(Воспоминания очевидца, в двух частях)

УРЮКОВАЯ РОЩА

Центральный Памир, перевал Ак-байтал (4640 м), 30 июля 1988 год.

Порывистый ветер кидал в лицо то мокрый снег, то капли дождя. В наступающих сумерках по небу неслись мрачные облака, временами упираясь в серые скалы, вплотную подступающие к дороге с одной стороны и обрывающиеся бездонной пропастью с другой.
В преддверии затяжной непогоды все живое, способное существовать на пятитысячной высоте затаилось и приготовилось к борьбе за существование.

Слева направо: Маниров В., Гержа С., Дэви М., МИХАЙЛОВ А.А. (тренер), Брук М., Тимофеев С., Хабибуллин С.

Двенадцать человек, сняв шапки, стояли на обочине дороги, и молча смотрели на мокрый железный памятник со звездой, с выцветшими строчками на нем. Несколько фамилий и скупая информация, сообщавшая, что люди погибли в автокатастрофе.
Таких памятников много раскидано по серпантинам горных дорог Средней Азии. " Ю.Шевченко 1934-1978" - капитан Ленинградской команды альпинистов, первопроходцев маршрута по центру Южной стены пика 26-ти Бакинских комиссаров, который мы, то есть сборная команда Свердловской области собирались повторить спустя десять лет на Чемпионате России в высотно-техническом классе. И в данный момент направлялись к объекту восхождения.
На ночевку остановились в заболоченной долине реки Кудара и под моросящий дождь в окружении туч мошкары разбили свой первый лагерь на пути к Язгулемскому хребту, где по соседству с пиком Революции располагалась наша вершина.
На следующий день спустились в долину реки Бартанг через перевал Кок-джар, который открыт всего 3-4 месяца в году.
Вид грязно-коричневого потока несущегося со скоростью курьерского поезда в каких-то паре метров от борта машины навевал не самые светлые мысли. Дорога, прорубленная в песчаном склоне, становилась все уже и уже.
Наш водитель Мадмур через каждые два-три километра выскакивал из кабины и, вздымая руки к небу, призывал в свидетели Аллаха, убеждая нас в том, что дальше двигаться нет никакой возможности. Однако очередная пара банок сгущенки перевешивала его доводы, и машина вновь приходила в движение.
Из кабины снова послышались заунывные вопли, и мы опять остановилась. Никакие наши посулы и воззвания к совести, и даже весьма увесистый осетровый балык не помогли.
Проклиная трусость местных водителей, выгрузили свой скарб на обочину дороги.
Пожелав Мадмуру "счастливого" пути, грустно уселись на берегу, наблюдая, как наш дезертир осторожно двигается к видневшемуся впереди метрах в тридцати расширению дороги, чтобы развернуться в обратный путь.
Внезапно песчаный откос, составляющий обочину дороги, пришел в движение и на глазах изумленной публики машина сначала медленно накренилась, а затем, завалившись на левый борт, погрузилась в бурлящий поток, который, весело подхватив, бросил ее на несколько метров вперед, уперев в огромный валун, торчащий недалеко от берега.

Карта района

Не дойдя нескольких метров до деревьев, все одновременно остановились. Ух-ты… (дальше только ненормативная лексика)!
Сквозь листву деревьев виднелись, как игрушки на новогодней елке, яркие оранжево-желтые плоды абрикосов. Крупные величиной с куриное яйцо, их было так много, что казалось, что деревья светятся изнутри.
Самые спелые плоды сплошным ковром покрывали чахлую траву, на которую невозможно было вступить, не раздавив несколько фруктов. И самое главное они были явно ничьи!
Мы, дети Уральских гор, видевшие этот заморский фрукт или полусгнившим на родных овощебазах, или в виде сморщенных грязных сухофруктах, или на среднеазиатских базарах, где по причине хронического безденежья толком не могли ничего купить, испытали настоящее потрясение. Которое, впрочем, продолжалось недолго.
Забыв все физиологические потребности, личный состав, как обезьяны полез на деревья. Тренерский штаб вместе с врачом команды и примкнувшим к ним судьей Чемпионата СА и ВМФ собирали валявшиеся плоды с земли во всю свободную тару, которой мы располагали, не забывая большую часть фруктов отправлять в рот. Оргия продолжалась больше часа.
Наконец-то все насытились и, развалились под "нашими" деревьями, кто где мог. Окружающая природа, казавшаяся еще час назад удручающе безрадостной, оказалось вполне пригодной для жизни. Солнце светило ярче. Птицы пели звонче, а настроение испорченное всеми перипетиями трех последних дней улучшалось прямо на глазах.
Лениво пережевывая нашу добычу, устроили собрание "трудового коллектива", с единственным вопросом повестки дня: "Что делать дальше?" Посовещавшись, решили разбить здесь лагерь, а руководство отправить в кишлак Совноб, в котором располагалась метеостанция, для поиска автотранспорта. Приняли единогласно при одном воздержавшемся (Сан Саныч).
Два следующих дня прошли достаточно однообразно: игра в карты и абрикосы, чтение книг и абрикосы и просто абрикосы. Первым забил тревогу врач, сообщивший вечером, что запасы интеросептола и других желудочных средств подходят к концу, и если мы задержимся в этой урюковой роще еще на пару дней, то можно будет смело ехать обратно прямо в больницу с диагнозом кишечное расстройство у всего сбора.
Утром праздник живота кончился. Саныч дал команду собирать личные вещи и двигать наверх к кишлаку налегке, сообщив, что вопрос с транспортом вроде бы решен и вечером машина забросит наши грузы к началу ущелья Язгулем-дара.
В прекрасном настроении к обеду добрались до кишлака Рошпор. Вскоре прибыла и машина с вещами. Рассевшись на рюкзаках и, жуя абрикосы, любуемся открывающимся на север великолепным видом гигантской снежной пирамиды пика Ляп Назар (" Встречающий зарю").
Руководство сбора в это время знакомилось со старейшинами кишлака, с целью зафрахтовать несколько ишаков для переброски наших грузов в верховья Язгулем - дары.

Тропа проходит по совершенно диким местам, по оврингам нависающим над бешено несущимся потоком воды через нагромождения скал. Через пять часов ходьбы, с остановками для перекуса абрикосами, с трудом преодолел речку Язгулем, имеющую в здесь вид водопада.
Кстати, именно в месте моей переправы, через две неделе будет сбит потоком воды и погибнет руководитель команды Московской области.
Еще через час добрался до обширной поляны - места нашего базового лагеря, расположенной над языком ледника Язгулем-Дара, на высоте около 3700 метров. Где обнаружил Салавата Хабибуллина сидящего под скалой и увлеченно раскалывающего косточки от абрикосов, которых у него был целый мешок. Надо же, как мне не пришла такая классная мысль!
Присоединившись к нему, сосредоточенно работаем молотками, изредка бросая взгляд на объект нашего восхождения пик "26-ти комиссаров", расположенный восточнее пика Революции и обрывающийся на юг грандиозной стеной.
К вечеру вся компания собралась вместе. Гержа Сергей, из секции Уральского госуниверситета - в прошлом году мы вместе прошли Южную стену пика Ахмади Дониша (см. очерк "Двадцать дней одного лета").
Дэви Михаил - "армеец" впервые выступающий в областной команде.
Маниров Валера - представитель спортклуба Уральского политехнического института.
Тимофеев Сергей из спортобщества "Труд", только что прибывший с Чемпионата Союза, где в скальном классе проложил сложнейший маршрут по стене Асана.
Хабибуллин Салават, его одноклубник, также впервые попавший в областную команду, кстати, единственный кто дотащил свой допгруз до финиша.
Автор этих строк - назначенный тренерским советом, руководить этим пестрым коллективом, составленным из не самых худших представителей легендарного Свердловского альпинизма.
Ну и естественно Михайлов Александр Александрович - тренер сборной области.
Вечером, все слушали увлекательный рассказ нашего друга Стаса Мерцалова, сопровождающего нас в этой экспедиции в качестве радиста, и по совместительству являющимся заведующим одной из химических кафедр УПИ, о способах приготовления и достоинствах различных сортов водок, в чем он явно был большой специалист.
Пока Саныч не прервал Стаса, объявив, что завтра мы отправляемся на тренировочное восхождение.
В качестве объекта он выбрал пик Шипка (6254 метра над уровнем моря), по Южному гребню 4Б категории сложности. Во-первых, высота приличная, во- вторых идти недалеко, в- третьих, он уже был на нем в процессе траверса пиков 26-ти комиссаров - Революция - Шипка, на Чемпионате Союза лет пятнадцать назад, и готов немедленно дать квалифицированную консультацию.
Но особого интереса его информация не вызвала. Все, затаив дыхание, наблюдали за приготовлениями нашего кандидата химических наук к опыту по превращению обычного медицинского спирта в "Столовое вино № 17", по рецепту, чуть ли не самого Менделеева.

Пик 26 Бакинских комиссаров с ледника Федченко

Центральный Памир, пик 26-ти Бакинских комиссаров,
6 августа 1988 года.

Из отчета о восхождении: "Южная стена пика протяженностью около трех километров, с перепадом высот 2504 метра имеет среднюю крутизну 60 градусов. Стена представляет собой три скальных пояса, причем каждый последующий сложнее предыдущего, соединенных протяженными снежно-ледовыми гребнями. Участок наивысшей сложности находится на высотах 6100-6300 метров над уровнем моря, на так называемом "желтом поясе" крутизной 90-95 градусов и далее ледовый склон, выводящий на Восточный гребень пика 26-ти Бакинских комиссаров".

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ