Mountain.RU
главная новости горы мира полезное люди и горы фото карта/поиск english форум
Чтобы быть в курсе последних событий в мире альпинизма и горного туризма, читайте Новостную ленту на Mountain.RU
Всего отзывов: 1 (оставить отзыв)
Рейтинг статьи: 5.00
Автор: Павел Павлович Захаров, Москва

«Спасти нельзя уйти». Куда поставить запятую?

Кодекс чести альпиниста – есть ли он в жизни? Начнем с того, что в альпинизме существует один официальный кодекс – «Гималайский кодекс чести», принятый Международным Союзом Альпинистских Ассоциаций (UIAA). В печатных публикациях, иногда этот кодекс называют «Гималайским кодексом поведения», что по смыслу, пожалуй, ближе к сути вопроса. С этим вопросом хорошо корреспондируется опубликованная UIAA в декабре 2009 года «Декларация Этического Поведения в Горах».
«Гималайский кодекс чести» распространяется для исполнения всеми альпинистскими организациями, подпадающими под юрисдикцию UIAA. Кроме этого в каждой альпинистской стране и даже отдельно взятой альпинистской организации, например – клубе, может быть выработан и принят свой, внутренний кодекс, обязательный для членов этой организации.

В мире существует великое множество различных Кодексов регламентирующих деятельность такого же несметного количество организаций и учреждений. Есть Кодекс Бусидо (кодекс японской рыцарской чести), Кодекс чести йогов «яму» и «нияму» о принципах нравственности и самовоспитания, без соблюдения которого, даже усердная практика, может привести к отрицательному результату. Кодекс чести кадета регламентирует многие стороны жизни будущих офицеров. Постулаты Кодекса Сталкера, обязательны для исполнения человеком, ступившего на тропу сталкинга. (Сталкинг – путешествия в заброшенных зонах, занятие, связанное с риском для жизни и почти с потусторонним миром). Эти постулаты в отдельных случаях говорят, что без минимальных альпинистских навыков - ничего в этой деятельности не получиться. Особо подчеркивается, « …что следует с большой опаской, относится к объектам, по которым можно передвигаться только с применением веревки и, на любых объектах обязательно иметь при себе (про запас) прочную альпинистскую веревку средней длины». Главными из его постулатов, являются: «не бросать товарища», «не нарушать законодательство». В СССР был негласный кодекс чести альпиниста. Для альпиниста любой категории его знание и соблюдение ставилось превыше всего. Главной его заповедью являлось утверждение: - «Вершиной стоит пренебречь, если стоит вопрос о жизни человека». В те времена среди альпинистов в ходу была такая поговорка: «Сам погибай, но товарища выручай».

Во времена советского альпинизма и горного туризма оставление без помощи в горах означало однозначное отлучение от дальнейшего занятия этим видом спорта. В те времена зачастую к спасательным работам привлекали, не спрашивая желания. Больше того – участие в спасательных работах считалось почетным делом. Совершенно к чужой группе, находящейся в районе несчастного случая, в любое время мог подойти начальник (руководитель) спасательного отряда (работ) и, выяснив квалификацию, имел право запросто отдать распоряжение: – «Группа снимается с маршрута и привлекается к спасательным/транспортировочным работам!». И если бы по недоумию группа или, кто из ее участников отказался, то дальнейший порядок действий строился бы примерно по следующей схеме: у туристов была бы отобрана маршрутная книжка, затем последовало бы сообщение в МКК или руководству альпинистского мероприятия. Руководитель группы был бы полностью дисквалифицирован (понижен в разряде, инструкторском звании), и не один участник группы никогда никуда больше бы не ходил в горах.

В самый активный период становления советского альпинизма - во время деятельности ОПТЭ (1930-1936) - предпринимались попытки создания «Альпинистского суда чести». Активными проводниками новой идеи в то время являлись председатель ЦС ОПТЭ Н.В.Крыленко и председатель горной секции ЦС ОПТЭ В.Л.Семеновский. Предполагалось, что этот общественный орган будет заниматься рассмотрением последствий тяжелых несчастных случаев, нарушений горной дисциплины, пренебрежения вопросами тактики и организации восхождений, запрещенных выходов на соло-восхождения и т.п. По результатам рассмотрения происшествия, виновник мог быть дисквалифицирован, и даже вообще отлучен от альпинизма. Было проведено несколько «пробных» заседаний такой комиссии. После ликвидации ОПТЭ, во вновь созданных альпинистских организациях, стали появляться так хорошо нам знакомые «Дисциплинарные», «Спортивно-технические» и прочие комиссии. Насколько сегодня известно, вопрос о создании официального «Кодекса советского альпиниста» никогда не возникал.

«Гималайский кодекс чести» скорее всего, похож на свод положений и рекомендаций для тех групп и отдельных альпинистов, ставящих своей целью восхождения в самых больших горах. Следуя этим несложным правилам, любой человек может помочь сохранить уникальную природу и древние культурные ценности Гималаев. Но, если вчитаться в отдельные положения этого кодекса, то станет ясным, что многое из того, что там записано, вполне актуально и для поведения людей в «обычных» горах. Можно с уверенностью говорить о том, что у каждого альпиниста, внутри есть свой кодекс, соблюдение которого равнозначно соблюдению общечеловеческих правил общежития и законов.

Рассмотрим статьи «Гималайского кодекса чести» и, сделаем небольшие уточнения, применительно к общей деятельности альпинистов в горах: - «Расположение лагеря. Следует помнить, что и другие группы могут использовать место стоянки вашего лагеря после того, как оно будет покинуто. Поэтому следует оставлять его чище, чем оно было до вашего прихода». - «Ограничения. По возможности, не разжигать открытый огонь и давать совет другим не делать этого. Для согрева воды, следует использовать минимальное количество древесины. Там, где возможно, выбирать места стоянок, где уже есть возможность использования керосина или специализированных плит. Эти меры помогут делу сохранения окружающей среды Гималаев. Если возьмете с собой саженцы молодых деревьев, то посадите их по пути своего следования».
К первым двум положениям дополнительный комментарий явно не требуется
- «В целях сохранения окружающих мест уносить с собой весь небиологический мусор. Следует сжигать использованную бумагу и другие биологические материалы. Проходя мимо хлама, оставленного другими людьми, по возможности следует забирать их мусор тоже».

Однажды в «Узунколе» была проведена следующая акция – три отряда: новички, значкисты и разрядники в один из выходных дней были выведены на ночевки в ущелье. Мырды. У каждого был пустой рюкзак и большой мешок для мусора. Количество собранного и вынесенного мусора превзошло самые смелые ожидания. К сожалению эта инициатива не нашла в те годы дальнейшей поддержки. Но мусора вокруг биваков стали оставлять гораздо меньше.

- «Использование воды. Следует сохранять воду чистой и избегать ее загрязнения моющими средствами в ручьях и родниках. Если на месте массового бивака (лагеря) нет оборудованного туалета, делать его следует не менее чем за 30 метров до источника воды. Покидая лагерь, следует сжечь или закопать бумагу, остающуюся от туалетов».

Думается, что кроме мест расположения массовых биваков коммерческих лагерей, требование по оборудованию туалетов – день завтрашний.

- «Для развития флоры растения должны быть оставлены в своей естественной среде обитания. Забирать с собой отростки, семена или корни считается нелегальным во многих частях Гималаев».

Не только так. В свое время один из инструкторов «Узункола» (из Тарту) выкапывал из земли луковицы крокуса Шарояна (попросту – шафран). Потом он их упаковывал в коробки и отправлял домой. Зачем?! – В те времена Кавкавзские крокусы и особенно – шафран, имели у северных любителей-цветоводов большой спрос. Бизнес. Но через несколько лет в окрестностях «Узункола» шароян пропал вообще.

- «Помогать вашим проводникам и носильщикам следовать мерам предосторожности. Не позволять им бросать в ручьи или реки упаковку из-под еды, банки из-под пива».

Конечно так. Но, прежде всего, этому следует научиться самим. Однажды на Узункольской поляне стоял лагерь школы инструкторов горного туризма одного из больших городов бывшего СССР. Проходя мимо группы дежурных по кухне этого лагеря, им было сделано замечание по поводу выброса в реку Узункол большого количества кухонных отходов. Ответ был лаконичен: «Тебе это надо? - вот ты собирай и, относи к себе в лагерь!»

- «При фотографировании надо уважать права собственности. Следует спрашивать разрешение и соблюдать имеющиеся ограничения».

Местный колорит начинается с группового фото семьи пастуха у его коша или у порога дома в ауле. Усаживая многочисленную родню, в первую очередь следует в центре будущего кадра посадить самого старшего из семьи. А по возможности, потом, и фотокарточек парочку прислать им домой.

- «Уважение святых мест. Берегите то место, куда вы пришли. Никогда не прикасаться и ничего не переделывать, находясь в религиозных объектах. При посещении храма или часовни следует походную обувь поменять на другую». Во многих краях постсоветского пространства часто могут соседствовать два молельных дома, различных конфессий. И даже, если получили приглашение войти, спросите насчет обуви – надо ее снимать или можно так заходить. Это будет воспринято как хороший знак внимания и уважения к местным обычаям.

- «Чтобы не поощрять попрошайничества у детей, следует воздерживаться от раздачи им денег. Пожертвования программе защиты окружающей среды, медицинскому центру или школам - более конструктивный способ оказания материальной помощи».

В первые годы работы альплагеря «Узункол» участников в лагерь привозили и отправляли домой на открытых грузовиках. И когда две-три такие машины потихоньку пробирались по кривым улочкам аула Хурзук, местные голопузые малыши бежали рядом и во всю мочь орали: «Туры-ы-ыст! Дай конфету-у-у!». Мало у кого в карманах лежали конфеты - и малышам летели мелкие деньги. И очень скоро, детвора начала кричать: «Туры-ы-ыст! Дай деньгу-у-у!»

- «Уважать местные традиции, уникальную форму жизни в этом месте. Свободная легкая одежда более предпочтительна, чем короткие шорты, открытые майки и плотно облегающие брюки. Держаться за руки, целоваться в публичных местах неприлично с точки зрения местных жителей».

Если хотите доброго отношения к себе со стороны местного населения, хоть на Кавказе или Средней Азии, точно выполняйте это указание.

- «Гималаи могут изменить вас, но не меняйте их. Экология в горах (как, впрочем, и везде) - проблема, коренящаяся исключительно в человеческом сознании. В том смысле, что можно принять десятки законов, установить сотни урн, но люди будут оставлять мусор до тех пор, пока не изменится их сознание, пока они сами не поймут, что это не в их интересах. Однако, есть у этой проблемы и своя оборотная, хорошая сторона: меняя постепенно сознание людей, подобно тому, как вода подтачивает самый твердый камень, можно в итоге добиться решения экологической проблемы. Требуются усилия скорее даже требуется постоянство в усилиях, подобное упорству воды, год за годом делающей свое дело».

Это указание-утверждение имеет равноценное хождение во всех краях наших необъятных гор!

Но вместе с этим, отсутствие в Кодексе моральных вопросов, вопросов оказания помощи терпящим бедствие и т.п., может насторожить и заставить делать свои личные предположения. А может быть изначально, так и было задумано авторами проекта Кодекса?!

Если перечисленные пункты «Гималайского кодекса чести», кроме подобных опасений не вызывают отрицаний, то отдельно стоящая проблема – «Кодекс чести на вершинах - восьмитысячниках» не только вызывает массу вопросов, но и проводит довольно четкую границу между двумя мнениями.

Итак. Существует ли вообще кодекс чести на восьмитысячниках? Ответ на этот вопрос в свое время попытался дать ответственный секретарь Федерации альпинизма СССР В.Н.Шатаев. В опубликованной журналом «Risk.Online RU» его статье под названием «Существует ли кодекс чести на восьмитысячниках?» он, в частности, писал: «Альпинисты всегда были вместе до конца восхождений на Памире и на Тянь-Шане. Мы помогали друг другу, сообща спускали вниз заболевших. Всегда старались спустить вниз тело погибшего...» Добавим от себя, позору и отлучению от альпинизма подвергались те, кто пренебрегал этими неписанными правилами этики и поведения в горах.

Далее В.Шатаев говорит: «Тот же, кто едет в Гималаи сейчас, заранее должен знать: если он серьезно заболеет, получит травму или погибнет, никто не будет спускать его тело, даже товарищи по команде. Только склоны окружающих его вершин будут ему памятником». Трудно сказать насколько эти слова отражают принципиальную позицию В.Н.Шатаева, но в качестве справки о том, как может складываться обстановка и какие обстоятельства будут ждать восходителя-гималайца, их вполне следует воспринимать в серьез. Ведь существуют же реалии, с которыми хочешь - не - хочешь, а приходится считаться…

Далее В.Н. Шатаев объясняет:
«Сейчас наши альпинисты платят собственные большие деньги за участие в гималайских высотных восхождениях и конечно, им надо выбирать: либо оказывать помощь, либо все же совершать восхождение, зная, что другой возможности не будет. Люди знают, что после участия в спасательных акциях они уже не смогут заниматься восхождениями из-за нехватки времени, продуктов, снаряжения, кислорода».

Мы бы добавили – «… и просто собственных физических и моральных сил». Итак, можно сказать, что человек занимающийся восхождениями подобного толка, подвергает себя на каждом из них постоянному риску? По сравнению со всеми остальными природными стихиями, горы более чем все остальные представляют опасность для жизни человека. Альпинизм – всегда связан с риском и опасен для человека. Понятие «риск» можно рассматривать, как сложное социальное и философское явление.

Если и имеется формула риска, то в ней понятие «риск» является соотношением случайностей, которые конкретный человек может преодолеть, к случайностям, которые могут этому человеку встретиться на горном маршруте. Если так, то эта формула вполне безнадежна и вывод напрашивается только один – «риск» всегда будет риском, даже если человек умеет свести его (как ему кажется) к абсолютному минимуму. При желании можно подсчитать, сколько «рисков» поджидает восходителя на одном «восьмитысячнике». Условно, можно принять цифру в 100 «рисков» (можно и меньшую цифру взять, можно и большую). А если делать восхождения на все четырнадцать таких вершин? – правильно, суммарно «рисков» будет в 14 раз больше, чем на одном!

Получается так, что люди гибнут в мирное время. В этих ситуациях нет ничего предельно высокого, но люди почему то идут на риск сопряженный со смертью из-за недостачи кислорода в воздухе которым они дышат на больших высотах. (Выше 8000 метров без дополнительного кислорода в мозге ежесекундно погибает большое количество клеток). Можно поставить вопрос следующим образом – стоит ли это мероприятие такой цены и есть ли у людей внутренний запас, чтобы повернуть назад в критический момент? Хватит ли ума и воли принять решение не только начинать восхождение, но и прервать его в то время, когда весь организм бунтует изо всех последних сил и сопротивляется насилию над собой? Вполне понятно, что эти вопросы критически не только для самих участников, но ложатся на совесть и плечи руководителя непомерным грузом. Ему нужно принимать решительное, порой крайне тяжелое решение, если кому-то в группе станет плохо. Отменять подъем и всей группой уходить вниз, спасая здоровье, а может быть и жизнь одного из них? Отправить его с кем-то вниз? – а с кем, кого назначить и почему именно данного человека? Положиться на действие лекарств и на случай – авось ситуация выровняется и, идти дальше вперед и вверх? Каждому участнику группы будет о чем подумать, если по пути к вершине на снегу встретиться лежащий замерзающий или умирающий человек. Пройти мимо с мыслью «сам виноват, не повернул, когда надо было»? Или помочь? Бросить все, оставить мечту и спустить человека вниз, возможно спасти ему жизнь ценой всех своих устремлений? А если он уже обречен и все равно умрет, вне зависимости от того поможешь ему или нет?

Не всегда сразу осознается ситуация возникающая на большой высоте в условиях кислородного голодания. Можно сделать личный тест: предложить самому себе подъем по лестнице в течение 20-30 минут. Остановиться. Проверить свое самочувствие. Единственным ответом будет слово – «тяжело». А если так подниматься 5-7-10 часов к ряду? А за плечами рюкзак весом до 20 кг? А ветер такой силы, что беспрепятственно валит человека с ног? Ну и последнее – кислорода так мало в воздухе, что организм человека сам противится простому движению, не говоря о тяжелой физической работе.

На вершинах высотой близкой к 7000 метрам и более, слабых людей нет. И даже сильные должны обладать такой волей, чтобы контролировать себя и ситуацию, сохранять ясность мышления. Нет секрета в том, что бытуют ситуации, когда альпинисты проходят мимо больных или умирающих. Остановиться и оказать помощь кому то чужому – это значит наверняка потерять все, мало у кого хватит сил на вторую попытку восхождения.

Вот и возникает личный вопрос – смогу ли я повернуть назад? А тут не далеко до вопроса-утверждения - что, эта цель важнее всего, важнее жизни?

Известный австрийский альпинист Петер Хабелер в своей книге «Победа на Эвересте» очень четко изложил свою позицию по данному вопросу: «...Это должна быть борьба в одиночку. Не только с жуткой горой и ее неизвестными опасностями, не только с физическим истощением, арктическим холодом, ураганным ветром, снегом и недостатком воздуха, с коварной высотной болезнью, собственной «внутренней пошлостью» и ужасающей уверенностью, что если что-то случится там наверху, нет никакой возможности спасения... Каждый полагается только на самого себя. Если что-то случится с одним – помощь исключена, каждый занят в достаточной степени тем, чтобы спасти себя... Мы были единодушны: если один из нас попадет в беду, другой должен непременно попытаться, невзирая ни на что, спасать себя».

В подобных случаях, пожалуй, не следует сбрасывать со счетов все то, чем человек жил, до возникновения вокруг него какой либо экстремальной ситуации и принимать экстраординарные решения, вопреки своему внутреннему «я». Ярким примером может служить случай произошедший с английским восходителем на Эльбрусе – он просто потерялся! Назревал скандал – пропал иностранец!

На поиски неудачника были брошены несколько групп спасателей. Прошел безрезультатный день поисков. Одна из спасательных групп была вынуждена заночевать на вершине. Вылезая на рассвете из палатки, они были безмерно удивлены – поблизости сидя на корточках, по сути дела, замерзал этот самый англичанин! Никаких расспросов – вниз и только вниз! На «Приюте 11-ти» врач быстро привел бедолагу в порядок, и он сумел ответить на мучавший всех вопрос: «А почему ты на морозе сидел всю ночь, когда рядом стояла палатка?». Ответ поверг наших альпинистов в полное изумление: «А я постучал, но мне не ответили…». Человек настолько привык быть один на один с самим собой и рассчитывать только на свои силы (средства), что ему было невдомёк, нарушить правила и войти без разрешения (!).

Не только среди альпинистов, но и в широком кругу людей мало-мальски знакомых с особыми горными условиями бытует мнение, что высоты более 8000 метров являются «зоной смерти». Да, это соответствует действительности. На больших высотах гипоксия (недостаток кислорода в том воздухе, которым мы дышим наверху) оказывает более серьезное воздействие на функциональное состояние высших нервных центров, вызывая притупление чувствительности, нарушение правильности суждения, потерю самокритичности, интереса и инициативы, иногда потерю памяти. Заметно уменьшается скорость и точность реакции, в результате ослабления процессов внутреннего торможения расстраивается координация движений. Появляется психическая и физическая депрессия, выражающаяся в замедленности мышления и действий, заметной потере интуиции и способности к логическому мышлению, изменении условных рефлексов. Здесь наблюдается парадокс - человек при этом продолжает считать, что его сознание не только ясно, но и необычно остро (!). Он продолжает делать то, чем занимался до серьезного воздействия на него гипоксии, несмотря на подчас опасные последствия своих поступков. Работоспособность на высоте свыше 8000 метров находится в пределах 15% от номинала. Все это, замешанное на (огромных) деньгах и мимолетном знакомстве (люди то совершенно чужие) – являет собой смертельно опасный коктейль. У людей при более «простых» ситуациях (допустим, высота Эльбруса) нарушаются условные рефлексы, а тут речь о высшей нервной деятельности. Каждый, кто идет туда, знает об этих, кому «не повезло», но участвуют же в мероприятиях даже с меньшими шансами на удачу.

В свое время, автор участвовал в поиске пропавшей на склонах Эльбруса группы Прибалтийских альпинистов. Наконец группа была найдена. Но в ней был человек с тяжелыми проявлениями «горной болезни». Нужна транспортировка. Вдруг этот человек встает и говорит, что ему надо пойти в сторонку… Ну, где на склонах Эльбруса может быть эта «сторонка». Ему посоветовали отойти на несколько шагов… Через какое то время повернулись посмотреть, что там у него. Но его в ближайшей близости не оказалось! Маленькая фигурка маячила на значительном расстоянии. Догнали. Спросили – куда это он отправился. Ответил – «Ну, я же сказал, что пошел…». Глаза у него при этом были полностью никакие – он смотрел как бы сквозь тебя, не видя тебя. Но приблизиться к себе агрессивно не подпускал. Решили скрутить его силой и упаковав в спальный мешок и палатку, спустить на «Ледовую базу». Когда он пришел в себя, то очень осознанно и трезво спросил «А зачем это все со мной сделали?» Когда же ему объяснили, то он так и не поверил, что эта ситуация происходила именно с ним.

А тут - 8000 метров. При этом не следует забывать, что на высотах более 8200 метров, медики не советуют находиться более 12 часов. При этом не следует опираться на отдельные факты нахождения людей на этих высотах в более продолжительный период времени.

Характерный пейзаж высотного лагеря после шторма

Можно представить себе состояние человека, когда он находиться в разумной доступности от своей цели, о которой мечтал, готовился, вкладывал далеко не малые деньги – с одной стороны и, вдруг появляется нечто такое, ради чего он должен всем этим пожертвовать (!). И далеко не факт, что человек выживет и просто скажет тебе «спасибо». Вот и появляется эта самая проблема, для решения которой надо очень сильно задуматься – какая цель важнее для тебя.

В этой связи может стоить вспомнить, что у парашютистов бытует такая поговорка – «Ниже 600 метров – друзей нет». Но в тоже время существуют примеры обратного порядка. Однажды инструктор понял, что его ученик во время прыжка не может открыть свой парашют. Это было уже на высоте 500 метров. Поймав пролетавшего мимо неудачника, инструктор сам выдернул у него парашютное кольцо. Потом на высоте 150 метров, успел открыть свой парашют. От встречи с землей его отделяли … три секунды.

Может сложиться впечатление, что на высотах превышающих 8000 метров, каждый отвечает только сам за себя, а говорить о взаимовыручке в условиях, несовместимых с жизнью человека, просто нельзя. Все так и не совсем так. Практика многочисленных экспедиций в самых больших горах дает основание утверждать, что и та и другая категория, имея место, не исключают друг друга. Во многом все зависит от конкретных условий и реалий того времени, когда надо принимать решение.

Ситуации восхождений на вершины-гиганты подтверждают двойственность собственно поднятой проблемы. Случай на Эвересте в 1998 году. На высоте более 8000 м. был момент, о котором белорусский альпинист Виктор Кульбаченко, потом вспоминал с горечью: «Когда заболевшие партнеры из моей тройки ушли вниз, я остался без палатки. Поднялся до штурмового лагеря «8200» и стал проситься на ночлег, будучи уверен, что и россияне, в команду которых меня взяли по рекомендации одного знаменитого москвича, думал, и ребята из Узбекистана примут. Таков уж кодекс альпинистской чести. Но не тут-то было – меня посылали от палатки к палатке. Мол, извини, парень, самим тесно. И это все происходило в «зоне смерти», на восьмикилометровой высоте! Часа два я мерз, ходил, как неприкаянный, пока не встретил на той высоте знакомого японца Кондо Козуоши. Он меня и выручил. И я провел решающую ночь перед штурмом в его уютной палатке-«малютке». Таким образом, на высоте 8200 метров, я перенес не запланированную вторую ночевку».

Виктор Кульбаченко Эверест – 8848 м.

Часто говорят, что в Гималаях и вообще в высоких горах, действует принцип «Спасай себя сам!» Но в самом начале экстремальной ситуации, человек все же верит, что ему помогут. Альпинистка из Белоруссии Ирина Вяленкова (спуск с Дхаулагири), оставшись в силу сложившихся обстоятельств одна на большой высоте была уверена, что к ней уже идут на помощь, и прикинула: «…ждать придется часа три-четыре...». В 11 часов утра она вдруг осознала, что никто к ней не придет! И ей придется рассчитывать только на себя. Она сумела спасти сама себя ценой очень тяжелых обморожений, а главное – мобилизацией всех сил и воли.

Ирина Вяленкова Дхаулагири – 8167 м.

В этой связи особенно суров вопрос - что делать с пострадавшим (заболевшим, потерявшим способность самостоятельно передвигаться) или с телом погибшего (умершего) альпиниста и лежащего на пути следования новых восходителей. Одни говорят, что через него можно перешагнуть - другие – обойти (а если рельеф не позволяет этого сделать?). Характерным примером подобной ситуации служит участок одного из маршрутов на Эверест под названием «ступень Хиллари». Это узкий снежно-ледовый гребень с крутыми, практически отвесными скалами, по обеим его сторонам. На одном из участков «ступени Хиллари» поперек ее гребня долгое время лежало тело давно погибшего альпиниста. Обойти его невозможно – рельеф исключает возможность лазания по таким скалам на такой высоте. В отдельных случаях его тело использовали для создания точки закрепления веревки Что делать – повернуть обратно или переступить и идти дальше? Проблемный вопрос вставал на пути к вершине перед множеством альпинистов. Кто-то для себя отвечал – переступить! Другой считал – перешагивать нельзя! А если на этом участке идет целая команда и «переступает» - что это? Большинство, кому задавался этот вопрос, отвечали так – «В таком случае дальше уже шла другая команда». Исходя из этих посылок, напрашивается вывод, что в Гималаях, да и в горах вообще, следует следовать принципу: «Спасай только себя!» Но есть и такое изречение древних великих - «auditur et altera pars» - (да будет выслушана и другая сторона).

Если восходитель, полный сил, проходит мимо пострадавшего к вершине, делая вид, что ничего не замечает - эта позиция выходит за рамки человеческой морали. Общая беда этих ситуаций заключается в другом. Шанс спасти терпящего бедствие на больших высотах возможен только, когда пострадавший после оказания ему помощи (питье, кислород, медикаменты, теплый бивак), в состоянии двигаться сам. Но такую помощь сможет ли оказать альпинист (альпинисты) сам (сами) находящийся на пределе своих сил?! А если учесть, что и они могут в любой момент перейти в категорию «пострадавших», что остается делать в таком случае? Высота к людям жестока и неумолима. И, похоже, что каждый, молча решает эту проблему для себя сам. Молча…

Фильм «Темная сторона Эвереста» производства «National Geographic» со всей безаппеляционностью показывает эти стороны восхождений…

Например, ветеран японского альпинизма Митико Имаи, в одной из дискуссий на подобную тему, подвела итог подобным разговорам такими словами «…выше 8 тысяч метров ты полностью занят самим собой и, вполне естественно, что не помогаешь другому человеку, когда у тебя нет лишних сил, даже на самого себя».

Мировая практика покорения горных гигантов имеет свою «историю» возникновения данной проблемы. Еще в 1905 году в Британской экспедиции на Канченджангу, чуть ниже лагеря 6500 в лавине погибли восходитель Алекс Паш (Alexis Pache) и три местных носильщика. (Носильщики в этой экспедиции вообще не имели обуви и ходили босиком даже на больших высотах). Руководитель экспедиции Элистер Кроули к гибели носильщиков отнесся вообще крайне спокойно, считая, что в таких обстоятельствах… это не должно вызывать никаких отрицательных эмоций.

Часто возникает вопрос - может быть вообще нет никакой угрозы нахождения на высотах выше 8000 м.?! Но в то же время отмечается, что скорее всего, происходит отрицание более простых и известных вещей, как отсутствия должной физической подготовки, плохой организационной стороны дела, пренебрежения особенностями высокогорной природы и наконец – простой индивидуализм и отсутствие человеческой сплоченности в самом коллективе.

В практике восхождений на большие горы есть не мало случаев, как отрицательного характера в поведении альпинистов на больших высотах, ради достижения своей узко направленной цели, так и достойного поведения в оказании помощи тем, кто попал в предельно сложную обстановку и им требуется незамедлительная помощь со стороны.

1996 год. В ночь на 10 мая на подходах к самой вершине начала разыгрываться одна из грандиозных катастроф Эвереста, повлекшая за собой гибель практически всех участников, одной из групп восходителей. Сложившееся там положение так охарактеризовал, оставшийся лишь случайно в живых, один из участников этой группы:

«В этом проклятом богом месте я чувствовал себя эмоционально, духовно, физически изолированным от других восходителей находившихся вокруг меня, до такой степени, которую я никогда не испытывал ранее в других экспедициях. Мы были командой лишь по названию... Выходя из лагеря единой группой, но на самом восхождении мы вскоре будем простыми индивидуалистами, которые не соединены друг с другом ни веревкой, ни какой-либо глубокой человеческой привязанностью. Каждый клиент нашей группы был сам по себе», только так и, не иначе по другому».

Практически героический поступок гида Анатолия Букреева из печально известной экспедиции 1996 года, может служить примером горного бескорыстия. После своего бескислородного восхождения на Эверест, в условиях далеко не комфортной погоды и собственного состояния, он нашел в себе силы и, в одиночку снова пошел наверх – оказать помощь тем, кому она еще будет необходима.

Анатолий Букреев

Положительным примером может служить ситуация возникшая в экспедициях Украины и США на Эвересте в 1999 году. Трое украинских альпинистов (В.Терзыул, В.Горбач и В.Копытко), находясь в лагере 8300, собирались совершить бескислородное восхождение на Эверест. Погода в эти дни была неустойчивой. Так случилось, что один из тройки (В.Копытко) погиб на спуске, а остальным требовалась срочная помощь. Благодаря усилиям руководителя международной экспедиции Рассела Брайса (Russell Brice) и руководителя американской экспедиции Эрика Симонсона (Eric Simonson), был срочно создан добровольный отряд альпинистов, в который вошли альпинисты: России, Украины, Болгарии, Италии, США, местные шерпы. Благодаря такой оперативности помощь оказалась своевременной.

Спасательные работы на Аннапурне (8091 м.) в 2008 году по спасению испанского соло-восходителя Иньяки Очао. Альпинисты разных стран, по зову души рисковали собственной жизнью, ради своего коллеги и товарища. Этот поступок и действия интернациональной команды, признаны важнейшей заслугой альпинизма 2008 года. Всем участникам спасательных работ была вручена премия Принца Астурийского (Выдающиеся достижения в науке, культуре, спорте и за гуманизм). Среди лауреатов: С.Богомолов и А.Болотов (Россия) Д.Урубко (Казахстан), Ули Штек и Симон Антаматтен (Швейцария), Mingma Dorji, Nima Nuru, Pinjho, Pemba, Ongchu Onchu (Непальские шерпы) Ненси Морин и Дон Бови (Канада) Роберт Жымчак (Польша) Алекс Гаван, Минхи Радулеску и Хория Колибасану (Румыния).

Практика восхождений на большие горы полнится подобными примерами. Скорее всего, здесь дело не в официальном Кодексе, который, кстати, не затрагивает вопросов поведения и этики альпинистов во время восхождения на большие вершины, а в личном понимании и мотивах своего поведения во время возникающей ситуации, требующей участия или вмешательства каждого руководителя или участника в этот момент.

Отзывы (оставить отзыв)
Сортировать по: дате рейтингу

Вечная тема

Запятая с каждым годом переноситься все правее... Но, к счастью, есть и много примеров самоотверженных спасработ.
 
© 1999-2024Mountain.RU
Пишите нам: info@mountain.ru