При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
|||||||
|
|||||||
Воспоминания младшего брата о скалолазании и немного обо мне (продолжение)
Аркадию и одному из оставшихся «камчадалов» хватает сил подняться на гребень и спуститься по пути подъема до палатки на перемычке. У меня и другого «камчадала» сил хватило только на то, чтобы выбраться на гребень. Здесь нас застала ночь. Вспоминаю её с содроганием: мороз, ледяной ветер, спальный мешок превратился в ледовый панцирь. Не знаю, откуда взялись калории, не давшие замерзнуть, но вот настало утро, пошевелил пальцами - все на месте. Постепенно возвратилась подвижность конечностей. Было ясно, что сил поднять тело Григорьева на гребень, чтобы продолжить спуск по пути подъема – нет. Спустились к палатке, постепенно пришли в себя. Чтобы не оставлять труп Григорьева на горе, принял решение продолжить его спуск «без сопровождения»: сбросить с обрыва и транспортировать вниз по ледопаду. Аркадий с товарищем, отдохнувши за ночь, поднялись к оставленному на краю обрыва трупу Григорьева, мы, напротив, спустились к подножью 500-метровой стены, откуда вниз уходил ледопад, По моей команде (погода установилась ясная, слышимость хорошая) ребята наверху столкнули завернутый в спальный мешок труп с обрыва. Эта картина летящего с особым шуршащим звуком, переходящим в рёв, падающего тела навсегда запечатлелась в моей памяти. Вопреки ожиданиям, «ревущий» предмет упал на снежно-ледовый склон и исчез в ледовых сбросах. Дождавшись возвращения Аркадия с товарищем, пошли по ледопаду - по предполагаемому пути падения тела: никаких следов! Труп исчез! Меня охватывает ужас, как я объясню все происшедшее родственникам умершего? Так, в подавленном состоянии «прочесали» весь ледопад, обследуя трещины, спустились на ледник Дикий. И вдруг у подножья ледопада увидели исковерканное тело Григорьева. Это было как «рука помощи» от Олега с «того Света»: перелетев через все многочисленные трещины и преграды, он избавил нас от необходимости спускать его по опаснейшему ледопаду. Быстро приводим труп Григорьева «в порядок» и начинаем транспортировать волоком по леднику подальше от подножья ледопада. Успеваем вовремя: только отошли на несколько сотен метров, как произошел мощнейший ледовый обвал вдоль нашего спуска, место падения тела Григорьева скрылось под обломками льда. Опять повезло … Захоронили мы тело Григорьева на морене ледника, сделали надпись на скале. И я понял – прощай, «высокий» альпинизм. Действительно, дисциплинарная комиссия «раздела» меня до II разряда, моя альпинистская «карьера» оборвалась, я полностью погрузился в науку и в общественную деятельность. После трагедии на пике САВО в качестве II-разрядника я вернулся в горы лишь один раз – в августе 1978 года, в а/л «Джантуган». Начальником учебной части там был в то время Саша Лаптев, с которым мы уже несколько лет проводили чемпионаты ЦС СДСО «Буревестник» по скалолазанию. Я успел совершить несколько восхождений, но вскоре по погодным условиям сезон закрыли. Вспоминается забавный момент, когда пошли в «двойке» со Светой Машковой на пик МНР по маршруту 3А категории трудности,. После длительных подходов – ночевка под западными склонами вершины. Наутро, поочередно вышли к вершинной скальной башне. Здесь – 120-метровая практически отвесная скальная стена северной экспозиции, почти сплошь покрытая натечным льдом. Собираемся вместе под «башней» (до того шли без страховки). Выясняется, что, понадеявшись друг на друга, веревку забыли в палатке, а скальные крючья вообще не взяли! Вернувшись за веревкой (3 часа туда-обратно), нашел по пути 3 еще довоенной поры скальных крюка. Лезть по ледовому отвесу в «вибрамах» пришлось, используя мельчайшие выходы скал – «освежает», как сказал бы Володя Шалатуркин. Через 40 метров забил первый крюк, принял Светлану и так – три веревки. Уже на вершине Света, сама отлично владевшая техникой скалолазания, призналась, что не могла представить, как мне удалось пролезть эти затекшие льдом скалы да еще практически без страховки. Самому было удивительно. Но на разборе, когда я сказал, что забил всего 3 крюка, неожиданно для себя услышал похвалу: «вот он – показатель высокого класса!». На самом деле – типичное разгильдяйство.
Скалолазание: взлет «Буревестника»
Мое возвращение к активной общественной деятельности, уже не в сфере альпинизма, а «чистого» скалолазания произошло в 1973 году – по линии Центрального Совета СДСО «Буревестник», где штатным инструктором, ответственным за альпинизм стала работать Елена Николаевна Тимофеева. Нам – альпинистам и скалолазам студенческого ДСО «Буревестник» крайне повезло: Елена Николаевна делала все для развития альпинизма и скалолазания, как говорится, «от души».
В 1973 году Чемпионат СДСО «Буревестник» было поручено провести Юре Бородкину, но ему это занятие (организация соревнований) пришлось «не по нутру».
С 1974 года скалолазание в «Буревестнике» было отдано полностью под мой контроль. Как-то получилось, что все пришлось делать «с нуля»: старая школа, в основном, - ленинградская поначалу держалась в стороне.. .
Свой первый чемпионат ЦС СДСО «Буревестник» я провел в Батилимане под Севастополем. Главным судьей был Александр Пиратинский, но мы с ним пересекались мало: я занимался обеспечением соревнований транспортом, необходимым снаряжением, проживанием, питанием, Пиратинский – проведением собственно соревнований. Все прошло гладко, без эксцессов.
В 1975, 1976 годах чемпионаты «Буревестника» были проведены в Тырныаузе на базе альплагеря «Баксан». Главным судьей был великий юморист Виталий Овчаров. Несмотря на осеннюю прохладу, атмосфера среди участников и судей царила очень теплая.
Здесь, в Баксанском ущелье началось формирование коллектива «Буревестника», сборной команды, объединенной дружбой и общими целями. Среди судей, подготовщиков трасс были такие ныне титулованные альпинисты, как Сергей Ефимов, Николай Захаров. Вспоминаю дружную команду красноярцев, привезших много талантливых молодых спортсменов. Среди них выделялась Люба Скрипальщикова (позже – Захарова), показавшая отличный стиль лазания и ставшая самой юной (15 лет!) чемпионкой «Буревестника». Ныне Любовь Павловна - старший тренер красноярских скалолазов.
Большую роль в формировании дружеской атмосферы в команде «Буревестника» сыграл тренер красноярцев – Борис (Боб) Тронин: его интереснейшие рассказы о красноярских абреках и столбистах все слушали, буквально, раскрыв рот.
Одно из наиболее ярких воспоминаний тех лет… Идут соревнования на скале вблизи Тырныауза, погода солнечная, тепло. Судьи и зрители плотно расположились на склоне под скалой. Подготовщики не успели сделать трассы финальных соревнований и вверху продолжал работать Сергей Ефимов. И вдруг, о ужас! – из под рук Ефимова вниз срывается огромная скальная плита весом, наверное, несколько сотен килограмм! Пролетев в свободном падении 10-15 метров, плита ударяется о скалу, раскалывается на множество крупных и мелких осколков и «шрапнелью» бьет по склону, заполненному людьми! На моих глазах (я наблюдал со стороны) произошло чудо: осколки «прочесали» склон, но ни один никого не задел, все пролетели мимо! А могло быть …- страшно подумать.
Чем был по-своему хорош «Баксан», в отличие, например, от Ялты, - после соревнований идти гулять куда-либо было некуда, да и погода не располагала к дальним прогулкам. Так что все судьи, тренеры и «отстрелявшиеся» участники собирались по вечерам вместе на чаепитие, «разборы полетов», песни под гитару, рассказы Боба Тронина и анекдоты Виталия Овчарова. В общем, коллектив сплачивался.
В 1976 году по окончании соревнований ЦС сборная команда «Буревестника» в обновленном составе выехала из Баксана в Крым, где в Судаке на скалах Генуэзской крепости проводился очередной чемпионат ВЦСПС.
Открыла Судак как уникальное по своему удобному расположению место для проведения крупных соревнований по скалолазанию Светлана Дмитриевна Кузьменко-Павленко, долгое время работавшая инструктором альпинизма в аппарате ВС ДСО профсоюзов. Во многом благодаря энтузиазму Светланы Дмитриевны профсоюзное скалолазание вышло на передний план как в подготовке тренерских и судейских кадров, так и в проведении соревнований.
На чемпионате 1976 года обновленная команда «Буревестника» прошла «боевое крещение» и заявила о своих претензиях на лидерство, хотя красноярский «Водник» под бессменным руководством Владимира Григорьевича Путинцева был пока недосягаем. Наряду с «ветеранами» сборной команды – Верой Выдрик, Ниной Новиковой, Томой Самойлиной, Леонидом Лапшиным, Валерием Першиным, Галиной Расторгуевой на соревнованиях успешно выступили молодые чемпионы и призеры «Буревестника»: Люба Скрипальщикова (Захарова), Валя Никуленок, Ира Бакалейникова (Филлипова), Галя Стуколова, Ира Кодина, Таня Бруштунова, Андрей Самойлов, Миша Бруштунов, Валера Коханов, Володя Лебедев, Сергей Бирюков.
В 1977 году «Буревестник» вернулся в Крым - очередной чемпионат решили провести в Судаке. После прошедшего чемпионата ДСО профсоюзов всем нам – организаторам скалолазания в «Буревестнике» Судак понравился. Этот уютный южный городок нас покорил, а после чемпионата ЦС стал поистине родным – особенно, благодаря возникшей «нештатной» ситуации.
Как-то так получилось, что деньги из Москвы в Крымский «Буревестник» к началу соревнований не поступили, а люди – участники соревнований, судьи - приехали ни много ни мало, а около 200 человек! Их согласно Положению о соревнованиях необходимо было разместить, обеспечить питанием, транспортом, медицинским обслуживанием. «Своих» денег в то время ни у кого практически не было. Что делать? И вот под мое «честное слово» всех участников соревнований размещают в гостинице «Сурож» и на частных квартирах, предоставляют транспорт (автобусы и даже такси), «скорую помощь». Договариваюсь с Общепитом: вместо денег в ход идут листики цветной бумаги с надписью «3 рубля», заверенной моей подписью (целую ночь «делал деньги»!). На эти «деньги» - в сумме около 10 тысяч рублей, по тем временам не мало - участники прожили неделю, питаясь в столовых города. Так на «честном слове» и прошли все соревнования, а настоящие деньги привезли из Симферополя только к закрытию, но никто в обиде не остался. Напротив, после такого взаимного доверия отношения со всеми городскими службами, руководством города, жителями, предоставившими места на проживание, стали дружескими и в последующие годы «Буревестнику» в Судаке ни в чем отказа не было.
Сами соревнования в 1977 году мы провели на скалах Генуэзской крепости, как годом раньше ВЦСПС. Вскоре после окончания соревнований по месту моей работы (в Институт химической физики АН СССР) пришла «телега» с требованием привлечь меня к ответственности (скалы Генуэзской крепости как и сама крепость находились под охраной государства и директор этого «музея под открытым небом» возмутилась тем, что соревнования на крепости были проведены без её ведома). В те времена к подобным «телегам» относились весьма серьезно. Выручило меня то, что в Институте я как раз возглавлял Комиссию по правонарушениям! Ответив формально, как надо, ранней весной 1978 года я поехал в Судак «улаживать отношения» с дирекцией Генуэзской крепости, а заодно договориться о проведении очередного чемпионата «Буревестника».
До сих пор мурашки бегут по коже, когда вспоминаю эту поездку … Полетел я в Крым налегке – в кожаной курточке (на юг же!). Из-за тумана вместо Симферополя самолет посадили в Анапе и предложили пассажирам самостоятельно добираться до Крыма: на пароме через Керченский пролив и далее автобусом. Дорога из Керчи в Симферополь проходит мимо ответвления на Судак (от развилки до Судака около 30 километров). И я вдруг, не продумав, решил (в ночь !) сойти у развилки в надежде доехать до Судака на попутке. Это было большой ошибкой. Единственная машина прошла, не остановившись. Тем временем повалил мокрый снег. Я стал откровенно замерзать. Идти пешком до Судака в темноте не решился: дорогу то и дело пересекали бурные потоки воды (шло интенсивное таяние снега), ночь непроглядная, так что саму дорогу-то и не видно, идти пришлось бы наощупь, да и снег валит валом. Начал стучаться в дома, стоящие у развилки (их тут около десятка). Никто не откликается, либо отвечают отказом. В последнем доме послали в гаражи по-соседству с поселком, там, мол, сторож-старуха, может пустит. Насквозь мокрый, замерзший с трудом нашел в темноте гаражи, обнесенные глухим бетонным забором, за которым лают сторожевые собаки. Ни огонька, единственные ворота на заперты. Идя вдоль забора вокруг гаражей, уткнулся в стену темного здания. Уже совсем отчаявшись, стучу в дверь. На мое удивление и к счастью через некоторое время за дверью раздался скрипучий старушечий голос «кто там?». Старушка оказалась действительно сердобольной – открыла дверь, можно смело сказать – спасла: не попади я в теплое помещение к печке, неизвестно, чем бы все кончилось …
Наутро, отогревшись и даже немного поспав, уже без проблем добрался до Судака. Знакомство с директором Генуэзской крепости закончилось нашей дальнейшей многолетней дружбой, так что чемпионат 1978 года мы снова провели на Генуэзской крепости. Более того участникам соревнований была устроена интереснейшая двухчасовая экскурсия по крепости.
Все бы хорошо, но возникла новая проблема – КСС (Контрольно-спасательная служба), конкретно ее Феодосийское отделение. У них было достаточно полномочий, чтобы запретить соревнования, если не будут удовлетворены их требования. В итоге, когда во время соревнований под крепость нагрянули сотрудники КСС с претензией, что мы не зарегистрировались, мне пришлось срочно выехать в Феодосию «наводить мосты». В последующие годы и с КСС у нас сложились дружески-деловые отношения взаимопомощи.
Судак долгие годы оставался любимым местом проведения соревнований и сборов «Буревестника», а потом и Москвы. На Генуэзской крепости все маршруты были «вылизаны», началось освоение других скальных массивов в окрестностях Судака, Нового Света и Солнечной Долины: Сокола, Орла, Караул-Аба, Алчака, Забора, Лягушки, Носорога. Спортсмены и судьи регулярно участвовали в праздничных шествиях (особенно торжественно в Судаке отмечали День Победы – 9 мая), помогали местному совхозу в уборке винограда (мы убираем виноград, совхоз дает разрешение на проведение соревнований на прилегающих к виноградникам скалах), участвовали в городских субботниках - собирали мусор под Генуэзской крепостью.
Судак стал своего рода «кузницей» судейских и тренерских кадров, сначала Украины и «Буревестника», потом Москвы и ВЦСПС. Помимо упомянутых ранее ленинградцев, в судействе соревнований «Буревестника» принимали активное участие Галя Кузьмина, Сергей и Светлана Шиндины, Лена Пан, Борис Леонидович и Глаша Рукодельниковы и многие другие. Позже, в 1982 году Судак «дал приют» Первой профсоюзной школе тренеров, инициатором, организатором и руководителем которой стал «наш» Александр Пиратинский.
В 1978 году, проведя в Судаке очередной чемпионат и сборы, команда выехала в Ялту на чемпионат ВЦСПС (проводились эти чемпионаты один раз в два года – поочередно с чемпионатами СССР). Сборная «Буревестника» стала победительницей в командном зачете, отобрав Кубок у казалось непобедимой команды «Водника». Это был триумф нашей сборной. В последующие годы Кубок оставался всегда в «Буревестнике».
Очередной чемпионат ВЦСПС проводился в 1980 году в п. Бжни в Армении, рядом с заводом минеральных вод. Гостеприимство местного населения трудно переоценить. «Буревестник» снова был недосягаем для других команд. Запомнилась сцена общения «дяди Лёни» (Леонида Лапшина) с молодыми членами сборной «Буревестника». Леонид убеждал молодежь не расслабляться и больше внимания уделять тренировкам. Один из слушателей бросил, ладно, мол, дядя Лёня «у нас все впереди». Тут «дядя Лёня» встрепенулся и произнес проникновенно, так, что врезалось в память: «Запомните, впереди ничего нет! Есть только сейчас».
В конце 70-х альпинистско-скалолазный опыт пригодился мне «по жизни»: меня взяли в бригаду, как тогда говорили, - «шабашников» маляром-высотником. У меня это неплохо получалось. Первое «боевое» крещение на ниве промышленного альпинизма было получено мной при покраске установленных вдоль реки Лены антенн радиорелейной линии связи. Антенна представляет собой поперечный срез параболоида вращения, с излучателем/приемником сигнала СВЧ в фокусе параболоида. Подступиться к центральной части «зеркала» антенны можно было, только опутав внутреннюю сторону антенны продольно-поперечной «паутиной». Первая «точка» из 4-х антенн (две передающие, две излучающие) находилась в Тикси, другая – в 300 километрах вниз по Лене - в Жиганске. Лето в Тикси очень короткое, приходилось спешить. Риск был большой, но и заработки немалые. Тропосферная линия связи – правительственная, она не подвержена «прослушке» из Космоса. Один передатчик в резерве, другой в работе. И вот, вишу я в самом центре резервной антенны, как бежит дежурный офицер с криком «Срочно вниз, работающий передатчик вышел из строя, через минуту включаем резервный!». Легко сказать «вниз» когда находишься в «паутине». В общем, спускался я уже при включенном передатчике, «схватил» приличную дозу СВЧ, потом пару месяцев восстанавливался, кажется, обошлось…
По окончании работ нашлось время сделать пароходную экскурсию на Ленские Столбы. Вспоминается очередной забавный эпизод. Приплыв на Столбы, пассажиры-экскурсанты высыпали на берег кто-куда. Когда раздался сигнал к отплытию, услышали крики о помощи: один из пассажиров – молодой мужчина залез до середины скалы и застрял: ни вниз, ни вверх, спуститься не может. Я полез к нему на помощь, парень трясся от страха, но все же выполнил все мои команды, удалось спустить его вниз невредимым.
Вспоминается другой случай – в 1980 году. Надо было красить «переход» высоковольтной линии передач через Ангару. Приехав в Красноярск, я побывал на «скалолазной» свадьбе Валеры Коханова, потом на столбах, ночевал в хижине «Голубка», утром решил пройтись по тайге в надежде найти хижину «Буревестника» - «Эдельвейс». Нашел, встречаю как родных Володю Лебедева и других ребят. Вдруг Володя говорит, «а ну-ка Юрий Иванович, раздевайтесь!». Ба! Я весь усыпан клещами! (как сейчас помню, Володя нашел их 22 шт., причем некоторые уже нельзя было извлечь, так глубоко вгрызлись под кожу). Меня срочно отправили в больницу, чем-то кололи, но все вновь обошлось... А перед этим от укуса энцефалитного клеща серьезно пострадал и вынужден был бросить скалолазание, один из лидеров сборной команды «Буревестника» ленинградец Андрей Самойлов…
Собрав необходимое снаряжение, караван из десятка единиц самоходной техники отправился из Красноярска вниз по течению Енисея к месту впадения Ангары. Везли здоровенный гусеничный тягач (кажется, Т-100), ГТТ (гусеничный транспортный тягач, наподобие военного БТР), огромную емкость с дизельным топливом, большущий компрессор, цистерну с бензином и все – ради того, чтобы я с краскопультом мог висеть у вершины 100-метровой опоры. Переправились на пароме на правый берег Ангары к «переходу». Дальше с большими трудностями по размытой с годами дороге поднялись со всей техникой на вершину сопки, на которой стояла опора. Повесили блок, прокинули трос от лебедки к люльке, приготовились к испытанию системы. Проблема заключалась в том, что опора представляла собой своего рода четырехгранную пирамиду, изготовленную из толстенных труб с широким основанием и несколькими поперечинами. Чтобы люлька не проваливалась внутрь пирамиды и не цеплялась за поперечные трубы, необходимо было оттягивать её от наклонной плоскости грани. Итак, двое (Николай Кудряшов и Сергей Травин – мои товарищи по ИХФ) - на оттяжках, моторист (он – красноярец, от заказчика) - в тракторе, снабженном лебедкой, бригадир (Леша Горбачевский) – в лагере, дежурным по кухне, я – в люльке. Люлька огромная, тяжелая, оставалась у подножья опоры со времен строительства «перехода».
Начали подъем, ребята постепенно стравливали веревки-оттяжки, так чтобы люлька поднималась. параллельно наклонной «грани» опоры. Благополучно поднявшись до верха, убедившись, что все нормально - можно с люльки красить ребра и поперечины «пирамиды», я допустил грубейшую ошибку: вместо того, чтобы перебраться на опору и спуститься по монтажной лестнице, я решил спуститься в люльке! Дал знак, поехали. Но опять, как говорится, «в расчет вкралась ошибка»: скорость вращения лебедки «вниз» оказалась значительно выше, чем «вверх». Ребята не успевали оттягивать люльку от плоскости «грани»!. Видя неизбежность попадания люльки на перекладину, из всех сил стал кричать «СТОЙ !!!». Но парень за лебедкой не услышал и вверх не посмотрел. Люлька легла на поперечную перекладину, появился провис троса, люлька повернулась на бок и соскочила с поперечины – жесткий рывок, слышно было, как в тросе лопнули отдельные нити. Люлька устремилась дальше вниз и снова ребята на оттяжке не успевают. Мои вопли парень на лебедке все так же не слышит и вверх не смотрит! Люлька легла на следующую поперечину и вскоре вновь соскользнула. Снова жесткий рывок и я вижу, как рвутся две из трех жил стального троса, остается одна жила, натянутая, как струна. Люлька продолжает стремительно опускаться на следующую перекладину. Мысленно готовлюсь к худшему … Люлька легла на перекладину, начала переворачиваться и … внезапно остановилась, не успев соскочить. Оказывается, мои истошные вопли услышал Леша Горбачевский, мгновенно оценил ситуацию и бросился к лебедке. Успел он буквально, в последнее мгновение – выключил трактор. Надо признаться, ощущение наинеприятнейшее, когда видишь, как неизбежно приближается конец всему… Опять обошлось. Когда пустую люльку опустили на землю, было очевидно, что очередного рывка трос бы не выдержал точно.
На этом приключения с покраской «перехода» через Ангару не кончились. Справившись с первой опорой, спустились на берег реки, и я отправился на моторке в поселок Стрелка «добывать» паром. Через день вернулся на пароме к «переходу», где застал ужасную картину: пока меня не было, местные староверы уговорили ребят помочь им техникой и «расплатились» медовухой ... Парень-моторист, который сидел на лебедке, когда я чуть было не улетел «на небеса», впал в невменяемое состояние! Капитан парома занервничал - «Быстрей, быстрей!». Кое как растормошив моториста, погрузили технику на паром, тронулись в путь. Река Ангара в нижнем течении - шириной около 2-х километров, не очень глубокая, но стремительная. Левый берег каменистый, высокий и крутой. Где-то посредине реки вдруг раздался рев двигателя ГТТ и машина дала задний ход. Это заснувшему в ГТТ мотористу вдруг что-то причудилось. Капитан побелел от ужаса, наверное 1000 раз пожалел, что согласился на переправу. Слава Богу, моторист успел придти в себя, остановил ГТТ, успев, правда, проломить борт парома. Не хватило буквально метра, чтобы или перевернуть паром, или «слететь» с ГТТ в Ангару.
Причалили, разгрузили паром. Последним на берег спустили компрессор, прицепив его к ГТТ. Компрессор мы берегли как «зеницу ока», так как без него никакой работы быть не могло. Вдруг моторист, вновь впавший было в «отключку», оставаясь в ГТТ, очнулся и, врубив двигатель, покатил вместе с компрессором вниз по течению по огромным валунам! Еще немного, и компрессор разобьется о камни! Бегу по берегу с криками «Стой!» – ноль внимания. Впрыгиваю в воду, встаю на пути ГТТ подняв руки: «СТОЙ !!!». Остановился-таки, но уже коснувшись. Едва уговорил парня вернуться на берег.
Впереди – крутейший подъем. Поиски обходных путей результатов не дали, старая объездная дорога непроходимо размыта. Здесь у ГТТ порвалась гусеница, едва поставили её на место (моторист указывал, мы делали). Трактору удалось подняться «в лоб» (управлял им Сергей Травин, освоивший вождение трактора). Сложнее обстояло дело с ГТТ. «В лоб» ему было не пройти – слишком круто, посредине склона необходимо было сделать зигзаг над скалистым обрывом. В добавок, у ГТТ не было нормального рычага для переключения передач, моторист как-то управлялся ломиком. В надежде, что моторист пришел наконец-то в себя, сел рядом с ним в ГТТ, поехали наверх. Совершив зигзаг по кромке скального обрыва, свернули снова вверх и вдруг моторист вновь впал в «отключку»! ГТТ остановился и сначала медленно, но с ускорением начал катиться назад к обрыву. Пытаюсь привести моториста в чувство – никак. ГТТ неумолимо приближается к обрыву, к гибели. Опять «момент истины»: выпрыгнуть из несущейся к обрыву махины, или до последнего момента пытаться спасти ситуацию. Со стороны остальным членам бригады казалось, что «делу» конец. В последнее мгновение, внезапно очнувшись, моторист вставил свой ломик в коробку передач. Машина, качнувшись гусеницами над обрывом, застыла в неустойчивом равновесии. Уговорив парня ничего не предпринимать, позвал Сергея с трактором. Сергей зацепил тросом ГТТ, осторожно оттащил его от обрыва. Все закончилось благополучно. Работа была выполнена в срок
Несмотря на полученный урок, на следующий год, когда мы красили «переход» через Волгу под Костромой, я снова оказался в спускающейся люльке и опять попался на «зацеп». Инстинктивно я выпрыгнул из люльки, вцепившись в конструкции опоры, но так как был застрахован за люльку же, был сорван, когда люлька перевернулась и полетела вниз, «догоняя» провисший трос. Хоть я и заработал на своих высотно-малярных работах на «Жигули», но ездить «шабашить» перестал, начались интереснейшие экспедиции по основной работе (после защиты докторской диссертации в 1981 году вместо «чистой» науки мои интересы сконцентрировались на природоохранной тематике, и до сих пор я работаю в этой области и даже удостоен Государственной премии Республики Молдова «За вклад в развитие Экологической химии»)... |
|||||||
|
|
|||||||
