Описание приятной во всех отношениях прогулки по Северо-Чуйскому хребту с несколькими пространными описаниями, отступлениями, а также песнями и танцами
Мы закончили мероприятие на Южно-Чуйском. Позади остались интересные сложные перевалы - Межольгинский, Талту, Талдура и пр. пройдены вершины - Иикту, 3824 м., Ольга Восточная...
Переезжаем на Северо-Чуйский. Ура! Заведомо рад. Жду встречи с любимым районом. Не всегда он встречал приветливо: нашу палатку за ночь засыпало снегом под самый конёк, заливало дождём, на голову сыпались камни, рядом проходили ледовые обвалы, но... Для нас, гидов-проводников, это своего рода домашний район: переходы выверены до минуты за многие года походов здесь с каждой стоянкой связаны какие-то воспоминания (здесь - стояли в 2001 г., тут - обедали в 2002 г., там - ели сгущёнку, запивая водой из ручья и пр.) в укромных уголках закопаны разные необходимые вещицы (кусок полиэтилена для походной бани, пластиковые бутылки) и продукты (бутылки с остатками гречки, риса, тушёнка) все ущелья исхожены (в том ущелье - красивое озеро, похожее на самолёт, в том - видели горных козлов, в том - встретили группу сплошь из одних девушек... Во! В этом ущелье я потерял свой платок). На Северо-Чуйском хребте растёт богатая тайга, как на Катунском, однако более устойчивая погода, подобно Южно-Чуйскому. Здоровский район! Маашейское ущелье Северо-Чуйского хребта часто снится зимой, и я прекрасно понимаю нашу постоянную московскую спутницу Айку Козлову, которая уже четыре года ездит с нами в эти горы, чтобы подняться на пик Маашей, зная район гораздо лучше многих молодых гидов.
Наша цель здесь - траверс Передового хребта до вершины Куркурек и спуск на ледник Правый Маашей, затем поиск странного перевала Актру и далее - прохождение вершин Студент, Юность, Тамма и, если получится, Барса и Карагема.
Траверс Передового хребта до вершины Куркурек и спуск на ледник Правый Маашей.
Наверное, мы больше трёх десятков раз проехали по Чуйскому тракту, и всё же всегда останавливаемся на дороге, чтобы полюбоваться грандиозной панорамой Передового хребта с господствующей вершиной Куркурек - форпостом высокогорного Алтая, самым северным почти четырёхтысячником. Хорошо виден предстоящий путь: подъём по залесенному гребню вдоль ущелья Маашей на основной хребет, затем - непосредственно траверс массива до г. Куркурек.
Информацию о полном траверсе я не нашёл. Есть описание участка Актру - Куркурек, однако что там западнее Куркурека - было неизвестно... Известно: этот участок хорошо просматривался с Чуйского тракта, к тому же я неоднократно проходил вдоль него по плато Ештык-Кёль, лежащему у самого подножия массива. Собираясь на траверс, я предполагал, что самым сложным отрезком будет спуск с Куркурека на ледник Правый Маашей, сам же траверс мы промчимся... пробежим... может только организуем связку на снежных участках... отдохнём... И ошибся. Не кардинально, но всё же.
Позавтракали у моста через Машей гречневой кашей, которую кстати не доели, перешли речку, затем не спеша, двинулись на скотопрогонный перевал по серпантинной дороге. На перевале определились с дальнейшим путём - прямо по хребту наверх. От плато Ёштык-Кёль, растянувшегося от устья ущелья Актру до Маашей, в тайгу отходит много дорог - на лесоповалы, в кедрачи от перевальной седловины прямо по хребту вверх также отходила заросшая дорога, по которой мы пошагали. Не прошли и получаса, как она растворилась в зарослях - вроде только что матерились, периодически соскальзывая в грязные, полные воды колеи, и вот уже оказались на девственном мху. Куда что девается? Дорога, конечно, пропала, зато обнаружилась голубица, периодически подвергаемая нами съеданию. Так вот, впрямь, и подвергали: присаживались и наскоро рвали сизые тугие ягодки, забрасывая их затем себе в рот. Местами в сплошном покрове мха появлялись разрывы, в которых угадывалась колея. Скоро дорога окончательно пропала, закончилось и голубица. Склон стал круче, и вот уже мы полезли... прямо как альпинисты, цепляясь за кустики и корни. Постепенно склон выположился, и на одной из уютных полянок я сделал привал, ожидая отставших, которые уже принялись аукать. Ответил им - через некоторое время появился Мишка-Гамми.
- Вот, победоносно сказал он, - нашёл.
Передо мной лежали два здоровенных капкана.
- Лез-лез, - рассказал Мишка, - чувствую под рукой что-то железное. Хвать - там эти штучки. Хорошо, сломанными оказались. Так - чуть ли ни на медведя. Руку бы оторвало. - Сломанные говоришь, - проговорил я, разглядывая механизм, - ну-ка... И стукнул палкой по устройству. Оно мрачно клацнуло, и стальные челюсти-дуги сомкнулись. Пожалуй, руку бы не оторвало, ударило бы только здорово... ну, может, пальцы бы сломало. Мишка чертыхнулся, осторожно поднялся, внимательно разглядывая траву, словно в ней стоял добрый десяток капканов, и потихоньку пошёл в лес.
- Пойду палку себе сделаю, - крикнул он, - иначе придётся домой ехать, по горам не побродивши.
Через какое-то время появился с огромной дубиной.
(Отвлекаясь. В августе этого же года Мишка-Гамми прошёл под моим руководством траверс Белухинского массива. Перед вылетом домой, уже в Новосибирске, он вручил мне огромный баул, попросив передать его с оказией в Москву, где собственно Мишка проживает. Из баула запахло сыростью, отчего я взял на себя смелость и распаковал мешок, дабы просушить вещи. Каково же было моё изумление, когда среди слегка заржавевшего снаряжения, я обнаружил эти самые капканы!!! И на какого зверя в Москве он собрался их ставить?)
Пошагали дальше. Постепенно растительность стала реже, кедры уменьшились, затем и вовсе превратились в карликов. На границе леса передохнули. Вот ещё одну ходочку, - задумался я, - и пора бы обедик делать...". Деревья совсем пропали, почва под ногами стала жёстче, отчего темп ускорился. Преодолели один бугор - вот в ложбинке между ним и следующим пообедаем... Фиг там. Нет воды. Придётся идти дальше... Ещё один бугор - опять нет воды. Есть охота! И надо. Под склоном следующего бугра мы заметили здоровенную яму. Подошли к ней и - о счастье! - глубоко под слоем дёрна бежала вода.
- Только чай пьём! - объявил я. - С колбасой и... печеньем. Сухари ещё поедим, сыр можно.
- И гречку! - торжественно объявил Мишка.
Оказывается, он забрал остатки каши с завтрака. С удовольствием откушали и двинулись дальше. Растительность неожиданно резко закончилась, далее вверх пошёл осыпной гребень. Один осыпной бугор, второй - с метеорологической вышкой, третий... Под третьим мы устроили привал, поскольку дальнейший путь выглядел явно сложнее, чем предыдущий. Чутьё подсказало: остановись! Отдохни! Напейся! Впереди скалы! Чутьё не обмануло - большая терраса, на которой свободно поместился бы десяток палаток и где находились мы, была последним местом с водой перед траверсом.
Насладились видом плато Ёштык-Коль.
Автор: Мишка Гамми. Вид на плато Ештык-Коль и осыпной гребень, по которому мы поднимались
И пошагали вверх. Перед нами торчала большая скала. Справа по ходу движения наблюдался очевидный путь обхода по крупнокаменистой осыпи, куда мы и направились. Шагая по большим валунам, легко поднялись наверх и без труда обошли жандарм. За первым сразу же торчали второй и третий. Обошли их также справа по осыпи. Четвёртый бастион обогнули слева. Между третьим и четвёртым нашли ржавую банку из-под тушёнки, явно чёрт-те каких времён (здоровенная такая банка, типа китайской "Великой стены").Пятый и шестой, оказавшиеся несколько сложнее, одолели также слева, но уже по полочкам. Сколь же тут скал понатыкано?! В принципе, все жандармы легко обходились. Неожиданно они закончились - перед нами тянулся ровненький осыпной гребень, за которым вдали виднелась здоровенная скала. Оглянулись на пройденный гребень.
Автор: Мишка Гамми. Вид на пройденный гребень
Пора бы ночевать, тем более, погода портилась. Встала главная проблема: где взять воду? Вопрос решился - в одном из кулуаров лежал снег. Впереди также виднелись кулуары, спускающиеся от нашего гребня - я предположил, что и в них будет снег. Пошагали. Однако в следующем снега не оказалось. Снизу ползли огромные сизые тучи... словно биллион носов пьяниц - пришло в голову неуместное сравнение. Угу, как бы нам без воды не посинеть... Впрочем, эта проблема, кажется решалась - должен пойти снегопад. Он начался в аккурат с подходом к кулуару, в котором - ниже на 10 метров - виднелись вкрапления льда. Ну вот: если будет мало нападавшего, то можно спуститься и набрать лёд. Ночуем, - приняли совместное решение. Разложили полиэтилен, накидки, чтобы проще было собрать заветный источник влаги. Принялись приводить в порядок место для ночёвки - откидывали крупные камни, подсыпали мелкие камешки. Через час работы под снегопадом и ветром получилась ровная площадочка под палатку. Сварили, попили, поели. Неожиданно внутри палатки стало светло. Не так, будто зажгли фонарик, но светло по-необычному: палатку наполнило нечто сияющее-розовое. Выглянули наружу и обомлели: нашему взору предстала умопомрачительная картина
Автор: Мишка Гамми. Умопомрачительная картина
Когда я был маленьким и летал на самолёте, всегда мечтал оказаться среди розовых закатных облаков, подобно тем мультяшным персонажам, распевающим песню "Облака, белогривые лошадки". Именно это случилось: густая, словно малиновый кисель, облачная масса шевелилась вокруг, поглощала палатку, так что мы оказывались в сияющем розовом полумраке вещи, лица будто напитывались туманом, окрашиваясь в оранжево-розоватые цвета грани расплывались. Туман отходил, реальность вновь обретала привычные очертания и цвета, но мгла плавала рядом - только протяни руку... Красота. Постепенно туман побагровел и вдруг одномоментно почернел. Ночь. Пора спать.
Утро встретило нас морозом.
Славка Шаваров сообщил об этом в своём дневнике так: Ослепительная белизна, бившая по глазам, контрастировала с вчерашним, коричнево-красных оттенков пейзажем. Мир переменился. Красота!
Эх! Внизу - тепло от костра, сухие палатки и миллион писем... Нам же - то взлёт, то посадка.
Впереди торчала здоровенный скальный бастион.
Автор: Мишка Гамми. Нам по гребню наверх
Судя по его виду, вчерашние цветочки закончились, начались ягодки. Вот и отправимся собирать их... Немного прошли по гребню вверх, затем свернули вправо - решили обойти это препятствие по ледовому кулуару. Затея удалась: немножко приспустились траверсом, нацепили кошки и поднялись 100 метров по крутому, до 60 градусов, склону на гребень, закрутив по ходу три промежуточных льдобура. В общем-то могли бы идти не по кулуару, а пройти по полкам - оба пути были равноправными. Дальше продолжался скально-осыпной гребень, пройдя по которому уткнулись в очередную скалу. Дальнейший участок оказался самым сложным в этом траверсе.
Автор: Мишка Гамми. Предстоящие скалы
Очевидными были два возможных пути: первый - прямо по гребню, второй - по полкам-уступам слева от вершинок. В общем-то, прямо по гребню было бы идти проще, если бы не рюкзаки. Балансировать на скальных ножах с грузом за спиной или ползти на карачках мне показалось сложнее, чем двигаться по полкам, где можно хотя бы в некоторых местах цепляться за склон руками. Так и порешили: поднялись по крутому гребню и ушли под большой скалой влево. Путь оказался достаточно сложным, но вполне терпимым: на протяжении двухсот метров встретились два участка крутого (до 60 градусов) натёчного льда, по которым прошли, закрутив четыре льдобура, снег и несложные скалы.
Натёчный лёд - сильно усложнял путь. Очень неприятная материя! Вода течёт по скалам, проникая во все возможные щели, выемки, ночью замерзает, днём оттаивает, но не полностью, оставаясь в углублениях следующей ночью слой льда становится толще, намерзая на сохранившийся лёд падает снег, под которым лёд растёт, словно на дрожжах, вновь - таяние, и корка льда становится меньше, может, если долго простоит ясная тёплая погода, совсем растаять, чтобы нарасти потом... От перепадов температуры и неровного рельефа в натёчном льде много полостей он неоднороден по жёсткости. Идти по такому льду тяжело и опасно: в него трудно вбить ледоруб, поскольку лёд или просто скалывается со скал, или инструмент не фиксируется, поскольку клюв попадает в полости кошки по тем же причинам держат плохо ледовый бур сложно закрутить, поскольку толщина льда часто меньше, чем длина бура. Но как красив натёчный лёд, когда только образуется на скалах! Ажурные веточки ползут по скалам, опадают застывшими капельками, взметаются искристыми гребешками! Так, когда матерясь на ненадёжную твердь под ногами и руками, а когда любуясь узорами, шли по скалам, где можно закручивая льдобуры, дорубаясь до скал, закладывая верёвку за скальные выступы и зубья.
Вылезли на гребень, немного прошли по нему и вновь ушли на полку в обход следующей скалы. Та же история - натёчный лёд, снег, скалы.
Автор: Мишка Гамми. Вид на пройденные жандармы
Спустились в провал, прошли 30 м. по нему, вылезли и неожиданно встретили табличку:
Автор: Мишка Гамми. Табличка
Посидели-поломали голову, где именно эта самая вершина? Дальше тянулось широкое ровное плато, словно бы говорящее - "Поставь на меня палатку!".
Прошли немного по полю - опять тур. Это же сколько вершин на ровном месте! И почему бы не податься на гребень, который мы только что прошли? Вот где обилие хорошо выраженных макушек!
Много сил отнял у нас трудный участок - организм требовал восполнения энергии, чем и занялись, устроив коротенький обед.
Дальнейший путь обещал быть простым - за пологим плато тянулся снежный гребень до самой вершины Куркурек.
Автор: Мишка Гамми. Гребень до горы Куркурек и сама вершина
Так оно и оказалось. За три часа добрели до широкой и ровной, словно футбольное поле, вершины. Вот он ты какой - Куркурек, царящий над Курайской степью!
Оглянувшись, узрели великолепную картину: в Маашее царило солнце, на плато Ештык-Коль - облака.
Серые редкие тучи неспешно плыли над долиной Маашей и прилегающими ущельями, приближались к гребню, по которому недавно мы прошли, переползали его и сваливались в беспросветную клубящуюся массу облаков. Которая прибоем-противотоком наползала на хребет, но, не одолев, откатывалась - гребень и ветер со стороны Маашей стойко отбивали могучую попытку. Вот уж действительно линия фронта... И мы чуть с краю от величественной битвы.
Автор: Мишка Гамми. Линия фронта
Зная, что на соседней вершине Актру берёт мобильник, я включил телефон и - Билайн! Высветились почти все деления. Побеседовали с родными и любимыми.
Славка Шаваров: На самой вершине Куркурека царил пронизывающий холодный ветер. Чувствовалось что долго любоваться окрестностями не стоит, а когда у Мишки замёрзла вода на стекле объектива, решили не ждать той же участи и побежали по гребню к г. 3868,3 м., теперь уже навстречу ветру.
Спустились на седловину между Куркуреком и вершинкой южнее (3868,3 м.), бросили рюкзаки и сбегали по пологому широкому гребню на южную горку, чтобы осмотреть спуск к леднику Правый Маашей. Смотрелся несложно. Вернулись к рюкзакам и расположились прямо на седловине на ночлег.
Автор: Мишка Гамми. Вид с южного гребня, отходящего от вершины Куркурек, на верховья ледника Правый Маашей
Автор: Мишка Гамми. Наша палатка на отроге между Куркуреком и г. 3868,3 м.
Утро встретило нас неласково: облака закрыли вершины. Порадовался, что вчера наметили спуск. Быстренько поели, обмундировались и - вниз. Я осторожно прошёл крутой выход с перевала, затем - остальные участники, и когда на седловине остался последний, закрепился на склоне, вогнав в снег ледоруб. Мишка-Гамми, идущий предпоследним, сделал то же самое и выбрал последнего Славку. Крутой участок пройден.
Автор: Мишка Гамми. Спуск с отрога.
Поскольку дальше снежный склон продолжался, пошагали в связках. Как только появился лёд, я закрутил два бура и принял связку. Дальше провесили две верёвки (50мх2) перил и вновь вышли на снежный склон. Двинули в связках. Снег скоро закончился, обнажился лёд - мы продолжили движение в связках, закручивая промежуточные буры.
Автор: Мишка Гамми. Спуск с отрога
Вот, кажется, и всё - мы выбрались на пологую ступень, покрытую осколками камней (явно, нападали сверху). Пока по нашу душу не пришёл камешек, побежали вниз. У страха хоть глаза велики, но и скорость хорошая: сбежали на нижнюю, пологую, часть перевала за 10 минут. Дальше ледник был покрыт чехлом из камешков, и мы сняли кошки. Спуск закончился, однако усилился снегопад. Прошли до слияния с основным потоком ледника Правый Маашей и оглянулись. Печально, однако наш перевал оказался скрыт туманом.
Славка Шаваров: А ещё год назад я с неподдельным трепетом смотрел на этот ледовый склон. Он мне казался непомерно сложным, практически отвесным, и я никак не мог бы поверить в столь быстрый спуск.
"Работыыы, на весь день" -- думал я.
Но глаза боятся, а ноги туристу для того и даны. Чтобы пройти не пройденное и получить удовлетворение.
Автор: Мишка Гамми. Вид на наш спуск в тумане
Ну и ладно. Главное, все живы-здоровы, веселы-бодры, голодны-пустобрюхи. И есть пища. Ещё в наличии имеется чувство удовольствия от выполненной работы, фотографии и... что-то ещё. Без названия, чёткости, но похожее на "Как-здорово-находиться-в-горах-несмотря-на-погоду,-хотя,-конечно,-если-погода-улучшится,-станет-здорово,-и-впереди-ещё-горы-горы-горы,-значит,-много-здорово-славно-чудесно-и... Что-то ещё".
Перевал Актру. Что я увидел в ледовой трещине.
Вверх. Нас ждёт небольшой ледопад, который уже не раз пройден нами - Славкой, Айкой, мной. За ледопадом - большое снежное поле, заканчивающееся перевалом, который выводит на ледник Машей. Нам же - подниматься вверх вдоль скального гребешка, чтобы очутиться на хребте, отделяющем долину Актру от Маашея.
Автор: Мишка Гамми. Вид на перевал Актру и предстоящий путь с южного отрога г. Куркурек
И где этот перевала Актру?! На моих картосхемах он обозначен в двух местах - 1) там, где мы собираемся подниматься, между ледником Правый Маашей и ледником Большой Актру 2) дальше по хребту, соединяя ледник Большой Актру и ледник Центральный Машей. Первый вариант перевала выше, чем второй, но смотрится проще - 500 метров снежно-ледового склона. Второй - скальный, причём скалы довольно крутые и камнеопасные. Первый вариант вытягивает на 2Б, второй - ближе к 3А. Для себя я назвал первый вариант "Актру Северный", второй - "Актру Южный". Ни о том, ни о другом перевале информации нет (по крайней мере в Интернете и в отчётах Новосибирского клуба туристов), кроме краткой характеристики в перечне:
1.1.40
Актру
3600
2Б
2Б
сн-лд
лед.Л.Большой Актру - лед.П.Маашей (р.Маашей)
Наша цель - получить информацию о первом варианте.
Подходим под ледопад и организуем связку. Движемся, придерживаясь левого борта долины по ходу движения.
Автор: Мишка Гамми. Проход ледопада
По сравнению с прошлым годом много снега - он равномерным слоем покрывает склон, скрывая и трещины, и ледовые гребешки, так что приходится угадывать границу между трещинами и льдом по рельефу - понижение, значит, трещина тянется бугор, значит, лёд. Много снега - это хорошо: трещины скорее всего забиты, может даже, не будем петлять, обходя их, а двинемся напрямик - снег выдержит. Не тут-то было: снег не держит, и ведущий Славка, пытаясь идти напрямик, с матами пару раз проваливается по пояс. Значит, придётся обходить... Петляем. Правее по ходу движения (почти по центру ледника) сплошной снежный покров, но нам туда нельзя, поскольку трещины расширяются, уходя под слой снега, который, как мы уже убедились, не держит скорее всего потому так много снега, что слева, где мы идём, скалы, от которых отражается тепло, потому снег подтаял и трещины стали виднее. Ледопад почти заканчивается - широкое поле перед нами, там-то уж точно трещин будет мало...
За спиной раздаётся крик. Женский. И перед этим была трещина. За мной шла Айка. Верёвка натягивается, оборачиваюсь - никого. Кроме Мишки, который стоит как-то неестественно... Понятно - стоит на забитом в снег ледорубе, словно солдат - пятки вместе, носки врозь. Айка провалилась. Забиваю в снег ледоруб и креплю на него верёвку, то же самое делает Славка. Отцепляюсь, защёлкиваю самостраховочный ус в верёвку и подхожу к краю трещины: в двух метрах ниже висит Айка. Трещина глубокая...Спрашиваю:
- Цела?.
- Угу. - Отвечает Айка. И добавляет: Макс, как тут красиво!.
Кидаем Айке конец верёвки, за которую она крепит рюкзак. Затем начинаем вытягивать девушку.
- Блин, - раздаётся крик, и мы слышим затихающий дребезг. Определяю: что-то улетело. Спрашиваю:
- Как там?.
Краткий ответ:
- Ледоруб улетел.
- Далеко?
Далеко. Не видно. Не достать. Ну и чёрт с ним.
Помогаем девушке вылезти.
Автор: Мишка-Гамми. Вытаскивание Айки из трещины
Ошарашенная Айка выбирается наружу. Подходит, садится на рюкзак и - фраза:
- Как там красиво! Затем следует торопливое, восторженное описание: Она такая... расширяющаяся! Я в воздухе висела, к низу трещина расширяется, потом сужается, уходит куда-то вглубь, и конца ей не видно!
Перебиваю нервную скороговорку:
- Нигде не болит?.
- Нормально.
Провозглашаю:
- Надо лезть за ледорубом.
Айка отрицательно мотает головой:
Не надо. Не лезь! Не достать его.
Надо. Без ледоруба как без рук - путь предстоит ещё долгий.
Осторожно выбираем Мишку-Гамми, по-пластунски перебирающегося через трещину. Он заглядывает в дыру, восхищённо произносит "Ого!" и оказывается рядом с нами.
Мишка тщательно забивает в снег ледоруб, организуя страховочную станцию. На ней мы закрепляем верёвку, по которой я буду спускаться. Беру фотоаппарат. Цепляю в себя конец верёвки и подхожу к краю трещины. Кричу страхующему Славке - "Жёстче!". Осторожно спускаю вниз верёвку, цепляю спусковое устройство. И ухожу вниз, оказываясь в свободном висе. Перед лицом проплывает метровый слой снега. Наконец чувствую, как кошки начинают скрести лёд. Забиваю передние зубья и осматриваюсь. На самом деле, верхняя часть трещины - широкая полость, сводом которой - слой снега, пробитый Айкой. Слой снега - глубокий, только вот над трещиной - тоненький-тоненький...
Сюда Айка провалилась. Сверху
Спускаюсь ниже и закручиваю на всякий случай льдобур, в который цепляю верёвку. Полость переходит в узкую трещину, куда улетел молоток. Еду дальше, пролезаю в трещину... которая снова расширяется. Еду. А ну как сейчас шевельнётся ледник, и прихлопнет меня вот этим ледовым лепестком, отслоившимся от основной стены... Лепесточек на пару тонн. Темно. Встаю ногами на смесь глыб, крошек. Где-то здесь должен быть Айкин айсбайль. Вот те на: трещина уходит дальше, у меня же остаётся всего метра четыре верёвки... потихоньку сползаю вниз ещё на два метра и встаю на носик глыбы. Всё: дальше слишком узко, не пролезу. А ледоруба-то не видно... Старательно осматриваюсь - нету. Не видать Айке своего молотка. Достаю фотоаппарат и щёлкаю. Снимок не получается - темно, к тому ещё положение неустойчиво. Придётся со вспышкой. Свет разрывает темноту и на третьем-четвёртом кадре обнаруживаю Айкин ледовый инструмент. Радость! Не зря лазал. И хорошо, что фотоаппарат с собой прихватил - свет вспышки отразился от ледоруба, сделав то, что не смог равномерный рассеянный свет фонарика. Молоток повис на ледовом столбике ниже на метр. Сползаю ниже, заклиниваясь в щель, нагибаюсь и цепляю своим ледорубом Айкин молоток. Итак, глубина - 35 метров... Высота десятиэтажного дома. Цель достигнута. Смотрю вверх: лёд, много льда.
Вид на верх
Чувствую, что спина намокла - по стене течёт вода. Цепляю жумар, отсоединяю спусковое устройство и лезу наверх. Перед глазами проплывает лёд. Вот он какой - изнутри, из самого можно сказать нутра...
Всегда поражался льду. Вспомнилась история, давно прочитанная в журнале "Вокруг света": где-то на Востоке в древности одному рассказчику какой-то начальник типа падишаха отрубил голову, приняв за ложь "правдивые" рассказы, будто вода бывает твёрдой... Лёд в самых необычных проявлениях. Острый - вспоминаю, как в детстве тонкой льдинкой умудрился проткнуть себе палец. Лёд - зеленоватый, синий, голубой. Поднимаюсь вверх. Передо мной проплывают ледовые кружева, истончающиеся до паутинистой игольчатости и набухающие округлыми желваками ледовые монолиты, покрытые патиной пыли, словно окисью на древних монетах. Разрушаю кружева кошками, закрепляя ноги на стенке, забиваю передние зубья кошек в монолит. Вода-скульптор тихонько точится, вырезая ледовые рёбра и формируя щербинистую, ноздреватую, словно кожа рептилий, поверхность стен вода пропитывает рваные клочья снега, невесомо повисшие в складках между глыбами вода истончает снег, превращая его в ажурные каплющие цветы...
Как бы ни был могуч лёд, растекаясь грандиозными реками ледников, взметаясь белыми пиками, он всегда находится во власти неба: горы заканчиваются, начинаются равнины, моря, а небо всё длится и длится, заполняя межгорные долины, придавливая хребты, так что они, такие огромные, всегда смотрятся крохотными рядом с эти всепоглощающим бирюзовым пространством. Солнце - хозяин неба освещает ледники, отчего они словно скукоживаются, тая, рушась. Белые ледники чернеют, проседая под гнётом неба.
Изнутри ледник - другой. Он - синий. Глядя на грандиозные стены обнажившегося льда, видя ледник изнутри, понимаешь, почему на Севере лёд считается одной из первичных стихий, сотворивших мир.
Кадр из фантастического фильма проходит в голове: за иллюминатором проплывает мёртвый - превратившийся в лёд - человек. Человек умирает в космосе - холод проникает в тело. Человека хоронят в землю - он растворяется в почве, поглощаемый червями, разрываемый корнями растенийти се - становится м проплывает мёртвый - превратившийся чиваются, начинаются равнины, моря, а небо всё длится и дли. Звёзды, чудовищно горячие, непомерно громадные, - ни воображение, ни соображение не справляется с этими температурами и размерами - оказываются ничтожеством перед бесконечным открытым космосом, пространством "Между" раскалённые звёзды когда-нибудь остывают, побеждённые космическим пространством, и распадаются на холодные куски, которые могут, наверное, вечно плавать в открытой Вселенной.
В глубине лёд - синий. "Изнутри" льда понимаешь иллюзорность, проходимость солнца, тепла, света, жизни перед этим пластичным, текучим, холодным спокойствием - смертью. Лёд изнутри, лёд снаружи - когда-нибудь, эта трещина захлопнется, но появится новая...
Остановился. Передо мной была рыба. Ледяной обитатель ледового царства замер.
Рыба.
Я потрогал зверя - он был мокрый. Вот-вот трещина станет шире - проникнет луч солнца и зверь растает... Или уплывёт - по неведомым внутрилёдным и подлёдным полостям, по капельке стечёт вниз, опадёт сосулькой. Растает, но не умрёт, слившись с материнской ледовой массой, такой с виду неподвижной, а на деле - пластичной. Плыви, зверь, возрождайся в других трещинах, в иных ледниках... может, и до холодильника доплывёшь.
Выбираюсь на поверхность. Солнце освещает ледник. По которому нам ещё идти да идти...
Торжественно вручаю Айке ледоруб, безапелляционно намекая на вознаграждение в виде бутылки за мои труды. Девушка торжественно обещает скупить весь коньяк, какой будет в посёлке Акташ, и вручить мне. Обнадёженные сладкой картиной грядущего грандиозного отдыха, мы готовимся бежать, но...
-Макс, посмотри, я правильно обвязалась, - останавливает Айка.
Я взглядываю и обомлеваю. Поскольку вдруг обнаруживаю, что девушка навязала какие-то дополнительные верёвки, скрепив нижнюю и верхнюю часть страховочной системы, прикрепила зачем-то ещё один самостраховочный ус... И вообще представляет собой клубок верёвок. Восклицаю:
-Что это за фигня?!
-Чтобы не провалиться. - Твёрдо отвечает девушка.
Разматываем Айку, оставляя только самое необходимое.
Хорошо виден предполагаемый перевал. Наметили путь - на большую террасу под перевальным взлётом и далее вдоль скального гребешка наверх. Гребешок, кажется, тянется почти до самой седловины.
Поднялись на террасу, пересекли её по направлению к нижней части скального гребешка. На скалах быстро перекусили.
Автор: Мишка-Гамми. Расчудесные каменные цветы
Автор: Мишка Гамми. Вид на предперевальную террасу
И полезли наверх.
Но перед этим случилось событие, окрасившее наш дальнейший поход в патетико-героические тона. Во время короткого привала темой обсуждения почему-то стали непонятки и песни. Тему непоняток начал я, рассказав, как в 18 лет совершил для себя открытие, обнаружив, что Мойдодыр, оказывается, раскладывается на три слова Мой До Дыр, а не одно имя, типа Света, Наташа, Катя или Баба-Яга, Кощей Бессмертный.
- У меня подобное тоже было, - сказала Айка. - Только на свой лад. Есть известная песня "Хотят ли русские войны". Я слышала патетический припев как "Котятки русские больны". И жалко же мне было этих котят! В то же время радостно: во как озабочены настоящие мужественные мужики судьбой больных зверьков!
Пластинка заиграла. И далее всю дорогу в моей голове суровые мужчины пели: "Котятки русские ба-а-льны". Периодически котятки заменялись мышатками, поросятками, "больны" - "слоны" ("Котятки русские - слоны") и прочими вариациями, но героический хор был неизменен...
Вначале двигались в связках, затем, когда пошёл голый лёд, стали вешать перила.
Мишка идёт по перилам
Чем выше поднимались, тем хуже становилась погода. Как только вылезли на седловину - к 19 часам, повесив 11х45 м. перил, погода испортилась окончательно. Мы присели на перевале, ожидая, когда хоть немного развиднеется и откроется спуск, однако мгла пришла, кажется, надолго. Прождали 20 минут, перебрав всех возможных больных котяток, свиняток, затем прошли 100 м. по гребню по направлению к г. Актру и вдруг нашли удобную площадку под одну палатку на вершинке. Решили: ждём ещё немного и, если погода не изменится, ставим лагерь. За 40 минут ожидания ("мышатки русские - дрозды", "собачки прусские - ослы" и пр. подобное), не появилось ни одного просвета, потому поставили палатку, быстренько поели и завалились в спальники.
Утро было ясным. Хорошо!!! Котятки русские вовсе не больны!
Наша палатка
Однако в долине бродили густые облака. Быстренько сфотографировали окружающие пейзажи
Оттуда мы спустились после траверса Передового отрога
и побежали вниз - на ледник Актру. Бежали-то всего 30 минут, но за это время горы погрузились в туман. Или туман окутал горы. Пошёл снег с дождём. В общем, котятки русские снова заболели...
Восхождение на г. Актру
Когда вышли на перевал Актру Южный, повалил нешуточный снег. "Котятки русские - сверхбольны". По плану предполагалось в этот день сходить радиально на г. Актру и пройти траверс Юность - Студентов. Траверс бы мы осилили и в такую погоду (шагай себе да лезь по гребню, всё равно не ошибёшься), но вот Актру... Снегопадов прошло много, видимость - ноль. А народ изъявил категорическое желание сходить на гору. Поскольку ждать под снегопадом было бессмысленно, поставили палатку. Снег всё валил и валил, периодически сменяясь дождём. Дружно решили что-нибудь съесть - быстренько установили горелку, котёлок и под равномерный гул горелки впали в состояние полусна... Поели. Теперь и спать. Однако погода внесла своим коррективы: неожиданно палатка наполнилась светом, мы выглянули наружу и увидели громадный кусок голубого неба.
- Идём на гору! - решительно провозгласил я. - Слонятки русские - бодры!
И схватил ботинок.
Мой выкрик словно бы послужил командой небесам - горы исчезли в тумане. Через пятнадцать минут палатка вновь озарилась светом.
- Может на гору сходим? - тихонько сказал я и осторожно выглянул наружу. - Мышатки русские больны?
Бешено несущееся облако закрыло солнечный диск, затем мгновенно уползло - солнце открылось, словно издевательски подмигнув, и затянулось мглой.
- Ааа... пофигу! - выдал я. - Просветы идут, значит, можем проскочить. Крокодилятки русские веселы! Одеваемся.
Быстренько собрались. Туман... И мы пошли. Поднялись на место предыдущей ночевки на хребте и далее пошагали по гребню, держась подальше от карнизов в сторону Ёштык-Коль. Облака то набегали, то отползали мы шли то в совершенной мгле, видя впереди себя не более трёх метров, то при ярчайшем солнечном свете, созерцая великолепные пейзажи вокруг,
Автор: Мишка Гамми. Движение на г. Актру
Автор: Мишка Гамми. Вид на пройденный гребень с г. Актру
и были вознаграждены на вершине, когда открылись потрясающие панорамы.
Нисколько не сомневаясь в успехе, я достал мобильник - Билайн высветил почти все деления. Набрал номер и с превеликим удовольствием побеседовал с дорогими и друзьями. Любимые в очередной раз не поверили, что звонок - с вершины, а не с какой-нибудь дачи, где я пребываю с...
На г. Актру
Затянуло. Пора назад. Обратный путь - по натоптанным следам мы пробежали за сорок минут. Как только спустились к палатке, погода совершенно утихомирилась: вокруг высились любимые алтайские горы, просматривалась часть завтрашнего пути и нас ждал ужин.
Автор: Мишка Гамми. Прелестью многою обильный вид
Траверс "Студент - Юность".
Ясно. Ясно!!! Котятки этрусские - веселы! Быстренько перекусили, собрали лагерь, связались и отправились в путь. Он предстоял неблизкий, хотя - относительно простой. Вначале забрались на одну заснеженную горку, затем на вторую, третью, и вот потом перед нами появилась изюминка этого траверса - "большой жандарм в виде пилы", как написано в характеристике траверса. Начало - несколько невысоких скальных зубьев, торчащих из гребня.
Проход первых зубьев
Закладывая верёвку за выступы, потихоньку двигались по гребню. (Потихоньку, поскольку не налегке ведь идём - за спиной рюкзаки, в которых всякого добра...).
Автор: Мишка Гамми. Проход первых зубьев
За первыми двумя зубьями гребень стал несколько положе, появились полки, по которым обходили скальные пёрья.
Автор: Мишка Гамми. Лезем...
При этом, однако, скалы оказались сильно разрушенными: хватаешься за камень - он вынимается из массива, наступаешь ногой - шевелится... Неожиданно очутились перед резким и глубоким понижением в гребне. За провалом высился скальный бастион, по его виду стало понятно - это самая сложная часть траверса.
Автор: Мишка Гамми. Второй бастион
Осторожно спустились на перемычку, матерясь на ненадёжные скалы. И действительно, подъём на бастион оказался самым неприятным в этом траверсе, - именно не-приятным, а не сложным, поскольку если бы не разрушенные скалы, которые шевелились под ногами, грозя свалиться на головы нижеидущих, забежали бы мы на него и не заметили...
Автор: Мишка Гамми. Выход на второй бастион
Дальнейший путь проходили в состоянии беспредельного удовольствия от всего этого дела.
Автор: Мишка Гамми. Славка на отдыхе (страхует)
Один раз только задержались на небольшом провальчике между скал, для перехода через который понадобилось привести ноги в положение "продольная шпагатная раскоряка", или "как перебраться со ступеньки на полутораметровую ступеньку по диагонали от пуза вверх". С помощью залихватского "Коняшки русские - бодры" легко прошли препятствие. Ещё громаднейшую печаль мы получили в связи с фактом обилия пустых консервных банок - большие и маленькие, старые и новые, ржавые и не очень, российские, советские, китайские, они, попадаясь буквально через каждые два-три метра, неопровержимо свидетельствовали о бесконечной любви горного люда к заснеженным вершинам... по всей видимости, только любви, но никак не уважении. На одной из вершин, впрочем, консервная банка оказалась, если не полезна, то хотя бы интересна: в ней лежала записка, совершенно не поддающаяся прочтению, и... нечто, упакованное в плотный кокон зеленовато-серой плесени. Разломили - под плесенью оказался шоколад и конфеты. С сожалением поглядели на то, что могло бы служить пищей, расплющили банку вместе с содержимым и двинулись дальше.
Автор: Мишка Гамми. Вперёд и с песней
Судя по тому, что гребень стал совсем пологим, траверс заканчивался. И вправду: скалы обрывались небольшой стеночкой, после неё шёл снежный гребень. Вышли на снег, быстренько пообедали, с удовольствием вспоминая приятный (за малым исключением) траверс.
Автор: Мишка Гамми. Всё
Славка Шаваров высказался так: "Нескладное это дело - траверсировать крутой гребень с баулами на плечах. Прохождение альпинистского маршрута со всей туристской снарягой мне показалось делом не только трудным, но и вредным психическому здоровью. Чувствуешь себя канатоходцем с рюкзаком. В общем, были моменты, когда я немного ........., а так очень это даженичего..."
И побежали дальше. Через 40 минут ходьбы спустились на перевал Маашей, где, как по заказу, горы пропали в облаках. Знак: становимся на ночёвку. Котятки русские готовятся видеть сны. Ох, дались же мне эти котятки...
Попытка траверса г. Тамма. О пользе пения в тумане
По дальнейшему плану, мы собирались пройти траверсом до перевала 30 лет Октября через г. Карагем. Небо над нами было ясным, однако в долине шевелились густые облака, которые явно двигались в нашу сторону. Что и подтвердилось: едва мы вышли из лагеря и прошли по направлению к пику Тамма 100 м., как накрыло. Осторожно добрались до гребня и пошагали по нему. Туман стал совершенно непроглядным, так что я не видел идущего сразу за мной Славку, потому решили переждать. Просидели 40 минут (Котятки русские - печальнЫ, слонятки русские заколебались уже ждать) и отправились дальше, едва в тумане появились просветы. Прошли сто метров - снова плотный туман. Опять сели. На этот раз просидели 1,5 часа в совершеннейшем молоке. За это время успели съесть по пять конфет, поспать, поговорить за жизнь, наверное, успели бы напиться-протрезветь-опохмелиться, если бы было.
Славка Шаваров ёмко оценил: "Сидение в сплошном "молоке" вызывает чувство отрешённости. Где ты, что ты? И главное, чувствуешь, как пригревает солнышко, светящее откуда-то, и порой ощущаешь вокруг движение какое-то и знаешь, что окружён высокими горами и знаешь какими, но ГДЕ ВСЁ ЭТО??? Снежная белизна под ногами сливается с белизной накрывших нас облаков, и не видно границы между снегом и белой мглой. Встань на голову - и ничего не изменится. Кинул снежок - он растворился в молоке. Толи в снег упал, толи в облаке растворился..."
Ожидание становилось нестерпимым. Стали вспоминать песни, в которых бы упоминался туман, оказалось, их превеликое множество, хотя помнили мы далеко не все. Странное дело! Едва запевали песню, туман вроде бы как немножечко расходился, но к середине текста - снова плотнел... Таким образом спели все полностью вспомнившиеся песни о тумане.
1. "А я еду за туманом, за туманом, за туманом и за запахом тайги". - Кукин.
2. "Туман, туман, седая пелена..." - Песня военных лётчиков
3. "Сколько чудес за туманами кроется..." - Владимир Семёнович Высоцкий.
Вот и всё. Наши скромные магические и - как оказалось - действенные упражнения закончились в связи с тем, что закончились запасы заговоров. Вдруг из запасников моей памяти всплыла песня - предмет давних школьных распевов - опус группы "Сектор Газа" "Туман".
"А мы пройдём опасный путь через туман..." - пропел певец. И туман на какое-то время разошёлся. Совершенно!!! Песня закончилась - накрыло. Тогда я снова поднял ор. "Было хорошо, было так легко, - вытягивал я из памяти полузабытые строчки, - Но на шею бросили аркааан", - и скорее шёл вперёд. Всё. Даже песня не помогает. Напоследок побормотал "Слонятки русские - ослы". Однако дальнейший путь был очевиден - просматривался гребень и бергшрунд под ним, так что прорвёмся. Вылезли на гребешок. Странное ощущение возникает, когда идёшь по гребню в совершеннейшем тумане под ветром. Несмотря на то, что я, Айка ходили по этому пути, чудится, будто по обе стороны прямо-таки бездонные сбросы, отчего сам гребень кажется узеньким, словно бритва. Я останавливался, топтался на месте, кидал вниз снежные комки, чтобы избавиться от тягостного ощущения крутизны склонов, однако снежки исчезали в тумане через 1-2 метра, не рассеивая странное чувство. Блииин. Котятки русские... Я же помню, как мы беспечно брели в 2004 г. здесь, всю дорогу перешучиваясь. А тут... И тут мы уткнулись в провал: понижение, и за ним - снежный гриб. На который нам предстояло лезть. Хватит. Сели, пережидая непогоду. Проторчали 20 минут. Туман словно бы стал ещё гуще. Ну конечно, заработала мистика гор, идиотское таинство, игра в вероятности-невероятности по железобетонному правилу: "Туда нельзя. Сколько не сидите, не прояснится. Пойдёте назад - будет вам счастье". Прождали ещё минут 15 и повернули обратно. Через пять минут, едва спустились с гребня, словно трещина прошла по туману - мгла раскололась и в дыру хлынуло чистейшее голубое небо, вонзился луч света.
"Слышь, Макс, давай повернём обратно! - закричал Мишка-Гамми. - Кажется, развиднелось!" Угу. Знаю эти штучки: стоит нам вернуться, как возвратится туман. Нет уж. "Идём вниз! - крикнул я. - Спустимся через перевал Маашей". Через двадцать минут пришли на место предыдущей ночёвки. Итого, мы прогуляли 5 часов. В хорошую погоду этого времени нам хватило бы на то, чтобы пройти пик Тамма и спуститься с перевала Тамма. Обидно.
Читал этот рассказ перед августовским походом 2009 года. Одной из причин прочтения была поиск информации по перевалу Актру и Актру Нижний (который в отчёте назван Актру Южный).
В результате есть замечания. Очень мало информативных подписей к фотографиям! Я понимаю, что это не технический отчёт, а эссе, но, тем не менее, хотелось бы видеть и отчёт. Вы прошли достаточно малоходимый участок и надо бы подетальней описать его. Ну вот, например, это фото ( http://www.mountain.ru/article/article_img/4417/f_4.jpg ) за подписью "Гребень" никак не привлекло моего внимания во время первого прочтения, а меж тем на нём присутсвуют аж два интересовавших меня перевала: Клещь и Актру Нижний (Южный). Если бы фото было подписано хотя бы как "Вид с правой ветки ледн. Б. Маашей в сторону пика Актру", то было бы лучше, на мой взгляд:-) Прошу не серчать за критку. Вы молодцы, т.к. не ограничиваетесь классическими комбинациями в давно "исхоженном" районе. Если будет желание и возможность< то хотелось бы видеть технический отчёт траверса!
При вводе Логина и Пароля,
