на Скалистом плато! …Тут меня совсем любопытство одолело, куда же исчезают люди? Крепко задумался, но ничего умного в голову не приходит. И вдруг вспомнил, что в местной газете о всевозможных встречах с НЛО на Скалистом плато и вокруг него постоянно печатают статейки. Жаль, что не собирал эти заметки. Но не беда, ведь ведущая эту рубрику журналистка Лариса мне знакома. Беру коробку конфет, цветы и отправляюсь на деловое свидание. Вручаю скромный подарок. Лариса, а можешь дать мне почитать все данные, что ты собрала по уфологии Скалистого плато? Что ты, Петрович, ведь это строжайший секрет и посторонним доступ категорически запрещен! Я чуть с ног от удивления не свалился, надо же как мы любим играть в войну, тайны и секреты. Возвращаюсь домой злой и по пути строю планы. « Ну пусть НЛО заявятся сюда и всех женщин заберут в плен, а мы, мужчины, не зная секретов НЛО, не сможем с ними сражаться и защищать их. Вот спокойно тогда заживем без них, а они бедные в неволи будут мучаться и совокупляться с какими-то ушастыми и тррехпалыми!» Пришлось в городскую библиотеку отправляться и рыться в кипах газет и журналов. Тут надо спасибо сказать Татьяне Федоровой. Очаровательная и добрая директрисса, в движениях строгость и сила, красота и выразительность. Она и помогла собрать все данные, которые для вашего руздумья, читатель, я вношу в свое повествование. …Крым все чаще стал фигурировать в сводках, отмечающих появление НЛО. В Алуште школьники видели на склоне летающую тарелку, она оставила следы: трава оказалась выжженной, растения почернели. Ученые собрали налет на зелени, который не смогли смыть даже многочисленные дожди. После анализа ответ специалистов был поразительным – обнаружены неизвестные химические соединения. Вот рассказ военного летчика Льва Вяткина. Была безлунная ночь. Мой самолет выполнил половину виража и теперь смотрел острием кабины в сторону моря. Далеко внизу изогнутой подковой мерцала огненная Ялта. Привычно контролирую показания приборов. И вот в этот момент я увидел то, что потом меня долго тревожило. Я увидел ЭТО, когда посмотрел вперед: большой яркий предмет в виде светящегося овала «прицелился» ко мне слева. Заложил вираж и ушел от него. Как откуда-то сверху вспыхнул белый свет и сразу вслед за ним впереди возник слегка наклоненный молочно-белый луч. Он быстро приближался и, не убери я вовремя крен, непременно ткнул бы в него носом. И все же я угодил в луч левым крылом. При этом, несмотря на большую скорость сближения, я отчетливо увидел и ощутил нечто странное. Белый луч, едва коснулся крыла, мгновенно рассыпался на мелкие блестки, напоминающие мерцающие россыпи праздничного фейерка. При этом самолет сильно тряхнуло. Приборы стали попеременно зацикливать то влево, то вправо с частотой метронома. Через несколько секунд все исчезло – и свет, и луч, и НЛО. Еще можно продолжать рассказы очевидцев о встречах с летающими НЛО. Наше конкретная тема – это исчезновение людей. Ежегодно в СНГ пропадает без вести 15 тысяч человек. Это огромная цифра. Кто-то, конечно, становится жертвой преступников. Но не столько же людей. Случай в Джанкойском районе Крыма с Николаем Конюховым. Он отправился к родственникам в соседнюю деревню. Тропка вела через балку. Только спустился, видит, впереди что-то темнеет. Это было огромное дымчатое яйцо, вокруг которого ходили неизвестные существа. Конюхов подумал, что или кино снимают, или померещилось. Тут космический аппарат включил свет и все стало как на ладони. Еле удалось убежать. А вот феодосийский инженер Геннадий Сомов был на летающей тарелке в течение месяца. Внеземной цивилизации нужен запас строительного материала для обживания других галактик и нужна энергия, заключенная в живых существах, для подпитки специального фонда. Внеземная цивилизация считает, что наша планета обречена. Из-за утечки космической информации мы сделали гигантский рывок в открытии тайн атома, что в конечном итоге и приведет нас к гибели. Отбор землян идет по физическим и не по умственным способностям, а по энергетическому запасу людей, который может развиваться в сотни, а то и тысячи раз. Теперь отправимся в далекую Бразилию. Там в штате Минас-Жераис крестьянин Антонио Виллас Боас обрабатывал землю на тракторе. Неожиданно в небе возник космический корабль и приземлился рядом с ним. Четыре маленьких существа в скафандрах вышли из корабля, и он обратил внимание на их высокие шлемы. Они обрызгали Антонио какой-то жидкостью и насильно увели в космический аппарат, где крестьянин оказался в присутствии загадочного существа. Ростом это создание было примерно 90 см. У него были блестящие белые волосы, длинные и шелковистые, что придавало существу женский облик. Большие голубые глаза, скорее продолговатые, что придавало существу женский облик. Большие голубые глаза, скорее продолговатые, чем круглые мужались к самим вискам. Он также обратил внимание на тонкий узкий нос. Но больше всего на Антонио произвел впечатление овал лица, поскольку он не видел ничего подобного: «Скулы сильно выступали вперед, что делало лицо очень длинным», - рассказывал он, - лицо резко сужалось в нижней части, что придавало ему треугольную форму. Губы очень тонкие, едва различимые: уши маленькие такие, как у женщин, которых я знаю. Очень высокие скулы создавали впечатление, что под ними большая кость, но когда их коснешься, то понимаешь, что это не так…» Антонио принял ласки от необычного создания и после полового акта был освобожден, а корабль быстро исчез в небе. Когда его сообщение было тщательно изучено со всех сторон, Антонио не преследовался за откровенную ложь, т.к. он был способен придумать в одиночку подобную историю, какой бы невероятной она не казалась. А вот совсем другой, но интересный случай. В 1981 году в Тибете китайские военные проводили рекогносцировку местности. И вдруг исчез солдат. Поиски его не увенчались успехом. Спустя несколько месяцев в этот район прибыла другая группа солдат. Однажды, проходя мимо отвесной скалы, примерно на высоте 50 метров, у входа в малоизвестную пещеру стоял человек. Это был тот самый пропавший солдат. Одежда на нем превратилась в лохмотья, руки и ноги были опутаны ремнями, нарезанными из шкуры какого-то животного. Увидев солдат, пленник не раздумывая прыгнул с утеса и, к несчастью, разбился насмерть, ударившись об острую каменную глыбу. Вблизи пещеры были обнаружены кости животных, остатки пищи и другие следы пребывания здесь каких-то существ. На следующий день в окрестностях пещеры появилась «дикая женщина». У нее были огромные груди, тело покрыто густой шерстью, на голове длинные волосы. Очевидцы высказали предположение, что солдат был пленником этой «дикой женщины». Кстати, с ней связан и один курьезный случай. Однажды два работника остались на ночлег в открытом помещение склада. Ночью к одному из них пыталась забраться в кровать «дикая женщина». Перепуганные мужчины повалили незнакомку на пол, связали руки и ноги и привязали к столбу, а сами до утра перебрались в другой отсек склада. К великому удивлению «победителей» пленница сумела освободиться от веревочных пут и скрылась в лесных зарослях. Но самый, наверное, ужасный случай из всех зарегистрированных – это история похищения целого полка британской армии во время Дарданельской компании в первую мировую войну. По свидетельству 22 новозеландцев из третьего взвода пехотной роты, на высоту 60 и окопавшихся там солдат опустилось, невзирая на порывистый ветер, облако серебристого «тумана». Оно оказалось «твердым», совершенно плотным и достигало около 800 футов в длину, 200 в высоту и 300 в ширину. Затем новозеландцы увидели, как к высоте 60 промаршировал британский полк – в подкрепление к уже находившимся там частям. Полк приблизился к «облаку», и не останавливаясь, вошел прямо в него. Примерно через час облако поднялось, а с ним, очевидно, и полк – все 250 человек. Во всяком случае на позиции не осталось ни одного солдата, а стрелки новозеландской роты не видели, чтобы кто-то выходил из странного «тумана». Норфолский полк пропал бесследно. Много в мире случаев таинственного исчезновения людей и в разных точках планеты. А вот как настигли таинственные злые силы команду «Уранг Мендана» в 1948 году. Это судно имело время, чтобы послать последнее сообщение: «Все офицеры, включая командира, умерли на мостике и в рубке. Вероятно умер весь экипаж…» Затем последовал ряд неразборчивых сигналов азбуки Морзе и, наконец, оператор сообщил, что он тоже умирает. Прибыв на место, спасатели обнаружили, что действительно слишком поздно. Командир лежал на мостике, а руки мертвого оператора в радиокабине все еще сжимали ручки радиопередатчика. Выявилась странная вещь: лица всех погибших были обращены к солнцу, рты открыты и глаза остекленели. На телах погибших моряков не было следов насилия и не было обнаружено никакого оружия на борту. Корабль оказался невредимым. Неожиданно высокое пламя охватило судно. Спасатели поспешно покинули «Уранг Медан» и наблюдали, как его корпус быстро исчез среди волн. Обладая современными научными знаниями, можно ли говорить о необъяснимых явлениях? Несомненно, что-то неведомое происходило в небе над кораблем, от чего команда не могла оторвать глаз, пока все не ослепли и быстро умерли, вероятно от неизвестного излучения. Само же судно вспыхнуло будто под воздействием скрытого источника высокой температуры. Между тем на телах погибших не было никаких следов ожогов. А вот просто анекдотический случай с супругами Видаль. Их автомобиль ехал по шоссе к Буэнос-Айресу 3 мая 1968 года. Они находились примерно в двадцати километрах от аргентинской столицы, когда въехали в плотный туман и тотчас потеряли сознание. Когда сеньор Видаль пришел в себя, был день, и поскольку он не знал местности, то направился к крестьянину и спросил, какая дорога ведет к Буэнос-Айресу. Крестьянин посчитал, что у него что-то не в порядке с головой и мягко спросил, что сеньор, вероятно, имеет в виду город Мехико. И сеньор Видаль должен был уступить очевидному: они находились в Мексике, через двое суток, как потеряли сознание. То есть, при грубом подсчете, примерно в семи с половиной тысячах километров от того места, где они въехали в зловещую тучу. Что за безумная история?! Ведь такое было невозможно! Видаль внимательно посмотрел на свой автомобиль и что же: черная краска кузова исчезла как-будто по ней прошлись паяльной лампой. Она должно быть подверглась очень высокой температуре. Сеньора Видаль пришла в себя несколько позднее своего мужа и узнав, где они находятся, с ней случился нервный припадок. «Но что же мы делали эти два дня, в чьих руках мы находились?!» - кричала она. Когда супруги возвратились в Аргентину, их друзья вздохнули с облегчением, так как думали, что они попали в автокатастрофу. Однако, когда Видаль рассказал друзьям о своем приключении, у тех волосы стали дыбом на голове. Ни практически, не теоретически невозможно, чтобы супруги совершили путешествие Буэнос-Айрес – Мехико за сорок восемь часов? Они должны были пересечь большую часть Южной Америки, всю Центральную Америку по малопроходимым дорогам при средней скорости сто шестьдесят километров в час. Поэтому можно предположить, что супруги Видаль были похищены вместе с автомобилем неизвестным летательным аппаратом, а через два дня отпущены на расстояние семи с половиной тысяч километров от места происшествия. Очевидные факты по-видимому исключают другие гипотезы. А как животные ведут при встречах с НЛО. Факты аномального поведения многих животных перед землетрясением – общеизвестны. Но, оказывается, животные могут предчувствовать и появление НЛО. Причем, как показали наблюдения, поведение диких и домашних зверей перед сильными землетрясением и появлением НЛО внешне очень похожи. Очевидцы, которых описывали ученые Никитского ботанического сада возле Ялты, отмечают, что к появлению НЛО наиболее чувствительны и небезразличны кошки, собаки, черепахи и попугаи. Какое общее физическое явление стоит за этим, пока неизвестно. Возможно, некоторую ясность внесут исследование времени, точнее – временного или хронального поля, связанного со всем сущим. Путем исследований установлено, что при разрывах горных пород, в частности при землетрясениях, ВЫДЕЛЯЕТСЯ МОЩНОЕ ХРОНАЛЬНОЕ ПОЛЕ. Перепады его вызывают скачки поля электромагнитного, которое влияет на все живое. Зафиксированы случаи, когда НЛО зависало непосредственно перед лабораторией, где велись исследования. …В общем, как не крути, но исчезновение людей на Скалистом плато – это явно дело рук или ног инопланетян, а может кораблей-тарелок. Слава Богу, что не «рюмок», такого добра у нас своего хватает. Придется путешествовать на плато теперь с оглядкой, чтобы не попасть в плен, да еще не дай Господи к их «диким женщинам», вот позору можно будет набраться, особенно тем, кто дошел до моего возраста. Но у них губа не дура и выбирают «космические красавицы» наших молоденьких ребят, да еще и умненьких, и в придачу с большой энергией. Так что да здравствует космический секс! ПОД ЗЕЛЕНЫМИ ЗВЕЗДАМИ ПАМИРА.
Короткий очерк-воспоминание о дружбе крымских и болгарских горноспасателей. Мы приезжали в Болгарию, они к нам в Крым, Кавказ, Памир, Фанские горы и автор этой книги всегда организовывал эти поездки, сопровождал и консультировал болгарских горноспасателей. Просто хочу описать будни альпинистов, их заботы, тревоги, разочарования и успех. Радость у альпинистов не только победа над вершиной, но и неудержимое влечение к природе гор. Это прикосновение и пот от тяжелых рюкзаков и километров, и нежность солнечного утра, и снежная тишина, жестокие ураганы и зеленые мерцающие звезды и многое другое, о чем не упомнишь, не напишешь…
И вот мы на Памире. Первый выход из базового лагеря на Луковой поляне в ущелье Ачик-Таш. Поднимаемся к перевалу Путешественников. Дикая феерия гор. Краски хаоса зарождения земли, застывшие в своей первозданной катаклизме. Красная, фиолетовая, кирпичная, черная россыпь скал и земли перемешивается с белым огнем слепящего снега и голубого льда.
Ступаем медленно и осторожно. Такое чувство, что мы открыватели неведомой земли. На тяжелых горных ботинках остается налет красной и желтой пыли. А впереди в чистом небе белая глыба пика Ленина. С каждым шагом она вырастает и сверкающей лавиной солнца, снега и света обрушивается с недоступных синих высот. И будто привороженные красотой этой ледяной громадины мы идем и идем к ней. На граненных гребнях вершины вьются снежные флаги.
Из чего складывается альпинизм? Из яростной непостижимой любви человека к горам? Конечно, это главное, но не менее важно наше альпинистское товарищество, проверенное восхождениями, прокаленное холодом и жарой, подкрепленное шуткой и взаимовыручкой.
Руководитель нашей экспедиции – заслуженный мастер спорта Огнян Балджийский, участник болгарской экспедиции на гималайский восьмитысячник Лхотце. Если описывать портрет Огняна, то мне хочется сравнивать его с двумя знаменитостями, первый это Юрий Гагарин, помните его удивительную улыбку? Вот и Огнян – всегда улыбающийся, приветливый и уверенно настроенный даже в критические минуты. Огнян также схож с «Тигром скал» - Михаилом Хергиани, которого я отлично знал. У Огняна такое же крепкое литое телосложение, мягкая «барсья» походка, даже тренировки перед Гималаями Огнян волею судьбы проводил как и Миша перед пиком Победы – строил дом. Привлекает и вызывает уважение к Огняну и то, что он требователен к самому себе, на равных со всеми несет тяжелый рюкзак, дежурит на кухне, внимательный и заботливый товарищ. И прекрасный собеседник, порой время далеко за полночь, а Огнян рассказывает, слушает и смеется по-своему, по-огнянски – приветливо и жизнеутверждающе.
Горная высота предъявляет к альпинисту много требований и для того чтобы хорошо себя чувствовать нужна тщательная акклиматизация. Никто на равнине – ни врач, ни тренер не смогут точно сказать, как вы преодолеете высоту, только самому нужно испытать свой организм. Однажды на Приюте 11 я был свидетелем, как с Эльбруса спустилась группа итальянцев, старшему из них перевалило за 70 лет, а младшему было под 60. Можно позавидовать их здоровью, энергии и волевому стремлению.
Мы начали подъем на 5100 м, делая заброски продуктов и снаряжения. Экспедиция разделилась на два отряда и наш по возрастному составу самый старший: Илье Халимбекову – 48 лет, Георгию Имову – 46, мне – 44 и остальным четверым давно перевалило за 30. Но желанию победы над вершиной у нас огромное, возможно это наше последнее высотное восхождение и хочется исполнить желанную мечту. Правда я уже поднимался на вершину, но это было давно.
Ледник горит зеленым холодным пламенем, отражая яркие солнечные лучи. Илья нацепил зонтик на рюкзак и похож сейчас на Жака Паганеля, собирающего букашек и таракашек. Пляжная шляпа, темные очки, косынка на шее, окладистая седоватая борода, ледоруб в руках – чем не жюльверновский ученый? Идем медленно, постигая высоту, созерцая грандиозную панораму гор и ледниковых фантастических картин. Шаги, шаги, шаги. Тишина. Раздумья. Фантазии, Мечты. Житейские вопросы. Идем, молчим, думаем, говорим и красота гор сквозь пот, тяжесть рюкзаков будто впитывает в нас, наполняет сердце смутным вечным зовом и толкает, гонит в далекую и трудную неизвестность. Наши родные давно привыкли и прощают нам, что мы меняем пляжный уют на сон во льду и снегу.
Ледник проходим за четыре часа. На морене Коля Цветков приготовил еду: горох с рисом, чай со сгущенным молоком и отличные болгарские приправы – жгучий маринованный перец(чушка) и острый томатный соус, а на дессерт – рахат-лукум. Аппетит у всех отменный, но тут же засыпаем глубоким послеобеденным сном. Очнулись в сладкой истоме, с какой-то легкостью во всем теле, будто ветер и солнце, лед и снег дали нам таинственную энергию, скопленные за миллионы лет, превратив ее в мускульную силу. Карабкаемся по черно-коричневой осыпи. Высота начинает железными тисками сдавливает голову, горьким комом подкатывается к горлу. Шаг становится медленнее с прерывистым дыханием. Некоторых из нас уже здорово пошатывает «горняшка» и трудно переносить это состояние организма, который будто выворачивается наизнанку. Но знаем твердо, что нужно преодолеть этот болезненный барьер, пересилить слабость и тогда животворная свежесть гор даст новые силы и энергию. Добираемся к высоте 5100 м, оставляем грузы и спускаемся ночевать на 4200 м.
Чем пахнет утро на леднике? Пронзительной свежестью чистого воздуха, точно пульсирующего на разрядах атмосферного электричества и шаровых молний, блуждающих ночью по окружающим склонам, как зеленое привидение, а может настоенному на дыхание вечных снегов и льдов, и пустынным безмолвием. Солнечные капли от первых лучей стекают по красной палатке. Веселой песней встречают утро Людмил Янков.
Привет тебе, Памир! (Маленькая помощь болгарскому горноспасателю) От вчерашней усталости ни каких следов, только шелковое небо, солнечный дым и пурпурные снега. Возвращаемся в базовый лагерь. Что ни говорите, а мы дома! Пусть палаточный дом, но вокруг зеленая трава, ковер эдельвейсов и сковородка на плите с горячими блинами. Коля Недялков, мой друг по зимней Витоше, где я учился искусству горно-лыжных спасательных работ, мастер на все руки. Он лыжи починит,зашьет палатку и приготовит отличный обед. Я пытаюсь ему помочь. Но Коля сам колдует над кастрюлей и скоро мы с удовольствием кушаем вкусное манжо. Стол и стулья выложены из скальных кусков, будто здесь поработали циклопы. Пучки дикого лука и букетики эдельвейсов украшают наш первобытный каменный стол. Пищу запиваем ключевой водой. Хорошо. Солнце греет во всю силу и мы лежим на лугу, подминая под себя цветущие мохнатые эдельвейсы. Отдых на славу. Блинчики с медом сами прыгают к нам в рот. Блаженство сытного обеда растекаются сладким сном по нашим телам. И вдруг грохот камнепада. Над Луковой поляной стоит вершина, присыпанная снегом, тающим под жарким солнцем и увлекающий за собой каменную осыпь, медленно ползущую к обрывам. Ежедневно в полдень камни гулко и грозно летят над лагерем, но мы привыкаем к ним. Не отсюда ли название долины Ачик-Таш – Поющий камень? Вечер. Отблеск солнечного дня будто растворился в густой тишине, наполнивший долину до самых краев снежных вершин. Не дрогнет, не колыхнется воздух. На каменном столе, сооруженном циклопами, горят белые свечи, заварен крепкий пахучий чай из горных трав и цветов, и с щемящей грустью льется песня о болгарке. Хорошо поют болгары, вспоминая своих далеких и милых подруг. А у меня перед глазами встал лик юной Богини, болгарки Нелли Маразовой из города Айтоса, голос которой я слушал в Родопах, когда был там с первой группой советских туристов. Тогда тоже вечером горел костер. Языки пламени лизали сухие ветви. Синий дым вился в тишине остывающего вечера. И вдруг тонкий и прозрачный голос девчонки, как серебряная струя горного родника, заструилась над вечерним изумрудом. …Колдовская ночь застучала копытами и понеслась сквозь годы и столетия. Заппах полыни дохнул диким привольем Ногайских степей и черноволосая девчонка с медным лицом, крепко ухватившись за гриву, летела навстречу тревожной судьбе. Вот она на порывистом скакуне переплывает широкий Истр и, завернувшись в горячий пурпур плаща, несется со своим народом за вождем Аспарухом. Девчонка стремительна и прекрасна, как красный ветер-огонь, и обжигает сердца жарким пламенем. Вот она царица первого славянского государства, вознесшего мощью и разумом до Балканских высот. Ее кровь рождает могучих богатырей. Но вражеский ятаган подрубил нежный стебелек. Только выжила, перенесла тяжкое горе и вновь зацвела прелестной розой болгарская девушка. Сверкает красочным ожерельем бал цветов. Лепестком утренней зари кружится юная богиня. И растет ширится славянский танец, где радостно смеется и пляшет болгарская девушка… Поют альпинисты-болгары. Не долог наш отдых, снова в поход. Теперь мы должны подняться до высоты 6100 м, разбить там промежуточный лагерь, пройти акклиматизацию высотой и опять вернуться в базовый лагерь. Опять шагаем по вековому льду. Над нами прошумел вертолет, он летит к концу ледника и высаживает группу альпинистов, они начинают подъем к Раздельной. Мы поворачиваем налево к скале летчика Липкина, потерпевшего аварию на легком учебном самолете У-2 в довоенной армейской альпиниаде. Еще в семидесятых годах, когда я с крымскими альпинистами штурмовали пик Ленина, мы видели хорошо сохранившийся остов самолета. Белой снежной стеной возвышается пик Ленина. Его ледяные контуры вознеслись на полнеба и кажется, что вершина последняя земная ступенька. Стать на нее и можно пошарить рукой в космосе, собирая бледные звезды, которые видны даже днем. Я представил, как опускаю руки в холодную космическую купель и фиолетовое пространство течет между пальцами. Здесь, как нигде, фантазии переплетаются с реальностью. Ведь мы на Памире – крыше мира, а дальше владения Бога. Созерцание феерических картин и житейские разговоры сменяются долгим молчанием, частым дыханием и, наконец, мы в лагере 5100 м. Оставленные в первый выход палатки стоят на льду. В середине лагеря огромная трещина. Я осторожно заглядываю в нее, стараясь рассмотреть ледяное нутро. Зеленый лед обрывается в губительную пустоту, где в черной мгле вмерз какой-нибудь труп доисторического зверя, птицы или человека, лежащих с каменного века. Но почему они попали на горную высоту? Не знаю, просто мне так кажется. Я поспешно удаляюсь от трещины и стараюсь больше не подходить к ее краям. Когда я учился в школе, то слышал как преподаватель черчения гордо рассказывал ученикам, что он спал на снегу. Как я завидовал ему, мне казалось что ночевать на снегу могут самые сильные и мужественные люди на свете – путешественники. Теперь за свои альпинистские годы столько переспал на снегу и льду, что мои бока закостенели и заледенели. Я тщательно расстилаю свои вещички под себя, натягиваю на ноги короткий спальный мешок, плечи укрываю пуховый курткой и тут же проваливаюсь в дивный сон. Мне снится античный театр, молочный мрамор, стройные колонны и сотни людей, сидящих на каменных скамейках и рукоплескающих двум почерневшим от солнца бородатым мужчинам. Они немного растеряны и смущенно посматривают на празднично одетых горожан. Самые красивые девушки города в белоснежных туниках одевают на них лавровые венки. Постойте, да ведь это Георгий Имов и Илья Халимбеков, горноспасатели из Пловдива, а горожане чествуют победителей памирской вершины, как олимпийских чемпионов. Красавицы обнимают героев-восходителей и хотят их нежно поцеловать, но они внезапно отталкивают девушек и страшными голосами кричат: Скорее в сторону! Сейчас провалимся под лед! Я просыпаюсь и слышу рядом возню и громкие голоса. Выглядываю из палатки. Георгий и Илья выскочили из своих нейлоновых «гнездышек» и поспешно вытаскивают вещи наружу. Что случилось, античные герои? – любопытствую я, все еще находясь под чарами сказочного сна. Под нашей палаткой сильно затрещал лед! – объяснил Георгий. – А рядолм проходит край страшной трещины и мы подумали, что трещина продолжает расти и расползаться. Но тревога оказалась ложной. А ночь дышала лунным снежным блеском. Таинственный свет излучало иссиня-черное небо, белая луна, серебряные снега и он сливался и сиял божественным свечением, от которого щемящая боль сжимала твою душу и звала, звала в пронзительную даль. Ах, как жаль было ложиться в остывшую постель, где будто звенели ледяными осколками картины сказочного сна. Прозвище – «античные герои», так и остались за альпинистами из Пловдива, теперь к ним я только так и обращался. Они не обижались, они были уже мудрыми людьми, прожившими по пять десятков лет. Что такое альпинизм? Это надо рано вставать и копаться в ледяной глыбе воздуха, когда солнце где-то еще за зазубриной гор. Бормочу какие-то ледяные ругательства и выползаю из палатки на Божий свет. И замираю. Ангельское утро. Мир затвердел и не шелохнется, очарованный рождением нового дня. Юный рассвет собрал ночные звезды и рассыпает их на снежном затвердевшем насте и они вспыхивают острыми лучами под солнечным светопадом. Мы снова в пути, а он становится все труднее и труднее. Привалы устраиваем очень часто. Вижу ребята чувствуют себя не очень сладко, но держаться с достоинством. И сам лежу на снегу и глотаю воздух, словно рыба выброшенная на берег. Но что-то сдвинулось в моем нутре, может проснулись силы от давних усиленных тренировок, когда был в расцвете сил, быстро лазал по трудным скалам, штурмовал кавказскую вершину – грозную Ушбу, завоевывая золотые спортивные медали. Я внезапно ожил и с легкостью затопал вверх, а точнее прошел хорошую постепенную акклиматизацию. Догоняю нашу группу и выхожу в лидеры, протаптывая снежную тропу. Поднимаемся на «сковородку», так называется снежное плато на высоте 6000 м. Вокруг белый снег и сверкающее солнце. Оно всюду с каскадами льющихся и обжигающих солнечных лучей. Отражаясь от снега, они слепят и снизу, от заснеженной стены. Вот почему это место альпинисты называют «снежная сковородка». Ни малейшего дуновения ветерка и мы медленно сгораем на чудовищном не видимом огне. Справа хищно и жадно замер снежный сброс, только и жди вдруг плюнет стремительной лавиной. И чувство тревожной опасности все время висит над нами, как дамоклов меч. Мы растянулись на «сковородке». Впереди меня вышел Методий Тодоров – стройный, красивый, неутомимый, добрый и великодушный техник слаботочных токов из Софии. Знаю страсть Методия – это дрессировка служебных собак и я видел в работе его воспитанницу «Рико», когда овчарка в считанные секунды отыскала пострадавшего из снежной лавине в Риле. Но здесь Рико нет и кто нас откопает из многометровой холодной утробы. Горы и море чем-то схожи. Альпинисты часто погибают как и моряки, без гроба и креста, навечно вмерзнув в зеленую толщу льда. Лагерь 6100 м. Две палатки установленные отрядом Огняна. Подхожу к нему первым, наша группа из семи человек растянулась по «сковородке». Ложусь полежать в палатке и засыпаю мертвецким сном. Вскакиваю от тишины, ребята, оставив грузы, начали обратный спуск. Кидаюсь бегом догонять, Наверное, обо мне забыли. Сейчас чувствую отлично на высоте, только хочется есть и вспоминаю, что сегодня не прикасался к пище. Вот бы кусочек сала с русской горчицей и глоток сухого вина, разбавленного водой. Такой напиток хорошо утоляет жажду. Так смакуя свой обед в мечтах, догоняю Колю Цветкова из города Враца. Он неожиданно достает флягу и наливает мне крохотную крышечку с чудесным болгарским коньяком. В моих жилах натягиваются веселые струны, так и хочется прозвенеть, пропеть в этом снежном безмолвном краю. Коля угощает сигаретой, я давно заметил, что он страстный курильщик и синий дым вьется над ним, как над пароходной трубой. Коля щеголь, одет с изысканным вкусом английского путешественника: косынка на шее, белое кепи, красный свитер, коричневые бриджи, полосатые гетры, а ледоруб носит как стэк. Мы ведем беседу о спортивном скалолазание. Скалы Враца и Крыма очень схожи и поэтому у нас большая общность интересов. В лагере 4100 м никого не оказалось, только еще горячий кофе дымился в банке, а ребята уже спускались вниз по снежному гребню к леднику. Оставили для нас подарок! – говорит Коля, разливая кофе по чашкам и вновь закуривает сигарету. Ледник встречает нас голубыми и белыми ручьями и целыми реками. За жаркий день натаяло много снега и вода стремительно рвется по пробитым руслам, вскипая жидким серебром в винтовых водоворотах. Мы с трудом находим переправу, перепрыгивая через ледяную купель. Вдруг река заревела, закружилась, точно перед прыжком, и исчезла в темной жуткой пещере, будто провалилась в преисподнюю. Незаметно мы разделились. Коля ушел вправо по центру ледника, а я вдоль охряных скал. Каждый шел со своими думами и созерцаньем. 8 августа 18 часов, мне показалось, что земной шар лег в дрейф и космическое безмолвие пролилось на Памир из загадочных черных дыр. Небо и землю будто спаяла единая великая энергия и никакая сила – ни ветер, ни молния, ни дождь, ни снег теперь не обрушатся на усталую землю. Ей нужен покой, земля давно ждет заслуженного отдыха и вот этот миг настал. Я стараюсь даже ногами не нарушать эти прекрасные минуты для матушки земли, ступаю мягко и осторожно. Фантастические цвета густо и плотно покрыли землю. Нигде я не видел чтобы полосы багровой земли сменялись на белые, зеленые, коричневые, желтые, алые, ультрамариновые и все лежало в единой гармонии, дышало одним словом – Красота. Сердце мое волновали величие и колдовство этого затерянного края, гордость от мысли, что забрался сюда, прикоснулся и вздохнул запах этой земли, приобрел волшебную силу души и тела. Над перевалом Путешественников взошла бледная звезда, точно хрупкий ледок тронул чашу неба и тусклым серебром засверкала звезда путешественников и бродяг. Звезда одиночества, пустынной таинственности мира, звезда ледников, звезда альпинистов. Боже мой, как хорошо жить на свете! На Луковой поляне нас встречали друзья-альпинисты из Харькова и Красноярска. Харьковские девушки сварили украинский борщ, кастрюлю компота и напекли румяных пышек, а красноярцы зажарили сурка. Насыщайся, пей, веселись и отдыхай альпинист от восхождений и переживаний, от голодовок и безводья, лечи потертые ноги и обожженные лица, мой спутанные ветром волосы и растирай полотенцем занемевшие плечи от лямок рюкзаков. Кури сигареты, читай книги, играй в карты или просто лежи на зеленой траве и смотри в бездонное небо, где медленно и грациозно зарождаются громады облаков. Мы все это делаем, у нашей экспедиции трехдневный отдых перед штурмом пика Ленина. Методий Савов, оператор Болгарского телевидения, встает задолго до рассвета и уходит снимать яков, памирских рогатых красавцев, стадо которых паслось на противоположном зеленом склоне. Методия так и хочется сравнить с яком, такая же сила и мощь обрисовывается в его плечах и фигуре. И еще в нем мудрое спокойствие с которым яки взирают на окружающий мир. Методий собран и целеустремлен. Все время он на ногах, покрывая длинные и долгие километры в поисках кинокадров. Забывает о еде, сне, только освещение подсказывает ему время. Есть еще увлекательное занятие – памирские цветы. Ребята собирают эдельвейсы, их очень много растет вокруг, и тщательно укладывают между страницами блокнотов, Особенно старается Павлин Петров, начальник спасательного отряда хижины Черный верх на горном массиве Витоша. Он из сухих эдельвейсов хочет сделать большую картину. Павлин – народный знахарь по горным травам, у себя на Черном верхе он собирает множество растений, сушит и получает ароматный Зимой Павлин с радушием угощает пахучим чаем забредших ка нему в хижину. Уютная у него хижина, особенно приятно там сидеть, когда за стенами беснуется буря, а внутри волшебный чай и приятный собеседник. А внизу в смутных снежных огнях мигает и живет добрая красавица София, будто прекрасная и любимая девушка. Во время одной из прогулок с Павлином по Ачик-Ташу, мы поднялись на холм, где лежат погибшие на пике Ленина ребята-парашютисты и девушки-альпинистки. Посидели на белой глыбе у могил, добрым словом помянули отважных и рассыпали горсти эдельвейсов, словно морские камешки. Трагична и мучительна их кончина, но величественны и торжественны могилы перед снежными пиками и долиной, кипящей зеленым морем-мглой. Закат горел над памиром золотистым пурпуром, слабый отблеск ложился на снега, скалы, травы и тяжелые могильные камни. Смертные приобрели вечный покой, хотя были не допеты их песни, и мятежные души слились с Памиром, стали его каменной частицей. Отдых перед штурмом пика закончен. На собрание главное слово у Огняна: Мы прошли высотную акклиматизацию, может и не все хорошо чувствует себя, но каждый должен собрать свою волю в стальной кулак и пробиться к вершине! – Кратко, весомо и считай приказ. Надо выполнять, но хватит ли сил и удачи? Сегодня уходит группа Огняна, завтра двинем и мы с Георгием во главе. Харьковчане идут рядом, лидер у них Юрий Пригода, трижды побывавший на вершине, когда-то он был у меня воспитанником в школе туризма, когда я учился в Харькове. Над пустынными снегами занималось чистое утро и если есть Бог, то у альпинистов он – Солнце, дающее тепло, хорошую погоду и удачную дорогу к затвердевшим заоблачным высям. На высоте 4100 м над нами пролетел вертолет и не заглушая моторы, садится на ледник и забирает заболевшую ленинградскую альпинистку. Из международного альпинистского лагеря ( МАЛ ) передают сводку синоптиков – ожидается ухудшение погоды на три дня. Сегодняшний день тоже входит в это число. Небо затянуло белыми башнями туч. Предупреждение надо передать группе Огняна и Георгий включает рацию. Над снежными просторами заметались тревожные радиосигналы. Лед! Лед! Лед! Я – Скала! Синоптики из МАЛа передали о трехдневной непогоде. Как поняли? Прием. Скала! Скала! Говорит Лед. Вас слышали отлично. Будем бдительны! Прием. Мы оставляем ледник и по натоптанной в снегу тропе, где в трудных местах навешаны веревки, выбираемся к лагерю 5200 м. Облака потяжелели, стали густыми и угрожающими. Запахло непогодой. Поудобнее устраиваем ночлег на толще многометрового льда. Спас Малинов и Минька Заньковский лежат в палатке по краям, они отлично экипированы. Болгарская горноспасательная служба хорошо снарядила свою высотную экспедицию на Памир. Начальника спасслужбы Болгарии мастер спорта Кирилл Петров ведет большую работу по укреплению ПКСС в горах Болгарии, строятся новые хижины, проводится обучение общественных кадров, обеспечивается материально-техническая база. Доктор Игнатов, председатель Болгарского красного креста, куда входит ПКСС, большой друг горноспасателей. Я был у него на приеме в служебном кабинете, потом встречал его на Витоше, куда по воскресеньям пешком из Софии поднимается бывший партизан, а теперь неутомимый турист. Наверное поэтому доктору Игнатову знакомы и близки все заботы горноспасателей. Пошел августовский липкий снег. В палатке тепло. Пьем бульон и чай. Гулко и страшно раскололось и загремело небо. И будто в ответ затрещал под нами лед. Жутко сейчас шагнуть в сторону, в темноту. Враз провалишься в трещину и сгинешь в кошмарной глубине. Теснее прижимаюсь к товарищам, но сквозь тонкое дно палатки чудятся неясные вздохи и шелесты из ледяной тверди. Побыстрее забыться в крепком сне. Ночью ревел шторм, но проносился где-то над нами. Утром не погодит, но не очень сильно и можно подниматься вверх. Мой «античные герои» Георгий и Илья идут рядом, чувствуют вроде неплохо, только за завтраком я заметил, что Георгий ничего не ел. Я сказал ему об этом. Выдержу, мой организм умеет собираться в трудную минуту, - успокоил он меня. Задул западный ветер. Протоптанный путь завален снегом. Мы чутьем отыскиваем дорогу в белой-пребелой целине. Ветер крепчает. Бороду и усы Ильи залепил снег, он стал похож на Деда Мороза, только памирского с ледорубом, рюкзаком и кошками на ногах. Упорно кряхтим, карабкаясь по крутому ледовому сбросу. Гора погрузилась в серые плотные облака, идем по «сковородке» наугад, но скоро натыкаемся на свои палатки, заваленные снегом. Дом всегда радует путника, пусть деревянный, каменный или полотняный. Стряхиваем снег, укрепляем стойки, зажигаем газовые горелки, расстилаем спальные мешки, греемся и кушаем. И вдруг начинается. Запела, закричала, застонала пурга, занеистовстовал ветер. Ураган обрушился на высокую громадину горы. Его тугие струи, еще не рассеченные скалами и хребтами, ударил яростным взрывом. Наши маленькие и тонкие палаточки затрещали и туго натянулись от сокрушающего ветра. Мы тоже крохотные и беспомощные перед Великими Силами Природы, перед небом и бурей. Забиваемся, заворачиваемся в пуховые мешки, пытаясь спасти комочки тепла для себя и всего будущего. Казалось космическая катаклизма обрушилась на земной шар. Заметался белый огонь и встала над памиром стена ветра, ломая лед и скалы, низвергая лавины и камнепады. Все наливается ледяным звоном пурги и все живое каменеет. Я дотрагиваюсь холодными пальцами до своих мраморных губ и щек. Но чудо, ведь наши палатки еще держаться против разгулявшейся стихии. Вот теперь четко и ясно представляю состояние девушек-альпинисток под руководством Эльвиры Шатаевой, попавших в дикий ураган, когда у них сорвало палатки и в один миг унесло вместе с вещами. Там выше, на гребне, ветер сокрушительный, снег закаменел и не было сил, да и нечем вырыть пещеру. И остались девушки одни, лицом с лицом с ужасной бурей и лютым морозом. И погибли… Отряхиваю тяжелые мысли и поворачиваюсь к Спасу Малинову, он спокойно посапывает, как истый высотник, и его не трогают никакие страхи. Утром ветер стал налетать порывами, рваные облака цеплялись за горы. Огнян передал по рации – у них в группе больной, его спускают вниз. Ветер у них очень сильный и они не пошли на вершину, ждут улучшение погоды. Скоро показалось три точки, спускающиеся с гребня. Заболел Авлин, его сопровождают Коля Недялков и Богомил Цанков, врач из Раздлога. Хорошо у нас доктор в экспедиции, очень заботливый и внимательный. Есть у него что-то схожее с врачом Чеховым, даже не могу понять что их соединяет, ведь почти сто лет разницы во времени. Богомил современный молодой человек, занимается тяжелой атлетикой, фигура невысокая, но ладно скроенная с красивым телосложением, чуть рассеян, но это даже мило выглядит со стороны, не курит и совсем не употребляет спиртного. Перечисляю штрихи портрета Богомила и вдруг понимаю, почему я его сравниваю с Чеховым, у обоих поразительное человеколюбие. Может постоянная забота о больных, их страдания и болезни вызвали у них постоянное сострадание и любовь к ближним. Богомил заботливо хлопочет над своим пациентом,заодно проверяя и нас. В палатках становится тесно, теперь спим по пять человек. Сильные порывы ветра продолжаются, но ночь проходит спокойно. Утром Георгий предлагает мне идти вниз с больным. Для меня это горький миг, ведь теперь остаюсь без второго своего восхождения на вершину, но товарища надо выручать и без лишних слов уходим вниз. Иногда облака рассеиваются, но ветер не стих и очень холодно. Пересекаем плато и от «метлы» ( скальные сбросы с гребня пика Ленина ) начинаем спуск вниз по закрепленной веревке. Внезапно порыв ветра вырвал у меня пуховую рукавицу, которую я снял во время перестежки карабина. Рука сразу онемела от сильного мороза. Коля Недялков вынул свои запасные и отдал мне. Спасибо, друг! В разрывы облаков виден гребень пика Ленина, смотрю там много черных точек, значит спускаются харьковчане, а болгар там всего пять человек, остались они переждать непогоду или тоже стали сваливаться вниз? Видно харьковчанам стало невмоготу от холода и ветра, а может «горняшка» кого-нибудь скрутила и они пошли вниз? Илья и Минько остаются в лагере 5100 м, а мы спускаемся дальше. Иду первым и внезапно проваливаюсь по горло в снег, а веревок у нас нет. Не шевелись! – кричит Методий Тодоров, сбрасывает рюкзак и ползком подбирается ко мне. Я не шевелюсь, только ноги мои болтаются в пустоте. И вместе с ними страх хрустит обломившимися сосульками. Ребята помогают выбраться. Осторожно преодолеваем бергшрунд. А дальше по камням, по осыпям, где бегом, где вместе с потоком мелкого щебня мы мигом очутились на леднике. После урагана ледник весь в снегу, только одна тропочка перечеркивает его – по ней ходят все группы альпинистов. Прекрасен простор снега, укрывший лед и скалы. Снег будто приподнял все над землей, сделал окружающий мир воздушным и сказочным, зажег и расплескал радужную корону солнечного света. Чаепитие вдоволь, не то что на высотных биваках – полкружки на человека. И все же чувство потери восхождения на вершину пика Ленина горькой досадой сосет в глубине души. Я понимаю кому-то нужно было идти вниз, помогая больному, жертвовать даже восхождением, но все равно обидно. Вот так с тяжелой и глухой обидой возвращаемся в базовый лагерь. Харьковские женщины, ожидавшие своих мужей, кинулись к нам с угощениями и расспросами. Где их ребята? Все в порядке, идут вниз, - успокаиваю я. Весь вечер и всю ночь возвращались группы харьковчан, они шли по леднику не спеша, подолгу отдыхая. Утром просыпаюсь и узнаю, что пришла группа Огняна. Сильно заболел Пайчо Тодоров, его спускали волоком с гребня, завернув в спальный мешок. А что с вершиной? Огнян Балджийский с Людмилом Янковым были совсем рядом, но жестокий ветер повернул их назад. Три дня на 6900 м они вместе с харьковчанами выдерживали удары урагана, но болезнь Райчо заставила идти вниз, а у харьковчан обморозились молодые альпинисты. В это время под самой вершиной, окутанной серебряными облаками, идут мои «античные герои» со своими молодыми спутниками, вот за кого я больше всего страдаю и радуюсь. Я знаю и уверен, что они взойдут на вершину, хотя уже более семи дней ребята находятся в высотном поясе. Они и вправду,обнявшись, вступают на вершину пика Ленина. И радуются этой трудной победе, как дети. Весь груз прожитых не легких лет слетают с них и тут на вершине Илья запускает в Георгия снежком, а он натирает ему лицо свежевыпавшим снегом. Ура! Победа! – кричат «античные герои» и вместе с ними Спас Малинов, Коля Цветков и Минька Заньковский. Да здравствует жизнь и высокие горы! Серебряные облака, окутавшие вершину, не давали восходителям рассмотреть мир, расплескавшийся у их ног. Они устало опускаются у вершинного тура. Как долго и трудно шли к победе «античные герои» и как теперь легко и светло на душе и сердце. Теперь они стали активными героями. Семитысячная вершина покорена, для них самая главная вершина в альпинизме,да, наверное, и в жизни, особенно у Георгия Имова и Ильи Халимбекова – ведь им скоро по пятьдесят лет, а они еще бродят в горах. А молодым восходителям Спасу, Коле и Миньке пик Ленина открывает дорогу к новым вершинам и победам. Пробивая серебро облаков, вверх к солнцу взлетает победная ракета болгарских горноспасателей, покоривших суровую и прекрасную вершину Памира. ЧУДАК – ЧЕЛОВЕК.
Разница во возрасте межу нами одиннадцать лет, а сблизило нас общее увлечение – путешествие в горы. Потом судьба свела поближе и мы вместе работали в экспедициях, туристских базах, бригадах скалолазов, так что Костю Аверкиева я хорошо узнал. И все равно трудное дело писать о нем, если учесть, что мой герой – большой чудак.
А вообще кто эти люди, которых мы относим к категории чудаков? Если услышишь, где дают характеристику, что он – чудак, то складывается мнение, как о смешном типе человека. Чудаками мы считаем людей, собирающих марки, значки, монеты – всех коллекционеров. Чудаками иногда называем любителей, увлекающихся ботаникой, метеорологией, астрономией и другими науками, кто в свободное от работы время посвящает себе любимому предмету, отдается во власть научных гипотез и даже открытий ( примером, когда любители сделали научные открытия, есть сколько угодно). Бывают и такие чудаки в жизни, спящие на голых досках, без перин и матрасов, они не кушают мясо, а лишь зелень и фрукты, спать ложатся с заходом солнца и встают с первыми утренними лучами. Если пристально рассмотреть каждого, то любой по своему чудак. Единственное различие – одни подчеркивают свои чудачества, стараясь выделиться, а другие просто тихие милые чудаки, которых окружающие любят и даже уважают.
Впервые с Костей Аверкиевым я встретился осенью 1958 года, когда в туристском мире Симферополя произошел своеобразный бум, многих спортсменов увлекла спелеология – путешествия и исследование пещер. Наверное этому повальному увлечению дала толчок книга французского спелеолога Норберта Кастере “Десять лет под землей”, а может и тот факт, что в Симферопольском институте минеральных ресурсов (ИМР) начали изучение крымских пещер и ученым потребовалась помощь любителей-туристов. При ИМРе была создана секция пещерного туризма, зарегистрированная в спортивном профсоюзном обществе “Авангард”.
Костю Аверкиева, ставшего первым скалолазом секции, можно было сравнить с австрийским альпинистом Германом Булем – оба ходили в горы в одиночку. Костя сухой, мускулистый и в его морщинистом лице, чуть синем от тщательного ежедневного бритья, бегали чуточку хитроватые глаза, ощупывая каждого нового человека, приходившего в секцию, и будто задавали вопрос: “А что у тебя на уме, парень, и на какое дело ты способен?”
У Кости словно был прирожденный нюх на открытия новых пещер. Знаменитый Бездонный колодец на Чатыр-Даге черной пропастью отвесно обрывающихся бортов карстовой воронки отпугивал многих смельчаков. Попасть в Бездонный колодец было сложным делом – это требовало хорошо оснащенной экспедиции. Но Костя уверял нас, что где-то рядом должен находиться параллельный лаз и он даст возможность проникнуть в Бездонный колодец.
Сделаю ход конем! – заявил Костя. – Пройду рядом с Бездонным колодцем другим пещерным лазом, который обязательно соединиться с ним! - и открыл все-таки подземную галерею, ведущую на дно Бездонного колодца, получившего название – “Ход конем”...
Листаю пожелтевшие блокноты, спутники моих путешествий по пещерам. Наспех исписанные страницы, закапанные воском, прожженные огнем свечей, перепачканные глиной, кое-где подмокшая и сморщенная бумага, высушенная над костром. Мне очень дороги мои блокноты, ведь они снова могут воскресить в памяти наши подземные путешествия. Сейчас я не стараюсь восстановить все наши экспедиции и походы, их последовательность, научные и спортивные цели, все это хорошо сделали до меня другие авторы. Я просто хочу выбрать из пожелтевших листьев события, связанные с Константином Владимировичем Аверкиевым.
“Ход трех капитанов” в Красной пещере – это наше детище, третьим помогал открывать эту галерею Миша Федоренко. Много времени, очень много Костя посвятил пещерам. Есть в жизни такие неистовые люди, они легки на подъем и отдаются своему любимому делу всем сердцем. Костя всегда пропадал в пещерах, он будто уходил в какую-то им самим придуманную сказку и жил там широко и свободно. Я всегда завидовал ему и как-то прочел у Бернарда Шоу такие слова, очень подходящие к Косте – “Счастлив тот, кого кормит любимое дело”. Пещеры не кормили Костю, но точно украшали его беспокойную жизнь.
Конечно, я расскажу о карстовой шахте, открытого Аверкиевым, и названным в честь моего друга. В колодец мы спустились втроем: Костя Аверкиев, Миша Ходаков и я. Узкое горло привело к отвесной двадцатиметровой шахте, где мы закрепили наглухо веревку и заскользили вниз. Там, в центре зала, выросла колонна, с потолка капала вода, растворяя известняк и он кольцами оседал на полу. Лет сто назад в пещере побывали какие-то странники и нацепили на столю череп лошади. А вода капала и капала, и известковый столб пророс сквозь череп.
Жуткая картина, в черном мраке скользит луч фонаря и вдруг натыкается на белый оскал черепа с черными провалами глазниц. И каждый из нас чуть вздрогнул, череп будто предупреждал: “Стойте, не ходите вниз, из глубины земли возврата нет!”
Но мы с напускной храбростью переступили роковую черту. Спускались долго – пещерная шахта оказалась сложной и запутанной. Сейчас из памяти трудно выудить давние воспоминания и впечатления от спуска по лабиринту колодца, но два ярких эпизода крепко врезались в память. Мы почти достигли дна колодца, от пещеры Кизил-Коба нас отделяло всего десяток метров. Сквозь эту каменную толщу просачивалась лишь вода, а мы не смогли. Пора обратно. Кушаем свои бутерброды и мусор от них – обрывки бумаги, косточки, скорлупу, кусочки полиэтилена собираю в одну кучку. Мы знаем, что пещера должна оставаться чистой. Ребята исчезают в узком лазу. Поджигаю мусор и иду за ними. Одну руку держу впереди и толкаю перед собой моток веревки, другую вытянул вдоль туловища. И вдруг стоп: не могу продвинуться вперед, коробок спичек, засунутый в нагрудный карман рубашки, точно деревянный клинышек зажимает меня в каменной теснине. Дергаюсь и извиваюсь, как червяк, но не могу проползти в скальной щели – спичечный коробок надежно держит меня. Я будто вошел в камень плотно и крепко, как пробка в бутылку. Внезапно к своему ужасу погребения под землей ощущаю, как снизу потянуло густым дымом от плохо горевшего сырого мусора. Я стал задыхаться, тело обмякло и еще больше заклинилось в подземной трубе.
Помогите! – прохрипел я, кашляя от дыма и угарного газа. – Задыхаюсь! – Но моток веревки, лежащий передо мной, не выпускал дым и мои крики. Все наступил конец. Голова пошла кругом и я почувствовал, как теряю сознание, еще пытаюсь дернуться, но бесполезно и опять что-то мычу, слюнявя и закусывая губу.Очнулся, когда из тисков каменного “спрута” меня вырвал Костя Аверкиев. Через двенадцать часов, измученные и уставшие, вновь возвращаемся в “Зал лошадиного черепа”. Большая свеча, оставленная нами на черепе, еще горела. Стеарин оплавился, заполнил глазные дырища и они налились белым безумием и казалось, будто смерть ждала нас здесь. Миша Ходаков первым ринулся вверх по висящей веревке, но тут же соскользнул обратно. Веревка промокла от дождевых струй сверху и Миша смущенно показал грязные руки, покрытые липкой глиной. Сделал попытку подняться и я, но тоже слетел вниз. Приехали? – сказал Костя, будто подводя черту под нашим путешествием. Дело усложнялось тем, что мы, надеясь на свои силы, ушли из дома, не предупредив о маршруте, и теперь нас искать могут очень долго. Да, приехали! – подтвердил я, скручивая конец веревки, лежащей в глинистой лужице. – Давайте теперь попробую подняться я и если не получится, то к лошадиному черепу добавится еще три наших ослиных! – невесело пошутил Костя и полез. Поднимался он очень умело, учтя наши ошибки, и старался не повисать на веревке, а использовал едва заметные уступы на скалах, иногда натягивая веревку для равновесия. Мы молча наблюдали за ним, подсвечивая снизу фонарем и свечой. К общей радости Костя выбрался наружу и помог нам покинуть “Зал лошадиного черепа”. И еще одно Приключение Кости, скорее потешное, чем смелое и рискованное. Спасайте, что можете! – крикнул Костя, но мы уже барахтались в воде. “Кровавая Мэри”, наша резиновая лодка, пропорола борт об острый сталагмит, торчащий из воды, и быстро тонула. Выбираемся на каменный мост и вытаскиваем спустившую “Мэри”. Спасены кое-какие вещи. Из студеной глубины голубой слезой прощально мигал нам утопленный фонарик. Что же делать? Как же проникнуть за второй сифон пещеры? Без лодки или гидрокостюмов это невозможно. Случайно Костя увидел темное отверстие соседнего хода. Может быть он приведет нас в обход обводненной полости? Мы, раздевшись донага, еще выкручивали мокрую одежду. Я разведаю этот ход, - говорит нам Костя и карабкается к черной дыре. Наверху он зажигает свечу и тусклый свет падает на глинистый пол галереи. Костя уходит в неизвестность. Ступает там, где еще никогда не был человек. Ноги вязнут в грязи и темноте. Вскоре ход раздваивается. Костя направляется по более широкому. Открывается анфилада подземного торжества красок, красная и темного золота глина узорчатыми дисками лежала под ногами. Это были линии волнистых кругов, обозначавшие высоту паводков в пещере. В чистых стеклах подземных вод мигали маленькие звезды, отражения Костиной свечи. Опять сужение галереи. И вдруг Костя вздрогнул – рифленые отпечатки ботинок пещерного незнакомца пересекли его путь. Следы робинзоновского Пятницы. Растерянность. Сердце тревожно застучало в груди. Из темных углов на Костю в упор смотрели глаза Страха. Он наклоняется, чтобы получше рассмотреть странные следы в необитаемой и вновь открытом ходу пещеры. -Ха-ха-ха! – громкий смех забился под каменными сводами и гулким эхом полетел по лабиринтам ходов. Пещерный страх улепетывал куда-то вглубь. На глиняном полу были отпечатки Костиных ботинок, сделавших кольцо вокруг зала. Прочитав несколько веселых приключений о Кости Аверкиеве, у читателя возникнет мнение, что он только и занимался лазанием по пещерам. Это не так, спелеология Костино увлечение. А зарабатывал он на жизнь многими профессиями. Как-то вместе мы работали в одной бригаде скалолазов. Я расскажу немного о нашей работе, только сразу предупреждаю, что никаких экзотических приключений не будет. В последние годы в газетах стали появляться модные рубрики, одна из них о людях редких профессий и наверное нашу специальность – скалолаз-бетонщик можно отнести к этой категории. Вспоминаю совсем еще недавние дни... Дом стоял в лесу, чуть ниже пролегала недостроенная шоссейная дорога. Мы работали на ней. Над поворотом дороги высились скальные обрывы. Спускаясь по веревкам с вершин по каменным стенам, мы вязали проволочную сетку на забитых в расщелинах стальных штырях. Укрепляли ненадежные участки, с которых на дорогу могли упасть “живые” камни. Проволочную сетку потом забивали смесью цемента, песка и воды, такое бетонирование скальных обрывов называется мудреным словом – торкретирование. Ветры здесь дули хлесткие, упругие с колким дождем и градом. А внизу, у скалистого пенного мыса, замерла белая башня маяка. Иногда на обед мы заходили туда, покупать молоко у смотрителя. Во дворе маяка висел старинный потемневший колокол. Костя долго рассматривал его и нашел вычеканенную латинскую надпись. Он списал текст и знакомый преподаватель перевел его: “Слава прихожанам в их храме”. И тут Костя пустился в длинный монолог о природе, о людях и о нас. Мы с интересом слушали его, да вообще сказать мы всегда любили слушать нашего чудака, больно уж его разговоры трогали наши мысли. Я бы, конечно, по-своему перекроил бы священную фразу, - начал Костя раздумья вслух. – И сказал бы: Слава человеку на его родной земле! Такая фраза сейчас вернее и вполне подходит для теперешней жизни. Мы, люди, говорим что делаем землю прекраснее, еще лучше. А на самом деле, как мы относимся к природе? Например, что толкает уважаемого мужчину с размаху бить бутылки о камни в горах, а почтенную гражданку охапками обламывать цветущие кусты и деревья, расписывать автографами все, что попадается в лесу и скалах? И смотрят на это маленькие и большие дети, тут же подражают взрослым. Когда же мы будем воспитывать молодежь в любви к природе, помня девиз: Природа это твой дом, твоя жизнь – охраняй ее! Почему никто из горожан на улицах не бьет стекол, не пишет любовные изречения на витринах? Потому что здесь дисциплина и распоясаться – значит навлечь на себя неприятности. А лес,значит, все стерпит. И скоро, очень скоро, наши дети, наши внуки, да и мы сами, вместо милых лесных опушек, звездочек цветов, песен птиц будем встречать в обглоданных кострами и топорами лесах только ржавые банки, битое стекло, как память о пребывании в лесу нашего современника! – Наше молчание было согласием на вопросы и ответы Кости об отношении к природе соотечественников. Сколько я бывал с Костей в походах, так ни разу и не видел, чтобы он сорвал цветок, обломал веточку с листьями, обрубил бы на память из пещеры кусок натечности. Особенно возмущался Костя, если видел у взрослых сломанную ветку цветущей яблони, абрикоса, миндаля или персика. Как вы могли поднять руку на цветущее дерево? – он останавливал виновников и читал им популярное наставление. Мы за эти лекции считали его чудаком, а ведь Костя был прав. Чтобы поточнее представить портрет Кости, постараюсь из тех маленьких рассказов-осколков, услышанных от него, восстановить его юность, тяжелые и грозные годы Великой Отечественной войны. ...Грянула война. Костя тут же решил идти на фронт и собрал свои скудные военные запасы: ножик, саперную лопатку, одеяло и хорошо вычистил ваксой поношенные ботинки, винтовку, он решил, выдадут на фронте или добудет ее в бою. Мальчишеский задор остановила бабушка, она отобрала у Кости все военные пожитки, а ведь парню стукнуло четырнадцать лет. Фашисты заняли город первого ноября. И будто сразу же, как дым, растаяло и ушло в далекое забытье веселое детство. Костя стал взрослым, ведь в доме он единственный мужчина, каждый день он думал о том, где достать поесть бабушке и себе. В ту осень еще успели ходить на огороды и поля вокруг города. Копали картошку и свеклу. Целый день, не разгибаясь, бродил Костя по полю, ковыряя землю саперной лопаткой, выискивая картофельные клубни. Но вскоре выпал снег. Пришлось Косте вместе с другими сверстниками бродить по мусорникам, отыскивая использованные, выдавленные немецкие тюбы из под плавленного сыра, сгущенки, джема, масла. Дома Костя вместе с бабушкой аккуратно разрезали фольгу и собирали драгоценные вкусные крохи. В тот первый оккупационный год выдалась небывало суровая зима. Топлива не было и в городе вмиг разобрали все деревянные заборы. А скоро вспомнили и кладбище. Сюда еще до своего прихода фашисты обрушили несколько сот снарядов, они перепутали цели с заводом, стоявшим рядом. Кладбище оказалось все перепаханным и из суеверного страха перед покойниками, а, точнее, боясь исковерканных скелетов, туда никто не ходил. Но скоро холод первым загнал сюда мальчишек, они стали разбирать доски гробов и приносить их на растопку. Многие гробы оказались сделаны из красного тиса, можжевельника, мореного дуба, бука, граба и хорошо сохранились от тления. Хоронили здесь еще в царское время важных чиновников и вельмож. Голод и холод стали главными спутниками военных лет, они воспитывали в мальчишках мужество и трудолюбие. Но вес это меркнет и становится довольно сносным, когда теперь сквозь призму лет Костя вспоминает о другом, о главном. Что же это было главным в четырнадцать лет? Шла война и мальчишки хорошо понимали кто наши, а кто – фашисты. Вот что случилось однажды, когда кровь у Кости словно остановилась, будто не было сердца и все оборвалось, лишь глаза и щеки жгли горячие слезы. На фонарных столбах качались трое повешенных, два парня и девушка, всего на три года старше его, они вместе учились в одной школе, только Костя в младшем классе. Нет, не мог Костя оставаться равнодушным и спокойным, в тот день он рассыпал на дороге “ежиков”, сделанных из колючей проволоки. До сих пор Костя не может забыть лица этих несчастных, висевших на фонарных столбах. Костя смотрел на повешенных и не чувствовал страха, только обиду и горечь. И он собрал букет цветов, но не знал куда их положить и ходил вокруг повешенных, пока его не окликнул пожилой мужчина. Эй, парень, ты цветы комсомольцам принес? Да, - Костя не испугался вопроса. Ну и что же ты? А куда их положить? Рассыпь по земле под их ногами. И вновь воспоминания Кости о тяжелых днях оккупации. Мыла не было и стирали золой. Одежду Костя носил сшитую бабушкой из мешковины, а на ногах резиновые галоши, вырезанные из немецкого костюма для подводных работ, который он нашел на свалке. Суровую школу прошли мальчишки военных лет. Они умели штопать одежду, обувь, клеить оконные стекла бумажными полосами, предохраняя их от взрывов бомб и снарядов, прочистить дымоход в печке, произвести ремонт стен, пола, крыши, принести воды, достать дров и продукты, заработать немного денег и еще десятки других забот и обязанностей легли на плечи мальчишек военных лет. И еще они учились, в городе стала работать русская школа и мальчишки старались аккуратно бывать на уроках. Из всех учителей Костя больше всех запомнил Петра Васильевича Чиннова, преподавателя географии. Благодаря его урокам Костя еще больше полюбил Крым, хотя дальше Петровских скал они не могли совершать никаких походов. Горы и леса, где укрывались партизанские отряды, фашисты обложили железным поясом застав и боевых охранений. Были у них свои мальчишеские военные тайны. Костя хорошо знал кто из ребят имел оружие, но если бы даже его повели на расстрел, он никогда бы не выдал товарищей. Ребята еще при отступление наших подобрали пару пистолетов, несколько гранат и насобирали множество патронов. На тайных сходках, где собирались самые проверенные, они чистили, смазывали и заряжали оружие. Каждый из тайного схода ежедневно ждал серьезного дела в борьбе с фашистами. Но ребята толком не знали, что делать. Как-то они ходили в поле собирать кукурузные початки и нашли листовки, сброшенные советскими летчиками. Собрали все до единой и разбросали по переулкам в городе. Весной они заляпали грязью портреты Гитлера, вывешенные на стенах в день рождения фюрера. А главное, конечно, в этой грамоте жизни для мальчишек была забота о семьях, ведь в доме не было мужчин. Работали ребята на станции, грузили шпалы в вагоны, но на эту работу на фашистов мало кто ходил. Лучшей считалась городская работенка, здесь на улицах они чистили обувь прохожим, носили для продажи холодную воду, подметали и поливали улицы. Костя, как и другие его товарищи, соорудил себе ящик для чистки обуви, обшил его жестью и малиновыми плюшевыми бубенчиками. Ящик вышел что надо с солдатским ремнем через плечо, удобный и красивый. Костя достал, а, точнее, спер у румын волосяные щетки для чистки обуви, кремы разных цветов и бабушка дала ему набор бархоток для наводки на вычищенной обуви стеклянного блеска. Целыми днями Костя просиживал с ящиком в районе своей улицы, но заработки здесь были скромные. Хотя на чистке обуви другие хорошо зарабатывали, но для этого надо было сидеть с ящиком на центральных улицах или вокзале. Туда Костю и его друзей не пускали взрослые дядьки-чистильщики, на эту зону они наложили свое вето и гоняли отсюда всех мальцов-конкурентов. Но вот в городе ударил торговый бум, гитлеровцы стали продавать за марки шоколад, сигареты, галеты, печенье, шнапс и другие продукты из личного пайка или что воровали на своих складах. Правда на базар эти вояки не заходили, боялись военной полиции. Но только стоило какому-нибудь фашистскому торгашу появиться с портфелем или чемоданчиком на улицах, лежащих близ базара, как их брали в кольцо мальчишки и скупали весь товар и тут же втридорога продавали на базаре. Помотался как-то Костя несколько дней со своим ящиком и не заработал ни копейки, ни куска хлеба и решил попробовать свои силы в торговле. Его все время приглашали заняться стоящим делом некотрые знакомые, тем более, что он сумел сносно овладеть немецким языком в школе и общаясь с немцами. Костя одолжил марки и приступил к делу. Немецкого спекулянта-солдата он быстро остановил в одном из проулков. Купил у него шоколад. Через несколько минут он выставил свой товар на базаре. Голодные и обнищавшие люди устало проходили мимо Костиного богатства, все хотели купить хлеба или другой дешевой еды. А разве шоколадом наешься, так, одно баловство, считали исхудавшие и посеревшие горожане. Очень долго стоял Костя и наконец дождался покупателя. Перд ним остановилась худенькая(совсем заморыш) девочка и попросила: Мама, купи мне шоколад! Маленькая тоненькая мать, совсем не намного больше своей дочери, потянула ее за руку от Костиного шоколада и ответила. Нет, Дашенька,шоколад дорого стоит, а у нас нет денег! Но видно сил у мамы было совсем мало и она не смогла сдвинуть с места застывшую Дашу. Костя отчетливо видел, как у нее на лбу и висках колышатся голубые струйки. Он никогда не мог подумать, что у девочек такая тонкая кожица и сквозь нее видно как в сосудах бьется кровь. Девочка стояла и смотрела на Костин шоколад. И ему, вдруг, стало очень стыдно, что у него есть шоколад. А девочка снова просила маму купить шоколад. Юная женщина, чтобы долго не спорить с дочкой, спросила: Молодой человек, а сколько стоит плитка шоколада? Костя купил плитку за 12 марок и ему надо было продать шоколад хотя бы за 15 марок, чтобы заработать и расплатится с долгами. Но Костя ответил, что шоколад стоит 12 марок. Видишь,доченька, как дорого стоит шоколад! Я не могу купить и нам нужна картошка или хлеб. Но, мамочка, мне так хочется шоколада! Дашенька, но у нас с тобой всего пять марок! И тут уже не выдержал Костя и предложил. Возьмите шоколад за пять марок! Правда? – Женщина удивленно посмотрела на Костю и согласилась. А как обрадовалась девчонка, она поцеловала маму и даже чмокнула Костю в щеку, обняв его своими худыми ручонками. Когда Костя рассказал товарищам о своей торговле, то услышал от них. Ну и чудак ты, Костя, кто так торгует, только в себе в убыток! И пришлось Косте снова чистить обувь на своей улице... Вот и весь рассказ про Костю Аверкиева, первооткрывателя колодца на Долгоруковской яйле и названного его именем. Возможно я не вложил в содержание всего что ждали читатели, прочитав название “Чудак-человек” или не нашли в Кости никакого чудачества, а просто описание обыкновенного человека. Не буду спорить, а для меня Костя остается милым чудаком-человеком, страстно любящим Крым, горы, пещеры и путешествия. К предыдущей части _______________ Продолжение следует.... |
||||
|
|
||||
