Каждый раз, выходя на стартовую черту мы думали о том, как и что сделать в этот конкретный выход. А точка отрыва находилась прямо в Базе. В первый раз я решил выпендриться, и тащил кошки по ледовым ухабам метров пятьсот… чтобы затем надеть их на морозе при спуске с морены. А Симоне с Кори понацепляли их прямо в столовой. Потом я тоже так делал, отстегивая «крампенсы» лишь после работы на маршруте - у своей палатки в Базе.

Выходов мы сделали аж пять. Постепенно втягиваясь в зиму. А если считать акклиматизацию на склонах Косар-Канга, то семь рабочих выходов. Трудоголизм крепчал. Это было тяжело, но необходимо. К тому же, важно было сохранять тропу, которую с огромным трудом пробили по глубокому снегу до Лагеря 1.

Выход на штурм с акклиматизацией только 6400 кому-то - в первую очередь нам самим - казался невообразимой наглостью и авантюрой. Однако, следует вспомнить, что мы хорошо тренировались перед экспедицией. Чтобы на восхождении мышцы ног поспевали за мышцами головы. Амбиции последних основывались и на том, что Гашербрум-2 - гора в форме пирамиды, в отличие, скажем, от Аннапурны. И всегда можно легко и быстро сбросить высоту - нет капкана, как на Восточном гребне Богини Плодородия.

В общем, снова получилось так, что мы набрали акклиматизацию на сравнительно небольших высотах. Зато набрали ее много и долго… от души, что называется. Поэтому мы не успели измотаться и устать, но втянулись в работу. А хорошая физическая подготовка позволила короткий рывок на вершину. При том, что перепад высот был, мягко сказать, не гуманным.

Несколько слов можно сказать и о продуктах. Наш паек явился плодом международного сотрудничества. Во-первых, Барбара жена Симоне прислала в вакуумных пакетах собственноручно приготовленное мясо с картошкой. Мы называли ЭТО «Гуляш».

- Эт-та… лет пять назад ты привозил… кашу, - с огоньком в глазах тормошил он меня в итальянском магазине. - Видишь, у нас такой нет?!
- Привезу, - согласился я. Потому как до сих пор не могу понять, что мы ели в девяностые годы, когда россиянская промышленность до этих каш еще не доросла. Поддержка всего мира грела наши сердца. И помогала работать. Потому что возникало чувство, что мы не одиноки. «Вся Сибирь за нас, - думал я в минуты кризиса. - А в Братске, где живет Гичев, пожалуй минус тридцать за радость иногда канают». Теплые слова, которые могли через интернет передать наши друзья, конечно же давали ощущение опоры, надежности. И появлялся азарт действовать более смело, отчаянно.

В общем, все полезное было в наличии. Даже мышцы в мозгах начинали работать согласовано. Потому, думаю, и вышло, что каждый из нас оказался на своем месте. Действовал так, как было необходимо, взваливая нагрузку, на которую был способен, к которой готовился. В Базе Симоне чинил генераторы, Кори монтировал видео, я готовил продукты. На маршруте пахали каждый «от забора и до обеда», с улыбкой поругивая местный климат.

После этих слов он неопределенно поводил плечами. Над нами ослепительной стеной поднимался Гашербрум, и предстояло найти путь на склоне. Расстояние превышало все наши возможности. Но… выбора не было.

- Карлу Габблу? - спокойно говорил я, - Верю. А главное, я верю в тебя и Симоне.