При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||
|
||||
Ангел небесный. Книги о горах
В ТИСКАХ «СПРУТА».
СПРУТ, — морское животное класса головоногих, имеющее восемь больших щупальцев-ног, которые служат орудием нападения и защиты то же, что осьминог (зоол.) ...Жадное чудовище (в сравнениях, олицетворениях и т.п., книжн.) Выписка из Толкового словаря русского языка. Местность эта — гористое плато-полуостров, — среди местных жителей пользовалась дурной славой. И на это были веские основания: земля скалистая, источников и родников почти нет, виноградники и сады отчего-то там не росли, возможно из-за сильных ветров, жаркого солнца и жгучих морозов, так что человек не селился здесь и обходил стороной это заклятое место, наградив его странными легендами и рассказами. В одной из легенд повествовалось о Великой змее, «которая, свернувшись, казалась копной сена, а когда шла полем, делала десять колен и больше». Потом военные превратили эту местность в секретный полигон, где, поговаривали, испытывали биологическое или химическое оружие. Затем вояки ушли, побросав много техники — и стоят сейчас там ободранные людьми радары, какие-то бассейны, сетки, бетонные загородки, машины, дизеля, — в общем, много всякого металла. И еще развелось на плато видимо-невидимо ядовитых змей. Если рядом, на Скалистом плато, нет ни одной опасной рептилии, то там просто их настоящее царство. Подземелье плато пронизано множеством пещер. Все они — с невообразимо тесными и узкими ходами, закручивающими, заворачивающими в свитки, а затем как венки сплетающиеся в подземные залы, где внезапно можно наткнуться на змеиный клубок. Одну дыру назвали «Спрут». Ее ходы, как восемь щупальцев, охраняли подземную глубину, где, поговаривали, спрятано много сокровищ еще с давних времен, когда в море шалили пираты. Да и сама пещера сверкала странной, своеобразной красотой: там будто впечатаны в камень фигуры доисторических животных, а игра света и теней порой превращала их словно в живых, медленно и страшно шевелящих своими конечностями. Находили там в «ванночках» пещерный жемчуг, но страх, витавший над полуостровом, отпугивал большинство смельчаков от путешествий по плато, а тем более от спуска в «Спрут», где в узостях и теснинах уже не раз надолго, а то и намертво застревали спелеологи. Да, среди них были и погибшие, их вытаскивали уже мертвыми — они гибли в подземельях то ли от нехватки воздуха, то ли — говорили с опаской, — были кем-то просто задушены. И еще: на полуострове, называемый Мигающий, происходило время от времени странное явление — внезапно появлялись голубые огни, видимые с моря они блуждали, подчиняясь неким закономерностям, по его поверхности. Объяснения этому видению не находилось, но людская молва приписывала появление огней связям с потусторонним миром, откуда якобы к нам являются его обитатели и похищают очередную жертву. Вот так видения и вымысел переплелись здесь воедино, витийствуя волшебством и взбудораживая впечатляющими и воспаленными вестями... Может и сама эта дурная слава оказывала воздействие, а возможно, срабатывало стремление к преодолению настоящей опасности, жажда приключений, но «Спрут» все же привлекал отчаянных храбрецов, будто звал сразиться в единоборстве. На январские каникулы сюда собрались трое друзей — Сережа Могилян, Паша Черный и Костя Кантемиров. Они все учились в десятых классах, но в разных школах — Сережа и Паша вместе, в одной, а Костя — в элитной, с обучением английского языка. Познакомились они на традиционном «звездном» походе, каждым летом проводимом городским Дворцом пионеров и школьников, походе, который заканчивался соревнованиями по туристской технике, с эстафетой по пересеченной местности, с воздушной переправой, установкой «на скорость» палатки, вязанием узлов, ходьбой «по кочкам» и бревну через овраг, кипячением воды, ориентированием на местности и другими обязательными азами туризма и походной жизни. Тогда-то они побывали в знаменитой Красной пещере и «заболели» любовью к подземному миру. Нашли городской клуб туризма и секцию спелеологов, и два года послушными новичками посещали занятия и со старшими совершали походы в пещеры Скалистого плато. Костя Кантемиров — ладный, востроносый, рыжеволосый, подвижный мальчуган, напоминающий цепкую обезьянку, прыгающую на ветвях деревьев. Он легко говорил на английском и красноречиво — на русском языке. Фантазер и мечтатель, обожающий читать научную фантастику, он любил быть первым во всем: в учебе, разговорах, в прохождении сложных маршрутов в подземелье. Родители у него педагоги, мама преподает английский, папа - русский язык и литературу. Сережа Могилян — крепкий паренек с армянской кровью в родословной. Немного занимался в секции борьбы, горяч в суждениях и жизни, увлечен «каменной болезнью» — собиранием красивых камней на пляжах края и в горах. Читает специальную литературу по геологии, мечтает побывать на Кавказе и покорить Эльбрус, Казбек и Арарат. Уже немало знает о пещерах и альпинистской технике. Родители у него простые и добрые люди, отец — шофер, мама — повар. Паша Черный из всей троицы самый солидный и рассудительный, хотя его характер еще не сложился полностью. Высок, чуточку грузноват его все любили и уважали в классе, но какой-то общей, далекой любовью, а близких друзей у него не было. И вот только страсть к пещерам соединила его с Костей и Сережей. Родители у Паши — врачи, постоянно на дежурствах и вызовах. ...Готовились ребята в поход основательно, целых полгода: доставали снаряжение — фонари, спальные мешки, веревки, карабины, примус и другие предметы и вещи. Они запланировали настоящую экспедицию, правда, свою, мальчишескую, но чем она хуже взрослых? Почему они выбрали «Спрут», пещеру с названием, которое невольно вызывает ассоциации с силой и коварством, будто шевелятся некие мощные «щупальца» в ожидание «жертвы»? О ней восторженно рассказывали взрослые спелеологи, пугая слушателей трудностями преодоления подземных препятствий и тайнами не раскрытых загадок. Взрослые спелеологи, которые, однако, не брали с собой в поход в «Спрут» мальчишек, считая их «обузой и ненужным балластом». Но ничего — они еще докажут, на что способны десятиклассники. Первым и главным их промахом стало то, что они ушли в горы, не поставив никого в известность, ни сказав никому о своем местопребывании ни слова: как говорится, «провалились сквозь землю». Они боялись, что им запретят проводить самостоятельную пещерную экспедицию и мечта их лопнет, как мыльный пузырь. А родители уже привыкли к их частым исчезновениям — ведь ребята отправлялись в походы всегда с взрослыми. ...Палатку ребята установили прямо в вестибюле пещеры, куда еще проникал дневной свет. Здесь было гораздо теплее, чем на продуваемом горном плато. Разожгли примус, сварили гречневую кашу с тушенкой, наелись досыта, попили такого приятного «пещерного» чайку — и в путь, в подземный маршрут. Бесстрашные мальчишки не знали ни плана, ни схемы пещеры: только слышали о восьми «щупальцах» — ходах, ведущих в глубь земли. Они сунулись в маленькое неровное отверстие, протиснулись и, посветив, увидели, что ход идет дальше круто вниз. Забросив веревку за мощную колонну, они стали спускаться, держась за нее и вскоре оказались в большом зале веревку за собой они выдернули. Здорово! Черные тени плясали по мокрым стенам, будто загадочные пещерные духи. Но им не страшно, ведь они уже мужчины и их так влечет к приключениям... Вот, кажется, и прославленный узкий лаз «Спрута». Худенький Костя Кантемиров первым втиснулся в черную дыру, уходящую куда-то в неизвестность. ...Там, внизу, в толще земли, природа будто спрятала от мальчишек свои «драгоценные клады»: величественные подземные храмы, рокочущие водопады и красоту первозданных, нетронутых и никем не испачканных гротов, кремовых и белых кристаллических стен, блестящих в свете фонарей, как индийские пагоды... Кто хоть раз испытывал ощущение, возникающее при открытии нового хода пещеры, проникновении в неизвестные порталы, тот поймет радость, охватывающую и переполняющую сердце спелеолога и искателя приключений. И все перенесенные трудности, испытания, мучения и страдания становятся ничтожными по сравнению со свершившейся мечтой. Первые походы в пещеры подарили парням сильные и захватывающие впечатления, разбудили страсть к неизведанному, к таинственному миру подземелья. Взятие первых препятствий, которое оборачивалось неизбежными царапинами и ссадинами, не отбило у них охоту к посещению пещер, а, наоборот, увеличило и упрочило интерес. И теперь уже ничто не могло остановить юных исследователей. И вот первое подземное приключение, когда рядом нет вечно кричащих и брюзжащих взрослых, их тайное желание, предмет упорной мечты — свершился. Они одни в настоящей, организованной ими самими экспедиции, и перед ними неизведанный лабиринт «Спрута»... Костя лихо нырнул в узость щели, но тут же его пыл остудила шишка на лбу: даже он, юркий и проворный, не сумел ловко и аккуратно вползти в дыру, а ударился о низкий свод. Осмотрелся: голову, если держать нормально, не просунешь, только надо склонить набок. Ход шел под уклон, и парнишка, вытянув вперед руку с фонарем, как ящерица, скользнул внутрь. Сигнальная или страховочная веревка, словно извивающиеся тело змеи, неотступно следовала за ним. — Если дернет один раз, то можно следовать за ним! А если два раза, то — опасность и вытаскиваем его обратно! — повторил Паша договоренность о сигналах. Проходят томительные минуты. Веревка то замирала, то медленно и нехотя опять втягивалась в черный раствор подземелья. Паша чутко прислушивается к рывкам и движениям капроновой веревки, пропуская ее сквозь полусжатую ладонь.
Почему юные исследователи не пригласили с собой взрослого спелеолога-спортсмена? Он бы не пошел с ними, юнцами. А теперь? ***
... А Костю знобило. Все тело ломило от ссадин и ушибов после падения в этот колодец-западню. Скрючившись, он валялся на полу.
«Почему ребята не задержали меня веревкой, когда я падал?» — спросил себя Костя — и сам же ответил: — «Так я же сам выбрал себе хороший запас веревки и, конечно, летел с ним. Надо быть осторожнее и аккуратнее»...
Не хотелось не двигаться, не кричать и звать на помощь, а просто лежать и думать в вечном мраке. «Друзья найдут меня по веревке!» — решил он и продолжал наслаждаться покоем и темнотой. Никакого страха Костя замер и вдруг будто почувствовал тихое дыхание пещеры. Слышен был мелодичный звон падающих капель. Хрупкий и хрустальный? Пещера будто вела с ним волшебный разговор.
* * *
...Тем временем Сережка Могилян решил идти другим лазом в обход узкого «щупальца Спрута», где застрял и пропал Костя Кантемиров.
* * *
...Сережа Могилян, зажатый подземными тисками, терпеливо лежал, иногда включая фонарик: это все, что он мог сделать вытянутой рукой. Сноп света упирался в безупречную прозрачность и чистоту граней щеток горного хрусталя, находящиеся между каменными слоями. Вечная неподвижность и торжественный покой застыли в мраке, тишине и величественном облике пещеры. Ему будто чудилось, что он находится в хрустальном гробу. Горный хрусталь очень похож на лед, поэтому еще древние греки назвали красивый, твердый и долговечный минерал «кристаллос», что означает лед.
«Значит, мой гроб из горного льда!» — невесело подумал Сергей. Ощущение ледяного холода давно пронзило его, даже сковало все тело, застрявшее в подземной глубине.
«Как я сейчас выгляжу в идеальной прозрачности? — подумал Сергей. — В ледяном гробу? Наверное, как юноша в знаменитой гемме Дексамена Хиосского, найденной в Крыму».
Сергей когда-то читал, что писала искусствовед О. Неверова: «созданный Дексаменом образ чистой, прекрасной юности, удивленно глядящий на мир и радостно открывающий его чудеса, отличается гармоничной ясностью»...
Он извернулся, дотянулся до аппарата, висящего у него на шее и нажал кнопку фотовспышки. Яркий свет озарил искрящиеся грозди кристаллов, коричнево-желтый оникс с белым халцедоном в раздувах жил и друзами горного хрусталя. Облучение натеков вызвало потрясающее белое, зеленоватое и голубое послесвечение, длившееся несколько секунд. Сережа будто очутился в сказочном дворце царя Соломона, где не было окон, а нежные тонкие стены мраморного оникса пропускали солнечный свет. Но что-то опять больно сдавило тело и закружилась голова. И он будто ощутил, как его феерическая гробница с изумительным магическим свойством, сверкая и блистая, вновь поплыла в мистической черноте...
«Все же, как интересно в пещере! Многое непонятно, но так хочется все исследовать и изучить. А если я не выберусь отсюда? — думал и думал пленник камня. — Наверное, после смерти я превращусь в минералы пещеры?..»
Блистательная красота, похожая на сказочное сновидение — пещера с тончайшими, а иногда и мощными жилками прозрачного кальцита — исландского шпата, с кристаллами, напоминающими скошенный куб, бесцветными и белыми, желтыми, розовыми, зелеными, бурыми и даже черными, — приводила юношу в неописуемый восторг. А Смерть уже тихо ждала свою добычу, еще дергающуюся в конвульсиях и мечтающую об открытиях в пещере.
* * *
...Паша Черный летел, как птица, а точнее, как летучая мышь, по привходовым лабиринтам «Спрута» Он бежал вызвать помощь, чтобы спасти друзей, оказавшихся в плену у «Спрута». Неожиданно он явственно увидел громадную голову чудища с кровавыми глазищами-огнями, вытянувшую длинные щупальца — и тут же свалился, подсеченный одной из них. Кость хрустнула и обжигающая боль в ноге, словно электрический удар, пронзила тело. И демоническое рычание-рокот звучно покатилось по порталам пещеры, рычание, от которого даже черная темень сжалась и будто превратилась в грязь, где лежал упавший юноша. Теперь все трое школьников, начинающих спелеологов, находились в щупальцах «Спрута», давно не ловившего такой щедрой и вкусной добычи.
Паша начал тщательно ощупывать дно вокруг себя, пытаясь найти оброненный фонарик, но руки утопали в липком месиве. И тогда он пополз в грязи, волоча за собой поломанную правую ногу. Сейчас Паша походил на рядового-пехотинца, с трудом барахтающегося по жидкому «болоту», но упрямо идущего к цели.
Двигаться по-пластунски было неудобно, в лицо попадала грязь. Паша пополз на четвереньках, но колени и локти разъезжались тогда он стал передвигаться сидя, благо грязевая лужа скоро закончилась и раненый оказался на твердом полу. Он медленно елозил по сырой и корявой поверхности. Карабкался наугад, в ту сторону, куда свалился лицом. Ему казалось, что оттуда идет слабое дуновение холодного воздуха через главный вход с зимнего плато.
Сейчас ошибаться нельзя, только он может спасти их первую подземную экспедицию.
А правая нога горела, обжигала, стискивала адской болью до потери рассудка. Костюм, перепачканный грязью, был мокр и тяжел, но текущую кровь из раны на ноге Паша хорошо ощущал.
— У меня открытый перелом ноги! — поставил диагноз юноша. — И я могу умереть от потери крови...
Он снял пояс и перевязал ногу у колена, выше перелома.
— Может, хоть немного остановлю движение крови! — вслух сказал потерпевший несчастье. — Но надо ползти и выбираться из пещеры, не то сам околею и ребята погибнут в щупальцах «Спрута». — Прошептал парень и потерял сознание.
Очнулся — и ощутил у себя на груди твердую и отвратительную щупальцу, осторожно и сильно тянувшую его в неведомое логово ада. Рванулся в сторону — но еще больше оказался закручен-
ным в упругий жгут, который заклинился в узком коридоре. Паша представил, как они все втроем, попавшие в западню, только в разных щелях темницы, будут умирать от боли, голода, холода, темноты и страха. А может, «Спрут» расправиться с ними быстро и просто, задушив щупальцами? Эта мысль приводила его в содрогание.
Получилось так, что они оказались в безнадежном положение, когда не может быть никакого спасения и их ждет ужасный конец, — но главное, во всех бедах они виноваты сами.
* * *
...Зловещая тишина будто окрасила в красновато-бурые и оранжевые цвета стены пещеры. Но ведь еще недавно они были прозрачными и хрустальными?
И тогда до сознания Сергея дошло, что он движется. Ползет в самом выгодном положение, когда одна рука с фонарем, вытянутая вперед, словно прощупывает и освещает путь. А вторая согнута и прижата к груди одно плечо скребет пол, а другое чуть отведено назад. Веревку он отстегнул и оставил позади себя. Продвигаться удавалось очень медленно и с большими усилиями: ползание в «шкуродере» — это мучительная и труднейшая гимнастика, когда все мускулы напряжены и работают, сокращаются, когда спелеолог весь обливается потом. Сквозь майку и свитер Сережа хорошо чувствовал все неровности и выпуклости узкого прохода, часто и судорожно вздрагивал от укола об острый скалистый шип.
— Я выполз из хрустального гроба! — наконец торжествующе прошептал Сергей и тут же добавил другим тоном: — А могилу, видно, еще не покинул...
Опять какая-то чертовщина мерещится, словно подземные духи не выпускают и измываются над ним. Фонарик потух, но в темноте проступает красный эскиз головы спрута с двумя сверкающими глазами. Они будто указывают путь в извилистый запутанный лабиринт-лежбище или подземное логово. Туда, где обитает смерть-спрут? Сергей полз и полз вперед — в обратный путь развернуться в пещерной узости он не мог. Неожиданно Сергей почувствовал, что оказался на выходе в громадный зал. Звуки и шорохи от его движения резонировали и оживали эхом в большом пространстве. Он основательно тряхнул фонарик и тот включился на миг, слабо освещая толщу темноты и желтоватые стены.
...Какой-то гигантский купол-колокол вдруг выдулся в подзем-Ной толще: нигде не выпуклого ребра, ни острого угла. Все круглое и мертвое. Ни хрупкого кристалла, ни белого сталактита или мощного сталагмита, ни нарядной колоны или каменной красной розы —
только голые готические своды, чистый камень, как слоновья кость, отливающий старым золотом. А дно залила зеленая густая вода-тишина там вдруг взвился водяной смерч — но тут погас фонарик и Сергей ничего не смог увидеть и не смог определить, что нарушило покой подземелья.
— Наверное, это и есть «Мертвая голова», я слышал об этом таинственном и заколдованном зале! — со страхом прошептал Сережа...
* * *
Есть такая, в общем дежурная фраза — властный зов пещер. И она несет в себе большой радостный смысл человеческих увлечений. Когда человек попадает под энергетическое влияние подземного мира — или воздухоплавания, океана, высоких гор, много ведь видов страстей и привязанностей, — то его существование на земном шаре становится прекрасным, томительным и желанным. Это — о чудаках и фанатиках но есть еще интуиция, помогающая выбирать верный и надежный путь.
Таким шестым чувством, похоже, обладал горноспасатель Громов. Что его подтолкнуло выехать в рейд на снежном «Буране» к Мигающему мысу, он сам не знал, но собрался вдруг в дальнюю двухдневную поездку и покатил на плато таинственного мыса. Пес Боня сопровождал хозяина, устроившись позади него на теплом одеяле в проволочном ящике, специально оборудованным для его перевозок.
Мотор хорошо работал, лыжи снегохода уверенно скользили по крепкому снежному насту. На узкой перемычке перевала Лошадиное седло Громов увидел следы, остановил «Буран» и осмотрел их. Боня тоже обнюхал отпечатки рифленых ботинок на снегу.
...Когда они в вестибюле пещеры «Спрут» наткнулись на палатку и оставленные вещи школьников-спелеологов, то поняли, что здесь произошло что-то неладное. — Придется тебя, Боня, вихрем лететь к Хижине и вызвать подмогу, тут в пещере я не управлюсь один! — Громов написал записку и сунул ее в алюминиевую капсулу на ошейнике собаки. — Вперед, песик, и не отвлекайся в охоте на зайчиков, а приводи к «Спруту» ребят-горноспасателей, да поскорей! Натренированный пес быстро побежал по снежному следу «Бурана», ведущему к «Хижине с оленьими рогами», где базировались горноспасатели Южного отряда. * * *
* * *
...Пес Боня, хорошо приученный к горноспасательным операциям, весело и споро бежал по следу снегохода. Заманчивые запахи лисиц и зайцев пересекали его путь, но свою охотничью страсть Боня унимал, зная что надо выполнять приказ хозяина и побыстрее добраться к Хижине. Но вот на смятом ретраками «Бурана» снегу появился новый, незнакомый собаке отпечаток.
«Какой-то гад прополз здесь. Откуда он взялся зимой? — подумал Боня. — И какой мерзкий запах! Я не нюхал раньше такого...»
Боня не успел додумать, как рядом взвился вихрь снега его резко закружило и бросило в сторону. Бездыханный пес растянулся в сугробе, кровью заливая снег...
Очнулся он от холода, с трудом поднялся и вновь затрусил в сторону Хижины. Выработанный инстинкт исполнения хозяйских приказов толкал и гнал его к цели. По снегу тянулся красный след — кровь капала из рассеченного бока. К Хижине бедный, измученный, измочаленный, обескровленный пес приполз на животе. Залаять или завыть у него не хватало сил, он лежал на снегу и ждал спасение.
Дверь открылась и на улицу вышел Олег Семенцов.
Олег, как настоящий каскадер, лихо и смело управлял снегоходом, летевший на предельной скорости. Он, сокращая путь, с большим искусством проводил «Буран» над пропастями и снежными сбросами, по хлипким снежным мостам, по узким тропам, через скалистые гребни плато, по карстовым воронкам и карровым полям. Горноспасатели спешили на помощь своему капитану, в одиночестве сражавшемуся со страшным «Спрутом». * * *
Вечный мрак. Каменный холод. Одиночество. Страх смерти. Все слилось и натянулось вибрирующей струной Тревоги, а ее нервный и дрожащий аккорд падал и тонул в Тишине — полной и совершенной. Костя Кантемиров был в отчаянье, он понимал, что никакого чудесного спасения не произойдет. Кто их найдет, кто их вырвет из жутких и цепких щупальцев «Спрута»? А так не хотелось умирать!
...Но постепенно его мысли стали переключаться на другое. Молодости не свойственны долгие раздумья, переживание опасности, тем более что в груди юного спелеолога будто горел пламень открытий, приключений. Косте даже хотелось испытать лишения, смертельный риск и обязательно совершить подвиг. Он понимал, что если удастся пройти эти мучения и выжить, это и будет геройством в глазах его товарищей. Его будут уважать за мужество и силу воли настоящего мужчины. Так что прочь трусость! Да здравствуют сила и дерзость!
«— Но что сделать для своего спасения? — подумал он и пришел к общеизвестной истине: — Только двигаться и двигаться, чтобы не застыть и не замерзнуть навеки во мраке подземелья!»
И Костя стал гладить-ощупывать стены пещеры вокруг себя в поисках лаза, куда можно протиснуться. Каменный мешок, куда он свалился, был гладок и монолитен. И все же при кажущейся неподвижности в темноте он ощущал слабое течение воздуха, как медленный и неудержимый поток времени. Невидимый, но ощутимый — он будто нес Костю среди каменной плотности, земной глубины и мертвой тишины.
«Если есть движение воздушных пластов, то моя «тюрьма» имеет два выхода: в один я свалился, а другой где-то скрывается в темноте. Или очень узок и мне недоступен?»
Костя стал на цыпочки, вытянул руки и стал трогать стены в поисках дырки, откуда медленно струился ветерок. И наткнулся-таки на этот лаз! Кончики пальцев ощупывали и скользили по кромке входного отверстия, точно по краю земли, а там дальше чудилась бездонная пропасть, падение в неизвестность, в тартары...
Пересиливая страх, парнишка попытался подтянуться и выкарабкаться из ямы, подняться и втиснуться в новый подземный отсек. После нескольких срывов ему удалось хорошо зацепиться руками, закинуть одну ногу и подняться на узкую площадку, где особенно ощущался сквознячок. Там он замер, обдумывая следующие свои действия.
* * *
...Громов решил пройти и проверить главный ход «Спрута», надеясь натолкнуться на следы ребят. Продвигаясь по коридору, Громов внимательно осматривается вокруг. И вскоре на мокром глиняном полу он увидел отпечатки подошв мальчишеских ботинок.
«Смелые пацаны, не побоялись одни сунуться в «Спрут», ведь пещера отпугивает многих туристов! — дал горноспасатель лестную характеристику. — Только зачем зимой они пустились в подземное путешествие? И как их отыскать, если я сам толком не знаю этой пещеры? Всего лишь пару раз приходилось мне здесь бывать, но далеко вглубь я не проходил!»
Неожиданно он увидел на глине ровную полосу, словно широкая лыжа проскользнула по глине.
«Что это еще за странную загадку подкидывает мне пещера? — настороженно оглянулся вокруг Громов и тут же успокоил себя. — Это пацаны что-то волокли и оставили такой отпечаток.»
И почти сразу же впереди послышался стон и всхлипывание. Виктор Громов бросился на звуки, освещая путь фонарем и увидел ползущего по глине юношу одна нога безжизненно волочилась за ним.
* * *
...«Мертвая голова» голова дышала и жила какими-то странными звуками и всплесками. Сергей внимательно слушал и старался понять, что происходит вокруг, кто рождает эти «голоса» в вечном мраке? И тут в памяти начали вставать прочитанные страницы, рассказывающие о морских змеях или ископаемых плезиозаврах.
«А может, я попал в пещеру, где обитает загадочный, неизвестный науке монстр? Живет здесь в подземном озере, связанным подводным проходом-сифоном с морем? — подумал Сергей и тут же продолжил мысль: — Но Он может напасть на меня! Надо не выдавать свое присутствие и тихо лежать, ожидая помощь спасателей...»
Но через некоторое время совершенно резонно сказал себе:
«— А если они не придут? Значит нужно самому искать спасение. А как? Вернуться, проползти по галерее-«горлу», найти свою веревку и по ней дальше искать выход из «Спрута»? Конечно, это самое правильное решение. Во-первых я не замерзну, протискиваясь по «шкуродеру», а главное, выберусь к друзьям. Где они, что с ними случилось?»
Сергей осторожно развернулся на каменном уступе «Мертвой головы» и снова вполз в узкую щель, по которой он недавно попал в зал-загадку, где обитал морской монстр. Юноша, который увидел в слабом освещение «севшего» фонаря страшное чудище, медленно двигался туда, где его ждало спасение и слава открывателя ископаемого плезиозавра, наводившего ужас на всех посетителей «Спрута»...
* * *
...И вдруг Костя, в очередной раз прижимаясь телом к скале, ощутил в нагрудном кармане смятый коробочек спичек — тот самый, который раньше мешал ему проползать узкую щель.
Он выпрямился, тщательно вытер ладони рук о штаны и осторожно Достал драгоценные обломочки из кармана. Нащупал кусочек терки,
чиркнул спичкой и просто обмер от света и увиденной картины.
Вокруг будто выпал снег. Стены были густо покрыты игольчатыми кристаллами. Казалось, Костя стоит в брильянтовой ротонде, будто в драгоценной вазе, наполненной хрупкими каменными цветами и кремовыми розами. Чтобы увидеть такое зрелище, стоит преодолевать трудности, терпеть лишения и боль, замирать от страха. Совсем не жалко тянуть скучную обыденность школьных дней, зная, что однажды вдруг воссияет перед твоим изумленным взором такое чудо природы.
Кристаллические иголки, тонкие и нежные, ломались от неосторожных движениями Костиных рук, звенели аккордами серебряных колокольчиков и рассыпались стеклянными искрящимися осколками...
Спичка погасла. «Откуда такое изумительное покрытие стен пещеры? — задумался Костя. — Я еще не видел таких блистающих картин. Как образуются такие кристаллы-иглы? Может, здесь поднимаются из глубины земли минеральные источники? Как мало я еще читал об образование пещер».
Костя зажег еще спичку и, к своему ужасу, увидел почти под ногами довольно широкий колодец. Он как раз выбрался на его край.
«Что я делаю? Ведь в темноте по пещере нельзя лазать! Я мог тут же свалиться в пропасть! Скорее назад!» — подумал он, но на мгновение задержался и бросил в колодец осколок кристалла.
Снизу раздался всплеск воды. «Еще бы один шаг — и я бы сейчас барахтался в черной купели!» — И Костя поспешно возвратился в свою дыру, откуда только что с большим трудом вылез.
«Буду сидеть на месте, ожидая помощи! — решил он. — «А то вдруг снова попаду на край пропасти».
Но через некоторое время вместе с воспоминанием о том, как пришлось протискиваться по узкой щели, пришла и мысль о друзьях.
«Что там с ребятами? Может, их надо выручать? Надо пробираться к ним. Буду спичками освещать путь. Но главное — не торопиться!» — и Костя, ввинчиваясь в недавно пройденный лаз, полез назад.
...Горноспасатели нашли его последним и вытащили на белый свет — живого, оборванного, исцарапанного, но счастливого и радостного, даже гордого своими приключениями...
|
||||
|
|
||||
