Всего отзывов: 1 (оставить отзыв)

Рейтинг статьи: 5.00

После восхождения на пик Пржевальского в сознании возникла одна большая пустота, звеневшая подобно колокольчику буддистской неизбежности.
Невольно я ускользал от темы пика Победы – сам перед собой не в силах ответить за простой вопрос. Ту клаймб? О нот ту клаймб? То есть лобными долями гражданского мозга я оставался самим собой, но военный мозжечок подкидывал каверзы: в самом деле, ведь сделано очень много! Пройден красивый сильный маршрут, ковровой дорожкой выложено интересное приключение, не стоит ли остановиться?! не хватит ли?!…

Но все-таки 01 августа Борис и я, договорившись с Генкой, что тот будет ждать нас на Южном Иныльчеке, вышли наверх. Дуров должен был лететь вертолетом, ибо уже получил заветный акклиматизационный билет в будущее, два раза переночевав на 6400, и дважды поднявшись на Хан-Тенгри.
Нам с Борей такой финт только предстоял, ибо ночевок на стене Пржевальского было не достаточно.

Здесь мы встретились с Генкой, и четыре дня резались в карты и выедали сгущенку по чужим столам. То бишь, славно отдохнули, гордясь непонятно чем питавшейся состоятельностью. Может, все дело в сгущенке?

По моренам, тянувшимся бесконечность и еще немного, мы легко домотали под ледопад. Здесь связались веревкой и через трещины выбрались на ледник у подножия пика Победы, к так называемому Пьедесталу.

Начало маршрута находится на высоте 4450.
Гена и я хитрым зигзагом, подминая лавиноопасные склоны снегоступами и поминая их матюками, поднялись в этот день по гребню Абалаковского маршрута до высоты 5000 метров.

Выпало около шестидесяти сантиметров свежака. Говоря по чести, если б нижняя часть пути была бы менее лавиноопасной, то мы с удовольствием вернулись бы в Базу.
Снова разбудили бы Грекова и сказали бы ему «Не судьба!», и он бы ответил «Молодцы!».

Снова вытоптали тропу и вернулись в планировавшийся лагерь у начала ледопадов, где провели чудный денек в лучах солнца. Наблюдали за «живой» стеной и зубчатым краем ледопадов в вышине. Наказанием за эти два лишних дня дерганий стало жесткое ограничение по продуктам.
Мы планировали есть очень мало, а теперь наша доза и у крысы вызвала бы горькую усмешку.

А глубокой ночью, связавшись веревкой, дергая друг друга, мы в снегоступах бежали под всеми этими ледопадами и «живыми» склонами. По старым смерзшимся лавинным выносам. И так же спешно начали набирать высоту к бергшрунду.
Здесь сняли снегоступы, и поперли по фирновым и ледовым склонам в начинавшее светлеть небо.
Сил молиться во мне не было, поэтому то, что за все время на нас чудесным образом ничего не упало можно приписать лишь Генкиному участию…
Да, очевидно, где-то были на свете женщины, молившиеся за нас.
Выше получилась диагональ влево – наискосок мы ушли под скалы, отработав четыре веревки перильных участков, и одновременно пройдя не менее восьмисот метров.

Дальше поднимался скальный бастион. Здесь я вооружился койлами, потому что скальные блоки чередовались с ледовыми дорожками и линзами.
К счастью, их получилось «работать» с нормальной страховкой, и пройдя четыре веревки скал (F5b-6a, М6), мы к темноте выбрали себе место на склоне, где вырубили площадку во льду. Палатку удалось приподвесить, и лечь на этой полке, шириной семьдесят сантиметров, вдвоем.

Генка нес на себе всю бивуачку. То есть палатку, один спальный мешок на двоих, пару килограммов продуктов, два баллона газа, джет-боил и аптеку.
Один каримат покоился в моем рюкзаке, скорее, для приличия, дабы придать форму.
А свой каримат приятель уронил еще в первый день, и мы могли видеть черную точку в бергшрунде, откуда начинали подъем.

Генка был мастер – стоило только присмотреться к уверенному шагу на блеске льда.
И увидеть, как он без лишнего напряжения лезет по скальному блоку. Порой я едва поспевал за ним. Клял за себя за старость и завидовал его молодости – на десять лет преимущества!

Утром мы снова стартовали при первых признаках рассвета.
После четырех веревок перил по «Рампе» в снегу по колено и по пояс (веревку крепил, чтобы Гене со всей бивуачкой было легче в том зыбком снегу) подобрались под скалы.

Сначала показалось, что он очень сложен. Что откровенно напрягло.
Однако удалось найти сравнительно легкий выход еще правее (веревка F5c, веревка F5b). И вскоре, пройдя по снегу и легким скалам еще сто пятьдесят метров, в набиравшем серость вечере под облаками мы выбрались на вершинный гребень Победы.
Отсюда налегке за двадцать минут достигли вершины на восточной части.
Было 19:10.
Нервы не работали – мы сильно устали и мерзли. Поэтому ощущение было вымученным. Хотелось лишь завершения. Вниз, вниз! Настроение было таким… сероватым. Подобным промозглости вечера.

Однако, на спуске, когда мы уже шли по «Ножу» предвершины, случилось чудо.
Солнце внезапно вкатилось в чистую линию горизонта – между темной пеленой облаков и чернотой затененных долин у подножия Победы.
И мгновенно весь Тянь-Шань преобразился.
Мир у наших ног озарился золотом, курчавые светлые гребни, что убегали на запад, вспыхнули мистическим огнем.
Само Совершенство словно протянуло нам теплую ладонь, согрело сердца и вдохнуло новые силы, взорвало чувства.
Этот умопомрачительный пейзаж тянулся как волшебный сон. А мы невесомо летели над ним подобно олимпийским божествам, всевластные и независимые.
Ах! Этот миг стоило пережить!
Так в этом золотистом оперении мы спустились до Обелиска.
Зловещая скала не показалась нам грозной в тот момент.
А затем на мир упала темнота – словно захлопнулся капкан. И в этом мраке мы долго брели к пещере и палаткам на Западной вершине.
Там были люди. К одиннадцати часам вечера мы оказались в безопасности.

А затем, выйдя в 07:30 с ночевки на «Важе», в 13:30 мы прибыли в Базовый лагерь.